Морской Вуглускр

«Скорость дикая, катер летит, буруны взрываются, а он сидит, вцепившись,
торжественный, а над ним за кормой вал воды нависает шестиметровый, в который он кладет, не переставая».

А. Покровский. "Катера"

Изощренность и малопонятность для сухопутного человека профессиональной морской терминологии давно и всем известна. Уж сколько берегового народу попадало в непонятное из-за всех этих комингсов, пиллерсов и прочих нактоузов. И даже если ты родился и вырос у моря, и куча родственников-друзей моряков, да самого на волнах давно уже не укачивает по причине привычки к этому делу, и даже если у тебя есть звание запасного военно-морского лейтенанта, все равно вероятность оказаться в положении неграмотного салаги не исключена...
Мы вышли втроем на двадцапятифутовом катере половить камбалы в морских окрестностях Владивостока на выходных. Катерок, конечно, не тянул на полноценный «блядовоз», как у нас называют роскошные моторные яхты, но для таких вот выходов - самое то. Пластиковый корпус с глиссерными обводами, два подвесных движка по девяносто «кобыл», скорость до 28 узлов, довольно просторная палуба, полузакрытая рубка, каюта (конечно, тесноватая), но, тем не менее, на три спальных места и даже портативный туалет... ой, простите - гальюн. В некотором смысле даже ватерклозет. Правда, система удаления... хм, фановых вод у него какая-то хитровывернутая, с инструкцией на японском языке. Владелец катера, конечно, объяснил, как этим пользоваться, но все равно не очень понятно. Главное, боишься сделать что-нибудь не так, чтобы не создать «обратной тяги»... или «не справиться с управлением» и просить помощи капитана, чтобы смыть свою какашку.
Рыбалка-рыбалкой, а естественные потребности организма никто не отменял. Ну, с мелкими проблемами все просто - дам с нами нет, встал у борта и некоторое время любуешься морскими пейзажами. Ну а «великие дела» могут и подождать... но не двое же суток!
И вот один из рыбаков со вздохом отложил удочку (если уменьшительно-ласкательный суффикс вообще применим к мощной морской палке, оснащенной мультипликаторной катушкой размером с небольшую лебедку) и направился в каюту. Там он с тоской заглянул в крохотное помещение ватерклозета, еще раз вздохнул и пошел обратно.
- Это, старик... - немного смущаясь, обратился он к счастливому обладателю плавсредства, - напомни, как там вся эта херня в тубзике работает?
- Да что ты паришься? - раскайфованно ответил тот, стряхивая очередную пойманную камбалу в ведро, - тут все свои, давай с рецесса*...
- ...Мы тут, конечно, все свои, но что это за хамский тон: «Давай сри!»? И почему это я - «цэса»?! И кто это вообще, блядь, такая?!

*Рецесс - Местный уступ или выемка в переборке корпуса судна, а так же конструктивное углубление в кормовой оконечности для фиксирования форштевня другого судна, следующего за первым вплотную (применяется на ледокольных и составных судах). Водномоторники называют рецессом ближайший к корме открытый отсек лодки, где находится гидравлика дистанционного управления подвесными моторами и сами моторы. В широком смысле - корма. Там еще есть такая площадка, с трапом и поручнями для схода в воду и выхода из нее. Наверняка у нее тоже есть специальное название, но его я уж точно не знаю.

P.S. А «с рецесса» мы все-таки попробовали. Все трое, по очереди. Специально, чтобы получить представление. Ну и в целях избавления от сухопутных комплексов. Я вам скажу - внушает! Конечно, мы это делали не на «бешенных тридцати двух», как у первоисточника, а на скромном средне-малом ходу, даже на глиссер не выходя, но все равно - внушает! Движки ревут, рецесс дрожит, из-под кормы вода летит куда-то вдаль, а ты сидишь с выпученными глазками и кладешь в нее, не переставая...

