Маленькое предисловие: события, описанные ниже, абсолютно реальные и совершенно свежие. В силу ээээ... конфиденциальности операции некоторые ее детали изменены или опущены, что, впрочем, не умаляет ее анекдотичности.
Заранее прошу прощения у Стройбата и всей питерской фракции. Я люблю ваш город и ваш народ, но подчас бывает так смешно с вами общаться...


САГА О ПОРЕБРИКАХ*,

или Сколько нужно бухгалтеров, чтобы отправить правильную платежку.

Сначала эпиграф:

Вопрос: Сколько нужно милиционеров, чтобы закрутить лампочку?
Ответ: Десять. Один стоит на столе и держит лампочку, четверо вращают стол против часовой стрелки, обеспечивая вращение лампочки, и четверо ходят вокруг стола по часовой стрелке, чтобы у стоящего на столе не закружилась голова. А десятый? Десятый - руководитель операции.

Начало было весьма прозаическое. Необходимо прогнать по счетам нескольких фирм достаточно увесистую стаю убитых енотов (у.е.), при этом так, чтобы оборот прошел в кратчайшие сроки и без задержек. В обороте участвует питерская фирма...
Зная обязательность и пунктуальность земляков Президента, мы начали подготовку к операции не то чтобы заранее - заблаговременно. То есть за неделю до предполагаемого оборота уже были подготовлены все счета, счета-фактуры, акты и прочие бумажки и бумажонки, на которых от наших северных друзей требовалось только шлепнуть свои печати и расписаться.
Весь этот мусор - по пяти конторам! - был выслан почтой, не побоюсь этого слова, электронной, шестью письмами, мелкими партиями, чтобы не глюкнуло, с уведомлением о прочтении (это важно!). Дата отправки - 14 мая, пятница. Как северяне принимали эту почту, говоря словами Райкина, нужно рассказывать отдельно и с глазу на глаз. До них дошла (почему-то?) только третья попытка. Но дошла. Отзвонились, сказали.
- Ребята, дорогие, вы уж пожалуйста - просили мы их вечером во вторник - сделайте заранее платежки, отправьте их в банк, чтобы как только денюжка поступит, так сразу чтоб ее обработали и по вашим платежкам разогнали.
- Конечно-конечно, - послышалось с берегов Невы. - Мы и банк-клиент себе поставили, и вообще мы люди опытные...
И вот, час «Ч». Бабло неумолимым потоком двинулось из Москвы в Санкт-Петербург по каналам банковской связи. Двинулось оно в среду, 19 мая.
- Девушка-питерский бухгалтер, миленькая, - канючили мы в среду,- вы там платежки-то сделали? По нашей шпаргалочке? Сумочки не перепутали? Назначеньица платежа правильно написали? А НДСик выделить не забыли 18 процентиков?
- Нет, ну что вы, - доносился голосок далекой северянки, - все-все отлично, все правильно, пять раз смотрели...
Утром в четверг мне радостно отрапортовали, что деньги до них уже дошли и уже все необходимые платежи сделаны. Ура, подумал я, надо же как быстро - и обрадовал свой банк, что все мол пучком, можно не переживать.
Вечер четверга. Ближе к 17-00 по московскому, и около 9-00 по Нью-Йоркскому времени. Видимо, ориентируясь по своей привычке глядеть в окно в Европу и далее на Запад, питерцы считают именно это время самым удобным для начала деловой активности. Звонок из Питера.
- А где деньги?
- ????????????????????? Как это «где»? Ты же мне сам сказал, что утром пришли и вы их уже отправили!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
- Ну, это, в общем, ну, я короче, эээээ, ДУМАЛ, что они уже пришли, а раз пришли, то платежки наши уже должны были пройти.... Но их нет....
На самом деле, так рано платеж до Питера не мог дойти. Деньги действительно появились на корр-счете питерского банка только в пятницу. Но свой-то банк я уже обрадовал. И они уже сообщили даже куда надо... А бабок-то нет....
Пятница. Утро. Директор этой с позволения сказать «Фирмы» где-то на переговорах и ничего не знает о деньгах, ибо в офисе еще не был, и вообще ему некогда. Бухгалтер просто неизвестно где, мобильник отключен.
Секретарша в офисе вежливо интересуется «Как вас представить?».
- Напрягите свое воображение и представьте меня обнаженным... - в следующий раз именно так и скажу. Но пока был вежлив, мол такой-то, из Москвы. Где, мол, ваша красавица с арифмометром?
- Будет после 14-00 (!!! Бухгалтер! В фирме, через счета которой пробегает стая убитых енотов, численностью как конница Чингиз-Хана!!!!!)
- Ну вы ей от меня привет передайте, и пусть мне сразу же позвонит.

