Мимоходом. Скамейкина нога.

Стоит корабль в Оленьей губе, стоит и стоит. Тишь и гладь. Вдруг скотовозы не пошли - народ на построение опоздал. Дорогу замело - снова опоздал. Половина в автобус не влезла - снова не все. Еще какая-нибудь напасть - опять строй неполный. И нападает тогда на командира начальственный бзик (особенно если он на корабле ночевать оставался), почему ОН на пирсе, а народа нет! И тогда разъяренный командир назначает построение на подъем флага не в 07.50, а в 07.30. Вот тут и засада! Народу остается одно: вбрасывание в рейсовый автобус N 115 маршрутом: г. Полярный - г.Скалистый. Он отходит из поселка в 06.40. и если выскочить у Оленегубской развилки, то минут через двадцать резвого шага долетаешь до пирса. Вбрасывание в автобус- мероприятие посеръезней, чем в "скотовоз". Тут уж кто на что горазд! Автобус один, двери у "Лиаза" узкие, и попасть в него хочет несравненно больше народа, чем в "скотовоз".
Вот как-то и наш командир взбрыкнул и решил поставить всех на место. Оборзели, наглецы, за пять минут до подъема флага не все в строю! Непорядок! Дисциплина - она и в Африке дисциплина! Всем быть в 07.35. и точка! Народ повозмущался, повозмущался и стих. Наше дело подневольное, и утром в 06.30 весь экипаж толпился у ДОФа на остановке рейсового автобуса. Все бы хорошо, но кроме нас на остановке толпилось минимум еще два других экипажа, не считая отдельных индивидуалистов и гражданских лиц.
Автобус наезжал прямо на толпу. Все теснились, но не уступали, стараясь одновременно оказаться поближе к двери и не под колесами. Более всех преуспел наш вездесущий киповец, старлей Скамейкин. Натура у него такая была, без мыла..., ну сами знаете, куда влезет. Пройдоха из пройдох. Автобус наезжал, народ на цыпочках, миллиметр за миллиметром уступал ему дорогу, монолитной массой концентрируясь у мест предполагаемой остановки дверей. Само-собой, Скамейкин, как из-под земли, возник первым у передней дверцы автобуса. Машина остановилась, дверцы со скрипом и лязганьем раздвинулись. И в этот миг произошло что-то странное. Если у задней двери вбрасывание шло традиционными методами, с криками, хохотом и легкой веселой матерщиной, то впереди события развивались неординарно. Оказавшийся первым, прямо перед дверью, Скамейкин, вместо того, чтобы ворваться в транспортное средство, занять место и впасть в дрему, начал размахивать руками, кричать, дергаться, но никак не входить в автобус. Напиравшие сзади военные пытались втолкнуть застрявшего старлея, но Скамейкин упирался, не входил сам и не давал другим. Стоял намертво, как под Москвой в 41 году. Но сила силу все-таки ломит. Напор на Скамейкина усилился, его толкнули вбок, он лишь на миг уступил дорогу. Тотчас волна моряков его захлестнула, и тела начали влетать в автобус через неугомонного старлея. Но не смотря ни на что, руки Скамейкина периодически вылетали из круговорота шинелей и били по стеклу кабины.
Наконец, шофер лениво куривший в ожидании заполнения автобуса, обратил внимание на толкучку перед своим носом, и подал голос.
- Эй, старлей! Ты чего там как затычка встрял? Заходи или не мешай другим!
Из последних сил, стряхнув с себя наседающих офицеров и мичманов, Скамейкин прохрипел:
- Дай назад! Ты мне на ногу наехал!!!
Шофер разинул рот и схватился за руль. Народ стих и попытки перепрыгнуть через Скамейкина прекратились. Автобус дернулся и сдвинулся назад. Мы грешным делом приготовились подхватить тело изуродованного сослуживца, но он себя таковым, судя по всему, не считал. Едва освободившись от груза, Скамейкин воспользовавшись всеобщим скорбным оцепенением, влетел в салон и прям-таки воткнулся в последнее свободное кресло. Узрев такое нахальство, толпа взорвалась, и вбрасывание продолжилось до победного конца.
Самое интересное, что на построение мы успели. Скамейкин хоть и прихрамывал, но шел довольно бодро, и не отставал. Но что еще интереснее, что кроме отпечатков протекторов на пальцах ноги ( в виде синяков) Скамейкин ничего не заработал! Гвозди бы делать из этих людей!

ШВЕДСКИЙ АНАБАЗИС

Путевые заметки. (продолжение)

Граница. Длиннющий хвост машин тянется километра на полтора. Очередь из фур начинается вообще черт-те за сколько. Там все семь будет. Ну, для фур это немного. Было - и от Выборга очередь начиналась, а это пятьдесят километров. И на финской стороне, соответственно, от Хамины - почти сорок. Причем, при любой плотности потока финскую таможню они проходят за считанные минуты, но российскую!... Хоть и отгроханы новейшие терминалы на обоих переходах, что на Торфяновке, что на Брусничном, организация процесса, мягко говоря, оставляет желать лучшего, и заставить шевелиться работничков там крайне сложно. На моей памяти только однажды я прошел паспортный контроль, транспортную инспекцию и таможню в общей сложности за семь минут! Очереди не было ВООБЩЕ! Не успел подъехать - документы аж из рук рвали, и все на местах, никого ни искать, ни ждать не надо! Видимо, какое-то большое начальство приезжало с проверкой, иначе с чего им так крутиться? А так - вечно одних нет, другие обедают, у третьих народу не хватает. Хотя обычная картина - один, не торопясь, работает, трое вокруг сидят курят. Подвозил как-то одного таможенника, разговорились... Он и объяснил, что ставки им поурезали, и доход, как нетрудно догадаться, в основном, идет совсем из других источников... Тоже можно понять. Что он одну машину оформит, что пять - зарплату никто не прибавит. Так нахрена ему напрягаться?.. Вот если б он имел долю процента за каждую оформленную машину - тогда и скорость бы в разы возросла. Сколько оформил, столько и заработал.
Позволю себе немного отвлечься, хотя, наверное, эта история будет в тему.
В прошлом или позапрошлом году, не так давно, короче, поменяли начальника таможни. Прежний то ли на повышение пошел, то ли на пенсию - не знаю. Прислали нового. Бывшего военного. Мало того - бывшего замполита! Который рьяно взялся за дело. Начал он с того, что поувольнял кучу народа, причем грамотных специалистов, работавших не один год, и набрал новых, ничего не знающих и не умеющих, скорей всего, тоже бывших политрабочих... Оставшиеся, боясь потерять рабочие места, сидели как сверчки за печкой и не дышали. Скорость стука стала приближаться к скорости звука, а скорость оформления грузов и прохождения машин резко упала. Как грузовых, так и легковых. Тогда было можно простоять в очереди чуть ли не сутки, а о фурах и вообще говорить нечего! Въезжая на экспрессе (хоть его-то вне очереди пропускали!) в Россию, и, вернувшись назад через день, на третий въезжая вновь я видел одну и ту же фуру, правда, из самого конца очереди переместившуюся ближе к ее середине.

