...КСФ: СевероВоенМорСтрой... Начало 80-х...
К одному из гарнизонов АПЛ срочно потребовалось спрямить дорогу, пролегающую между скал и сопок. Срочно были вызваны для забуривания скважин мы, военные строители- подземщики и наши гражданские коллеги ГСС (ГидроСпецСтрой). СБУ-100 забурили скважины, произведён расчёт необходимого гранулированного скального ВВ и СВ, и в час 'Ч' 8 КАМАЗов-длинномеров доставили сей груз на место в заряжания в количестве 20 тонн (гранулированная взрывчатка объёмна, но не тяжела). Весь народ бросился стремглав на разгрузку каравана, ибо близился обед.
Гражданские спецы таскали мешки наравне с солдатами, укладывая ВВ на кирпичные поддоны. Машины разгружены- можно перекурить. Стайка бойцов- стройбатовцев тащит на верёвочке пойманную крысу.
' А ну-ка, зёмы... Сейчас устроим салют!'- ухмыльнулся Вовка-взрывник, отобрав несчастного грызуна у посланцев хлопковых республик. К брюху пасюка был привязан ОКД (капсюль- детонатор), в ОКД был вставлен 20-сантиметровый ОШ (огнепроводный шнур). Чиркнула спичка, пасюку была предоставлена свобода действий, народ, жаждущий зрелищ, столпился в ожидании привычного 'бумц!'. Пасюк порыскал туда- сюда и устремился к поддонам с ВВ, юркнул в щель и замер. Зрители бросились врассыпную. Я как, естественно, как отец-командир и начальник БВР, сей забег возглавлял. Привычно отсчитав в уме число '15' (1 см горения = 1 сек), залёг, ожидая не менее привычного 'БА-БА-БАХ!!!'. (Как вы думаете, - как далеко можно убежать за 15 сек в резиновых бахилах? Я потом специально мерил трассировочной лентой- ровно 118 метров, да ещё и по пересечённой местности !!!)
В штабеле ВВ (славу богу!) раздался просто 'бумц!':
Благодарные зрители вскочили, и дружно бросились ловить улепётывающего Вовку- взрывника, чтобы высказать ему свою признательность за неожиданное представление. Загнав его в лощинку, все наперебой выражали искренний восторг руками и ногами...
Много ещё лет спустя, увидев где-нибудь серого помоечного крысюка-пасюка, Володя останавливался, терял нить рассуждения и мыслей, и начинал заговариваться.

Питон. ( petrov_dv@mail.ru )

Кто будет Родину защищать? Я?

