Рожденный ползать летает боком.

Ar. Namavir
"...На самолёте установлен автопилот, пилоту есть с кем побороться в полёте», - из выступления инструктора перед курсантами.

Летели мы как-то в славный город Завитинск на регламентные работы. Наш Ан-12 с бортовым номером 09 свистел в сторону восхода солнца на хорошей попутной тяге. Известное дело - на восток всегда дует попутный ветер. Борттехник по АДО готовил ужин. Старший бортовой (я тогда был стартехом) дрых в кабине сопровождения, предварительно усадив меня в своё кресло со словами: «Давай учись, юноша!» А чему учиться? Сиди себе, следи за тем, как автоматика вырабатывает топливо да в окно глазей на то как «под крылом самолёта о чём-то поёт зелёное море тайги». К тому же за Уралом прямые отрезки пути такие длинные, что даже штурман засыпает. Скуку скрашивали анекдотами, байками, словом - трёпом.
Прервал нас неугомонный АДОшник, сообщив по СПУ, что «кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста». Через мгновение в кабине остались только правый лётчик и я. Даже штурман выскочил из своей конуры, привлечённый запахом тушёнки. Пользуясь случаем, я пересел на командирскую чашку. На что правак сразу сказал: «Отключай автопилот, потягай на руках». Ломался я, как истинный военный, ровно шесть секунд. После чего, нажав красную кнопку «отключение автопилота», судорожно вцепился в штурвал. И началось... 10 вправо, 20 влево; одновременно 100 м вверх, 200 м вниз. Спасибо праваку, он спокойно, без подъ...бок, подсказывал, как загонять «стрелочку на бутылочку», как держать тангаж. Длилось это безобразие минут 15, не больше. Взмок я основательно, но бросать стеснялся. Выручил меня опять же наш АДОшник. Он вошёл в кабину и со словами: «Дайте пожрать спокойно!» - включил автопилот. Нет, это не всё, что он сказал по поводу моего высшего пилотажа, но я думаю, об остальном вы догадаетесь сами.
Для более полного представления о ситуации скажу, что на Ан-12 автопилот включается, в том числе, и на ручке управления АП, которая смонтирована на правом подлокотнике командирского кресла и имеет вид компьютерного джойстика с кнопкой в макушке. Когда командир покидает кресло, эта штуковина откидывается вместе с подлокотником назад. И вошедший в кабину имеет возможность незаметно включить автопилот прямо с порога пилотской кабины, находясь вне видимости того, кто сидит в кресле. Для чего я так подробно описываю положение этого «джойстика» станет ясно чуть ниже.
Следом за АДОшником в кабину вошёл радист - начальник связи нашего тогда отдельного отряда, мой одногодок и приятель. Для приличия возмутившись, он, сказав что-то вроде «не умеешь - слазь, щас покажу пилотаж», залез на командирскую чашку, освобождённую мной. Спокойно выключил АП и начал «пилотировать»...
Секунд через 15...20 в кабину ворвался АДОшник с перекошенным от негодования лицом. Увидев радиста за штурвалом, он протянул руку и включил АП, прижав при этом палец к губам. Бедолага радист какое-то время боролся с АП, не замечая зелёной лампы «АП включён». На зрелище пришёл посмотреть весь экипаж. Штурман, гадёныш, ещё и пошутил - начал гонять поднятым «джойстиком» самолёт вверх-вниз, вправо-влево. Радист, не замечая никого и ничего, продолжал бороться.
Трудно описать словами эту борьбу: сжатые в ниточку побелевшие губы на пунцовом от напряжения лице; пустой взгляд сузившихся глаз; струйки пота на лбу и висках; сведённые к переносице брови; рубиновые уши; огромные желваки, свидетельствующие о силе стискивания зубов; сведённые судорогой на штурвале пальцы с белыми костяшками - картина, достойная кисти великого Леонардо. Сколько длилась борьба я не скажу, за временем не следил. Закончилось всё из-за того же штурмана. Гоняя самолёт, он дёрнул подлокотник и задел радиста. Оборачиваясь, радист, наконец, увидел зелёную лампу «АП включён» и всё понял. Под дружный хохот он слез с командирской чашки, послал всех далёко, сел на своё место и до самого Завитинска разговаривал только со службой управления воздушным движением.
Успокоился радист только после того, как командир рассказал о подобной шутке, сыгранной с ним, когда он только-только сел на левую чашку. Тогда ему пришлось сажать самолёт при включённом автопилоте: ничего не понимая, он со всей дури тянул штурвал, периодически рыча: «Тяжело, бля, тяжело».
Радист больше к штурвалу не подходил, даже на земле. А когда ему припоминали этот случай, с самоиронией говорил: «Рождённый ползать - летает боком!» (на известных мне типах самолётов радист сидит либо боком по полёту, либо спиной).

