«Вы были в моих глазах брандмейстером.
Отныне вы будете простой топорник».

Каждый мужчина, конечно же, хочет быть победителем-завоевателем и воином-героем и защитником-надеждой... Одним словом, РЕАЛ ХИРО.
Но некоторым быть - этого мало, нужно непременно чувствовать. А кое-кому нужно еще и непременно выглядеть. Или хотя бы выглядеть. Без быть и чувствовать.
Хочется человеку, понимаешь, поносить что-то форменное, с позументами и аксельбантами и на каблуках и чтоб кисти на голенище. А на груди чтобы непременно большие эмалированные пятаки и ромбы, которые, как носитель уверенно думает, показывают его мужественность, подчеркивают заслуги и вызывают уважение.
В общем, в народе про такого говорят - Колокольчик в нос, а сбоку бантик.
И ростом-то он всего метр пятьдесят, и на лице все признаки олигофреничности, но страсть выглядеть этим самым Хиро непомерна.
И вот такой товарищ, получив на складе синюю тужурку, синие диагоналевые штаны, фуражку, вдруг решает, что теперь-то он заслужил. И от старательности высунув кончик языка, пришивает на рукава должностные шевроны. Чуть ли не до локтя.
А такого количества даже у начальника Центральной базы нет. Нет даже у Главного лесничего Российской Федерации. Но Хиро это не интересно. Ему интересно, чтоб смотрелось. Или, по-человечески говоря, блестело.
Для этого на околыш он цепляет аэрофлотовскую кокарду, но, решив, что так недостаточно заслуженно и не до конца мужественно, лепит на козырек еще и дубовые листья. Листья ему дает командир вертолета. Из жалости.
Но и этого еще мало для необходимого уважения. На плюшевые петлицы, кроме, опять же, аэрофлотовских курочек, герой лепит звезды, но не маленькие, а большие. Маленькие ведь издалека не видно.
Но и это не все. Не хватает чего-то свежего и оригинального. Оригинальное находиться влет. С чехлов охотничьих ножей Хиро срывает собачьи головы и пришпиливает их на петлицы. Для комплекта к звездам, курочкам и форменным желудям.
Уф! Последний штрих. На грудь цепляется огромное количество различных значков. Что там на этих значках отчеканено-изображено не разобрать, так плотно теснятся они на груди. В два ряда теснятся. Узнается только парашютный поплавок со свежевыпиленной из латуни символической цифрой сто.
И вот во всей этой удивительной и очень даже загадочной форме герой повествования прибывает на отделение. И начальнику, изумленно вскинувшему брови, нагло демонстрирует синий штампик в свидетельстве, подтверждающий его адекватность. А там черным по белому: «Годен и допущен».
Начальнику и одновременно летчику-наблюдателю глубоко до фени все игры Хиро в Хиро, у него своих забот полон рот, а на форму он давно положил с большим прибором.
У инструктора команды в преддверии сезона тоже дел немало. А то, что Хиро ходит как попугай, на производительность не только не влияет, а даже вызывает положительные эмоции у коллектива. Но тучи уже сгущаются.
Из штаба едет ревизор - главный парашютист авиабазы. С задачей все проверить и заодно оценить деловые качества своего ученика и ставленника - молодого и перспективного инструктора команды. А в штабе, знаете ли, гайки затянуты покруче, чем на периферии. Тамошний рядовой состав вынужден надевать свежие рубашки, повязывать галстуки, бегать кроссы на близлежащем кладбище и выгонять хмельной дух, вращаясь на лопинге. И чем сильнее дух, тем больше оборотов и выше число подходов.
А тут навстречу убеленному сединами и шрамами по-военному подтянутому ревизору выходит весь такой расписной и сверкающий вьюноша бледный и развязано жмет ему руку как равный равному.
Главный парашютист, стиснув зубы и чеканя шаг, прямиком следует к инструктору команды, и мы лишь слышим перед тем, как громко хлопнула дверь, его суровый рык:
- ЭТО У ТЕБЯ ТУТ ЧТО ЕЩЕ ЗА СОБАКОВОД-ИНСТРУКТОР!!!???
Хиро вдруг испытывает неодолимое желание где-нибудь спрятаться и не в силах этому желанию противиться ожидает развязки в темной каптерке.
А тем временем в конторе происходит извращенный половой акт с чтением лекций о дисциплине, оперативности, единоначалии и маленькой овце, портящей все стадо.
Наш джамп-мастер выскакивает из кабинета красный как рак, с глазами навыкате и найдя Хиро, не медля подвергает его экзекуции.
Но Хиро вместо того, чтобы прыгнуть на мотороллер и укатить на безопасное расстояние, истерично сопротивляется, взвизгивая что-то типа:
- Не ты вешал, не тебе снимать!
Чем еще более распаляет инструктора, который окончательно сбрасывает с себя руководящие оковы и наносит серию коротких ударов в корпус для подавления сопротивления. А затем пару ударов в челюсть для снятия истеричности и утверждения единоначалия.
И ведь что удивительно. Балбес так и не осознал до конца за что. И горько, горько плачет, размазывая кровавые сопли по сорванным собачкам и дубам...


