7 НОЯБРЯ
В тот год первый снег выпал аккурат за два дня до ноябрьских праздников. Снега выпало много, днем 5-го он подтаял, а в ночь на 6-е неожиданно ударил морозец. Все улицы города превратились в отличный каток. Особенно жалко выглядела центральная -Кастрычницкая (с белорусского - Октябрьская) площадь, испоганенная неумелым водителем снегоуборочной машины горкоммунхоза.
Аэродром в порядок мы привели быстро и собрались, было отдыхать и готовиться к завтрашнему празднику, но:::.. С самого утра у комполка сидел второй секретарь горкома и выпрашивал помощь. Убрать лед в ручную, с покрытой брусчаткой площади, не возможно и второй просил военную чудо- машину, которая умеет топить лед. Командир отлично понимал, что он не имеет права выпускать ТМ в город, уж очень она не безопасна. Хороший кусок льда летит иной раз метров на двадцать, да ещё и на хорошей скорости. Но Командир так же отдавал себе отчет в том, что он член бюро горкома партии. Попав в тупиковую ситуацию, он принял командирское решение: ТМ в город выпустить, а старшим- крайним назначить наименее ценного члена команды - меня, зампотеха- двухгодичника.
Такой поворот событий меня не устраивал, поэтому я немедленно заболел вирусной ангиной, благо начальником лазарета то же был двухгодичник.
Все перепитии снегоборьбы описывать нет никакого смысла, перейдем к результатам:
1. Большинство витрин магазинов расположенных на первых этажах зданий по Кастрычницкой площади закрывали наспех нарисованные плакаты на тему ВОСР. В городе не нашлось такого количества витринного стекла.
2. Сразу после торжественной части наш Командир имел многочасовую беседу, с городскими гебистами, о попытке срыва празднования годовщины ВОСРа.
3. Второй секретарь добровольно написал заявление о переводе его, по собственному не желанию, на должность третьего, в один маленький сельский район.
4. Командиру Аэродромной роты уже третий год подряд зарубили капитанскую звездочку.
УХО
С тем мартовским снегопадом мы справились быстро, уже к полудню всю технику вернули в парк. Бойцы весело ее очищали от налипшего снега и загоняли в боксы. ТМ-ка с ? 01 вернулась из капремонта и выглядела почти как новая. Оператором на ней был Мирча Бурдюжа, в народе - Мишка. По какой такой военно-секретной причине все специалисты - тээмщики в том призыве оказались уроженцами солнечной Молдавии не знал никто. Да это и не важно.
Важно другое, почему Мишка загонял 01-ю в бокс задом (дизельком в перед), а сам при этом смотрел вперед, да ещё высунув голову из кабины -скворечника наружу?
Итог сколь закономерен, столь и печален.
Мишкина голова оказалась зажатой между дверью бокса и железом кабины. Каким образом ему удалось дотянуться до рычага коробки передач и врубить переднюю передачу мы так и не узнали. ( Уже потом, после госпиталя я просил Мишку проделать эту операцию - не получалось. Рука не дотягивалась до рычага сантиметров эдак 15.) Видимо не зря утверждают, что человек в экстремальной ситуации способен творить чудеса.
Ну, во-общем, голову свою Мишка спас, хотя доктора что- то говорили про сдвиг каких то костей черепа, а вот левое ухо осталось висеть на огромном ржавом гвозде, коим был прибит утеплитель к двери бокса. Кровищи море. Завязали голову полотенцем, ухо в пакет со льдом и в санчасть. На счастье санитарный УАЗик был на месте и доктор повез бойца в окружной госпиталь. Мишкину жизнь, конечно спасли, а ухо нет. Да и никто не собирался пришивать его на место, просто сделали аккуратное отверстие в том самом месте, для слуха и все.
Вернулся Мишка в часть через полтора месяца, отъевшийся и довольный. Был зван к Командиру на доклад, что мол, и как, какие есть жалобы? Спасибо, все хорошо.