15-00. Звонит мой банк и вежливо интересуется, не напутал ли я чего. Нет, говорю, почти ничего не напутал, просто телефон испорченный, на самом деле деньги пошли сегодня, да ведь и не могли они прийти в Питер вчера... Банк успокаивается, но осадочек остается.
15-30. Звонит эта фря из Питера и интересуется, а чего это я ее ищу?
- Да вот, пустячок такой, вы платежи провели?
- А я не знаю. У меня винчестер полетел.. (БЛИИИИН! Дайте мне ВИНЧЕСТЕР!!!!), я потому и не могу связаться с банком (дайте мне уже БАЗУКУ!!!). И вообще, у нас только ТРИ платежки готовы, а остальные еще не готовы, потому что компьютер ВЧЕРА сломался («АВРОРУ» мне!!!!! Шестидюймовым!!!!! ОГОНЬ!!!!!!)
Я никогда не думал, что так смогу угрожать незнакомой мне и наверное даже симпатичной девушке. Я рассказал ей обо всех казнях египетских и прочих неприятностях, которые обычно случаются с теми, кто плохо исполняет свои обязательства. Я потребовал соединить меня с руководством. Я рассказал все это руководству, объяснив попутно, что такой ход событий вряд ли будет признан форс-мажором.
Руководство обещает раздать всем #$%##&*@, после чего перезвонить. Перезванивают. Они договорились со своим банком, что платежи пройдут сегодняшним числом, и сейчас они быстро доделают платежки...
Звонит мой банк и вежливо интересуется, как дела. Пока, говорю, не родила. Вот, мол, платежи сегодняшним числом все прошли.
- А платежечки можно увидеть? - спрашивают мои банкирши.
- Ну сейчас, организуем! - звоню питерцам и даю им банковский е-мейл.
Через час примерно они мне рапортуют, что все прошло и копии платежек отосланы на указанный мною адрес.
Звонит мой банк и, весело хихикая, сообщает, что платежки по мейлу они получили, все пучком, только отправлено все на счета по договорам 2-месячной давности, т.е. не на те, которые я сообщил моим друзьям из Культурной столицы России неделю назад.
Звоню на север. Типа что за %$#@&? Как так, не может быть, ты нам НИЧЕГО не отправлял, мы НИЧЕГО не получали.
- Упс! - говорю, - неправда ваша! Вот мои письма к вам от 14.05., а вот уведомления (хитрая штука Outlook Express!) о том, что «получатель данного сообщения открыл его такого-то числа в такое-то время». Стоп, а почему это у вас уведомления помечены СЕГОДНЯШНИМ числом? Вы их что, только СЕГОДНЯ открыли??? Десять минут назад?????
- Ой, да, ну, это, мы, короче... Мы сейчас отменим и переделаем...
18-00. Закончился не только банковский, но и вообще рабочий день. Пятница. Домой бы...
Радостный звонок из Питера.
- А тут по двум фирмам нет реквизитов.
Как же неудобно одновременно ругаться по телефону и выезжать с парковки... Паркуюсь обратно, иду в офис. Открываю почту. Смотрю: вот письмо, вот вложенные файлы - 9 штук. Все живые-здоровые. С реквизитами, как с куста.
- Але, Питер? Ну-ка, дружок, открой-ка письмо номер такое-то? Видишь файлы? Что значит, там таких нет? Нет, там не три, там девять!!!! На прокруточку топни мышкой... Надо же, появились... Радость-то... А ты не знал, что в окошке не все помещаются, что надо смотреть все вложения? О как, со мной пообщаешься - компьютерным гением станешь.
Солнце клонилось к закату - в деревне Дураков закипела работа. Через час мне доложили, что исправленные платежки в банк отправлены, а неправильные отозваны... Сутки потеряны, и я еще не знаю, что мне скажет на это любимый банк. Но до понедельника еще надо дожить...
--------------------
* Поребрик - в переводе с питерского - бордюрный камень, граница тротуара. В нашем офисе так называют всех выходцев с берегов Невы, Мойки и Фонтанки.

