Достоинство

Поручик, в хромоте своей увидя
Опасность для достоинства страны,
Надменно принимал британца, сидя
На лавочке у крепостной стены.

Константин Симонов, «ПОРУЧИК»

На правой стороне чистенького кителя с капитанскими погонами, под знаком специалиста второго класса скромно расположились нагрудные знаки «Отличник Пограничных Войск» первой и второй степени, на левой стороне кителя была скромная колодка с ленточками медалей, которыми Родина награждала его за безупречную службу. Капитан принял заставу в этом районе после службы в Арктике и вскоре был приглашён принять участие в одном мероприятии, устроенном местными властями. В мероприятии принимали участие многие руководители и актив приграничного района. Кроме хозяйственных вопросов рассматривался и вопрос помощи Пограничным войскам в охране границы. Дело было полезное, тем более, можно было быстрей познакомиться с жизнью района.

Последние несколько дней капитану не удавалось поспать нормально, он был крепко уставшим от повседневных забот воинской службы на границе, но виду не подавал и даже сделал небольшой доклад об обстановке в приграничном районе. Были доклады, речи, выступления, всё как положено в то время.

В перерыве многие вышли покурить. Продолжая разговор с кем-то из новых знакомых, капитан тоже вышел покурить и достал любимые им сигареты «Прима». Любовь эту сигареты «Прима» заслужили тем, что были достаточно крепкими, их можно было купить в любом магазине без всякого блата, а самое главное, так это то, что такие сигареты курили и его солдаты, с которыми он частенько месил сапогами раскисшую дозорную тропу. Закурил, а в это время его новый знакомый и решил капитана укусить беззлобно: - Что, капитан, на дорогие сигареты не хватает?

Не подав виду, что капитана задели за живое эти слова, капитан молча достал свой партбилет, в котором были записаны его партийные взносы и с какой суммы. А суммы там за последний год службы на Севере были такие, что за десять окладов можно было купить последнюю модель "Жигулей" или "Волгу". Но это при условии, что цены на Севере тоже северные. Прикрыв вставленным в партбилет листочком взносы за текущий год, капитан спокойно показывает собеседнику эти суммы прошлого года, когда уже были все северные надбавки и говорит, что «Прима» - это просто его любимые сигареты, других не курит. Ведь могут же быть причуды у человека?

Боже мой! Что сделалось с собеседником капитана? Он чуть волосы не стал на себе рвать, он был до такой степени расстроен, что казалось, готов был вырвать себе яйца за то, что когда-то не захотел пойти служить в Погранвойска. Он ещё что-то приговаривал себе под нос, бубнил что-то, а капитан успокаивать его не стал, докурил «Приму» и занялся своими делами. На лице его играла улыбка. Знай наших, не подкалывай войска!!!