(с)Голод http://forum.sukhoi.ru
публикуется с разрешения автора

Про ГКЧП в ДВО

В момент произрастания ГКЧП весь командный состав штаба Дальневосточного военного округа убыл на учения в лес. Убыл не просто так, а по тревоге. По тревоге, о которой не знали только бродячие собаки в Биробиджане. И уехали даже не на ЗКП, а именно в лес. В батальоне охраны и обеспечения штаба ДВО не осталось ни одного капитана и замов аж до страшных лейтенантов. Воевать так воевать. В ротах остался только дежурный наряд из больных и прибывших из отпусков. Штаб округа тоже подопустел. Стрелковая рота охраны располовинилась. Половина роты охраняла лес, кунги и крокодилы походного штаба. А вторая половины охраняла за всю роту весь штаб ДВО. Старший прапорщик Глинский, с одной стороны, был этому несказанно рад. Ибо кормить надо было на две трети меньше, чем в повседневных условиях. С другой стороны, и добрую половину поваров утащили в лес к походным кухням и свободе вымышленных боевых действий. Батальон пустовал, осиротевшие казармы грустно взирали тихими и неподвижными глазницами окон на плац. Солдат, этого живого и главного составляющего армии и любого подразделения, не было на месте.

Ох, не к добру это! - пронеслось красной мыслью в голове дежурного по батальону старшего лейтенанта, который на свою беду вернулся из отпуска и тут же влетел в наряд по пустынной части!

И тут в отсутствии управления, которое всем составом отрывалось на учениях, такой прикол из Москвы. Народ военный, умудрённый опытом, сразу сообразил - от нас в Москве толку шиш да ничего в остатке. А выражать своё мнение и сочувствие не положено по уставу. Значит, сиди тихо и жди, чем там всё в столице завершится. Кто победит в схватке клубков больших змей, тому и будем служить. Новому лицу, так сказать, Отечества, значит.

Но нашлись богатыри на земле Дальневосточной. В неразберихе самого происшествия на берегах Амура всё было спокойно. Основные события происходили в умах и душах дальневосточников.
Телевизионная группа Хабаровского телевидения почуяла запах жаренной копчёной информации. Военные в Москве решали всё. И в Хабаровске не меньше, подумали они.

В заснятом и показанном по Хабаровскому телевидению интервью выступал командир танкового полка. Выступал напористо, коротко, отрывисто и ясно. Что тут понимать, как партия прикажет, так и сделаем. Сейчас как дам команду своим заточенным на Китай танкистам, так мы любому внутреннему супостату бОшки поотрываем, раскатывая на Т-72. И в землю траками затопчем. И жалеть, блин, никого не будем, каак долбанём из ста двадцати пяти миллиметровых пушек. А если надо, так у меня исчо кое-что на складах есть. Короче, если до трансляции кто и хотел помитинговать, то после трансляции даже интеллигенция мрачно шушукалась на кухоньках и дворах, но не более.

