ЗАРНИЦА ПРИ КАРФАГЕНЕ
(Из книги ЗАПИСКИ БЫВШЕГО ПИОНЕРА)



На фабрику уходит мать,
А детям нужен глаз.
Я их учу маршировать,
Носить противогаз!


А была еще такая, пионерская военно-спортивная игра - "Зарница". Чтобы понятнее было современным детям, это что-то вроде пейнтбола, но из оружия были только деревянные автоматы, и было это все очень заорганизованно, и начальства при этом кишело выше крыши. Пионеров разделяли на "Красных" и "Синих", но почти всегда побеждали почему-то "Красные", но это уже был не спорт, но как бы политика. "Зарница" где-то и сейчас снова организуется, но идет не в пример интереснее, чем в пионерские времена.
Меня как чемпиона Школы по стрельбе определили командовать бандой младших пионеров, называвшейся "Орленок", причем, мало того, на стороне "Синих", да еще и в резерве, что меня, естественно, несколько расстроило, да и моих "Орлят" тоже. До этого мы играли между своими классами и с другими школами, и все было четко по описанному в "Войне и Мире" Австрийскому Императорскому Уставу, то есть Айне Колонне марширен из точки А в точку Б, а Цвайне Колонне марширен туда же, но строго через час. Хотя допускались определенные вольности. И тут объявили о городских соревнованиях, и всех предупредили, что мы должны будем продуть "Красным", так как там при штабе в качестве советника командует какой-то старенький генерал, лично когда-то заносивший хвост кобыле Буденного. Согласно утвержденному плану игры мы четко сидим в обороне, ее прорывают "Красные" и в положенное время захватывают наше знамя. То есть тоска и никакой инициативы. Но организаторы забыли одну вещь... "Зарница" была назначена в Измайловском парке, а там мы знали не то что каждый кустик, а даже каждую травинку. Для выполнения "Канн" в полном масштабе нам нужны были союзники, и они нашлись. Еще одним резервным отрядом "Синих", для разнообразия называющимся "Буревестник", командовал мой приятель Сашка Балакин, и его так же не устраивала скамейка запасных. Итак, на секретном совещании нами был разработан план Генерального сражения. Так как мы с Шуриком были большими любителями военной истории, то и план назвали соответствующе - "Карфаген". На этом настоял Сашка. Он не очень любил древних римлян и весьма сочувствовал древним карфагенянам и постоянно изводил историка своими версиями победы Карфагена в Пунических войнах. Штаб "Красных" был в районе Оленьих прудов, и место это было весьма удобным для нашего плана. Итак, наступил день битвы. Наша разведка, завербованная из дружественных пионерок и октябрят, под видом гуляющих в парке детей разведала расположение Ставки противника. Ставка эта была, естественно, на холме, из охраны не больше десяти человек, и самое интересное - знамя было при них, а не в специальном засекреченном месте. Оно и понятно: где-то в лесу могли быть и случайности, а при штабе спокойнее. Штаб кишел членами совета дружины, комсомольцами и тетеньками из РОНО. Старенький генерал, блестя наградами, молодецки тыкал беломориной в карту и на весь лес вспоминал, как под Муданьдзяном гнался на танке за Махно. Диспозиция Орлят и Буревестников была ясна и заранее победна. Наши юнармейцы, и мои "Орлята" и Сашкины "Буревестники", услышав наше предложение, закричали ура. Ведь никому не хочется быть проигравшей и пассивной стороной, а тут - скрытый рейд и внезапная атака. Короче, ура Отцам-командирам. Буревестники, под видом гуляющего мирного населения совершили по аллеям скрытый бросок и вышли в тыл к штабу "Красных", мои Орлята ударили в лоб. Услышав со всех сторон наше богатырское ура, тетеньки-начальницы завизжали, а охрана была смята и деморализована. Я с группой захвата овладел знаменем потенциального противника и лихо доложил генералу, что отряд "Орленок" задание выполнил. Милейший ветеран, решил что все проходит так, как надо, и горячо нас поздравил. Общий настрой несколько скомкал Шурик, завопивший на радостях: Да здравствует Ганнибал! и поддержанный всеми приданными боевыми единицами. Как ни странно, все обошлось. Победили все равно Красные, а нас даже похвалили... Потом.
На следующей Зарнице мы с Сашкой почему-то уже не командовали подразделениями, но наши гвардейцы отличились во всех боях. Видимо, прав был император Наполеон, говоря: "Самые лучшие солдаты получаются из мальчишек, победивших в своем первом бою".

Цифры и слова

Одна скупая строка в летной книжке: маршрут GKY-ACT-TYR-GKY, время 4.5 часов, инструктаж, 4.2 часов СМУ (сложные метео условия). Почему-то этот вылет показался мне достойным более развернутого описания, но в строгих графах логбука нет места для слов, принимаются только сухие цифры. Вот как это было.

Тайлер, Техас. 24 мая. Стою на крыле Скайрэйдера и с интересом наблюдаю, как накатывается на аэропорт шквальная линия. Многослойный пирог черных грозовых туч уже давно заглотил западный горизонт, и сейчас этот монстр, бабахая громом и свистя 40 узловым ветром вытягивает свои мохнатые пальцы в нашу сторону. Порт накроет, без вопросов. Между слоями трещат молнии и клубятся вертикальные потоки с потрясающей воображение динамикой. Зрелище фантастическое и достойное пера поэта, картинкой такое, пожалуй, не передать. Мое пристальное созерцание этого природного явлениия, однако, имеет мало общего с высоким исскуством. Недалеко от стоянки музейных боевых самолетов в ужасе притих мой одномоторный Пайпер Чероки. "Задан путь ему на запад" - через все это многослойное безобразие нам надо будет как-то умудриться пролететь. Наверное, имеет смысл объяснить, как мы вобще здесь оказались.

Каждому летчику, как и любому уважающему себя кошаку, зачастую приходиться принимать решения типа "лезть/не лезть" (ask SteelMajor). В общем и целом, и те и другие, основываясь на опыте сомнительного происхождения, предпочитают ошибаться в сторону меньшего риска, т.е. уютно лентяйничают себе на диванах, и совсем никуда "не лезут". После десятка-другого решений "не лезть", от тоски и скуки хочется, погладив себя против шерсти, выбрать противоположную опцию. Местами проканывает, но чаще всего Фортуна (оперативная кличка "Лотерея") начинает кидаться кирпичами в любопытную наглую морду, превращая вялотекучку обычного дня в серию Событий. И еще бывает так, что "лезть" просто необходимо.

Один из моих студентов, по слухам, сын какого-то непальского барона, готовился сдавать на "инструмент рэйтинг", т.е на право летать в "системе" по приборам, и успевал в предмете, прямо скажем, неважнецки. Невнимательный он какой-то. Глядя на наши с ним ИЛС-подходы, персонал башен в местных портах просто аплодировал стоя - щедрые корректировки курса, постоянно увеличиваясь по амплитуде, как маятник с динамической нестабильностью, легко апгрэйдили любую предпосадочную прямую в противолодочный зигзаг. Над срезом полосы мы с ним обычно появлялись в ракурсе "поперек", а объясняться с службами и сажать самолет из этого косяка приходилось инструктору, то есть, мне. Неприятно, правда? Хотел я пару раз применить грубую физическую силу, но ограничился вербальным эквивалентом.

