К ЧЕМУ ПРИВОДИТ ИДЕАЛИЗМ ИЛИ ЛЮБОВЬ К СТРАНЕ ВЕЧНОЗЕЛЁНЫХ ПОМИДОРОВ

(продолжение)

V. ЦГВ

НАРЯД ПО РОТЕ (Самое весёлое ...)

Дневальных у нас назначали четверых, и дежурного. Роты были маленькие - человек по тридцать. В казарме мы жили, спарено, т.е. две роты в одном доме. А это значит, что на один суточный наряд приходилось два старшины, два ротных ....
Что это значит? Да то и значит, что контролёров и недовольных разными разностями в два раза больше, а значит, и наряду веселее приходилось.
Сначала, после развода, шла приёмка наряда. У тех, кто отстоял. Это значит, что должен быть везде наведён порядок и всякие там швабры-вёдра должны быть по описи в соответствующем достатке, порядке и исправности. Это очень важно, потому что через сутки наряд сдавать надо, а новый будет тоже принимать о-о-о-чень строго. Ибо имущество - это главное. Ладно, если наряд сдавал свой призыв, тогда, хоть с грызнёй, ссорами, скандалами, но и имущество появлялось недостающее и порядок наводился уставной, там, где были недоработки. Хуже, если сдающие из старослужащих, тогда все недостающие швабры и тряпки предстояло возмещать нам, не говоря о том, что после таких ребят приходилось пахать по мойке и натирке раза в два больше, т.к. предыдущие сутки никто из них себя особо не утруждал.
Итак, пока старый и новый дежурный сдают-принимают оружейку с её содержимым, а мы прочие разности, жизнь течёт своим чередом. Народ подтягивается в казарму и готовится к ужину. А это значит, что никакого внутреннего порядка не стаёт, т.е. то, что было - исчезает. Но это не особо страшно. После ужина, всё равно ничего делать особо не надо. Только на заготовку сбегать, да на тумбочке бдить ...
Самое смешное начинается после отбоя.
Коридор в казарме был шириной четыре метра, длина коридора была метров сто. Т.е. два крыла по пятьдесят. Не грамм - метров! Покрыто всё это пространство линолеумом.

Светло-зелёным, салатовым практически. А сапоги у личного состава с каблуками, что характерно резиновыми. И чистят их, каблуки, гуталином. И ходят ребята этими каблуками по линолеуму. Поэтому линолеум к отбою, т.к. шестьдесят бойцов весь вечер ходят и бегают туда-сюда , весь становится в черных полосочках и пятнышках. А отмывать это разноцветье в чёрном тоне, нам. Суточному наряду. Из моющих средств только хозяйственное мыло. Мылишь пол, щёткой его трёшь, потом тряпкой собираешь, водой промываешь ... А ещё туалет - умывальник, оружейка, бытовка, сушилка, крыльцо, курилка .... Вообщем, опять о грустном, если мы все четверо с одного призыва то нормально. Если нет - проблематично. Потому как расклад такой. Дежурный, по идее, должен стоять на тумбочке. Ему ночью вообще спать не положено. Два дневальных идут спать. До двух. Двое других должны спать после двух. Т.е. каждому по четыре часа. Это в теории ... На практике, если по паре часов доставалось, то хорошо. Потому как наряд назначался по двое из каждой роты. Соответствующей паре, в первую очередь, надлежало отмыть свою часть коридора. А потом, так сказать шли места общего пользования.
Но почему то всегда «прорыв» происходил на почве курилки. Утором, старшина или ротный по дороге в расположение всегда заглядывали в курилку. И как бы не вычищали вкопанную посредине бочку от окурков и т.п., и сколько бы раз её не вычищали, в момент проверки там оказывался, хотя бы один окурок ... это было похоже на мистику. И вот считалось, почему-то каким то страшным грехом. Если у кого-то из командиров, а их на наряд приходилось четверо, было настроение не очень с утра, то дежурный по роте снимался с наряда.
Что такое «снять с наряда» дежурного по роте утром? Это очень, мягко говоря, неприятно. Дежурный ночью не спит. Его время отдыха - после завтрака и до обеда ... А, если тебя сняли с дежурства, то живёшь ты по распорядку, т.е. сдав дежурство идёшь на занятия и т.п. И максимум, что тебе выпадает - два часа отдыха после обеда. Но это теоретически. Практически, после обеда рота чистила оружие, как правило. А дежурного назначали из числа командиров отделения. Значит, оружие получить, проследить, как личный состав его почистит и т.п. и т.д. А дальше - подготовка к наряду, развод и полетело-поехало. Одним словом двое суток без отдыха нормального. Весёло ... до ...
Вообще говоря, самым страшным грехом для дежурного по роте считался - ночной сон. Это каралось однозначно ... раза три-четыре подряд, попавшегося снимали с дежурства и по новой. Это было тяжко. Откуда знаю? Догадайтесь с трёх раз !!!!!!!
Вообще говоря, были дежурные по части, для которых «снять суточный наряд» превращалось в некий смысл жизни. Одного помню очень хорошо. Освобождённый секретарь комсомольской организации батальона. Длинный, тощий, злобный ..., а вот сейчас, те, кто служил, будут смеяться - двухгодичник. Т.е. эти, они никогда и никого не трогали, по своему положению, т.е. в офицерской среде, котировались на уровне солдат. Это были люди, которым служба была ещё фиолетовее, чем солдатам. А этот .......
Представьте. Он, когда уходил из дежурки, ночью на проверку - дежурного телефониста запирал в командирском туалете, чтобы тот не предупредил роты о ревизии, или поднимал помощника, которому половину ночи было положено отдыхать. Если конечно помощником заступал молодой прапорщик или сержант. Бывалый прапорщик посылал его, конечно.
Выйдя из штаба, он мчался, согнувшись, задами к казармам или крался по батальону, как бригада Ковпака по немецким тылам. Согнувшись пополам, чтобы не выглядывать из-за кустов или чтобы его не было видно из окон казармы, при приближении к входной двери.
А вот, если лето, ... то тут поясню два момента.
Первый. Дежурные, как правило, выходили на крылечко, ставили стульчик и наблюдали за улицей. И покурить можно и почитать под фонарём над дверью и не заснёшь особо.
Второй. Часовой на посту N1, условным звонком в караулку давал знать, что дежурный пошёл на проверку. Караулка находилась среди казарм, и начкар предупреждал голосом,