Только не надо говорить мне, что по сравнению, предположим, с латвийской или польской границей, где стоят неделями, это все пустяки и семечки! Наслышан! Но я там не езжу, слава Богу. Сам знаю, что все относительно. А посему, не будем сравнивать, хорошо?...

Выборг живет в основном тем, что одна половина города работает в таможне и связанных с ней структурах, а другая половина таскает через эту таможню товары из сопредельной Финляндии. И практически вся выборгская, да и значительная часть питерской мелкой и средней торговли была завязана именно на эту схему. Хорошо смазанный и отрегулированный механизм работал как часы, все друг с другом делились, всем было хорошо и удобно, все прекрасно понимали, что народ - это народ, а государство - это государство. И первый никогда не будет уважать второе (тем более, такое), а второе никогда не будет заботиться о благе первых. Этот же "ревнитель государственных интересов" в одночасье поломал всю схему. Серьезные и даже очень серьезные люди из Питера пытались договориться с новоявленным Верещагиным, но тот, в отличие от своего экранного прототипа, который мзду не брал, зарядил себе настолько заоблачный процент, что даже у видавших виды деловых людей от такой наглости и таких аппетитов отвисли челюсти. Торговля и вообще жизнь в городе начала замирать.
Классиков марксизма-ленинизма в свое время изучали все, и, вспомнив крылатую фразу, решили идти другим путем. Были проведены встречи и нажаты нужные кнопки в Москве, и через недолгое время нашего мудиота должны были перевести куда-то в другое место. А на освободившуюся вакансию назначить правильного начальника таможни. Но у кого-то, видимо, терпения не хватило (если и совпадение, то как-то слабо верится в такие совпадения). В один прекрасный вечер трое гопников проломили нашему герою дурную головушку куском железной трубы и, ограбив, растворились в небытии. Были б мозги - было б сотрясение. Этот же, провалявшись в больнице, вновь вышел на работу, правда, все же был вскоре переведен куда-то подальше, дабы своим жлобством не мешал серьезным людям делать бизнес. Ибо, как говорится, даже самым большим ртом нужно откусывать понемножку, а то подавишься!
Подъезжаю. Передо мной пять автобусов. Три наших: два от «Невы», один от «Аэротравела», один литовский и один финн. Иду выяснять ситуацию. Веселого мало. Первый в очереди «травел» говорит, что стоит уже шесть часов. Печально... Если такая перспектива вырисовывается, на паром точно не успеем. «Нева» и «травел» тоже в Турку идут, только они на «Silja line», и в Германию. Мы же на «Viking line» и на нем в Стокгольм. Но при таком раскладе не факт, что успеем. Стоим больше часа - никакого движения вообще. За мной уже два автобуса, приближается третий. Шеф куда-то звонит - видимо, есть какие-то каналы у него и тут. После десятиминутных переговоров обнадеживает меня, что вскоре процесс пойдет. Похоже, действительно, подхлестнули их там сверху - «травел» тронулся к таможне, за ним пошла «Нева». Шефу перезванивают - видимо, интересуются состоянием дел. Поговорив, он информирует, что оказывается, у них там вместо трех коридоров на паспортном контроле работает лишь один, но пообещали, что сейчас ускорятся, открыв два остальных. Ну, совок совком и остался. Как будто не видят, что делается! Хотя, привычка мариновать в очередях - это, наверное, национальная особенность нашего государства. С тоской думаю о том, что паспорт уже кончается - нужно ехать в консульство в Хельсинки делать новый, а там очередь чуть ли не с вечера занимать нужно...
Передо мной финн. Оказывается, он тоже от «Невы» туристов везет. Полный автобус китайцев. В Хельсинки... Видать, у «Невы» не хило дела идут, раз своих машин не хватает. Хотя - сезон, а в сезон работы всегда много, сам в прошлом году из рейсов не вылезал, и от российских турфирм тоже работал немало.
Еще час прошел, вторая «Нева» и литовец на таможне уже, следующими нас должны запустить. Через минут сорок наконец-то поднимается шлагбаум. Ну, будем надеяться, долго не продержат тут... Ага!.. Как же!.. Рано радовался!... Сравнительно быстро пройдя транспортную инспекцию и таможню, надолго застреваем на паспортном контроле. Дополнительные коридоры, пропустив первые четыре автобуса, вновь закрыли. Работает только один, перед нами пятьдесят китайцев, и оформляют их крайне медленно. На одного уходит не меньше двух минут. Ну, еще бы - они же все одинаковые, да и имена - язык сломаешь! Вижу знакомого прапорщика, подхожу, здороваюсь и интересуюсь, нельзя ли открыть второй коридор. Говорит, что если и откроют, все равно пока китайцы не пройдут, нам не выехать. Их автобус в «кармане», объехать его возможности нет. Да и контролеров нехватка сегодня. Тех, которые были, кинули на въезд - там тоже столпотворение. Советует пока детей из автобуса не выводить, чтобы в зале не торчать. Поболтав с ним пару минут, забираюсь в автобус и открываю ноутбук. Хорошо, что догадался с собой взять. Книжек скачал много - все-таки месяц почти в поездке буду, хоть почитать есть что....
Уже часа полтора прошло... Заглядываю в зал. Наконец-то! Осталось четыре китайца. Возвращаюсь к автобусу, командую высадку. Пионеры шумно десантируются и выстраиваются под контролем Макса в очередь. Щелчок турникета - последний китаец прошел контроль. Теперь мы... Ну что ты будешь делать!.. Тетка-контролер выходит, запирает будку и заявляет, что сейчас придет сменщица, которая нас и оформит. Ждем... Хорошо - недолго. Вскоре слышится быстрый стук каблучков, из двери служебного входа появляется миниатюрная фигурка. Алена! Давно не виделись! Узнав, она улыбается мне, открывает будку и приглашает на контроль. Ну, тут-то я спокоен. Уже не раз убеждался - быстрей нее никто не оформляет. У Алены на автобус уходит минут двадцать, максимум - полчаса. Все бы так работали!
- Привет, драйвер! Куда на этот раз?
- Привет, Алена! На паром. Швеция, потом Дания...
- Хорошо!.. - мечтательно улыбается она - Я бы тоже с удовольствием прокатилась!
Болтовня со мной не мешает делу, пальцы Алены с неимоверной быстротой пляшут по клавиатуре.
- Да чего хорошего-то? Я дома с семьей уже забыл, когда и был, а оттуда только через три недели вернусь и снова в рейс!...
- Ужас!... - она сочувственно качает головой - И все равно, интересно... Новые поездки, новые впечатления...- она шлепает штамп в паспорт и протягивает его мне - Удачи тебе!
- Спасибо, Алена! И тебе всех благ!..
Блестящая калитка турникета, щелкнув, выпускает меня в накопитель. Китайцы уже уехали, выхожу к автобусу и открываю багажники. Сержант-контрактник неторопливо проходит вдоль автобуса, залезает внутрь, осматривает салон.
- Сколько человек?
- Пятьдесят.
- Пройдут контроль - позовешь меня, штампы проверю.
- Да, конечно!
Вот ведь порядки! Штамп на контроле ставят, потом на входе в автобус проверяют, да еще и на последнем рубеже! И когда назад въезжаешь - та же история. Друг другу не доверяют что ли?...
Захожу обратно в накопитель. Уже почти все прошли, осталось человек пять. Вскоре и они оформлены, выстраиваем личный состав и выводим к автобусу. Машу рукой сержанту, тот вразвалочку подходит к двери и запускает пассажиров, бросая взгляд на свежие штампы в паспортах.
- Сорок девять... Пятьдесят. Все на месте. Счастливого пути! - он отходит к шлагбауму и нажимает кнопку. Путь открыт! Автобус медленно выезжает с таможни.
- Паспорта далеко не убирайте! Через полтора километра еще одна проверка будет. Лучше, если сразу откроете на странице со свежим штампом, чтобы время не терять - говорю в микрофон. Взгляд в зеркало. Зашевелились, открывают паспорта. Притормаживаю у последнего шлагбаума, открываю дверь. Боец ловко заскакивает в салон.
- Паспорта приготовьте пожалуйста! - проходит между рядами, убеждается в наличии синих штампиков на розовых страницах. - Все в порядке, счастливого пути!
Дверь закрывается, сбоку проплывает шлагбаум и красно-зеленый пограничный столб, затем другой столб, но уже бело-голубой... Граница пересечена...