- Сатрапы, палачи, душители, сейчас и тут путч устроят, - говорили они между собой по телефонам, обсуждая недвусмысленное предупреждение военного: «Кто пасть разинет - в землю закатаем, а кого не закатаем, в Амур сбросим...» Вспомнили Берию. Вспомнили, откуда их родители на земле Дальневосточной взялись. Вспомнили страшные слова Гулаг, Сиблаг, Дальлаг, Колыма и т.д. Всё ж рядом. Притихли. Но собраться решили. Утречком следующего дня. На площади. На Комсомольской. Возле Амура-батюшки. Чтоб не на виду у обкома КПСС. Так, поорать, подемократить, авось, что и будет... короче, интеллигенция. Так и решили - митинг супротив ГэКыЧеПы - часов так в 9, в десять... гражданские, что с них возьмёшь...

Вот. В штабе Дальневосточного военного округа тоже бедлам из-за путча. Кто блинт, сейчас, гавнокомандующий? Экскьюзми! Главнокомандующий. А половина штаба округа на плановых учениях в лесу. Да больше половины, больше. Умные головы командующего ДВО вместе с членами Военного совета решили держаться самой обывательской тактики: «Кто победит, тому и служим». Но войска по лесам, управление по лесам. А тут надо, чтоб только доверенные лица были рядом, в трудное время выбора, а то потом и голову на плаху демократии положат и погоны сорвут. Подстраховались же командиром танкового полка политики от красной рыбы.

Ну а народ надо срочно к складам с оружием вернуть. Тут же ещё Китай рядом. Хрен с ним с внутренним врагом; не впервой - справимся. А чтоб вернуть войска и управление к оружию близче - надо всех начальничков, что бумажки подписывают, поставить на место. К телефонам, телетайпам и средствам радиосвязи. А оне все вместе с батальоном охраны в лесу. Только Глинский на месте в столовой. Балдеет Слава. Вместо 800 солдат на довольствии двести срочников, и то - еле-еле. Три дня рожали. Наконец-то приказ общего смысла примерно такого: «Нах все, к ёбн, переёу, и блянт быстро: в места постоянной дислокации! ЁУ! БЕЕЕЕЕГОООООМ! С.у.к.а.! В ж..пу всё и красную рыбу (это перебор, конечно, был)! Потом разберёмся, за кого мы! Ис - пол - нять!»

Вот. Ага. ХМ... А толпа-то в лесу квасила «чуть». Как привыкли. Грибы собирали. Рыбку ловили. А тут на тебе - домой! У них там, видите ли, ГКЧП власть с Ельциным делит. Да и ху с ними, и бу с ними, и хрен с ними. А жить-то тут надо. Однако приказ - он в армии вещь сурьёзная, крутая и зверообразная. Потихоньку собрались, построились с матами перематами в колонну. И помолясь на останки выпитого, двинулись домой. Из лесу в стольный град Хабаровск-свет и столицу Дальнего Востока.

И шо характерно, что все триста почти водителей были задействованы в весенних учениях. А это значит, что весь батальон охраны и обеспечения штаба ДВО вывалил из боксов с техникой свои железнодорожные вагоны на автомобильном шасси, покрашенные в стандартно зелёный, военный цвет. И называют эти бандуры за их неповоротливость и зелёность крокодилами. Ось значица как.

И если на учения в лес бат выкатывался поротно в составе взводов в четыре утра, то назад шёл в колонну поротно в составе батальона в восемь утра, как собрались. Так, соображаете, да? Разрывать военную колонну запрещено. Скорость колонны 40 километров в час. Интервал между машинами двадцать пять метров. Плюс приданные с РЭБ, УС, СПС, ОО, 1, 2, 3, отделы с секреткой внутри и т.д. и т.п. Итого, колонна растянулась на двухполосной трассе, ведущей в Хабаровск, на ПЯТЬ! Пять километров!

