О некоторой пользе проверок

Как всем известно, проверки, устраиваемые большим начальством, вещь малоприятная. После них обычно расшатываются нервы, и не только. Но иногда от проверок бывает великая польза.
Как-то раз ушел в отставку преподаватель общей тактики, и дали вместо него нового — недавно окончившего академию подполковника В. Подполковник быстро отрезвил расслабившихся было курсантов: почти все на первом же с ним занятии получили плохие оценки. Но не все с плохими оценками согласились, группа товарищей робко попыталась опротестовать террор преподавателя. У них ничего не вышло, а преподаватель пообещал «бунтарям» вдогонку, что двойки в этой жизни они не пересдадут.
Увидев столько «бананов», командование пришло в ужас: нарушается динамика успеваемости, и поэтому решило уговорить кафедру пойти на компромисс. Компромисс удался. Двоечники, коих было много, в один прекрасный день собрались в аудитории и начали исправлять свои оценки. Кафедральное начальство, чтобы особо не мучиться, предложило провести «пересдачу» в виде «небольшой контрошки». «Контрошка» была огромной, каждый вариант содержал по три объемных вопроса. Естественно, курсанты понимали, что терять в таком случае им особо нечего, поэтому все принесли с собой шпаргалки, а особо подготовленные — краткие тезисы из «Боевого устава». И все бы ничего, если бы не одно «но» — контрольной руководил тот самый злодейский подполковник.
Результат предугадать легко: практически никто не сдал, но больше всех пострадали списывающие, вернее, те, кого засекли за этим делом. Среди «пойманных» были два курсанта — Дима и Серега — герои этого рассказа.
В принципе, упомянутые выше курсанты были самыми обычными: также как и все хулиганили дисциплину, а иногда даже пьянствовали водку и портили девок. От массы двоечников их отличала всего лишь одна деталь — они не смирились с судьбой и решили взять дело в свои руки (а не ждать даты, на которую кровожадный В. назначит пересдачу).
Время действовать пришло довольно скоро. Через два дня подполковника В. отправили в командировку в учебный центр на пару дней. Дима и Серега моментально ринулись на кафедру, нашли первого попавшегося тактика и навешали ему кучу лапши, что им срочно надо пересдать двойки, а то начальник курса им житья не дает. «Чужой» препод, было засомневался, но все же решил войти в их положение, и дать возможность исправить оценки. Курсанты надеялись, что это будет как обычно: пару легких вопросов и все. Но нет, препод сначала заслал за журналом, потом порылся в нем, разобрался, что к чему и заключил: «Будете писать контрольную». Дима и Серега пришли в уныние, их план явно шел не так. Но делать было нечего, Рубикон был перейден.
Просидев два часа, сумбурно вспоминая суть проблем, курсанты все-таки чего-то успели накропать. Сдав работы, Дима с Серегой подумали, что их тут же проверят, и, в случае чего, со словами: — Ну товарищ майор, — им удастся уломать препода на «гос. оценку». Но препод «сделал ход конем», он сказал: «Завтра приедет ваш преподаватель подполковник В. и проверит, чего вы тут понаписали». Сердце так и упало в сапоги. Столько трудов, и все напрасно.
Напившись чая в чпоке и придя в себя, друзья решили, что так дело оставлять нельзя. И тут Серега сказал, что ему на ум пришла блестящая идея. Дело в том, что кабинет препода находился на первом этаже, а его окна выходили не на самую людную местность. Было уже очень тепло, окна давно раскупорились после зимовки, при этом внутренние форточки не закрывались. Более того, сами рамы окон, как правило, закрывались только на один шпингалет, так как преподаватели часто их открывали, чтобы вылить, например, воду из стаканов, или остатки чая. Этим-то и решили воспользоваться курсанты. После ужина они осмотрели окно кабинета, и убедились, что все было как нельзя лучше: внутренняя форточка была не закрыта, а стекло наружной форточки крепилось снаружи, причем не на замазку, а на четыре гвоздя.
Глубокой ночью, вооружившись отверткой и фонариком, друзья поперлись «на дело». Благополучно дойдя до места «М», они начали реализовывать свой план. Дима «заступил в караул», а Серега взялся за форточку. Особых проблем с ней не было, а рамы оказались закрытыми только на верхние шпингалеты.
Контрольные долго искать не пришлось, так как они были там, где их оставил препод — на столе подполковника В. Тут стоит оговориться, ночь была не самая хорошая для подобных мероприятий — на небе вовсю светила луна. Но она-то сослужила хорошую службу «преступникам». Уже «на выходе» взгляд Сергея упал на одно ранее упущенное из вида обстоятельство — на листах с ответами стоял привычный, плохо отпечатанный, штампик «КОНТРОЛЬНАЯ». «Что за невезуха такая, — подумал Серега, — что ни шаг, то по тонкому льду. Где теперь его искать, этот дурацкий штамп? Он, небось, в сейфе заперт».
Дело начало уже проваливаться, если бы не природная склонность Сереги всесторонне осматриваться, когда обстоятельства явно не благоприятствовали. Терять было нечего, и Серега решил обшарить все столы и тумбочки, в надежде найти уже проштампованные листы.
Первый стол вообще не содержал бумаги. Во втором были какие-то книги и тетрадки, но не листы. Был обшарен стол препода, и там ничего. И только в столе подполковника В. было то, что нужно — целая стопка двойных тетрадных листов с заветными штампиками. Взяв сразу впрок, Серега начал отход, который был как по маслу: на отрезке пути «кафедра—ленинская комната» неприятностей с курсантами не приключилось.
В ленинской комнате, обложившись уставами и конспектами, Дима с Серегой начали со скоростью станкового пулемета «переделывать» контрольные. Закончив дело, они вновь отправились на кафедру, на этот раз без происшествий, положили переделанные контрольные на место «выкраденных», и с чистой совестью ушли в казарму спать.
На следующий день после обеда, прибыв на кафедру, Дима и Серега, делая невинные лица, поинтересовались у уже прибывшего из командировки подполковника В., проверил ли он их работы. Ответ подполковника их просто ошеломил: «А их, наверное, потеряли, так что вам придется все заново переписывать».
Такого подвоха со стороны В. никто не ожидал. Другим путем так и не получалось пройти, несмотря на заветы Ленина...
Придя в казарму, выяснилось, что приезжает еще какая-то всесторонняя проверка, курируемая самыми страшными начальниками, поэтому все направляются приводить материально-техническую базу в порядок, дабы не ударить в грязь лицом.
«Черт, еще нам проверки не хватало», — подумалось однокашникам.
Проверка, как ни странно, прошла без особых обострений. Ее примечательной чертой стал «косяк» подполковника, который случайно попался проверке на глаза, и его за что-то отругали.
За проверкой потянулись серые будни, а также бесконечные призывы повысить успеваемость. И при этом как-то странно ничего не говорилось про тактику, как будто и не было с ней никаких проблем.
Диме с Серегой стало интересно, что, собственно, стало с двойками. Раскрыв журнал на страницах тактики, они увидели такую картину — рядом с двойками стояли аккуратные троечки, и только напротив их фамилий красовались четверки. Оказывается, в свете проверки командование и кафедра решили не усугублять картину бытия плохими оценками. Было решено закрыть их тройками, а поручили это дело как раз преподу, который, увидев знакомые фамилии, поставил курсантам больше, чем три.

