НЕСКОЛЬКО СЮЖЕТОВ ИЗ ДЛИТЕЛЬНОГО БЛАГОДАРНОГО ОБЩЕНИЯ С КОРАБЕЛЬНЫМИ ВРАЧАМИ

РАЗВОДИТЬ!
Первой загрузкой на "Минске" кормового "шторминого"* погреба в Севастополе руководил я, замещая "косившего" от Тихоокеанского флота комдива. Дело это хлопотное. Ракет - аж сорок восемь, а подвозит их на рейд торпедолов в любое время суток мелкими порциями по четыре штуки. Под зимним пронизывающим ветром стою, словно в одних трусах, на площадке пусковой установки и ору, выводя на максимум голосовые связки, дабы докричаться до торпедолова без сдохшей громкоговорящей связи. В ожидании следующего рейса согреваемся неразведённым "шилом", как учили пьющие наставники. Да и где вы видели, чтобы в этом возрасте его разводили?!
До окончания загрузки оставалось ракет десять, и остаточным ресурсом своего голоса я мог разве что дублировать Сиплого в кинофильме "Оптимистическая трагедия". Для устранения возникшей неисправности в перерыве между боями отправился в амбулаторию к ЛОРу лейтенанту Песьякову. Шура долго изучал мой голосовой аппарат через отверстие в своём фирменном круглом зеркале. Он то вытаскивал изо рта пальцами мой язык, то заставлял блеять: "И-и-и-и", - в общем, издевался, гад.
- Да, случай клинический, - сокрушался доктор, как обычно, потирая руки и вдыхая со свистом воздух через стиснутые зубы. - Вам сказать, как лечить, или рецепт выписать?
Я с докторами был уже в приятельских отношениях, но в амбулатории обращался к ним только на "вы". Попросил рецепт: а вдруг на корабле медикаментов нет?
Наше общение было резко прервано доставленной следующей партией ракет, и с лечебными рекомендациями я ознакомился немного позже. Их содержание на фирменном бланке в/ч 69133 было феноменальным: "Разводить!!! Врач Песьяков".
С тех пор всегда развожу.

Через семь лет после описанных событий в первый и последний раз за свою долгую безупречную (и не совсем) службу посетил военный санаторий в посёлке Шмаковка. Подняли разведённый за знакомство. Мой вопрос: "А чем запить?" - жёстко парировал начальник штаба мотострелкового полка:
- Начал запивать - бросай пить!
С тех пор никогда не запиваю. _________________________________________________________________________
* - “Шторм“- зенитный ракетный комплекс. Вес ракеты В-611- 1800 кг.

ЕЩЁ О ЛОРе.

Валерий Александрович, замполит БЧ-2, жил на корабле в правильном, размеренном ритме. Размещённые в соседней каюте на период государственных испытаний два доктора внесли в этот ритм дисгармонию, дисбаланс, дискомфорт (ещё есть похожее слово слово "дисбактериоз", но я не знаю, что оно обозначает).
Постоянное хлопанье дверью, множественные беспокойные посетители, отвлекавшие громкими разговорами и песнопениями в ночное время от подготовки к завтрашним героическим свершениям - всё это вынуждало малого зама как-то выказывать своё отношение к подобным безобразиям при встрече с обитателями каюты. Сказанные в лёгкой непринуждённой манере фразы, имевшие явно просматриваемое двойное дно, должны были указать на необходимость корректуры такого поведения соседей.
- Александр Павлович, ...а вчера в вашей каюте громко разговаривали...
...а вчера такой запах из открытых дверей был, что закусить захотелось...
...а вчера в вашу каюту какой-то гражданский с бутылкой стучался...
...а вчера опять всю ночь в вашей каюте безобразно имитировали репертуар театра "Ромэн"...
... а вчера из вашей каюты женщина выходила...
И вот однажды Валерий Александрович заболел. Жесточайший двусторонний отит. Кто поможет? Конечно, непутёвый сосед ЛОР-врач Песьяков. У кого болели уши, тот знает, что это такое, и может представить себе состояние страждущего.
Александр Палыч в белом халате с зеркалом на лбу под стоны и причитания вставлял больному турунды в уши и закапывал туда какую-то гадость. Закончив эту садистскую процедуру, доктор громко спросил больного: "Ну, как?" Зам смотрел на беззвучно шевелящиеся губы своего избавителя, улыбался и счастливо кивал головой. На очередное немое шевеление докторских губ он громко отреагировал: "Я ничего не слышу!"
Улыбаясь и глядя в глаза счастливому пациенту, ЛОР сказал так, чтобы слышали все в амбулатории:
- Я тебе ещё и атропину бы в глаза закапал, чтобы ты ещё и ничего не видел!.

В каюту заглядывает озабоченный матрос.
- Та-а-щ! Я перед обедом приборку в вентиляшке шарил, а там в кульках отрава против крыс лежит.
- Ну, и...
- Я один кулёк переложил с места на место.
- Ну, и...
- Мне будет что-нибудь?
- А ты руки затем вымыл? Нет? Тогда, конечно, будет!
Гундосивший матрос долго преследовал доктора, пытаясь выведать, что же с ним будет. Наконец-то Палычу это надоело:
- Да отстань ты: что будет, что будет?.. Понос будет! Руки перед обедом мыть положено!

