«ПИДЖАКИ»

Ежегодно на некоторые в/ч обрушивается стихийное бедствие, случается это обычно летом. Бедствие называется «военные сборы» и приезжают на них выпускники военных кафедр всевозможных университетов-институтов, дабы за три недели «в сапогах» проникнуться духом воинской службы, о которой им раньше рассказывали преподаватели (зачастую, сами нигде, кроме военной кафедры родного ВУЗа не служившие) и о которой они видели старые советские патриотические телефильмы.
После трех недель такого цирка «пиджаки» принимают присягу и чудесным образом трансформируются в лейтенантов запаса. После чего они снова расползаются по своим университетам-институтам, оставляя за собой кучу пустых бутылок, и в/ч облегченно вздыхает до следующего года. Разъезжаясь, они преисполнены впечатлений, еще больше впечатлений получили офицеры полка.
Летом 2001 года такой десант «пиджаков» обрушился на военно-транспортный полк в Мигалово, что под Тверью; «десант» состоял из московских лесников. Дело в том, что военная кафедра чудного Московского Государственного Университета Леса готовит штурманов (летного состава) на Ил-76. По какому именно критерию когда-то решили, что логичнее всего готовить штурманов из лесников, для меня остается загадкой. Как в старом анекдоте - «дэты, это панят нэлзя, можно толко запомныт». К партизанам летать, разве что.
Кстати, в кабине «семьдесят шестого», на своем рабочем месте, эти чудо-штурмана за все время обучения сидели минут по десять-пятнадцать. Самолет в это время тихо и спокойно стоял на стоянке аэродрома.
Первый шок офицеры полка испытали сразу же по прибытии «пиджаков» в часть, на построении.
Идет вдоль жалкого подобия строя старший лейтенант, неизвестно за какие грехи назначенный этой бандой разгильдяев командовать, присматривается. И замечает, что у одного из «штурманов» взгляд какой-то не совсем понятный - стоит, смотрит в неведомую даль. Причем каждый глазик смотрит в какую-то свою, особенную даль.
- Мужик, посмотри-ка на меня, - то ли приказал, то ли попросил заинтригованный до шевеления шерсти на затылке старлей. «Пиджак» старательно глянул на офицера. Если отследить, продолжить направление взглядов этих честных глаз, то получалось, что старших лейтенантов перед строем двое, и стоят они метрах в трех друг от друга.
- И ты... штурман? - уточнил старлей.
- Так точно! - браво гаркнул «пиджак», преданно буравя глазами «обеих» старших лейтенантов.
Старлей впал в ступор; за годы, проведенные в училище и полку, он повидал всякие маразмы, но косоглазый штурман самолета его все-таки потряс. Строй заметно трясся - от с трудом сдерживаемого смеха.
Косоглазый с рождения, тот всеми правдами и неправдами (как нетрудно догадаться, в основном неправдами) проходил медкомиссии; преподавателей же военной кафедры такие мелочи, как дефекты зрения не интересовали: зачеты и экзамены сдает, занятия посещает, позвякивающие пакеты приносит, а на остальное глубоко плевать. Так жизненный путь сего юноши и добрался до сборов в Мигалово.
И теперь старший лейтенант ВВС РФ задумчиво созерцал такую пародию на летчика. С одной стороны, он понимал, что хоть в авиации и бардак, но именно этого штурмана к кабине никто не подпустит на пушечный выстрел, а значит, для Вооруженных Сил он опасности не представляет. С другой стороны, косоглазый летчик - откровенное издевательство над всеми, имеющими отношение к авиации, и гнать его надо к бесу. Старший лейтенант размышлял три минуты, но, так как мужик был неплохой, махнул на увиденное рукой:
- Ладно, хрен с тобой, я ничего не заметил, - и пошел вдоль строя дальше; в глубине души он опасался, что дальше будут стоять глухие, немые, безрукие, безногие, слепые и паралитики.
Так косоглазый штурман прошел сборы, принял присягу и, получив звание «лейтенант», убыл, довольный.
А присягу они в тот раз только со второй попытки приняли. В первый раз, едва их построили, как почти у всех, словно по команде, заверещали мобильные телефоны: друзья и родственники, немного промахнувшись по времени, спешили их поздравить. Только тогда, когда офицеры изъяли все телефоны, торжественную церемонию удалось провести до конца.