КОРОТКИЙ МАРШРУТ

Ar. Namavir
Надо заметить, что работа военных авиаторов - это тяжёлый, изматывающий нервы труд, абсолютно незаметный и непонятный непосвящённым. Казалось бы, что здесь такого - отсидел в кабине некоторое время, ничего не делая, ведь самолётом управляет железный лётчик - автопилот? На самом деле всё гораздо сложнее. Взять тот же Ту-95. Полёт на боевое дежурство занимает от 12 до 18 часов. Всё это время экипаж сидит на парашютах, а отнюдь не мягких банкетках. Туалета нет, вместо него, простите за натурализм, - мочеприёмник или бутылка с пробкой. И, что самое тяжкое, экипаж готов в любую секунду применить оружие мощностью в несколько Хиросим, находящееся на борту, погибнуть в результате атаки перехватчиков вероятного противника, разгерметизации и чёрт-те чего ещё, что может случиться в полёте. Причём, надежда на парашют, как средство спасения, невелика. Сколько случаев, когда благополучно покинув терпящий бедствие самолёт и штатно приземлившись, экипаж погибал в холодной воде, в горах, в тайге? Ведь служба спасения далеко - не успеют... Я уж не говорю о такой вещи, как дозаправка в воздухе, когда командир экипажа теряет за считанные минуты несколько килограммов веса - куда там гербалайфу!
Были времена, когда боевое дежурство в воздухе было неотъемлемой частью работы дальней авиации. Наши стратегические бомбардировщики летали по всему миру, защищая интересы СССР и напоминая всем, что дядя Сэм - не самый главный на планете. Налёт у экипажей был немалый. Уставали, конечно, как черти. Обычно после возвращения и послеполётной подготовки домой никто не расходился. Чтобы скинуть напряжение, собирались у кого-нибудь в гараже и принимали «русское лекарство от стресса». Соблюдалось это неукоснительно. Жёны были крайне недовольны - кому понравится, когда благоверный, слетав в Скандинавию и проболтавшись там около суток, возвращается домой подшофе?
Вот на этом фоне и произошла история, которую рассказал мне дядя Серёжа. Он в ту пору летал в экипаже майора Квинихидзе (фамилия звучит похоже, настоящей, чес-слово, не помню) - грузина по национальности и атомной бомбы по темпераменту. Майор был женат на русской женщине, которые, в отличие от кавказских женщин, мужу в рот не смотрят и своё мнение при себе не держат. Поэтому майор после каждого полёта на боевое дежурство вынужден был выслушивать выступления жены на тему: «Сколько можно пить и дома не бывать?» Как же он любил жену, если, с его-то горячей кровью, ни разу не позволил себе слова худого в ответ сказать, не говоря о том, чтобы поднять руку? Но всему есть предел. И в какой-то момент нервы доблестного авиатора не выдержали. Он сгрёб жену в охапку, привязал её к стулу офицерским ремнём с портупеей и, со словами: «Хочешь сама почувствовать, как это бывает? Харашо! На большой маршрут я тебя не пошлю, а вот на короткий - слетай!»(попробуйте прочитать эту фразу с грузинским акцентом), - ушёл в гараж. Часа через четыре несчастная женщина кое-как добралась до входной двери и стала звать на помощь. Её вопли услыхала жена замполита эскадрильи, который жил в квартире напротив...
Когда майора нашли, он был изрядно навеселе и на возмущение замполита беспечно заметил: «Подумаешь - пять часов, да она ещё береговую черту не пересекла!»
Говорят, что молодые пилоты эту историю рассказывали своим боевым подругам в качестве назидания. Не все верили, но вопросов: «Чем вы там занимаетесь?» - старались не задавать.

