- Да не могло такого быть! В жизни не поверю!
- Не веришь? Да ты у Олега спроси! Мы с ним на этой боевой, на одном корабле, в одной каюте четыре месяца торчали!
- А чего не верить-то? На нашем флоте и не такие истории случались!
(Из разговора одноклассников на годовщине выпуска одного из ВМУЗов)

НЕПРАВДОПОДОБНАЯ ИСТОРИЯ

«Время..., Шапка..., Добро...,* - бежали глаза командира по радиограмме, - трюмного ко мне!
Утомленный сторожевик с надеждой ожидал встречи с танкером. На «Рьяном», скрипя зубами, давно пили опресненную воду, а пустеющие закрома провизионок не давали возможностей для маневра корабельным кокам. Макароны «по-идиотски» опротивели настолько, что тушенка перестала появляться даже на потаенных каютных посиделках. Впрочем, и с другими компонентами к подобным мероприятиям были проблемы. Спирт, по слухам, в мизерном количестве имелся только у командира, тщательно оберегавшего «шило» на черный день.
- Разрешите войти, - старший лейтенант Кожинский переступил порог командирской каюты.
Кэп, оторвавшись от чтения лежавших перед ним документов, внимательно посмотрел на помятое послевахтовым отдыхом лицо корабельного трюмача. Подобный интерес, казалось, мало смущал Михаила. Застенчивый в жизни, он всем своим видом пытался показывать, что его, «старого питона»** волею судеб ставшего трюмным офицером, ничто в этой кораблятской жизни уже смутить не может. Демонстративно осмотревшись и не найдя проблем в интерьере командирской обители, заинтересовался лишь полулитровой бутылкой, стоящей на столе среди вороха бумаг. Содержание сосуда сомнений не вызывало.
- Сегодня рандеву с «Находкой», - перехватил командир взгляд Кожинского, - задача проста: необходимо обеспечить самообслуживание личного состава, но после завершения работы с танкером запас воды должен остаться полным.
- ЭТО забери, - кивком головы указал на предмет Мишкиного интереса, - отдашь, кому надо!
Спустя два часа офицер с подозрительным свертком перелезал через леера и прыгал на палубу пришвартованного рядом танкера.
- Кожиныч, какими судьбами? - раскрыл объятья знакомый помощник капитана.
- Нужно это...,- растерялся старлей от неожиданной встречи, - водички побольше от вас принять!»
- И водички, и солярки, и если нужно еще чего-нибудь нальем! - дыхнул перегаром гостеприимный товарищ, - Пошли со мной!
В каюте, куда привели Михаила, сквозь плотную пелену сигаретного дыма едва просматривались раскрасневшиеся физиономии бойцов танкерного флота.
- Хорошо живете, - разглядел трюмач многообразие застолья,- а это нам для закрепления знакомства не поможет? - и выставил на стол свою бутылку.
- Забери обратно! Мы на Камрань целых двадцать тонн такого зелья везем!
- Не совсем, правда, целых, - уточнил хозяин каюты, отдавая указания заглянувшему в каюту подчиненному.
Минут через тридцать активной фазы застольного единения с палубы покачивающегося за иллюминатором сторожевика успокаивающе донеслось: «Подана вода на каюты и умывальники!» и чуть позже: «Начать самообслуживание!» Там, на «Рьяном», с первыми ударами самозапорных клапанов и ревом обрушившейся в каютные бачки воды начался праздник если не души, то тела.
В каюте танкера в это же время разговоры вертелись вокруг сказочной цистерны со спиртом. Рассуждения о соединении «шила» с водой сменялись лукавым обсуждением проблем объема и плотности. Попытки поделиться облагораживающими суррогат рецептами прерывались тостами «За идеальное соотношение частей спирта и воды!» или очередным «За тех, кто в море!»
В голове быстро зашумело, но вспомнив об обязанностях, Михаил не без труда ретировался из шумной компании. Плутая по коридорам гостеприимного судна, он уже не удивлялся «возбужденному» состоянию попадавшихся навстречу членов команды.
На борту его корабля все шло по плану. По крайней мере, так казалось. По тамбурам и трапам хлопали запретные в обычное время «вьетнамки», тяжелый корабельный дух отступал перед освежающим запахом растворенного мыла. Не успел Михаил до конца оценить обстановку, как трансляция снова пригласила его в каюту командира корабля.
Перед командиром, сидевшим за столом в одних тропических шортах, стоял сифон с газированной водой, стакан и початая двойняшка бутылки, которую Михаил впопыхах забыл на веселом танкере. Неожиданный натюрморт озадачил, а пристальный взгляд начальника смущал необходимостью сдерживать дыхание.
- Много баек на флоте о трюмных рассказывают, - подставляя волосатую грудь под струю воздуха, гонимую тарахтящим вентилятором, начал командир, - но все они какие-то приземленные, с душком. У одних сточно-фановые системы не в ту сторону продуваются, у других топливо с водой, у третьих вода с соляркой.
«К чему это он? - недоумевал Михаил, - Неужели мои опять чего-нибудь начудили?»
- Но ты, я вижу, трюмный правильный, с воображением, - продолжал интриговать командир, - давно хочу с тобой поближе познакомиться. - Садись!
Ощущая подвох, Кожинский с опаской присел за дальний конец стола.
- Наливай! - волевая рука двинула бутылку в сторону трюмача.
- Не пью я... почти, - неожиданное предложение смутило Михаила.
- Неужели?
Нелепость ситуации, в которой оказался, заставила сделать попытку налить себе немного спирта, но указательный палец командира не дал бутылке в нужный момент оторваться от края стакана.
«Сколько здесь? Сто? Сто пятьдесят?- когда держал стакан наизготовку, прикидывал Михаил, - Лучше позже физиономией в подушку, чем сейчас лицом в грязь!» И, тяжко вдохнув, выпил содержимое. Но получилось плохо, от волнения поперхнулся, обожгло... А гостеприимный хозяин на помощь со своим волшебным сифоном не спешил. Придерживая баллон одной рукой, он, казалось, с сочувствием смотрел на бедолагу. Михаил, обливаясь непрошеными слезами, в отчаянном броске кинулся к умывальнику. Но живительная влага не принесла спасения. Клин клином не вышибают! В бачке не вода, а крепкая спирто-водяная смесь! Глаза окончательно вылезли из орбит.
- Вот так же и я... - сифон с водой подвинут в сторону страдальца.
... Аврал закончился. Командир корабля, стоя на крыле ходового мостика, с интересом наблюдал за лихими маневрами танкера, бравшего курс на Камрань. «Чего только на флоте не бывает? - вспомнил он невнятные предположения и оправдательный лепет захмелевшего трюмача, - Но этот танкер действительно НАХОДКА!»
* «Шапка..., Добро...» - Широта..., Долгота....
** «Старый питон» - бывший воспитанник нахимовского училища
"Со слов товарищей записано верно".
С уважением, V.V-rom :)