А теперь представьте себе веселую страну Непал в недалеком будущем. 320-ый Эйрбас на заходе в какой нибудь Баглунг или, не дай бог, Лукла. Туманы с тучками. Шаг влево, шаг вправо от заданного курса - Горы. Полторы сотни усталых от болтанки пассажиров и этот мой студент за штурвалом. Для начала 30 градусов вправо, потом 45 влево. И т.д. и т.п. А в итоге - громкий шмяк, Гималаи дорогу никому не уступают. Совсем нехорошо. В дождливый день решил я ему показать зачем весь этот полет по приборам бывает нужен. Штормовой фронт на радарах полз оранжево-красной змеюкой мимо нас, на северо-восток, но низкой облачности и обычной кучевки в северном Техасе должно было хватить на 4-х часовой полет по маршруту с нулевой видимостью. Просчитав варианты, решил "лезть". Как оказалось, зря.

Пока мы были на маршруте, фронт совершил прыжок пантеры и обрушился на Даллас, превратившись в шквал. На момент нашего отправления из Тайлера Центр управления воздушным движением объявил всем бортам, следовавшим в окрестности DFW так называемый ground stop. То, что было в воздухе завернули на запасные аэродромы. Самолеты, запрашивающие разрешение на взлет, были задержаны на земле. В том числе и наш маленький Чероки. Так что Тайлер, здравствуй еще раз.

Заглушились и пошли в терминал. Голод не тетка, в лес не убежит. Непальский ас выпросил у наземников машину - джип с ручной коробкой, съездить поесть. Я по жизни водил только автоматы и простодушно допустил студента к рулю, тот божился, что сможет. Не надо было так дерзить судьбе. Оказалось, что летает он лучше чем ездит. После десятка его душераздирающих попыток тронуть этот агрегат с места, я чуть не тронулся умом, мы поменялись местами и я научился сам переключать передачи. Ничего, в принципе, сложного, но вот, опять же, приключение.

Вернулись мы в терминал битком набитый скучающим летным составом. На тармаке яблоку некуда упасть от прятавшихся от непогоды самолетов. Шквал помог этому маленькому аэропорту выполнить годовой план по обслуживанию прибытий. Вылетов пока не наблюдалось - в брифинг-офисе на экране мониторов было прекрасно видно желто-красную змею, боком ползущую на юго-восток. Сюда. Матерые пилоты грузовиков, как их здесь называют, "фрахтовые псы", с сомнением пожимали плечами и предлагали отсидеться. Захотелось посмотреть шторм вживую, не каждый день такое бывает. С центроплана музейного Скайрэйдера обзор был отличный, и сложенные вверх плоскости палубника обеспечивали убежище от дождя и града. На землю падала ночь, и на полосу продолжали один за одним садиться самолеты.

Как только я обустроил наблюдательный пункт, пробегающий мимо летчик грузового Каравана прокричал, что Даллас открылся, на сколько, неизвестно. Рванул за ним, надо быстренько регистрировать полетный план и делать отсюда ноги - взлетать в шторм проще, чем в него садиться. По пути до терминала за мной начал гоняться только что сошедший с полосы двухмоторный Бэрон. На всякий случай сделал петлю между парковками, чтобы уйти с дороги. Бэрон в точности повторил мою траекторию, чудом не покромсав винтами тесно поставленные самолеты. Обернулся, так и есть, маньяки-убивцы за штурвалом. Приняли меня и мою инструкторскую форму за наземника из парковочной команды. От Бэрона убегать безполезно, осталось только войти в роль.

Вывел их на самое почетное место, прямо у дверей терминала, провел ладонью по горлу - глушитесь. Объяснились, посмеялись. Единственный борт в этом порту, у которого остановка здесь по расписанию. Оба измятые - только что прорвались через шторм, который рвет воздух над головами. Для них вопроса "лезть/не лезть" в принципе не существует, забирают в Тайлере срочный груз и уходят на восток, догонять и ломиться через эту непогоду по новой. Наш случай попроще, линия шквалов уходит восточнее, на западе радар высветил только желтые и зеленые отметки средней и умеренной интенсивности.

У Чероки от обилия воды вокруг "поехала" электросистема. Посадочные и рулежные фары не работают. В кабине света тоже нет. Усталый старт обзывает поцами и разрешает рулить вслед за новеньким красавцем Меридианом, света их галогенок хватит на небольшой город. С ними сегодня тоже стряслась комедия - получасовой демо-вылет обернулся гонками с грозовыми облаками и 6-часовым сидением в этом маленьком порту. Клиенты, наверное, уже готовы на все, и выписывают чек на полтора лимона дрожащими руками.

После взлета нам дают схему "Сидар Крик - Додж - 3". Название очень символичное - над воздушным перекрестком "Додж" (мой вольный перевод "не влезай - будюгнет") бушует гроза. Кабина течет, малость кидает, я читаю схемы, используя сотовый телефон в качестве источника света. Слышу по радио, как давешний Бэрон (позывной "Звездолет - 4") запрашивает смену эшелона. Голос прерывистый, похоже, молотит их там беспощадно. Желаю удачи. Наша одиссея уже почти закончена - шторм выплевывет Чероки в необычно чистое и спокойное ночное небо. Внизу разноцветные огни Далласа мутно пробиваются сквозь плотное одеяло низкой облачности, мягкий лунный свет добавляет очарования. Центр великодушно разрешает навигацию до подхода на самоконтроле, посадка и рулежка проходят до неприличия штатно.

Воспитательное мероприятие имело неожиданный успех. Студент стал подходить к учебе серъезнее, и подходы с тех пор летает более менее сносно. По крайней мере, достаточно хорошо, чтобы не влепить самолет со всей дури в склон какой нибудь К-9. Мне же в награду достались впечатления и эта запись в летной книжке - маршрут GKY-ACT-TYR-GKY, суммарно 4.5 часов, инструктаж, 4.2 часов СМУ.

Честно потырено с анекдот.ру

Встречать борт из Чечни прибыло все руководство УВД Приморского края.
Генерал Вачаев тепло обнял командира СОБРа, поздравил его с успешным
выполнением задания и отсутствием потерь, затем, пройдя вдоль строя отряда быстрого реагирования, генерал спросил:
- Покажите мне вашего врача!
Рома вышел из строя, представился:
- Капитан Захарченко, начальник медицинского пункта отряда.
- Та-ак Захарченко... - лицо генерала сменило окраску. - Под суд пойдете за разжигание межнациональной розни!!!
Рома вылупленными глазами уставился на генерала, смутно осознавая, что
произошло нечто непоправимое...
- За что, товарищ генерал?
- За что? Он еще и спрашивает!!! На, читай!!!
Генерал протянул Роме телеграмму. Текст телеграммы гласил:
"Вчера перед шалинской комендатурой состоялась демонстрация местного
населения до трех тысяч человек, которые требовали обратиться к президенту России с просьбой не вводить в Чечню китайские войска. К центру Шали были стянуты дополнительные подразделения армии, внутренних войск и милиции. В течение двух часов шли переговоры, пока не было установлено, что инициатором демонстрации был убывший к месту постоянной
службы капитан медицинской службы Захарченко. В связи с чем необходимо
по данному факту взять у него показания и передать их в шалинскую
комендатуру для решения вопроса о заведении уголовного дела. Военный
комендант Шали полковник Герасимов".
Рома почесал лысину и вспомнил события трехдневной давности...

