СИЛА ПРИВЫЧКИ

Был в нашей недалекой истории период, когда военные и политические руководители страны один за другим стали отходить в мир иной. Кроме безутешной Родины, всю глубину и тяжесть утраты в полной мере ощутили политрабочие, и полиграфисты.
Бойцы партийно-политического фронта были брошены на организацию разнообразных траурных митингов и собраний, и, благодаря постоянной практике, быстро превратились в мастеров ритуальных услуг, своими мужественно-скорбными речами способных выжать слезу даже у памятника Железному Феликсу.
Второй важнейшей задачей 'зондеркоманды', то есть замполита, 'комсомольца' и 'пропагандона' (пропагандиста) полка являлось перевешивание на стендах фотографий членов Политбюро. После смерти текущего вождя его фотографию следовало немедленно заменить на лик свеженазначенного. Вот тут-то и возникали проблемы. Во-первых, фотографии на стендах следовало размещать не по алфавиту, а в соответствии с таинственной аппаратной иерархией, которую доводили с самого верха, а, во-вторых, полиграфическая промышленность просто не успевала обеспечить все присутственные места высококачественными и идеологически выдержанными портретами.
Важнейший государственный заказ обычно выполнялся на 'Кыр-пыре' - типографии 'Красный пролетарий', где имел кодовое название 'Лепить пареньков'. Державных 'пареньков' непатриотично печатали исключительно на финской или французской бумаге, причем каждый прыщик или, скажем, родинка, тщательно обсуждались в Кремле и утверждались специально обученным офицером КГБ. Замечу, кстати, что на первых портретах Горбачева известное пятно таинственным образом отсутствовало. Очевидно, решили, что трудящимся так будет спокойнее.
Обычно все Политбюро ЦК печатали на одном листе. Однако, когда после смерти двух Членов и одного Кандидата в члены ЦК, три тиража пошло под нож, в типографии смекнули, что так план не сделать. Тогда фотографии стали печатать набором, чтобы при необходимости можно было оперативно изъять потерявший актуальность образ и заменить на новый.
Все это, конечно, раздражало, привыкшие к сытой и беспечальной жизни труженики языка ходили злые, в ленкомнатах периодически стали появляться фотографии, вырезанные, страшно сказать, из газет. Начальник нашей кафедры, утомленный кадровой чехардой, приказал повесить у себя в кабинете портрет маршала Жукова и больше не грузить его этой гм… проблемой.
И вот - конец семестра. Традиционно, в Академии перед Новым годом проводилось торжественное собрание, плавно переходящее в банкет. Офицеры рангом пониже после официальной части расходились пить водку по кафедрам, а генералы и прочие начальники кафедр шли в 'греческий зал'.
Народ в конференц-зале давно собрался, все ждут, когда уже наконец можно будет приступить к употреблению, но... начальник Академии не торопится начинать собрание, поглядывая на дверь. Наконец в зал влетает запаренный начальник политотдела; генерал, неподдельно оживившись, тут же открывает мероприятие и предоставляет слово начПО.
Тот влезает на трибуну, озирает присутствующих диким взглядом, и, ухватившись за бортики трибуны, трагическим тоном начинает речь:
- Товарищи! Ушел от нас...
В конференц-зале падает мертвая тишина.
НачПО поворачивается, безумными глазами смотрит на генерала, затем почему-то на портрет Николая Егоровича Жуковского, затем переводит взгляд на очумевшую аудиторию, и с подъемом заканчивает:
-… старый год!!!