Как хорошо быть генералом

Настроение, мягко говоря, было хреновое, причем у всех. Складывалось устойчивое впечатления, будто мы дерьма наелись, и к тому же, большой ложкой хлебали. И по усам текло и в рот предостаточно попало. Всем понятно, что у курсанта военного училища, причем абсолютно любого училища, независимо от вида и рода войск, жизнь далеко не сахар, и присказку командира нашей роты: «Офицер рождается из грязи!» мы запомнили очень хорошо и уже давненько, но сколько еще в этой грязи нас вывалять, чтобы наш горячо и искренне «любимый» капитан Володя Нахрен перестал срывать на нас свое дурное настроение?
Вроде человек сам не совсем плохой, образованный, местами даже с чувством юмора, но иногда переклинит его так, что «мама не горюй», и понеслось... Начинает упражняться в своем убогом остроумии на безответных парнях в курсантских погонах, скованных воинской дисциплиной. А Нахрена как прорывает - оскорбит всех сразу и каждого в отдельности, пройдется персонально и оптом вытрет об нас свои ноги. А потом еще в нарушение требований Уставов о строгом запрете наказания всего личного состава подразделения вместо непосредственного виновного, методично затрахает всю роту до полусмерти непомерными физическими нагрузками. Подведя под это гнусное действо красивую теорию о коллективном воспитании, слаженности подразделения и всеобщем «чувстве локтя», а все только для того, чтобы восстановить свое пошатнувшееся душевное равновесие.
Вот так было и на этот раз. Рота пришла с обеда, и у нас было еще целых 20 минут свободного времени (для армии это неслыханная роскошь), чтобы не спеша собрать конспекты, необходимые для самоподготовки, снять сапоги и, размотав влажные портянки, хотя бы недолго посидеть на табуретке в спальном помещении, спокойно вытянув усталые ноги.
Или от скуки, чтобы частично заглушить жестоко свирепствующий информационный голод, взять и зайти в Ленинскую комнату роты, где «сдуру» или чисто «по приколу» взять и уперевшись взглядом в газету, прочитать от корки до корки какую-нибудь очередную бравую статейку из «Красной звезды». В которой с дежурным пафосом говорится об очередной инициативе и всеобщем едином порыве целого экипажа из 3-х матросов какого-то ржавого буксира образца 1927 года выпуска в составе Азовской флотилии. Офигевшие от безделья матросы решили взять да и переплюнуть по всем боевым показателям атомный ракетоносный крейсер Краснознаменного Тихоокеанского флота. И все это только за право поиметь переходящий вымпел социалистического соревнования с надписью: «Делу Ленина верны». Полная хрень, конечно, но хоть какая-то информация.
А может, просто вырвать эту бредово-слащавую статейку из уже обрыдлой и занудной газеты «Красная звезда», помять ее старательно раз несколько, чтобы она приобрела необходимую однородную мягкость, и посетить место философского уединения. Где, полностью абстрагировавшись от убогой реальности, облегчив свой юный организм от недавно принятой в столовой порции очередной мерзкой отравы, можно использовать данную статью по ее прямому назначению. Ведь, по большому счету, альтернативы в армии нет, не было и вряд ли когда-нибудь появится. Газету «Красная звезда» выписать все равно заставят, бессовестно выкроив из курсантских копеек необходимую сумму. А все для того, чтобы потом браво отчитаться перед политотделом училища, округа и Красной армии в целом о поголовном участии личного состава в процессе политического роста, а вот туалетную бумагу закупить - это хрен вам по всей мордочке, господа будущие офицерики, не баре какие. Это раньше армия была дворянская, а теперь армия рабоче-крестьянская, так что не фиг вам к разным изыскам в виде чистой и мягкой бумаги привыкать! Ишь чего захотели?! Сначала бумагу им туалетную подавай, потом ананасов в шампанском потребуете. Лучше журнальчик «Трезвость и культура», а еще лучше - «Коммунист Вооруженных сил» почитайте на досуге или еще лучше - подробно законспектируйте его от корки до корки. Это вам в будущей жизни ой как пригодится...
