Амур чистил снайперскую винтовку.
На мускулистых руках под высоко закатанными рукавами пропотевшей линялой рубахи цвета хаки шевелились жгуты мышц. Уперев приклад винтовки в каблук высокого ботинка, Купидон мерно двигал шомполом. Шшшших. Шшшших.
Святой Валентин с интересом глядел на широченную спину бога любви, мысленно представляя себе, что было бы, если бы в своей работе тот
пользовался, например, секирой. Словно почувствовав его взгляд, Амур оглянулся.
- Фух, - сказал он, - жарко сегодня.
- Февраль вроде, - без особого энтузиазма отозвался Валентин, - откуда жара?
Амур заглянул в канал ствола и удовлетворенно сплюнул.
- Февраль, - бормотнул он, - февраль... Работы вагон, вот и жара. По всему
миру.
- Ты чего таким старьем пользуешься? - спросил Святой Валентин,
разглядывая добела вытертую сталь старенькой "снайперки". Амур хмыкнул и
сдвинул подальше на затылок черный берет со щитом "Wild Geese".
- А чего? - обиженно сказал он, несколько раз щелкнув затвором. -
Тяжеловата, конечно. Зато надежная. Тульский Мосин, семь шестьдесят два.
Хоть песка в нее насыпь - работает как часы, и хрупких деталей нет,
кроме прицела. А возьми какую-нибудь Си-Эф-Ай Лимитед Эдишн АА - хлопот не оберешься...
Валентин поморщился. Он уже успел позабыть, что огнестрельное оружие было для Амура "бзиком", о винтовках, глушителях и боеприпасах он мог говорить неделями, тем более, что времени у него было хоть отбавляй.
- Или вот Штейр Шарфшутцен Гевер семидесятого года... - доносился до него голос Амура. Валентин поспешно прервал увлекшегося бога любви.
- Лучше бы ты из лука, как в старину, стрелял.
- Из лу-ука... - презрительно протянул Амур. Винтовку он уже оставил в покое, и теперь медленно водил по точильному камню черным лезвием длинного ножа. - Лук, Валя - это прошлый век... нет, даже не век, а тысячелетие. А еще: где мне столько стрел взять? Титановые - давай-ка ты, потаскай с собой? А деревянными только попробуй начать стрелять, сразу чертовы защитники окружающей среды на дыбы встанут. Гринписовцы всякие, международники.
Он помолчал, проверяя остроту лезвия на толстом неровном ногте большого пальца.
- И потом... Поправки на ветер сильнее надо делать, дальность ниже, точность поражения. Нет. Хватит луков.
- А арбалеты? - осведомился святой, вертя в руках открытку-"валентинку".
- Пробовал, - твердо покачал головой Амур, - не мое. Стрелы еще тяжелее, заряжать дольше. Хотя вот, есть кассетного заряжания... нет, все равно не для меня.
- Знаешь, что? - сказал Валентин. Он порвал открытку на мелкие кусочки, ссыпал их с ладони и стоял, провожая взглядом белые квадратики, уносящиеся по ветру. Амур вопросительно поднял бровь.
- Заведи себе самолет и переходи на бомбометания. Кассетные бомбы, шариковые... Вакуумные. Сразу всех и накроешь, никто не уйдет.
- Смешно, - скривился бог любви, досылая патрон в патронник, - шутник ты, Валентин, хоть и святой. Нам сегодня весь день в паре работать, не забыл?
- Помню, - вздохнул Валентин, машинально тронув дальномер, висящий на поясе, - ну, мое дело маленькое, как у всякого корректировщика. Я только
предупреждения рассылаю. Мол, "ты будешь моим Валентином". Или
Валентиной. Только человек это получил, а тут ты - бах! и точка.
Постарайся все-таки в голову не стрелять. Рассудочная любовь - она, сам
знаешь, добром не кончается, да и вообще - абсурд какой-то.
- Привычка с Косова, - проворчал Амур, подгоняя ремень, - ладно, как
скажешь. В сердце так в сердце.
- И без контрольного, ладно? - Валентин твердо выдержал обиженный взгляд
бога, словно у того отняли любимую игрушку. - Не надо контрольного, Амур. Мы не киллеры.
- Можно подумать, то, что мы делаем - лучше...
Валентин махнул рукой и отвернулся. Глянул вниз.
- А, вот и первый. Ранняя пташка.
- Ветер? - деловито спросил Амур, приникая глазницей к окуляру прицела.
- Расстояние, угол?