ПОЦЕЛУЙ ФОРТУНЫ

Еще О`Генри заметил в свое время, что мир полон весьма странных явлений вроде голубой розы или цветной капусты в сухарях. И, конечно же, не приходится удивляться тому, что отдельные представители высшего разума цепляют эти странности на себя, как гулящий барбоска репейники. Некоторые из них считают это свойство своей натуры великой горестью, проклинают всё и вся, потом впадают в депрессию или начинают участвовать в общественных движениях. О них мы говорить не станем - этого добра каждый и так на жизненном пути навидался предостаточно. Другие в силу легкости характера принимают выверты жизненного пути с восторгом, находя в них новые грани бытия, и, может быть, даже извлекая для себя какую-то пользу. Третьи же, находясь где-то посередине между двумя этими полюсами, просто вписывают в привычную картину мира все окружающие странности, отчего они немедленно перестают быть таковыми, и этим простым способом хранят свое незыблемое душевное равновесие. Вот об одном из них и будет этот рассказ.

Итак, знакомьтесь - Андрюша. Юноша хрупкой душевной организации и, вопреки имени, совершенно не маскулинной наружности. Во времена всеобщей (действительно всеобщей) воинской обязанности истеричная девица Фортуна, обозленная, очевидно, каким-нибудь космогоническим ПМСом, подкинула Андрюше повестку в военкомат. Дисциплинированный комсомолец сказал "ага", и в назначенный срок покорно застыл перед облезлыми дверьми.

Женщины - кошмарные существа. Особенно те, которым потакают. Фортуна от Андрюшиной безответности вошла в раж и принялась танцевать неглиже перед медкомиссией. Медкомиссия от такого зрелища потеряла разум и признала покрытого крупными пупырышками Андрюшу годным к службе. Андрюша, незлобивая душа, даже не удивился, а только подтянул повыше семейники в цветочек и подумал о том, хватит ли ему двух пар очков на два года.

Запыхавшаяся Фортуна же, доведя медкомиссию до состояния соляных столпов, собрала одежды, глотнула дезинфицирующего раствора из банки для градусников, окривела и веселой рукой нацарапала в служебном прошнурованном блокноте напротив Андрюшиного имени: "ГДР". Затем икнула, дурацки хихикнула, и, добавив туда же: "механик-водитель", заверила каракули смачным оттиском дефицитной помады фирмы "Дзинтарс".