Но не выгорело нам в этот день свои законные 20 минут личного времени использовать. Не свезло. В расположении роты ворвался разъяренный Володя Нахрен. Он громко хлопнул входной дверью и, не слушая стандартного и суетливого доклада дневального на тумбочке, дико заревел.
- Рота! Строится в центральном коридоре! Бегом!
Затем он начал носиться по спальному помещению, щедрыми пинками подгоняя курсантов, и так спешащих занять свои законные места в строю подразделений. Когда через пару секунд личный состав роты стоял навытяжку по стойке «смирно» на центральной взлетке казармы, заметно возбужденный Нахрен прошелся вдоль строя, издавая нечленораздельное рычание и сверля ребят из первой шеренги безумным взглядом. Нам очень сложно было понять, что именно привело нашего командира в такую крайнего степень психического возбуждения. Тем не менее, прослужив не один месяц в рядах Красной армии, во многих ребятах проснулись скрытые задатки философов-самоучек и активно практикующих врачей-психопатологоанатомов.
По мере продвижения необоснованно беснующегося командира роты вдоль строя, тут и там, ребята стали шепотом ставить свои предварительные диагнозы нашему «ротному папе» и высказывать предположения возможных обстоятельств, приведших к нервному срыву нашего командира. Версии, высказанные курсантами шепотом, были приблизительно следующие.
- Наверное, его Пиночет изнасиловал за что-нибудь.
- За что? Мы вроде ничего такого не натворили?!
- А просто так, для профилактики. Для поддержания своей потенции в надлежащем тонусе и постоянной готовности. Да и Володеньке полезно быть в безотказной форме, чтобы не расслаблялся.
- Скорее всего, Нахрен просто этой ночью облажался, не смог проявить себя как мужчина, был заслуженно осмеян и отлучен от женского тела, вот поэтому на фоне половой несостоятельности и решил нас образцово затрахать для восстановления уверенности в себе, как в мужчине, ну вы понимаете, коллеги.
- А может, он у себя под кроватью нашел ...
Нахрен резко развернулся и глаза его извергнули мощный электрический разряд. Молния грозно просвистела у нас над головами. Вместо раската грома прозвучала раскатистая команда.
- Рота! Строиться на улице с противогазами! 5 минут, время пошло!
Ага, понятно, давно в «слоников» не играли. Эх, Володя, Володя, как же ты банально предсказуем. Значит опять на посмешище всего батальона будем вокруг сквера с памятником В.И.Ленина бессчетное количество кругов нарезать, пока половина роты не начнет желчью блевать. Старо, старо, мог бы чего-нибудь оригинальнее придумать.
Выбежали из казармы, построились на улице. У каждого на боку висит свой личный противогаз с деревянной бирочкой, пришитой к сумке, на которой записаны ФИО хозяина, размер маски противогаза и номер фильтрующей коробки. Руки многих курсантов инстинктивно и самопроизвольно нырнули в сумки, откручивать гофрированный шланг от фильтрующей коробки. Похоже, бегать сегодня придется долго, очень долго. Надо бы о своих легких позаботиться. Попотеть придется изрядно, не в первый раз и похоже, что далеко не в последний.
Нахрен вышел перед строем замершей в нехорошем предчувствии роты, упер «руки в боки» и зычно скомандовал.
- Газы!
Убедившись, что по истечении 4-х секунд времени все 144 курсанта были облачены в резиновые гондоны типа стандартный противогаз, ротный впервые улыбнулся. Но улыбка эта была злорадно-гаденькая и не обещала нам ничего хорошего.