Мимоходом. Философия.

Что такое киповец ГЭУ? Киповцев на корабле навалом. И киповцы дивизиона живучести и киповцы ракетчики, и еще черт те знает какие. Но КИП ГЭУ! О, это аристократия электромеханической боевой части! Их всего трое. Два офицера и мичман. И хотя наряду с паяльником и пинцетом они порой по уши погружаются во все виды трюмной грязи, себя наши орлы считают механиками с голубой кровью. Свою узкую Г-образную киповню, они почитают, минимум за родовой замок ордена кипоносцев. А коротко: любимое место- киповня, любимое занятие- сон, любимый ответ- я занят, отстаньте! Чудо, а не парни! И это не с издевкой. Когда надо наши эстеты творили с техникой такое, что в страшном сне присниться не может ее конструкторам. И техника работала! Тогда, когда по всем законам она просто не имела права работать! Ну а все остальное время киповец- это сибаритствующий шланг. Не больше, не меньше! Вся киповская деятельность, лучше не скажешь, коротко и ясно изложил неизвестный автор, в листке висевшем над столом в нашей киповне. Вот он.
Инструкция вахтенному ГА и ТМ (группы автоматики и телемеханики).
1. То, что может сломаться, обязательно сломается.
2. Если удалось устранить отказ сразу, значит, аппаратура неисправна.
3. Приобретенный вахтенным опыт прямо пропорционален количеству поврежденных им приборов.
4. Если какая-нибудь деталь упадет с рабочего места, вероятность нахождения этой детали, обратно пропорциональна ее важности для завершения работы.
5. Когда все ваши оригинальные способы устранить отказ окажутся бесплодными, прочтите инструкцию.
Ну, попробуйте выразить более ясно. Не выйдет!

Мимоходом. Заметка в стенгазету

До сих пор будоражат умы военно-воспитательных работников дремучие партийно-политические отголоски прошлого. Какой же корабль без наглядной агитации? Правда, за что агитировать? Ну не суть важно, главное - агитировать! А какая наглядная агитация без стенгазеты? Добровольной, куда пишут все - наболевшее, актуальное, из глубины сердца. Самое занятное, что нынешние замполиты сами в это верят! Поползай весь день в трюме, повкалывай, попотей, а вечером домой не спеши. Сядь спокойно в каюте, подумай, и распиши свои мысли по поводу боевой подготовки, учебы и всего прочего. Абсурд. Но живучий. Какие стенгазеты, когда зарплату не платят? Но возведенные уставом в ранг закона требования обязывают. И заместители в приказном порядке назначают писателей. И они пишут...

