Середина восьмидесятых, Москва. Второй день службы молодого сотрудника ЦКБ (не "кремлевской" больницы, а, так сказать Центральной бурильной конторы) начался скорее рутинно. Романтикой не пахло.
Вместо большого пистолета и красной сафьяновой книжечки с госгербом и номером, начинавшимся с двух нолей, наш герой получил увесистую кипу пухлых книжек коричневого, синего и других цветов.
- Вот тебе приказы и указания руководства по делопроизводству, внутреннему распорядку и прочим важнейшим для нас вещам. Изучай. Экзамен - через неделю,- сказал начальник. - Получишь секретную тетрадь, в неё и конспектируй выписки. Приказы, которые я тебе дал, записаны на меня. Потеряешь - переведу служить в архив.
Внешний осмотр рекомендованной литературы показал, что номера некоторых приказов начинались, как правило, с двух нолей, редко - с одного. Это внушало некоторый оптимизм, впоследствии рассеявшийся. Вместо инструкций для Джеймса Бонда, в книжках многословно и невыразимо подробно описывались процедуры заполнения учетных карточек и подшивания бумаг.
- А знаешь, что является нашим оружием?, - оторвался от писанины Начальник, - вот это, - и продемонстрировал школьную шариковую ручку.
- А что является нашим острым оружием?, - продолжил он и злорадно ухмыльнулся, - это шило, которым ты будешь прокалывать бумаги, чтобы подшить их к делу. Иди, работай.
Правила обращения с секретными документами молодому и, ясное дело, перспективному сотруднику достаточно оперативного управления были хорошо известны от Глеба Жеглова, учившего Шарапова не на словах, а на деле. Но надо - значит надо!Тем более доверие Начальника, вверившего самое дорогое - совсекретные приказы!
- Идешь обедать?, - спросил сосед по кабинету, - нет? Зря. Я пошел. Будут звонить по моему телефону - ответь, третий день жду важного звонка из Воронежа. Если будет что-то горячее, не терпящее отлагательства - принимай решения сам, ну посоветуйся с начальством, конечно. Лады?
Будущий майор Пронин остался один. Не прошло и пяти минут, как телефон соседа подал голос. Белый аппарат, металлический герб державы на номеронабирателе, два толстых провода из корпуса - понятно, что не подружка звонит.
- Алло, алло, телефон такого-то? Это из Воронежа, срочно! Как не он? Какой на ... обед? У нас тут террористы самолет захватили, а вы там, бля, обедаете? Что? А мне пох.., что второй день! Сто десять заложников! Вы там центральный аппарат или х..чечная?
Молодой Пронин сообразил, что не знает даже, куда переадресовать своего горячего собеседника.
- Подождите, пожалуйста, минуту, - он вылетел из кабинета и ломанулся в соседний, где работал его знакомый.
- Толя, что делать?
- Так, спокойно, не дергайся. Значит, правило такое - кто сигнал получил, тот его и отрабатывает, пока начальство не приняло другого решения. Быстро назад, записывай, что тебе Воронеж даст. Я буду рядом, подскажу.
- Алло, Воронеж? Давайте подробности!
И пошли вопросы и ответы, из которых следовало, что группа неустановленных пока лиц захватила борт "Люфтганзы", вылетевший из Воронежа в Нюрнберг с восемью членами экипажа и сотней пассажиров. В числе последних вице-канцлер ФРГ, мэр Нюрнберга и группа немецких участников очередного марша мира, навещавшего Черноземье по очередному благородному поводу. Требования террористов пока не сформулированы, планы не известны, пытаемся установить контакт и т.д. и т.п.
В общем ясно, что дело плохо, но конкретики никакой.
- Иди докладывай Начальнику, - сказал Анатолий.- Не бойся, я с тобой.
-...ну что ж, - кивнул Начальник, - начал правильно, продолжай. Все через тебя.
Молодому Пронину был продиктован список телефонов внутренней связи с указаниями, кому и что говорить, о чем спрашивать, чего требовать. Пошел прозвон. Люди на другом конце провода оказались весьма профессиональными и отзывчивыми. Просьбы принимались с ходу, с полуслова, без отказов и волокиты.
Через каких-то полчаса все телефоны в кабинете пока еще лейтенанта трезвонили непрестанно, из Воронежа поступала все новая информация.
В Чкаловском был готов к вылету военный транспортник, которому срочно изменили полетное задание. "Альфа" уже мчалась на аэродром. Небо вокруг Воронежа было очищено от других бортов. Перехватчики ПВО подняты по тревоге. Усилен контроль во всех аэропортах страны. Оповещены все соответствующие подразделения в республиках и братских странах.Погранцы бдят, милиция в метро...
Машина крутилась на огромных оборотах и, судя по всему, работала без сбоев. Ну как тут не чувствовать гордость от причастности к такой замечательной системе, не испытывать восторг от того, что всего-то второй день, а уже такое громкое дело!
Да еще сосед по кабинету не скрывает зависти. Мол, полгода я их пас, и надо ж было уйти жрать в самый неподходящий момент!
Сказать, что наш герой вымотался - не сказать ничего. Ураганный темп плюс стресс плюс весьма слабое понимание происходящего плюс звонки от Начальника, требующего доложить обстановку... "Альфа" вылетела? Как это террористы молчат? Где этот ср..ый борт? Зачем им в сторону Урала? Мне что, с этим фуфлом идти к ФэДэ? Да ты что, ох..л?, - там же випы летят!
Наконец, все немного затихло. Звонков стало меньше, машина, похоже, требовала все меньше вмешательства со стороны Пронина. Пойти покурить!
Вот она, пепельница на лестничной клетке. Кайф, четыре часа не курил! А что там за смех в кабинете по соседству? Я тут пашу как проклятый, а им хаханьки...Стоп, что там про Воронеж? ЧТО?!
ГААДЫЫ!!!
Прозрение было горьким. Все это время Пронин по телефону обеспечивал приятный досуг группе товарищей из его и смежного с ним отделов, включая Начальника и Начальника Начальника, заинтересованно и деятельно принимавших участие в этой забаве. Это они были и "Альфой", и ПВО, и погранцами и пр.и пр.
- Ну сам посуди, ну какой на хрен может быть рейс Люфтганзы из Воронежа?, - ласково спросил Начальник. - Да, кстати,интересно: а должность-то такая в ФРГ есть - вице-канцлер?