...про "пулковныка" Мазура и генерала Газдрубала

Четвертый выпускной курс в Полтавском ВЗРКУ (высшее зенитно-ракетное командное училище - КБ). Полтора месяца до десятого мая 1986 года - даты отъезда на Бердянский полигон для выполнения стрельб. На восьмой семестр вынесен курс "История войн и военного искусства" - сам по себе интересный, но излагается он преподавателями кафедры тактики, которым этот курс нужен, как рыбке зонтик. На него бросают самых возрастных полковников, которые готовы читать хоть историю войн, хоть теоретическую мастурбацию - лишь бы конспект был. Нам достался "пулковнык" Мазур. Почему "пулковнык"? Потому что он - коренной полтавчанин и говорил на настоящем полтавском прононсе. Как он звучит? Очень похоже говорит Андрей Данилко, изображая тупого сержанта-мента или его партнерша в миниатюре про то, как мама с дочерью ходят на похороны или свадьбу.
"Пулковнык" Мазур был дядькой по-военному суровым, хотя и не вредным. Иногда в запале он изрекал: "Хто командував пулком в шышнадцять лет? Правыльно - Аркадий Гайдар и я, пулковник Мазур..." Правда, нам так и не удалось у него выпытать, как же столь знаменательное событие в истории Советской Армии имело место быть. Однажды он подменял штатного химика на занятиях по ЗОМП у нас на первом курсе. Впечатление было неописуемое, когда он после доклада замкомвзвода заорал: "Вольно!Газы!"
Итак, шло одно из первых занятий по военной истории. Тема - войны эпохи Древнего мира. Товарищ "пулковнык" нудно вычитывал из конспекта чего-то там про Навуходоносора, Артаксеркса, Эпаминонда, Леонида... Дело дошло до Древнего Рима. "Пулковнык" Мазур оторвался от конспекта и подошел к огромной карте Древнего Рима, в левом нижнем уголке которой находилась врезка - "Битва при Каннах". Чего-то про Древний Рим и битву при Каннах он помнил, поэтому рискнул оторваться от конспекта.
- Войсками Карфагэна командував Ганнибал, - и показал на врезке позицию ганнибалова войска.
- А конницей у нього командував...
Вот же холера!Кто ж там командовал конницей? Забыл товарищ "пулковнык"... Конспект был далеко, в лекторском запале он рискнул от него оторваться. Тогда "пулковнык" резонно решил найти имя командующего карфагенской кавалерией на врезке. Но карта была столь огромна, что нижний обрез карты болтался чуть выше плинтуса. Из аудитории же нам, молодым и глазастым, было хорошо видно написанное имя - "Газдрубал". Ко всему прочему, "пулковнык" имел радикулит и был близорук. Он нагнулся, насколько ему позволил радикулит, прищурился, насколько ему позволила близорукость, выпрямился, и радостно врезал:
- А конницей командував Раздрубал, брат Ганнибала!
"Авдытория" зарыдала от хохота. Положение "пулковныка" спас звонок на перерыв. После этого он не рискнул оторваться от конспекта больше чем на три шага.

Дело было в уже далеком 1998 году. Небольшой экскурс в историю. На границе Российской Федерации обосновали таможенный пост «Троицк» и подчинили его Магнитогорской таможне. Но по прошествии определенного количества времени большими начальниками было принято решение, что нефиг подчиняться кому попало, учредили свою собственную Челябинскую таможню и переподчинили ей пост. Все это было сделано очень красиво и помпезно. А вот по причине чьего-то разгильдяйства в классификаторы это изменение не внесли. Тем временем, из Европы в жутко независимую Республику Кыргызстан отправили машину с оборудованием. Экипаж перевозчика был сформирован из финнов.
Часть первая. Россия.
Бравые парни приехали на Смоленскую таможню, их там вежливо оформили и не менее вежливо осведомились, где они хотят из страны выезжать? Те ткнули на карту и офицером смоленской таможни в книжке МДП (международные дорожные перевозки) в графе таможни назначения была сделана отметка: Магнитогорская таможня. Финны приехали в Троицк. Предъявили документы. И Троицкий народ их вежливо разворачивает обратно, потому как они таможня Челябинская, а им надо в Магнитогорскую. Показали, где это. Финны народ дисциплинированный, надо так надо. Приехали, куда сказали. Там опять предъявили документы. Один из сменных спецов (бывший зоотехник из местного колхоза), посмотрев бумагу, заявил им, что у них пост не международный, и ехать им надо обратно в Троицк. Аргументы типа "Мы там были, и нас послали сюда" действия не возымели. Но финны смогли доказать, что сейчас они поднимут на уши всех, благо спутниковый телефон имеется, и дело со скрипом тронулось с места. Их досмотрели, связались с Магнитогорском, оттуда с Москвой, там не было нужного человека, суббота. Потом нашли человека, тот дал добро на выезд. Выехали. Вздох облегчения и стенания по поводу "Как же тяжело в России".
Часть вторая. Казахстан.
Довольные парни приезжают на Казахстанскую таможню. Их там встречает очень удивленный наряд и смотрит на них как на пришельцев. Финны уже устали разговаривать и молча протягивают документы. Старший смены Жангельды Исмагомбетович (закончил агрономический факультет районного техникума) так же молча берет документы и запирает их в сейф. Движений больше никаких. Слегка удивленные финны пробуют узнать, почему их не оформляют?! А ответ ужасно прост, и ответ единственный: «Это не международный пост! Езжайте на пост Троицк». Финны послушно забирают документы и возвращаются в Россию, где их вежливо посылают обратно, так как РФ они уже проехали, права на возвращение с грузом у них нет. Возвращаются в Казахстан. Вежливо интересуются, как им добраться до этого долбаного Троицка. Жангельды Исмагомбетович показывает в степи примерное направление и говорит ехать вдоль реки по степной дороге. Ребята из Финляндии полны решимости, но осторожность у них уже появилась: «А это не будет контрабандой?!» Флегматичный и всегда сонный Жангельды Исмагомбетович утвердительно кивает головой: будет. Там два наряда курсируют. Но это не мои проблемы. Оформляют там, как вы туда попадете - ваши проблемы. Если остановят, вы контрабандисты. Финны опять начинают верещать про дурдом и как их это все достало. Опять со скрипом дело тронулось. Связались с Астаной. Началось оформление. В процессе оформления дошли до пункта выхода на границе. Финны с долей обреченности опять ткнули на карте в какой-то аул. Им его записали в книжку и отпустили с миром. Как они въезжали в Киргизию, я к сожалению не знаю.