В 1985 году школа сержантского состава с КПП 'Ильичевск' занималась плановой боевой подготовкой. Стрельбы, боевое гранатометание и прочие радости жизни. Дело было осенью и в рамках подготовки к проверке, наш нач. штаба решил, что озадачить необходимо максимально возможное количество личного состава. К этому, безусловно, полезному занятию, были привлечены учебный пункт, отделы, в лице их лучших представителей, свободных от службы, короче, кого поймали, того и послали.
Надо сказать, что школа СС, была передовым отрядом всего ОКПП 'Одесса' и вечно являлась боевым резервом ставки, ни одно легкоатлетическое мероприятие, ни одно военно-спортивное не обходилось без нашего участия. А посему, бегали мы как лоси, стреляли неплохо, гранаты, довелось метать несколько раз, так, что опыт имелся. Но в этот раз нас решили прогнать по полной программе. Сбегали комплексную полосу препятствий пограничника, потом просто отстрелялись, потом гранаты покидали. Вот о последнем этапе этого мероприятия и пойдет рассказ.
Начштаба, Дядя Боря, как мы его звали, стоял на рубеже и наблюдал за тем, как школа СС бросает гранаты. Имея уже опыт в этом деле, в нашем извращенном боевыми буднями сознании появилась некоторая придурь. Выражалось это в том, что гранату РГД-5 нужно было метнуть так, чтобы она взорвалась в воздухе. Алгоритм действий прост. Дернул чеку, отпустил скобу, УЗРГМ пыхнул-счелкнул, кидай как можно дальше. Мозгов хватило! Нормально? Надо сказать, что далеко не все, слава Богу, ждали этого чудного момента названного выше 'счелкнул-пыхнул', но практически все бросали с задержкой. Дядя Боря это дело засек и естественно попытался пресечь, но было поздно, школа отбросалась. Тогда было принято волевое решение взять руководство боевым гранатометанием под личный контроль. Следующими метали бойцы с учебного, первые стрельбы, первое метание. Дядя Боря встал на рубеже, рядом ящик с гранатами и цинк с УЗРГМками. Провели инструктаж, расписались в журнале бойцы. Но дядя Боря периодически проводит повторный контроль на знание бойцами правил безопасности. Подбегает молодой боец, представляется. Дядя Боря спокойно выкручивая из гранаты заглушку интересуется алгоритмом действий бойца при метании гранаты. Паренек стушевался и молчит. Начштаба ему и говорит: 'Сынок! Ну, ты, что? Взял гранату в правую руку, автомат в левую, зацепил левой чеку, на замахе правой чека сама выйдет. Левую вынес, переместил центр тяжести тела, вышагнул, метнул, присел, прикладом яйца прикрыл, ствольной коробкой сердце, башку наклонил. Взорвалась, встал и побежал с криком 'Ура!' на взрыв. Понял?' Я в момент этого инструктажа находился рядом и видел выражение лица этого паренька. Было видно, что он был в некотором замешательстве, только что ему прапор старшина учебки вещал про то, что граната это страшное оружие, убойная сила, радиус разлета осколков, поражающий фактор и все такое, а тут, на тебе - 'побежал на взрыв'. Это смущение не прошло незамеченным от дяди Бори и он ободряюще заявил: 'Не бойся сынок! Ты сгруппировался, автоматом прикрылся, каска у тебя!' Особенно мне понравилось успокоение про то, как спасет от шального ранения в яйца приклад автомата. Вы себе это представить можете, мы были вооружены 'ублюдками' - АКМ-74У, приклад стальной, рамочный, это улет! Я заржал, дядя Боря тут же ставил мне пистон и вынес общественное порицание. Дескать, грех это, над молодыми бойцами ржать. Он воспринял это именно так. Пояснять причину смеха мне не позволили требования Устава и глубокое личное уважение к дяде Боре. Он решил вывести бойца из ступора наводящими вопросами. Вкручивая запал в гранату он переспросил: 'Ну, сынок, ты все понял?' 'Так точно!' - уже более уверенно ответил воин. Это заявление было воспринято как положительная тенденция и было принято решение довести боевой дух до уровня экстаза. 'Вот и каска у тебя, - заявил дядя Боря, - Зачем тебе каска?' И сам, не дожидаясь ответа, продолжил: 'Правильно, чтобы осколками не посекло!' После этого он вручает бойцу гранату и говорит: 'Ну, давай! Как учили!'
Боец, замахивается, бросает, приседает. Все как положено. Но тут начштаба допускает серьезную ошибку, как я уже говорил, конечной целью воспитательной работы было доведение боевого духа до уровня экстаза. Граната ухнула, а боец замер в полной присяди и не бежит. Дядя Боря, берет заглушку от гранаты и шарашит ей по каске бойца, приседает сам и доверительно так орет ему в ухо: 'Слышал, осколок по каске долбанул, значит всё, осколки прошли! Вперед!'
Боец подрывается, тонким срывающимся голоском орет 'Ура!', делает пять-шесть заплетающихся шагов и падает на спину. На рубеже шок. Шок это еще мягко сказано. Дядя Боря воет как маяк в тумане, несутся фельдшеры-санитары с носилками. ОС-КО-ЛОЧ-НОЕ!!! Склонились над раненым: 'Где? Что болит?' По щекам ладонями. Открывает глаза. Нашатырь. Бушлат уже расстегивают. Начштаба по-отечески: 'Ничего, ничего, сынок! Где болит? Руками-ногами пошевели!' Шевелит, не болит. Осмотрели, нет ничего. Фельдшер диагноз ставит: 'ОБМОРОК!'
Что тут было! Лучше бы его ранило. Дядя Боря рвал и метал. Мат долетал до скалистых берегов Босфора и эхом возвращался назад. 'Блядь! Набрали защитничков! Пограничники называется! ,,,,, - - - Ё…. В рот! Кто будет Родину защищать? Я? Мне она на ху.. не нужна!'

