После сытного обеда лежим в теньке, и молча ковыряем в зубах травинками. Неподалеку командир соседнего взвода ст.л-нт Токарчук лениво "допрашивает" своего механика Жору на предмет знаний ТТХ БМП-1 и технических терминов в частности.
- А шо це таке клиренс? - вкрадчиво спрашивает Токарчук.
- Клиренс - это расстояние между днищем машины и землей - заученно бубнит Жора.
- Добре,- и уже с подначкой - а шо це таке клитор?
Здесь студенты-срочники поднимают головы и напряженно прислушиваются, соратники из Средней Азии никак не реагируют, и продолжают меланхолично рассматривать плывущие по небу облака. Жора на секунду задумывается, критично оглядывает БМП, и солидно излагает:
- Клитор - это расстояние между гусками машины...
Пара студентов проглотила свои травинки, остальные катались по траве, соратники из Ср.Азии и Жора недоуменно наблюдали за происходящим. Токарчук довольно улыбался...
P.S. Гуски - гусеницы.

Гвардии старший прапорщик.

Срочную служить мне довелось в конце 90-х на продовольственном складе (номер не скажу). Служба, сказать честно, не бей лежачего. Ни тебе караулов, ни нарядов, как максимум дежурство по роте. "Отовариваться" к нам приезжали из всех частей, расположенных на территории юга края.

Служил у нас в части один солдатик, который ведал парком компьютеров в количестве трех штук. В обязанности его входило своевременное подновление и художественное оформление наглядной агитации, разнообразнейшие отчеты, ведомости и ордера. Вообще-то, оформление документации, в особенности для секретки, было делом соответствующих офицеров, но те очень долго искали на клавиатуре букву "Й", и посему отчеты вовренмя сдать не могли физически. И отдувался за них Акула (звали его так) денно и нощно, за что получал разрещение смотаться иногда в ночную самоволку по бабам. Большой был ходок, надо заметить.

И вот однажды сидит Акула в канцелярии после очередного похода, подкрепленного некоторым количеством спиртного и мутным взглядом человека, который всю ночь, пардон, с бабы не слазил, смотрит на очередные накладные, которые ему следует привести в удобоваримый вид. Владелец накладных, гвардии старший прапорщик Н-ского воздушно-десантного полка заслоняет обзор своим обширным телом, дыша жутчайшим перегаром с примесью честнока. Глаза у гвардии старшего прапорщика не менее мутные - он пил всю ночь.
Проходит полчаса, сорок минут, час... Акула тупо смотрит в монитор, не в силах попасть пальцем ни в одну из эникей. Прапорщик постепенно меняет свой цвет с кумачового (это его природный) до черно-багрового. Наконец прапорщик не выдерживает и орет дурным голосом:
- Товарищ солдат!!! В бога душу мать через левое колено! Я долго еще буду здесь топтаться!
На что Акула, которому прапощик успел изрядно поднадоесть своим шатанием из угла в угол невозмутимо и даже с некоторой ленцой в голосе ответил:
- Товарищ прапорщик, идите на х#й!
Широкая морда прапорщика моментально приобрела землистый оттеннок, даже с некоторой гниловатостью. В считанные доли секунды он вылетел за дверь, через три шага оказался в кабинете дежурного капитана, где в красках изложил тому хамское поведение его подчиненного.

Ровно через три минуты в канцелярию к Акуле нагрянуло неизбежное возмездие в облике веселого капитана, который в совершенном диссонансе со своей довольной физиономией грозно и громко так, что слышно было на значительном удалении от штаба, заорал:
- Товарищ солдат! Вы совсем ох#ел что ли! Ты что это, бл#дь, себе позволяете?! Ты что, совсем что ли тут, за своими гребаными железяками еб@нулись окончательно? Язык, что ли, не повернется сказать: "Идите на х#й, товарищ ГВАРДИИ СТАРШИЙ ПРАПОРЩИК!" Два наряда вне очереди!
И практически шепотом добавил:
- Вот теперь-то ты мне и сделаешь опись имущества вещевого склада!