что надо повысить бдительность. Но на это надо было время, а этот лось бегал быстро, и не всегда цепочка успевала сработать.
Летом, окна в казарме открывались, потому что дома были щитовые, и душно в них было ой-ой-ой. Так вот - этот, мягко выражаясь, офицер, вползал в казарму, аки уж, в окно. И крался за койками ... Хорошо, если дневальный, который в это время тер пол в коридоре, замечал и громким шёпотом подавал команду «Дежурный на выход!», тогда последний, успевал зайти в помещение и встретить ревизора во всеоружии. Но бывало, что этот противный ... посмотрев сначала в окна и определив, где дневальный, успевал застать наряд врасплох.
Тогда он успевал снять с тумбочки телефон и засунув его под китель выходил на крыльцо. Где проводил политбеседу с дежурным ... эдак через губу и очень мерзким тоном. После этого удалялся, с осознанием выполненного долга и полного удовлетворения на лице и в фигуре ... Просьба вернуть телефон отвергалась, естественно. Утром, мол, ротному отдам.
Я однажды попал под такую раздачу. Просмотрели мы его. Я, извиняюсь, дремал. А дневальный тоже проспал ... ну и попали. Деваться было некуда, ну я и записал в дежурный журнал, что мол во столько и столько дежурный по части пришёл и снял телефон, тем самым лишил возможности получать сигналы оповещения вовремя, и следовательно это его действие могло привести к срыву выполнения боевой задачи.
Утром пришёл ротный. Тогда командиром был ещё Вова Щенников. Я потом отдельно о нём напишу. Он того заслуживает.
Зашёл он, выслушал мой доклад, прочитал запись в журнале, расписался. Долго-долго смотрел мне в глаза ... как сто удавов на одного кролика, потом протянул телефон и сказал одну фразу. Очень ровным голосом: «Несите службу, сержант!». Забрал журнал и ушёл ... к комбату. Не знаю, что там было, но комсомолец потом, глядя в мою сторону, чернел лицом и скрипел зубами. По слухам схлопотал он тогда неполное служебное ...
Так что отделался я тогда только просто испугом.
А вообще внутренний наряд по роте был самым суматошным и противным - всё время на глазах, всё время под ударом. На один наряд командиров из двух рот - это получалось на каждого из них по три-четыре командира ... И все чего-то хотят, на какие-то недостатки указывали ...
Единственным положительным явлением было то, что в столовую ходили напрямую, чтобы успеть заготовить до прихода батальона, и смену поменять.
В столовой, накрыв столы, надо было, до прихода роты, их строго охранять. Воровали нещадно. Зал огромный, части разные. Мы ели во вторую смену со всякой гарнизонной мазутой. Только отвернись - со столов пропадало масло, хлеб, ложки и прочее. Этого допустить было нельзя. А орёлики были шустрые - бежит мимо стола - хвать пайку масла, ты за ним, а с другой стороны ещё трое шакалов на стол бросается ... вот и стояли насмерть, чтобы никого не подпускать. Порционные блюда, типа масла, яиц, сахара и т.п. составляли на один стол и окружали его, до прихода роты. Каша то кому нужна была.
А, если случалось, что украли, то дело доходило до драки на штык-ножах. Меня Бог миловал, я ни разу не попал, но паренёк один у нас, грузин, сцепился с дагестанцем из роты охраны, из-за масла, кажется. Оба потом в госпитале лежали. Потыкали друг-друга неслабо.
Ложки получали по счёту и по счёту же сдавали ... тоже вечная нехватка. Так в сапоге у каждого дневального было по три ложки минимум. Для сдачи.
Вот такие страсти.

ПРОЧИЕ НАРЯДЫ НА СЛУЖБУ.

Кухонный наряд назначался от нас очень редко. Я в него ни разу и не попал, если честно. Поэтому и рассказать то нечего.