P.S. Раньше эту контору называли "компетентными органами", а теперь - "силовой структурой". Наверно, это не просто так.

Думаю, что смело можно отнести сию историю в раздел "Щит Родины" так как пограничники в ней очень даже участвовали.

ГРАНИЦА ВСЕГДА НА ЗАМКЕ.

Один прибалтийский, тогда еще советский порт. Причал. Глубокая ночь. Швед принимает цемент "борт-вагон" из цистерн.

Технология проста: Судно выбрасывает два шланга подачи сжатого воздуха (такие потоньше)и приемный шланг для, собственно, цемента (толстый такой), докер присоединяет их к соответствующим патрубкам цистерны, дает отмашку шведскому матросу, тот врубает компрессор и пошел цемент по трубам. После сидят оба курят. Пока цистерна не закончится. Потом снова все.

Причал между вагонами и бортом судна чем-то похож на террариум. Шипящие воздушные шланги, подрагивающие приемные. И еще стол. Обычный, такой, канцелярский. А за ним стул. А на стуле, положив голову на стол, доблестно спит отважная пограничная контролерша в чине младшего сержанта. Девка, что называется, кровь с молоком. Сладко так сопит во сне. Воротник бушлата подняла. Тепло ей. Хорошо. Румяная такая, дородная, так и хочется подойти потрогать. Но пусть себе спит. На службе человек, границу охраняет. Чтобы не перелез докер Андрюха через леер к матросу Андреасу или наоборот. Ну им-то хрена? Сигарет там, или пива пару банок Андреас и так Андрюхе через леер передаст, да и байками последними граница обменяться не мешает. А за границу им не надо.