Начальник медицинского пункта сводного отряда быстрого реагирования
Приморского УБОПа капитан медицинской службы Рома Захарченко томился от
деятельного безделья.
Накануне приехали, наконец, сменщики, что, разумеется, вылилось в масштабную попойку двух отрядов? и теперь собровцы двух управлений -
Приморского и Бурятского - мерно досыпали украденный пьянкой сон. Рома
выпил меньше, чем мог, а потому проснулся раньше всех и теперь тупо
смотрел в узкое окно, как мимо расположения отряда шла воинская колонна.

Нужно было вставать, но голова трещала по швам, что навевало мысль о
неотвратимости дополнительных возлияний в исключительно оздоровительных
целях. Рома пошарил рукой под нарами и, ухватившись за знакомые обводы,
извлек бутыль с косой надписью "ГОСТ-74-20-10".
- Ах ты мой родненький... - Рома поцеловал бутылку. - И никто тебя вчера
не выпил...
Захарченко трясущимися руками извлек пробку и понюхал содержимое - ОН.
Кружка стояла вне пределов досягаемости руки, а потому пришлось
приложить усилие и встать. Кружка оказалась с остатками вчерашнего
томатного сока.
- Что ж, - сказал Рома. - Будем пить "кровавую Мэри".
Он влил в кружку грамм пятьдесят огненной воды и, размешав смесь, одним
глотком выпил сей алкогольный продукт.
- Хороша!!! - возвопил начальник медпункта? и встав с нар, начал напяливать на себя ботинки.
Утро уже было в самом разгаре. В десять часов согласно вывешенному им
же расписанию, должна была начаться работа медпункта, где Рома по большей части принимал не своих военнослужащих, а жителей Шали.
Полгода, пока Приморский СОБР находился в Чечне, Рома ежедневно вел приемы больных, пару раз даже принимал роды, вырезал срочный аппендицит, в общем, заменял собой разрушенную войной и радикальным исламизмом инфраструктуру медицинского обеспечения населения. Со многими жителями Шали Рома был в добрососедских отношениях, его самого тоже знали многие, а потому неудивительно, что в скором времени некоторые из местных стали приходить к нему просто поговорить "за жизнь".
Рома не был опером, а потому не умел извлекать из этих бесед оперативную
информацию, зато он, таким образом, умел забивать скучные дни службы в
Чечне.
В этот раз на замену Приморскому СОБРу прибыли коллеги из Бурятии, большая часть которых была представлена титульной нацией. Пили они не меньше приморских, а потому, тоже не сразу стали выползать из своих нор, после глобальной пьянки.
К тому времени, как Рома открыл свой медицинский пункт, двое офицеров
бурятского СОБРа выволокли на улицу казан, в который не спеша принялись
своими национальными ножами крошить тушу свиньи, привезенную с собой из
Улан-Удэ. Собровцы увлеченно занимались своим делом, практически не
обращая внимания на окружающих.
Рома принял несколько человек с мелкими болячками, потом вздремнул с
полчаса в слабоалкогольном забытье, как его разбудил появившийся Муслим
- шестидесятилетний старик, который в советское время преподавал в местной школе географию.
- Салям алейкум, - поздоровался Муслим.
- Здорово, - поприветствовал старика Рома, поднимаясь с кушетки.
- А погодка сегодня ничего, - сказал Муслим.
- Ничего... - подтвердил Захарченко.
Муслим со значением посмотрел на бурятов, все так же нарезающих свинью в
казан.
- А это кто?
Рома скучающе проследил за направлением взгляда Муслима, и уже было
собрался ответить, как вдруг в его голове созрел дерзкий план:
- Это? Так это китайцы...
- Какие китайцы? - спросил Муслим.
- Обыкновенные... - отмахнулся Рома. - Нас приехали менять. Мы домой, а они сюда...
- Зачем? - не унимался старик, сам себя загоняя в реализацию дьявольского плана начальника медпункта.
- Как зачем? - сделал Рома удивленные глаза. - Нас меняют. Будут теперь здесь вместо нас службу нести.
- Китайцы?
- Ну, да. Они. А кто ж еще?
- Раньше вас новосибирцы меняли...
- А, так ты наверное не знаешь...
- Что?
- Ну, про договор Путина с китайским правительством...
- Какой еще договор? - Муслим уже потерял всякую осторожность в выведывании информации.
- Ну, - небрежно отвечал Рома. - Договор о замене русских войск в Чечне
китайскими войсками...
- Это еще зачем?
- Как зачем? Русская армия боевую обкатку здесь прошла, теперь китайцы
попросились сюда войска послать... потом американцы на очереди.
- Они все тоже воевать здесь будут?
- Ну да, - кивнул Рома. - Китайцы уже давно не воевали, вот и решили обкатать свою армию. - Захарченко сделал заговорщицкое лицо и, приблизившись к Муслиму, на ухо зашептал: - Знаешь, какие они живодеры?
За каждого своего убитого будут хватать на улице сто ваших и расстреливать на месте. Это мы тут с вами церемонились, а им на вас наплевать, и на всякие международные комиссии тоже. Вот раскатают своими бомбардировщиками все населенные пункты, где вы жить будете?
- И много их приедет? - упавшим голосом спросил Муслим.
- Я слышал, что мало - всего два миллиона. И свиней с собой привезут. На
вашу святую землю своих грязных свиней выпустят. У них свиньи человеческое мясо жрут, - Рома посмотрел на бурятов. - Китайцы вообще нелюди... вон, смотри, ухмыляются, радуются чему-то. Мы их сами боимся...
- Ай, и свиней, - запричитал Муслим. - Вот шакалы...
- Настоящие звери. Хуже их вообще нет никого...
Муслим поднялся:
- Пойду я... дел у меня сегодня много...
- Ну, прощай. Мы домой улетаем, - сказал Рома. - Навсегда. Может, больше уже и не свидимся. Китайцы вас всех тут перебьют... и недели не пройдет...
Муслим убежал.
Через полчаса оклемался бурятский медик? и Рома начал передавать ему
имущество медицинского пункта по описи. А к вечеру Приморский СОБР
погрузился на машины и тронулся в Дагестан, откуда самолетом они должны
были вылететь во Владивосток...