ДВЕРЬ

Снова Мигалово, все то же нашествие «пиджаков». ТЭЧ полка, но не та ее часть, где «железо», а та, где сконцентрированы разнообразные кабинеты. Легкая суматоха - ожидается какая-то проверка, и, помимо прочего, члены высокой комиссии могут ненароком заглянуть и в ТЭЧ - все суетятся, задвигают подальше мусор и вообще борются с беспорядком и неорганизованностью.
Среди этого хаоса происходит «великое переселение народов»: какой-то майор перебирается из одного кабинета в другой. Всякую мелочевку он уже успешно перетащил в новую берлогу, но хочет перетащить и свой прежний стол - не иначе, дорог ему, как память. А вот со столом ровным счетом ничего не получается: дверь в прежнем кабинете двустворчатая, и все время открывалась только одна створка. Через одну эту створку стол пролезать решительно отказывался. Попытки открыть и вторую створку оказались также безуспешны - защелки-шпингалеты, фиксирующие ее, давным-давно приржавели, «прикипели» и, как обычно и происходит, несколько раз вместе со всей дверью добросовестно покрашены; открыть можно только теоретически.
Майор бьется с шпингалетами словно Илюша Муромец с чудищем поганым, пыхтит и матерится. Снующие мимо офицеры увлеченно воюют с беспорядком и внимания почти не обращают. Пробежит кто мимо, глянет - еще кряхтит с дверью, и умчится; минут через десять опять пробежит, посмотрит - все по-старому, никакого прогресса не наблюдается, и дальше потопает. А некоторые подонки не только посмотрят, но и парой советов помогут.
Порядком утомившись, майор решил сделать перерыв. Стоит, на дверь с ненавистью, как Ленин на буржуазию, смотрит, и вдруг замечает стоящего в сторонке «пиджака» - тот уже давно тихонько стоял неподалеку, с интересом наблюдая битву с дверью. Майор мысленно оценил его габариты - под два метра ростом, весом этак в центнер, рожа такая, что в армейскую кепи не помещается: такому шпингалет открыть не сложней, чем морковку с грядки выдернуть.
- Ну-ка, воин-созидатель, подь сюда! - обрадовался майор.
«Пиджак» подошел, представился как учили, мол, такой-то, прохожу военные сборы и прочее. А тот на него рукой машет, ерунда все это, лучше дверь открой. Глянул «воин-созидатель» (под два метра ростом и под центнер весом) на злосчастную створку, подумал, сосредоточился, примерился... и как шибанет по ней ногой сорок последнего размера! Дверь сказала «тресь!» и распахнулась; из дверного косяка, словно клыки неизвестного просвещенной науке зверя, торчали вылетевшие вместе с фрагментам створки шпингалеты.
- Ах ты ж маму твою... - взвыл майор; он почему-то расстроился.
Спешившие по своим делам офицеры, услыхав «плач Ярославны» остановились и даже подошли ближе, стараясь не упустить ни единого слова из зажигательной майорской речи.
- Сирота в пятом поколении! Кто ж так двери открывает, долбак?! Понаберут в авиацию!.. Стране нужны герои - понимаешь, герои! а родит дураков! Бля-а-а! - выл майор, и речь его лилась как песня.
«Пиджак» стоял спокойно, как и все собравшиеся с интересом слушая. А когда майор поутих, остановился набрать воздуха, негромко спросил:
- Товарищ майор, а что вы переживаете? Ведь это уже не ваш кабинет.
Майор замер, в нем происходил активный мыслительный процесс, и вскоре на лице уже проглянула улыбка:
- А ведь верно... и чего я разошелся? - добавил он и радостно заржал вместе со всеми.