Ну, и ладно, а на радостях, что всё образумилось, разрешил Командир Мишке отпустить длинные волосы, да бы закрыть дырку от уха.
Отпустил Мишка волосы до плеч и ходил так до дембеля, гордый. Завидовали Мишкиному хаеру все до единого солдата в части.

Бревно
Майор Виталий Владимирович Садовский ненавидел политработников. Собственно, ничего странного в этом не было, их в армии вообще мало кто любил, недаром неофициальной эмблемой партполитаппарата считались два скрещенных языка на фоне мыльного пузыря. Однако, ненависть майора Садовского была яростной, чистой и бескомпромиссной, как пламя газовой горелки. Дело в том, что он пил. Пил сильно, вкладывая в это дело всю душу, как говорится, до потери документов. Ну, а 'рожденный пить,- по его словам, - е#ать не может'. Поэтому жена майора, штабная секретчица, особо не скрываясь, предавалась блуду с замполитом непосредственно на рабочем месте. Замполит же регулярно вызывал Садовского 'на ковер', ханжески расписывая прелести трезвого образа жизни и глубину пропасти, в которую уже не первый год падает майор.
И вот, на радиолокационную точку, которой командовал майор Садовский, прибыл автобус слушателей военно-политической академии. По плану они должны были ознакомиться с радиолокационной техникой части. Слушатели представляли собой весьма пеструю картину. В глазах рябило от разноцветных петлиц, громадных 'ромбов', свидетельствующих об окончании университета-марксизма-ленинизма, шитых фуражек. Особенно любопытно смотрелся замполит части пограничной морской авиации. Такого странного сочетания знаков различия я больше никогда не видел.
В глазах ротного вспыхнуло мстительное пламя. Он вывел политрабочих на солнцепек и произнес краткое соракаминутное вступительное слово, после чего предложил прибывшим ознакомиться с конкретными изделиями. Оглядев позицию, плотно заставленную разнообразными РЛС, слушатели затосковали.
О каждой станции Садовский рассказывал долго и вдохновенно. В воздухе шарахались, поминутно сталкиваясь и рассыпая искры, 'квазикогерентные гетеродины', 'диаграммы направленности вида косеканс квадрат' и 'синхронно-следящие передачи'. 15 минут ротный объяснял разницу между отражательными и пролетными клистронами. Наиболее усердные сначала пытались что-то записывать, но потом бросили, на лицах у них была написана тупая покорность судьбе.
Наконец, оскальзываясь на сырой траве, залезли на бугор, где стояла 40-тонная бронированная гусеничная станция из подвижной группы. На корме рубки, как и положено, было аккуратно прикреплено бревно для самовытягивания. К приезду очередной комиссии станцию красили, поэтому бревно также блестело веселенькой зеленой краской. Времени до приезда комиссии было мало, поэтому зольдаты красили из пульверизатора без разбора: фары, зеркала и даже часть стекол кабины тоже оказались зелеными:
Увидев бревно, наиболее любопытный стряхнул с себя остатки сонной одури и задал вопрос:
- Товарищ майор, извините, а зачем там сзади бревно?
- А, бревно?
- Товарищи офицеры, - отчеканил ротный, - поскольку станция тяжелая, то при форсировании водных преград корма подтапливается. Чтобы этого не происходило, сзади мы прикрепили бревно. Оно не дает станции уйти под воду.

Наш истребительный авиационный полк во второй половине 80-х годов прошлого столетия был передан из ВВС округа в подчинение войск ПВО.
Наиболее шустрая, но малочисленная, часть офицерских кадров перебежала в другие авиаполки ВВС, принципиально не желая служить под 'сапогами'.