http://artofwar.ru/s/sukonkin_a_s/text_0430.shtml
© Copyright Суконкин Алексей

Так вышло, что первый рабочий день после отпуска у меня совпал с первым нерабочим днем отпуска Командира. А должность моя самим своим названием подразумевает, что в случае отсутствия командира быть мне главным. Поэтому в меру своих природных способностей и остальных параметров, к природе не имеющих никакого отношения, засучив рукава, я принялся выполнять Его обязанности. Был один нюанс. С Самим мне практически не удалось пообщаться, и что произошло за время, когда я чревоугодил в гостях у родителей, я понятия не имел.
Все шло в этот день как обычно. То есть никаких незапланированных происшествий не предвиделось. Пока не позвонили. И не кто нибудь, а Самый Большой Начальник. А на тот момент служил я в РВСН, то и этим самым начальником оказался командир дивизии.
Сказать, что его вопрос меня озадачил - это сказать очень мягко. Не ожидал я, честно говоря, такого вопроса. Прям под дых меня ударил этот вопрос. Я судорожно начал перебирать свои мозги в поисках возможных своих случайных и неслучайных проступков, проступочков и проступищ, а если учесть, что первый день на службе, а в отпуске было такое!.. Сразу всплывает в мозгу - откуда знает?
Хотя, по сути, вопрос был безобидный. Ну, спросил у меня комдив: «Капитан, тебе не стыдно?» Может, он переживает за мое МПС (морально-психологическое состояние, если что). И, к примеру, помочь хочет безболезненно перейти от отпускного настроения к рабочему.
Конечно, я ответил, что мне стыдно. А вы что хотели? Да, мне действительно стыдно за все, что я сделал, делаю и в будущем пренепременно сделаю.
А вот дальше начался какой-то прямо сюрреализм, так его за ногу. Про стыд собственный я еще могу понять, все мы когда-то сделаем что-то, за что нам стыдно будет. А как прикажете отвечать на следующий вопрос: «А ты свою белочку видел?» А именно это у меня командир дивизии и спросил!
Я, конечно, в отпуске знатно отдохнул, но до такого не доходило, это точно. А даже если бы и дошло, то как я узнал бы, моя это белочка, или не моя?
Но раз спрашивают, значит, надо отвечать. Угадали? Правильно, я ответил, что видел. Дальше начался следующий диалог.
- Ну, и сколько тебе времени надо?
- Неделю (на всякий случай, кто знает, может и мало будет), товарищ полковник (ну полковником он на тот момент был, не получил еще генерала).
- День тебе срока, завтра к вечеру все должно быть исправлено.
И положил трубку.
Из ступора я выходил минут пять. И это еще по-божески, учитывая обстоятельства. А затем методично начал приоткрывать завесу тайны над произошедшим.
На самом деле, все оказалось объяснимо. Пока я парился в банях с гражданскими товарищами, и вообще вел праздный образ жизни в отпуске, у нашего командования возникла идея превратить жилой городок (десятка, по-ракетному), ну или часть его, в филиал детского садика. В общем, украсить его. И была выделена аллейка, где разные мелкие части должны были поставить фигуры разнообразных животных и сказочных тварей. Нам и досталась честь увековечить образ белки в цементе и краске. Первым делом, нужно было найти модель. Моделью послужила елочная игрушка, изображающая мышку, стоящую на задних лапах. Командир справедливо рассудил, что если мышке приделать большой хвост, то она превратится в белку. И началось ваяние. На предварительно сваренный из прутка каркас лепился цемент с песком, все это постепенно принимало необходимые формы и после некоторого промежутка времени статуя высотой с человеческий рост была готова. Церетели отдыхает. При этом прошу учитывать, что специальных кадров для подобной работы в части, естно, не было. Поэтому скульпторы были просто назначены из числа наиболее вменяемых представителей славного солдатского племени. Белка, кстати, получилась больше похожей на белку, чем на мышку. Какие, однако, талантища открываются, если вдруг это потребуется Родине!
Веселость началась чуть позже. Когда было осознано, что от места, где расположилась скульптурная мастерская, до постамента, где необходимо было поставить сей памятник человеческому таланту, порядка двадцати километров, и дорога при этом - ни разу не хайвей. А что тут думать, скажет читатель, грузим в машину - и вперед, к славе. Так и сделали. Силами личного состава статУя погружена в бортовой ЗИЛ (почти двухметровое изваяние из металла, цемента и песка сколько, интересно, весит?), и машина с ценным грузом выдвинулась в сторону десятки. Дорога прошла без происшествий, грузовик проехал КПП и подкатил к месту установки. НО. То ли пропорции песок-цемент были не соблюдены, то ли вода была некачественная, то ли талант скульпторов был переоценен - в общем, от произведения искусства остался каркас и куча развалившегося цемента. Я же говорил, дорога - не хайвей.
Решение напрашивалось само собой. Раз, как говорится, гора не идет... решено ваять на основе старого каркаса прямо на месте, чтобы не возить. Сказано - сделано. А затем для крепости толстым слоем краски все залить - и лепота.
Высочайшая комиссия осмотрела результат трудов всей части (а как вы думали, все как один переживали за исход работ), и дала добро на дальнейшую эксплуатацию. И Командир ушел в отпуск.
А вечером мамаши с отпрысками вышли на променад. А чуть позже юноши и девушки пионерского возраста. И ведь никто не мог спокойно пройти мимо красотищи такой и не приобщиться к высокому. В результате единения с искусством уши, нос и хвост, как самые выпирающие части скульптуры, были отломлены напрочь. А на следующий день уже я пытался понять, за какую это белочку мне должно быть стыдно.
P.S. А восстановленная белка и сейчас, наверное, радует своим видом праздных гуляк. Летом буду - надо бы проверить.
И еще. Соседям нашим было проще - им выпало черепаху лепить.

К ЧЕМУ ПРИВОДИТ ИДЕАЛИЗМ ИЛИ ЛЮБОВЬ К СТРАНЕ ВЕЧНОЗЕЛЁНЫХ ПОМИДОРОВ

IV. БОЕВЫЕ БУДНИ или ТЯЖЕЛО В УЧЕНИИ (УЧЕБКА)

(продолжение)

КОМАНДИРОВКА
(почти научная фантастика)

