"Осень-88" - начальник трапа

Для тех, кто еще не учён жизнью: кратчайший путь не есть расстояние между двумя точками, лежащими на одной прямой. Кратчайший путь всегда лежит в обход начальства. Любопытство же - порок. Не суйся, куда не просят.

На клочке асфальта, служившего газовочной площадкой, вокруг трапа с гордой надписью «Аэрофлот» толпилась кучка военных во главе со ст. инженером по РЭО майором Виктором Т. Виктор весьма эмоционально втолковывал что-то присутствующим, жестикулируя и тыча пальцем то в небо, то в лестницу трапа, то в батальонного прапора, важно восседающего за рулем удивительной конструкции, напоминающей московский снегоочиститель.

Предчувствуя внеочередной бесплатный цирк, студент пристроился в полоборота к майору и, состроив умное лицо, утвердительно кивал, выражая всем своим видом высшую степень причастности к происходящему.

Виктор, завершив ладонью очередную эволюцию, умолк и с некоторым недоумением принялся изучать «умное лицо» невесть откуда взявшегося студента. Наконец, взгляд майора стал яснее неба: «А ты, студент, будешь командовать этими архаровцами!»

«Засада...», - дошло до студента. «Тащ майор, ну не знаю... готов ли я... смогу ли я?», - пролепетал студент, понимая, что спастись бегством уже не удастся. «Достоин», - резюмировал майор.

Задачка была предельно проста - со дня на день ожидали литерные борта придворного полка аэродрома Чкаловский. Выгружать высокое московское начальство на бетон стремянками никому даже в голову не пришло, посему из ангара и выкатили трап. Только трап, собака, как его ни уговаривали, не желал путешествовать по аэродрому своим ходом.

От студента требовалось лишь одно - если трап так и не заведется, дать команду прапорам катить трап вручную. И все бы ничего, но встречать борта следовало с 04.00 до 21.00 в течение пяти дней. И началось... Подъем в 03.00, невнятные завтраки в 03.30, какие-то злые, словно неродные, официантки, дежурный «Урал», тряска по раздолбанной гусеницами бээмдэшек «Военно-Боровушской» дороге. В 21.00 - семь километров пёхом до Боровухи.

Тяготы и лишения воинской службы сонного, злого и голодного студента прекратились на третий день. Смахнув рукавом росу со стола запотевшего за ночь кунга, студент прилег и под хрип радиообмена настроился было встречать свой очередной одинокий холостяцкий рассвет. Вдруг из «ушей» донеслось - «...запроси погоду!» «Охренел? Какая погода?! Видимость - 100 км!»

Летят, мать их, наконец-то! «ДСП!», - боец с автоматом образовался, словно из ниоткуда, - «Бегом поднимать гоп-команду!» Боец кивнул и растворился в никуда. Студент замолотил кулаком в дверь ближайшей к нему СМГшной машины: «Подъем, кровопийцы! Борта на подходе!»

Литерная «тушка» (Ту-134А) неторопливо зарулила на площадку. «Держит же асфальт такую махину, блин», - мелькнуло в пустой голове студента, стоящего наготове с оравой прапоров и трапом. Из тушки свесилась стремянка, но так никто и не вышел. С противоположного края полосы на посадку заходил 154-й. Студент зазевался и не уследил, как подкатила "Волга", из которой вывалился командир полка в сопровождении какого-то краснопогонного генерала.

Ту-154 также неторопливо зарулил на площадку. Трап, собака, завелся, видать - с перепугу. Вниз соскользнула кучка военных с огромными звездами, в начищенных сапогах. Командир, не торопясь, двинулся, сообразив на полпути вынуть руки из карманов летного комбеза, к министру Обороны и отрапортовал, по-привычке небрежно дав отмашку. «Мелкие они какие-то», - снова мелькнуло в пустой голове студента, - «а командир наш - настоящий орел!»

Командиру полка полковнику Б. было тогда лет, наверное, тридцать восемь. Это означает, что по календарю выслуги - 21 год, год летной работы - год за два, да плюс Афган - год за три. Вот и посчитаем... В общем, с такой выслугой можно спокойно было «забить» даже на министра Обороны.

Стоит ли говорить, что студент, наученный горьким опытом, стал мелкими шажками сдавать назад, избегая опасной близости с Язовым? Ежели майор умудрился так загрузить студента, то кто знает, что может взбрести в голову целому Маршалу Советского Союза?!

"Волга" и микроавтобус умчались, громыхая на стыках бетона, студент запросился на литерный борт. Земляки не отказали - пустили пошарахаться по салону.

Ничего особенного. Вместо рядов кресел - диваны, огромный стол с «картой военных действий». Руководство Минобороны Союза не отличалось стремлением к роскоши. Надо сказать, что борта, на которых приходилось летать бывшему уже студенту, ставшему спустя несколько лет старшим офицером, выглядели внутри гораздо привлекательнее.

***

Рассказал сосед по лестничной площадке, командовавший в Афгане минометной батареей. «Загрузились мы в Ташкенте на борт, следовавший в Кабул. Вышла миловидная такая стюра (бортпроводница), ласковым голосом произнесла все, что полагается перед вылетом. После слов «счастливого полета» мамзель изменилась в лице, швырнула в угол цинковое ведро и рявкнула: «Блевать - сюда!»»