В это время сквозь начинавшие неумолимо запотевать очки маски противогазов мы увидели, как остальные роты нашего батальона выходят из своих казарм, не спеша строятся и спокойно расходятся на самоподготовку. В глазах этих ребят читалась откровенная жалость в наш адрес и пожелание «держаться». Тем временем прозвучала следующая команда неугомонного командира.
- Рота напрА-ВО! Вокруг сквера, бе-гОМ МАРШ!
Понеслось. То, что сразу количество кругов для беготни вокруг скверика не было определено - плохой знак! Значит, точно будет носиться, галопом как кони Буденного, пока все не передохнем! Мамочка, и зачем я только подался в Люфтваффе, сидел бы себе сейчас в каком-нибудь институте, модные джинсы бы протирал старательно, в преферанс играл бы на лекциях, а по вечерам с девчонками тискался. Красота! Нет же, в угоду истеричному командиру, буду сейчас в резиновом презервативе круги наматывать вокруг статуи В.И.Ленина, пока у Володи Нахрена голова не закружиться от нашей беготни и бесконечного мельтешения. Мля, вот стану генералом, сгною суку ротную! Жизнь и карьеру положу, а этому пиНТарасу все припомню. Импотент хренов, жену бы лучше ублажал, чем на нас свои нервные клетки тратить. Ведь потенция первая от злобы и гнева страдает! Когда же ты это усвоишь, козлина редкостная?! Оп-па, неувязочка получается, пока я до генерала доползу, Нахрена уже на пенсион вышибут. Жаль, жаль, а кому же я должок тогда возвращать стану?! Блин, хоть бы у него сын родился что ли и его в армию отдали... Ё-моё, не о том думаешь Сашка, совсем не о том! Дыши, дыши ровнее, а вон как сердце в груди прыгает, аж до гланд в горло долетает. Очки запотели, совсем ни хрена не видно. Ладно, не в первый раз бежим, маршрут уже наизусть знаем, на автопилоте пробежать можно, только шаги считать надо. 122 больших беговых шага - поворот налево, еще 98 шагов - поворот налево, снова 122 ... Дышать, считать, дышать, считать, налево... Эх, скорее бы в генералы пробиться, хрен тогда противогаз надену и бегать меня точно уже никакая скотина не заставит. Дышать, считать, дышать, считать, налево... дышать... налево...
Вот такие неказистые и сумбурные мысли посещали если не каждого из 144 курсантов нашей роты в момент бесконечного бега по замкнутому кругу, то через одного, это точно. Сколько кругов мы намотали, одному Нахрену известно, из нас точным подсчетом никто не занимался, так как можно с разума от безысходности и от жалости к себе съехать. По возможности надо постараться вообще абстрагироваться от происходящего, переключить мозг в режим «отсечки» и выполнять все движения и команды только на автоматизме. По себе знаю, так гораздо проще переносить все «тяготы и лишения воинской службы». А самое идеальное, это вообще свой мозг сдать на длительное хранение, отслужить чисто на одних инстинктах и забрать его уже по факту выхода на пенсию, после 25-ти безупречных...
- Рота, стой! Отбой «Газы»!
Долгожданная команда прозвучала совершенно неожиданно, когда ее уже совсем перестали ждать. Рота вяло собралась в бесформенную кучу, ребята поснимали противогазы и начали выливать из подбородочной части масок солидные порции пота. Лица у всех были багровые, разопревшие, глаза выпученные и воспаленные. Дыхание было прерывистым, курсанты жадно хватали воздух широко раскрытыми ртами и не могли надышаться. У многих парней липкая слюна вперемешку с соплями висела почти до самой земли, во рту стоял горький привкус желчи. Гимнастерки на спинах были абсолютно мокрые, кожа в промежности и под мышками натерлась, воспалилась и противно зудела. Картина замученных бойцов была жалкой и неприглядной. К тому же, все ребята источали сногсшибательный аромат. Удовлетворенный и заметно успокоившийся Нахрен посмотрел на часы и выдал следующее.