Единственно - дем состав боролся за право попасть в наряд по лётной столовой. Там народу питалось мало, так что работы никакой, а питание ... как дома. Это не всякий, извините, поймёт. Только тот, кто служил. Целые сутки есть пищу приготовленную строго по технологии и из нормальных продуктов. На нормальном масле ... и т.д. и т.п.
КПП. Главный КПП не очень такой наряд. Хотя там было делать нечего, но хлопотно. В смысле того, что постоянно на глазах у начальства и прапорщик - дежурный по парку, был постоянно рядом. Хотя ... очень спокойно и не спеша. Дембельский наряд, так сказать.
Вот КПП 2 - это дело другое. Это практически увольнение, если летом. Зимой похуже, холодно. Буржуйка в сторожке прожорливая. Приходилось заготавливать топливные брикеты всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Хорошо, если кочегары расщедрятся - можно было у них набрать пару вещмешков мелкого угля ... тогда можно жить.
Зато летом. Рядом озеро. Посёлок Стары Градчане. А там пивняк. А там пиво ... Дежурным заступал прапорщик. И, если он не боялся собственной тени, то после 23, предоставлял возможность выпить по кружке пива. Там были летние столики. Дежурный шёл туда и просил официанта поставить три кружки на крайний стол. Мы по очереди перебежками метались к этому столику и ..... эх холодненькое, бочковое, чешское ... А вот, если не проходило это действо, то представьте ... целый день сидишь и смотришь, как люди употребляют. А чехи ещё, замечая наши взгляды, поднимали кружки ... за наше здоровье, предлагали, ... практически принося кружки прямо к калитке. И не понимали, почему мы отказываемся. У них то в армии к этому относятся спокойно. Так то вот.
Но искупаться отпускали всегда. А там, где искупаться, там и ... вот только попадаться было нельзя. Попался - больше никто не отойдёт. Вот так и служили.
Патруль. С одной стороны прогулка по гарнизону и вдоль забора со стороны чешского поселения ... даже выезды в Мимонь (это городок такой рядом), но с другой - приходилось ведь ловить таких же, как мы солдат ... Собачья вахта. А нарушителей надо было представить, как минимум пятерых, ... так что хошь не хошь.
Ну, вот вроде и всё. Остальное про наряды по ходу.

(продолжение следует)

Длинные пятьсот метров

Почти каждый день около семи часов утра он выходит из подъезда многоэтажного дома. Пройдя несколько шагов до тротуара, мужчина останавливается, смотрит на улицу влево, потом вправо и, после некоторого раздумья идёт влево. Дойдя до киоска, он рассматривает витрины и снова продолжает движение, провожая взглядом проходящие мимо автобусы и машины, спешащих по утрам людей. Дойдя до середины соседнего дома, он останавливается у парикмахерской и сапожной мастерской, расположенных прямо в подъезде. Вход туда в это время закрыт, поэтому мужчина долго изучает их график работы и идёт дальше. Дойдя до угла здания, он переходит проезд из внутреннего дворика, проходит ещё несколько метров по тротуару, который делает здесь изгиб вдоль уходящей под углом дороги и останавливается. Он смотрит туда, откуда только что пришёл, как бы ожидая увидеть, что появится следующий автобус или какая-нибудь машина, но они в это время проходят довольно редко, поэтому, постояв пару минут, продолжает своё движение. Дойдя до пустыря, на котором частенько выгуливают собак, мужчина останавливается и рассматривает площадку, но там в это время никого нет. До конца улицы ещё около трёхсот метров, и его снова может что-нибудь заинтересовать. Это может быть и школьный двор на другой стороне улицы, и будка охранников автостоянки, и витрины круглосуточно работающего киоска, и автобусная остановка. Дойдя до конца улицы, мужчина поворачивает по тротуару влево, проходит ещё около ста метров и останавливается надолго.

Он стоит и смотрит на открывшийся простор. Узенькая кривая улица влилась в красивый перекрёсток, от которого в разные стороны идут просторные дороги. Открылся вид на центр города, едут автобусы и машины, спешат по своим делам и заботам люди. Посмотрев влево, видно лес в конце проспекта. Прозрачный воздух еще не пропах угаром и дышится легко. Если день выдаётся солнечным, мужчина стоит и смотрит на поднимающееся над крышами домов солнце, в лучах которого всё видится радостным и счастливым. Солнце не часто бывает в этом прибалтийском городе, поэтому особенно приятно, когда оно появляется, радуя всё окружающее.

За крышами домов, за лесом, далеко-далеко, в лучах восходящего солнца ему часто видно свой родной город на Урале и берега Тихого Океана, стоящие в сиреневом цвете багульника сопки Дальнего Востока. Чуть ближе видны леса и степи Украины. Немного в стороне - степи Казахстана и широкий Дунай, виноградники на берегах Чёрного моря и заснеженные берега Северного Ледовитого Океана. А посмотрев поближе, он увидит леса на границе с Польшей и берега Балтийского моря.

Постояв некоторое время в одиночестве среди начинающегося шума большого города, мужчина отправляется в обратный путь, заходит в подошедший автобус и едет, чтобы выйти на следующей остановке, которая находится как раз напротив дверей его подъезда.

Завтра снова будет день. И снова, уж который год подряд, этот мужчина, за годы своей жизни прошедший тысячи километров пограничных дорог, рано утром выйдет из своего подъезда. Приняв две таблетки нитроглицерина, он отправится по своему маршруту. Также с остановками, во время которых восстанавливается сбивающееся дыхание, он, никому не показывая свою слабость, дойдёт до конца улицы. И только очень плохая погода или очень плохое самочувствие могут помешать ему в этом.

Там простор, там кипит жизнь, там может светить солнце!

У него ещё есть силы, он сможет пройти эти длинные пятьсот метров!

К ЧЕМУ ПРИВОДИТ ИДЕАЛИЗМ ИЛИ ЛЮБОВЬ К СТРАНЕ ВЕЧНОЗЕЛЁНЫХ ПОМИДОРОВ

(продолжение)