Время тянется, цемент грузится. Все, как обычно. Рутина, короче.

Внезапно из темноты появляется долговязая фигура стивидора (сменного инженера-организатора, по-научному говоря)

- Андрюха, тваю мать, сколько вагонов слил с начала смены?

- Восемь, Вальдас Пранович.

- Охренели, распустились, чего ж так мало-то? Шведа надо к утру заканчивать.

- Да мне-то х..ли? Я ж сам в цистерну не полезу, быстрее не пойдет.

- Скажи капиталисту, пусть давления добавит.

- Ты стивидор, ты и скажи. Ему виднее, наверное?

Раздосадованный столь неуважительным отношением гегемона, стивидор становится на приемный шланг, как на трибуну, увеличивая свой и без того немаленький рост и начинает вещать об оБуевших докерах и т.д.и т.п. И тут...

(надо сказать, что порой, особенно под окончание цистерны, по приемным шлангам вместе с цементом начинают идти так называемые воздушные пробки, тогда оный шланг так колбасить по причалу начинает, только уворачиваться успевай)

...такой пробки докер Андрюха не видел за весь свой недолгий трудовой опыт. Шланг вздрогнул, изогнулся, подобно рассвирипевшему удаву, и одним ударом отправил стоящего на нем стивидора в горизонтальный полет.

Так бы и торчать вечно ему скромным украшением, увязнув башкой в борту шведского цементовоза на радость готландским докерам, но.

На пути потенциального нарушителя спала доблестная защитница границы. И остановила его телом своим. Стол полетел в одну сторону, стул - в другую, саму же чаровницу младшего сержанта стивидор на излете уложил на причал в весьма недвусмысленную позу, именуемую в народе "миссионерской с высоко поднятыми ногами"

Андрюха покатился по причалу в судорогах смеха, а матрос Андреас побежал в каюту за фотоаппаратом...впрочем, не успел. Проснувшаяся так некстати пограничница с прямо-таки ультразвуковым визгом сбросила шалунишку стивидора со своего роскошного тела, поднялась, потирая ушибленные места, и обложила присутствующих простыми русскими словами столь чудной красоты и складности, что даже опытный докер Андрюха в ту ночь изрядно пополнил свой лексикон неформальной русской словесности...

До вызова наряда и раздачи причастным по серьгам дело, впрочем, не дошло... Девка свойская попалась. А, может, приснилось ей чего хорошего, кто знает?

Самозаклад.

Начало 1980 года. 909 ВСО, гарнизон Верхняя Хуаппа, Северная Карелия.