В продолжение темы про службу в роте охраны.

С самого начала службы на авиабазе наш призыв активно привлекали к различным хоз.работам. Молоды мы были, на посты еще не хаживали, че с нас взять.
Служил с нами во взводе львовский студент Вася Рымик. Спокойный такой интеллигентный хлопец, в очках.
В те, уже давние времена командование нашей ротой было помешано на улучшении интерьера помещений караулок. Ремонтно-строительные работы прекращались исключительно на время проверок.
Так вот, как-то раз Васю отправили на помощь двум дедушкам, которые выстилали плиткой пол одного из помещений караулки. Дедушки использовали Васю по полной. Один разок показали, как это делается и вперед. Вася пашет, дедушки балдеют. К концу работ Вася, в общих чертах вник в особенности технологии плиточного дела. Когда командиры приняли решение «облагородить» еще одну комнату, дальновидный Вася сам предложил свои услуги, причем вызвался все сотворить собственноручно, без привлечения посторонней помощи. С тех пор и повелось. Мы на посты, а Васятка плиточку кладет. Очень скоро караулки превратились в подобие общественных бань или больниц. Без плитки остался лишь потолок и незначительная часть стен. Надо отдать Ваське должное, плитку он класть поднаторел здорово, мастером стал в этом деле первостатейным. Слава о Василии прокатилась по всей авиабазе. К ротному потянулись базовские ходоки. Васька стал нужен всем. Через год Василий перестал откликаться на окрик: «Рядовой Рымик, ко мне!». Слабо реагировал он лишь на обращение Василий Александрович. Постепенно, на базе не осталось ни одного помещения, к которому бы Вася не приложил бы свои руки. Что такое наряд или караул, из его памяти было стерто на прочь. Сама идея поставить Василия на пост казалась командирам кощунством. Васятка стал местной валютой, золотым запасом. Мы тихо балдели, когда офицеры соседних подразделений помогали Васеньке натягивать рабочий халат. Рейтинг Василия был неимоверно высок. Молодые войны сглатывали завистливую слюну, глядя на то, как устроил жисть Рымик.
Когда вышел знаменитый приказ об увольнении, Ваську демобелизовали первым, торжественно перед строем вручив документы.
Сильна пословица «свято место пусто не бывает».
Не успел еще остыть Васькины следы, а к ротному на перегонки ломанулось пять человек хитрой молодежи с предложением достойно и в полном объеме заменить ушедшего в запас мастера.

В отдаленных ракетных гарнизонах служат очень простые парни и понятные инструкции писать не боятся. Например, в одной инструкции ракетной части СибВО была такая запись: "Дежурному оператору запрещается спать, положив голову на пульт управления ракетной установкойЮ чтобы слюни из открытого рта не замкнули электрические контакты".

Аспирантские байки 2

Вот и верь после этого людям
Говорил о любви при луне ...

