Ганс Генрихович Штальмайер , в миру Иван Андреевич, был первоцелинником. О чем и говорила медаль на его парадном пиджаке. Среди других трудовых наград эту он ценил почему-то больше всего. Быть может, именно она напоминала ему о его прозорливости, проявленной еще в юношеском возрасте, когда они с мамой проявили смекалку и из душного Поволжья переехали в степной Казахстан, и после их переезда начались в этом степном краю грандиозные перемены. Иван Андреевич очень много работал, был очень экономным, и уже в зрелом возрасте обзавелся автомобилем марки Москвич-412. Огенно- красного цвета красавец был помещен в гараж, до того момента, как дядя Ваня получит водительское удостоверение. И тут природная одаренность нашего героя дала осечку. Он великолепно освоил все премудрости ПДД. Он даже правильно отвечал на вопросы о полосах движения трамвая и знаках регулировщика, что согласитесь, говорило о недюжинных способностях этого человека. А представить себе регулировщика и трамвай на пыльных степных дорогах это дело, требующее недюжинных усилий. В отличии от русских друзей, дядя Ваня перед началом эксплуатации любого прибора всегда читал инструкцию. И любой документ после его прочтения врезался в его память намертво. Это очень ценило начальство, но жутко бесило тех, людей которых иногда проверял дядя Ваня. Как бездушная машина он придерживался алгоритмов прописанных в документах. Для смены порядка действий дяди Вани нужно было менять программу, вложенную в его голову. Ой, отвлекся я. Вернемся к автомобилю. Так вот, на этапе практического вождения, эта немецкая машина - Ганс Генрихович, дала сбой. Поразив местного инспектора ГАИ своими теоретическими познаниями, на практическом экзамене сдвинуть автомобиль с места дяде Ване не удалось. И начался долгий период тренировок. В качестве жертвы-инструктора был выбран сосед Павлик, с которым был заключен дружеский договор о вечерних тренировках. До полевой дороги Павлик вел автомобиль. Там он уступал место водителя Ивану Андреевича и начиналась пытка.
Надо отметить что дядя Ваня овладел русским языком лишь частично. Вернее говорил он на нем с жутким баварским акцентом. Так вот пытка начиналась с момента помещения дяди Вани на водительское сиденье. Каждое свое действие он комментировал, вероятно для себя сверяясь с учебником и ожидая одобрения Павлика. Итак, действие началось.
Баварский речитататив наполнял тесную кабину автомобиля: «Фодитель, я есть теперь фодитель, обязан отрекулирофать зеркало. Я отрекулировал. Следущее, он обязан убедиться....» Пятнадцатиминутный этап подготовки к запуску двигателя был окончен. Затем с такой же тщательностью, фыбирался ключ зажигания. Убеждались в отсутствии помех на дороге и начинали движение.
Абсолютно каждое свое действие он комментировал. Это выглядело примерно так: «Водитель, который видит на дороге препятствие, обязан софершить его объезд, для этого он смотрит в зеркало заднего вида» Дядя Ваня очень демонстративно смотрит в зеркало. Следующей фразой было напоминание о включении сигнала поворота, о чем и извещал присутствующего Павлика дядя Ваня, затем непосредственно переходил к включению поворота, обычно было уже поздно. Законы физики были суровее запрограммированности дяди Вани, и на этом этапе они обычно въезжали в это самое препятствие. После некоторого количества тренировок, Павлик навеки прекратил свою педагогическую деятельность, а новых жертв дядя Ваня не нашел. Долгожданный документ, дающий право выезда на дорогу был выдан ему за «настойчивость». И вот наступил момент, когда дядя Ваня с тетей Эммой решили посетить районный универмаг. Тетя Эмма стояла на выезде из гаража. Дядя Ваня сидел внутри автомобиля и отчаянно газовал, глядя в зеркало заднего вида. Осознав, что в зеркало он видит только улицу, но никак не границы гаража, дядя Ваня открыв дверцу и выгнув шею увидел тетю Эмму и стойку гаража. Истинная фрау тетя Эмма решила подбодрить своего бюргера и роковая фраза : «Дафай, Ваня, дафай...» слетела с ее уст. И Ваня дал... Москвич, с реактивным ревом прыгнул назад. Открытая дверь, смела все ведра и лейки, заботливо расставленные в гараже, и загнувшись в другу сторону, повисла на крепких петлях.
Дядя Ваня в негодовании выскочил на улицу. Истошный крик : «Дафай, Ваня, дафай... раскутахталась старая курица...» был слышен всеми соседями. Так они его и продали при отъезде в Германию, прекрасный дом и огненно-красный Москвич с вывороченной дверцой. Больше за руль Ганс Генрихович не садился.
С днем рождения автомобиля!!!!