Навстречу 300- летию Флота!
В год 300-летия Военно-Морского Флота РФ и 35-летия нашей Краснознаменной дивизии РПК СН нельзя обойти вниманием главных тружеников нашего подводного крейсера "К-…"- электромеханическую боевую часть БЧ-5. В наше трудное время простые и скромные парни не ради славы отлично содержат материальную часть своего родного корабля, в тот момент, когда плавающих кораблей остается все меньше и меньше. В руках офицеров, мичманов и матросов ЭМБЧ, без преувеличения сказать, находится сердце ядерного исполина.
На жизненном пульсе БЧ-5 твердо лежит рука ее командира, опытного, строгого, но по-юношески задорного капитана 2 ранга Тимохина М. А. Не срамят честь ЭМБЧ и наши командиры дивизионов: суровый командир дивизиона движения капитан 3 ранга Полканов С.В., мягкий и ироничный командир электротехнического дивизиона капитан-лейтенант Тараканов А.Ю., требовательный к себе и к подчиненным командир дивизиона живучести капитан 3 ранга Голубев В.В.
Боевые посты БЧ-5 хаотично разбросаны во всех отсеках подводной лодки. Рассказать обо всех весьма затруднительно, даже страшно, расскажем о некоторых, тех, которые задают тон и настроение всей боевой части, да и кораблю в целом.
Уже которое десятилетие несет боевую вахту на БП-2 старший мичман Саманов А.А. Жизнь его настолько связана с кораблем и дальними походами, что при разговоре об увольнении в запас на глазах седого мичмана появляются слезы. Не может и не хочет Саманов бросить аккумуляторную батарею, дизель, не может забыть будоражащий аромат дизельного топлива!
Всегда на боевом коне личный состав БП-35: капитан-лейтенант Никитский А.В, капитан-лейтенант Шагал И.В, старший мичман Кащенко В.В. И когда звучит по кораблю команда: "От перемычек ВВД отойти!!!", остро понимаешь - эти парни не подведут!
Почти на самом дне 3 отсека затаился маленький, скромный, но мощнейший мозг всей ГЭУ обоих бортов - Пульт Управления Главной Энергетической Установки. Несмотря на свои годы и недуги, всегда смел и решителен оператор ПУ "КАМА" старший мичман Мотор А. М. Благодаря опыту и знаниям капитана 3 ранга Белова П.Б и капитан-лейтенанта Воронина К.Т. ход кораблю будет задан в нужный день и час и в любой точке мирового океана, невзирая на происки вероятного противника и невыдачу денежного содержания за позапрошлый месяц!
Громкие и четкие команды командира электротехнической группы капитан-лейтенанта Спесивого И.А перекрывают шум работающего дизеля, и чувствуется - есть хозяин в отсеке! Несмотря на слабое здоровье, оторванность от корабля и постоянное, вредное действие безжалостных радиационных излучений отлично содержит реакторный отсек капитан-лейтенант Кузочкин С.А.
В дружном тандеме работают молодой и перспективный командир 8 отсека старший лейтенант Курепин А.П. и умудренный опытом, по-отечески строгий и по-матерински добрый гений турбинного дела, ветеран ВМФ старший мичман Птушко В.Г. Матросы любят своих командиров за доброту и справедливость и стараются не огорчать любимых начальников.
Погоду в 9 отсеке делает командир турбинной группы старший лейтенант Хлусов А.О. Его глобальные всеохватывающие знания материальной части, вежливость и тактичность с подчиненными вызывают всеобщее уважение.
Как рыба в мутной воде чувствует себя в 10 отсеке его командир капитан-лейтенант Махалов А.В. И пускай 10 отсек самый маленький на корабле, этого он не замечает. Для Андрея 10 отсек - большой и непознанный мир. И он в нем Жак Ив Кусто.
Нельзя ничего не сказать о личном составе контрактной и срочной службы. Всегда готовы помочь старшины контрактной службы Ворошилов, Краль, Захаров, Дюрдев. У них на любой вопрос - всегда положительный ответ. Как губка впитывают знания от старших товарищей матросы: Загвоздкин, Калашников, Тарасов, Максименко, Юркин и другие.
И хотя в работе нашей боевой части бывают досадные срывы и промахи, день и годовщину 300-летия ВМФ и 35-летия дивизии ПЛ мы встретим без тяжелых ядерных аварий и поломок материальной части, с честью неся знамя электромеханической боевой части!

Капитан- лейтенант Махалов А.В

Отрывки из неизданного


« Когда б писать ты начал сдуру...»
(А.С.Пушкин)