Вот тут, пожалуй, самое время повести речь о главном. Которое чисто случайно заключалось в том, что на момент прибытия в братскую Германию линзами из Андрюшиных очков можно было разжигать костры в облачный день.

По прошествии некоторого времени капризная похмельная дева пришла в себя, перечитала записи и подумала, что, пожалуй, хватила лишку. Но - что написано пером, того, сами знаете, и в некотором раскаянии Фортуна порешила приглядывать за неожиданным протеже. Андрюша же тем временем, получив в положенный срок в свое распоряжение груду лязгающего металла, честно пытался наладить с ней отношения. Иногда они приходили к согласию, иногда нет, но в целом все выглядело гораздо лучше, чем предполагалось. Кроме того, Андрюшину воинскую жизнь украшало умение обращаться с фотоаппаратом и разные мелкие бонусы, происходящие из этого. Пристыженная Фортуна подложила Андрюше на жизненном пути казенный "ФЭД" с неисправным затвором, и после пары вечеров, потраченных на вскрытие, ремонт и чистку, Андрюша рьяно принялся украшать стенгазеты и наглядные агитации блестящими моральными обликами товарищей, и прославлять боеготовность и образцовость отдельно взятой части.

Вернемся теперь к Фортуне и заодно вспомним, что подопечных у нее - немереная куча, что кроме прочего, она еще и дама, а значит - ветрена и непостоянна, и вдобавок, строптива сама по себе. Так что вполне закономерно, что следить за Андрюшей постоянно было не в ее возможностях. Но, к ее чести, вспоминала о нем она чаще, чем могла бы. Не обошлось без нее и в тот теплый осенний день, когда колонна на редкость непривлекательной техники с черепашьей решимостью лязгала по тихому загородному немецкому шоссе с учебной целью заминировать вокруг всё и вся.

Большую часть пути Андрюша довольно успешно боролся с вверенным имуществом, но тут Фортуна между прочими делами наспех проглядела обстановку на полдня вперед, и решив, что Андрюша, пожалуй, нужен будет именно в этой точке бытия, остановила его на месте. За недостатком времени сделано было все очень просто и незатратно - в глубинах механического организма миноукладчика что-то звякнуло, грохнуло, зарычало, тяжелую машину повело по дороге, затем она уткнулась железным рылом в весьма кстати подвернувшуюся опору моста, поскреблась по земле, и заглохла.

Выяснив, что самостоятельно не починиться, бесноватый лейтенант в хлопьях пены пообещал противоестественно надругаться над всей командой за срыв задачи, и, возглавив колонну, укатил прочь, а Андрюша остался уныло дожидаться ремонтников.

Только поздним вечером, с ног до головы покрытый панировкой из масла, грязи и какой-то неопознаной трухи, Андрюша нарисовался в казарму, гудевшую не хуже выводка половозрелых трансформаторов. Оказалось, что пока Андрюша упражнялся в разного рода механических подвигах, матерно благодаря покровительницу за непрошенную заботу, остальные время даром не теряли.

Заплутавший в бесконечных линейках аккуратных просек лейтенант ненароком вывел всю технику на нудистский пляж, где добропорядочные бюргеры подрумянивались в обильном не по-осеннему ультрафиолете. Появление чадящих и лязгающих уродцев среди мирного пейзажа произвело эффект ядерного взрыва.

«...!» - засемафорили по щелям квадратные водительские глаза, провожая наиболее щедро одаренных природой фройляйн.

«... ...!» - в ответ хором блеснули знанием языка граждане демократической республики и принялись спасаться в разные стороны.

В ужасе от содеянного, лейтенант, переходя на ультразвук, командовал отступление, но поскольку зачарованные феерией всеобщего исхода водители остановились не сразу, на запихивание всей техники обратно в лесок ушло порядочно времени. В конце концов, переехав пару лежанок, колонна спаслась бегством. Но увы, плохие вести ходят быстро, а в маленькой стране еще и расстояния невелики...

Бесноватый лейтенант отправился в Союз на следующее же утро, а все зрители халявного стриптиза целый месяц утаптывали плац, и достигли в этом деле таких высот, что при случае с легкостью могли бы промаршировать мимо кремлевской стены к мавзолею. Один только Андрюша, отсидев на гауптвахте обещанные три дня за срыв задачи и безответственный подход к матчасти, посчитал себя баловнем.

Потом уже, после окончания «смутных времен», когда всё вокруг в основном уже перестроилось, Андрюша купил себе машину. Невзирая на.
Ну а чего же... Зря, что ли, в блокноте у Фортуны на его имени красуется поцелуй?

Январь 1975. На построении дивизиона объявляют: 5 батарея едет на пуск. 5 батарея - это мы. Офицеры и прапорщики батареи в возбуждении: всё лучше, нежели подыхать со скуки на боевом дежурстве в лесах. Один комбат в панике. Вся ответственность на нём.

Изделие 8К63, 1959 года, дальность 2000 км, 40 тонн в заправленном состоянии.