ЧУКОТСКИЕ ЗАРИСУЕЧКИ

ПУРГА

Как-то раз попал в цепкие лапы военных медиков и я. Хотя батька-военврач и завещал мне еще в курсантские годы избегать «трех ВВ» (взрывчатых веществ, военных водителей и военных врачей), деваться было некуда. После тяжелого авиационного происшествия недели через две мои почки превратились в два гранитных камушка (не в груди). Спать, сидеть, ходить вообще жить стало очень больно, и я сдался Вите-Косторезу. Тот быстро обнаружил кровь в моче и уложил меня в офицерскую палату, запретив даже кратковременные визиты домой. Дело было в декабре, незадолго до Нового Года. Дня три я вытерпел Витькин злобный больничный режим, а потом взвыл. Витек, как добросовестный администратор, пытался «не допустить бардака», но был послан нахрен со всей летчицкой прямотой и пофигизмом к чинам. После этого мы сошлись на режиме «дневного стационара». И вот вечером после 18 я собрался домой. А днем началась пурга. Северянина этим трудно удивить.
Я отважно открыл дверь санчасти, перешагнул наметенный уже по пояс сугроб и по колени в снегу сделал пару шагов к дому. В принципе, было недалеко, метров 30 до моего подъезда. Напротив санчасти была казарма РМО (водители, кочегары, электрики/сантехники и пр.). Я поднял глаза, чтобы скорректировать курс по фонарю, горевшему над входом в РМО, и не увидел его. Обернулся, чтобы сориентироваться по фонарю над входом в санчасть. Его тоже не было. Огляделся. Меня окружала жемчужно-белая тьма, в которой не просматривался ни один источник света, даже мощные прожекторы на здании штаба погранотряда. С одной стороны эта тьма кололась наждаком тысяч сухих крупинок, стесывая щеку. Ага. Когда я выходил из двери, то ветер был в левую щеку. Значит, можно идти, ориентируясь «по ветру». Сделал еще пару шагов, ветер хлестнул в спину и по другой щеке. Нафиг-нафиг, пойду-ка я по следам обратно в санчасть. Развернулся на 180. Следов нет. Пошел прямо. Наткнулся на высокий, по грудь, отвал снега. Значит, я справа или слева от расчищенного входа в санчасть. Значит, надо свернуть и там, где сугроб становится порыхлее и пониже - там дорожка к двери. Вот только куда сворачивать? Я пошел приставным шагом влево. Сугроб понизился и порыхлел. Обрадовавшись, я ломанулся вперед и шагов через десять понял, что что-то не так. Видимо, я всё же не угадал при выборе направления и сейчас обхожу угол медпункта слева, вокруг сугроба, двигаясь вдоль боковой стены. Не оборачиваясь, сделал 10 шагов назад и пошел приставным шагом вправо. Наткнулся на сугроб. Видимо, надо было вернуться не на 10, а на 15 или 20 шагов назад или просто шаг назад короче получался. Спина под летной меховушкой взмокла, ибо при некоторой «удаче» можно было, покружив по плацу и между строениями уйти как в тундру, так и выйти на лед бухты. Ладно, не будем метаться и попытаем удачи еще. Я снова пошел задом вдоль сугроба. Шагов через 5 он кончился и я приставным шагом двинулся вправо в надежде, что двигаюсь к точке, куда угодил, решив идти назад, в санчасть. Минут через 10-15 после выхода я все же увидел над головой какое-то сияние, которое через 2 шага превратилось в желтый мутный круг электролампочки под белым колпаком над гостеприимными дверями санчасти. Уф-ф-ф... Обнять дверь и плакать... Вместе с грудой снега я ввалился в предбанник. Ноги дрожали, по спине текло, полные берцы снега и замерзли до онемения щеки. Позапинав часть снега обратно на улицу, я плотно прикрыл за собой дверь и побрел наверх в палату. Погулял, блин.
Парой часов позже слегка развиднелось, и я домой все же попал. А боец, выписанный в обед из госпиталя и ринувшийся в погранотряд около 15.00 (дембель в опасности) никуда не попал. Его весной в поселке нашли, когда снег сошел. Метров 100 от дороги, метров 200 до ближайшего дома. Как живой был, только собаки с песцами слегка объели. Вот такие дела.

я сам большой почитатель bigler.ru, подписан на тутошнюю рассылку и мне кажецца нижеследующий рассказ заслуживает нашего с вами внимания.
взято отсюда http://www.yaplakal.com/forum6/topic183541.html
авторство Bambarbiya

Вот кто-кто, а уж этот народец наверняка заслуживает отдельного рассказа. По части приключений они любому Хейердалу фору дадут. Взять хотя бы Юрку Гагарина - на этого огольца приключения сыпались как из рога изобилия. Вообще-то, настоящая его фамилия другая, но прозвище Гагарин к нему накрепко прилипло после его первого полета, совершенного в шестимесячном возрасте.
Затеяла его мама Света уборку в квартире. А так как день был на редкость славный - май, солнышко, теплый ветерок и все такое, уложила она его спать на балконе. Там у папы Пети небольшой верстачок стоял (любил папа постолярничать на досуге), так вот она его на этот верстачок и положила. Спит ребенок - и пусть спит, свежим воздухом дышит. А сама уборкой занялась. Пылесос гудит, радио играет - не слышит мама ни фига. А через полчаса стучится к ней в дверь Маринка, соседка, что этажом ниже жила. И держит ее родного сынулю на руках. И интересуется, не Светкино ли это чадо. Мама Света ротик распахнула и ни хрена понять не может.
Оказывается. Юрка поспал-поспал, да и проснулся. Скучно ему стало просто так лежать, повертелся он, покрутился, да и перевалился за край балкона, благо верстачок, на котором он лежал, вплотную к краю балкона примыкал. Пролетел он правда, немного - только на уровень нижнего этажа. И угодил в пододеяльник, вывешенный для просушки уже знакомой вам соседкой Маринкой. Кто пододеяльники за балконом сушил, тот знает - их ветерком всегда так раздувает хорошо... Повозился-повозился он в пододеяльнике, да и уснул: и ветерок укачивает, да и все равно делать больше нечего. А Маринка тем временем принялась высохшее белье снимать. Добралась до пододеяльника - чего-то не то: весит многовато. Ну, вытащила она Юрку, да мамаше и отнесла.
Ну, что. Мама Света, как врубилась, что к чему, первым делом побледнела, глазки закатила и по стеночке сползла. Потом, как в себя пришла, вся обревелась, Юрку в объятиях чуть не придушила и слезно умоляла Маринку держать язык за зубами. Маринка, конечно, пообещала, но... Вечером мужу рассказала - а как удержишься? Тот - душа простая, назавтра у папы Пети поинтересовался Юркиным самочувствием после перенесенного полета. Ну и...

