Аист

Осень 1980 года.
Застава располагалась в лесу, вдалеке от населённых пунктов. До войны здесь был небольшой прусский посёлок, от которого осталось несколько хорошо сохранившихся домов, приспособленных после войны для расположения пограничной заставы. Недалеко от здания самой заставы находился дом, в котором жили семьи командования заставы. Рядом с домом стоял большой каменный сарай, в котором хранились дрова и уголь для отопления квартир, небольшое помещение было отведено и для куриного поголовья, свободно разгуливавшего днём рядом с сараем. Чердак сарая был огромен и использовался нами для хранения сена, запасаемого на зиму для коров заставы. Двускатная черепичная крыша сарая была настолько высока, что стоящий рядом деревянный столб наружного освещения был вровень с гнездом. По всей видимости, такая высота крыши и послужила когда-то поводом для того, чтоб на коньке крыши сарая семья аистов свила себе гнездо. За многие годы, прошедшие с начала строительства, гнездо это стало огромным, не менее метра в диаметре и более метра по высоте. Каждую весну к этому гнезду прилетала пара аистов. Сначала они долго кружили высоко в небе, так высоко, что казались маленькими чёрточками в глубине неба. Немного покружив в вышине, они улетали, чтоб на следующий день вернуться снова. Их визиты становились всё чаще и чаще, а в один из дней они садились на края гнезда и долго, задрав головы в небо, стучали клювами, издавая звуки, похожие на те, которые получаются, когда палкой провести по штакетнику деревянного забора.

Оповестив всех о своём прибытии, они начинали деловито поправлять гнездо, выбрасывая из него прошлогодний мусор и принося новые ветки. От гнезда они уже далеко не улетали, а при появлении в небе другой пары аистов поднимали неимоверный треск клювами, оповещая о том, что место это уже занято. Обжившись на гнезде, откладывали яйца и высиживали их, подменяя друг - друга на время поиска пищи. В один из дней, как и положено, в гнезде у них появлялось несколько маленьких аистов, которых родители заботливо кормили. В гнезде спать оставался только один из взрослых аистов, а второй ночь проводил на столбе возле гнезда. Если год был таким, что аисты не могли прокормить всех птенцов, они выкидывали из гнезда наиболее слабых, оставляя только тех, которых могли прокормить. Жалко было смотреть на тельца этих неоперившихся птенцов, выброшенных из гнезда, но мы ничем не могли им помочь. Наблюдать за жизнью аистов в гнезде можно было только с некоторого расстояния, ближе которого аисты никого подходить не пускали. Если кто-либо подходил ближе, аисты поворачивались к нему хвостом и пускали предупредительную струю, попадать под которую никому не хотелось.

Птенцы росли, крепли, а в один из дней начинали пробовать летать. Первые полёты не всегда были удачными, поэтому птенцы часто опускались во дворе дома и вышагивали по нему вместе с курами, которые несколько сторонились этих молодых, но больших птиц. Взлететь самостоятельно они не могли, поэтому дети брали их в руки, поднимались с ними по лестнице и отпускали на крышу сарая, на которой птенцы ждали появления своих родителей. С появлением родителей птенцы неуклюже запрыгивали в гнездо и ели принесённую им пищу.

Так продолжалось до самой осени, до тех пор, пока все птицы не окрепнут и не научатся самостоятельно улетать и прилетать обратно в гнездо. Они всё чаще надолго улетали по своим делам и всегда возвращались, а один раз с ними прилетел ещё один аист. В гнездо его не пустили, поэтому он опустился во дворе дома и лёг на землю. На подошедших к нему людей аист почти не реагировал, моя жена взяла его в руки и увидела, что одна нога у птицы сломана. Видно было, что аисту люди уже помогали. На сломанную ногу была наложена шина и обвязана бинтом, но бинт и шина уже не держали сломанную кость, она болталась и мешала птице. Не зная, как поступить дальше, жена с детьми и аистом в руках пришли ко мне на заставу. Прямо во дворе заставы, на столике возле места заряжания оружия я начал осмотр птицы, попавшей в беду. Я не слышал, чтоб аисты могли жить в неволе, и мысль о том, чтоб держать его дома, отпала сразу, а помочь птице хотелось. До ветеринаров не добраться, поэтому начинаем осмотр сломанной ноги. Трубчатая кость начала внутри гнить, в ней уже копошились маленькие черви, а прикосновение к ноге не причиняло боли. Спасти ногу аисту не было возможности, а помочь ему хотелось.