БЫЛЬ

Ар.Намавир
Эту историю мне рассказал мой сослуживец по БВВАУЛ, назовём его просто борттехник. Произошло всё, как всегда, в командировке. Ан-26 засел где-то на просторах нашей Родины и не мог вернуться домой по какой-то очень серьёзной причине - то ли не выпускал аэродром посадки, то ли не принимал аэродром базирования, то ли о нём просто забыли. Но экипаж не унывал по причине наличия денег. Сначала - водка, бабы, шашлыки. Потом - пиво, карты, сигареты. Ещё потом - папиросы, квас, газеты. Совсем потом не осталось денег и на это. Пришло время унывать. И тут борттехнику в голову пришла мысль продать самолёт, дескать, всё равно не нужен, всё равно забыли о нас. Мысль думали всем экипажем за столом с жалкими остатками былой роскоши в виде разноцветных пятен на скатерти, сырных корочек, колбасных шкурок и хлебных крошек на давно не мытых тарелках. Решилось всё быстро - уж очень болели головы, да и покупатель нетерпеливо переминался у дверей, придерживая большой чемодан с деньгами. Самолёт куда-то утащили, а у экипажа опять пошло - водка, бабы, шашлыки... Но ничто не вечно под Луной. Всё когда-нибудь заканчивается. В одно ужасное, отвратительное, гадкое утро в номер влетела дежурная по этажу и противным голосом спросила: «Кто тут командир экипажа? К телефону!» Едва дойдя до аппарата и взяв трубку, командир понял насколько утро гадкое - звонил диспетчер с «радостным» сообщением о том, что завтра лететь по какому-то плану. Что делать? (Вот! Вот! Вот откуда извечный вопрос. Замечу, что второго вопроса - кто виноват? - в армии не существует, ибо виновные не выявляются, а назначаются в приказном порядке. «Ты виноват лишь тем, что я начальник».) Невесело опохмеляясь, экипаж напряжённо пытался придумать выход из этой, мягко скажем, непростой ситуации. В конце концов решили, что продать самолёт могли только полные идиоты, а идиотизм - диагноз, и надо быть дураками до полного и победного конца, потому как другого не дано. Допив остатки спиртосодержащих жидкостей, экипаж расползся по койкам и забылся тяжёлым сном. Утро наступило с неизбежностью падающего кирпича. Умывшись и кое-как приведя себя в порядок, экипаж разошёлся по рабочим местам: командир со штурманом - к диспетчеру оформляться, правый лётчик - в штаб, отмечать командировочные и сниматься с довольствия, радист - за водой, борттехник с бортмехаником - на стоянку к самолёту. В общем, всё пошло как обычно перед вылетом.
Когда командир пришёл на стоянку, то обнаружил всех на месте, где должен был стоять самолёт. Не было только правого лётчика. Молча закурили. Даже некурящий радист. И тут как-то не сговариваясь, все одновременно посмотрели в сторону гостиницы - к стоянке шла разномастная толпа военных во главе с правым лётчиком. Он был оживлён и ещё издали заорал: «Командир! Я тут пассажиров надыбал! Деньжат рубанём на опохмел!» На что командир проворчал: «Механик! Грузи народ и не забудь на взлёте всех выгнать на рампу. Экипаж, занять рабочие места!» Экипаж изобразил занятие рабочих мест - командир встал слева, правый лётчик - справа, борттехник занял позицию между ними, штурман встал за командиром, а радист - за правым, спиной по полёту. Механик с улыбкой идиота пригласил пассажиров зайти в самолёт. Те удивлённо, но молча построились за экипажем в колонну по два, держа в руках сумки и чемоданы. «Самолёт под ток, включить СПУ!» Радист бодро откликнулся: «Самолёт под током, напряжение 24 Вольта!» Дальше пошло легче - радист читал карту контрольных проверок, экипаж включал аппаратуру заученными и отработанными до автоматизма движениями, докладывая результаты. Потом запустили ВСУ. Борттехник при этом рычал, изображая работу двигателя. Командир экипажа по маленькой радиостанции, висящей у него на груди, запросил запуск. Запуск разрешили. Начали запускаться, при этом борттехник с бортмехаником рычали и выли, изображая запускающиеся двигатели.
-Двигатели запущены. Включить генераторы. К выключению РУ-19 готов.
-Выключить РУ-19. Запросить предварительный.
-Контора*, такой-то, прошу предварительный.
-Такой-то, Контора, занимайте предварительный, давление столько-то.
-такой-то, занимаю предварительный.
-экипаж, выруливаем, штурвал держать.
-держу.
Борттехник заорал совсем уж не своим голосом, и экипаж траурной колонной тронулся занимать предварительный старт. Бортмеханик при этом покрикивал на пассажиров: «Не отставать! Ждать никого не будем!» Таким порядком «подрулили» к полосе. Командир запросил исполнительный.
-Контора, такой-то, исполнительный.
-такой-то, исполнительный разрешаю.
-разрешили, экипаж, занимаем исполнительный, триммера нейтрально, закрылки столько-то.
-радист, карту!
Зачитали карту контрольных проверок перед взлётом.
-Контора, такой-то, карту выполнил, взлёт!
-такой-то, взлетайте, ветер у земли ... градусов, ... километров в час
-ЭКИПАЖ! ВЗЛЕТАЕМ! ФАРЫ ВКЛЮЧИТЬ, ЧАСЫ ПУСТИТЬ! РУД - ВЗЛЁТНЫЙ, ДЕРЖАТЬ!!!
-ДЕРЖУ!
Командир с борттехником понимающе переглянулись. Сделав движение рукой, как будто добавляет режим двигателям, борттехник завыл, изображая выход двигателей на взлётный. Экипаж начал разбегаться. В прямом смысле. Впереди скачками неслись командир, борттехник и правый лётчик. За командиром, диктуя скорость, скакал, высоко поднимая колени, штурман. Радист скакал спиной вперёд, пытаясь не отстать от правого. Замыкал экипаж механик. Пассажиры, теряя чемоданы, бежали нестройной колонной следом за механиком. Скорость, судя по докладам штурмана, росла и приближалась к скорости принятия решения.
-РЕШЕНИЕ!- заорал штурман.
-ВЗЛЕТАЕМ! - ответил командир.
В этот ответственный момент радист, немыслимо выворачивая голову, пытаясь перекричать рёв двигателей, то есть борттехника, проорал: «КОМАНДИР! КОМАНДИР!» На что командир, не поворачивая головы, огрызнулся: «НЕ МЕШАЙ!» Но радист не унимался: «КОМАНДИР!!! ПРИТОРМОЗИ!!! ПАССАЖИРЫ ОТСТАЮТ!!!»....................................
...В этом самом месте борттехник проснулся в холодном поту. В горле пересохло, всё тело била мелкая дрожь. Простыня, подушка и одеяло были влажными. Рядом мирно спала жена. Кто-то заворочался в детской спальне. «Младший», - машинально отметил борттехник. И тут пришло прозрение: «ГОСПОДИ! ПРИСНИТСЯ ЖЕ ТАКОЕ! К ЧЕМУ БЫ ЭТО, А?»
P. S. Когда я услышал эту историю, я представил себе всё, как говорится, в цветах и красках - бегущий вприпрыжку экипаж, пассажиров, теряющих чемоданы, воющего борттехника и радиста, скачущего вперёд спиной. Мне стало смешно. При этом смех имел лёгкий налёт жути. Воистину - сон разума рождает чудовищ...
(Я подумал, что именно такими бывают святочные истории, которые рассказывают в неделю после Рождества. Kaptenarmus.)