Короче, папа Петя устроил маме Свете страшный пропиздон. И, как оказалось, совершенно напрасно. Ибо у самого через неделю похожий залет приключился. А вот нечего на зеркало пенять...
Затеяла мама Света очередную уборку в ближайший выходной (ну такая вот она чистюля была). А Юрку завернула в одеялко и всучила папе Пете: топайте во двор, не крутитесь у меня под ногами. Папа с Юркой на руках уселся во дворе на лавочку, закурил, газетку развернул - ну загляденье просто, а не картинка - такой вот весь из себя заботливый папашка. А тут знакомые офицеры по пиво собрались прогуляться, ну и зовут его с собой. Папа на окна оглянулся, прикинул: еще пара часов в запасе есть, как минимум. И пошел.
Пришли они в пивную, а стульев в той пивной не водилось - столы высокие, "стоячие" - помните, какие в те времена пивные были? Под столешницами тех столов были еще такие полочки - ну, для сумок там. И вот папа Юрку на такую полочку и пристроил: а че? Ну, спит пацан, не все равно ему, где спать? И с наслаждением сдул пену с первой кружки. Долго ли, коротко ли, собрались они по домам. И пошли. А Гагарин так на той полочке лежать и остался - за все время он так и не проснулся. В порядке нервная система у парня была, в порядке.
И вот подходят мужики к ДОСам, навстречу им - мама Света. Видит она папу без сына и интересуется, где ребенок. Папа посмотрел на свои руки и сказал: "Э-э-э?". Сразу после чего во дворе возник небольшой торнадо, обрушивший на папу столько проклятий, что любой корсарский боцман побледнел бы от зависти. Кроме того, мама внятно поговорила с заботливым папашей на языке пантомимы. Наконец, вусмерть перепуганные родители метнулись к пивной.
Ну и напрасно они беспокоились, право. Ибо сразу после того, как офицеры покинули пивную, их места за тем самым столом заняли прапорщики из соседнего батальона. И после того, как Юрка, наконец, проснулся и подал голос, был он обнаружен и опознан - чего там, в гарнизоне все друг друга знают. Достали парня из-под стола и потащили родителям, а тут и они сами подоспели, торопясь и спотыкаясь, с трясущимися поджилками и слезами на перепуганных очах. И был им Гагарин вручен целый и невредимый. Ну, правда, весь в чешуе да костях рыбьих - мужики останки от тараньки под стол по привычке бросали. Так это же ерунда, верно?
Что касается наших девочек, то кроме того, что все они поголовно - редкостные красотки, отличает их крутизна необыкновенная. В полгода они спокойно спят под аккомпанемент артиллерийской канонады. В три года они могут не знать, кто такой Чебурашка, но автомат с ручным пулеметом не спутают ни под каким соусом. В десять лет они уверенно лупят из этих самых автоматов-пулеметов, в двенадцать - прыгают с парашютом и имеют разряды по рукопашному бою. А в пятнадцать лет им не составляет никакого труда затащить подвыпившего шестипудового папашу на пятый этаж, уложить его заботливо спать, наутро своевременно разбудить (чтоб не опоздал на построение), и привести к нормальному бою рассолом и основательной хозяйской вздрючкой.
А еще наши девочки прагматичны и сообразительны. Вот, пожалуйста: сестренки-погодки, Ксюша и Женя, трех и четырех лет от роду, решили поздравить папу-капитана с Днем Советской армии. Нарыли старых открыток, навырезали из них цветочков, наклеили их на альбомный лист, написали на нем печатными буковками поздравление и с утра пораньше полезли к папе с мамой в постель - папулю поздравлять.

- Ох, спасибо, мои золотые! - растрогался спросонья папа, - Замечательный подарок!
- Пап! - сию же минуту интересуются дочки, - А ты нам на восьмое марта что подаришь?
- Ну. Тоже что-нибудь так вот... Вырежу, наклею...
- Э-э-э, нет! - в один голос завопили чада, - НАМ ТАКОЙ ГОВНЯНСКИЙ ПОДАРОК НЕ НУЖЕН!!!

А еще наши девочки умеют постоять за себя. Как вам такой эпизод: раннее зимнее утро. Переполненный автобус. В углу автобуса уткнулась носиком в заиндевелое окно третьеклассница Даша, майорская дочка. За плечами у Даши - школьный рюкзачок, в школу ребенок собрался. И на этот самый рюкзачок какая-то шибко умная тетенька норовит пристроить свою сумку - то ли невзначай, то ли как. Даша повертелась-повертелась, да и говорит вежливо:

- Тетенька, будьте так любезны, подвиньте чуть-чуть в сторонку свою жопу, вы меня совсем уже раздавили...

И, пока та стоит с разинутым от возмущения ртом и, хватая им воздух, соображает, что бы такое ответить оборзевшему ребенку, Дашка невинно добавляет:

- И, пожалуйста, уберите свою сумку с моего рюкзака - он у меня и так весит хуй знает, сколько...

А еще наши дети очень любят праздники. И ничего, что всяких диснейлендов в окрестностях гарнизонов не бывает - ребятишки наши в этом плане сами о себе заботятся неплохо.
Приближается Новый год. Родители уже затарились подарками для отпрысков и выпивоном для себя, любимых, уже назначен дежурный Дед-мороз из числа лейтенантов, способный держать банку лучше других, уже весь служивый люд пускается на любые подлости, лишь бы отмазаться от праздничных нарядов. Охвачены праздничным нетерпением и детишки.