Зная немного о жизни аистов, я понимал, что жизнь ему мы можем продлить, но ненадолго. Дело в том, что даже если аист сможет ходить, он не сможет нормально взлетать. Для взлёта с ровной поверхности аисту надо хоть немного разбежаться, дать крыльям почувствовать сопротивление воздуха и только тогда подняться вверх. Кроме того, осенью аисты начинают собираться в стаи, чтоб вместе лететь в тёплые края. Жить в стае ему не позволят здоровые птицы, они своими острыми клювами изгоняют больных птиц из стаи. В перелётах им приходится довольно тяжело, бывает и так, что среди моря они опускаются на плывущее судно и отдыхают на нём какое-то время. Места на судне бывает мало, и аистам часто приходится отдыхать, стоя на спинах своих сородичей. Шансов быть принятым в стаю у нашего аиста не было, но попробуем помочь ему продержаться хоть какое-то время.

Полотном от ножовки по металлу я отпилил часть сломанной ноги аиста ниже колена. Птица спокойно отнеслась к этому, боли она не чувствовала, поэтому я спокойно очистил оставшуюся кость от грязи внутри. Кости оставалось около десяти сантиметров, а внутри получилась чистая труба, в которую можно было вставить протез. Из дубовой указки я выстрогал протез и подогнал его, чтоб не проваливался в кость. Очистив внутренности получившейся трубки спиртом, залил туда немного эпоксидной смолы и вставил самодельный протез. Укрепить кость над протезом получилось металлическим хомутом с трубки от бензонасоса, который оказался точно по размеру толщины кости аиста. На вид всё получилось довольно прилично, на конце протеза даже было небольшое расширение, чтоб он не протыкался в землю. Пока клей подсыхал, аист спокойно находился в руках моей жены, а дети и солдаты бросились собирать лягушек и жучков, чтоб накормить птицу.

Принесли аиста к дому, поставили его перед ведром с лягушками. Жена продолжает поддерживать птицу и направляет его голову, чтоб увидел лягушек в ведре. Сначала аист не мог понять, что от него требуется, а когда увидел, как одна лягушка попыталась выпрыгнуть из ведра, он схватил лягушку своим клювом. Резко подкинув её над собой, ожившая птица в воздухе схватила лягушку и мигом проглотила её. Дальше всё пошло проще, он стал выхватывать лягушек одну за другой. Жена отпустила его, а изголодавшаяся птица не отходила от ведра с лягушками, пока они там были. Наевшись, он осмотрелся и стал ходить по двору. Ещё немного порадовав нас своим присутствием, аист слегка разбежался и взмыл в небо. Радостные возгласы детей и солдат провожали улетающую птицу.

29 СЕКУНД

Засада! - Минута тридцать
И группа погибла вся.
А может затаиться?
И минет чаша сия?
Но люк оттолкнули руки
И автомат ожёг огнём.
Что ж побежали?! - Суки!
Мы ещё поживём!
Тридцать секунд боя,
Точнее без одной.
Вспомните, люди, героя,
Чья жизнь промелькнула искрой!
Апрель 2004




Как страшно встать на встречу Смерти,
Когда есть шанс остаться жить,
Когда в кровавой круговерти,
Тебя успели не убить.
Когда друзья в крови парящей
Застыли рядом, навсегда,
Когда от Смерти всех разящей
Прикрыла битая броня.
Когда родная мать присядет,
На онемевших вдруг ногах.
Вдали в России болью грянет
Ей сердце с чернотой в глазах.
Когда на плёнку их снимая,
По павшим шли они толпой.
Он встал, "калашников" сжимая,
И полминуты длился бой!