Что там говорить - у каждого свои комплексы по поводу их физической конституции. Одних гнетёт их маленький рост и они мечтают об огромном росте и мышцах как у Шварцнегера. Другие не знают, как избавиться от рыжих веснушек. Третьи мечтают о стройной фигуре.
Меня, к примеру, угнетает моя абсолютно неинтеллигентная физиономия, уж очень на "братка" похож, женщины даже боятся со мной в лифт садится. Не помешали бы мне высокий лоб с залысинами и вдумчиво-проникновенный взгляд. А так - милиция на улице норовит проверить документы, начиная с вопроса: "Давно освободился?"
Когда работал в Эрмитаже, то охрана на каждом шагу требовала у меня пропуск, а если я ещё и ящик с инструментом нёс, то им было ясно с первого взгляда - картины ворует, не иначе.
Зато стоило мне в разговоре упомянуть о французских импрессионистах, итальянских художниках эпохи Ренесанса (нахватался пенок у научных сотрудников), или заговорить об электронике или программировании - это производило на незнакомых людей оглушающее впечатление. Как? Этот громила с внешностью бандита ещё и начитан?
Но это так, отступление. Я про армию вообще-то хотел рассказать. Итак, невысокие иногда испытывают мучительные комплексы по поводу своего телосложения. И, пройдя через все адовы круги дедовщины и став старослужащими, да если ещё у них отсутствует приличное воспитание, такие чмыри стараются морально скомпенсировать свои унижения, доставая молодняк, особенно тех из них, кто высокого роста. Видимо унижая высоких новобранцев, они хоть на минуту чувствуют себя выше.
А дедовщина в нашем стройбате была страшная, чистый беспредел. До убийств доходило даже. Ну да я писал уже о том в своих рассказах "Гауптлаг" и "Гауптлаг-2".
Меня этот маленький озлобленный заморыш стал доставать с первого дня, как только нас привезли из карантина в роту. Сначало по-тихоньку, потом всё борзее. Однажды в гараже я не выдержал, схватил самую большую отвёртку и приставил ему к горлу, надавив:
- Запорю, пидор! - спокойно так сказал, с ледяным взглядом.
- Ты чо, дурак! - испуганно воскликнул он.
- Дурак, - говорю, - и справка есть. Вот пришью тебя - а мне путёвку в дом отдыха дадут, нервишки полечить.
Знал он (так и буду его звать - Чмырь), что в стройбат иногда призывают и с лёгкими психическими расстройствами, поэтому отстал от меня на какое-то время. Потом снова стал наезжать, но уже не сам лично, старался натравить других. Про оплеухи-зуботычины я даже упоминать не стану, это у нас были мелочи, недостойные внимания. Доставали и серьёзнее, не только физически, но и морально.
И однажды он опять достал меня. Наверное, в душе у Чмыря было что-то от мазохиста, подсознательно хотел схлопотать от меня. А может, наоборот, хотел с садистским удовольствием наблюдать за моей беспомощностью. Сам я мало что мог сделать, остальные деды тут же меня обработают, как это было после случая с отвёрткой. А жаловаться не стоит ни в коем случае, будет только хуже, многочисленные примеры подтверждали это. Да и не любил я жаловаться.
Так вот, однажды он снова достал меня. Это происходило в умывальнике. И я сказал ему:
- А вот в этот раз это так тебе с рук не сойдёт.
- А что ты мне с делаешь? - издевательски ухмыльнулся он.
- Будешь командиру объясняться.
- Заложишь, что ли? - спросил он презрительно и в тоже время с испугом, а вдруг и вправду заложу. Мне-то лучше не станет, да ведь и ему достанется. Одного недавно в дисбат отправили, ударом ноги разбил селезёнку салаге.
- Я тебя закладывать не буду, - говорю, - а вот ты САМ СЕБЯ заложишь.
- Счас увидим, кто кого заложит, - крикнул он и полез на меня снова. Рядом стояли другие деды, с интересом наблюдая за нами и готовые вмешаться на его стороне.
Я схватил его вобхват и прежде, чем кто-либо успел вмешаться, хряснул Чмыря спиной в оконное стекло.
Кирдык полный. Разбитое стекло в умывальнике - такое скрыть не удастся. Командиры всяко узнают, начнётся разбирательство - кто разбил, почему - и всё вылезет наружу. И наряд скрывать не будет - им же отвечать потом придётся.
Несколько секунд все обалдело молчали, кажется, до них стало доходить, что означало - сам себя заложит.
Погодите, думаю, это ещё цветочки, дальше будет ещё интереснее. Вы у меня просто ахнете.
И вот, по докладу дежурного, в умывальник пришли ротный, комвзвода и старшина. Замполит, как всегда, где-то прохлаждался. Ну и почти вся рота собралась, всем интересно - чем это закончится.
- Что здесь произошло? - грозно начал ротный.
- Да вот, - все показали на меня с Чмырём, - это они дрались.
- Он что, бил тебя? - спросил ротный у меня.
Обратная ситуация ему и в голову не пришла, слишком хорошо он знал положение дел в роте. Другое дело, что оно его не волновало, лишь бы всё было шито-крыто. Но разбитое стекло - это уже ЧП. Мат. имущество у нас всегда ценится больше людей.
- Нет, - говорю. - Он меня не бил.
- Не 3.14зди! Говори правду, а то ещё и от меня звиздюлей огребёшь!
- Честное слово, это я его приложил спиной в стекло, все могут подтвердить это.
Все, кто был при разборке, закивали головами: точно, правду говорит.
- А зачем ты его? - изумился ротный. - Оборзел, что ли?
- Так точно, - говорю, - оборзел! Я хотел заставить его отжиматься от пола, ну и чтоб он подворотничок мне подшил. Ну, короче, он залупаться стал, про срок службы начал молоть, не положено ему, так я его и... Товарищ капитан, я виноват. Признаю свою вину полностью и готов понести заслуженное наказание.
Старшина после этих моих слов хитро усмехнулся и тихо сказал, но так, что все услышали: "Вот змей!"
- Это в самом деле так? - спросил ротный у Чмыря.
Тот молчал, не зная, что ответить.
- Так было или нет?! - заорал на него ротный. - Отвечай, иначе на губу пойдёшь за неуставные отношения.
Упоминание о губе всё и решило.
- Ну да, конечно, - нетвёрдо пробурчал он, - так всё и было.
- Пять нарядов вне очереди, - тут же отвесил мне ротный.
- Есть пять нарядов вне очереди, - гаркнул я ещё громче капитана, так что все даже вздрогнули.
Ещё никогда я так не радовался полученному наказанию.
А Чмыря потом презирали все, даже деды:
- Да ведь тебя даже салаги гоняют, отжиматься заставляют и подворотнички им пришивать. Сам ведь при всех признался, тебя за язык никто не тянул.
- А что я мог сказать, меня бы ведь потом наказали, - оправдывался Чмырь.
- Если ты настоящий дед Советской Армии, - авторитетно сказал эскаваторщик Шрамко, - ты бы лучше понёс любое наказание, но не сказал бы, что салаги тебя "дрочат".