Я уже упоминал однажды о своей армейской «любви». Об аппаратуре управления постановками помех. Назывался этот комплекс т ли 475, то ли 485. Не суть. Ему, комплексу, даже ещё кодовое название не придумали тогда. Заводские, которые его у нас в классе монтировали, говорили просто «ящик» о головном аппарате или «комплекс» обо всей аппаратуре в этом, пардон за повтор, комплексе. Я так и буду это называть.
В передвижном виде этот комплекс монтировался на УАЗ 469, реже на таблетке УАЗ 452.
Также эти комплексы монтировались стационарно, на кораблях, и даже на еропланах с вертолётами.
Коротенько.
Оператор прослушки обнаружив станцию супостата, отдавал частоту на КП. Там определив необходимость, давали частоту на комплекс. Я, настроив ящик на эту частоту, на правом экране видел спектр сигнала, на левом экране отстраивал спектр сигнала помехи по нескольким параметрам, типа амплитуды, частоты и т.п. Затем я вставлял чистую перфокарту в перфоратор и жал пимпочку. Перфоратор, утробно рыча и треща, плюваясь кусочками картона, выдавал уже прокусанную карту. Я на ней писал номер и частоту станции, докладывая на КП эти данные. Там это фиксировалось прямо на карте обстановки. Потом откладывал эту карту в ящичек. И продолжал дырявить такие же карточки по приказу КП. При этом он, перфоратор, то их зажёвывал, то рвал. Это была самая капризная и стервозная часть комплекса.
Когда принималось решение, что эту станцию надо давить, я получал команду с КП с указанием номера. Брал соответствующую карту, Вставлял её в дырочку блока управления и ... как по мановению волшебной палочки на экранах БУ возникали картинки «сигнал-помеха». Я опять жмакал другую пимпочку, и на позиции начинала гудеть станция постановки помех, которая управлялась автоматически.
Ребята, это был 77 год. Что такое компьютер знали только из книг НФ. И эта машина была чудом. Ну и пусть лна управляла только одной станцией. И пусть она могла одновременно держать тоже одну станцию на подавлении, зато я мог переключать управление на все станции роты, а их было, кажется шесть. И настраивалась аппаратура постановки помех едва ли быстрее, чем это мог бы сделать оператор. Но это был первый шаг на пути компьютеризации и автоматизации. Это надо было сделать. И работал этот комплекс прекрасно. Любая дорога начинается с первого шага.
Итак, полюбил я это железо. И с попустительства взводного и замкомвзвода стал пропадать в классе. Сначала с работягами с завода, пока они монтировали, а потом и просто сидя около ящика или обложившись схемами и инструкциями, рылся в железе комплекса. Очень было интересно.
И вот однажды.
Шли обычные занятия. Сидели мы в наушниках и писали ... писали ... писали, все эти буковки и циферки. Я, кстати, так и затормозился на двенадцати группах. Это вообще была не скорость. Даже норматив третьего класса был шестнадцать. Ну не получился из меня слухач. Что потом боком выходило не раз. А что делать, если я напрочь лишен музыкального слуха.
И вдруг стук в дверь. Посыльный. Меня к начальнику штаба. Это был взрыв. Какого-то курсанта вызывает не ротный, который нам казался вообще главным начальником во всех ВС СССР, а к начальнику штаба центра, к целому полковнику. Это дома друзья-товарищи отца или соседи были просто людьми, даже генералы и не с одной звездой на погонах. А тут .... Да просто представить не может, если кто не служил, что означает такой вызов.
Под сочувствующие взгляды ребят и злорадный Айдарова сержанта, младшего, но самого вредного, я вышел из класса. И как оказалось потом, вышел практически в новую жизнь.
Свидание с НШ оказалось коротким и лаконичным. Мне даже не дали доложить о том, что мол прибыл ... Чётко и кратко:
- Поступаете в распоряжение капитана такого-то, приказываю убыть в группе названого капитана для выполнения ... Тут же, в кабинете, у меня отобрали военный билет и в сопровождении ожидавшего в приёмной ротного (!) отправился в роту. Переодеваться в парадку и собрать вещички. Ну, какие вещи у солдата? Причем было сказано, что кроме туалетных принадлежностей и личных вещей с собой ничего не брать.
Заботливый старшина вручил мне новенький сидор с двумя сухпаями и флягой холодного сладкого чая, в который я покидал полотенце с мылом, щётку с пастой, да книжку. Правда, старшина ещё напомнил, чтобы я сапожные дела прихватил, да червонец взаймы дал. Я ж говорю, мужик был ... отец родной, без иронии.
Он меня в штаб с вещами и проводил. Капитан-начальник, для простоты будем звать его капнач, был одет несколько странно. Шинель с голубыми петлицами и летными эмблемами и фуражка офицера ВВС как-то странно не сочеталась со странными ботинками и заправленными в них брюками очень светлого тона. Он кивнул мне и, опять же, не дав доложить молодцевато о прибытии и поступлении, просто протянул мне руку и представился по имени отчеству. Затем просто сказал:
- Пошли. - И вывел меня из штаба. И мы пошли к КПП. А надо сказать, что за ворота части к этому времени мы не выходили уже месяца три. Так что состояние у меня было ... Но я бдил. Я спросил у капнача:
- А где мои документы, меня ж без документов не пустят никуда.
На что капнач улыбнулся и завел со мной просто разговор. Кто мол, откуда и т.д. И мы совершенно незаметно и спокойно прошли сквозь КПП. Я офигел. На меня даже не посмотрели.
За воротами стоял Рафик, в котором виднелись какие то люди. Капнач открыл дверь, и я залез в салон. Он сел рядом с водителем и мы поехали.
В салоне сидели несколько мужиков в гражданке и пограничник. Прапорщик, по-моему. Как водится, начались шуточки типа - пополнение прибыло, теперь всех одним махом побивахом и т.п. Им то хорошо, они то знали, куда и зачем. А я? Так и ехали до аэродрома Тамбовского лётного училища. Не знаю, кого они там готовили, но на аэродроме, кроме одинокого АН 22, никаких самолётов не было.
Наш микрик, не задерживаясь нигде подкатил прямо к этому одинокому самолёту. Около самолёта пограничник собрал у мужиков паспорта, сверил мои данные с какой то бумагой, отшлёпал штампы и выгрузив нас из машины, укатил восвояси.
Самолёт был загружен чем-то, что было укутано брезентом и перетянуто веревками и тросами.
Мы устроились в пассажирской кабине, где расположились достаточно вольготно, ибо на каждого из нас приходилось по нескольку свободных мест. Мужики скучковались, а я скромно устроился в сторонке.
С чего начинается дорога, если в неё отправляются несколько хорошо знакомых между собой мужиков. Правильно. Одно из кресел было откинуто в виде стола, и на нём образовалась поляна. Мне то тоже конечно уже хотелось есть. Пока, суть да дело, время обеда уже минуло, а по первому периоду лопать, очень даже хотелось. Тем паче, что на поляне образовались яства, вкус которых уже начал забываться. Причём еда самая простая. Духовитая варёная картошечка, селёдочка под домашним соусом, курочка или уточка, заботливо зажаренная с чесночком и т.п. разные домашние вкусностями. Мне доставать свой сухпай было как-то неудобно, да и не звал меня никто, поэтому я сделал вид, что увлечен наблюдением за процессом подготовки к взлёту.
Что меня удивило. Когда капнач снял шинель, то он оказался в какой то очень для меня странной и не виденной ранее форме. Светло - песочного цвета, непонятного покроя и уж совсем странными погонами. Без просветов, под цвет формы и покрашенными в цвет формы звездочками. Плюс бирки на груди. Фамилия там с именем и всякие медицинские обозначения группы крови и т.п. Это сейчас мы знаем, что к чему, а тогда.... Это была экзотика.
Но, прозвучало то, что должно было прозвучать, ибо без этого Россия была бы не Россией.
- Солдат, давай к столу. Последовал краткий опрос и представления. Скажу сразу, военных в компании, кроме нас с капначем, больше не было. А может, и были, но сказано об этом не было ни слова. Я, было, потянулся к сидору за запасами, но кроме фляги с чаем, остальное было отвергнуто. Было сказано - побереги, пригодится.
И было налито, и в ответ на моё, сами понимаете, что сказанное, был ответ капнача - в дороге можно, не жмурься.
Так мы и летели. Я то, принявши и поемши, вырубился и сладко спал с небольшими перерывами на оправку и заправку.
Ну, долго ли, коротко ли, но приехали. Ночью. Куда и что мне так и не сказали, да я и не спрашивал. Рассудив, что надо будет - скажут, а деваться то мне некуда. На одной из промежуточных посадок народу добавилось. В т.ч. и в форме люди появились. Молодые прапорщики, из школы к месту службы летели.
Итак, ночь. Вышли. Самолёты разные гудят. Прожектора. Тепло, даже жарко. Много народу, Наш груз распаковывают и грузят в машины. Военные все в форме, как у капнача. А некоторые гражданские так и вообще в шортах. И это после в начале марта. Интересно.
Конечно, пока мы дошли, куда привели, пока то сё, я был мокрый и тяжело дышащий. Под парадкой на мне были два комплекта белья, по зимней форме. Трындец.
Главное сколько времени я не знал. Нет. Часы то у меня были. Но установлены то они были по Москве. А где мы и что сейчас ...
Где я оказался в итоге? Да какая разница? Скажу только то, что это была тёплая страна и место, где мы оказались, было на берегу большого солёного водоёма. Ну, песок там разный, белый. Пальмы зелёные ... и т.д.
Я то кроме беленького домика на позиции и не видел ничего. Местные парни рассказывали разные разности, но больше небылицы, по-моему. Бананы и т.п. вкусности ел от пуза. Попробовал даже жареные бананы. Ну что сказать - картошка, она и есть картошка. Жареная.
Месяц с мужиками паяли, скручивали, настраивали. Я этот комплекс до сих пор соберу - разберу, настрою. Наизусть выучил.
Ну, собрали мы это дело, отстроили, отработали задачи, какие положено, сдали железо на дежурство.
И собрались в обратный путь.
Мужики эти были пусковой бригадой, но не с завода изготовителя комплекса, а с нашего центра. Откуда комплексы, которые изготавливались где то неподалёку от Тамбова, расходились по округам. И отправили меня с ними с целью определения моей пригодности к дальнейшей службе в составе этого центра.. Прапорщиком. Но когда мужики мне популярно и честно объяснили, что вот такие, подобные этой командировки бывают у них раз в пять лет, и чтобы в неё попасть, надо лет десять помотаться по ЗабВо и прочим землям Франца-Иосифа, моё, было возникшее желание, угасло. Плюс на мне и валюту сэкономили. Я поехал вместо одного из наладчиков. Нет. Мне тоже заплатили - на бритву недорогую хватило, я её замку подарил на дембель. Только мужики получили денег на хороший мотоцикл, т.е. по штуке где-то, и в валютных рублях, а мне ... короче сэкономила родная страна. И что характерно, я потом ещё пару раз был участником таких мероприятий. Только команда полностью состояла из мужчин срочной службы. И отлично справлялись, только сдавали комплексы не мы, а представители завода. И нам за это ничего уже не давали, кроме положенного срочникам, но подозреваю, что кто-то эти денюшки получал по полной.
Вернулся я в роту отдохнувший и несколько подзагоревший. Это вызвало ряд вопросов у ребят, но я всем рассказал, то, что было велено. Был в командировке, связанной с установкой комплекса в Средней Азии, в такой же как и у нас учебке. И честно, никому и ничего не рассказал, кроме сказанного.
А хотите знать, что было тошнее всего.
Переоделся я в х/б, пришёл в расположение. Сел на табуретку. Травлю ребятам про всякое-разное, а тут дневальный как заорёт:
- Рота! Приготовиться к построению на .... Вот тут то мне, несколько отвыкшему от этого всякого и поплохело. Так тошно стало, хоть плачь ....