Что скука делает с человеком? Да, все что хотите! Особливо когда времени уйма, и спать уже надоело. Представьте: семидесятые сутки похода. Все домашние заготовки для подавления безделья иссякли. Перечитано все: от книг до кусочков газет в гальюне. Даже матчасть, зараза, работает на удивление хорошо, и ломаться никак не хочет. Интеллектуальные баталии грозят постепенно перерости в банальное обсуждение проблем половых расстройств у подводников. Тупик! В одной из автономок одурев окончательно, мы всеми тремя сменами начали писать роман. Смена за сменой, страница за страницей. Коллективное творчество девяти человек. Уникальная на мой взгляд вещица получилась! С оговоркой, что чисто военно-морская. А посему, вашему вниманию только отрывок, небольшой , но занятный. И еще прошу читателя простить некую сексуальную направленность текста. Ведь семидесятые сутки похода, понимать надо! Да и роман мы писали бульварный.
....................
« Пульт- 40!». «Есть 40!»- только и смог прошептать побелевшими губами оператор. « Но я же отдам, с получки отдам! Ну и зануда этот ВИМ! А может это мощность или ход?»- мелькнула шальная мысль.
Непослушными руками он ввел стержень АР в чрево ядерного реактора. АР шел толчками, но и оператор был упертый малый. Он ввел и расслабился. В чреве реактора тихо забулькотело. Может это конечно это журчало в животе оператора ПУ «ОКС»? Но оператор ПУ ГЭУ был не прост, спинной мозг его чувствовал: в ядерном реакторе пошел процесс, который уже отдавался пульсирующими толчками в напряженной ягодице оператора.
Стиснутыми зубами он вертанул ручку хода турбины. И сразу же почувствовал , как толчками, неуверенно и целомудренно стронулась турбина. Вяло зашлепали лопатки, каждый удар по воде отдавался шлепком ниже поясницы оператора. Опытнейший специалист, он все чувствовал спиной. Она потела. Во рту ощущался кислый вкус забортной воды. «Градусов 700 Брандта, не иначе!»- подумал оператор- «Да, не та вода, не та!»
Лодка медленно стронулась вперед, почти неслышно захлюпали забортные отверстия. Торчком встали вертикальные рули. «Как козел»- подумал проплывающий мимо кашалот. «Сам козел!»- подумал механик в ЦП. В ЦП неслышно вошел компердив. Механик вопросительно поднял правую бровь и строго посмотрел на него. Тот утвердительно кивнул и почесал за левым ухом. «Ого!»- подумал механик и вопросительно поднял левую бровь. Компердив поморщил нос и почесав за правым ухом презрительно сплюнул. «Ну и ладно»- рассудил механик. Истинные профессионалы, они понимали друг друга и без слов.
Механик рывком повернулся к «Каштану»:
- Производится переключение....отойти!!!- разнеслось по кораблю. Старшина команды не глядя дернул за что- то у ОВП. «По мастерски!»- пронеслось в голове у механика. За перемычкой что- то всхлипнуло, и оглушительно громыхнуло.
- Окончено переключение....- облегченно вздохнули динамики. Механик откинулся в кресле, старшина команды отпустил ногу комдива три, за которую он только- что дернул. Комдив три вздохнул во сне, перевернулся на другой бок и захрапел. Лодка неслышно шла вперед. Впереди мерцали Бермуды...
А в это время в кают- компании шло очередное секретное совещание партактива.
- Товарищи! - озабоченно шептал замполит- на наше письмо в Пентагон уже две недели нет ответа. Рейган молчит. Политико моральное состояние у них слабовато. Я предлага....
Что он предлагает, уже нельзя было расслышать, из- за раздавшегося по кораблю звука колоколов громкого боя. Чуть намыленный начмед, вылетевший из душа и посчитавший ягодицами все ступеньки трапа в 5-Бис отсек, влетел в амбулаторию, схватил самую большую клизму, разжег примус и взволнованно рявкнул в «Каштан»
- Эскулап к бою готов!
Дверь в каюту «ОО» неслышно скрипнула, высунулась рука с дедовским наганом образца 1898 года и мелькнули озабоченные глаза, подозрительно ощупавшие коридор. Неуловимой тенью он проскользнул освещенный участок, за углом кинулся на палубу и по пластунски поплз дальше. Из его золотого зуба доносилось попискивание морзянки. Он докладывал обо всем в центр. Только изредка вспыхивали озабоченные глаза, из под надвинутой на брови буденовки. И одна мысль беспокоила оперативника: «Зря оставил в каюте парашют- мог бы пригодиться!». Разметав по отсеку подслушивающие устройства, опер затаился в дуковском мешке и затаился оценивая обстановку.
- По местам стоять, галюны продувать!!!- команда громко и хлестко ударила по нервам. В этот критический момент десятки людей сжимали тумблера, клапана, гашетки, маховики, сцепления, аварийные упоры, штаны и бутерброды. Минуты казались часами. Часы пролетали секундами. Механик повернулся и пристально посмотрел на «Каштан». С пульта ГЭУ тотчас же ответили: « Не боись Дмитрич! Не подведем!»
На пульте все шло привычно и обыденно. Комдив два и старшина команды электриков уже успели одеть диэлектрические перчатки и постелить под ноги резиновые коврики. Компердив навзрыд рыдал уткнувшись носом в плечо оператора левого борта:-
- Не подкачай Борисыч, не подкачай милый!!!
Оператор трижды сплюнул через левое плечо. Слюна мгновенно испарилась на раскаленной лысине компердива.
- К черту!- прошептали губы оператора. Не прекращая что- то нашептывать себе, он привычными профессиональными движениями включился в ИДА-59, и замер в напряжении перед приборами. Тщательно пережевав шестую пачку валидола за последние пятнадцать минут, оператор немного успокоился. Было от чего занервничать. Каждый раз установка словно взбрыкивала при продувании гальюнов. Движения элементарных частиц становилось хаотичным, процесс выходил из под контроля. Гарантий не было никаких.
Матрос Алимов привычно вскинул колени в руке, они встали на свои места , и матрос пошел по направлению к гальюну третьего отсека. «Продуть, так продуть!»
- Тащ! Ща начну!- злорадно прошипел Алимов постучавшись на ПУ ГЭУ. На пульте лихорадочно включались в СГП. Оператор правого борта метался среди приборов: «Где же СГП?». Прошлый раз он не успел включиться, и хорошо представлял, что это такое. «Жена точно опять месяц стелить будет у унитаза!»- обреченно подумал оператор, «Опять воздержание!».
- Дуйте, дуйте -нашептывал старшина первого отсека вползая в торпедный аппарат. Руки шарили по стенкам аппарата. «Куда же он мог запропоститься?»- неслись мысли веером в голове старшины, «И сала- то кусочек совсем маленький, двух пудов не будет! Наверно тараканы съели...». И тут задуло....
« На корабле введен режим тишина!»- рявкнули динамики. Стая касаток испуганно шарахнулась в сторону. Американские акустики с Пем - Брокской базы ВМС США в ужасе сорвали наушники. В аппаратуре снова полетели предохранители. « Эта загадочная русская тишина!»- обреченно прошептал унтер- офицер. Запасных предохранителей конечно- же не было...
Вот такая история! Получилось у нас страниц сто. Все демонстрировать смысла нет, да и не каждый поймет. Зато видно, где у нас таланты прозябают. На мой взгляд, ну ни чем не хуже нынешней литературы, особенно детективно - любовной. Дрожите писаки, скоро всех офицеров уволят, куда денетесь?

