АКМС


Кто в армии служил, тот знает все «прелести» чистки личного стрелкового оружия. И по молодости лет, почти каждому из нас попадало не раз за кусочки грязи, выуженные командиром отделения из «бездонных» дырочек и многочисленных щёлочек любимого 7,62 миллиметрового АКМС... Попадало до того момента, пока уже не помню кто научил нас делать следующее.
Так как после приезда с боевых артиллерийских стрельб или серьёзных полевых занятий нас отцы-командиры старались сразу помыть в бане, то и мы правдами-неправдами свои родные «калашниковы» под полой шинелей несли туда же. Командование знало об этом, но шума не поднимало, - так, как результат такой чистки был идеальный.
А делали мы это следующим образом. В бане раздевались и с автоматом шли в моечный зал. Там его разбирали, складывали в банную шайку и ставили под мощную струю кипятка. В результате, вся грязь вместе с оружейным маслом - как «корова языком». Оставалось все части автомата разложить на банном подоконнике, и поскольку они были очень горячими, то и высыхали насухо и очень быстро. В казарме автоматы аккуратно смазывали маслом, и с чистой совестью - в пирамиду.
Более, нареканий на плохую чистку личного оружия у нас не было...

На Ганновер!

Группа советских войск в Германии, 1982 г.

В один из обыкновенных будних дней, в наш городок Старый Планкен (окраина Магдебурского полигона), заехала целая кавалькада чёрных «Волг» и армейских «УАЗиков». Народ сразу заволновался - к чему бы это?

А дело было вот в чём. Наши соседи зенитчики, проводили очередную штабную тренировку с обыкновенной на то время тематикой - поддержка наступающих войск с пребыванием, естественно, на территории «захваченной» у противника блока НАТО.

Начальник штаба зенитно-ракетного дивизиона по обыкновенному недомыслию, открытым текстом (не используя зашифрованный канал связи), передал боевой приказ своему дивизиону на марш (по учению) с занятием боевого порядка дивизиона в районе западногерманского города Ганновер (от нас в 80-ти км, но по ту сторону границы ГДР-ФРГ).

Радиоразведка армии ФРГ работала исправно, и в тот же день по западному телевидению (каналы ARD и CDF) все 24 часа в новостях крутили аудиоплёнку с записью этого «боевого приказа», демонстрировали карту ГДР с местом дислокации дивизиона (и нашего жилого городка) и предполагаемым маршрутом движения советских войск к городу Ганновер.

Все жители нашего военного городка были рады, - наконец-то наша «яма» засветилась на телеэкранах всей Европы.

Вечером в родной «забегаловке», в ознаменование такого яркого «европейского» события было такое столпотворение страждущих, что впервые за всю историю военной торговли местного масштаба, были выпиты все запасы спиртного. А всех зенитчиков встречали громкими возгласами: «Вперёд на Ганновер!», и наливали им от души.

Естественно, жители «мирного» Ганновера были встревожены и возмущены таким «блицкригом» советских войск, а правительство ФРГ разродилось пространными петициями по данному поводу. Короче, - шумиха поднялась не на шутку.

И как я сказал в начале, на следующий день (вернее - ранним утром), недалеко от нас на военном аэродроме Мальвинкель приземлился самолёт с высокопоставленной комиссией из Москвы.

Все были уверены, что беды офицеру не миновать, Однако, как ни странно, всё обошлось.

То ли Москву удовлетворял данный проступок советского офицера (пусть трепещет враг!), то ли ещё чего, но кроме выговора от своего комбрига, этот офицер ничего и не получил.

Дяденька мой имел в жизни одну нереализованную страсть. Он мечтал быть химиком, огромное воздействие на него оказала диссертация Д.И. Менделеева о растворимости спирта в воде. Но не сбылось. Да... не сбылось. Он стал бухгалтером и впоследствии ревизором, но тяга к химии осталась. Он регулярно проводил опыты. Почему-то в своих опытах за пределы менделеевской диссертации он не выходил. Вот заклинило его на растворимости спирта и на синтезе оного и все. Кроме того, он стал изобретателем. Тоже весьма узкого спектра. Он мастерил самогонные аппараты Различной конструкции. Пришлось также изучать в весьма узком спектре ботанику. В части воздействия спиртовых вытяжек различных настоек на вкусовые рецепторы. По его словам он мог создать продукт различной крепости, вкуса и степени очистки. Человек творил. В советское время тягу к науке тоталитарная власть не одобряла, а более поздние демократические на него не обращала внимания. Но он по старой привычке опасался.
И вот он сменил место жительства. Радикально. Поселился в каком-то городке в частном секторе, в одном из старых домишек. На семью пенсионеров мало кто обращал внимания. Знать их особо не знали. В гости к ним никто не заходил. Описываемый период пришелся на окончание создания новой синтезирующей установки. Так сказать шли полевые испытания. Аппарат требовал охлаждения, и дядюшка с двумя ведрами в наряде пижама-валенки-тулуп выскочил на улицу. А на улице что-то происходило. Куча машин и толпа народа. Причем толпа клином шла за высоким дородным мужчиной. И меделенно передвигались от дома к дому. Оказалось что это глава города осматривал жилищные условия подопечных. Дядюшка с ведрами попытался скрыться, но был замечен и комиссия в составе главы администрации, милицейского начальства и прочих особей вторглись на его территорию. Осмотр дома не занял много времени, но начальник милиции имел тонкое обоняние и от его взора не укрылась маленькая дверца ведущая в лабораторию. В которой в тот момент велась тестовая работа, и был рассредоточен небольшой (относительно) запас продукции. Дядюшка ожидал скандала, грома и молний. Тетушка старательно камуфлировалась под пальто на вешалке. Что сказать?
В тот день комиссия больше не работала. Совсем. Осталась в полном составе в доме дядюшки. Только за колбасой и прочим люди младше чином частенько отлучались.