Причём все солдаты, как положено, с личным оружием. И не только солдаты. ВАИ сопровождает. Перекрывает движение. Но водители молодые. Техника не новая. Жигулёнки частников рвут колонну своими юркими корпусами. Ну не давить же их КРАЗами. И колонна рвётся. Расползается по трассе. Солдаты, чтоб не потеряли их (шлемы стальные), сидят за рулём в касках.

На въезде в Хабаровск происходит то, чего ротные и комбат боялись больше всего, а именно: разрыв колонны. Головная часть во главе с комбатом на уазике торжественно сворачивает в сторону улицы Серышева к штабу. В этот момент какой-то водило на какмазе с прицепом контейнеровозом не вписывается в поворот при попытке уделать колонну. Пока эту выползень разворачивают и посылают далеко и ещё дальше, комбат, начштаб и три крокодила, следующие за ними, пытаются завернуть в недра батальона охраны и обороны.

Опытный Марк Маркович Марков с флажками управления выбегает на Серышева. Туда, где крокодилы и должны свернуть на Запарина, по спуску к КПП батальона. Крокодил может войти в поворот только со второй полосы. А дорожка двухполосная. Первая попытка не удалась. Частник, не понявший хитроумного манёвра военных, еле успевает затормозить под колесом КРАЗа. Перекрыв движение и матом отодвинув самоубийц с прапорщиком за рулём, первый крокодил вписывается в поворот. Однако после третьего крокодила никого нет. О пропаже колонны сообщают только что расслабившемуся комбату в парке.

А в это время младший сержант Сидоренко, коренной дальневосточник двадцати лет отроду, замкомандир взвода третьей автороты, принимает решение. Дембель почти. Его машина становится головной после отрыва комбата и трёх крокодилов. Третья рота в бате вааще не ездит. Хабаровск не знает. И где свернуть на Серышева, объезжая центр города, не ведает. Но ведает стальную руку командира роты капитана ЕГОРОВА и его напутствие: «Не знаешь, куда ехать, едь потихоньку прямо, солдат. Догоним, подкорректируем, надаём звиздюлей и вернём назад. Главное, не спеши. Не дави народ. Соблюдай правила дорожного движения.
И не лезь никуда! У тебя ж дембель впереди, сынок!»

- Прямо,- командует Сидоренко молодому воину за рулём. И колонна вытягивается по центральной улице города, ведущей из аэропорта, через весь пригород и город до самого берега Амур-реки с Комсомольской площадью. И возможностью на ней, широкой, развернуться вокруг памятника. Как раз к началу десятого часа эта оливково-зелёная гусеница во всю длину города из огромадных крокодилов с водителями в касках и торчащими из окон автоматами подкатывается к Комсомольской площади... Полностью перекрывает движение на протяжении трёх километров, не менее. Здоровенные кунги скрывают что-то от гражданского зрителя свою внутреннюю суть. Однако напрягают воображение своим военным видом и солдатиками в касках.

Народ на улице соображал, что происходит, надеясь на худшее. Но торжественного переворота со стрельбой, трассерами, зверскими рожами победителей зрители так и не дождались.

Колонну своевременно перехватили уже на Комсомольской площади. Когда она упёрлась мордой машины Сидоренко в тупик. Дальше высокий берег, парк и Амур. Посадили офицеров старшими машин. Расставили регулировщиков. Урча и рыча движками, двинули домой, прокатившись ещё разок по центральной улице города мощью, упорядоченной силой и неизбежной в своём проходе мирной и неспешной непобедимостью.

Митингующих смыло как-то незаметно, как вроде и не было никого. Так, пузыри мыльные пролетали мимо.

Может поэтому, а возможно и нет, но на Дальнем Востоке смена власти прошла тихо, спокойно и без эксцессов. Результатом ГКЧП попозже стало то, что Ельцин командующего округом всё же поменял. А то ни рыба, ни мясо. Ни своим, ни чужим.

