Слегка о ВМФ или Знакомьтесь, артефакт: большой противолодочный корабль

БПК - это может быть и корабль. Могучий язык позволяет подразуметь под этими тремя буквами что угодно. Банно-Прачечный Комбинат, например. Но в этой истории так получилось, что это был корабль. Железный такой. Серый. Советский. Предоставляло это чудо техники сразу несколько уровней для своего восприятия, и каждый из них, уровней, был по-своему изумителен. Само собой, для человека несведущего, каковым является студент 4 курса технологического института, имевшего этого студента по полной программе на собственной военной кафедре во исполнение его, студента, нежелания занырнуть непосредственно в сапоги на отчетливые 2 (два) года, все уровни приветствия, которым наградил меня этот конкретный корабль отдавали откровениями экзистенциального толка.
- «Отмороженный»? - спросили меня на КПП - только он не БПК, а СКР. Вот, во втором бассейне стоит.
Бегущая вдоль двух бассейнов военной гавани асфальтовая дорожка была покрыта чудным ковром из опавших листьев, и я топал по ней, шух-шух-шух, и дышал морем с мазутом и утренним осенним ветром.
- Заебись, - вдруг сказали рядом, - Нет, ну просто совершенно охуели уже. Кто ты есть такой, человек военный?
Слева от меня, облаченного по случаю будущего присягания будущего офицера запаса на верность родине в обычное одеяние срочной службы, вполне по размеру, хотя и сильно б/у, стоял, профессорски разведя в стороны руки, маленький капитан первого ранга с большими глазами.
- Ты есть откуда? - говорили не только акустические, но и отраженные от капраза электромагнитные волны видимого диапазона.
- Оттуда - ткнул я пальцем в сторону КПП и почесал плечо, - студент я....
Этого оказалось достаточно, чтобы направленный и хорошо структурированный гнев военачальника рассыпался в труху спонтанного возмущения по поводу всего гражданского, неподвластного пониманию военного мозга и угнетающе безалаберного.
- Здрасьте, - излучил мегатонну сарказма капраз, - а вас там, в институтах, честь не учат отдавать?
- Ну как сказать... смотря за что: за три балла это довольно дорого, за четыре - зависит от предмета, за пять - ну, важны условия, чью именно честь и кому отдать. Но вообще-то вы лучше у девчонок наших спрашивайте, сам я могу только теоретически...
Нет, зря я это все, ей-Богу. Ничего он мне не сделал. Пока. Кто ж знал, что его кондратий обнимет. Его, заместителя начальника штаба военно-морской базы. По политической части. Вот так прямо рядом со мной возьмет и скрутит столбняк.
Постояв с минутку, я наклонился к застывшему воину. Дышит вроде... Трогать я его не стал - повернулся и пошел. На пустой дороге, прямо в центре военно-морской базы, стоял невысокго роста капитан 1 ранга и смотрел мне вслед. Я обернулся - капраз был похож на изваяние, каменного гостя, Змея, пораженного две головы которого уже полегли под дубиной Ильи Муромца...
Честно говоря, я так и не понял до сих пор, нормально ли это. А тогда у меня просто не было возможности - и вот почему.