ТРУБА.

Сколько раз уже читано всеми о разных пьянках и выходках нетрезвых людей. И боремся все мы с повальным русским пьянством вроде, но и употребить почти никогда не откажемся. В то же время, порой начинают вспоминаться случаи - до слез трагикомичные по одной простой причине - что участники их были, мягко говоря, не совсем трезвы.
Было это в начале 90-х, когда с выпивкой было ой как проблематично, но народ все же находил где и что выпить. И праздники, то есть поводы поднять рюмку, находились всеми на ровном месте. Святое дело - демобилизация друга. А тем более - друга закадычного, с младых ногтей вместе росли. И еще усугубление - три года не виделись - сроки службы не совпали, один за другим ушли, и возвращались, так скажем, с приключениями оба. В общем, соскучились два кореша - слов нет. А тут - не в добрый час помянут будь - сухой закон. Но хочется же все чин-чинарем устроить, и чтоб не хуже чем у людей вечеринка, и молодых жен и их подружек позвать, угостить, и друзьям-приятелям не абы чего налить, а нормальной водки, чтоб не потравились. Где взять? При наличии в городе ликеро-водочного завода такой вопрос не стоит, но сам собой возникает вопрос финансирования. Родители счастливого дембеля, как люди скромного достатка, обещались помочь только с салатами-закусками, а уж про выпивку - сам думай. И вот, два давно не пивших вместе друга в поисках финансов приходят к уникальной в своей простоте мысли - надо чего-нибудь продать. А, как всем давно известно, чтобы продать что-нибудь ненужное, надо сперва это ненужное где-нибудь... спереть.
Итак, высокий стройный дембель при полном своем десантном параде - с аксельбантами, беретом и всякими значками, и друг евонный - почти как маленький мальчик, росточком до плеча дембелю, несмотря на то, что старше на пару лет - заседают во дворе, бренча на гитаре песни Цоя и потягивая уже теплое пиво. Музыка с пивом обычно способствует творческой мысли, однако летняя жара сбивает мыслителей с толку. Но все же есть высшие покровители пьянствующих и демобилизованных - по жаркому и пустынному двору идет нетрезвый уже дядька - общий знакомец.
- Пацаны, заработать хотите?
Вот оно!!!
- А в чем дело-то?
- Нужно со стройки уволочь две асбестовых трубы и вот тут их к моему курятнику положить. Можно на крышу - вот сюда.
Кроме того, было объяснено, где лежит объект покражи, отходные пути и все остальное. Сам мужик, как честный сторож той самой стройки, будет тем временем крепко спать.
Сговор, планирование, предвкушение барышей - все как в лучших фильмах. Выпили на троих пузырек, принесенный сторожем. Песни зазвучали энергичные, приближение ночи, как основного прикрывающего участника кражи, ожидалось уже веселее. В процессе ожидания обсуждалось, какую водку будут покупать на вырученные деньги, сколько народу будет, и хватит ли на всех. Пришли к выводу, что денег за две спертых трубы не хватит, тут же договорились, что сделают две ходки и принесут четыре трубы - места на курятнике хватит. До темноты все было расписано по шагу. Но шаги у корешей были далеко не такие твердые, как утром, потому как водка на теплое пиво легла несколько криво. Но все же пива взяли еще...
