Про Кривого и наших ротных как-нибудь в следующий раз, а пока расскажу про своего первого инструктора.
Спасибо тебе, Глеб Пермяков, что поднял нас в небо!
Итак, второй курс, аэродром Ртищево, только-только начались самостоятельные полеты...
Глеб (так мы коротко, но уважительно меж собой называли своего "шефа") обладал на удивление флегматичным для инструктора характером, в полете чаще молчал, по головам нас не бил, органы управления без крайней необходимости не хватал. Характерной приметой его внешности была полудокуренная сигарета, причем, момент прикуривания и выбрасывания "бычка" лично я не фиксировал. Как-то это незаметно у него проходило.
Итак, во второй половине смены после заправки и стартового завтрака мой друг Серега Глазунов собрался в самостоятельный. Я сам еще был "бескрылый" и с нескрываемой завистью наблюдал, как Серега садится в самолет, запускает двигатели и выруливает.
Мы с Глебом стояли на пересадке, Серега лихо нас обрулил и пристроился в длинную очередь на предварительный. Глеб, покуривая (и когда снова успел?), наблюдал, как скрываются вдали "хвосты" рулящих самолетов.
Разбег у Л-410 короткий, и к траверзу пересадки они уже набирали приличную высоту. Глеб по времени вычислил Серегу (номеров издали не видать) и взялся комментировать его взлет: "Во, шасси поздно убирает, и на уборке закрылков метров 10 про...бал. Учись, Корнеев, вот так летать не надо".
В это время сзади Глеба похлопали по плечу и знакомый голос начал: "Товарищ капитан..."
Бычок сначала попытался спрятаться в полуоткрытом рту нашего "шефа", потом передумал и выпал-таки на землю. Первый раз я видел его растерянным. "Ты же это... того...", бормотал он, взмахивая руками и пытаясь показать в чистое синее небо.
На него смотрели ясные и блестящие глаза только что улетевшего Сереги.
"...отказ АГД, товарищ капитан, дали команду зарулить", - донеслись до него, наконец слова оправдания.
"Ладно", - встряхнув плечами, подняв воротник ДСКи, и сунув руки в карманы произнес Глеб, - "Пойдем, посмотрим"