- Папа, - донимают отца уже знакомые читателю, несколько повзрослевшие Ксюша с Женей, - А у нас елка будет?
- А как же! - бодро ответствует папа-майор, - Конечно, будет! В клубе! Вчера дядя начпо из Тбилиси привез!
- Да не-е! Про ту елку мы знаем. Дома у нас елка будет?
- Ну-у... - папа начинает нервно чесать репу, - Где ее взять-то? Тут елки не растут...
- А-га, "не растут"! - глазки дочерей вмиг начинают опасно поблескивать, а губки приобретают форму сковородника, - У бабули в Ташкенте тоже елки не растут! А у нее в прошлом году елка была-а-а!
- Ну, дык... Ташкент - город большой, туда елки привозят. А нам сюда кто привезет?
- Ы-ы-ы!!! - сестры заходятся в безутешном реве, а папа торопится смотаться на службу, проклиная свою судьбу на чем свет стоит.

Вечером ему еще мама попеняет в том смысле, что у всех мужики, как мужики, а у нее - одно сплошное недоразумение, не способное даже детям несчастную елку достать. Будто он один такой! Да во всем гарнизоне ни у кого такой возможности нет! Хоть ты семь пядей во лбу имей! Родит он, что ли, эту елку?! Дед-мороз он, на хрен, что ли?! Он - не Дед-мороз. Он - недотепа и вообще...
Вяло переругиваясь, родители улеглись спать. А утром папа пошлепал тапками в тубзик и наткнулся в коридоре на что-то колючее. Включил свет и разинул рот: у стенки растопырила пушистые веточки голубая (!) елочка сказочной красоты. Папа аж забыл, что в тубзик хотел. Спотыкаясь, кинулся будить маму. Мама проснулась, увидела елочку и тоже остолбенела. Потом папа с мамой воззрились друг на друга вытаращенными очами и мгновенно вспомнили про всякие новогодние чудеса. Мама аж заревела тихонько. А папа обругал себя мысленно, что не попросил вчера у Деда-мороза чего-нибудь посерьезнее. Ну хоть в академию в этом году поступить. Кто ж знал, что он и в самом деле желания исполняет?
Вообще-то зря он себя ругал - Дед-мороз отношения к этому новогоднему чуду никакого отношения не имел. Устроили это чудо сами детки - а что им, бедным, еще оставалось делать? Отревев и уяснив, что ни фига им ни от родителей, ни от Деда-мороза не светит, девочки решили обойтись своими силами - в первый раз, что ли? Тихонько, не поднимая лишнего шума, покопались в кладовке, разыскали пару папиных маскхалатов и гибкую пилку "Коммандос". Хорошая такая пилка, в свернутом виде в кошельке умещается, а перепилить ей бревно - как два пальца об асфальт. А уж молоденькую елочку - и подавно, даже для детских ручонок вполне решаемая задача. Дождались сестрички, пока родители уснут, облачились в подвернутые маскхалаты, да и потопали к райкому партии - там у входа десяток голубых елок росло.
Сторож дядя Валико спал мирным сном у себя в каптерке, а для его собачки Душмана они заготовили взятку в виде сосиски. Тот и рад был на должностное преступление пойти: завилял обрубком хвоста, сосиску стрескал в секунду и мордахи детям благодарно облизал. И заняла вся операция от силы пару минут. Домой елочку несли аккуратно, по земле не волочили, чтобы следов не оставлять, а если кого замечали вдалеке - пристраивали елочку на землю и сами за нее прятались: ну с понтом просто так тут елочка растет, сама по себе. И никто их до самого дома не заметил - видать, без помощи Деда-мороза все же не обошлось.
А утром в райкоме партии случился страшный бенц! Все, кто только могли, трендюлей огребли по самые небалуйся, а к поиску пропавшей елки был подключен сам начальник районной милиции. Хрен чего они нашли, понятно. Кто ж в таком вандализме мог славных советских офицеров заподозрить? И уж тем более - их детишек?

© Bambarbiya

... про дежурство по части и арифметическое открытие.

Только в государственной службе познаешь истину.
Козьма Прутков.