Новый командующий округом был свой для Ельцина в доску. Получил кличку «Рыжый». И никогда... в войсках ... уважением и авторитетом не пользовался.

Коля З. уже в солидном для мужчины возрасте попал на переподготовку. В армию партизанить. Там он был заряжающим на десантной самоходке 2СН.
Во время стрельб с закрытых позиций штатным снарядом ему не вовремя приспичило по малой нужде. Коля высунул тело из башенного люка немного больше чем по пояс, ну и начал безмятежно орошать.
В этот момент орудие бабахнуло, и Коля по сложной траектории соприкоснулся головой с земной поверхностью.
После этого случая он стал странным образом восприимчив к солнечной активности и геомагнитному полю земли.
Задолго до всего этого Коля работал механизатором. Навоз возил в бочке с фермы на поля. Ну и выпивал, конечно, от такой натурально дерьмовой жизни. Но вдобавок ко всему агроном-зоотехник поимел на него зуб. Постоянно докапывался и искал на Колю компромат. В смысле проверял трактор на предмет водки. Достал, короче, капитально. Ну, Коля однажды и взял шпагат метров 30, привязал конец к горловине цистерны, а бухту сбросил на дно. После этого загрузил органику чуть ли не с горкой.
- ААААА, попался, Колюня! - радостно закричал агроном-зоотехник и решительно потянул осклизлую, гадкую веревку. Вытягивал долго...
Накануне очередного пожароопасного сезона во время тренировки Коля два раза зашел на крыле по ветру, причем во второй раз сумел таранить отдельно стоящий на поле туалет. На предостерегающие команды с земли он не реагировал и вообще не совсем понимал, в чем же его косяк.
От греха подальше его тут же посадили на круглый парашют и урезали программу до минимальных девяти. А потом инструктор команды в сердцах сказал: «Пойдешь на перевоспитание к бурундукам!» Так Коля попал к нам в группу.
На производственных прыжках он ходил на пристрелку. В случаях, когда парашюты в команде разнотипные, действует принцип: «Круглые - на мясо!» Я, кстати, не помню, чтобы Коля промахнулся или подвис. Всегда четко гвоздил в центр пятака и резво растягивал «Лесник», указывая направление ветра.
Но были моменты, по-видимому, связанные то ли с магнитными бурями, то ли еще с чем-то магнетическим. Парадом планет, к примеру.
Рассказ про груз. Груз у нас выбрасывался на парашютах ПГ50. Еще раз повторюсь, система полностью повторяет людскую: ранец, прибор, стабель, чехол. Только купол нейтральный: сшивается из двух половин списанных людских или используется просроченная запаска. Это все для того, чтобы всегда быть готовыми на прыжок с Ан-26.
Только при прыжках с Ан-2 прибор не цепляется, и двухконусный замок не закрывается. Силовые ленты связываются контровочной нитью.
Так выпало, что Коля укладывал грузач для прыжка на Ан-2, и уложив, вышел покурить. А замок предварительно закрыл и счастливо забыл об этом.
И все забыли...
А вскоре пришлось лететь на патруль и прыгать. Грузовой контейнер полетел к земле чуть-чуть медленнее камня. Инструктор Л. и я, высунувшись в дверь, увидели не только как баул, ломая ветки, грохнулся о землю, а как ещё мгновение спустя щелкнул прибор и ранец вздрогнул раскрывшись...
Приземлившись, мы выслушали спокойное пояснение Коли, что вот столько-то банок погибло безвозвратно, столько-то нужно съесть прямо сейчас, но кое-что к счастью удалось спасти. При этом он бережно держал в руках кепку, до верху наполненную гречневой крупой, и очень застенчиво улыбался.

Для рекламы должен заметить, что на качестве работы радиостанции «Ангара-2» этот удар несколько не отразился. За исключением пластмассовых рогаток с намотанным антенным проводом, которые как вы догадываетесь, рассыпались в труху.

(с)Голод http://forum.sukhoi.ru
публикуется с разрешения автора