- Время самоподготовки давно началось, так что не хрен тут нежиться и раскачиваться. Быстро построились по классным отделениям и на самоподготовку, бегом марш! Застегнуть крючки на гимнастерках, ишь, распустились!
- Товарищ командир, умыться бы?!
- Кто там вякнул про умыться?! Курсант Рудась?! Сегодня заступаешь в наряд, ночью можешь умываться, сколько тебе будет угодно. Все понятно?! Тяготы и лишения воинской службы никто не отменял! Это в воинской присяге прописано! Все! На самоподготовку бегом марш! Кто желает умыться, могут остаться, сейчас еще вокруг сквера побегаете, потом своим умоетесь!
Желающих остаться с ротным и еще немного побегать под его чутким руководством почему-то не нашлось, и мы, едва передвигая уставшие ноги, потные и вонючие, побежали в главный учебный корпус на самоподготовку.
Скрывшись от глаз Володи Нахрена за углом роскошного сквера, мы сразу же перешли на шаг, и тяжело дыша, неторопливо двинули в сторону учебного корпуса, по пути восстанавливая сбившееся дыхание. Добравшись до учебной аудитории и рухнув на стулья, расстегнув влажную форму практически до пупков, ребята устало стали перебрасываться, нелестными для нашего ротного, фразами.
- Удот законченный, совсем затрахал, мудила бесноватый. Я думал, сейчас печень свою выплюну!
- Не говори, повезло нам с ублюдком, слов нет. Ладно бы за дело гонял?! А то фиг его знает, чего мы сегодня летали как сраные веники. Вот что случилось?! Кто-нибудь что-нибудь понял?!
- Да какая на хрен разница?! Что?! За что?! Зачем?! Почему?! Да просто так! Ротный у нас - законченный мудак и этим все сказано.
- Мля, скорей бы выпуск, чтоб это чудо не видеть больше никогда.
- Вот уж хренушки, наоборот, стану генералом, разыщу его и задрочу до смерти. С живого не слезу! Затрахаю, не вынимая! Пока его бездыханное тельце на моем члене признаков жизни подавать не перестанет.
- Да, генералом - это здорово! Сиди себе в кабинете, в носу ковыряйся, ничего не делай. Хочешь - телек смотри, хочешь - секретаршу сиськастую используй для решения своих остростоящих вопросов. Красота!
- Точно, а после службы в баньку или на охоту. Везут тебя пьяного в дупель на служебной черной «Волге», а тут, откуда не возьмись, Нахрен по тротуару на «Пешкарусе» чапает. А ты водителю и говоришь: «А давай-ка, любезный, вон через ту лужицу проедем!» И Володеньку нашего любимого, с ног до головы водицей грязненькой окатишь. Едешь себе дальше, а это чмо стоит на тротуаре и... обтекает. А на кончике носа, капля висит. Лепота!
- Да, генералом быть - это мечта, фактически, счастье. Рай, который тебе достался еще при жизни. Прикиньте, ребята, дача на халяву, паек царский, мемуарчик за тебя адьютантишка накарябал, а тебе слава, деньги, почет, орденишко. Не жизнь, а сказка! Эй, Санек! Симонов! Саня, ты у нас стихоплет проверенный, можешь собрать воедино, о чем мы тут намечтали?! У певца Эдуарда Хиля песенка есть задорная «Как хорошо быть генералом?!», можешь чего-нибудь такое же намастрячить, а то настроение - совсем полная жопа.
Я задумчиво почесал тыковку и задумался. Тогда мой девственный юношеский мозг еще не был окончательно забит всякой марксистко-ленинской теорией о всеобщей неизбежной победе коммунизма на планете Земля и ее окрестностях и поэтому достаточно живо отзывался на любую литературную графоманию. На лавры великого поэта, я никогда не претендовал в виду врожденной скромности, но пару строк связать иногда получалось. А самое интересное, что получалось это очень быстро, фактически влет.
Взяв у ребят небольшой тайм-аут, я, высунув от усердия язык, в порыве вдохновения, накарябал несколько строк и, попросив капельку внимания, вывалил на всеобщее судилище не претендующий на шедевр следующий набор слов.
Я взгромоздился на трибуну возле учебной доски, немного кривляясь, гундося и специально ломая голос, начал читать.