ДВЕ НЕДЕЛИ У ТЁЩИ

Прошлым летом (2001) ездили к родителям жены в гости, в Архангельск. Большую часть отпуска провели в деревне, в области (где они живут только летом).
Десять домов на берегу Двины, магазина нет. Надо ехать в районный центр за 10 км. А я карбюратор снял. А вот тёще приспичило, хоть тресни, нужен хлеб. Причём чёрный ещё не кончился в хлебнице, но прям катастрофа, нужен батон белого. Прямо сейчас. А так хотелось, не спеша, с перекурами, трёпом с соседом, машину тестевскую подшаманить, а то не ездит совсем, трахома. Сам-то тесть не дурак, в городе остался.
А эта стоит и дышит. Стоит и дышит в затылок. Говорю, через пару часов будет готово. А так лень, переодеваться надо, руки оттирать, обуваться. И ушла значит, в баню стирать-полоскать, воду переводить. А сосед-то и говорит, мол, да пошла она в жопу (у тёщи с соседом многолетняя война как с Палестиной, на предмет куска земли между огородами, причём Арафат - это тёща, и они между собой не общаются на мирные темы), я тебе дам батон, завтра съездишь, отдашь. Ну, взял я, а как обставляться то? Ведь не скажешь, что у дяди Коли взял, она его и есть не будет. Положил я его на противень в духовку на самый маленький огонь, чуть греет. Выползла из бани, говорит пойдём обедать. А сама губу надула, видит, что и не собирался ехать.
Сели за стол, говорю, дескать, чего зря бензин жечь, испёк я вам батон. И достаю. А он горячий, что надо. Повело тут её, перекосило даже слегка. Молчит. Даже комплимента не услышал. Ну ведь пожилой человек, с техническим средним образованием, жизнь прожила. Ну невозможно за полчаса хлеб испечь. Да и так видно, чисто на кухне-то, ни муки рассыпанной и т.д... слепому понятно - батон магазинный. Сидит сопит.
На следующий день, утром ни свет ни заря давай она громыхать. Громыхала-громыхала, заходит. Ты какие говорит дрожжи брал, импортные, или прессованные? Прессованные говорю, такие как пластилин. Я уже и не рад, а как из положения-то выходить? Помалкиваю. Напекла она "батонов", всей деревней хуй сожрать. Пресные, бледные сверху, чёрные снизу. Дюжину штук. Давился, а ел. А куда деваться? Слава богу, больше не требовала от меня хлеба. А дядя Коля звёздочку наверно на заборе нарисовал (может шестиконечную? :))

Повадился я с дядей Коле этим на рыбалку по ночам ходить, благо ночи белые. И удочкой и на закидушку, и "за жизнь" всю ночь напролёт. Ну а "маму" это бесит бессильно. И ведь не с пустыми руками под утро прихожу. Там вообще невозможно ничего не поймать, даже стерлядь брали на перемёт. Но речь не об том.