Долго думал, написать «как было» или «от третьего лица»? Если «от третьего лица», то неправда, если «как было», то, наверное, нескромно. Эх, была не была, пусть будет «как было»!
1990 год, апрель. Армения, Эчмиадзин, 117 отдельный танковый батальон. В этом батальоне на тот момент я имел честь проходить службу в должности командира взвода ПЗРК. Согласно Уставу Внутренней Службы и установочного приказа я ходил в наряд дежурным по части. Обычная лямка, которую тянуть приходится всем. А так как взводом я командовал больше трех лет в этом гарнизоне, то и службу правил уверенно и без особого напряжения.
Житуха на тот момент была уже довольно напряженной. Перестройка вступила в фазу активной перестрелки, уже солдат-азербайджанцев в батальоне практически не было. Зимой в КЗакВО на доукомплектование перебросили личный состав из Средней Азии. А кто отправит хорошего солдата? Вот и приехали наркоманы, пьяницы, трудновоспитуемые дебилы и прочий нежелательный элемент, изменив таким образом национальный состав в пользу выходцев из Средней Азии и добавив геморроя всем, кто отвечал за воинскую дисциплину. Плюс ко всему постоянный пресс со стороны местного населения, который видел в частях Советской Армии источник оружия, патронов, бензина и прочих материальных благ. Начальство стало реагировать на вызовы современности «усилением бдительности и укреплением службы войск». Одной из форм усиления бдительности стало назначение помощниками дежурного по части прапорщиков вместо сержантов-срочников.
Как и в любом наряде все шло по уставу и инструкции. Развод, прием оружия, документов, прием доклада и патронов от начальника караула, доклад комбату или начальнику штаба о приеме-сдаче, ужин, вечерняя поверка. Потом обход помещений штаба, казарм, столовой, проверка караула. К часу я должен был вернуться в дежурку и занять место у пульта, помощнику полагалось сваливать на боковую. В общем, армейская рутина.
Рутину разнообразил выпрыгнувший из окна казармы (а все казармы в городке были одноэтажными) подразделений обеспечения боец. Меня он не заметил, поэтому я без проблем проследовал за ним. Боец резво помелся к столовой, но не к задней двери, куда обычно бегали за мясом и жареной картошкой, а к главному входу.
Когда ситуация прояснилась, стало не по себе. Представьте: ночь, аллея, обсаженная примерно десятилетними каштанами, а под каштанами стоят солдатики. У некоторых в руках палки, доски, топоры и лопаты с пожарных щитов. В общем, попал к самому началу разборняка между кавказцами и азиатами. Дружба народов, блин!
Двух решений быть не могло. Я вышел на середину аллеи, достал из кобура пистолет, дослал патрон и сказал такую примерно речь, что, мол, вас тут, братва, до х*я, вы меня в асфальт втопчете без труда. Только первому, кто переступит через бордюр, я успею башку продырявить, вы меня знаете.
Войска меня знали. И как-то сразу поверили. Проверять искренность моих слов не хотелось никому. Получилась картинка, которая в шахматах называется цугцвангом - любой ход ведет к проигрышу. Поэтому с очередным ходом никто не торопился.
Помог Ашот Барсегян, старшина первой роты, заступивший моим помощником. Чего-то забыл он в своей каптерке - настоящий старшина, блин! Не дождавшись меня, он бросил дежурку на дежурного по штабу и побежал в казарму. Я его окликнул: Ашот, поднимай всех, тут разборняк начинается! Он слегка охренел от такого пердимонокля, однако сразу сориентировался и кинулся к телефону.
Стало полегче. Войска поняли, что положение изменилось. Самые умные начали задками разбегаться. Тут вдруг раздалась автоматная очередь. Стало тоскливо. Ну, думаю, песец, караул на разборняк прибежал. Но это был зам комбата по боевой, Виктор Иванович Жбиковский. Он по дороге забежал в караулку и взял там автомат. Войска закаменели - против лома, как говорится, нет приема. А против АКСа - тем более!
Через несколько минут сбежались взводные, ротные, комбат, его замы (благо, все жили рядом), загнали войска в казарму, те попадали в койки. Ну, думаю, кто-нибудь останется, будет легче. Но не тут-то было! Так как завтра (вернее, уже сегодня) ждали приезда нового зам командующего округом, то комбат распорядился всем отдыхать - дежурный справится! И так до подъема пришлось пробегать из казармы в казарму.
С подъема на полную катушку закрутился дристомет. По плану зам командующего с комдивом ждали к десяти часам. Комбат строго-настрого запретил мне ложиться спать - «потом отдохнешь!». Дристомет набирал обороты.
Как всегда, как не понос, так золотуха. Начальник штаба начал проверять работу системы оповещения «Шнур». Во время проверки чего-то в «Шнуре» перемкнуло, динамик хрюкнул и замолчал, из-под пульта повалил дым и завоняло горелой изоляцией.
Пока проветривали штаб, настало время «Ч» - десять часов. Однако начальство задерживалось, и начальник штаба дал команду «блядским связистам» чинить «Шнур». Те разобрали пульт дежурного до состояния первичного хаоса - проводки сгорело прилично!
Ко всем прелестям жизни в военторге случился завоз товара. В духе новых веяний распределением доставшейся нашему батальону части дефицита занялся зампотыл - политорганы из доверия вышли. А если учесть, что под эту категорию попадало очень многое, то сами понимаете: мероприятие должно было выйти весьма драматическим.
К пятнадцати часам к штабу начали подтягиваться жены офицеров и прапорщиков, так как зампотыл по простоте душевной стащил весь дефицит к себе в кабинет. Начальство все никак не могло доехать, дристомет устал вращаться и остановился, связисты, матерясь, продолжали менять проводку в пульте. Я смотрел на происходящее как Диоген из своей бочки. Мозг отказался смарщиваться напрочь.
Зам.командующего с комдивом появились ровно в шестнадцать. Не заходя в штаб, генерал-майор и полковник двинулись осматривать городок. Начальник штаба со связистом перевели дух: может, до пульта дело не дойдет?
Не угадали. Зазвонил телефон и оперативный штаба дивизии перепуганно сообщил, что километрах в десяти от нас перевернулся КамАЗ со снарядами к «семьдесят двойке». Жертв и тяжелых травм вроде нет, но снаряды и КамАЗ надо вытаскивать. Я с «радостью в сердце» побежал докладывать комдиву.
Дежурка мгновенно превратилась в штаб по ликвидации последствий ЧП. Надо сказать, что высокое начальство отнеслось к ремонтным работам на пульте вполне мирно: ну сгорело и сгорело! Главное - КамАЗ, вернее, люди, боеприпасы и оружие.
Но тут заволновалась общественность - судя по всему, раздача дефицита откладывалась! Пришлось уговаривать женщин разойтись.
Наконец-то пришел новый наряд! Я выдал ему оружие, патроны новому караулу. Развеселые сутки подходили к концу. После развода пришел новый дежурный, начали передавать документы и оружие.
И тут очередной пердимонокль. Пистолетов на выдаче было много - и по карточкам-заменителям, и по книге выдачи. Любой выезд на машине за пределы части - с пистолетом, после разбойного нападения на квартиру офицера в артполку была дана команда пистолеты держать дома и обучить стрелять из них жен. Потом дали команду пистолеты сдать, но народ их сдавать не особенно торопился. После окончательного подсчета я складываю шестьдесят два и четыре, и у меня получается шестьдесят четыре. Пистолетов же должно быть всего шестьдесят шесть! Два потерялось! При этом я почувствовал, что дошел до предела - если начну искать ошибку в подсчете и пытаться задумываться, то крышу сорвет к свиньям. Начали считать с новым дежурным, но от начпрода-начвеща проку было мало. К его чести надо сказать, что трезвым он был только в наряде, остальное время он был «до синевы пьян и слегка выбрит», как настоящий советский офицер. С формулой «62+4=64» он вполне соглашался.
Пришлось просить помощи у начальника службы РАВ батальона. Мишка быстро все посчитал и от моего арифметического открытия, что 62+4=64, как сегодня говорится, впал в КД. Потом достал из кармана калькулятор и начал опровергать мое арифметическое открытие и убеждать меня, что все пистолеты на месте. После чего я с легкой душой пошел на доклад к начальнику штаба и снял с левой руки осточертевшую за сутки повязку.
Но непередаваемое ощущение предельной психологической (или психической - не знаю как правильно) усталости осталось на всю жизнь. Кстати, после этих веселых суток я стал замечать, что стала хуже память, иногда забывал самые обычные названия, имена. А может, это все-таки возраст?

...про настоящего азербайджанского танкиста.