Местом, где происходили описываемые ниже события, является все та же студенческо-аспирантская общага одного из ВУЗов города Ленинграда. Были мы тогда молоды, веселы и беззаботны, любили погулять и посмеяться, что ничуть не мешало нам сдавать кандидатские экзамены, проходить аттестации, писать свои, как мы говорили, диссертовины (слово диссертация считалось чересчур пафосным и напыщенным) и в конце концов защищать их.
Как-то раз мой друг и сосед по комнате Генка отправился по высоконаучным делам в публичку, то есть публичную библиотеку. Я же остался на хозяйстве. Главной и единственной задачей моего хозяйствования было приготовить ужин к Генкиному возвращению с тем, чтобы совместно его употребить. Задача сия представлялась мне трудноразрешимой по причине абсолютного отсутствия съедобных ингридиентов как в холодильнике, так и в прочих местах нашей невеликой жилплощади. Денег не было тоже. Причем не просто не было, а совсем не было. Наиболее простой выход из подобного затруднения для меня секретом не был, и по зрелому размышлению я к нему и прибег. Всем конечно понятно, что это операция "Хрусталь" или "Пушнина", как где называли...
И вот, полазив под кроватями и в шкафах, я набил сумку добычей и пошел проводить товарообменную операцию. На первом этаже мне встретилась Маринка, аспирантка с моего курса и моя приятельница. Человек она была очень хороший, добрый и легковерный. Наверное не зря говорится - наивность есть не признак глупости, но чистоты души. В силу этих ее качеств я никогда не шутил с ней сколько-нибудь жестоко, но только по-доброму. На ее вопрос относительно цели моего путешествия с такой здоровенной сумкой я немедленно скорчил унылую рожу и заявил, что поехал домой. Как домой - ахнула Маринка - аттестация же на носу. Мне не пройти - грустно заявил я - первой главы нету и в помине, шеф ни за что не аттестует. А на нашей кафедре, сама знаешь как с защитами. Маринкины глаза наполнились сочувствием, во мне шевельнулась совесть, но быстро затихла под бременем насущных проблем.
Двигаясь к приемному пункту я пытался решить совершенно неразрешимую задачу. Проблема заключалась в следующем. Предполагаемая выручка могла составить около трех рублей, чего безусловно хватило бы на десяток яиц и полкило докторской колбасы. Этот набор вполне обеспечивал приготовление на ужин блюда известного под названием "Полдес по-французски". Но я считал использование "хрустальной" выручки на приобретение исключительно закуски делом неправильным. Как бы это лучше выразиться, не совсем достойным что ли. Ну как Балаганов спрашивал у командора: "Вам не стыдно за краску платить живыми деньгами?" Но выручки больше ни на что не оставалось. Если же купить огненной воды - жрать будет нечего. Как быть? Прямо квадратура круга какая-то.
Так ничего и не решив, я подошел к окошку приемщика посуды и поставил на прилавок все свое богатство. И тут настал момент истины. Я совершил мерзкий, совершенно отвратительный поступок, за который мне до сих пор совершенно не стыдно. Приемщик ошибся! И вместо трех рублей дал мне шесть!!! А я на его промашку не указал, схватил деньги и был таков. И все у меня преотличнейше сложилось. Десяток яиц, полкило колбасы и бутылка водки.
В прекрасном настроении я прибежал домой, сложил добычу в холодильник и уселся писать статью. Сроки поджимали, а с вдохновением у меня всегда было хреновато. Над моим письменным столом всегда висел "Список околонаучных слов, предложений и междометий", состоящий из всяких "в целях споспешествования", "из вышеупомянутого с очевидностью вытекает нижеследующее". (По части методического обеспечения творческого процесса Бендер против меня слабак). Но иногда и этот костыль не помогал.
И вдруг в самый разгар творческого процесса в комнату врывается разъяренная до полной невменяемости фурия и с нечленораздельными воплями вцепляется мне в бороду. Я в полных непонятках пытаюсь ее успокоить и постигнуть причины по выражению кота Бегемота "столь резкого к себе отношения". То, что фурия это Маринка, я понял, а вот про данное ей обещание уехать давно забыл. Маринка наконец отпускает мою многострадальную бороду и, показывая мне на свои уши, заявляет, что их уже совсем не видно. Почему? - глупо спрашиваю я. Потому, что я не успеваю стряхивать с них лапшу, которую ты мне на них развешиваешь - звучит ответ. Оказывается, после встречи со мною она пришла домой и поделилась известием о моем отъезде с соседками. Те, далеко не такие легковерные и добродушные, подняли ее на смех. Решающим аргументом с ее слов было указание более опытных товарок на то, что никто не участвовал и даже не слыхал об отвальной в честь моего отъезда. А так быть не могло.
Горя жаждой мести, Маринка двинулась ко мне. Не заставши через некоторое время сделала еще и еще и еще попытки. Так что, когда я в конце концов оказался на месте, она уже кипела как кастрюлька с водой, в которой варится сгущенка на общежитской кухне. Ну и взрыв не заставил себя ждать.
Посмеиваясь про себя, я долго вилял хвостом и вымаливал прощение. Клятвенно обещал больше никогда, ни за что и ни под каким видом. Приглашал к ужину, обещал весь вечер петь под гитару только ее любимые песенки. В конце концов был прощен и напутствован тирадой относительно технологии исправления горбатых. Дабы не создавать у читающей публики ложного о себе впечатления, признаюсь, что клятвы свои я не сдержал, да и не собирался.
Примерно через неделю, когда осторожность жертвы немножко притухла, я показал Маринке первую попавшуюся студентку с нашего этажа и посоветовал с нею всегда здороваться. О студентке я сказал, что она подружка нашего председателя аспирантского совета, парня с большим гонором и массой тараканов в голове. И чтобы не дай бог его не обидеть, с его подружкой лучше вести себя почтительно. Затем я месяц веселился, наблюдая старательную приветливость Маринки и искреннее недоумение студентки, с которой раскланивается совершенно незнакомая аспирантка. Через месяц меня кто-то продал, а может и заложил бескорыстно. Не все же мне веселиться, бывает, что и надо мной. Вновь я был подвергнут заслуженной трепке.
А "Полдес по-французски" я тогда сготовил. Когда сели за стол и налили по первой, я подождал пока Генка выпьет и заявил ему, что закусывать он собирается ворованным продуктом. Как и ожидалось, Геныч закашлялся, выкатил глаза и сдавленным голосом спросил: "Это как это, ворованным?" Выслушав мои объяснения, он налил по второй, минутку подумал и изрек: "Это не кража, это аванс. До конца аспирантуры далеко, этот приемщик нас еще много раз обсчитает". Это меня успокоило и окончательно примирило с некрасивым моим поступком.

