Был у меня сослуживец родом из южной Киргизии, из местности, где преобладало узбекское население. Человек типично славянской внешности, высокий стройный блондин, природный русак (родители переехали в Киргизию после войны поднимать н/х), но при этом 17 прожитых в Азии лет сделали из него человека исключительно азиатской ментальности, которую не смогли побороть ни периоды обучения в среднем ВУ и академии, ни служба в различных регионах нашей, тогда еще более необъятной Родины. Плюс ко всему он в совершенстве знал узбекский и киргизский языки, мог свободно объясниться на туркменском и казахском. Звали его Александр, а еще называли по кличке-производной от фамилии - Корабль.
Попали мы с Кораблем, два тогда майора, в парный офицерский патруль на городской аэровокзал. Патрульная служба в Московском гарнизоне - это отдельная песня. В этот раз (был конец мая) перед нами была поставлена задача по возможности приводить в божеский вид дембелей. Честно скажу, что несение патрульной службы у подавляющего, практически абсолютного числа офицеров ничего, кроме рвотного рефлекса, не вызывало и поэтому было соответствующее отношение к данному виду несения службы. Погода была хорошая, женщины поодевали на себя летние наряды, порою более открывающие, чем скрывающие их восхитительные прелести... Короче мы ходили, прохаживались, время от времени останавливая дембелей и настоятельно им рекомендуя поснимать со своих петушиных мундиров дополнительные украшения и значки, неподтвержденные документами, на время нахождения их в Московском гарнизоне, стращая их возможным появлением «профессионального» комендантского патруля. Было скучно и Корабль начал развлекать меня показом своих лингвистических способностей - приставал с разговорами к лицам, как бы сейчас сказали, среднеазиатской национальности, на их родных языках. Первоначальная ошарашенность и удивленность джигитов забавляла. Но самое главное шоу было впереди. Мимо нас с чувством собственного достоинства и без каких-нибудь потуг на отдание воинской чести проследовали два воина-туркестанца в украшенных аксельбантами и прочими аксессуарами, включая значки «Почетный донор СССР», «Воин-гвардеец», «Делегат NN конференции ВЛКСМ», парадных кителях воинов-строителей (привет Стройбату!). Брюки были заправлены в немыслемо заутюженные сапоги. Вообщем джентельменский дембельский набор. Корабль, т.к. он был старший, подозвал их, по-русски. Они подошли, без явной охоты. Далее пошел разговор, как я догодался на узбекском. Из которого я понимал только «салям алейкум», «ассалейкум салям» и «Ташкент». Разговор, как и положено на Востоке продолжался где-то минут 30. В продолжении оного, я несколько раз покачивал головой и изображал сосредоточенное выражение лица, чем, по-видимому, и вселил в бойцов уверенность, что я тоже понимаю, о чем идет речь.
Сказать, что бойцы были ошарашены, это значит не сказать ничего. По-моему это было самым большим потрясением в их 20-летних жизнях. Почти в центре Москвы встретить двух авиационных майоров, славянского типа лица, в совершенстве владеющих узбекским языком! Это нечто! В конце разговора они начали судорожно снимать с себя аксельбанты и лишние значки, поклонились, испросили по уставному разрешения идти, отдали честь и пошли к выходу из здания. Выйдя и повернув в сторону, они шли мимо стеклянной стены аэровокзала разглядывая нас с открытами ртами и сметая всех встречных прохожих...
Что ты им сказал такого, Саня? И о чем так долго разговаривал? Задал такие вопросы я своему коллеге. Все оказалось просто. Он спросил откуда они родом (оказалось из кишлака под Ташкентом), сколько у них братьев и сестер, живы ли родители, живы ли родители родителей, сколько у них скота, какой дом, что там растет, есть ли билеты на самолет.... Вообщем обо всем, как положено согласно восточному этикету. Самое главное было сказано в конце. Вот вы приедите в свой кишлак, говорил Корабль, встретите страшего по возрасту, поздороваетесь первыми? Да, да. Ну а почему же не приветсвовали двух старших офицеров?