Этот старый анекдот в ВВС рассказывают многие, утверждая, что рассказанное произошло именно с рассказчиком. Я услыхал его от Сани Мишкина - моего однокашника, в ту пору бывшего старшим техником группы обслуживания и регламента вертолётов и их двигателей. Вот ведь что интересно - Саня давно уволился из армии и пропал где-то на просторах бывшего СССР, а история осталась и напоминает мне о человеке, с которым, в буквальном смысле слова, мы спали под одной шинелью, ели из одного котелка и делили последнюю сигарету без фильтра на двоих...
Однако, я отвлёкся. Александр божился, что всё произошло в 1987 году при перегонке вертолёта с Казанского авиационного завода в Нальчик. Командиром экипажа летел майор Михаил Окладов, кавалер многих орденов за Афганистан и мастер вертолётного спорта, пилот от бога, царствие небесное - умер в 1995 году. Лётчик-штурман и борттехник - два Андрея, два друга-собутыльника, тоже прошедшие Афган. Трезвыми их видали крайне редко. Мышкин летел пассажиром, но сидел на месте борттехника, так как сам борттехник спал сзади на чехлах. Полёт проходил на высоте около километра без каких-либо проблем. Командир курил в приоткрытый блистер, штурман читал книгу, а Саня глазел по сторонам, впитывая новые ощущения. Но в какой-то момент командир нарушил спокойное течение событий, задав штурману вполне невинный вопрос: «Андрюша, где мы?» Андрюша энергично бросил книгу и со словами: «Сейчас, Миша», и самым серьёзным видом уткнулся в карту. Повисло молчание, длившееся минут пять. Окладов повторил вопрос уже более официальным тоном: «Андрей! Где мы?» На что Андрей, ещё более энергично зашелестев картой, ответил: «Минутку, командир!» Ещё через пять минут командир начал закипать. Налившись краской, он рявкнул в СПУ: «Штурман!!! Место!!!» Ответ последовал сногсшибательный: «А чёрт его знает, командир!» В последующие несколько минут Андрей узнал о себе много нового: кем была его мама, куда ходил его папа, сколько раз его при рождении уронили на пол и тому подобные интимные факты своей биографии. Но тут вмешался Саня: «Мужики! Смотрите! Железная дорога!» Командир сориентировался мгновенно: «Снижаемся. Проходим над станцией. Читаем название, я - левую половину, Андрей - правую! Поехали!» Вертолёт ринулся вниз, с грохотом пронёсся над хибаркой вокзала, разгоняя немногочисленных пассажиров и коров, и снова набрал высоту. «Я прочитал - БУ»,- сказал командир, - «А ты?» «А я - ФЕТ!» - ответил штурман...
переписано с:
http://www.rvvaiu.ru/default.asp