Автор: Николаев А. С.

Со слов одного друга, служившего в войсках НАТО в городе Heidelberg. За что купил, за то продаю. Итак, от первого лица:

Слышу я как-то, говорят двое солдат между собой:
- Слушай, ты сколько вчера выпил?
- Два пива... Голова в дверь не пролезает...
- Да ну - я три выпил и держусь!
Ну тут я конечно встрял, я хоть и мало пью, но все таки после двух или трех пив ТАКОГО быть не должно..

- Ребята, вы о чем - о кружках или о банках или о бутылках?
(хором)
- О бочонках!

(для справки: в здешний стандартный бочонок влезают около 5 литров)

На топографической карте за каждым условным знаком может скрываться противник!

Военная кафедра, МГУ, 1994 год

Черт его знает куда такую историю. Пусть будет здесь.

СЛОВО КОМАНДИРСКОЕ

Старпом - должность уникальная. Это вам не просто офицер в фуражке, не просто цепной страж корабельной организации. Не-ет, старпом это... это старпом, одним словом. Перефразируя картавого и лысого Вождя, можно сказать: "Всякий старпом должен быть офицером, но не всякий офицер может быть старпомом". Потому как старпом - это личность. И личность незаурядная.
И уж вовсе неверно будет считать, что мощь корабля держится на четырех винтах. Нет, не на винтах она держится - на старпоме. На его авторитете, отношении к службе и умении донести свою мысль до личного состава. Например:
Команда "Первой очереди построиться в магистральном коридоре для перехода в столовую" застала эту самую "первую очередь" уже в самой столовой, где она, удобно расположившись за столами, сочувствовала нашей сборной, проигрывающей очередной чемпионат. Выражения, вдохновенно изобретаемые нашими болельщиками, были столь "берущими за душу", что камбузный наряд, состоящий, как на подбор, из матросов первого года службы замирал в восхищении, обливая ноги флотским борщом.
Обед грозил затянуться. А через открытые двери в столовую заглядывала "вторая очередь", которой тоже хотелось увидеть как "продуют" наши футболисты.
Дождавшись именно этого момента, из каюты, дверью выходившей прямо в магистральный коридор (ну, чтоб ближе к личному составу) появился старпом. Худой, длинный как жердь, он критически осмотрел местную "Ходынку", пошевелил усами и тронулся, рассекая толпу как героический ледокол "Ленин" льды Арктики.
- Без слов, Советский Союз, крокодил, - раздельно сказал он, остановившись в самом центре столовой, и помахивая правой рукой, как это обычно делают наши вожди с мавзолея.
Казалось бы, бессмысленный набор слов. Но как подействовал. Телевизор тут же потух, а болельщики, мгновенно утратив всякий интерес к судьбе чемпионата, попросту испарились.
Старпом подарил весьма выразительный взгляд дежурному по камбузу и удалился с чувством выполненного долга.
Вот такое оно - слово командирское.

Вот, вспомнилось при чтении последних комментариев к рассказу Бегемота (спасибо, YOS, напомнил!):

Родители были давным-давно где-то в оч-чень средней Азии. Или где-то в другом месте, где письменность - кириллица, а язык какой-то другой (хоть убейте, не помню какой..). И вот там, где-то на одной из главных улиц, напротив, можно сказать, статуи Ленина с раскосыми глазами (как же без этого-то!), висел лозунг. Нет, ЛОЗУНГ. "Ленин - кыш, Ленин - мыш, Ленин - тактобыш!" Смешно, да? А ничего особо смешного-то и нет, это всего лишь "Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить!"