Шли мы в Гремиху...

Полярная ночь. Шторм. Снежный заряд.
Зажмуренные накрепко глаза.
Колючие льдинки пытаются пролезть в любую щель, в этом их маленький смысл жизни.
Порывом ветра сигарету забивает в рот.
Нет, так не пойдет. Отворачиваюсь. Вроде, лучше. Кто ж тебя придумал, Север. Мерзкие ледяные пальчики начинают залезать под альпак. Нет, ну его нафиг. Бросаю сигарету. Полярная ночь глотает её жадным ртом...
Мы топаем в Гремиху.
Ну, не сами, конечно, ножками... Мы с Вадиком сидим в каютке где-то ниже ватерлинии. Да и пофиг, что иллюминаторов нет, все равно смотреть не на что.
Чай пьем. Да не простой, а по-капитански. С шилом.
Прикомандированы мы. Пока работы нет. Потом будет, когда дойдем. А сейчас балдеем, философствуем.
А философствуем мы на тему жрачки. Голодно было. Ни выпить, ни закусить. Карточная система набирала обороты. Талоны на спиртное на вес золота. Друг другу на день рождения дарили. А под это дело и продукты с прилавков куда-то поисчезали. Засада, короче.
И тут как в тему - старпом в каюту. «Пьёте?»
«Ну. Присоединяйся»
«А хотите на берег сходить? Мы по пути продукты должны на точку доставить. Им бедолагам уже месяц ничего закинуть не могут. Шторма. Вот нас попросили».
А чего бы, думаем, не сходить? Все развлечение.
Шторм немного поутих, но все равно болтает. Кое-как выбрались на берег. Топаем след в след, не видно ни хрена. Помогаем продукты тащить. Обсуждаем, как нас сейчас сёмгой угощать начнут на радостях, они всегда угощают, смотреть на нее не могут.
Им бы хлеба.
А нам бы семги.
Дошли наконец.
Барак покосившийся. Заходим, радостно потирая руки - а вот и мы!
Полумрак. Тусклый свет лампочки. За пустым столом двое. Две обросшие, совсем нерадостные рожи.
«Кхм!» «Здрасьте, - мол, - мы вам тут продукты принесли...»
Молчат.
Почему-то понимаем, что семги не будет.
Одна голова поворачивается в нашу сторону. В глазах какая-то нечеловеческая тусклость.
И так равнодушно - нам:
«А мы два дня назад последнюю собаку съели...»
Аккуратно ставим продукты, и тихонько так спиной, к выходу. «Очприятно было познакомиться. Не провожайте...»
Уф. На свежем воздухе. «Могли ведь и сожрать...». «Запросто...»
А Россию топтала перестройка...
Ну да хрен с ней.

Пришли в Гремиху. Планы высочайшего командования в очередной раз поменялись, и стало ясно, что работы пока не будет. Позже. Ну, позже так позже. Скучно только.
«Может, в город сходим?»
«Ну, давай»
Вылезли на причал. Вдвоем. Больше придурков нет. Полярная ночь. Пурга. Идешь под углом в шестьдесят градусов к земле. Не зря эту Гремиху называют «Край летающих собак». Вылезли кое-как на причал, потопали.
Тишина на улицах Гремихи. Ни души. Побродили. Замёрзли на фиг.
Мужика встретили, тащит картину огромную. Как он с ней на таком ветру... Увидел нас - устремился:
«Мужики! Купите картину! За пузырь отдам!»
Картина действительно классная. Но водки не было. Попрощались.
«Все, Вадик, - говорю, - надоела эта прогулка, пошли обратно, ни хрена замечательного в этот вечер не произойдет!»
«Да ну! Давай ещё побродим, может какую теплую компанию встретим».
«Ну, броди» - говорю, и потопал на пароход.
Еле дошёл, ветер опять в лицо, шинель парусит. Издевательство сплошное.
Оба-на!
А кораблик-то наш, ГИСу, ветром оттянуло от причала, и застыл он на напряженных канатах.
Команда в основном гражданская, только капитан, старпом и штурман - военные, ну и дисциплинка соответствующая... Сходни, конечно, никто не поставил, да и действительно - зачем? Все свои дома сидят, шило пьют, или подушку давят, только всякие прикомандированные шарахаются.
Закричал я пронзительно в ночи: «ВАХТА!». Подождал. Крикнул ещё раз...
Короче, орал пока не охрип. Глухо.
Мля, думаю, что делать?
Допрыгнуть - нереально. Звать бесполезно. Да и замерз я уже нешуточно.
Схватился за канат, былинный русский богатырь, тащу.
Шинель, зараза, неудобная. Кто их шьет? Вредители, ей богу! Руку не поднять, полы в ногах путаются. Если бы враги знали, что военного в шинели любой ребенок обидеть может, давно бы нас завоевали.
Тащу, значит, в организме всё трещит, потеет и пукает, но жить-то хочется, потому тащу.
Ага! Борт пошел! Прикоснулся в середине своего изогнутого тела к причалу.
Бросаю канат и бегом к месту соприкосновения. Ноги скользят на льду. МАТЬ! Падаю со всего размаха, плашмя военно-морским лицом, и еду.
Лежу, одинокий такой, засыпаемый снегом, замерзший, никому не нужный...
«Это просто праздник какой-то» - думаю. Наблюдаю, как борт резво уходит на прежнее место. Встаю, чертыхаясь, и снова ковыляю к канату. Подтянул - бегу.
Блин, не успеваю ни фига! Ветер сильный отжимной, пока я себя любимого в ортопедической шинели, доставляю к месту посадки, расстояние до борта становится метра полтора. Прыгать неудобно, у причала бортик сантиметров 50, да и борт корабля повыше, стремно, короче. Так и бегаю - залезу на бортик, постою, вздохну и обратно.
Шизофрения какая-то.
«УБЛЮДКИ! - ору, - МАНДАФЛЯТСКИЕЗВЕЗДАПРОВЁБИНЫ! ОФИЦЕР ГИБНЕТ!»
Похрен всем.
Опять бегу, ноги заплетаются от усталости, падаю. Шепчу в холодный причал: «Суки... какие же вы суки...»
Раз на пятый я уже осатанел, хрень всякая в голову лезет: «пофиг все, ща прыгну, повисну на руках, а там будь что будет, если не сорвусь, примерзну этакой черной сосулькой, утром отковыряют».
Ба! Гляжу Вадюша идет. «Ах ты сволочь, - думаю, - гуляем, значит? Ну ладно».
«О! А ты чего ещё не на корабле?»
«Да так... воздухом дышу.. ты, Вадюша потяни канатик, а то видишь, как отошел...»
Вадик без задней мысли тянет, я успешно залезаю на корабль и делаю ручкой.
«Эээ... - до Вадика доходит, - а я как?...»
«Тут, - говорю, - главное скорость, потянул, набрал ускорение и прыгнул. Давай, развлекайся, а то замёрз поди, путешественник хренов».
Спускаюсь в нутро, распахиваю дверь каморки вахтенного - дрыхнет, паскуда!
Зажимаю ему нос. «Спишь, гинекологическое недоразумение?! А там офицеры пачками тонут! Жопу в горсть - бегом наверх!»
Я жеж не зверь какой...
А Вадик всё равно пару раз успел сбегать...