Утро 23 апреля 1981 года. Возвратившись с берега, застаю исполняющего обязанности начальника медицинской службы капитана Песьякова лежащим на спине в ботинках и кителе в койке начмеда. Лицо и полуопущенные веки выражают всемирную скорбь. Поднятые руки слегка касаются верхних углов подушки.
- Саша, что случилось?
- Да вот только со дня рождения пришёл...
- А кому отмечали?
- Да Володьке...
- Какому Володьке?
- Да Ленину...
Обращаю внимание на руки, находящиеся в положении: "Хенде хох!"
- А руки почему так держишь?
- Голову поддерживаю...

ЛАРЧИК ПРОСТО ОТКРЫВАЛСЯ...

Конфликт желудка с навязанным ему содержимым у обпившегося браги матроса протекал очень бурно и в результате завершился вывихом нижней челюсти. Александру Павловичу Песьякову под нечеловеческий ор бедолаги не сразу удалось ликвидировать эту неисправность. Недоумевая, он сокрушался: как это могло произойти?
- Навэрна закуска балшой папался, - у санитара матроса Намазова другой версии не было.

ОБЕЩАНИЕ С ВЫВЕРЕННОЙ ФОРМУЛИРОВКОЙ.

При погрузке на крейсер авиационного спирта изобретательные матросы умудрились отлить некоторое его количество для личных целей, оставив пломбы на бочках невредимыми. В результате серии поисковых операций большая часть огненной жидкости вернулась в места своего законного базирования. Конечно, что-то оказалось спрятанным в потаённых местах и не могло не дать знать о себе, потому что, как известно, "шило" в мешке не утаишь.
И вот в каком-то кубрике обнаружена группа перепившихся матросов, один из которых не подаёт признаков жизни. Соучастники преступления сознались, что когда они уже не могли пить, товарищ обозвал их слабаками, и пил спирт прямо из носика камбузного чайника, пока не упал.
Всю ночь врачи боролись за жизнь матроса. Когда тот пришёл в себя, Шура Песьяков решил воспользоваться моментом.
- Мы тебя вытащили с того света. Ты бы никогда уже не увидел свою маму, которая тебя ждёт. Поклянись, что больше пить не будешь.
- Клянусь, что больше не буду... Из чайника...

НЕОБЫЧНЫЕ ПРОСВЕТЫ.

Дежурный врач Петя Терентьев готовился в каюте к послеобеденному сну. Телефонный звонок оторвал его от этого приятного занятия.
- Та- а-щ лейтенант, тут в медблоке стоит какой-то офицер и просит вас прийти, - докладывал дежурный санитар Кока Намазов
- Какой такой офицер - в адмиральский час?!
- Я ему говорил, но он всё равно просит.
- В каком он звании?
- Я в таком звании не понимаю.
- Что значит - не понимаю! Сколько у него звёздочек на погонах?
- Две.
- Ну и пошли ты этого лейтенанта куда подальше и объясни, когда время приёма.
- Они говорят, что они - не лейтенант.
- За...долбали вы меня! Сколько у него просветов?
- Две... синих... на штанах...
В медблоке умирал со смеху генерал-лейтенант Миров - главный инженер авиации ВМФ.

АДМИРАЛЬСКИЙ ЭФФЕКТ.

Счастлив начмед большого противолодочного корабля, имеющий в заведовании амбулаторию да пару кладовок. А каково быть главному доктору "Минска", у которого и так дел невпроворот, а тут ещё вновь назначенный командир эскадры Джеймс Константинович Чулков взял личное шефство над медблоком. Ну и что, что большой начальник, будучи покорённым масштабами и технической оснащённостью медицинских апартаментов, приказал выделить краску и материалы для наведения эталонного лоска! А делать всё это кто будет? И главное - когда? А комэск каждое посещение крейсера начинал с медблока, иногда хвалил, но чаще интеллигентно тыкал физиономию доктора в выявленные недостатки.
И вот - момент истины. Назначено конкретное время проверки устранения всех выявленных замечаний - повторное перерезание красной ленточки, так сказать. Начальник медицинской службы старший лейтенант Рыженков вроде уже всё учёл и устранил, поэтому рассматривал этот визит командира эскадры как новую положительную запись в Карточке взысканий и поощрений. Но что это? Стеклянный медицинский шкаф не оттрафаречен! А в соответствии с флотскими законами, он теперь и не шкаф вовсе, а объект для констатации вопиющего наплевательского отношения к своим служебным обязанностям личного состава медслужбы во главе с конкретным лицом.
- Немедленно вырезать трафарет "Шкаф неотложной помощи" и сделать надпись на шкафу, - прошипел уголком рта начмед в сторону своего старшины, готовясь произвести доклад приближающемуся адмиралу.
Комиссия пошла осматривать медблок по маршруту, выбранному доктором так, чтобы к этому приведённому в соответствие шкафу подойти в последний момент.
Восхищённые охи и ахи смолкли разом. Закон адмиральского эффекта сработал безотказно. На злополучном шкафе красовалась свежая надпись, отбитая киноварью. Её буквы слегка подтекали, казалось, свежей кровью начмеда:
"Шкаф неотложных бомбочек".