Прицеливание. Прицеливание состоит в совмещении плоскости гировертиканта, установленного в приборном отсeке, с расчётной плоскостью траектории полёта. Это значит, что всё изделие вместе с пусковым столом необходимо повернуть на некий секретный азимут с точностью 20 угловых секунд. Штатный лом метров пяти длиной позволяет стартовому отделению - 8 чел - грубо развернуть железяку. Далее пусковой стол стопорится четырьмя анкерами и с помощью огромного «микрометренного» винта добиваются необходимой точности прицеливания.
Расчет прицеливания - 4 бойца. Сержант на вышке у приборного отсека с угломером командует стартовому отделению куда рогами упираться; ефрейтор у теодолита замеряет по вешкам на земле и угломеру на приборном отсёке нужные азимуты; вычислитель - рядовой - вычисляет углы и сообщает их ефрейтору у теодолита и сержанту на вышке; контролёр - рядовой - дублирует вычисления, дабы не было ошибки.
Я - вычислитель. Между прочим, спец 1-го класса, сдал соответствующий экзамен, за что башляют как сержанту. Во всём дивизионе, это 4 батареи, нас с 1 классом только двое. Ещё один - сержант заправщик из соседней батареи, его тоже берут на пуск.
Блядь, аккумуляторы. Все хуёвые. Сколько не заряжай, больше получаса не выдерживают.
- Всё лучшее 5 батарее!
Собрали со всего дивизиона - у всех такие же.
- Берите тройной комплект!
Пошёл ты нах, сам таскай. Минут за двадцать прицелить успеем. (Норматив - 45 минут, но мы наблатыкались успевать минут за 10 - 15).
В начале февраля погрузились в эшелон.
- Рядовой Шапиро! Почему разрядка напряжённости требует дальнейшего повышения боеготовности РВСН?
Какого хуя замполита на пуск взяли? В окно смотреть мешает, пиздюк.
Рядовому Шапиро 26 лет и после службы в РВСН, где сплошные секреты, выезда в Израиль ему до сорока лет не положено.
- Это как обострение классовой борьбы по мере построения социализма, товарищ капитан!
- Неправильно, рядовой Шапиро! Что говорил на последнем пленуме Леонид Ильич? Где твоя тетрадь с конспектами?
Как оставили тетради с конспектами в части? Вы что, товарищи офицеры, куда вы глядели?.. Я вынужден буду рапорт...
Да пошел ты нахуй со своими конспектами. На вот, пей.
Рассвело.
- Батарея, к бою!
Дёрг фалу, термочехол с ГЧ хуяк вниз, быстренько скатываем его, бросаем в машину - всё, уябываем. Заправщики суетятся с перекисью, сержант-электрик полез на вышку запускать интеграторы.
Отъехали, ждём.
10 минут, 20 минут, 30 минут...
В чём дело?
Шпионский спутник пролетает, нельзя. Щас пролетит, тогда...
- Отбой! Слить окислитель, горючку, положить изделие, отстыковать от пуского стола...
- Ничо себе! Какого хуя?
- ГЧ экспериментальная, напичканная нежными приборами. При -20 ей больше получаса нельзя.
- Во бля!
Два часа идёт слив, ещё полчаса кладём изделие горизонтально, далее расстыковка с пусковым столом, далее штатские ещё целый час отстыковывают свою экспериментальную ГЧ и увозят к себе в ангар.
- Заебись! - капитан облегчённо вздыхает. Теперь-то прицелим как надо.
- Блядь, аккумуляторы на зарядку и держать в тепле! Своим телом согревайте! Как Матросовы!
Ещё через три часа ГЧ прикатывают обратно на старт.
Погнали.
На этот раз всё чётко, стемнеть не успело, а мы уже прицелили. Дедушка ефрейтор повеселел, начал понты кидать.
Опять всю ночь в полной боевой готовности. Ждём команды на пуск.
Уже день, на солнце припекает. Конец февраля, всё-таки.
- Блять, что это?
Термочехол дымит. Вообще-то он рассчитан на восемь часов. Плавиться начал.
Дёрг за фалу. Что за блядство? Пластик приварился, термочехол не слетает с ГЧ.
- Срочно обесточить!
Ну, обесточили. А дальше что? Так и запустить изделие с прилипшим к ГЧ чехлом?..
- Отбой! Слить окислитель, горючку, положить изделие, отстыковать от пуского стола...
Бля...
ГЧ отстыковали, отодрали от неё чехол, поехали за новым...
Пошли третьи сутки пуска.
Всё по третьему разу, всем уже всё до пизды, все операции выполняются чисто на автомате. Вроде все нормально.
Встречаем новый день в полной боевой готовности. Ждём команду на пуск, включаем/выключаем новый термочехол.
Где-то в три дня команда «Пуск!»
Но мы уже учёные, решили термочехол сдёргивать в самый последний момент.
И правильно решили!
На этот раз морока с перекисью. Её заливают, а она обратно из бака... Еп твою мать, да что же это такое! После часовой ебли выяснили, что дренажный клапан бака перекиси оказался закрыт! Какого хуя? Всегда был открыт, а тут оказался закрыт? И находится в таком месте, куда хуй подлезешь. Вспомнили, что проверяющий за каким-то хуем туда лазил...
Всё побросали, начались разборки. Проверяющий божится, что это не он (на самом деле это был он), в конце концов договорились с одним прапором и назначили его козлом.
- Ладно, давайте уже запускать.
Стемнело.
Во время разборки интеграторы были остановлены.
- Где сержант-электрик? Нехай лезет запускает.
- Где сержант-электрик?
- Где этот мудак?
Вся батарея и все проверяющие минут десять ищут мудака.
Нашли. Спал в кунге, зарывшись в мешках.
Пинками будят - лезь на вышку. А он идти не может, ногу отлежал. Подхватили под микитки, приволокли к вышке, подцепили и лебёдкой подняли на верхнюю площадку. От всех этих пертурбаций сержант впал в ступор и сообразить не может, за каким он здесь оказался. И тогда командир без всякой страховки полез по арматуринам на верхнюю площадку, запустил интеграторы, задраил люк приборного отсека... Герой!
- Всё, уябывайте отсюда.
Отъехали километра на два. Стоим, ждём. 25 февраля 1975 года, примерно 20.00. В одиноком луче прожектора стоит грязно-серая ракета. Бля, неужто опять всё сливать и по новой?..
Вспышка, яркий ослепительный дым, заслонивший изделие 8К63, только экспериментальная ГЧ над этим ослепительным облаком виднеется.
Ба-бах! - долетел гул взрыва, и затем надсадное та-та-та-та-та! ГЧ медленно пошла вверх, за ней тулово ракеты, и вот из облака выплыл факел двигателя. Стало светло, как днём, ярким солнечным днём. И этот надсадный звук - та-та-та-та-та! - рвущий воздух в клочья.
Но вот факел уходит в низкую облачность и всё небо стало багровым и зловеще завыло.
- Ура-а-а!
Прыгаем в машины и мчимся на старт. Пусковой стол весь обгорел, от него пышет жаром, плюнешь - шкворчит. Обжигаясь, мажемся сажей, ставим отпечатки пальцев в военные билеты. Блять, мы таки запустили её.
Комбат так перенервничал, что сломал палец, давя на кнопку «Пуск».
_________________
А.С.

http://www.mark-off.ru/forum/viewtopic.php?p=3408#3408

О вожде пролетариата, памятниках культуры и вещем слове.