Мне после рыбалки отоспаться требуется, и вообще, я отдыхать приехал. Но нет, надо работу найти. Только я было дело намылился в постель, времени 6:30. Заходит, в энцефалитке, накомарнике. Собирайся, за клюквой надо ехать. Вроде скрипнул зубами, жена зашипела - давай давай, езжайте. Ладно, оделся, машину раскочегарил. Выходит, тащит четыре (!) эмалированных ведра. "Два тебе, два мне". Поехали. По грунтовке притащились на какое-то болото. Пока ехали, созрел у меня план. Я, говорю местечко получше присмотрел, проехали мы его. Вы здесь собирайте, я там. Только сигареты кончаются, съезжу в сельпо ближе к девяти утра. На том и порешили. Отъехал я метров на триста, да хрючить в машине завалился. Проснулся через пару часов, и не долго думая в райцентр на рынок. Купил два ведра клюквы. Вернулся обратно, и опять спать лёг. Сплю, слышу, кто-то скребётся. И точно, притащилась. Перекусить типа. А сама давай мне на совесть давить, чуть не бездельником обзывать. Я ей говорю, мама, ну что вы так долго там ковыряетесь? И показываю ей в багажнике на два полных ведра клюквы. Вы б её видели! Её задавила грудная жаба и спинная рыба. Даже и есть не стала. Поехали, говорю домой, устали небось? Я на днях ещё съезжу если надо.
И что вы думаете? Буквально на следующее утро давай меня напрягать, но уже насчёт брусники. Ладно, говорю, только я уж один как-нибудь, занимайтесь с внуком. Пришлось ещё и брусники покупать два ведра. Зато в райцентре в кино сходил на утренний сеанс, выспался, снастей прикупил, крючков там разных.
Но один раз не проканало. Ездили за морошкой, всё по той же схеме. Но вышел облом. На рынке из морошки был только компот. Его я покупать не решился, а то потом ещё пришлось бы передачи носить в местную Кащенко. Сам собирал. Трёхлитровую банку за полдня. Чуть не обуглился на том болоте. Мошка, комарьё, спать охота сил нет! Сослался на больную спину, и тут же "получил": "Это вам не в городе в конторе сидеть да по заграницам лицом торговать, тут работать надо, понагибаться!" А в глазах такая радость!
Так я и провёл две недели в гостях у мамы. Под конец уже видеть друг дружку не могли.
А люди гордые, тесть на пенсии, а работает. Всё пытались мы "материальную помощь" всучить, бесполезно, не берут. "Не надо нам денег ваших", прокормимся как-нибудь. Это ж целая политика, взять деньги - значит в их понятии поставить себя в зависимость. В общем, никак. Да случай помог. Улетали мы из Архангельска в ненастье. Аэропорт "Талаги" не принимал и не выпускал несколько часов. Ну и задумал я штуку одну. Там столик с лотерейками всякими в зале ожидания. Пока "мама" внука выгуливала, договорился я с лотерейщиком этим, что "выиграю" в Спринт тысячу рублей.
Купил билетик, и с понтом обрадовавшись, обратив на себя внимание, забрал деньги. Уж какие эмоции у тёщи были, даже и описывать не буду. Губы поджала. Затряслась слегка.. Ну, говорю, деньги шальные, берите мама, не стесняйтесь! При помощи жены уболтали взять.
И улетели.

Тем же вечером, звоним сказать, что благополучно добрались. Трубу берёт тесть, и говорит: дура то моя, как вы только улетели, на всю штуку набрала билетов.
Выиграла полтинник. Вон лежит, таблетки пьёт. Дура.

P.S. Всё, что я оттуда взял - двухлитровую банку варенья из морошки. Оно мне особенно дорого. Может будущей зимой опять соберёмся, охота там - исключительная!