Совершенно секретно! Перед прочтением сжечь!
(или благодарность полковника)

Заканчивались последние в моей карьере срочнослужащего полевые учения. За четыре дня наша дивизия разнесла в щепки оборону 3-й армии, изображавшей противника и выполнила задания Родины, партии и командования.
Войска уже вышли на исходный рубеж для возвращения в родные казармы. Мой родной NN мотострелковый полк выстроился вдоль проселочной дороги, ожидая сигнала трогаться, а посреди поля метрах в 200 от нас стояли 4 палатки и 4 машины штаба армии.
Августовскую жару я переносил неплохо, но тут дал о себе знать съеденный обед. Я понял, что до расположения части не дочапаю.
Условным свистом обратив на себя внимание ротного, я указал на отстоящие в полукилометре кусты и тут же бросился к ним, не оставляя начальству времени вникнуть, понять и строжайше запретить.
Влететь в кусты, покончить с приведшим меня сюда делом, подтереться и застегнуться было делом минуты. И, уже поднимаясь с карачек, я дал себе отчет, что что-то тут не так.
Внимательно, как учили, я обвел местность взлядом. Так и есть - из сплетенных веток шиповника торчала свернутая в рулон бумага. Едва притронувшись, я понял что это карта и уже предвкушал на сколько бутылок придется раскошеливаться тому бедолаге, который оставил в кустах сверхсекретные кроки, отражавшие, что греха таить, наступление славных войск Варшавского договора на территории сопредельной Турции.
Однако, развернув карту, я осознал, что выпивка откладывается. Стой под обстановкой имя какого-нибудь взводного или даже ротного из нашего полка, не миновать бы ему угощения. Но подпись была полковничья, значит, карта из дивизии, а может быть даже из армии.
С трофеем под мышкой я поспешил обратно к колонне, где уже начинался шухер. Личный состав выскакивал из БТР-ов и строился. Я осведомился у ротного, что деется и получил информацию, что сейчас нас направят на какие-то поиски.
Я покаялся, что, кажется, подозреваю в чем тут дело и был тут же послан к палаткам штаба армии, перед которыми прохаживался трехзвездочный товарищ. Морда его мало отличалась цветом от свежевыпавшего снега и в 40-градусную жару веяла приятной прохладой. Что-то подсказало мне, что это и есть искомое лицо.
- Тащь ковк! - взревел я и совсем по-штатски протянул карту. - Вот, нашел. . . Это, наверное, ваше?
Бледный полковник ястребом налетел на меня, выхватил сверток, развернул и 'слезы бурным потоком потекли по его обветренной голове'.
- Спасибо, сынок - с дрожью в голосе произнес полкан. - Ты, наверное, сам не представляешь какая это секретная карта.
Помолчал и с отеческой нежностью добавил:
- Настолько секретная, что будь мы на войне, тебя пришлось бы расстреливать только за то, что ее видел.

Не очень смешная, но довольно поучительная история.