“Путевка в небо выдается очень быстро ...” © Ленинград

Середина 90-х. Военная кафедра в московском ВУЗе.
Сборы взвода студентов с ВУС “Радиоэлектронное оборудование ЛА”.

Предпосылкой к появлению данной истории стал конфликт определенной части группы с преподавателем общевойсковых дисциплин полковником К.... Ну не сошлись мы во мнениях на перемещение скачками БТРов от укрытия к укрытию, не поняли мы зачем нам это было нужно, а он на процесс нашего обучения (или скорее необучения) не захотел закрыть глаза и понеслось ... В результате мы - самый плохой взвод потока по дисциплине. Как следствие этого на сборы мы уезжаем в полк ПВО далеко на север в Архангельскую область с подполковником танкистом откуда-то с китайской границы. Подполковник Ф... только что расстался с должностью командира танкового батальона и был переведен в Москву на сугубо авиационную кафедру. В качестве достойной пробы педагогических сил ему был выделен наш взвод.
Нужно отдать должное подполковнику Ф... Он поставил цель, чтоб вернулись все в целости и сохранности и при этом (после сборов тогда присваивали офицерское звание и кого в запас, кого в армию) почувствовали что такое быть солдатом, на случай если придется идти в армию офицером. Других целей этих сборов не возникало. Мы, в принципе, согласились.