Адильхан бежал по степи. Пьянящий воздух свободы наполнял его грудь. Он бежал, словно молодой жеребенок, которого первый раз выпустили в табун на свободу. Он бежал, раскинув в стороны руки, и представлял себя сказочным белоснежным крылатым конем Тулпаром, который спустился из поднебесья в этот волшебный край. Он летел над степью, не чувствуя ног. Степь, вековая степь, расстелила перед ним свой ковер, искусно украшенный полевыми цветами, которые в великом множестве были разбросаны по сочно-зеленому полю. Еще не было колючек. Молодая ярко-зеленая трава мягко ласкала его босые ступни. Ярко-синее небо, которое бывает только весной, манило своими просторами, солнышко -невероятно теплое в этот период - было не изнуряющее палящим, а ласковым и нежным. Зазевавшийся суслик не спрятался в норку и смотрел на бегущего человека. А Адильхан бежал, бежал, словно в сказке... Он представлял себе, что вот за тем небольшим холмом он увидит богатое кочевье из белых ханских юрт. А возле реки увидит прекрасных молодых девушек. А еще он увидит той, на котором текут реки кумыса, в казанах готовят бешбармак, а акыны сошлись в схватке на айтысе. Радость переполняла его. Весна!!! - хотелось кричать ему. Но тугой, забивающий все пространство в груди, степной воздух не позволял кричать. Он позволял только бежать и пить этот воздух свободы.
«За каким х... м вы опять Ахметова напоили?!» - орал на подчиненных начальник таможенного поста... «Вот, Петрович!- обратился шеф к старшему смены, - Ты же знал, что он опять по полю бегать будет...» «Вееееесссснаааа!!!!!!» прервал речь начальника дикий крик пробегающего мимо человека. Он был без трусов, но почему-то в фуражке... «Это вот хорошо, что еще разлив и на пост приехать никто не может, - мрачно резюмировал начальник, - теперь вот ловите своего жеребенка». «Жрать захочет сам прибежит... - угрюмо возразил старший смены, - еще я за пьяными дебилами по полям не гонялся»

Миссии связи


После войны, в результате Потсдамского соглашения, Германия была разделена на 4 зоны, в каждой из которых располагались, так называемые «миссии связи». А попросту - военные разведчики.

На территории ГДР, представительства вот этих «миссий связи» США, Великобритании и Франции были размещены в Потсдаме.

Американцы и англичане, во время встречи с советскими офицерами (даже сидя в машинах) всегда отдавали честь и вели себя приветливо и нормально. Ездили они на машинах, как правило камуфлированной окраски и всегда с кино- и фотоаппаратурой - снимали и фотографировали, как говорится, всё что шевелится и не шевелится... Никто не обращал внимания и на их маленькие самолётики, типа мини АН-2, которые летали над воинскими частями на минимальной высоте, снимая всё на плёнку...

А французы, были полной противоположностью - никогда не здоровались, и вели себя надменно по отношению к нам. И на их здании (в отличие от американцев и англичан), не висел наш советский флаг. Потом нам объяснили, что во Франции очень сильно развит антисоветизм. Вот «лягушатники»! А простой народ-то в Союзе, готов был в то время «целоваться» с французами.

И наоборот, после второй мировой войны самая миролюбивая западная державаЕвропы, оказалась ФРГ, - немцы оказались самыми умными.

Кстати, как-то с участием подданных Великобритании, на наших глазах произошла следующая история во время выезда на Магдебургский полигон.

Часов в пять утра, колонна самоходно-артиллерийских орудий бригады в сопровождении немецкой полиции, уже двигалась по Недлицштрассе на железнодорожную станцию Зацкорн для погрузки на железнодорожные платформы. По радио мне передали информацию, что в нашей колонне едут англичане. И действительно, они «шныряли» на своих легковых машинах военной окраски взад-вперёд вдоль колонны, снимая всё происходящее на камеру. Но перед железнодорожной станцией они внезапно «пропали».

Наш дивизион 152 мм самоходных гаубиц 2С3М в полном составе минут за сорок зашёл на платформы и закрепился. И где-то ещё минут через тридцать (после проверки немецкими железнодорожниками крепежа вооружения и техники на платформах), - эшелон тронулся.

Бойцы залезли в теплушке на нары, а мы, в ожидании чудо-завтрака в исполнении старшины, облокотившись на деревянный брусок в дверном проёме теплушки, разглядывали проплывавшие мимо деревенские пейзажи. И вдруг... Всё увиденное далее, - было как в замедленной съёмке.

Эшелон ещё не набрал скорости после станции и проезжал под широкой автострадой. Здесь же, под мостом, стояла легковая машина английской разведки (наши «старые знакомые»), а рядом на треноге - кинокамера, снимающая наш транспорт с вооружением. Трое англичан в форменной одежде, приветствовали нас, размахивая руками.

Вдруг, с противоположной стороны моста, по направлению к ним выруливает УАЗ-469 немецкой военной полиции. Англичане, заученными движениями, и не теряя времени на выключение камеры, закидывают её в машину, ещё быстрее сами туда прыгают (теперь их уже никто не тронет - машина это уже территория Великобритании) и мимо машины немцев уносятся прочь. Вот это кино!

Оживлённо начинаем обсуждать, а англичане уже едут параллельно нашему эшелону по автомобильной дороге вперёд. И ещё через пять-десять минут, в чистом поле, на нерегулируемом переезде - стоят и приветливо машут нам руками.

И естественно, с работающей камерой.