Сказки «триста десятой» сопки
Сказка б/н 09

С «Обществом защиты животных» у нас трудновато было. С «Грынпысом», ага. Да и то верно - какой, на фиг, «пис», тьфу, мир на военном аэродроме? Оно, конечно, именно его мы и охраняем, стережем, заразу такую, круглосуточно без перерывов на обед и нарды, но внешне как-то... немирно это выглядит; чуть что - если и не прибьем, то хоть обматерим. Да и «грин»... Все больше белое у нас. Нет, ну когда растает изредка сверху чуть-чуть, то поживописнее - ягель, гранит, комаров до хренища... Вот и вся палитра, радующая глаз своим однообразием. Из зеленого в наличии только змий и краска.
В общем, не водился у нас «гринпис», да и черт с ним, без него спокойнее даже. Да и живности у нас не великие закрома - если не считать всяких пернатых и рыбных, то из всей фауны в остатке лемминги, росомахи и песцы... Этих вообще расплодилось количество невероятное, по свалке стадами ходили, крысы пугались. Лисы еще... Про комаров уже говорил вроде... А, ну и собаки были, конечно.
Самая авиационная животная, какой аэродром ни возьми, всегда свой собачий коллектив есть. Умные, с-с-собаки... Правила передвижения по летному полю лучше личного состава знают. Сколько раз слышал, как всякие водилы лихие на своих драндулетах самолеты таранили, а вот чтоб собака - ни разу. Бывало, смотришь - просто так через взлетно-посадочную не бежит, постоит на рулежке, прислушается, принюхается, словно руководителя полетов запрашивает. Разным раздолбаям их поведение в пример ставили.
И ведь всех своих знали. Добродушнейшие создания, спокойные, как удавы. Вот корячишься с железом, не хочет оно работать, хоть ты сдохни над ним - подойдет, приластится, глазищами своими карими, понимающими глянет - и вроде жить веселее как-то. Добрее что ли на душе, светлее становится - даже в ночь полярную. Пусть не найдется чем угостить - псинка теплу твоему человечьему рада будет, поглаживанию простому, мимолетному; и сам почувствуешь вдруг, что не оскотинел еще, есть что-то живое под панцирем твоим непробиваемым, невидимым...
Солдаты наловчились их в караул с собой брать - боец на посту на массу нахально давит, собака бдит: и о проверяющем предупредит, и о нарушителе просигнализирует. Но это когда тепло более-менее, зимой-то они предпочитали службу нести где-нибудь у кочегарки или под теплотрассами, у нас же строители их по поверхности пустили... Как мы этих славных тружеников вспоминали постоянно - ты и слов таких не знаешь. Или знаешь?.. Гм, знаешь. Кстати, потом первую фразу мне запиши... Но мы ж о собаках вроде.
Своих сразу чуяли. У нас-то запахи характерные, гуталин-керосин и прочие ароматы, перепутать трудно, но и в городке, забредая периодически, никого не трогали. В городах совсем иначе, а здесь словно одно такое племя, где все друг друга знают, и люди, и собаки. Рыкнуть могли - если, скажем, еду отобрать попытаешься, но обычно просто отступали, сами понимали, что шутка это, и не нужна тебе кость вовсе, все равно ведь вернешь. Или если к щенятам полезешь. Тут еще забавнее было: как подрастет молодое поколение, мамаша их знакомить выводит; так и топают повсюду колонной, в собственных лапах путаясь, пока сами не освоятся. Чтобы укусили - это постараться нужно, за пять лет один случай только и помню.
Прислали нам коменданта нового. «Красного» как Знамя части. Ну, когда по глобусу выбирали, куда б его засунуть, щупальце генеральское так неудачно указало. Два месяца в полку, ничего не понимает, а уже ко всем прицепиться успел.
Чуяли в нем собаки подозрительное - да и то верно, не вошел он в нашу «стаю»... Ну и применили оружие свое табельное, зубастое, не на поражение даже, а так, предупредительно.
Один хрен. Царапину в санчасти бинтом замотал слоем потолще, словно его топливозаправщиком переехало раз десять, и злобу затаил. А народ и не заметил - чего на ерунду всякую отвлекаться, полеты постоянно, и по подготовке, и на перехваты дежурное звено мотается едва не каждый день, «Орионы» гоняет. Лучше уж об отпуске помечтать.
Так что когда выстрелы раздались, то удивились немного. Очередями фигачат! И стон такой... Это что, десант вражеский нас захватывать пришел, или еще чего - непонятно совершенно, то ли за оружием бежать, то ли сразу в сопки тикать, информации ведь никакой. Но быстро узнали.
Комендант, сука, отстрел устроил. Поднял взвод, по десять суток отпуска посулив, и началось... гестапо... Они же все компактно так жили, в закутке одном.
Говорили потом, что собаки наши и бежать не пытались... выли только... пуля попадет - взвизгнет... Просто стояли, не понимая, почему такие добрые еще вчера люди сегодня их из автоматов... Плакали...
Когда прибежали - эти уроды моральные уже и щенков малых перебили. Комендант, нас увидев, понял все - сразу исчез. А солдаты что - дело малое, «мине приказаль...»
Всех положили. Одна уцелела, Белка. Она родила незадолго до того, не показывалась, вот видно и бегала в городок, вкусненьким себя побаловать. Вообще они часто туда наведывались, подкармливали их домашним. Вернулась, а тут такое... Побегала, щенят своих мертвых нашла, носом потыкалась, словно разбудить их хотела... села рядом, сидит молча, на них смотрит. И мы к ней подойти не можем, вот физически шаг сделать сил нет. Вроде и не мы стреляли, а все равно... Стыдно...
Ушла она через час. Молча ушла, хорошо нам в глаза не взглянула... Так и не видел ее никто с тех пор, что уж с ней дальше случилось...
Детвора в городке, узнав, ревела.
М-да... ну, коменданту мы в организм, конечно, постучали при первом удобном случае. И при втором удобном... и так далее, пока не перевелся куда-то.
Вот как оно получилось... А ты говоришь - «грынпыс»...