"...личность характеризуется не только тем, что она делает,
но и тем, как она это делает..."
(Фридрих Энгельс)

Маленькие города всегда и во все времена страдали комплексом неполноценности. Того нет, того нет, этого тоже не хватает. Все не как у людей. И все градоначальники во все времена стараются придать своему даже самому захудалому поселку черты если не столицы, то, по крайней мере, цивилизованного города со всеми атрибутами. Что в общем-то похвально! В наших городках все это было отдано (во всяком случае, раньше) вездесущим политорганам, главной культуропродвигающей силе флота. И политорганы старались. Ну какой цивилизованный город без памятника Ленину на центральной площади? Владимир Ильич крайне необходим! Его ведь везде ставили. Но бьюсь об заклад, таких вождей, как в отдаленных военно-морских гарнизонах, нигде в стране больше не было. В нашем родном Гаджиево, на нашей единственной площади, спиной к школе, лицом к ДОФу возвышался Ленин-хулиган. Не знаю, кто его ваял, скорее всего, тайный враг марксизма-ленинизма и явно не профессионал, но человек с большим и глубоким чувством юмора. Вождь в обтягивающих штанцах-дудочках (посмотришь, так Владимир Ильич без мыла в них не влазил), руки в карманы, полы пиджака закинуты назад. Коренастый, мускулистый. Вся фигура дышит желанием кого-нибудь побить и дать пинка под зад. Если бы снять кепку и вместо неё водрузить канотье - вылитый одесский бандит времен НЭПа. Чудесный вождь! С такими физическими данными как у скульптуры, Владимир Ильич наверняка дожил бы до наших дней и в ус не дул. А вот в Оленьей губе (он же Мурманск-62), "районном" центре Гаджиевской "области" средств не хватило даже на неполноценного скульптора, и Ленина лепил дилетант, скорее всего, из матросов восточной национальности. На тело вождя тратиться не стали, весь материал вбухали в голову. Большую и красивую. Между собой мы называли памятник могилой хана. Скульптор азиат, тоскуя по родине, придал Ленину столь яркие восточные черты лица, что не будь на постаменте надписи, я принял бы его за памятник Хо Ши Мину. Так и щурится до сих пор узкоглазый и редкобородый Ленин-хан на унылый пейзаж губы Оленьей, и мечтает о бескрайних степях, горячем коне и чашке кумыса.
Памятники вообще-то всегда были коньком политотделов, точнее, начальников политотделов. Каждый вступавший на пост главного политика и воспитателя флотилии считал святым долгом увековечить в камне или металле свою деятельность на этом посту. Как фараоны строили пирамиды, так замполиты строили памятники. Всего с одним различием: пирамиды хоть остались одним из чудес света, да и в конце-концов их в них хоронили. Наши же ваятели своими монстрами, кажется, пытались подчеркнуть грандиозность своей должности. Кто во что горазд! Около штаба нашей дивизии, а он был на ПКЗ, на берегу стояла отлитая из бетона подводная лодка первого поколения в натуральную величину, окрашенная в родной черный цвет. Голубой мечтой любого офицера было служить на этом исполине. А что? Раз в полгода засучил рукава, покрасил - и свободен! А чего стоит разместившийся рядышком с этой лодкой монумент подводникам- первопроходцам! Три колонны метров под двадцать, возносящиеся в небо и символизирующие ракетный залп, лабиринт бетонных панно перед ними. Сколько деньжищ вбухано! Пару лишних домов построить можно. Народ, конечно, к ним привык, неуютно без них как-то, но все же! Ведь никто не против памятников. Они нужны. Напоминать о погибших в назидание живущим. А смотришь на памятник погибшей дизельной лодке в Оленьей губе, и за них обидно становится. Лучше ничего, чем такое. Все по методу: тяп-ляп, ржавая арматура, расколотая бетонная бескозырка, полное отсутствие вкуса и желания. Но зато видна работа: бетона много, краски море, объем внушает уважение. Кошмар!
Вдоль всех дорог и берегов на скалах высечены профили Ленина и лозунги былых времен. Как всегда монументально и на века. Где их только нет. То на скале возникнет взлетающая ракета, то на сопке портрет Гагарина. Пейзаж, конечно, оживляет. Но к чему тратить столько сил и средств на безвкусицу? Думаю, гораздо проще было бы ставить каждому начпо гранитный валун и высекать на нем его имя. Дешевле, да и страна знала бы своих "героев" поименно. И ставить эти камни в одном месте, ну вроде японского сада камней. Наш советский каменный сад замполитов. Бешеная популярность обеспечена!
Следующим этапом трудовой деятельности политорганов идет воплощение военной мысли в словах. Это же неумирающие перлы! Это чудеса словесности! Это неповторимый советскозамполитовский сленг! В матросской чайной во всю стену плакат: "Попьешь чайку - позабудешь тоску!" Ну просто панацея для всего человечества! Заварил грузинского чайку с опилками, испил, и все - блаженство и покой! Большего и не надо. Теперь-то я понимаю, почему весь рекламный бизнес набит бывшими ответственными комсомольцами. Они же на нас отрабатывались! Очень даже похоже. А лозунги? Ну, к примеру: "Не чистишь бляху - в бою дашь маху!" Нравится? Или: "Красив в строю - силен в бою!" Наш замполит взял и в воспитательных целях развесил по казарме такие постулаты. Циничные военные моряки вскоре дополнили существующие лозунги своими, наподобие: "Подшил сопливчик - молодец! Придет врагам страны конец!", или "Твердо держишь шаг в строю, победишь в любом бою!" И еще много других. Самое приятное, что зам одобрил и добросовестно размножил. Лично мне понравился один (его, кстати, зам почему-то не издал): "Пускай дрожат все страны НАТО, на флоте выдана зарплата!" Очень актуальный для последних лет лозунг.