Как хоронили одного генерала.
(история, бесcтыжим образом утянутая из одного замечательного дневника)

Когда надо Шопеном расцветить чей-нибудь последний путь, в военном оркестре говорят «Играть жмура».

Если оркестр окружной, там в основном сверхсрочники. По призыву берут только на всякие позорные инструменты - тарелки и барабан, который с колотушкой. Барабанщика, причём, выбирают маленького, чтоб издалека со своим агрегатом он был похож на юную акробатку, беременную от циркового слона. Потому что юмор.
В нашем оркестре был ещё третий срочник, играл на секунде - здоровенная труба, одевается на человека сверху. Её партию в печатном виде не пересказать - этакое «пук-пук» сиплым баритоном.

Был май. Птицы грохотали позднего Бетховена, трепетные вербы тянули к солнцу зелёные ладошки, и не обмыть такую даль и синь казалось преступлением. И вроде не с чего, обычный красный вермут, и музыканты все опытные - но все полегли. Как дети, ей-богу. Даже самогон, вареный на стиральном порошке не давал такого эффекта.

Начало церемонии ещё отстояли, шалашиком. А как процессия поехала, стали падать. Путь за катафалком пестрел трубами, фаготами и телами горестных оркестрантов, будто огромный мальчик-с-пальчик помечал дорогу к дому набором «юный Композитор».

Дольше прочих держался кларнет. Падая, он удачно зацепился инструментом за хлястик барабанщика и так доехал почти до нужной могилы. Рухнул в ста метрах каких-то.
Трубач потом вспоминал, что остановился продуть мундштук, тут на него прыгнуло дерево и заслонило белый свет.
Сильной личностью оказался валторнист. Он маршировал со всеми по дороге, как вдруг обнаружил себя посреди природы, в каких-то праздничных кустах. Где-то за ветвями отдувались и падали друзья, а тут сгрудились трепетные вербы и ещё птицы со своим Бетховеном. Пробиться к товарищам было нереально. Валторнист лёг в укрытие и стал исполнять военный долг лёжа.
- Как красиво играет в лесу валторна - сказал чуткий к прекрасному барабанщик.

Звук военного оркестра, поначалу сочный и породистый, мутировал в еврейскую свадьбу с солирующей ритм-секцией - срочникам не наливали, соответственно, до кладбища доползли только трезвые тарелки, барабан и секунда, которая «пук-пук».
После всех слов, после прощального салюта им предстояло играть Гимн. Втроём.
Тыща офицеров в праздничном убранстве взяли под козырёк, командующий сделал патриотическое лицо, остальные зажмурились.
- Бдых! - сказал барабан.
- Апчхи! - удивились тарелки.
- Пук-пук - застеснялась секунда.

Потом ещё играли торжественный марш, но после Гимна совсем не сложно оказалось.

Это я не к тому намекаю, что напиться или там 23-го февраля замутить, просто весны, весны охота.
---
http://www.liveinternet.ru/users/940343/post65670930/
(нашла чв) Ж8)