ГЛОТКИ СВОБОДЫ

Ремонт

Про Васю Добраня из Одессы я уже упоминал. Так вот. Вася был шуршунчик ещё тот. Он морячил до армии и дорога ему была в Морфлот, однозначно, но чего там кому-то и как Вас говаривал - Лучше два года в сапогах, чем три в ботинках. Мне только одно интересно - через сколько лет ему визу открыли, после дембеля. Ибо попал, морячок, в систему, после которой выехать даже в приграничную зону на рыбалку было проблематично. Это мне Вовка потом писал. Он в Хабаровске жил. А на рыбалку они ездили куда-то ближе к Китаю. Так вот ему потом контора год мозги сушила, пока разрешение дали. А Васёк то конкретно плавал, или ходил - как там у них.
Васин папа ещё на присяге, навестив сына, очень сильно подружился со взводным. Результатом явилось особое отношение нашего капитана к Васе и полное презрение сержантов, особенно Айдарова. Но нас это трогало мало, потому что Вася и нам помогал. Увольнения там и т.п. Нос перед нами не задирал, от работ и нарядов не косил, короче жил как все.
И вот однажды Вася собрал несколько человек, в том числе и меня и предложил тройку деньков провести у взводного на хате. Отдохнуть от казармы, заодно и ремонт косметический сделать. Понятное дело никто не отказался. Хотя понятие о производстве некоторых работ имели слабое. Кто-то умел красить, кто-то клеить, кто-то циклевать. Одним словом, главное ввязаться, а что получится - посмотрим.
Под покровом ночи, через час после отбоя, взводный повёл нас, типа на полигон. Привел он нас в квартиру, и они с женой и детьми, куда то отвалили с вещами. Запас продуктов нам был оставлен, и было наказано никуда из квартиры не выходить.
Что нам захотелось в первую очередь? Правильно, чем-то запить цивильную еду. ВСТАЛ ВОПРОС - ГДЕ ВЗЯТЬ ??? А где взять? Время почти двенадцать и на дворе февраль семьдесят седьмого. Но Вася не растерялся. Натянув спортивный костюм взводного, извлеченный из шкафа (Вася был выше взводного примерно на голову) и выпустив шаровары на сапоги (ну не лезли ноги сорок третьего размера в сороковой) исчез за дверью. Пока мы жарили картошку и варили курицу, Вася обернулся. Гордо выставив на стол три водки и три портвейна, он приобрёл статус добывалы, и был освобождён от производства работ.
Реакция отвыкших от алкоголя организмов была жуткой. Нас было пятеро. Вот и считайте. Пришлось то на душу населения немало, плюс отвычка. Вобщем работа на следующий день началась только к вечеру и была крайне малоэффективна. Пока мы драли старые обои и зачищали рамы с потолками, Вася обернулся и мы снова были с портвейном.
Так и работали.
Но хай класс, был на третий день, когда Васька пригнал двух, ... сами понимаете кого. Я и Вовка побрезговали, а ребята, насмехаясь над нами, употребили сладкое на всю катушку.
Ремонт мы сделали и опять как тати в ночи были возвернуты в лоно родимой казармы.
Утром Айдаров, получив от нас ответ, что были мы со взводным на полигоне, только морщил нос. А замок, старшой, очень весело и громко предложил нам не .... Говорить неправде, потому что, как он выразился - от вас водярой и лядьми за версту несёт.
Ребята, конечно, допытывались, но мы ... могила, одним словом.