- 28 апреля 2000 года группа из 11 человек на БМП попала в засаду. В течение 1 мин. 30 сек. были убиты все, за исключением "срочника" механика-водителя Пашкова. Бандиты стали подходить к подбитой БМП, в этот момент контуженный Пашков вылез из люка и принял бой, длившийся 29 секунд. Все эти подробности стали известны, когда в руки разведки попала видеопленка с записью боя, сделанная бандитами.

Два деда - две судьбы

(эта история взята с 9may.ru)

Мои бабушка и дедушка по материнской линии поженились в конце мая 1941. Она - учительница, он - молодой врач, присланный в Свердловскую область из Белоруссии. Война началась, и дед Семён уехал на фронт. Он никогда много не рассказывал, не говорил про свои чувства, когда сообщили, что пал Минск: семья, которая его, латышского пацана, взяла из детдома во время Гражданской войны, была еврейской. Уехать не успели, минское гетто было сожжено. У деда остался один приёмный брат, много его старше, который в это время сидел в тюрьме г. Орджоникидзе (потом называл себя жертвой репрессий, но дед всегда утверждал, что его посадили за воровство и растраты).

Когда отступали от Смоленска и переправлялись через Днепр, рядом взорвалась бомба. Осколок остался в ноге навсегда, нога уже не сгибалась. С 41-го по 43-ий дед Семён на одной больной ноге в полевых условиях делал операции, сшивал раны, лечил людей. Майор медицинской службы, хирург от Бога, в которого он никогда, кажется, не верил. Он прошёл весь путь от Смоленска до Воронежа, затем пошёл обратно. Где-то возле того же Смоленска после ещё нескольких шальных ранений был отправлен в тыл, там тоже нужны врачи.

Два года войны, войсковых и хирургических операций. Времени, чтобы подать весточку молодой жене, у него не было. Или подавал, но не дошли. Он вернулся в Свердловск, отыскал жену и попросил прощения. Уверял, что ей такой инвалид, с трудом ходящий, не нужен. А она его всё это время ждала и искала. Война ещё шла, а их уже с Урала послали в Бессарабию, Молдавскую ССР, где не было ни одной работающей больницы или школы. После войны стал первым молдавским кардиохирургом. Он же, кардиохирург, летал по всей республике на кукурузнике, делая операции, принимая роды, налаживая санитарию в деревнях.

Дедушка Миша (по отцовской линии) не успел уйти ни на фронт, ни в эвакуацию. Он остался в Брянске и ушёл в леса, в землянки (до смерти спал с открытой форточкой - привык к свежему воздуху, - а переехать из ужасной квартиры на земле на седьмой этаж его дети уговорили с превеликим трудом лишь в 1983). До тех пор, пока советские войска не вернули Брянск (а это тот же 43-ий год), комиссар партизанского отряда "Смерть фашистским оккупантам" Михаил Зарайский руководил операциями в тылу врага. Он лично пускал под откос поезда - в Музее Советской Армии в Москве есть мина, сделанная из дерева (чтобы немецкие миноискатели не засекли), под которой подпись: М. Зарайский. После освобождения Брянска был награждён и приглашён на службу в контрразведку сразу в звании капитана.

А бабушка? - спросите вы. Мы, их внуки, знакомимся по Интернету и размышляем о виртуальном пространстве. Бабушка заочно влюбилась в деда, когда каждый день, сидя на советской стороне, получала и передавала радиограммы от их партизанского отряда. Редкая неделя обходилась без того, чтобы фамилия Зарайского не была среди отличившихся. И когда она, наконец, его увидела в первый раз, живого, здорового, красивого, бросилась на шею.