БРАТЬЯ ПО ОРУЖИЮ

Случилось так, что решил штаб войск Варшавского Договора провести широкомасштабные учения. Название этим учениям было придумано незамысловатое, но точное «ЩИТ», или «ДРУЖБА» ... уже и не вспомню сейчас, потому как проводились подобные мероприятия периодически и пришлось мне участвовать в нескольких из них. И рассказ этот некоторая сублимация.
На жаргоне, который был для внутреннего употребления, подобного рода «война» частенько называлась Балетом, Показухой и ещё всяко разно.
Любым учениям предшествует подготовка. Для войск Группы ничего необычного или сложного в этом явлении не было. Хлопотно конечно, но, ... сколько их: полковых, дивизионных и т.п. мероприятий прошло за мою службу в Группе уже и не вспомнишь сейчас. И большинство из них было с боевой стрельбой. Так что насмотрелся и на стреляющие пушки, танки, зенитные разные установки ствольные и ракетные, даже вертолёты и самолеты, ... а уж из автомата и сам наловчился так стрелять, что ... белке не в белке, но не промахнусь при случае.
И вот поехали мы обеспечивать эти учения, а вернее задолго до начала учений репетировать и готовиться.
Полигон Доупов или Либава уже не помню, потому что произойти это могло и там и там.
Приехали, встали, как водится, недалеко от КП на пригорочке, развернули станции, оборудовали позицию. Как? Ну, песочком посыпали, где надо, веточек навтыкали, сети маскировочные натянули - не для маскировки, для красоты. Потому как какая маскировка в районе размещения руководства? Тут надо, чтобы было всё ровно, по линеечке и красиво.

Определились с местниками, набрали коды, нарисовали таблицы. Командир составил план, его, как водится, забраковали, но на всякий случай утвердили. Пообещали из штаба
руководителя учений выдать свой, но, забегая вперед - скажу, потом, как водится, забыли и действовали мы по своему, т.е. безо всякого плана. Писали сразу всех, кого можно. Подготовили два варианта для разбора. Разгромный и приличный. Отдали шефу оба. Ни один при заслушивании не прозвучал. Наверное, потому что неполитично было на том разборе кого-то ругать. Там же представители приглашённые были, и не только от стран ВД, но и ... потому мы всех кого положено победили, и всё закончилось хорошо.
Я тут про другое.

Иностранный полевой быт.

В отличии от нашего стандарта организации полевого лагеря ... два слова сказать надо о нашем стандарте. Это палатка на отделение, т.е. такой квадратный шатёр из грубого брезента. Устанавливаются сначала деревянные щиты квадратом, потом сверху натягивается шатрообразная палатка. В зимнее время в ней может присутствовать, а может, и нет - буржуйка. Если лагерь обустраивается на долгое время, то возможна установка коек внутри. Если нет - рубился лапник и уже на нём ... вещмешочек под голову ...как у Александра Трифоновича:
...Взял шинель да, по присловью,
Смастерил себе постель,
Что под низ, и в изголовье,
И наверх, - и все - шинель
Эх, суконная, казенная,
Военная шинель, -
У костра в лесу прожженная,
Отменная шинель.....
А дальше ... возможны варианты. Но, как правило, без особых придумок. Всё по уставу. Грибок дневального, ровный ряд палаток. Песчаная дорожка с бордюром из побеленных камушков. Обязательная палатка с вывеской «Ленинская комната». Там дощатый пол, столы и табуретки. Подшивки газет, стенды с портретами членов Политбюро и ..... короче походная ленкомната ... чего там особо.
Это у нас.
Я наблюдал бытовые полевые условия у чехов и немцев. Отличия только в деталях. В основном было так.
Палатки на четыре человека. Лёгкие, нейлоновые. Двойные стенки, а внутри что-то типа синтепона. Имеется наружный дополнительные полог, чтобы палатка стояла как бы в тени. Одним словом нормальная импортная, достаточно дорогая, каркасная туристическая палатка. Правда, защитного цвета. Внутри четыре раскладные кровати типа раскладушек, обязательный надувной матрас и спальник с вкладышем на каждой. Подвесной фонарь, который помимо дежурного режима даёт и вполне нормальные свет, а ещё выполняет функцию отпугивания комаров и прочей летающей нечисти. Палатки устанавливались таким образом, чтобы ... в походы ходили? Вот так братья по оружию и ставили свои палатки. Чтобы не задувало, не заливало ... и т.д. И никаких дорожек, ранжиров и прочего. И уж не видел я у них никаких походных ленкомнат. Вот регулярно кинофильмы по вечерам смотрели ... они.
Мы нет. Только один раз приехала передвижка из штаба корпуса ... Натянули экран, рассадили бойцов на траве, включили движок, который своим тарахтением заглушал хрипящие динамики и показали ... две части какого-то революционно-патриотического фильма. Потом в движке кончился бензин, а ... вообщем и всё кино.


У братьев было по-другому. Братья рассаживались на табуреточки складные, движка их слышно не было вообще, а звук от их кино долетел и до нас. И была в этом звуке и музыка весёлая и женский смех и даже ... страшно подумать ... звуки поцелуев и учащённое
дыхание. Наши попытки (в общем смысле для советских военнослужащих) посетить их культпросвет мероприятия пресекались жесточайшим образом.
Почему? Да всё очень просто. В самом начале этого Балета была сформирована, от какого то нашего полка сводная рота, в которую вошли только комсомольские секретари, агитаторы и прочие активисты. И по приглашению братьев пошли ребята к ним в кино. Туда пошли, а оттуда приползли, несмотря на повышенную комсомольскую активность приглашённых кинозрителей. Потому что разрешалось братьям нашим по оружию употребление пива по вечерам. Ну а они ребята не жадные - поделились с нашими. Так эти орёлики не только сами нагрузились по самое некуда, да ещё все фляги свои пивом наполнили и друзьям притащили.
Стоит также остановиться на описании приёма пищи.
Помните наши котелки? Во-во. Большая крашеная алюминиевая ёмкость с невысокой крышкой. Если обед - то, первое наливалось в большую, второе накладывали в эту крышку. Пайка хлеба в зубы. За чаем там, или компотом потом подходили. Затем боец усаживался на травку и кушал. Первое ложкой было, извините, выхлебать сложно, второе проще. Пока кушали первое, второе стояло радом ... ну трудности, а чё там - не баре, во первых, в поле - во вторых.
У братьев было опять же по-другому. Их котелок состоял из трёх частей. Одна ёмкость повыше, вторая пониже и крышка. Всё это скреплялось боковыми пружинами м имело ручку-дужку. Т.е. кастрюльки, после наполнения составлялись и накрывались крышкой. Расставлялись легкие сборные высокие столы, Ребята вставали за эти столы, на которых уже был разложен хлеб, и стояли даже солонки всякие ... Люди спокойно кушали и уходили отдыхать.
Маленькая разность, но приятно.
Я уже не буду говорить о полевых душевых, которые по вечерам работали каждый день, а не раз в десять дней. Бельё братья могли менять хоть ежедневно. Помылся, переоделся ...
Почему у нас не было так же? Не знаю, но подозреваю, делалось это для повышения моральной стойкости и укрепления духа. Что впрочем, имело место быть.
Я уж не буду рассказывать об оборудовании полевых отхожих мест и прочей экзотики типа полевых прачечных и т.п. Это уже неинтересно, а потом найдутся ведь люди - скажут, очерняю.