КАК ХОРОШО БЫТЬ ГЕНЕРАЛОМ,
ИМЕТЬ ПРОСТОРНЫЙ КАБИНЕТ,
ГДЕ СЕКРЕТАРША МОЛОДАЯ
СО СМАКОМ СДЕЛАЕТ МИНЕТ.
Когда, я прочитал первое четверостишие, я сделал небольшую паузу. Так как все парни в аудитории, сначала выпучили глаза, а потом захохотали так, что в окнах задребезжали стекла. Сержант Валера Гнедовский отчаянно взмолился, чтобы ребята держали себя в руках, иначе на шум прибежит дежурный офицер по учебному корпусу и устроит нам разнос. Ребята немного успокоились, и я продолжил с максимально возможным выражением...

НЕ НАДО ДЕРМАНТИН НА РОЖЕ МОРЩИТЬ,
КОГДА ЧИТАЕШЬ ДОКУМЕНТ:
ТЕБЕ УСЛУЖЛИВО ПОДСКАЖУТ,
ГДЕ ПОДПИСЬ СТАВИТЬ, А ГДЕ НЕТ.
Шквал хохота и бурные аплодисменты, убедил меня в правильности направления хода мыслей, а так же интонации моего голоса. Поехали дальше...

И «ВОЛГУ» ЧЁРНУЮ К ПОДЪЕЗДУ
ТЕБЕ МГНОВЕННО ПОДАДУТ.
ВСЮ ЖОПУ ВЫЛИЖУТ ДО БЛЕСКА
И ПОЖЕЛАЮТ: «В ДОБРЫЙ ПУТЬ!»

КАК ХОРОШО ИМЕТЬ ШИНЕЛКУ
С ПОГОНОМ, ПОЛНЫМ ЯРКИХ ЗВЁЗД.
ЕЁ НАДЕТЬ ТЕБЕ ПОМОЖЕТ
ТВОЙ АДЪЮТАНТ - ХОЛУЙ И ПЁС.

И ДАЧУ - МАЛЕНЬКИЙ ДВОРЕЦ,
С КРЕМЛЁМ ПО ПЛОЩАДИ ПОХОЖИЙ,
ТЕБЕ ПОСТРОИТ ПОЛК СОЛДАТ
ЗА ПЯТЬ РУБЛЕЙ ВСЕГО, БЫТЬ МОЖЕТ.

По мере того, как я читал эти строки, настроение у ребят заметно улучшалось. Парни катались от смеха и периодически сползали под столы. Все уже забыли про недавнюю бессмысленную и утомительную беготню в отвратных противогазах, про запрелые подмышки, про зудящую от воспаления потертую кожу в паху. Ребята смеялись до слез. Как только я сделал паузу, чтобы набрать воздуха, все курсанты уставились на меня с откровенным любопытством в нетерпеливом ожидании продолжения. Глубокий вдох и ...

А ЕСЛИ ВДРУГ СЛУЧИТСЯ БИТВА,
ЗАПАХНЕТ ПОРОХОМ ВОКРУГ,
ТЕБЕ ПОСТРОЯТ ПРОЧНЫЙ БУНКЕР
И ЗАВЕЗУТ ТУДА ПОДРУГ

И ОРДЕНОВ ВСЮ ГРУДЬ НАВЕСЯТ,
ПОВЕРЬ МНЕ, ДРУГ, НЕ ПРОСТО ТАК.
ВЕДЬ В НАШЕЙ АРМИИ НАГРАДЫ
ДОСТОЙНЫЙ ДОЛЖЕН ПОЛУЧАТЬ.

В ПАЁК ТЕБЕ ИКРЫ ПОЛОЖАТ,
КОЛБАС КОПЧЁНЫХ, САЛА ШМАТ.
ВЕДЬ ТЫ ДЛЯ АРМИИ ДОРОЖЕ,
ТЫ - ГЕНЕРАЛ, А НЕ СОЛДАТ.

И ОТПУСК БУДЕТ ТОЛЬКО ЛЕТОМ,
ПУТЁВКА В СОЧИ ИЛИ В КРЫМ.
А ЕСЛИ СОЧИ НАДОЕЛИ,
ОТПРАВЯТ ХОТЬ В ЕРУСАЛИМ.

КОГДА УСНУВ НА СОВЕЩАНЬЕ,
ТЫ ЗАД СВОЙ ЦЕННЫЙ ОТСИДЕЛ,
ТЕБЯ ДЕНЩИК ДОСТАВИТ В БАНЮ,
ЧТОБ ОТДОХНУЛ ОТ РАТНЫХ ДЕЛ.
Витя Копыто лег на учебный стол и звонко забарабанил по нему ладонями, уткнувшись носом в открытый конспект по «Кислородному оборудованию и высотному спец.снаряжению». Он истошно вопил дурным голосом: «Хочу, хочу, хочу! Именно так все и хочу! Хочу генерала, секретаршу, минет, баню, дачу, икру, черную «Волгу», Сочи хочу!»