Дед Миша вообще ничего не говорил о своём послевоенном прошлом. Он часто, по словам бабушки Раи, куда-то уезжал, потом возвращался с подарками, из которых можно было догадаться - был в Австрии, в Югославии. Румынский король, когда они жили в Яссах, подарил ему дом - капитан Зарайский подарил этот дом советскому правительству. Бессребреник, никогда не понимавший понятия "жадность".

Брат бабушки Раи войну провёл на Севере, подводником. Другой брат, в пехоте дошёл до Берлина - после войны дослужился до генерала. Муж её сестры, Николай Лебедев, начал войну на западной границе 22.6.1941, погиб в Праге перед самым концом войны. Режиссёр фильма "Звезда" Николай Лебедев - его внук. Список можно продолжать - блокадники, эвакуированные, погибшие неизвестно где.

Дедов уже нет в живых - светлая им память! Бабушки живы - они не воевали, но они это пережили. И за всё, что сделало это Величайшее Поколение - низкий им поклон и вечная память!

Прочитал рассказ про героического деда, "Письма вслух", аж комок в горле и глаза на мокром месте.
И решил вот тоже написать про предков своих — они ведь рядом жили, герои-то! Те самые, которые потом в веках живут и про которых песни слагаются. Поспрашивай их, они и не считают, что что-то особенное делали, просто жили и делали, как надо.
Сначала про свою бабушку - она в 2004 ушла, - потом про бабушку жены, по ней тоже скоро уж сорок дней будет.
Получилось сумбурно, потому как лично, и не совсем литературно, потому как опыта нет.
Рассказываю, что знаю, вопросы типа когда, где, и с какого по какое время не задавал, поэтому географические и хронологические провалы налицо.

Мария Афанасьевна, бабуля Маша.

Русская, родилась в 21-м, в Киргизии. До самой смерти вспоминала, как в 18 лет участвовала в Параде Физкультурников на Красной площади. В 19 лет поступила в Ташкентский Мед. институт. Там же встретила моего деда, в том же году и поженились. Учеба тогда была — не то, что нынешняя халява с получением бакалавра. Учиться надо было 5 лет, а потом еще 1,5 на доп специальность. Так что войну бабуля встретила в 20 лет. Как и подобает нормальному человеку, сразу пошла в военкомат спросить, чем может помочь, там же получила ВУС военного медика. Помогал ведь Родине каждый — кто чем мог. И Родина тогда была одна — Советский Союз. У меня ее военник хранится вместе с медалью "За ударный труд".

А дальше обычное дело, обычный, ежедневный подвиг. Работа медиком в карантинном отделении детоприемника для осиротевших детей. Рассчитан на 70 человек. Медперсонала - 2 человека. Вода, еда, припасы и медикаменты — за 2 километра. Борьба с чесоткой и вшами. В число мероприятий входила и обработка кожи ртутной мазью, которую опять-таки надо приносить за 2 км. И что-то они там еще делали с формалином, не упомню что, но из-за формалина она частично потеряла обоняние.
А наряду с этим — учеба. И, по мере сил, семейная жизнь. Дед — тоже военный медик, работает в госпитале, по мере сил спасает жизни. Бабуля фото показывала. На карточке — мужик в форме с кубиками лейтенанта в петлицах, стальной, но добрый взгляд серых глаз. И квадратная челюсть.

В 43-м родился мой отец. Родился 4 января. К этому времени они уже отступали, поэтому рожать пришлось "на ходу". Отца бабуля рожала 34 часа, одна, в заброшенной бане, иногда к ней приходили местные знахарки и подбадривали. Через 3 недели она вышла на работу. А через 2 года, день в день, дед погиб. Погиб не в бою — в землянке взорвался керогаз. По паспорту день рождения отца записали на 23 декабря. Она так решила, чтоб не напоминать себе лишний раз. К этому времени она была беременна моим дядей.