Культпоход

Вот когда нам пришлось ощутить себя полными идиотами, так это во время вот этого мероприятия.
Наша рота заняла первое место в соцсоревновании, посвящённом дню Советской Армии и Флота. И наградили нас культпоходом в Тамбовский городской драматический театр. Лучше бы всей ротой на губу посадили бы, всё веселее было бы.
В театр мы шли пешком. Строем, с оркестром. А когда оркестр уставал, то мы громко пели. Слякоть, дороги тогда посыпали солью. Сапоги через полкилометра уже мокрые, а идти восемь километров в одну сторону. Всю дорогу практически, строевым. Вот это театр! Причем жуткая драма с трагедией.
Но! Культамассовое мероприятие, должно было быть проведено. Причем ещё у старших сержантов накрылось праздничное увольнение, а у ребят были планы. И поэтому все сержанты были взвинчены, и досталось нам, победителям по полной программе.
Маленькое уточнение - мы шли на детский утренник. А спектакль был по рассказам А.Гайдара. Т.е. что-то там про Красную Армию и пионеров - героев в тылу белых ... и прибавьте к этому, что спектакль этот игрался каким-нибудь четвёртым составом Тамбовского театра.
Когда мы пришли к театру, то показали гражданским аттракцион «Справа по одному, головные уборы при входе снять ....».
Но самое смешное началось перед спектаклем в буфете, которое, кстати, продолжалось также и в антракте.
Ну прикиньте, что было в буфете на детском утреннике. Вот. И количества никто не догадался скорректировать в расчёте на двести молодых и отвыкших от сладкого и вкусного, по сути дела мальчишек. Дети остались голодными. Ну, пусть не голодными, но без сладкого. Потому, как и нам всем не хватило коржиков там и шоколадок.
Когда началось действо, первые пять минут народ внимал искусству, потом немного похихикал над двумя пятидесятилетними и весьма упитанными тётками в роли юных разведчиков красных партизан, которые провели по сцене корову, состоящую из двух покрытых шкурой актёров или актрис, не знаю. Но спор это вызвало. Спор шёл, конечно, с применением ненормативной лексики. Дети испуганно жались по углам, а сопровождающий нас политрабочий всё шептал «... дикари ... дикари....».
Больше всего веселились поначалу, по ходу дела, сами актёры. Но они рано радовались. В зале темно, тепло, спокойно. Сами понимаете, что через уже десять - пятнадцать минут, три четверти личного состава сладко спали. Некоторые даже похрапывали, а находились и вовсе такие, кто просто храпел. Кто-то даже и в антракте не проснулся.
Обратно, практически бежали, на обед опаздывали. Тоже, знаете, удовольствие.
Вот так мы и сходили в театр.

Про кухню, столовую и вообще еду.

Представьте себе шесть колонн, которые выстраиваются на площадке перед столовой. В каждой колонне по тридцать человек. Это рота. Таких рот шесть.
Команда:
- Головные уборы снять! А-а-атставить! .... Так раза три - четыре. Наконец шапки сдернуты с тридцати голов одновременно и зажаты в правой руке.
- Справа по одному! В столовую! Бегом! , руки сгибаются в локтях, прижимаются к корпусу. Сам корпус чуть наклоняется вперед.
- Марш! ... Побежали. Вбегаешь в столовую, шапку тут же в зубы, потому что надо окунуть обе руки одновременно в лохань с хлоркой и бежать дальше к столу. Подбежали. Стол на десять человек. Выстраиваемся по пять человек с каждой грани стола.
Сервировка интересует? Пожалуйста. Допустим обед. На краю стола, который к проходу стоят два бачка и поднос с кружками. Алюминиевый бачок побольше - первое, поменьше - второе. В кружках компот или кисель. Может присутствовать тарелка с закуской. На это тарелке может лежать капуста или солёные огурцы-помидоры, что там, в меню, то и лежит. Может присутствовать тарелка с порционным «мясом» или рыбой. В стопку сложены десять мисок и выложены в ряд десять ложек. Тарелка с хлебом, алюминиевая солонка, вернее трехсекционное корытце в котором насыпана соль, перцы красный и чёрный. Вроде всё.
Неторопливо подходит к столу сержант. Оглядывает нас, застывших и ожидающих.
- Садись !
Мы плюхаемся. Если сержанту понравилось как мы сели, то больше нас туда-сюда не подпрыгивают. А так может повториться разов до семи - десяти.
- К раздаче пищи ... сидящий с краю напротив сержанта вскакивает, при этом зажимая шапку между ног и хватая в руку черпак. .... Приступить!
Первая миска наливается сержанту. Разводящий совершает несколько кругов в бачке и в миску сержанта наливается со дна и погуще. Затем всем остальным.
Наступала очередь, так называемого, порционного блюда. После сержанта, который покопавшись в миске с небритыми щетинистыми кусками варёной свиной шкуры со слоем сала, выбирал себе что-то с прожилками мяса, она шла по кругу. Копаться в миске считалось дурным тоном, поэтому каждый брал себе то, что попалось, хотя конечно выбрать старались, но не явно.
И вот что хочу заметить. За всю свою службу я ни разу не встречал мусульманина, который отказался бы от этой свинины. Трескали правоверные это сало за милую душу. А иначе - где взять бы им белок? Думаю, что Аллах их прощал. Необходимость.
Пока шла раздача первого делился хлеб. По два куска чёрного и по куску белого.
После первого таким же образом раздавалось второе и салат.
Исключением тут были трое за столом. Это уже упомянутые мной Новосад и Коваленко, да примкнувший к ним ещё один. Им разрешалось добавлять черпак второго прямо в первое. И по мере освобождения миски, прямо туда крошился хлеб. И, что интересно, поедалось это с громким чавканьем и похрюкиванием. Чем это объяснить - не знаю. По-моему просто патологической жадностью указанных товарищей, но зрелище было не для слабонервных.
Мы, учебка, питалась в последнюю очередь. В третью смену, после всех частей. Что было в бачках - понятно. Особенно, когда на второе было «картофельное пюре». Жижа с комбижиром подкрашенная собственно картошкой. НО ! Когда в наряд заступали мы - почему-то хватало всем, даже картофельного пюре. Потому что чистить ее, нас заставляли по-людски. Прапорщик Скорочкин - старшина нашей 1 роты, а он заступал дежурным по столовой с нами, заставил нас в первый раз перечистить очистки - а то, что есть-то, будете, гвардейцы? И мы со стонами и скрипом, понося его разными распоследними словами, картошку перечистили. И стало, что есть тогда всем - и нам и остальным. Это я к тому, что иногда отношение к нам солдатам со стороны офицеров и прапорщиков казавшееся свинским и нечеловеческим было АБСОЛЮТНО справедливым. Нас просто учили быть людьми, и относится друг к другу по человечески. Хотя нам не всегда это нравилось. Видимо причина простая. Практически всегда никому не нравится, когда ему указывают, если справедливо, на то, что он поступает по свински.
И в последующем - плов ли с червями, картошка ли гнилая в суп пошла, маслобой шайбу в форму подложил или там ещё что. Исполняли все эти безобразия мы - солдаты. И страдали в первую очередь мы - солдаты. Очень легко обвинять начальника столовой, зампотыла и т.п. и т.д. Но в основе стояли такие же, как мы солдаты. Держались ребята за свои хлебные и тёплые места, поэтому не возражали этим начальникам, поэтому старались урвать и своё, после ли них (начальников), вместо ли них. Какая в принципе разница. Страдали то наши желудки.
Отдельного упоминания заслуживает воскресный завтрак. В воскресенье на завтрак была рисовая каша и яйца.
Эти воскресные яйца мы ели так. Одно в рис, а второе пополам и на кусок хлеба поверх масла. Я как-то обратил внимание на глаза ребят, в момент съедения этого бутерброда - да хоть атомный взрыв - всё равно его не брошу - потому, что он хороший. И в этот момент солдатские души отлетали домой, по-моему.
Пожалуй, только один раз в неделю приём пищи и проходил с удовольствием.
Сержанты всегда заканчивали есть раньше. Почему? Это становится понятным только к середине третьего периода. Он уже допивал компот, а мы ещё впихивали в себя остатки второго. Так что кусок белого хлеба и компот-кисель уже заглатывался в нервно-истерическом темпе.
- Закончить приём пищи ! Следовала тихая, но внятная команда. Тут полагалось абстрагироваться от мисок, ложек, кружек и т.д. И выпрямиться за столом.
- Выходи строиться !
Пока взвод вытягивается строиться, дежурные должны были всю посуду со стола оттащить в мойку и успеть встать в строй до команды «становись». Опоздания не приветствовались, ибо были чреваты для всего взвода.
А после обеда, строевым и с песней дружно ... очень способствует правильному пищеварении.