(продолжение следует)

К ЧЕМУ ПРИВОДИТ ИДЕАЛИЗМ ИЛИ ЛЮБОВЬ К СТРАНЕ ВЕЧНОЗЕЛЁНЫХ ПОМИДОРОВ

(продолжение)

V. ЦГВ


И ВОТ НАСТУПИЛО ДОЛГОЖДАННОЕ ... «ЛЕГКО В БОЮ»

Для тех, кто служил, маленькое нижеприведённое пояснение может показаться скучным. Ну вы и пропустите тогда.
Учебный период в армии длится пол года. В конце периода итоговая проверка. По результатам проверки следуют поощрения и оргвыводы. Ну, типа сессии, короче. Кому-то потом платят повышенную стипендию, а кого-то отчисляют.
В армии чуть-чуть по-другому. Отчисления только плановые. А то бы все двоечниками были. А вот повышенное внимание к отличникам в следующем периоде обеспечено. И к тем, кто наоборот, во первых повышенных звездюлей отпускают, а во вторых тоже потом вниманием не обходят.
После проверки начинается перевод техники. Соответственно на зимний или летний период. Ну и параллельно решается масса хозяйственных вопросов, обновление наглядной агитации и т.п. и т.д. Тут вам и стройотряды и всяко-разно. Смена личного состава, в том числе. Одни, помахав фуражками из кузова дембельского грузовика, уезжали по домам, другие наоборот, несмело озираясь, входили в ворота гарнизонов, чтобы провести там кто полтора, кто два года.
Но проходит этот безумный и в то же время классный период, потому что нет занятий, потому что налаженный и надоевший распорядок дня постоянно ломается и перетряхивается, а это всё же, какое-никакое, а разнообразие.
Но. Как там. Всё проходит. И вот приходит, день, в который начинается новый учебный период. Всегда и везде первая учебная неделя посвящена отработке задач сколачивания подразделений и выводу частей в запасные районы. У нашего батальона, были определены вот какие нормативы. Прибытие подразделений в парки и подготовка к выходу - пять минут с момента объявления сигнала. На вытягивание ротных колонн отпускалось двадцать. И уже через двадцать пять батальон должен был покинуть гарнизон. Скажу сразу - мы укладывались в двадцать. Поэтому отрабатывались все этапы до кровавых мальчиков в глазах.
Что такое прибытие в парк и подготовка к вытягиванию колонны.
Начинается всё тривиально. Команда «Подъём! Общий сбор». Через тридцать секунд водители уже должны получать оружие и через минуту он должны стоять в строю на плацу около казармы. Потому как до парка бежать недолго, секунд сорок. Открыть ворота боксов и запустить двигатели. Плюс вытянуть машины на площадки перед боксами. Это должно быть выполнено через четыре минуты. Потому что остальные экипажи уже прибегали в парк, и нам давалась минута загрузиться, развернуть походные антенны, включить радиостанции, войти в связь. Вот это и называлось «подготовка к вытягиванию ротных колонн».
Легко сказать.
Начиналось всё это тривиально и привычно. Сначала шла уже описанная игра «Ванька-встанька». Правда, учитывая, что все уже были уже натасканные, продолжалось это часа три-четыре. Этого времени хватало, чтобы через сорок секунд все стояли в строю уже заправленные. Единственным отличием от учебки было то, что добавлялся вещмешок.
Вот тут пару слов. Мы, т.е. батальон, без своих машин были никому не нужны. И на наш вопрос «а почему нельзя вещмешки хранить в машинах», был ответ. «А если парки разбомбят, то как вы без вещмешков воевать будете?». Расстояние от парков до казарм было сто-двести метров. С другой стороны заборы была взлетка и КДП, со стоянкой дежурной пары. Значит первый удар куда? Правильно КДП, взлётка. Считайте что нашей казармы, расположенной в десяти метрах от названых объектов, тоже уже нет. Но подобные рассуждения пресекались и преследовались, так что вперёд и с песнями.
Потом два-три дня шла отработка получения оружия, построений в отведённых местах, выдвижения роты в парки, погрузки и т.п. Мне с Сашкой Гераскиным досталась почётная задача. Переноска одного из ящиков с боеприпасами. Это такой стальной сундук с цинками АКМовских патронов. Сам по себе сундук, если пустой, был такого веса, что мы его пустой поднимали с некоторым усилием. А там лежали четыре ряда по шесть цинок. Итого двадцать четыре цинки. Цинка, на жаргоне, это такая коробка цинковая. Примерно так: Сантиметров около сорока пяти в длину, тридцать пять в ширину, Двадцать - двадцать пять в высоту. И полна она патрончиков. И таких двадцать четыре и сам ящичек. И нести его надо бегом. Благо недалеко. Но хватало нам его. И расстояния и веса. За ручки нести было нельзя. Они были из арматуры и больно резали руки. Поэтому брался сундук на ремни и с криком «поберегись!!!» мы летели к парку, стараясь не останавливаться.
Потом была отработка вытягивания колонны. Но тут мы участия не принимали, ибо сидели уже внутри кунгов, сладко попыхивая сигаретками. «Гуцульские», «Охотничьи» и «Северные». Почему-то самыми цивильными считались «Охотничьи». Почему - не знаю по сей день.
Заканчивалась вся эта история полевым выходом на сутки в запасной район. Это мы километров десять от батальона, куда то в поле выезжали. Развертывались по-боевому и работали сутки.
Вот эта весёлая и бурная неделя и называлась «боевое слаживание подразделений».
Потом началась обычная боевая учёба и работа.
Учёба - это классы, плац, спортгородок и т.д. и т.п.
Работа - ПЦ (приёмный центр), нечастые, но очень желанные выезды на учения и постановки помех. Кому, что, а нам по барабану. Мы кого-то гасили, а кого - кто нам докладывал. То ли своим кому-то на учениях жизнь портили, то-ли супостату. Но было понимание настоящей боевой работы. И от этого в душе было чувство выполняемого долга.
Наряды и всё прочее, что наполняет военную службу, тоже мимо не проходило.