Отгремела война. Закончилась учеба. Жизнь пошла своим чередом. Бабуля второй раз замуж так и не вышла. В 52-м подвернулась возможность поехать на место патологоанатома в Таллинн. Она была судмедекспертом, зато патологоанатомам платили больше. А это для матери-одиночки аргумент веский.
Приехала с одним чемоданом И 2 детьми. Работала судмедекспертом и по совместительству—патологоанатомом. Так и работала на 2 ставки 23 года. Общий трудовой стаж — 57 лет. Она ещё в 70 лет работала терапевтом, да потом ее ушли, сказали, хватит, пора и честь знать, надо молодежи место освобождать.

Что касается тела, особенно болезней И патологии, знаниями обладала колоссальными. Она еще в 95-м году, на спор кости черепа по латыни по памяти перечисляла. А их, кстати, числом 137. Я сидел рядом по атласу проверял. Ошиблась 4 раза.

Далее. В 69-м отец сбивает на мотоцикле лося. Сбивает собой. Лось погибает. У отца — перелом 3-его шейного позвонка. 18 месяцев в реанимации. А после этого что-то у отца в голове клинит, и он начинает пить запоем. По неделе-две.

В 75-м младшего сына — он был прорабом на стройке — задевает крюком крана и сбрасывает на дно котлована. Травмы, несовместимые с жизнью. 24 года. Оставил двоих крошек, девочки, мои одногодки. Понимая, что пьющий отец — лучше, чем совсем без отца, бабуля концентрирует все усилия на них. Каждую неделю, в понедельник и в четверг, ездит к ним домой - убирает, готовит, стирает. Каждый месяц перечисляет деньги.

В 77-м отец делается буен, мама переезжает к своей маме. Запои отца по 1-2 недели, самыи длинный перерыв — 22 дня. В 80-м они официально разводятся.

Итого: один сын — в могиле, другой — алкаш.

В 82-м цыганка гадает ей, что она ещё раз выйдет замуж, после 60-ти, и умрет в 83 года. Рассказала нам, посмеялась.

В 85-м знакомится с человеком, сьезжаются. В 89 он умирает от инфаркта во сне. Хорошая смерть.

В 90-м - первыи инфаркт. Перенесла на ногах.

В 93-м вступает в клуб "Улыбка". У клуба 3 правила: ни слова о деньгах, о политике и о болезнях. Готовят в Доме Офицеров вечера худ самодеятельности, вечера творчества Фета, Есенина, Асадова. Танцуют канкан(!), одевшись в тельняшки.

В 95-м—второй инфаркт. Попросила выписать из больницы сразу. Выписали на третий день. На четвертый она уже мыла дома полы.

В 95-м же знакомится с Николаем Григорьевичем. В 98-м они женятся. Ей 78, ему 81.

В 97-м, будучи пенсионеркой, дарит нам на свадьбу свою кооперативную квартиру. А ведь могла продать и деньги на себя потратить — пенсия-то не огромная.

В 99-м, в мае, через год после свадьбы, они гуляют в парке. "Ой, Муся, я присяду на минутку, что-то плечо болит и голова кружится" — он ее Мусей звал. Скамейки далеко, присесть не получается. Бабуля, будучи медиком и паталогоанатомом, прекрасно понимает, что происходит. "Лучше приляг, мой хороший". Вот так, в парке, держа его голову у себя на коленях, она его и проводила. Инфаркт.

В 2000-м мыла лампу, упала со стула, сломала 2 ребра. Мы об этом узнали через год, случайно, через знакомого врача. Она нам так ничего и не сказала.

В 2002-м—третий инфаркт. Отлежалась.

"Бабуль, ну как ты хоть?" — "Ничего. Здоровье уже, сам понимаешь, девятый десяток разменяла. Иногда уж кажется устала жить-то. Но я не жалуюсь, не дождетесь! Все в руках Божьих, он решает, когда забрать". Вот и посочувствуй таким людям!