Мемуары, которые никогда не будут написаны полностью.
(Гвардейская, Таманская, гордимся мы тобой.... (гимн Таманской дивизии))

.... Конец апреля, последние дни в учебке, на голове уже обосновалась пилотка, организм вспоминает подзабытое за зиму ощущение нормального нижнего белья. Сданы все экзамены и нормативы по программе подготовки санитарных инструкторов, а ещё полгода назад кто бы мог подумать, что за это время из слесаря механосборочных работ сделают медработника? Но в Советской армии непреодолимых препятствий не было и быть не могло. Экзамены сдала даже группа товарищей из Каракалпакии. Заодно их научили в пределах норм уставов и на русском языке понимать.
Прощай Ковров - как говорили, город дождей (но кто же их видел, зимой-то?), б....й (народная молва говорит о многочисленных ткацких фабриках с женскими общежитиями) и мотоциклов - вот этого добра действительно было много даже зимой. Впереди служба в нормальных войсках, кому как повезет, но мне выбирать было не из чего - как особо и слишком умному светила только пехота и конкретно гвардейская Таманская. Напутственные слова сержантов были в простоте своей незатейливы: "Вешайтесь, товарищи курсанты, Тамань - это конец".
В конце-концов попал в неё, родимую, и даже в один из самых старых и заслуженных полков Советской армии, более того, в роту по совместительству являвшейся ансамблем песни и пляски дивизии. Но, замаячившая было халява, обломилась сразу, даже наоборот все получилось.
Вся рота была просто помешана на физо, а фамилия ротного оказалась тоже под стать - Шайтанов. Знакомство происходило через турник. Оказалось, что норм ВСК для прохождения службы именно в этой роте недостаточно, и из нас пообещали сделать к концу службы достойных звания гвардейцев.
Каждое утро начиналось с забега на N километров с последующим усиленным преодолением спортивного городка, причем все это проделывалось с легкостью и даже с элегантностью, что, впрочем, было и не удивительно, основная масса личного состава была из выпускников циркового училища, среди которых попадались просто феноменальные индивидуумы. Может ли, к примеру, нормальный человек стрелять с одной руки из ПКМа? Оказывается, может, ну конечно не совсем нормальный, а тот, что стоит внизу пирамиды из шести человек. Особенно грустно приходилось нормальным людям, не обремененным происхождением из старинных цирковых фамилий и одноименным образованием.
Радость интенсивного физического совершенства продлилась, однако, не очень долго, всего несколько недель, потому что политотдел выступил застрельщиком очередной инициативы по ликвидации неуставных отношений, хотя, честно говоря, их и не было в том виде, который сейчас на всех углах прессы рисуют. Ведь если ты "чмошник" (ЧМО - чудак московского округа), то не зависимо от периода службы им и останешься. Но, тем не менее, оказался этажом ниже в другой, уже, почти, нормальной роте.
Рота была особенной, в ее списки навечно зачислен герой Советского Союза. Человек, совершивший подвиг во время войны и удостоенный этого высокого звания посмертно.
Как сказал выше, рота была почти нормальной, она была "показной". Для тех, кто не знает что это такое: "показ" - комплекс мероприятий, предназначенный для демонстрации представителям принимаемой стороны красы, мощи и неограниченных возможностей Вооруженных сил Советского Союза. "Показ" обеспечивался с помощью "отмазов" - мероприятий, в основном в ночное время ("таманская ночь") направленных для придания "показного" вида различным, объектам, сооружениям и технике. "Таманская ночь" - основное время проведения "отмазов" для обеспечения "показов", т.к. в армии все "строго по распорядку" и на дополнительные, незапланированные мероприятия нет просто времени, поэтому все делается после отбоя ночью.
Не буду утомлять, чем все это достигалось, но, к примеру, туалетов было два, один действующий, а другой показной, открываемый только на время показа. Был показной наряд по роте - три бугая почти под два метра ростом с комплектов регалий ряда в три и еще много чего в том же духе.