В Часть прибыла представительная делегация с проверкой. Что именно должны были проверить все эти многочисленные штабные офицеры, науке неизвестно, но к сути повествования данное обстоятельство прямого отношения не имеет. Возглавлял делегацию старый боевой Генерал. Подчиненные искренне уважали Генерала и немного побаивались.
Поезд прибыл рано утром, и Делегация попала в Часть к завтраку. По старинной традиции гостей первым делом решено было накормить, для чего в отдельном помещении для них были накрыты столы.
Гости стали рассаживаться, строго соблюдая иерархический порядок. Во главе стола сел Генерал, справа и слева от него два наиболее приближенных полковника, и так далее по мере уменьшения количества и размера звезд на погонах.
Среди прочих в составе Делегации присутствовал старый Подполковник, из тех, про которых обычно говорят: 'три дня до пенсии'. Он давно смирился со своим поражением в бескомпромиссной борьбе за звания и должности, и теперь старался тихо дотянуть до заслуженного отдыха, по возможности не пропуская мелкие радости жизни, которыми время от времени одаривала его судьба.
Глядя на сервированные столы, можно было сформировать очень четкое представление о понятии 'изобилие'. Там было все почти по классике: щучьи головы копченые, почки заячьи верченые, икра красная: Среди всех этих блюд над столом гордо сверкали водочные и коньячные бутылки.
Все это происходило в те давние времена, когда никто не только не подозревал, что дзюдо и горные лыжи - национальные российские виды спорта, а девушки, услышав словосочетание 'Большой теннис' опускали глаза и густо краснели, не зная точно, что это такое, но и когда слово 'Перестройка' для большинства жителей одной шестой части суши означало лишь возведение нового сарая взамен развалившегося. Тогда Руководитель Страны, прозванный в народе 'Минеральным Секретарем' еще не только не начал свою безнадежную войну с Водкой, рассчитанную видимо на полную замену оной одеколоном и тормозной жидкостью, но пока еще вообще не стоял у руля Государства.
Учитывая данное обстоятельство, а также хлебосольные традиции, имеющие в Армии крепкие корни, подобная сервировка столов, включая спиртные напитки, никого особенно не удивляла.
Когда все заняли свои места, Генерал, осмотрев столы, громко, хорошо поставленным командным голосом, спросил:
- Так, кто у нас с утра водку пьет?
В ответ все, опустив глаза, молчали, показывая всем своим видом, что речь идет о ком угодно, но только не о них. И только Старый Подполковник, нарушая повисшую тишину, произнес:
- Да я вот, товарищ Генерал, не отказался бы.
Все устремили взоры сначала на Подполковника, затем на Генерала, с некоторой тревогой ожидая реакции последнего. Генерал не заставил себя долго ждать:
- Ну-ка, Полковник, пересядь - обратился он к своей 'правой руке' - а ты, Подполковник, давай сюда, мы тут с тобой вдвоем выпьем. Ну а вы - обратился он к остальным - раз не хотите, давайте уж так, 'в сухую'.
Трапеза прошла практически в полной тишине. Все присутствующие время от времени бросали взгляды на Подполковника, завидуя, видимо, смелости и решительности Старого Офицера.

Морозный зимний день подходил к концу. Над Частью медленно, но неумолимо опускался вечер.
Сашка зашел в гости к своему земляку Лехе, перманентно исполняющему свой воинский долг на свинарнике. Визит был неожиданным, по этому самогона было мало, а из закуски только одно моченое яблоко.
- Разведка донесла, что завтра Свинота придет поголовье считать - грусно произнес Леха. Свинотой он называл 'Главного Свиноведа' Части, прапорщика, отвечающего за означенный объект и, соответственно, являющегося непосредственным Лехиным начальником. В те редкие моменты своей жизни, когда Прапор вспоминал о службе, он являлся на свинарник и начинал бурную деятельность. Хватало его, правда, не надолго, но в эти часы он был крайне опасен для окружающих.
- Ну и че? - не проникшись значимостью такого события спросил Саня.
- Че, че, одного поросенка мы на мой день рождения сожрали, а еще двух я на самогон обменял! - резюмировал свою плодотворную работу Леха, чавкая моченым яблоком.
- Да ладно, выкрутишься, в первый раз, что ли?
- Выкрутишься. В прошлый раз этот Гоблин мало того, что самогон конфисковал, так еще сказал, мол еще один 'залет', и он меня самого на мясо пустит. Монополист хренов!
- На мясо? Этот может! - авторитетно заявил Саня, вливая в себя пол-стакана мутноватой жидкости. Запах на свинарнике был гораздо гуще, чем источаемый давно не стиранным бушлатом, так что занюхивать рукавом не было никакого смысла.
- Слышь, Лех, ты вроде говорил, что когда сильные морозы были, у тебя целая толпа мелких поросят околела?
- Ну, было такое.
- А куда ты их дел?
- Да вон, за забором в снегу валяются. Земля - как камень, хрен закопаешь.
- Дуй за забор и эксгумируй три штуки.
- Ты че, Свинота сказал, что если у меня еще кто-нибудь сдохнет, то следующим буду я. Так, что версия с безвременной кончиной не прокатывает.
- Тащи, тебе говорят!
Леха недоуменно пожал плечами, но, нахлобучив шапку, побрел на улицу и через пару минут вернулся с добычей.
Заиндевелые останки своей фактурой и неестественным цветом больше всего напоминали продукцию народных промыслов, выполненную из цельных кусков дерева твердых пород и покрытую серо-голубой краской.
- Пусть делают вид, что они - живые - сказал Саня и поволок поросят в наименее освещенную часть свинарника. Там он изо всех сил старался разместить их 'естественно', пытаясь придать им вертикальное положение. Однако своей устойчивостью они могли соперничать, пожалуй, только с игрушечными солдатиками, перенесшими операцию по ампутации подставки и по этому постоянно с деревянным стуком падали на бок.
Но военная мысль, подогретая самогоном, уже работала в заданном направлении, и никакие законы физики были не в силах ее остановить. В результате научного диспута было решено лишить муляжи маневра путем прибивания их к промерзшему полу гвоздями, что и было немедленно воплощено Лехой в жизнь.
Любуясь на свою работу, Леха сиял, как начищенная бляха, но на всякий случай выразил сомнение:
- Теперь главное, чтоб не разморозились.
- Да ты че, у тебя тут такой дубняк, что они так до весны простоять смогут - резонно возразил Саня, развеяв последние сомнения.