Опустим сам процесс кражи, ибо свидетелей не было. Ну, или почти не было. Давайте нарисуем картину маслом: третий час утра (или ночи, как кому). Все тот же пустынный двор со столом, вкопанным посередине, и глиняным бугром рядом - остатки древней карьерной выработки. Молодая жена ждет мужа с «дела» - встает на каждый шорох, подходит к окну - не видно никого. Уже три часа как ночных расхитителей соцсобственности нет. До стройки пешего ходу - 15 минут. Молодая жена в истеричном состоянии ожидает уже наряд милиции, скорую помощь - да всех кого угодно, потому что о хорошем думать просто не получается. И вдруг...
Вдруг она слышит в отдалении разухабистое «Ой, мороз, мороз!». Судя по приближению дуэта, грабители возвращаются. Она видит: в неясном свете дворовых фонарей с бугра спускаются две фигуры - 190 и 160, держащиеся (именно так - не держащие, а держащиеся с двух сторон) за асбестовую трубу, и при этом орущие песню. Траекторию их движения даже нарисовать не просто, не то что описать. Этакий тяни-толкай. Труба в их руках одна. При этом сами они невообразимого внешнего вида - от формы красавца-дембеля остались одни лохмотья, берета нет; друган его в пыли и крови, словно после побоища. По инерции пробежав с трубой лишних 10 метров при спуске с бугра, друзья тормозят по команде маленького: «Тпрррууу!». Разворачиваются шлагбаумообразно и доносят злосчастную трубу до будущего места хранения - крыши курятника. Но вот незадача: они подошли к строению с покатой крышей как-то неправильно - высокий зашел с низкого края, а маленький - с высокого. Понять, в чем, собственно, дело, и почему не получается быстро положить трубу, им удалось лишь после 10 минут нечленораздельных, но довольно громких перекрикиваний. Наконец, труба заняла свое место, но как оказалось, без этой опоры в руках товарищи передвигаться просто не могут. Тут одному из них приходит удивительная мысль - увидев жерло трубы у своего лица, он с чувством потерянного в лесу кричит в нее: Ау! С обратного конца трубы получает такое же "Ау" в ответ. Из всего получасового общения друзей по этому труботелефону явно прослушивались только два слова: «ау» и «ку-ку». Но зато сколько интонаций было в этом куковании! Половина жителей двора проснулась с одним лишь желанием - не дать им дожить до празднования дня дембеля...
Но тут все и закончилось: не выдержав третьего акта, молодая жена, наблюдавшая все это в окно, вышла и за шиворот приволокла своего благоверного домой, при этом указав свежедембельнутому направление его жилища.

А что же труба? - спросите вы. Ну что ж, все банально. Украдено было, как и договаривались, две трубы. Но при пересечении границы стройки друзья были атакованы специально обученными собаками. Пока дембель, теряя остатки парадной формы, дрался с бдительными животными, его друг побежал будить сторожа. Но, как оказалось, тот вовсе не спал, как договорились. Услышав звуки кражи и забыв с пьяных глаз, что воры пришли по его же просьбе, спустил псов. За эту ошибку он был нещадно бит, но и сам пару раз приложил маленькому. Пока малыш прибежал к дембелю на подмогу, тот уже подружился с собаками. Одна труба была в спешке разбита и оставлена на месте драки, а вторая, хоть и никому уже не нужная, унесена в качестве трофея, так как ни о какой выплате договоренной суммы речи уже не шло. И все же на следующий день дембель и его друг сидели во главе стола, за которым пились-таки и водка, принесенная гостями, и самогон, припасенный заботливыми родителями. А трубы на крыше курятника уже не было. Кто ее унес, так и осталось тайной...