Один раз в ожидании очередного заезда крупномасштабной звездопогончатой проверки из Москвы политотдел обновлял интерьер казарменного городка. Всем замам поставили задачи, и они разбежались по своим делянкам творить антураж. В казарме два подъезда. В одном штаб дивизии, в другом учебный центр торпедистов. Торпедный политбог водрузил над своим подъездом плакат с победной надписью "Все торпеды - точно в цель!". Начпо дивизии над своим подъездом вывесил более общий лозунг: "Наша цель - коммунизм!". Все бы хорошо, но главное в Вооруженных Силах - единообразие. Ширина плакатов одинаковая, краска из одной бочки, буквы установленного размера. Вот где-то посреди казармы лозунги и слились в один длинный лозунг. Прикинули, что получились? Прикинул только маршал, мельком взглянувший на казарму и чуть не отдавший богу душу от возмущения. В какую-такую цель все торпеды, да с такой точностью? Правда, сильного шума не было. Нашу цель оставили, а что в неё пускают, убрали. Вместе с торпедным замом. Он же боезапас по цели пускать намеревался. Вот такая словестность интересная.
Но несмотря на все конфузы и неудачи, институт замполитов свято верил в свое предназначение. Они, и только они - светоч и носитель культуры в серой массе моряков. Устремления воспитателей носили всеобъемлющий, но очень выборочный характер. Вот в 1988 году, в автономке, в каждый сеанс связи политотдел Северного флота с гордостью за страну сообщал нам всем о невероятных надоях молока в Нечерноземье, ошеломляющем урожае зерновых и подавляющем воображение количестве выплавленной стали. О самой волнующей теме, об Олимпиаде в Сеуле сообщили по-военному лаконично. Через неделю после её окончания. Столько-то золотых, серебряных, бронзовых. Все.
В том же походе к нам на борт загрузили первый в дивизии, если не во флотилии, монументальный отечественный видеомагнитофон "Электроника-ВМ12". На кинобазе замполит, подойдя очень ответственно к вопросу культурного досуга личного состава, отобрал кассеты по списку фильмов, рекомендованных к просмотру ГПУ (Главным политуправлением). В итоге среди Лениных в Октябре, в 1918 году, в Польше, в Разливе, короче, среди сериалов о приключения вождя и его друзей, затерялось всего два фильма, дающих возможность просто отдохнуть: "Иван Васильевич меняет профессию" и "Двенадцать стульев". Так мы их и смотрели. Через день. День "стулья", день "Иван Васильевич". Верите, до сих пор каждый фильм наизусть знаю. И не мудрено, ведь каждый по сорок с лишним раз видел.
После небезызвестной демократической революции политруки несколько сломались, правда, ненадолго. Кто с горя в политику пошел, кто в бизнес, но никто не пропал. Например, наш бессмертный замполит Палов умудрился объять необъятное. Почуяв раньше других ветер перемен, Палов начал потихоньку херить руководящую линию партии, и на первых же выборах народных депутатов нашего поселка выдвинулся кандидатом с программой из двух главных пунктов. Построить в поселке рынок и хоккейную площадку для молодежи, и никакой политики. Столь конкретная программа ударила под дых всем неперестроечным кандидатам, и Палов прошел в депутаты на ура. Самое интересное, что свои обещания Палов выполнил. Сначала построили хоккейную площадку, а через год на её месте рынок. Как говорится, два в одном. Палов стал председателем депутатского комитета по коммерческим организациям в поселке. Еще через год он покинул этот пост, мотивируя, что вокруг одно ворьё. И открыл два магазина. Промтоварный и продовольственный. И начал процветать. Здорово быть каперангом, откомандированным в органы самоуправления, да еще с собственным бизнесом. Столь бурная деятельность вызвала законную зависть к Палову у других слуг народа, и ему начали ставить палки в колеса. Магазины периодически арестовывались и закрывались, пока хитроумный Палов не нашел лазейку в местном законодательстве (которое сам и разрабатывал). Что-то вроде: никаких налогов первые три года всем частным предприятиям общественного питания. За правильность не ручаюсь. И открылось в нашем ДОФе злачное место под исторически обоснованным названием "Офицерское собрание". Его неплохо оформили для северных широт.
А на стене даже материлизовалось огромное полотно одного таллинского художника "Битва при Гангуте", подаренная нашему экипажу лет восемь назад. Самое удивительное, что до того картина мирно висела в казарме, и вдруг оказалась в кабаке. Чудеса! Жизнь в офицерском собрании забила сразу и бурно. Мало того, что собрание перебило клиентов у местного ресторана "Мутный глаз" антуражем. Кухня у Палова оказалась тоже ничего. И народ пошел.
Магазины Палов закрыл за ненадобностью. Его авторитет снова полез вверх. Места в его кабаке уже заказывали, командование всех рангов устраивало здесь банкеты, народ дрался за места. Больше-то податься некуда. Вот так! Прям- таки полное повторение карьеры большинства демократов первого, да и второго разлива.
Другие замы, более ленивые и ненаходчивые, остались при своих обязанностях. То есть перестроились в полном объеме, но по старой схеме. Портреты Горбачева сменили на Ельцина, маршалов Советского Союза на героев русской истории, конспекты первоисточников на личные планы офицеров по воспитательной работе. Здоровое духовное состояние военного стало основной задачей. И замы стали капелланами. Из кремневого большевика, оказывается, очень быстро можно превратиться в капеллана. Очень духовного, настоящего христианина. Со старыми замашками. Провозглашенная приказом духовность сущность и методы не меняет. И началось самое смешное. Как если бы старый, заматерелый унтер-офицер начал ставить спектакль в любительском театре. Господи, это надо слышать и видеть. Как раритет для потомков, я храню выкраденный из политотдела сценарий вечера "Добро пожаловать, товарищ лейтенант!" (кстати, с грифом "Для служебного пользования"). Судите сами, кстати, опус этот произведен на свет в 1995 году. Привожу в неполном объеме, но режиссерскую дословно:
Сценарий вечера.