Утром, строго в соответствии с полученными разведданными, на свинарник ввалился Свинота. Это был типичный представитель мало изученной тупиковой ветви, возникшей в процессе эволюции приматов. От Человека Разумного его в первую очередь отличали повышенная агрессивность и прожорливость. Внешне же Прапор имел подозрительно много общего со своими питомцами.
Не теряя своего драгоценного времени, прапорщик коротко изложил свою оценку Лехиной трудовой деятельности, порядка на свинарнике, а также выразил большие сомнения по поводу его умственных способностей и моральных качеств. Из всего монолога опытное Лехино ухо выхватило только два цензурных слова: 'вы' и 'на'. Выразив вкратце свою оценку происходящего, Прапор перешел к подсчету поголовья. Свинота медленно двигался по свинарнику, поглядывая на свиней и делая в блокноте какие-то пометки. Подойдя таким образом к скульптурной композиции 'три поросенка', он ткнул в нее пальцем и спросил:
- А че это они у тебя такие дохлые?
У Лехи екнуло сердце, но он невозмутимо и честно ответил:
- Так, ведь, какие есть. Других-то все равно нету.
- Че они у тебя какие-то мелкие и синие, не кормишь небось?
- Да они не жрут ни хрена - снова честно ответил солдат.
- Смотри, чтоб не сдохли! - прорычал Прапор и сунул волосатый кулак Лехе под нос.
- Это вряд ли - машинально озвучил свою мысль Леха и тут же добавил:
- Буду стараться, товарищ Прапорщик!
- Смотри у меня! - пригрозил Прапор и продолжил подсчет свиней.
Закончив в конце концов это высокоинтеллектуальное занятие, Свинота для порядка еще раз обошел весь свинарник и стал прощаться:
- Короче, если меня будут из Штаба спрашивать - я на Продскладе, если Михалыч - я у:, ну в общем он знает, где меня искать. И смотри у меня! - снова призвал к порядку Прапор и, повернувшись, поковылял, поскрипывая свежевыпавшим снежком, в сторону Поселка.

Удачную премьеру шоу 'Живые и мертвые' было решено обмыть, для чего Леха в тот же вечер обменял у аборигенов на самогон очередного поросенка, продемонстрировав тем самым свое презрение к опасности, а также несгибаемую волю Советского Воина.