Да, расположение роты тоже было непростым, койки в один ярус, с никелероваными дужками, а на полу был паркет, покрываемый мастикой раза два - три в месяц.
Но все это были нормальные таманские будни, сопровождавшие всю дальнейшую службу, а пока вместе с нами (специалисты прибывшие в полк из учебных частей) в роту привели молодое пополнение, пехоту из карантина, расписали оружие и начали слаживать дружный воинский коллектив. Естественно, первым этапом обучения были тренировки по подъему - отбою за 45 секунд. Потом были тренировки подъема по тревоге. Здесь стоит сделать опять отступление, не знаю, что у нас был за штат, но в роте одних только пулеметов ПКМ было аж 18 штук, а к ним сменные стволы, запасные коробки с лентами, а еще были ночные прицелы, тоже 18 штук, а еще гранатометы и снайперские винтовками и наконец караульные патроны в большом железном ящике, не считая личного снаряжения и вещей, носимых в вещмешке (это только на учениях он крепится на штатном месте в БМП, а так носился на себе) и, конечно же, шлема стального - каски. Все это по тревоге выносилось на себе в район сосредоточения (км где-то 6 от полка). Особый цинизм заключался в том, что техника шла где-то по соседней просеке без бедных кочколазов, трусивших навьюченными, как верблюды. Халява, наконец, обломилось и мне, будучи на сержантской должности и не имея в мирное время подчиненных я, естественно, был посыльным и по тревоге бежал оповещать ротного, имея на себе только автомат и свою санитарную сумку, все остальное во время моего отсутствия перли на себе бедные мотострелки, обильно потея еще домашними пирожками. Поначалу, не втянувшись в службу, это было, действительно, очень тяжело. Народ просто вымирал на ходу, и их приходилось постоянно разгружать.
Бойцы готовилась принимать присягу, обшивали парадную форму и тут поехали на учения в ГУЦ (Гороховецкий учебный центр). Выезжать на батальонные учения с боевой стрельбой до присяги не принято, но факт остается фактом. Погрузились в вагоны, закрепили технику и поехали. Для меня это была вторая поездка на полигон. Я умудрился съездить туда еще в учебке, но это отдельная история.
В ГУЦе нас отымели по полной программе, ведь учения были тоже "показные", проводил их сам командующий округом. Чтобы не нарушать законы, запрещающие до присяги боевые стрельбы, кроме начального упражнения и метания гранат, присягу принимали на неделю раньше остальных. Все было, как в военной хронике, полевая форма, знамя полка, специально доставленное на полигон, фотокорреспондент окружной газеты "Окопная правда" (извините, "Красный воин"). Даже обед праздничный умудрились повара сделать, правда, ели из котелков.
Учения были стандартные, марш, развертывание в цепь, долгое нудное наступление со стрельбой и метанием гранат и в конце отражение контратаки, к нашему счастью без рытья окопов и капониров.
И тут произошел забавный случай, кто-то наверху решил показать работу служб тыла. Короче запланировали "подбить" один танк, ремонтники должны были эвакуировать его, а медики экипаж. Все было выполнено, как по нотам, в определенный момент один из танков повернул башню набок, опустил ствол и запалил сначала шашку белого дыма, а потом черного. Ремонтники на МТП лихо подскочили, накинули тросы и стали эвакуировать, параллельно медработники в моем лице и такого же санинструктора из соседней роты подъехали на санитарной машине и стали эвакуировать экипаж. Хоть наши танки самые низкие в мире, на башню лезть было неохота и мы вытащили по всем правилам с помощью носилочной лямки механика-водителя, занесли его за пригорок и оставили "лечиться" на солнце. Вдруг со стороны танка раздался зычный голос зампотеха, который, вспоминая всех и вся с применением нормального армейского лексикона, пытался нам объяснить, что танк подбит условно и без механика с места не двинется, и вообще, что мы срываем ему показ. Честно говоря, переть на себе танкиста до санитарки метров 70 никто и не собирался. Учения для нас