В феврале 1988 года в третий батальон нашего танкового полка на должность командира девятой роты прибыл старший лейтенант Али Алиев, уроженец субтропической Ленкорани. Надо сказать, что личный состав танковых подразделений процентов на девяносто состоял из земляков Алиева. Али первым делом попросил комбата укомплектовать роту азербайджанцами на сто процентов. Просьбу его выполнили.
Али сразу взял роту в ежовые рукавицы. Всех бойцов-азербайджанцев, обращавшихся к нему по-азербайджански в рамках службы, лупил нещадно. Замполиту батальона, который решил проявить педагогический талант и попытался сделать ему внушение по поводу очередной битой физиономии, Али ответил примерно так: «Товарищ майор, я азербайджанец, и мне лучше знать, как моих земляков заставить работать. Они и туалет у меня моют. Если хотите, попробуйте заставить их делать это сами. Сможете? Тогда не мешайте»
Через короткое время рота стала лучшей в батальоне, а по итогам периода рота стала лучшей в полку. Однажды во время погрузки на эшелон я стал свидетелем процесса воспитания личного состава в роте. Один из механиков, выезжая на рампу, зацепил другой танк и покурочил подкрылок. Али немедленно построил роту прямо на рампе и дал неожиданную команду: «Рядовой Гусейнов, для зачитки бортового номера выйти из строя! Бортовой номер зачитать!»
Рядовой Гусейнов строевым шагом подошел к своему танку, снял панаму и со всей силы ударил лбом лобовой лист танка. «Не слышно!» - угрожающе сказал ротный. Несчастный Гусейнов второй раз треснулся об танк. «Плохо слышу!» - повысил голос ротный. Гусейнов третий раз боднул танк, да так, что разбил лоб до крови. «Теперь слышу», - удовлетворенно сказал Али, после чего дал команду «по местам» и начал загонять «пятьдесят пятку» на платформу.
Али уехал в Азербайджан в восемьдесят девятом. В девяносто втором кто-то узнал, что Али командовал батальоном в Нагорном Карабахе и сгорел в танке...

ЧУКОТСКИЕ ЗАРИСУЕЧКИ.

НЕМНОГО О МОРСКОЙ АВИАЦИИ.

Приятно смотреть на молодых лейтенантов. Чем-то они новенькую стодолларовую купюру напоминают. Гладенькие, хрустящие, пахнущие «новьём», яркие. Причем яркие и лицом и одеждой. Аж светятся. Вон, двое из ЧВВАКУШ по коридорам штаба ходят, начальство с ними знакомится. Да-а-а, не очень им повезло. У нас в части или вертолетчики, выпускники летных училищ, или Ворошиловградские штурмана-самолетчики, свысока переделывающие ЧВВАКУШ в обидное «Чушь». Пойду-ка я в классе предварительной подготовки посижу, туда начальство редко заглядывает, а если и заглянет, то решит, что я стенды с документацией разглядываю.
Сквозь полудрему слышно: бум-бум, топ-топ, «...разрешите товарищ... э-э-э... майор». Это молодежь в штурманскую до Гены Царя допустили, ща он их научит Родину любить... До обеда еще час, подремлю еще.
- А?? Что??? Хто здесь??? - чуть не упал с хлипкого стула от ржания за стенкой. Это Царь за фанерной стенкой меня испугал, значит, молодежь ушла, народ приехал с аэродрома, как всегда набился в штурманскую и байки травит. Потягиваюсь, выхожу, и мимо меня в соседний класс прошмыгивают два очень смущенных лейтенанта. В штурманской никого... кроме Гены.
- Ген, ты чего ржешь, как конь в «Героях меча и магии», меня аж разбудил?
- Да молодежь порадовала. Спрашиваю, на какой тип учились, а они с гордостью такой: «Ту-142, мол, морская авиация». А я тут не к месту вспомнил пословицу, что моряк - не муж, летчик - не любовник. Вспомнил, да и спросил их, кто ж тогда они, в морской-то авиации? А они молча сбежали... Гы-гы-гы, ха-ха-ха...

ВЕЛИКИЙ ПОХОД.