А ВЕЧЕРОМ, ПРИЙДЯ СО СЛУЖБЫ,
ЗАПИШЕШЬ В ЛИЧНЫЙ МЕМУАР,
КАК ПРЕДАННО СЛУЖИЛ ОТЧИЗНЕ,
ВСЕ СИЛЫ РОДИНЕ ОТДАЛ...
Закончив вещать наскоро слепленные низкопробные перлы, я попытался сложить листок вчетверо, чтобы порвать его, но мне не дали этого сделать. Протянулись жадные и цепкие руки, ребята вырвали листок с набросками и началась импровизированная свалка за право первому переписать эти строчки в личную записную книжку на память.
Наконец, разобравшись с очередью, парни понемногу успокоились, но все продолжали весело улыбаться и шутить на тему сладкой генеральской жизни. Наше настроение вернулось на позитивную волну, усталость и раздражение отошли на второй план, жизнь наполнилась смехом и радостью.
В оставшееся время самоподготовки мы по очереди отлучились в туалет, где хоть как-то смогли нормально умыться и привести себя в относительный порядок.
А вечером, уже после команды «отбой» в спальном помещении 45-го классного отделения тут и там раздавались всплески веселья и задорные смехуечички. Это ребята перечитывали наиболее понравившиеся строки из импровизированной коллективной мечты о генеральском звании и прилагающихся к нему материальных и иных неизменно сопутствующих благах.

Стамбульский залет. Часть вторая

А кушать хочется всегда

Возле мечети Ай-София нас окружила толпа немецких туристов и начался мелкий чейндж. В дело пошли заранее подготовленные значки а ля Горбачев - Перестройка, часы с серпом-молотом, заныканные от переписи при сходе с корабля. После этого - фото на память в наших бесках, и мы пошли в автобус.
Нас повезли на местный рынок.

Все устали, дело к вечеру, хотелось кушать.
Желудок, привыкший к приему пищи по распорядку дня, сначала тихо, а затем все громче стал требовать еду.
Местный рынок похож на питерский Пассаж. Галереи, переходы, зеркальные витрины. Не знаю, как там в Греции, а на Стамбульском рынке есть все. Нам же, вырвавшимся из советского дефицита, он показался просто островом сокровищ. Но я не об этом.
Я о насущном, о еде.

Выйдя у рынка из автобуса, я сразу почувствовал запах. Пахло едой, и не просто едой, а жареной курицей.
Помните толстого мыша из мультфильма «Чип и Деил спешат на помощь»? Он впадал в транс, когда чувствовал запах сыра. Так вот, в такой же транс впал и я. Пока моя пятерка делила валюту... тут надо пояснить. Как я уже говорил раньше, каждому курсанту полагалось около 10 тыс. турецких лир. Но поскольку инфляция, стагнация и всякая там манипуляция, короче, на руки нам выдали сумму на всех одной бумажкой, и разменять ее по 10 тыс. на каждого было проблематично. В итоге мы бегали за нашим выбранным казначеем и покупали всем все одинаковое и поровну.
Ну, об этом может потом, а сейчас о еде.

Запах курицы повел меня по узкой улице, начинавшейся возле входа на рынок. Она показалась мне очень длинной, а закончилась тупиком небольшой площадки метров тридцать на тридцать. На ковриках возле своих лавочек сидели турецкие аксакалы и дремали, посасывая кальян.
Время здесь остановилось.

Мой нос четко определил источник манящего запаха. За большой стеклянной витриной стоял гриль, и на нем как на Чертовом колесе крутились жареные, жирные, покрытые коричневой корочкой, хрустящие, исходящие соком, ароматные курицы. Это было невыносимо. Мои ноги вросли в землю.
Я был готов пойти на преступление.

Я не могу сказать, сколько времени я тупил и стоял в позе легавой на стойке по бекасу. Но вдруг я заметил в глубине лавки толстого турка в феске, сидевшего на полу. Он недвусмысленным жестом приглашал меня войти. Таким же красноречивым жестом я объяснил ему, что входить не буду, так как золотого запаса не имею.
Есть добрые люди в Турции.

Толстому турку понадобилось много времени, чтобы встать с пола. Затем он исчез из моего поля зрения и появился вновь уже передо мной на улице. В его руках было нечто подобное чизбургеру. Только вместо маленьких булочек был огромный батон белого хлеба, а внутри цельная распластанная курица, зелень, помидоры и прочая кулинария. Все это он протягивал мне, и по его широким жестам я понял, что это халява. Акула из «Челюстей» отдыхает перед голодным курсантом второго курса на чужбине.
Я начал атаку.