© Аллюр.
http://copi.ru/775

Истории типа слыхали.
Правду выявит только обсуждение, и то, если в сети есть седые адмиралы и облысевшие генералы.
1. Ехал Хрущев с Булганиным в Англию. Как приехать во владычицу морей? На кораблике. Взяли крейсерок Орджоникидзе, метров 150-180 от носа до кормы и тонн в 30, естественно тысяч. Но никак не меньше, может и в два раза больше. И поплыли.
Подходят к рейду, вежливые англичане предлагают буксир, чтобы эту дуру аккуратно приволочь в порт. Но у советских собственная гордость. Какой причал? спрашивает капитан. 13-й, отвечают англичане. Ага, машина товсь, полный вперед. Кораблик поднимает бурун, который видать из Франции, развивает 32 узла, а может и 40, кто его знает и прет в порт к причалу. Англичане понимают, что им настал полный конец. Даже без боезапаса, эта дура пропорет Англию от Лондона до Манчестера пополам, в результате чего остров переломится и утонет. А капитан, стоя на мостике, непрерывно слушал доклады из машины и с боевых дальномерных постов. И когда, пронесшемуся как ветер по порту кораблю, осталось несколько десятков корпусов до бетонной стенки, скомандовал полный назад. Бурун вырвался из-под кормы уже вперед, залив водой набережную, но дело было сделано. Мягко и тихонько, словно шлюпочка в парке, многотысяченонная громадина чуть тронула носом набережную, застыв бортом в метре, от выдающейся из набережной в море, пирса. Овации на берегу и орден дома. Естественно, что тренировались. Потом под этот корабль поплыл англицкий водолаз-шпион, а наши сделали вид, что у них регламентные работы и провернули винты. Всплыло два водолаза, каждый в половину нырнувшего. Но это уже точная быль.
2. Когда наши с американцами получили нобелевку за способ получения когерентного излучения, методом инверсного насыщения, это относилось только к хитрым радиоустройствам. Мысль получить таким макаром свет и создать лазер пришла чуть позднее, и первым это сделали американцы (60-61 гг.). Но что делать с этой штукой, они пока не знали. А у нас, по инициативе одного НИИ, стали делать танковый дальномер. Тогда лазер был существом весьма капризным, требовал ласки, стерильности и температурного режима, а его на танк. Действуя принципом, не умеешь - научим, не хочешь - заставим, дальномер, состоявший из лазера, оптики, фотоприемника и счетно-решающего устройства был создан, втиснут в танк (на дворе 64-65 г. микросхемы появились только в 68-м). Танк вывели на испытания. Чуть ли не бой практическими снарядами устроили с обычными танками. Лазерный танк перестрелял девять противников, поражая их первым выстрелом. И только пристрелявшийся десятый, предпоследним снарядом из укладки попал таки по нему.
Все были в восторге и стали поздравлять разработчиков. А те стояли возле танка, перед танком на столе лежали блоки чудо-дальномера, плакат со схемой и пояснениями и рядом был КУНГ на шасси ЗИЛа с передвижной ремонтной мастерской для дальномера. Генералы и полковники обошли это симпатичное высокотехнологичное хозяйство, и в КУНГ кряхтя залез сам главный маршал бронетанковых войск. Увидев оптическую скамью, осциллограф, частотомер, запасные ячейки Керра и прочее он поинтересовался, а зачем собственно это все? Разработчики пояснили, что для настройки, юстировки, поверки и мелкого ремонта дальномера. Дальше маршал выдал фразу, определившую развитие отечественной бронетанковой техники на целое десятилетие. "ТАНКИ НАДО ЧИНИТЬ КУВАЛДОЙ" сказал маршал и ушел. Дальномер в серию не запустили. Америкосы, наконец, сообразили, что им делать с лазером и к 67-у году сделали несколько моделей своих танковых дальномеров. Израильтяне купили
пару-тройку сотен, навинтив их на свои старинные Центурионы (47-49 г разлива). Успели к 68-му. На них поперли арабы, имея 12-ти кратное превосходство в танках. Итог: танковое сражение, более масштабное, чем под Прохоровкой, проиграно арабами в пух и прах. Половина танков перебита, остальные брошены разбежавшимися в панике экипажами. Наших клюнуло, стали вытаскивать тот дальномер из-за печки.