Мне лейтенанту - двухгодичнику было глубоко по барабану какому богу молиться, ибо служить оставалось меньше трех месяцев. В ОБАТО, где я обретался в качестве зам поТЕХа Автотехнической роты, пришла с четверть офицеров вырвавшихся из лесов, Т.Е. всеми правдами и неправдами сбежавших с глубоко секретных зенитно-ракетных точек. Согласно нового штатного расписания мою роту разделили на (цитирую нового комбата) две неровные половины. Теперь должно быть всего по два: два командира роты, два зама, два старшины и в половину меньше народу и техники. Не служба, а дембельское счастье.
Только радоваться не чему: из четырех штатных офицеров в наличии был я один, а старшин вообще не одного. Такое положение вещей никак меня не устроило, и я пошел к комбату, как к барину, за справедливостью. Описывать нашу беседу нет никакого смысла, ибо со стороны это напоминало диалог глухонемого со слепым. Тащ подполковник так и не понял, почему я отказался от заманчивой должности ротного. ' Смотри, блин, жалеть будешь, да поздно будет!'- крикнул комбат мне в след.
Командира в, 'мою', роту электрогазовой техники нашли через неделю после беседы с комбатом. Как я жалел, о том, что не послушал старших товарищей! Командиром роты мне прислали старлея Султанходжаева, с патологически не произносимым именем, скрывшимся за инициалами У.У., впрочем, он легко отзывался на имя Коля. УУ-Коля окончил Самаркандское Командное Автомобильное училище, просидел почти четыре года ' на точке', командиром автовзвода из двух ходовых машин, а теперь дорвался до роты из 90 солдат и более чем 80 машин, каждая из которых тащила на себе какую - ни будь спец установку. От всего этого изобилия не понятной техники Колины глаза, изначально узкие от природы, округлились:. Да так и остались.
Первую неделю УУ-Коля старательно учил названия: АПА, ТЗ, ЭГУ, Воздушка, Кондер и т.д. Всю вторую, к огромной радости солдат, пытался совместить теорию с практикой. Он с жутко сосредоточенным видом ходил по парку и по вырванной из сержантского учебника картинке, определял название машины реальной. Большей частью, не удачно.
Все эти две недели я бессменно тащил все полеты, в обе смены, а на третью сломался.
Я оттянул первую смену и передал технику УУ-Коле прямо на ЦЗТ аэродрома. Ну, кто мог подумать, что он вообще в первые в жизни видит аэродром и самолеты!. Изначально ротного обуял ужас, но потом он быстро взял себя в руки и к середине полетов, ну для ознакомления с местностью что ли, залез за руль АПА и поехал кататься.
Ехал УУ-Коля по ровнехонькой бетонной рулежке и радовался успехам дорожных строителей: могут же когда хотят и у нас делать шоссе не хуже германских автобанов! Напряженность первых часов прошла, и УУ-Коля расслабился. Дело происходило глубокой ночью и он оказался неприятно поражен наглостью встречного автомобиля, который не просто ехал по сплошной осевой, а ехал с дальним светом и при этом всем фара горела у него одна! УУ-Коля помигал своими фарами, мол, свет-то переключи. Но нахал не собирался ни сворачивать, ни переключать свет. Обе машины остановились и УУ-Коля вылез из кабины, горя праведным желанием, побеседовать с нахалом.
Шок пронизал Уу-Колю, когда он увидел перед собой ::..самолет! Страх был настолько велик, что он рванул в сторону ближайшего леса, со скоростью хорошего спринтера. Машина осталась на рулежке, полеты пришлось прервать почти на полчаса, а два борта сажать по запасному варианту. Но я пока этого не знал.
Ровно через десять минут после этого меня тепленького извлекли из постели и комбат лично повез меня к командиру полка. На общую беду на застрявшем на полосе самолете совершил посадку САМ Командир. Командира мы нашли на вышке Руководителя полетов. Он бегал по диагонали крохотной комнаты и орал: ' И этот ..удак мне поморгал! Дорогу ему уступи! Кто, я спрашиваю, кто это был!' Я выстроил солдат, и комбат лично провел допрос. Результат расследования поверг всех в шок и Комполка запретил пускать УУ-Колю на аэродром, пожизненно.