На Чукотке к концу зимы (в апреле) снег и квартирное затворничество начинают изрядно надоедать. Все привезенные из отпуска игры переиграны, книжки перечитаны, фильмы пересмотрены, музыка... бу-э-э-э-э-э... (извините, вырвалось) надоела. А тут еще жена уехала на сессию, и я остался один. Либо волком выть, либо спиться... О, мужики меня в субботу на охоту приглашают. Надо сходить. Ружжа у меня, конечно, нет, поэтому возьму камеру. Камера у меня хорошая, Panasonic M-30, наследник знаменитой 3000 серии, ни у кого в городке такой больше нет. Лыжи... так, лыжи... военные вон, стоят в коридоре за вешалкой. И даже крепления исправны. Палки здесь же. Хм, вот не думал, что это выданное на складе угробище когда-то пригодится. Так, просмолены... мазь... а-а-а, обойдутся. Я рекорды на скорость в них ставить не собираюсь. Сбор завтра на окраине городка, за подхозом в 5 утра, сразу после рассвета.
Собрались, перекурили и в путь, пока без лыж, наст неглубокий, скоро уж снег сойдет. Речка, вон, впадающая в бухту Комсомольскую уже проснулась. Сделали из лыж мостки, перебрались на тот берег. Выяснилось, что идем в бухту Славянка. Я да этого ее только с воздуха видел. Примерно траверз ВПП, место выпуска шасси при заходе с курсом 189. Всего нас четверо: Валера Тютерев, Лешка (оружейник из ИАСовской группы, фамилию уже запамятовал), Серега Масленников и я. Они с ружьями, я с камерой в специальной сумке-кофре. Хорошая камера. Большая, под стандартную VHS-кассету. Через километр после переправы встали на лыжи. Идется хорошо, лыжи хоть вперед и не очень идут, зато никакой отдачи. Впереди маячит распадочек между сопками, мужики говорят, надо его перевалить и далее съехать по снегу прямо к бухте Славянка. Вот уже и дорога в горку пошла, лыжи назад не едут, только крепление правое... вот падла... опять резинка-подпятник слетела. Останавливаюсь, заправляю непослушную резинку в крепление.
100 шагов, опять резинка выскочила. Заправляю, завязываю узлом. О, вот теперь никуда не денется. Дорога ощутимо прет вверх. Мужики впереди, метрах в 50, а я с этим креплением, да с кофром за спиной приотстал. В кофре камера. Большая, хорошая, но тяжеловата.
Середина подъема по распадку. Крепление сломалось. Алюминиевая качалка, к которой крепилась пресловутая резинка, не дававшая ноге выскочить назад из крепления, отломилась. Идти невозможно. Втыкаю лыжи в снег, заберу на обратном пути, палки оставляю для опоры. На втором шаге проваливаюсь по колено. Выбираюсь, еще через пару шагов ухаю по... дамам по пояс было бы. Вылезаю. Метрах в 100 выше мужики перекуривают, я ползу по насту на четвереньках - так больше площадь опоры и реже проваливаюсь. Оставляю воткнутыми в снег и палки. За спиной елозит кофр с камерой, постоянно сваливаясь под пузо. До чего ж хорошая вещь, но тяжелая и неудобная, блин...
Почти 3 часа ходьбы позади, подъем преодолен, за ним открывается еще один, почти перпендикулярно первому. Блин. Тоскливо оглядываюсь назад, там еще видны крыши военного городка. Кто-то отбирает у меня сумку с камерой. Уф-ф-ф-ф... сейчас, кажется, полечу от облегчения. Шагов пять - и снова в снегу по пояс. Матерюсь, вылезаю, стараюсь идти по теневым местам - там наст подмерзший и потверже. Ногу ставлю на всю ступню, увеличивая площадь опоры. Очень устают от такой ходьбы икры.
Одолел я и этот подъем. Далее идет спуск вниз, который двое лыжников преодолели за 10 минут зигзагом. Третий с камерой ждет меня на макушке, чтобы дорогу показать. Ставлю обрыдлый кофр на снег и отвешиваю ему знатного пенделя. Тот быстро скользит вниз. Хорошая камера, тяжелая, сама едет. Сам пытаюсь идти вниз, проваливаюсь, пытаюсь ехать на пузе или на спине. Короче, через полчаса я и сумка (при помощи пенделей) по извилистому спуску оказываемся внизу. Там снег почти стаял, видна каменистая почва и кучи намытой океаном гальки. Метрах в 300 впереди заброшенный маяк, на полпути к нему - охотничий балОк. Возле балкА уже горит костер. Кофр за спину, бреду к цивилизации. Ноги дрожат и подкашиваются.
Возле костра снимаю ботинки, вытряхиваю и выскребываю из них килограмм снега, сбрасываю меховую куртку, свитер и куртка комбеза под ней мокры насквозь, от спины идет пар. Снимаю куртку комбеза и свитер, одеваю меховушку, а снятое развешиваю сушиться вокруг костра. Валера Тютерев предлагает чаю из термоса, Масленица кусок хлеба с сосикой. Хорошо-о-о-о-о... жизнь начинает налаживаться. Где там моя крутая с трудом доставленная камера? Лезу в кофр. Блин, сволочь, падла, скА-А-Атина японская, тварь подколодная... какой, нафиг, датчик росы? Ты включаться будешь, с-с-с-с... самка собаки? Нет, включится, в видоискателе датчиком росы помигает и снова в отключку.
Открыл крышку, поставил камеру недалеко от костра с наветренной стороны, огляделся по сторонам. Вокруг на воде (вход в бухту Провидения уже вскрылся) лежал туман. Невдалеке на границе воды и суши виднелся маяк. «Надо погулять», - подумал я. И потом я погулял. Проверил камеру. Потом еще погулял. И еще. И еще. Тем временем, с другой стороны мыса раздались выстрелы и вскоре довольные охотники приперли двух уток. Одна довольно крупная, с домашнюю утку размером, с пестрой переливающейся зеленым, синим и фиолетовым шеей. Вторая серо-коричневая, размером с ворону. Пора бы и домой. При мысли о предстоящей пытке по подъему в гору становится плохо. Натягиваю на себя обратно просохшие шмотки. Последняя безнадежная попытка включить камеру... о! заработала! Быстро наспех снимаю окрестности, добычу, довольных охотников, уплетающих остатки сосисок, убираю злобного японского монстра из дорогущей механики и оптики обратно в сумку. Пошли.
Обратный путь помню плохо. Меня толкали, я механически переставлял ноги, проваливался, выбирался, полз на пузе и шел на четвереньках. Сзади, колотя по спине, висела большая, хорошая, умная, чтоб она сдохла, тяжелая, как 24-килограммовая гиря, камера. Очнулся, наткнувшись на оставленные мной по дороге вверх лыжи. Блин, значит, палки я прошел на автопилоте, за ними снова вверх идти... Лешка хлопает по плечу, протягивает мои палки. Уже хорошо. Втыкаю ноги в лыжи и бодренько съезжаю вслед за мужиками вниз до самой переправы через ручей. Поскольку дорога все время под уклон, носок из петли на креплениях не выскакивает. Ну, почти... если не пытаться рулить резко.
Госпидя-я-я-я... какое счастье идти пешком по твердой почве. С трудом вполз с лыжами и камерой к себе на 2-й этаж. Есть... не хочу... пить... вот из фильтра пару стаканов холодненькой... о-о-о-о, кайф. Теряя одежду, добрел до дивана. Очнулся почти через сутки, вечером воскресенья. При попытке дойти до туалета выяснилось, что мышцы на внутренней стороне бедра и на икрах болят невероятно. Поужинал (первый прием пищи за полтора суток), тупо повтыкал в ТВ. Чуть менее 14 часов длилась экскурсия, из них 8 с лишним часов просто ходьбы. Рабочий день. Ходьбы. Бессмысленной и беспощадной. И под сводом черепа бьется тоненькая подленькая мысль: «А нафига?» За 3-4 минуты съемки того, как мы сосиски жрем? За что я кровь проливал?
В понедельник на построении на вопрос собратьев по турЫзму «ну как ты?» организм выдал ответ раньше, чем мозг успел включиться: «Да имел я в виду вашу охоту!!»

СВЯЗЬ - ЯВЛЕНИЕ СЛУЧАЙНОЕ.