ЗАМПОЛИТ

За всю свою службу, и срочную и вообще я не могу вспомнить ни одного человека, относящегося к категории политработников, которого можно было бы назвать нормальным!!! Понимает, просто - нормальным. Всё-таки профессия обязывает.
Вот ведь какая штука. Наше воспитание в те годы шло строго по определенному раз и навсегда конвейеру.
Родился, подрос. Ясли. Детский сад. Школа. Тут октябрята, пионеры, комсомол. Дальше были варианты. Институт или Армия. Но везде на всём пути, его, этот путь освещал светлый лик самого человечного из всех человеков. Сначала его называли дедушка Ленин, потом .... Да вы сами всё знаете, чего распространяться то?
И применительно к армии лентой, роликами и двигателем этого конвейера были политрабочие. Вот какие они были всегда занятые и усталые, это удивительно. Всем было легко, а им трудно. Бедные... бедные ... политрабочие.
Но был один момент, которого не отнимешь. Это было главное - мы действительно верили. Верили, в эту светлую идею. И можно сколько угодно рассуждать на эту тему. Но главное в том, что до определенного момента вера была непоколебима. В определённый момент жизни наступало, конечно, просветление, но не у всех и не всегда.
Но главными приоритетами мы подспудно считали всё-таки нечто другое. Вспомните детство. Играя в войну, мы, «идя в атаку» не кричали «За Сталина! За партию!», а вот «За Родину!» всегда. В нас, благодаря политике патриотического воспитания молодёжи (и очень правильной, я считаю, политики) сидели чёткие и ясные понятия. И слова о чести Родины, безопасности народа и т.п. не были для нас пустым звуком.
Но вот беда. Люди, которые не словами, а делом показывали пример служения Отчизне, делали это без лишней помпы и рекламы. А те, кто в основном с блокнотом, боролся с безобразиями и недостатками, и НИЧЕГО НЕ ДЕЛАЛ практически, а делал только «язычески» (в смысле только языком) вызывали раздражение и, даже не неприязнь, а ненависть.
Вспомните. Сделал ты чего-нибудь не так. Поехал на танке не в ту сторону, стрельнул не туда, выжрал и попал, или там еще совершил что-то не то. Обматерил тебя командир, влепил нарядов несколько или того круче засадил на губу. Неприятно? Да! Обидно? В первые минуты - да! Потом, когда осознаешь, что сам попал или как у нас говорили «прорвался», обида уходит. А вот продолжение, к которому прикладывает руку политрабочий, в виде комсомольского собрания, да еще шестёрками подготовленное. Где твои же пацаны, пряча глаза, говорят правильные слова и льют на тебя замполитовское (не свое же) дерьмо. Вот где в сердце кипит обида.
И понимаешь ты традицию политорганов втоптать ошибившегося в грязь, смешать его с пеплом и дерьмом, а назвать в отчёте этот процесс - воспитательной работой и очищением индивидуума от грехов перед лицом всего коллектива. И привлечь к этому фарсу окружающих, для того чтобы замазать всех. А назвать это - надо честно говорить правду в лицо, если ты настоящий друг.
И не секрет для тебя то, что попробуй ты, скажи им правду, о том, как они живут и что ты о них думаешь, то ты вообще жить перестанешь. Психушка или зона, больше тебе ничего не светит.
А по жизни все, что инкриминируют тебе, они делают постоянно, и живут этим, и плевать они на тебя хотели, что и тебе хочется.
Вот такие по моему вкратце, источники нашей огромной любви к этому сословию (не хочу повторяться, но лучше к «стаду»), имя которым ПОЛИТРАБОТНИКИ ВСЕХ МАСТЕЙ.
Ну это так ... лирика.
Ввели у на в батальоне должность замполита роты. И соответственно прибыли из Львовского политического четыре бравых лейтенанта. Вообще говоря, штат политотдела в батальоне был сумасшедший. На двести пятьдесят человек личного состава. Замполит батальона. Освобожденный парторг. Освобождённый комсомолец. Начальник клуба. Четыре замполита роты. И все офицеры. Во как.
Нам в роту достался лейтенант Марчак.
И возникла у него ко мне «любовь», такая что ..., просто до дрожи в коленках.
Вот Вам маленький пример. Парень я был весьма начитанный и любознательный. И вопросы, бывало, задавал на политзанятиях - будьте нате. Например: «... когда СССР просил НАТО принять себя в члены блока?...» Кто примерно моего возраста и служил в те годы понимает, что такой вопрос, заданный солдатом срочной службы, да ещё и молодым, для замполита означает. Вот он - потенциальный изменник Родины и клеветник на всю СССР. Ату его, куси. И начинает, месяц, как прибывший, выпускник Львовского политического, замполит роты лейтенант Марчак, рвать меня на части. Аудитория, естественно давится от смеха. Пацаны ж свои, предупреждённые и меня уже знающие. Послушали мы его, дали воздуху втянуть. И я ему этак наивно. У Вас мол, тащ летант, журнальчик на столе. Называется - вот не помню, но по моему это был то ли «КВС», то ли «Новый мир». Откройте на какой-то там странице статью про агрессивную суть империализма и его грязное орудие - этот самый блок. А в статье черным по белому - мол, при образовании блока, они, эти империалисты, декларировали, что, мол, цели у создаваемого блока самые что ни на есть благородные и хорошие - защита мира во всем мире. А т.к. мы, т.е. СССР, видим в этом свою главную задачу, то просим принять нас и в нашей просьбе не отказать. А нам отказали. Вот какой огромный успех советской дипломатии и доказательство агрессивной и нехорошей цели создания этого альянса грязных акул империализма и их присных. Цитата не дословная, но смысл я передал верно. Марчак за журнал. Там оно. Немая сцена. А я добавляю - что-то типа, мол, лучше готовиться к занятиям надо. А теперь скажите - как такого, как я, не любить?