МИКРОДЕМБЕЛЬ

Наступил апрель. И наступив, стремительно подкатился к концу. Дикое напряжение последних трёх недель просто валило с ног. Мы спали по шесть часов в ночь с субботы на воскресенье. В остальные дни по четыре, самое большое. Занятия, тренировки, полевые выходы сменяли друг друга с какой то калейдоскопической скоростью. Сержанты озверели настолько, что от них летели искры. Гайки уставщины закрутили так, что начинать письмо домой, хотелось со слов «здравия желаю», а к папе «разрешите обратиться» !!!
Экзамены тоже прошли, в каком то угаре.
Единственный момент был при сдаче технической подготовки. Мне проверяющий задал вопрос. Что, спросил он, надо сделать, чтобы из АМ приёмного тракта, сделать ЧМ ? Т.е. чтобы принимать частотно модулированный сигнал, на аппаратуре предназначенной для приёма амплитудно-модулированного сигнала. Я слегка окосел и впал в столбняк, переваривая суть вопроса. А он мне с превосходством старшего и опытного товарища, посоветовал установить частотный демодулятор ... Ё !!! Вот же демоНдулятор пехотный.
И стометровку мне пришлось бежать в сапогах на два размера больше. Дело в том, что перед экзаменами по физо я вертыхнулся с брусьев и здорово ударился спиной. И будучи освобожденным, от физо, отдал свои сапоги кому-то из ребят. Почему понадобилась такая замена, уже не помню. Но принимающий поставил меня в строй - авось не помрёшь, как сказал товарищ майор. Вот и бежали мы стометровку. Впереди сапоги, а сзади я.
И вот экзамены сданы.
Стало даже как-то интересно - что будет? Наступило затишье. На улице был конец апреля. А точнее 28 апреля 1977 г. Это был первый день, когда с утра, после завтрака, на разводе была дана команда заниматься приведением материальной учебной части
В порядок и подготовкой к отправке в войска. Т.е. занятия закончились и что делать дальше, стало непонятно. Тем более, что накануне нам был зачитан приказ об окончании школы, присвоении классности и были даже вручены значки с циферкой три. Стали мы вобщем как настоящие солдаты. ВСК, классность, комсомольский значок ... просто, понимаешь ... микродембеля, одним словом.
Сержанты перешли на какой-то очень спокойный тон в обращении с нами, где-то даже запанибрата. Им, я думаю, даже жалко было с нами расставаться. Они всё же растили нас целые пол года, мы уходили, а им предстояло снова-здорово, начинай сначала, трепи мочало.
Нет, вольницы не допускалось никакой, но гайки были отпущены. Мы даже осмеливались отпрашиваться в чайную и по команде на построения не бежать, а ... идти в строй.
А тут ещё Вася Добрань снова отличился, чем привёл Айдарова в буйное помешательство. Даже дважды отличился.
Во первых. Он на торжественной зачитке приказа и т.п. задал вопрос начальнику политотдела. В смысле, а можно ли теперь считать запрет на курение отмененным? НачПо очень удивился, в смысле, по поводу существования такого запрета и подтвердил, что курсантам теперь курить можно.
Представьте себе наши торжествующие рожи на первом же перекуре после этого собрания. Мы до этого, как школьники младших классов, тянули потихоньку по углам, а тут совершенно свободно и открыто, перед лицом сержантов. Большинство из них отнеслись к этому явлению совершенно спокойно, но только не Айдаров. Он воспринял это как умаление личных достоинств и прямое оскорбление, почему-то. Стоял около курилки аж фиолетовый от злости и невозможности что-то сделать.
Во вторых. Уже в роте. Были зачитаны два приказа. Первый об увольнении в запас старших сержантов и ефрейтора каптёрщика. Второй о присвоениях очередных званий, назначениях и перемещениях. В этом приказе, помимо окончательного распределения нас по группам, округам и т.п. содержалось также следующее. Двум курсантам из каждого взвода были присвоены звания ефрейтора, за отличное окончание школы и одному, который оставался в роте каптёрщиком. Семи человекам из роты было присвоено звание младших сержантов, и они были назначены на должности командиров отделения во взводах, вместо увольняемых в запас и Айдарова, который убывал в БелВо, для дальнейшего прохождения. В нашем взводе младших присвоили, двоим и обоих оставляли во взводе. Вот Айдарову и было вдвойне хорошо. Вася, которого он «обожал» и любил нежнейшей любовью, оставался в школе, а ему предстояла дорога в часть. Причём вместе с Вовкой Мелкумяном, с которым у него тоже были сложные отношения. Да по слухам, таких как он, в войсках не очень жаловали. Все помнили учебку.
Все эти пять дней, которые я провёл после описываемых событий, до отправки в ЦГВ прошли в прощаниях и расставаниях с ребятами, которые уезжали раньше. Было грустно, на самом деле. Ведь мы целых полгода пахали бок о бок, в чём-то даже сроднились.
Главным развлечением стало прибытие нового пополнения. Смешно сказать, но мы в краткие минуты общения с ними, вели себя так же, как те старики, которые встречали нас. Рассказывали им страшилки про службу, пугая, что им придётся даже хуже, чем нам. Поскольку, потому как тепло гонять их будут сильнее. На самом деле оно так и вышло. Осенью, когда уже в батальон приехали ребята из очередного за нами выпуска, такое порассказали... А Васёк наш вообще монстром стал натуральным. Но это к делу относится.
И вот, наконец, наступил и наш день. Четвёртого мая, с утра поступила команда собирать манатки и нашей группе .....

(продолжение следует)