Сегодняшний, праздничный выпуск конфискован спецслужбами (им тоже охота посмеяться).

Как глубоко порядочные люди, взамен они дали нам свежий выпуск "Красной Звезды".

О вреде фундаментальных наук

Место действия - маленькая пограничная застава, расположенная где-то там, где снега хватило бы организовать в городе Париже двести лет непрерывных
стихийных бедствий. А точнее - та часть территории, что местный старшина именовал кухарней.
Действующие лица - двое гениальных, но непризнанных ученых, по грубой ошибке военкомата попавших вместо АН СССР в этот богом забытый беломедвежий
угол заниматься выпечкой хлеба.

Как этим талантам удалось обойти контроль - не знаю, но с помощью хитрого применения интегрального исчисления им удалось сэкономить некоторое количество муки и дрожжей.
Кто-то говорил, что и сахарок неучтенный был...

Кроме математики, они знали еще механику и немного биохимии, а потому соорудили из кастрюли хитрый агрегат для проведения биохимических реакций с имеющимися компонентами. Зная, что на открытом воздухе образуется уксус (а их интересовало несколько иное вещество), наши гении загерметизировали свой реактор по полной программе и затянули болты так, что ключи гнулись.
После этого заряженный ферментер был установлен в теплом месте у хлебопекарной печи...

Да. Вот именно. В процессе выделялся углекислый газ. Деваться ему было некуда. Давление росло, герметизация была сделана очень качественно...

В конце концов что-то там не выдержало.

Мне неизвестно, что сказала поднятая в ружье застава, которая уже собиралась любой ценой обеспечить неприкосновенность рубежей, невзирая на диверсантов и бомбардировку. Но непосредственный участник событий, служивший на соседней заставе (впоследствии наш учитель химии) говорил, что с тех пор народ с точностью до грамма знает вес рюкзака с сухарями и с точностью до метра - расстояние между заставами. Выручали соседей, которым кашеварить было негде...

А вышеупомянутые гениальные ученые (дуракам везет - живы и здоровы) с тех пор твердо усвоили, что такое гидрозатвор и зачем он нужен.
Вбили им это знание, говорят, весьма качественно.