Когда мой желудок получил свое и часть турчизбургера еще была цела, ко мне вернулось чувство долга и я вспомнил о Родине и о своей пятерке. Со всех ног я рванул в обратную сторону по улице без времени.
Поздняк метаться.

Мне навстречу несся мой командир роты. Лицо, рот, усы, фуражка сбившаяся на затылок - все это было сплошной жо...ой для меня. За его спиной галопом неслись однокурсники.
Остатки еды я отдал им.

Что было дальше? Да ничего особенного. Товарищи рассказали мне, что искали меня полчаса, да и то не сразу сообразили, что меня нет. Так что пока прикинули то да се, вывод о моем побеге был сделан однозначный. Жаль, я не видел того момента, когда все это осознал мой командир Мутный и решил себе тут же сделать сеппуку.
А что ему оставалось?

На рынке, как я уже говорил выше, мы поровну накупили на всех наборы женской косметики (ходовой товар в СССР, как объяснил нам опытный товарищ), белые носки Puma (дешево отдал пацан лотошник), электронные часы с несколькими мелодиями (помните, такие со скрипичным ключиком на циферблате) и еще какую-то мелочь.
Мы вернулись на корабль.

Что было потом? Да нормально все было. Командир орал на меня на вечерней поверке, которая проходила на астрономической палубе на фоне вечерней молитвы муэдзина. Красиво. Ночной город, освещенный огнями, вантовый мост через Босфор весь в подсветке, черная вода бухты Золотой Рог, в которой отражалась здоровенная южная луна, звезды. Красота.

Потом был мой третий, но не последний залет.
Но это уже другая история...

Военно-морские охотничьи байки

В 50-е Лунин (капитан К-21) выступал с лекцией о своей атаке на "Тирпиц" в Военно-морской академии. Закончил он ее словами: "Вот так я торпедировал фашистский линкор". Из аудитории послышался возглас: "Вы в него не попали!" "А кто это там такой умный? Откуда вам это известно?" - возмутился Лунин. Встал офицер в форме ВМС ГДР. "Я стоял на "Тирпице" сигнальщиком" - ответил он.

© Alex Povolotsky
http://tarkhil.livejournal.com/

Морская капуста.

Капуста - очень емкое слово в русском языке. Судите сами: деньги - капуста; огородные радости - белокочанная, краснокочанная, цветная - тоже ж ведь капуста. И всякие там кольраби и брюссельская... Водоросли некоторые граждане кушают на Дальнем Востоке и в Баварии - тоже капуста, хотя и морская. А еще капустой называли красивые жестяные листья на козырьке фуражки морских офицеров. Не просто морских офицеров, а именно плавсостава.

На первом курсе КВИМУ нашим командиром роты был майор морской пехоты Чепцов. Рост метр восемьдесят пять, ширина в плечах - столько же. Усы опять же очень авторитетные. И все, вроде, в жизни складывалось очень хорошо. Но было одно-единственное темное пятно, о котором он однажды случайно обмолвился нашему замстаршины роты.

Бравый вояка, гроза НАТО, СЕАТО и ОПЕКа слегка стеснялся своего морпеховского происхождения. Из-за специфики училища. Все остальные офицеры вокруг - морские. Просветы на погонах у них - желтые, а у него - красные. На рукаве нашивок нет. Козырек фуражки - что у обычного пехотинца, никаких блескучих листиков. А без этой капусты издали видно, что идет не офицер плавсостава, не КАПИТАН ТРЕТЬЕГО РАНГА, а непонятно какой майор. О чем он и посетовал вечером нашему замстаршины... И остался ночевать в роте, среди любимого и любящего личного состава, ибо утром на подъеме судомехаников должен был почтить своим присутствием сам ректор училища.

Утром рота была разбужена не криком дневального, а ревом раненого мамонта. Или ревуном маяка. Короче, звуком, не распространенным в коридорах нашей общаги. Поэтому курсанты выскочили на звук мнгновенно, без обычной для повседневного подъема ленцы. Звуки издавал единственный морпех училища, командир роты майор Чепцов. В руках он держал свою модную, шитую на заказ фуражку, к козырьку которой клеем "Момент" были намертво приклеены два пожухлых капустных листа, украденных накануне на камбузе...