В 2004-м, в апреле ушла - инфарктов, как известно, может быть не более 4-х. 83 года, 2 месяца. И замуж вышла в 78. Цыганка-то, выходит, права оказалась.

Татьяна Ильинична или бабушка Таня.

(Бабушка жены)

Муж ее, дедушка Кондрат, прошел войну от звонка до звонка. Был в одной роте с Егоровым И Кантарией, знал их обоих. После войны - главный инженер Уралмаша. В 52-м умирает от инфаркта, что называется, "сгорел на работе". Тогда ведь невыполнимых сроков не существовало. Срок выполнения был один — "кратчайший", и цена была тоже одна — "любая".

Ну что, 24 года, 3 детей на руках. Автомобиля с шофером больше нет. Выучилась на бухгалтера, пошла на работу, вырастила 3 детей достойными людьми, дала всем им высшее образование.

Умерла от инфаркта 2007-м.

Обе бабушки, не зная друг друга, в один голос нам с женой твердили: "Берегите, не обижайте друг друга. Любите друг друга. Умейте прощать. Это самое главное, все остальное приложится".

Ни от одной никогда не слышал жалоб. Надо, значит надо. Сделаем. Железные люди. Сейчас таких уже не делают.

Они выжили войну. Они погнали, догнали и поставили врага на колени. Они вытащили страну из разрухи. Они выковали для Родины новый щит и меч. Меч такой, что с нами стали считаться. Они запустили нас в космос.

Вот и думаю: что я им скажу при встрече? Что уехал с Родины, работал аналитиком?

Фосфор-2

Дежурю по дивизиону. Четверг. Вечер. Все командование, и наше и районовское - в Мурманске на планерке. Машина, возившая комдива в Мурманск, уже вернулась, завтра комдив приедет с моим командиром. В 22.00 доложил оперативному дежурному о прибытии автотранспорта в гараж. После меня докладывает дежурный по району. Паша:
- Все машины прибыли, за исключением одной.
- Что за машина? - оперативный кто-то новенький - голос не узнаю. - Раньше не стоял.
Паша назвал номер машины.
- Что везет?
- Фосфор.
- Откуда?
- От вас.
- Не понял.
- Что тут непонятного? - Паша начал волноваться. - Машины с Фосфором нет.
- Ладно, давайте разберемся. Марка машины?
- УАЗ.
- Вы что, фосфор на УАЗике возите?
- А на чем его еще возить?
- На грузовике, - заявил оперативный.
- Вы что, с ума сошли? Нельзя.
- Как? Почему?
- Это же Фосфор.
- Понятно, что это не сера. Ладно, какой фосфор?
- В каком смысле?
- Ну, белый, красный?
- Ну, может и красный, а может уже и синий.
- Не слышал о таком. Много?
- Чего?
- Фосфора?
- В каком смысле? - опять повторил Паша.
- Сколько весит?
- Килограмм 50-60.
- Упакован во что?
- Как обычно, но если синий уже погрузили, то россыпью. - Паша начал понемногу соображать, что к чему.
- Это же вредно?
- А что делать? Терпим!
- Сколько единиц?
- Одна.
- Как часто возите?
- Каждую пятницу.
- Зачем вам столько?
- Пригодится. Это же Фосфор.
- Я уже понял. А кто старший?
- Водитель. Это если Фосфор уже синий.
- Вы понимаете, что говорите!? - это же опасный груз.
- Опасный, когда красный, тогда на машине «Выпускника» возим.
- Ничего не понимаю.
Так я не выдержал и позвонил оперативному по телефону: как ни странно, но он ответил сразу, сказав Паше по радио: «Минуту ждать!» Оказалось, что это Леха, с которым я в море ходил.
- Леха, не позорься на весь Кольский залив. Возьми таблицу позывных и посмотри. Фосфор - позывной начальника района.
- Так Фосфор - это Ванька?
- А ты что думал?
- Что это фосфор.

09.10.2004 г. Санкт-Петербург