Александр Иванович Лебедь - капитан портнадзора, полный теска тогда еще неизвестного широкой публике генерала, был замечательной личностью. За него знал весь Одесский порт от нефтегавани до первого района. Среднего роста, не сказать, что сухощав, скорее жилист, он был подвижен и благожелателен со всеми кто хоть мало-мальски был с ним знаком. Весь его внешний вид говорил о том, что до службы в портнадзоре он был морским волком, что без сомнения было правдой. Ботинки, надраенные до умопомрачительного блеска, цивильные черные брюки со стрелками 'Ой не обрежься', которые удивительно гармонично вписывались в общий облик, черная куртка 'канадка' с воротником-капюшоном, белоснежная рубашка, воротник, которой вместе с безукоризненным узлом галстука виднелись в вырезе 'канадки', и конечно фуражка, венчающая всю картину. Фуражка. Пусть не обижаются все остальные, кто носит этот головной убор, но только флотским удается каким-то недоступным воображению способом, передать свойственные ее владельцу черты характера. И у офицеров ВМФ и плавсостава торгового флота это предмет особой гордости и заботы. Фуражка Александра Ивановича была именно такой. В ней было все: и соль 'ревущих сороковых', о чем свидетельствовала благородная матовость 'краба', и легендарная флотская лихость, выраженная в лёгком крене при ее положении на голове, и некоторая мягкость полей тульи. Живые, с озорной искринкой глаза и черные как смоль усы завершали картину. В ту пору было ему лет сорок, сорок пять и к нам мальчишкам, которые сутками торчали в порту, охраняя границу он относился с отеческой любовью и вниманием, порой позволяя некоторую уважительно-откровенную фамильярность, столь свойственную для одесситов. Мы называли его Шура Лебедь. Основной обязанностью Шуры был сбор штрафов с 'врагов', ошвартовавшихся в Одесском порту, за малейшие провинности, в государственном масштабе это называлось пополнение золотовалютных запасов Родины. Выглядело это примерно так. Пятый причал нефтегавани. Стоит греческий танкер 55-тысячник 'Зефир'. Название натуральное. И мы эту 'сладкоежку' охраняем. Стою часовым у трапа. Мерно гудят стендера, поздний осенний вечер, промозглый ветер, грузят диз.топливо. Холодно и мерзко. Воровато оглядываясь, курю знаменитый Черкасский 'Экспресс' в рукав шинели. Подходит Шура и приветствует на одесском языке: 'Игорь! Вы опять курите на нефтегавани?! А шо мы тут грузим?'
- Здравствуйте Шура! (Всякий кто проживал в Одессе больше двух недель мнит себя одесситом и начинает говорить с той же интонацией, что и истинные одесситы). Соляру грузим.
- Игорь! Так у меня к вам убедительная просьба. Вы бы курили как я уйду. А то вдруг мы взорвемся как танкер 'Лома' (был такой 'болгарин' и вправду взорвался у нас на рейде в начале 70-ых), а Родина получит убытки.
- Ладно, Шур, бычкую.
- Вот и ладненько. Ну, я пойду, штрафану буржуев! А то глянь, как они заземлились!
Заземление на 5-ом причале было отдельной темой, сейчас это гордо именуется 'know how', так вот это было 'know how Шуры Лебедя'. На причале была вварена площадка с четырьмя болтами, над ней, на высоте двух метров висела металлическая табличка с надписью на иностранном языке 'Ground' со стрелочкой направленной вниз. Направление этой стрелки трактовалось вполне вольготно, тем более, что пресловутая площадка для заземления безвозвратно утратила следы краски и каждый крепил свой 'заземлитель' на любой из четырех имеющихся болтов. Этим и пользовался Шура. Я проверял документы, Шура поднимался на борт и спустя минут двадцать появлялся с вахтенным. Сверху доносилось 'Left' и 'Right', Шура отчаянно жестикулировал, давая понять вахтенному, что они нарушили все возможные правила при загрузке нефтепродуктов, опосля чего они скрывались в надстройке для составления акта.
Спустя полчаса Шура сходил на берег и заявлял, что Родина получила положенные 50 баксов. Сколько получал Шура история умалчивала, да нас это и не интересовало. Как только Шура скрывался, на причал слетал слегка очумевший вахтенный и заземлялся на другой болт. Проинспектировав подобным образом остальные причалы, Шура выдвигался обратно и обязательно посещал 5-ый причал.
- Ну, что? Эти придурки все исправили?
- Угу! Суетились!
- Нет, ну вы посмотрите! Ну и кто они после этого?
Шура неопределенно тыкал пальцем в сторону площадки: 'Я же им сказал на правый болт!'
Ага - думал я, - В каком ряду! (Болты естественно были вварены по углам площадки).
- Так я зайду?
- Да будьте любезны! Шура! Пусть вам и Родине будет хорошо. Геть их! Назло врагам, во славу Отечеству!
Шура поднимался, дрючил вахтенного, потом вахтенного офицера, потом они спускались на причал. Шура яростно жестикулировал и сквозь зубы вещал на английском, что он уже объяснял, где 'Left', где 'Right', корректно умалчивая, что вахтенном матросу он показывал это с борта танкера, и 'ессесвено' в положении 'лицом к причалу', а теперь он этому же гаврику объясняет 'элементарные вещи', но уже на причале и лицом к борту судна. Потом они поднимались на борт, составлялся очередной акт, а Шура с довольным видом сходил на берег с легким запахом отличного спиртного.
Прощаясь со мной и угощая сигаретой, он заявлял: 'Ну, будьте здоровы! Я пошел. Да, так вы курите, только не гасите сигареты в соляре. Загореться не загорится, но случаи разные возможны'.

Прошло уже много лет, а я порой вспоминаю этого человека, который иногда над нами подшучивал, угощал сигаретами, просто интересовался тем как наши дела.