В результате мы оказались в полку ПВО (перехватчики МИГ-31- пилот + штурман-оператор РП). Полк как полк, не богатый и не бедный, в дефиците только горючее и самолеты. То есть, самолетов исправных в полку было всего два (2) и еще два (2) имели ресурс только в одну сторону (насколько я помню основной их проблемой был двигатель) поэтому стояли на боевом дежурстве. Зато нехватка самолетов в полку компенсировалась двойным количеством офицеров (на Новой Земле государству стало не по карману держать полк ПВО, да и самолеты там ржавели быстрее). Поэтому основной задачей личного состава являлась не боевая учеба, а поддержание формы пилотов. Достигалось это периодическим катанием молодых пилотов на месте оператора радиоприцела (операторы там не летали вообще и играли с компьютером). Учитывая ограниченные ресурсы чаще всего такого рода прогулки проводил самый опытный летчик замкомполка подполковник М... Этот подполковник и был назначен начальником наших сборов от данной части.

Основным событием сборов для нас стало, разумеется, беспробудное пьянство в течение 25 дней. Каким образом оно совмещалось с ежедневным кроссом в 6.15 утра с голым торсом и жуткой головной болью ( по мере пропития финансов благородные напитки вытеснялись “массандрой”) один бог знает. Но мы четко следовали договоренностям с подполковником Ф... разменивая обязанности на права. Надо отметить, что наш статус в полку был подобен статусу гашековского кадета Биглера (уже не солдат, но еще не офицер). При этом питались мы в офицерской столовой (питание в солдатской по мнению Ф... могло повредить успешному выполнению миссии для отдельных студентов), но ходили строем в жуткой форме (нормальная форма “была украдена до нас” (С)) Назывались мы гордо - курсантами, но видя наш пеший строй большинство встреченных в это не верило. В общем цирк.

Да, а еще кроме пьянства был футбол. Это был 96-год и, соответственно, чемпионат Европы. Футбол, формула один и необходимость закусывать “массандру” - вот непосредственные причины содержательной части истории.

В составе взвода был некий курсантостудент Дима В... Рост под два метра, богатырское сложение, любовь к формуле один и изумительная доверчивость. На данные ТТХ накладывалось московское видение состояния Ю ИН РАШН АРМИ НАУ - в связи с чем данный конкретный курсант взял с собой для пропитания обычную большую спортивную сумку тушенки. В связи с отличным питанием в офицерской столовой ежедневное пожирание им тушенки приобрело оттенок ритуала, который по мере пропития денег и отсутствия банальной закуски у подавляющего большинства взвода (причем “массандра” всегда была в достатке), начал раздражать.
Вторым раздражающим фактором не только для нашего взвода, но и для “связанного” одной “цепью” с нами ОБАТО, стал непрерывный поиск любимой им формулы один. Идиотизм ситуации состоял в том, что формула один шла по каналу НТВ, который в той местности никем никогда не ловился видимо в пределах всей области, однако локационные мероприятия спонтанно (и неоднократно) производимые Димой на общей для нас с ОБАТО телевизионной антенне приводили к отсутствию единственного футбольного развлечения иногда угрожающе долго. В отрицании этого события был полный консенсус как у нас, так и у ОБАТО в их дедовско-духовской массе. Ситуация иногда напоминала кота загнанного на крышу стаей собак. Необходимость разрядить обстановку назревала.