Наш герой перенес командирский гнев с истинно восточным смирением и сосредоточил всю свою энергию на повышении уровня готовности автотехники, а также изучение матчасти. И преуспел, на наше горе.
Спустя неделю УУ-Коля, исполненный самых благих намерений, решил помочь солдатику, сел за руль ТЗ-22 и съездил на склад ГСМ, где и залил в топливо Т-6 еще кубов 10 РТ. Какая разница? Керосин- то везде одинаковый. Хорошо, что машину, прибывшую на дозаправку дежурного звена перехватил техник -СДэк. Опять крики, вопли и ::.УУ-Коле запрещают покидать территорию части, и появляться где -либо кроме авто парка и казармы. В обиход плотно вошла мудрость о том, что у Советских ВВС есть только два врага: НАТО и ОБАТО.
Но приключения сами находили нашего героя.
Прошла еще неделя, июль, суббота. Личный состав в парке возится с техникой, мы с ротным на КТП беззлобно ругаемся, пытаясь выкроить людей в наряды. Вдруг раздается наглый и резкий автомобильный гудок. Ага! Понятно. Прибыл очередной полковник из штаба корпуса чего - нибудь подремонтировать своему жигулю. Обычная халява.
Сейчас нас осчастливил своим визитом Зам нач штаба. Ему требовалось переобуть машинку. Полковник вальяжно вознес свое тело в крохотную дежурку КТП. И молча, оценивающе оглядел нас с ног до головы. Ну, я то был, прикинут по- простому: синяя летняя техничка, без знаков различия, фуражка и черные сандалии на босу ногу. А вот УУ-Коля предстал во всей красе: застегнутый на все пуговицы китель, брюки- бутылки и сапоги, надраенные как котовы яйца. Полковник то же был в сапогах, какая- то странная прямо патологическая любовь к сапогам наблюдалась у сухопутчиков. Встретились родственные души, два сапога::::::Ротный лично, с истинно восточным почтением, принял новенькую трешку полковника и уехал на ней за боксы. Вернулся минут через десять и доложил о том, что все будет готово максимум через полтора часа.
Отведенное на работы время пролетело быстро и снова нас осчастливил своим визитом ЗНШ корпуса. УУ-Коля почтительно повел начальство принимать работу, а я потихоньку пошел за ними, влекомый странным предчувствием беды.
Жигуленок стоял на козлах, а рядом аккуратно лежали все пять свеженьких колес, причем старая резина была уже вымыта и уложена в багажник. Тут же стояла воздушка (ВЗ-350-131) и боец в мгновение ока накачал все колесики. После чего прошелся с манометром и довел давление до нормы. Все дел на две с половиной минуты. Полковник удивленно крякнул, а услужливый дурак УУ-Коля начал торопливо пересказывать ему краткое содержание, только что прочитанного, учебника для сержантских учебок. А далее со словами: ' Это очень легко! Попробуйте сами, товарисч полковник!'- вывернул ниппель из одного колеса и сунул в руку, слегка охъевшего ЗНШ, штуцер от воздушки. ЗНШ поднес штуцер к золотнику колеса, а УУ-Коля со всей дури крутанул вентиль.
Почувствовав близкую свободу, в несчастный жигулевский баллон рванула минимум половина из 350 атмосфер, спрятанных в воздушке. В считанные доли секунды баллон раздулся до размеров Беларусевского заднего, а затем:::.. Я интуитивно отпрянул за ближайшую машину, как тут по ногам ударила мощная волна воздуха, с легким гулом, вращаясь, полетел колесный диск, поднялась страшная пыль. Вдруг сразу стало тихо, когда пыль осела нашему взору предстали сидящие на асфальте, донельзя грязные, ЗНШ и УУ-Коля, причем у последнего из ушей текла кровь, верный признак контузии. Взрывная волна сбросила жигуленка с козлов и положила здесь же на бок.