А ещё Марчелло боевую службу «укреплять» начал. Вот как это было.
Представьте картину - когда в чётко отлаженный распорядок боевой работы влезали дилетанты. И в техническом смысле абсолютные бараны, и в разведподготовке профаны. Нашему лейтенанту я битый час втолковывал, что достоверность местонахождения радиостанции супостата может быть подтверждена только пересечением минимум трех пеленгов. И как же он был счастлив, прямо как ребёнок, когда до него дошло. Он достал все дежурные смены в течение недели, задавая эти вопросы при проверке смены к готовности. А я имел бледный вид, естественно. Он же, гад, меня в пример ставил
Это тоже было нечто. Я имею в виду проверку. Перед сменой положено было у нач. КП или дежурного по ПЦ уточнить цели и прочую там тра-та-та, расписаться, и слушай себе 6 часов. Конечно, было положено задать тебе какие-то вопросы и даже выслушать на них ответы. Ну, какому нормальному офицеру придет в голову, приезжать в батальон в 2 часа ночи на смену и проводить эту процедуру? А дежурный в это время, конечно бай-бай. Пришли на смену, расписались в журнале "сдал-взял" и работай. Чего захотел уточнить - формуляр перед тобой. Кто-то с КП каждый день или там по необходимости вносил все изменения и дополнения. Этот парень, я имею в виду нашего лейтенанта, приезжал, инструктировал, «задушевно беседовал» и еще некоторое время бдел. Мы думали, жена приедет - уймётся. Приехала. А он уже привык пастись. Кошмар. А вопросы были не по делу - техника там или разведка или, бог с ним, о бдительности. НЕТ !!! Какие, например вопросы обсуждались на последнем, очередном или еще каком-нибудь Пленуме или съезде или..... А кто президент Занзибара, а какое событие там произошло? А человек, отсидевший смену ждёт, пока заступающий эту галиматью преодолеет. Потому как, если ты не знаешь - тебе, ласково так, по отечески объяснят. А смена (нашей роты) 8 человек. Потом процедура смены с обязательным ему докладом «сдал-принял» и строем !!! по большому кругу, это недалеко - метров 600, а напрямую-то 20.
Называлось это правильно организовать службу и процесс боевого дежурства. А смене в 6 подъём, потому что завтрак в 8, а те, кто дежурят, тоже позавтракать должны успеть. Можете себе представить, как мы его любили.
Вложили мы его, конечно, через месяц НШ, бывшему нашему ротному, я о нём писал, Володе Щенникову. Так наш лейтенант от него потом месяц по кустам бегал. Не вру - ей богу. Как Вовку видит, так в кусты и бежать. Отлились ему наши недосыпы и нервы.
Зато запомнил я на всю жизнь, что новый президент Занзибара, избранный народом, а не посаженый империалистическими наймитами, провёл земельную реформу, в результате которой народ обрёл законное право пользоваться свой землей на законных основаниях. А до этого выходит люди пахали и т.п. совершенно незаконно. И все почему? Потому что новый президент, угадайте с трёх раз, кем был? Правильно, конечно председателем тамошней партячейки. И не просто парт., а коммунистической. Во какие дела.
Он очень активно подключился к процессу выдачи писем, обязательно проверяя их содержимое по принципу мной уже описанному. И вот однажды мне ребята прислали вырезки из каталога выставки американского фото. Она в Москве проходила. И надо же было там оказаться фотографии камеи. Да-да. Камеи. Это такая брошка каменная, составленная из нескольких видов камней. Изображена на ней была женщина с открытой грудью. Не с полуобнаженной или обнажённой. А с открытой. Плате бальное, понимаете. Вы знаете, сколько было визгу про гражданских подонков, которые шлют в армию порнографию, развращая солдат и подрывая тем самым боеготовность Советской Армии. Я за это выговор комсомольский на собрании схлопотал, правда без занесения. И ведь на собрании присутствовали все офицеры роты, замполит батальона и комсомолец батальона. И никому в голову не пришло сказать этому ревнителю морали, что он мудак. Хотя все ротные офицеры, кроме командира Орешкина ухмылялись. Но спорить не стали. Вот такой был у нас воспитатель в роте, окончивший Львовское высшее политическое училище. Это типа института культуры училище было. Оно в основном начальников клубов готовило. Там в названии присутствовало что-то типа культпросвета или политпросвета ... Во как. А вы говорите...