Потому что в этот самый момент я услышал нечто среднее между ревом и визгом, топот нескольких больших ног и увидел несущийся прямо не меня табун военных людей. Впереди бежали большие глаза, как я потом узнал, командира БЧ-2 «Отмороженного», молодого майора, потом сам майор (я почти уверен, что он в процессе передвижения бегом недюжинно испражнялся прямо в модные свои штаны "дудочкой"), потом мичман, больше похожий на обкумаренного Колобка, и человек пять-шесть матросов. Я тоже остановился, а эта шобла пронеслась мимо: "Щаас е-ба-нёооот!!!!". Солнце. Воздух. Смотрим это мы с обесточенным капразом на "Отмороженный" - а над его правым шкафутом, где стоят, хищно-эротично откинув крышки, пусковые установки крылатых ракет, дым столбом - они то ли грузили ракеты, то ли регламенты делали, и чего-то коротнуло и пыхнуло. На надстройках - никого, а вахтенный у трапа забился под трап, и зырк-зырк оттуда - глаза еще больше, чем у молодого майора. И тишина. Открывается дверь гальюна под вертолеткой, оттуда выскакивает боец с ведром, прыг-скок - на пусковую: мол, пожар тушить. И тут кто-то капраз заорет сзади - метрах в 150 от пирса, а как рядом: "СТОЯААААААТЬ!!!!!!" Все и замерло, даже вороны на лету. "СТОЯАААААААТЬ!!!!!". Боец над ПУ стоит и не знает, что делать - ведро в руках в БГ N1, пусковая и ракета в ней вяло горят установленным порядком. Капразовский ступор умело распространился на всю ситуацию - лить или не лить: вот в чем вопрос. И тут этот махонький капраз, высоко вскидывая копыта, как лось, пронесся мимо - в плаще, белом кашне... грюк-грюк ботинками по сходне над скрюченным бойцом, огнетушитель хвать - и к ПУ: пшшшшшш.
- Вот дурак, - дрожащий голос КБЧ-2 тоже сзади, - Её же нельзя из ОУ-5... Щас-таки ебанет, - но уже без энтузиазма...
- А почему ее нельзя из ОУ-5? - спросил я у командира стартовой батареи неделей позже, выпивая и закусывая в его каюте моим бухлом и его тушенкой.
- Можно. И даже нужно. Просто назревала почти готовая отмазка, понимаешь? Ну, ощути: взрыв противокорабельной ракеты на БПК «Отмороженный» и взрыв противокорабельной ракеты на БПК «Отмороженный» в результате неправильных действий ЗНШ базы. Чувствуешь разницу? А командир боевой части при свидетелях за секунду до взрыва - нельзя так тушить, это ошибка. И - чист, аки голубь.
- А-а-а. Понятно.
Но между этими двумя событиями был еще выход в море. Выход в море. Море. Я жил в кормовом кубрике, я спал все время на самой верхней койке. До верхней палубы корабля - тридцать сантиметров. Я не мог предположить, что наиболее крепкий мой сон придется на момент выполнения артиллерийских стрельб. Однако так и вышло. И два ствола кормовой артустановки, с учетом угла вертикального наведения, оказались примерно в полутора метрах над моим левым ухом. Был мне сон - большой подвал, залитый водой, и я по пояс - и некто в резиновых сапогах в темном углу, злобно усмехаясь, опускает в темную воду электроды...
Бах - сказало мне пространство, больно ударив головой о подволок. Бах, бах. Бабах. И по палубе за борт проехали, звеня и переваливаясь, стрелянные гильзы.
По трапу в кубрик прогрохотали четыре ноги
- Стрельбы - это всегда хорошо, - сказали во тьме сквозь странное похрустывание, - это концентрирует офицеров всего в нескольких местах, и на корабле становится так легко столь многое спиздить...
Я чиркнул зажигалкой, и голоса затихли. С рундука у самого трапа на меня смотрели четыре глаза еще совсем юных матросов, между которыми стоял большой противень с выжарками свиного сала...
Знаете, я лично никогда больше не был на кораблях ВМФ. Я их только немножко боюсь, когда я в море занят своим делом - рыбачу помаленьку. Не так боюсь, как их боится вахтенный штурман на мосту, знающий, что они никогда не будут соблюдать положенные правила МППСС. Боюсь каким-то странным страхом тушканчика, которого однажды угораздило попасть в центр паникующего слоновьего стада. С легкой примесью гудящего звона стрелянных гильз, едущих по совершенно, однозначно, экзальтированно железной палубе, по облезшей и сбитой краске, до падения за борт, до встречи с муто-зеленой водой...