Мститель

В фанерную стенку каптерки постучали кулаком - это командир роты связи вызывал старшину.
- Товарищ майор, старший прапорщик Савченко по вашему приказанию...
- Сколько раз я тебе говорил, Савченко, - покривился ротный, - ты уже не в пехоте, брось, ты б еще от двери строевым заебошил! Садись, разговор есть.
Старшина молча сел, держа фуражку на коленях.
- В общем, так, у тебя, старшина, образовалась проблема, - сообщил ротный и замолчал, ожидая, что старшина спросит, что это за проблема, но старшина промолчал. Ротный вздохнул и, не дождавшись вопроса, продолжил:
- Точнее, проблема не только у тебя, но и у меня тоже, вообще, у всех нас, но больше всех - у тебя. К нам в роту перевели одного бойчилу. Сволочь законченная, дисбат по нему рыдает в три ручья: неуставняк, пьянки, неподчинение - полный комплект. Но отчетность себе портить никому неохота, возиться с прокурорскими - тоже, вот и сплавили его на нас. Служить ему еще полгода. От меня и других офицеров особой помощи не жди: сам, знаешь, комиссия ГИМО, исследовательские учения и все такое, так что основная нагрузка на тебе. Главное, чтобы он нам перед проверкой не принес предпосылку. Кстати, парень откуда-то с Кавказа. Возьми его в оборот, но каждый чих документируй, ибо личность известная. По-своему. В тяжелых случаях - ко мне, сор из избы не выносить. Понял?
- Так точно.
- Тогда сейчас иди за ним, он на КПП сидит, отведешь его в санчасть, столовую - как обычно. Вопросы?
- Товарищ майор, а специальность у него какая? В какую его группу?
- Да нет у него нахрен никакой специальности! Где койка свободная есть, туда и определяй. Кстати, в караул его не ставить! Все, иди.
«Проблема» сидела в комнате для свиданий при КПП и лузгала семечки, сплевывая шелуху в кулак. Увидев старшину, боец понял, что пришли за ним и встал. Они быстро осмотрели друг друга, и друг другу не понравились. Старшина был высоким и сухощавым, почти худым. Очень смуглый, черноволосый, со сросшимися в линию густыми бровями и тонкими в линию губами. Савченко за глаза дразнили «Мумией», но связываться с ним боялись, так как вскоре после появления Савченко в батальоне самому веселому и находчивому из числа прапорщиков пришлось прибегать к услугам стоматолога-протезиста.
Солдат был невысок ростом, сутулился и по дембельской моде ходил вразвалку, демонстративно шаркая сапогами по асфальту. Картину довершали ушитый до предела китель и фуражка, чудом держащаяся на затылке.
День прошел в обычной канцелярской суете, казарма, как обычно, пустовала - солдаты работали на аэродроме, а на вечерней поверке Савченко решил представить роте новичка. Поверку старшина всегда проводил сам, и до отбоя из казармы не уходил.
Нового солдата записали в список вечерней поверки последним.
- Рядовой Дадашев! - прочитал старшина.
Молчание. Савченко видел, что новый солдат стоит во второй шеренге, прислонившись к стене и засунув руки в карманы.
- Рядовой Дадашев! - повторил старшина, не повышая голоса.
- Ну, здесь я... - лениво донеслось из второй шеренги.
- Рядовой Дадашев, ко мне! - приказал старшина.
Помедлив секунду, Дадашев оттолкнул солдата, стоящего в первой шеренге, и вразвалку вышел из строя.
- Звали, тащ прапорщик? - спросил он.
Савченко, почти не замахиваясь, коротко и резко, сопровождая движение руки всем корпусом, ударил его в солнечное сплетение.
Не ожидавший удара солдат упал и поехал по паркету к первой шеренге строя роты.
Рота молчала.
- Ты что, с-сука?! - прохрипел Дадашев, одной рукой опираясь о пол, а другой вытирая слюну.
- Не прапорщик, а старший прапорщик, - спокойно пояснил Савченко, - не «ты», а «вы», и по прибытию положено докладывать. Встать!
- Да я тебя сейчас... - злобно процедил Дадашев и стал подниматься с пола, не отрывая глаз от лица старшины. Как только он встал на ноги, Савченко сделал обманное движение, и когда Дадашев заслонился от правой, ударил левой. Дадашев опять упал.
- Не «ты», а «вы», - вновь пояснил Савченко, - и надо докладывать: «товарищ старший прапорщик, по вашему приказанию прибыл». Еще раз. Встать!
- Убью! - с ненавистью прохрипел Дадашев и стал опять подниматься. На этот раз Савченко провел серию, короткую и жестокую. Дадашев больше не пытался встать.
- Рота, отбой! - скомандовал Савченко. - Ты и ты - этого в каптерку.
Солдаты приволокли Дадашева и усадили его на стул так, чтобы он не упал.
- Запомни, щенок, - сказал Савченко, - этот разговор с тобой первый и последний. Мне пох, где и как ты служил до того, как пришел в эту часть, мне пох, кто твои родители и есть ли у тебя лапа в верхних штабах. Пох, понял? Здесь ты будешь служить, как положено. Как служат все. Независимо от призыва. Если увижу, что шлангуешь, буду бить. Как сегодня.