(продолжение следует)

«ПИРАТ» (гаражная байка)


В достославные и глубоко «застойные» времена глава семьи на честно заработанные деньги купил "Москвич". Что значила покупка личного автомобиля, для простого начальника отдела в «почтовом ящике» объяснять не буду. Это было... Это было ВСЕ! Или почти ВСЕ! Мечта целой жизни стояла под окном и призывно подмигивала солнечными «зайчиками» на лакированных дверях.
И вот- настал торжественный день! Первый выезд на дачу. Позади неторопливая укладка вещей, продуманное размещение всевозможных баулов и ящиков с рассадой... Связка досок, добытых у институтского завхоза, с почетом водружена на верхний багажник.
Все семейство не спеша и со вкусом рассаживается в салоне, вдыхая ни с чем не сравнимый запах нового авто. "Глава", в выходном костюме и при галстуке не торопясь, вальяжно усаживается за руль, заводит мотор, плавно трогается с места... Блеск! Едем! Все просто счастливы.
Все, кроме черного, ленивого и толстого кота, с простым именем «Пират», который до той поры меланхолично и разнежено дремал на коленях у супруги новоявленного автовладельца.
Через пару минут кот начал нервно ворочаться, проснулся, испуганно вскочил, и округлив в ужасе желтые глаза обвел все вокруг диким взглядом. Увидев в окно проплывающие мимо деревья, не ожидавший такой кошмарной «подставы» Пират издал вопль ужаса и начал в панике метаться по салону машины, «затянув» бесконечную песнь на одной тревожной ноте. Все попытки утихомирить мохнатого паникера были безрезультатны. Бес вселился в любимца семьи! Он истошно вопил, скакал и отбивался с недюжинной силой, решив, по- видимому, не только умереть героем, но и прихватить в "края вечной охоты" всех своих мучителей.
Поняв, что бегство из "шайтан- арбы" невозможно, что враги наступают, уже готовясь набросить сверху любимую финскую курточку хозяйки и навалиться «всем скопом», кот издает вопль, в лучших традициях Брюса Ли взмывает вверх в немыслимом пируэте и ,намертво вцепившись в обивку крыши, повисает вниз головой. После чего применяет боевой прием, не иначе, подсмотренный им в программе "В мире животных". Там еще про таких симпатичных зверьков рассказывали... «Скунсы» называются.
Для верности зажмурив левый глаз и отведя в сторону мешающий "беглому ведению огня" хвост он начинает снайперски точными короткими очередями опорожнять кишечник, корректируя выстрелы со сноровкой артиллериста.
"Перелет! Недолет! Опаньки.. (Хозяйка в ужасе разглядывает любимую кофточку) Получайте, гады! (Короткая очередь. «Глава семьи», с быстротой и сноровкой Джона Рембо укрывается под «торпедой»)! Урряяяу! А вот так, навскидку,«с упреждением»... (Старший сын в ужасе смотрит на свои новенькие джинсы).
Кормили "Ворошиловского стрелка" всегда неплохо и обильно...
Неуправляемый новенький "Москвич", обдирая блестящие бока о придорожные кусты тихо сползает в овраг, где и замирает в унылой неподвижности. Вся семья, распластавшись в салоне, ждет конца "обстрела", на всякий случай размахивая дрожащими руками с некогда белыми носовыми платками.
Послав последний "патрон" в ненавистную белую курточку хозяйки (Дефицит! 50 р. «сверху» отдала!) и убедившись, что в пылу схватки израсходовал весь "боезапас", Пират ставит финальную и победную точку, с громкостью носового (а в данном случае, скорее "кормового") орудия "Авроры", произведя «холостой выстрел» ( газовая атака на Ипре- детские шалости из набора для юных химиков), после чего, жизнь в закрытом салоне "Москвича" становится невозможной в принципе, как минимум в течении ближайшего часа.
Некогда дружное семейство разом выпадает из "душегубки", судорожно ловя живительный воздух посиневшими губами. Кот, закрепляя победу, не спеша выходит из машины на зеленую свежую травку, слышит весеннее пение птиц, немного успокаивается и начинает неторопливо умываться.
Ободранный экс- красавец "Москвич", нелепо скособочившись стоит в овраге, распахнув настежь все двери и соперничает по запахам с боевой машиной ассенизатора, в просторечии именуемой "говновозка". Глава семьи с домочадцами в ужасе мечутся вокруг «мечты», шевелят губами, пытаются что- то сказать, но вместо членораздельной речи издают только жалкий свист с придыханием. Разгром!
И только черный кот, с усталым спокойствием победителя, неторопливо и обстоятельно моется, задрав в небо мохнатую лапу и периодически щурясь на яркое весеннее солнце.

-Ты посмотри, какой красавец! Эх, что за изверги тебя из дому выгнали?.. Ну что за нелюди такие... Такого милого, домашнего... Медь мухи не обидит! Мурзик! Ну посмотри на меня... Нет, ну что за варвары...
Бывший «Пират» проснулся, добродушно подставил спину для поглаживания, и преданно посмотрел на новую хозяйку...
Лишь на мгновение взгляд его стал хищным и деловым, глаз прищурился, словно в прицеле, а хвост начал движение вверх...
Но этого никто не заметил...