Кылбаса. Февраль 2007.

Обычный армейский день.

День для всех участников этой истории начался почти одинаково.
Утро было слегка хмурое, как и положено осенью, но дождя не было.
Начальник Медицинской части училища пришёл в санчасть как всегда чуть-чуть не в духе, и ему почему-то стало обидно, что от этих бездельников фельдшеров срочной службы да и от некоторых других из штата санчасти
попахивает вчерашним спиртом. Каждый из них умудрялся сэкономить спирт из того небольшого количества, что им выдавалось для работы, а срочники вообще оборзели и добывали спирт даже из йодной настойки. Они насыпали утром в стакан с йодом скрепок или кнопок и ставили тот стакан в уединённое место, где железо до вечера набирало на себя йод, а к вечеру эта желеобразная гуща садилась на дно стакана. Теперь оставалось только перелить отстоявшийся спирт в другой стакан и принять его перед ужином.
Так они и делали, когда все расходились по домам.

Такое положение начмеда не устраивало, и он периодически устраивал им встряску, находя какую-нибудь срочную и длительную работу, отличавшуюся ещё и почти бесполезностью. Вот и сейчас он их немного озадачил, сказав, что договорился с учебным отделом, чтоб курсантов после обеда направляли повзводно в санчасть для сдачи анализов на предмет обнаружения кишечной палочки. В это время в Одессе, которая находилась в другом конце СССР, свирепствовала холера, и такая придурь начмеда никого не удивила.

Процедура этих анализов была довольно проста. Надо было заготовить деревянных палочек на всё количество курсантов, обмотать эти палочки ваткой и ждать первых посетителей этого заведения. Дальше должно всё быть ещё проще. Брался отдельный курсант со спущенными штанами, в анальное отверстие ему вставлялась эта палочка, брался мазок и потом сдавался в лабораторию для анализа. Всё было запланировано очень гениально, и всем светило дня два-три заниматься этим самым медицинским делом.
Все должны быть заняты под самую завязку, что, собственно, и произошло бы, если бы не курсант Витя Громак.

Витя приехал поступать в училище из самой украинской глубинки и ни о каких анализах на предмет обнаружения кишечной палочки ничего не знал, да и зачем ему знать, если он был здоров как племенной бык и это утро тоже встретил как обычно, с физической зарядки на плацу. Дальше всё шло по распорядку дня до тех пор, пока после обеда их вместо самоподготовки направили в санчасть на анализы. Строем прибыли, их гостеприимно встретили и показали, куда надо заходить по очереди. Витина очередь была идти четвёртым. Дождавшись своей очереди, Витя Громак зашёл в кабинет, чётко доложил, что курсант Громак прибыл для сдачи анализов, по команде спустил штаны и подставил свой зад для взятия пробы. Откуда он мог знать, что ему будут делать, какой подвох кроется в этом чуде медицинской науки.

Когда Вите неожиданно ввели палочку туда, куда и полагалось, он от неожиданности впечатлений резко выпрямился, палочка хрустнула и осталась в том месте, куда её засунули. Конфуз страшный! Витя заорал на фельдшера, допустившего такое неуважение к его персоне, а палочка-то там находится и своими острыми обломками тревожит Витино нутро. Схватиться за это место руками стыдно, а боль и неудобство терпеть ещё хуже.

Медики засуетились-забегали, всех курсантов отправили к какой-то матери.
Обломок стали вынимать, а он стал скользким и просто так не вынимается, упирается острыми концами и не вылазит, а Витя озверел, хоть и был до этого очень добродушным парнем. Как медики выташили этот обломок сосны, это только им известно, ведь они специалисты, но только начмед от своей затеи отказался, не захотел больше травмировать курсантов.

Так по-разному для всех закончился этот обыденный день армейской жизни.