- Убью... - упрямо пробормотал Дадашев.
- Не угадал. Скорее уж я тебя. Опыт имеется, душар, вроде тебя, и... и других, через меня прошло достаточно. Так что не надейся.
- Посадят!
- И это сильно вряд ли. Но если посадят, ты об этом уж точно не узнаешь. Всё. Отбой был, тридцать секунд - ты в койке.
Дадашев оказался парнем сообразительным и борзеть в открытую поостерегся, правда, полученную работу выполнял спустя рукава.
Подошло время стрельб. Дадашев на огневом выпустил все пули в молоко и зло швырнул автомат на брезент, пробурчав, что из такого говна и стрелять-то невозможно.
- Прекратить стрельбу! - командовал Савченко. Он поднял автомат Дадашева, отомкнул магазин и подозвал начальника пункта боепитания: - Набей полный!
Приказания старшины в роте исполнялись бегом. Зарядив автомат, Савченко встал на одно колено и выпустил короткую пристрелочную очередь. Подумав секунду, он чуть повел стволом автомата и открыл огонь скупыми, злыми очередями. От щита полетели щепки. Расстреляв магазин, старшина аккуратно положил дымящийся автомат и сказал Дадашеву:
- Видел, чмошник? Если у джигита руки растут из жопы, то оружие в этом не виновато. А ну, еще раз. Спусковой крючок не тянуть, выстрела не ожидать, стрелять на выдохе.
***
Прошло полгода. Приказ ротного Савченко выполнил - серьезных залетов у Дадашева не было, правда, один раз старшина засек его с водочным запахом, и, дождавшись, когда боец протрезвеет, провел с ним в каптерке разъяснительную работу. В другой раз Дадашев достал где-то анаши и накурился до бесчувствия, и после беседы со старшиной три дня ходил, держась за стены.
Уже получив обходной, Дадашев зашел к старшине.
- До свидания, товарищ старший прапорщик, «прощайте» не говорю. Мы еще увидимся.
Савченко промолчал. С этого дня он стал держать в ящике стола кусок дюрита, один конец которого был обмотан изолентой.
Пришел новый призыв, прогремела комиссия, закончились учения. О Дадашеве и его угрозе стали забывать, но однажды в каптерке у Савченко затрещал полевой телефон. Звонил старшина соседней роты, с которой рота Савченко делила казарму, и который был, что называется, «в курсе».
- Слышь, Савченко, это Полухин, я сегодня помдежа тяну, у меня на КПП твой сидит, к тебе просится, я не пустил...
- Кто «мой»?
- Душман твой, как его, Дадашев что ли...
- Пропусти.
- Слушай, он с «дипломатом», «дипломат» по виду тяжелый, хрен знает, что в нем, и морда у него такая... Может, ну его? А я сейчас ментов спроворю, они разберутся.
- Нет, пусть идет. Но чтобы один по гарнизону не шлялся, скажи, чтобы патруль его ко мне отвел.
- Ну, смотри...
Савченко едва успел достать из ящика дюрит и положить его на стол под правую руку, накрыв газетой, как в каптерку ввалился ротный.
- Мне Полухин позвонил, это правда, к тебе Дадашев идет?
- Так точно, товарищ майор, идет.
- Давай я с тобой побуду.
- Спасибо, товарищ майор, не надо, - угрюмо ответил Савченко, - это мои дела. Я разберусь.
- Как знаешь, смотри сам, - уже в дверях пожал плечами ротный, - если что, я у себя, буду прислушиваться.
Минут через десять в дверь просунулась физиономия патрульного:
- Трщстрпрщик, к вам посетитель.
- Пусть зайдет.
Боец посторонился и в каптерку вошел Дадашев. Он был в новеньком костюме цвета мокрого асфальта с электрической искрой и при галстуке, расцветка которого вызывала головокружение, и в лакированных черных туфлях. Костюм Дадашев носить не умел, поэтому костюм жил своей жизнью, а его хозяин, как рак-отшельник в раковине - своей. Своим внешним видом Дадашев явно гордился.
- Здравствуй, Дадашев, - сказал Савченко, - садись. Чего приехал, соскучился?
- Соскучился, - неожиданно мирно ответил Дадашев. - Не поверите, товарищ старший прапорщик, две недели не мог привыкнуть, что не в казарме. Каждую ночь снилась.
- Отвыкнешь, - махнул рукой Савченко и вновь спросил: - Родители как?
- Мать плакала, а так нормально все. А отец дал мне месяц отдохнуть, а потом велел к вам ехать. Вот я и приехал...
Дадашев поднял с пола «дипломат», положил на колени и щелкнул замками. Савченко незаметно отодвинул стул и положил руку на дюрит.
Дадашев вытащил из «дипломата» бутылку коньяка и поставил ее на стол, за ней последовали еще три.
- Отец велел в институт поступать, сказал, поступишь - машину подарю. Я к вам, товарищ старший прапорщик, мне бы характеристику от части...