Был у нас в погранотряде связист из пиджаков. Из категории "вечный старлей" (даже до "пятнадцатилетнего капитана" не дорос). Бабник, алкаш, фигура - грушей, пивной животик. Но мужик - ВО! Чувство юмора... своеобразное. За своих - в огонь и воду. А вот со службой не дружил. Один эпизод расскажу.
В демократические, постперестроечные времена, аппарат управления у пограничников стал расти со страшной силой. Кто-то из полковников мне рассказывал, что при СССРе штат центрального аппарата ПВ КГБ СССР составлял немногим более 300 человек, а при генерале Николаеве в ФПС РФ «кремлевский погранокруг» составлял немногим менее 2000 человек, включая геральдическое управление и Управление международных связей. Соответственно, полковники и генералы стали плодиться в неприличных даже на взгляд кроликов количествах. Округа не отставали от центра. В нашем Северо-Восточном погранокруге, ставшим в одночасье Северо-Восточным региональным управлением, вместо одного генерала - Командующего округом, стало то ли 6, то ли 7 штук, всех не упомнишь. Командующий, первый зам, главный воспитатель, зам по тылу, начаЛник авиации, флотский адмирал, главный пограничный прокурор, начальник контрразведки, во, уже 8 получилось, и кого-то наверняка забыл. Естественно, занималась эта орава тем, что плодила особо ценные указания со скоростью десятка 2-3 в день, соревнуясь с Москвой, и ездила с проверками по частям. Проверки перетекали из одной в другую, на смену убывающей партии нахлебников, камчатский самолет-«чебурашка» Ан-72 привозил новую. Чувство опасности у перманентно проверяемых пограничников сильно притупилось и шныряющие по коридорам штаба незнакомые полковники и подполы уже не вызывали никаких эмоций («а-а-а, опять проверка какая-нибудь»). И только появление генерала могло расшевелить рутину повседневности. Вот и в тот раз во главе очередной группы проверяющих, точно знающих как надо служить демократической России, но упорно молчащих, где взять на это денег, прибыл ГЕНЕРАЛ.
После обязательных мероприятий: встречи с построением у чебурашкиного трапа, обеда полупраздничного, концерта штабных с указками возле карт и графиков и показательного прилюдного, с пыхтением, полового акта с особо провинившимися, комиссии захотелось развлечений. Приспичило генералу на какую-то заставу попасть, а связи нет, а без связи вертолетчики в воздух не поднимаются. Генерал, бегает, всех сношает (в цЫничной и извращенной форме), важняка в кабинете командира накатывает. Вызывают нашего героя (он дежурным по связи был). Генерал ставит вопрос в лоб: "Тащ старшлетнант, когда связь будет (бля!)" Т.е. не вопрос даже, а указание. А тот возьми, пожми плечами, да ляпни: "Связь, товарищ генерал, явление случайное".
Командир отряда генерала разве что за шиворот не удерживал, пока енеральская свита пыталась пофигиста как грелку порвать. А ему-то пофиг!
Как только генерал обратно в округ улетел, тут же волшебно и связь и наладилась (на заставе, чай, тоже не дураки служат).

ГИМН СТОПАРЮ

Есть на северах такое понятие - "стопарь". И, соответственно, формы употребления этого понятия: «вдарить по стопарю», «усидеть стопарь». Я думаю, что происхождением это слово обязано обычной стопке, но со временем его применение расширилось и углУбилось. Где-то я уже описывал, а где - не помню. Опишу еще раз.
Физический объем "стопаря" колеблется в спиртовом эквиваленте от рюмки до канистры чистого, проходя через стадии от "по рюмочке", "сухенького по чуть-чуть", "пузырь-другой", "для сугреву", "ящик шампанского", до "ударим по пивку", "для поправки здоровья", "пока не стемнеет", "пока не рассветет", и "что здесь пить". Последняя - самая опасная, ибо не несет в контексте временнЫх и литражных ограничений.
Стопарь - это не емкость, он не имеет ни определенной формы, ни определенного объема. Стопарь - это доза, которая зависит от физического объема имеющегося спиртного, физических кондиций отдыхающих, их настроения и грядущих задач, объема закуси, температуры наружного воздуха, морально-психологического климата в семье и коллективе, запаса свободного времени, удаленности от мест обитания начальства, времени суток, часа подъема, состояния организмов и пр. и пр.
В моем родном «гвардейском» экипаже понятие «по стопарю» в первой моей командировке вылилось в ящик вина разных сортов от сухого до липко-сладкого и от молдавского до китайского. К вечеру было худо. Потом длительный период пили спирт. Где-то через годик наступил «шампанский» период. Единица измерения - ящик. Обычно 1-1,5, в лучшие дни два и более с последполировкой либо польскими липкими ликерами типа «Киви» и «Кюрасо», либо старым верным другом - спиртом. «Да, пили люди в наше время, не то, что нынешнее племя...» В те времена я освоил с десяток способов открытия бутылки шампанского. От банального «снять проволочку, встряхнуть, поставить на стол» (это называли «по-гусарски»), до экзотического «снять с пояса нож размером с сабельку и одним пьяным взмахом снести полбутылки» (это называли «по-командирски»). И ведь никого количество стекла в напитке не волновало, и вреда никакого... Переваривалось оно, что ли, или правда господь пьяных бережет?
Наутро с неизменно здоровой головой (кому помогал молодой здоровый организм, кому - многолетняя привычка и опыт) и легким гусарским выхлопом - на медконтроль. Перед входом к доХтуру командир тушил наши выхлопы, давая лизнуть специально припасенный на этот случай в кармане тюбик китайской зубной пасты с каким-то особо ядреным мятным наполнителем. От него организм продирало мятой до самого ануса, глаза выкатывались и, в таком вот состоянии легкого удивления, медконтроль проходился «на ура».
При прилете на Камчатку или в Магадан частенько в охотку после длительной с ним разлуки шло пиво. На Камчатке - разливное, канистрами и с крабами, в Магадане - бутылочное и с сушеной\вяленой\соленой рыбой. Если пива не хватало, догонялись спиртом. Нормальные люди в России, наоборот, пивом водку шлифуют, но мы-то обмороженные, потому наоборот.
Таким образом, неправильная оценка (по молодости и неопытности) предложения "ну что, по стопарю и в люлю..." несколько раз приводила меня к... не скажу. К нехорошим последствиям. Грамотный и слетанный экипаж всегда понимает предложение "по стопарю" правильно, что и приводит к многолетней безаварийной работе. Достигается такое единство душ опять же многолетними тренировками. Отчасти это и называется «слетанностью», когда каждый знает персональную потребную дозу, растягивает или сжимает ее в общую продолжительность посиделок с тем, чтобы встать из-за стола вместе со всеми, и вместе со всеми же к подъему быть «как огурец».

Уф-ф-ф, тема раскрыта, аллес!