И вот случились ночные полеты, причем на этих полетах Дима не присутствовал. Возвратившись с них (а нашей ролью в них было присутствие на заправке самолета и пристальное разглядывание процесса взлета-посадки) был инициирован разговор-разгон. Суть громкого разговора между участниками разгона сводилась к констатации факта, что вот мол не нашлось храбреца. Втянувшемуся Диме объяснили ситуацию.
Дескать начальник сборов подполковник М... в приватном разговоре посетовал, что вот мол москвичи приехали, только пьют и морально разлагаются, хоть бы кто-нибудь на память на самолете прокатился что-ли. На Димин вопрос - “а вы что же ответили?” , ему с ленцой объяснили, что дескать какие самолеты - только поужинали. Не хватало нам весь фонарь облевать.
Димин ультразвуковой стон парализовал мошку в тайге и заставил энцефалитных клещей самостерилизоваться.
Не полететь на устройстве подобном формуле один!!! Отказаться ощутить перегрузки и увидеть северное море с борта боевого сверхзвукового самолета!!!
Стон удалось прервать только коротким замечанием, что подполковнику М... пообещали подумать над предложением до завтра. Возможно и найдется смельчак.
История умалчивает спал ли Дима в ту ночь, поскольку все историографы взводом в очередной раз надрались до поросячьего визга.
Утром кандидат в полет был. Но по всем правилам разгона, легкой его дорога в небо стать уже не могла. Поэтому в число кандидатов от координационного совета были введены еще два информированных курсанта. И вот пять вечера, ночные полеты стартовали. Командир взвода отряжается в штаб для выработки условий полета. Задача максимум ему ставится в виде - обеспечить прогулку всех трех кандидатов!!! Для вида послонявшись по штабу с четверть часа, командир “приносит” новость. Прогулка трех невозможна, поездка на МИГ-31 одного кандидата назначается на 8 вечера, за рулем подполковник М... Предпринятая Димой попытка подкупа конкурентов заранее припасенной банкой тушенки проваливается, одна банка для целого взвода это не цена компромисса, а на большее количество он не разводится. Решено тянуть жребий. Результат - одна сломанная спичка из трех (двух целых), и вытягивает ее именно Дима. В этот момент у него видимо исчезают последние сомнения (эйфория победы), причем по общему мнению в этот момент в состав координационного совета по разводке входит также и Всевышний (если он есть конечно). Связано это с техническими проблемами при подготовке жребия и, соответственно, с тем, что он был абсолютно честен.

Наступали сумерки. Группа подготовки пилота, точнее ее наиболее стойкая часть (менее стойкие уже давно рыдали от смеха забившись подальше), всячески помогала советами и поддерживала морально выбранного провидением кандидата. В условиях предполагавшейся сугубо ознакомительной программы полета в полной темноте, советы свелись к двум основным линиям - не проспать Великий Устюг (там церкви и, вообще, красиво) и не есть перед полетом традиционную банку тушенки, дабы не заблевать операторскую кабину перехватчика и интерфейсную часть радиоприцела. В части Устюга советы были благосклонно приняты, в части тушенки нет, с достойнейшей аргументацией - “У меня хороший вестибулярный аппарат!”. После этих слов и вида с которым они были произнесены группа поддержки поредела настолько, что координационный совет наскоро принял решение не развивать успех дабы не потерять весь личный состав. Разумеется очередная банка тушенки была Димой съедена в порядке предполетной подготовки.
Подходило “назначенное” время, но внезапно на пути курсанта в небо встал руководитель полетов. Встал не буквально, но вполне осязаемо, ибо руководителя полетов окончательно за...ло, что отдельные курсанты-студенты начали совершенно не стесняясь курить на заправке. Полеты для нас прекратились коротким набором идеоматических выражений носящих приказной характер. Был подогнан тягач и мы стали медленно погружаться в него. Казалось все так тщательно спланированное пропало, но ... По трансляции прошла команда о неполной заправке МИГ-31. Сразу же за этим Диме хором было заявлено - “ВОТ ТВОЙ САМОЛЕТ! ПОДПОЛКОВНИК M.. ДЕРЖИТ СЛОВО! ИДИ!”. И он пошел.
Он даже не пошел, он побежал. По пустой бетонке к перехватчику около которого стоял подполковник в высотном костюме, бежал двухметровый “гагарин” в кирзовых сапогах и солдатской форме времен ВОВ с горящим взором. Догнал он его уже на лестнице (вероятно только так можно назвать то жалкое подобие трапа по которому залезают в МИГ-31). Разговор разумеется мы не слышали, но многими было отмечено, что после первых слов подполковник слегка потерял равновесие и перехватился за поручни. Судя по артикуляции его ответ был очень коротким. Затем начался обратный маневр и наш “гагарин” побежал назад к тягачу. Втянутый под тент уже на ходу и спрошенный наиболее стойким бойцом о результатах рейда (остальные просто уже не могли говорить и сидели закрыв лицо руками), совершенно серьезно ответствовал:
- Сегодня нельзя по техническим причинам. Перенесли на завтра.
Утром к нам пришел подполковник М... Сложно сказать оценил ли он шутку или нет, но между делом поинтересовался почему к нему вчера подбегал курсант со словами:
- Товарищ подполковник, курсант В...! Хочу в небо!