Зал украшен символикой Российской Федерации, Военно-Морского флота, Северного флота, 3 флотилии, 31 дивизии. Необязателен, но необходим портрет руководителя государства. У входа два привратника-стража (мичмана или младшие офицеры) в костюмах богатырей проверяют пригласительные билеты и форму одежды гостей. В случае нарушения формы одежды по-дружески, с шуткой обращают внимание военнослужащего на недостатки в его внешнем виде. Звучат песни о море, флоте, родине. Приглашенные постепенно занимают места за столиками согласно номерам, указанным в билетах. Звучат позывные вечера. Можно не вставать.
ВЕДУЩИЙ: (Старший офицер в безукоризненной форме одежды)...
Стихотворные строки я пропущу. Больно много места займут. Ведущий много говорит и просит внести хлеб-соль.
В зал вносят хлеб-соль. Девушки (из числа военнослужащих по контракту) одеты в русские национальные костюмы. Заучит жизнеутверждающая русская народная мелодия.
ВЕДУЩИЙ: Мы хпебом-солью издревле встречали
Друзей, пришедших к нам издалека.
Великий смысл недаром воплощали
Те хлеб и соль в дороге моряка.
Ведь в соли той — безбрежность океана
И ратный труд, что искренно солен,
А ломоть хлеба полностью, до грани
С родной землей у нас отждествлен.
Вас ждет работа: стрельбы, полигоны, тревоги, экипажи, корабли...
На плечи лейтенантские погоны как две ладони Родины легли.
Мы все своей страны родные дети,
Как говорится, испокон веков,
Сегодня мы за Родину в ответе
Не где-то, а у этих берегов.
Ваш славный путь на картах не отмечен,
Все впереди, ведь вы уж не курсант.
Мы открываем этот вечер встречи:
Добро пожаловать, товарищ лейтенант!
Исполняется песня О. Газманова "Офицеры" (первый куплет и припев).
Слово для выступления предоставляется командиру объединения (соединения, части). Можно не вставать. Тот коротко анализирует успехи деятельности молодых офицеров предыдущих выпусков, намечает основные направления становления нынешнего офицерского пополнения, шутит. После выступления командира звучат фанфары, барабанная дробь, в зале раскрываются двери и важно входят глашатаи.
Далее глашатаи объявляют о прибытии морского царя, Нептуна.
Глашатаи сворачивают свитки и становятся у двери. Можно ввести в действие почетный караул, но не обязательно. Звучит музыка М. Глинкн из оперы " РУСЛАН И Людмила" — марш Черномора. С первыми тактами музыки в зале появляется Нептун со своей свитой, весь зал его радостно приветствует.

Нептун много говорит, но его и другие речи, я почти не буду приводить. Они на самом деле очень хорошие и правильные. Но режиссура...
Нептун заканчивает. Из зала к Нептуну выходит заранее определенный офицер из молодых лейтенантов с хорошими голосовыми данными и отдает рапорт морскому Владыке. Тот просматривает и возвращает лейтенанту. Тот зачитывает залу рапорт. В ней звучит рассказ о нелегкой доле молодого офицера, шутливые жалобы о недостаточном внимании командования к молодежи.
Офицер читает, затем снова возвращает рапорт Нептуну.
НЕПТУН:
Рапорт ваш я принимаю
И серьезно обещаю:
Стиль такой искоренить,
А достойных наградить.
Но пора и праздник правите
Песни петь и лучших славить.
Тех, кто флоту повсеместно
Служит доблестно и честно.
И, чтоб знала их страна,
Назову их имена.
Владыка морен называет имена лучших молодых офицеров и приказывает им выйти к нему. Отбирать только офицеров сдавших в установленные сроки зачеты на самостоятельное управление без нарушений воинской дисциплины, опрятно выглядящих и утвержденных командирами частей. Лучшие офицеры, названные Нептуном, по приказанию командира выходят на сцену и выстраиваются перед морским Владыкой, который медленно идет вдоль строя, любуясь выправкой офицеров и их образцовым внешним видом. Слуги из свиты Нептуна вносят ларь. Нептун вручает офицерам ценные подарки (радиоприемники, шахматы, шашки и другое) со словами: "Благодарю за службу!", а те, в свою очередь, четко отвечают: "Служу Отечеству!" Средства на подарки собрать с командиров частей в приказном порядке.
Потом Нептун предлагает для полного удовольствия испить соленой воды. Ритуал обязательный - проходил каждый, но правда не в ДОФе, а на корабле, в первое погружение.
Двое из слуг Нептуна выкатывают бочку с соленой водой. Владыка морей берет кубок и щедро угощает морских офицеров. Некоторые из них морщатся, но пьют до дна. Крайне важно избежать случаев рвоты.
Нептун прощается.
Вновь звучит музыка М. Глннки "Марш Черномора". Нептун со своей свитой медленно уходит из зала, Звучит мелодия песни О. Газманова "Офицеры" (со второго куплета и до конца). После окончания песни, концерт художественной самодеятельности (хорошо, чтобы в нем приняли участие и молодые офицеры), игры, викторины, аттракционы, шутки по вашему усмотрению. Офицерам отдела воспитательной работы пресекать попытки несознательной части офицерского состава покинуть праздник, доходчиво объясняя, что веселиться надо вместе, в своем военном коллективе. В конце программы получасовой танцевальный вечер, желательно под репертуар с военно-морской тематикой.
Даю голову на отсечение, что кое-кто, прочитав этот верх сценарного искусства, скажет: бред! Такого быть не может! Согласен, не может. Но есть. Храню рукопись эту дома в знак памяти о времени, проведенном мной врио замполита. Хотите верьте, хотите, нет! Я в ней не изменил ни строки.
И ведь самое интересное, что вне службы, все замполиты - нормальные, хорошие люди. Как надевают форму - все! Крепка же была партийная школа, черт возьми! Так что каста осталась кастой. Как говорится: мафия бессмертна!