кончились, это был наилучший вариант, кстати, навязанный начальством. В машине мы заранее заботливо развернули и закрепили носилки с прицелом провести остаток учений в горизонтальном положении, чем пылить с ротой не один километр по полигону. Вдруг звук открываемой задней двери и мы, вскочив и похватав спросонья автоматы, увидели замполита батальона. Как он оказался так далеко от личного состава выполняющего "боевую задачу", осталось для всех загадкой но, мы сидели, прижав к груди оружие, все оставшееся время, а он отдыхал на носилках, наверное чувствуя себя раненым. Потом выяснилось, что автоматы мы похватали друг друга, что выяснилось только при погрузке в эшелон для обратной дороги. Свой старый автомат я вновь получил, когда в очередной раз поехал в ГУЦ уже прикомандированный к соседней роте вместо Андрюхи, застрявшего в медсанбате на излечении. Была такая беда среди санинструкторов, стоило заболеть по-настоящему, с госпитализацией, очень тяжело было выписываться, потому что младшего медперсонала не хватало и использовали выздоравливающих. Но это уже совсем другая история. Случившаяся уже позже.
Параллельно в перерывах между боевой и политической подготовками занимались решением не менее важных задач, которыми издревне славится Таманская дивизия, в основном это, конечно, домыслы и слухи, но отдельные эпизоды имели место. Навсегда запомнилась борьба с одуванчиками. Откуда на военном зеленом газоне они только берутся в таком количестве, если их ежедневно уничтожают? Имели место и мероприятия особого смысла и глубины действия. К примеру, у соседей, в батальоне связи, перед проверкой плац чистили мастикой для обуви, мы до этого не доходили, но караулку кирпичом натирали, белый белым, а красный красным. Ну, свалки и помойки масксетями драпировали, так для этого сети и существуют. Боксы с техникой отдельная песня - катки техники БМП нагуталинины, пол под машиной покрашен, не просто одним цветом, а по периметру еще и обведен полосами разных цветов, на стенах висят батареи, правда не подключенные, но считается помещение отапливаемым. Короче, не соскучишься.
А еще были многочисленные проверяющие и делегации с соответствующими показами. Особая статья строевые смотры - важное мероприятие в жизни военнослужащего, если кто думает что достаточно построиться и пройти с песней мимо трибуны с командованием, то глубоко ошибается. Строевой смотр служит в первую очередь для проверки оружия, амуниции и снаряжения бойца. Все должно соответствовать установленным нормам и обязательно иметь бирку. Для непонятливых придумали даже поговорку: ?Солдат без бирки, что х... без дырки?. У бедного мотострелка бирок было, как говорят украинские соседи, богато. Помимо нашиваемых на основное снаряжение, носимое на себе, и включавшего: лямки плечевые любовно называемых "сбруей", ремень полевой, различные подсумки и чехлы для магазинов, гранат, малой пехотной лопатки, фляги, средства химической защиты в виде комплекта ОЗК и противогаза и, конечно же, плащ-палатку и вещмешок, имело место и дополнительное связанное с прочим вооружение, и моей санитарной сумкой. На каждом обозначенном выше предмете должна была быть пришита бирка установленного образца, покрашенная в установленный цвет, подписанная чернилами установленного цвета и пришитая соответственно нитками так же строго установленного цвета. Как вы можете представить, число комбинаций по цветовой гамме позволяло менять ее с завидной регулярностью.
Были еще парко-хозяйственные работы со знаменитой фразой комбата прозвучавшей ответом на заявление об отсутствии в полку цемента: "В вооруженных силах цемент есть", суровые будни в караульной команде полтора месяца "через день на ремень", с уникальным случаем караула в течение двух суток подряд (сам по себе сформировался "черный" юмор - "Смены не будет" (Н.Островский "Как закалялась сталь")), шесть поездок в ГУЦ на учения, два парада на Красной площади, другие менее заметные события типа стрельб, тактики, вождения и, наконец, долгожданный дембель.