Крохотные куски покрышки находили потом метров за 50 от места трагедии, а вот усвистевший диск так и не нашли.
УУ-Коля пролежал с месяц в госпитале, я дембельнулся и больше о нем ничего не слышал. Но вот на ремонт штабные полковники в наш парк ездить перестали.

Занятия по тактике авиации ведёт для нас, курсантов, подполковник Зубов, бывший лётчик. Внешность - худой, высокий, все верхние зубы - золотые, нижние - серебряные (однажды по пьяни заснул за рулём). Центральные верхние зубы - огромные и похожи на кроличьи, из-за чего рот вечно в состоянии полузакрытой идиотской улыбки. И вот этот подполкан на вопрос о новом на то время Миге-29, изрекает буквально следующее:

"Когда я впервые оторвал колёса этой машины от бетона ВПП, у меня на лице появилась улыбка, которая не сходит до сих пор: Я понял, что эта машина умнее меня и не стал с ней тягаться!".

Что интересно, он слово в слово повторял фразу из учебного фильма, который нам был позже показан.

Про спирт.
О, спирт! Ты одно из величайших изобретений человечества! Ещё совсем не давно на одной шестой части суши ты двигал вперед науку, совершал чудеса на производстве и неуклонно крепил обороноспособность Родины. Человек, стоящий у спиртового источника был, чтим как народный артист и богат как крёз. Потерять доступ к источнику спирта означало только одно - прозябание в безвестности.
Год 1985 для авиационного полка, дислоцированного в Западной Белоруссии оказался, весьма богат на разного рода знаменательные события. В середине года Михаил Сергеевич Горбачев начал непосильную борьбу с пьянством и алкоголизмом и в городе осталось два водочных магазина, почти одновременно с этим в части появился Я, в образе лейтенанта - двухгодичника.
Авиационные полки всегда выгодно выделялись из общей зеленой массы Советской Армии как отсутствием сапог в повседневной офицерской форме, так и весьма вольной трактовкой понятий о воинской дисциплине. Главнейшим же отличием было наличие огромного количества спирта, задействованного в повседневном жизненном цикле военного самолета.
Королями, безусловно, были истребительные полки укомплектованные гениальным творением конструктора Микояна - МИГами -25.Народ нежно и искренне любил свою технику, а как поэтично называлась спирто- водяная смесь, служившая самолету охладителем, а народу любимым питьем: МАСАНДРА! ( в смысле, того что это аббревиатура - Микоян Авиацию Снабдил Алкоголем- Народ Доволен Работой Авиаконструктора)
На эксплуатацию этих машин страна так щедро выделяла спирт, что его хватало всем! Не верьте рассказам про протирку контактов бензином и прочими малопригодными жидкостями! Все, что было связано с МИГом-25 и безопасностью полетов протиралось исключительно спиртом. Спирта было так много, что техники службы СД (ничего мерзкого -Самолеты и Двигатели) имели после каждой смены полетов, после отчисления полагающихся налогов и сборов, разумеется, до 50 литров чистого! Наиболее прижимистые технари за полгода скапливали деньги на новые жигули, по рыночным ценам. И это при цене реализации товара всего 7-8 рублей за литр. Стимул был настолько мощен, что техники дрались за право выставить свой самолет на очередную смену полетов.
Доступность спиртового источника формировала в полку свою табель о рангах. Вне конкуренции были уже упомянутые СДэки, далее шли радисты, САУшники, оружейники, перепадало даже Парашютно-Спасательной службе. Уважали также службу ГСМ, не обошли вниманием так же Автомобильную и Электрогазовую Роту, где Ваш покорный слуга обретался в качестве зампотеха. Мы получали литров 50 в месяц на протирку кислородных штуцеров, а кроме того, у нас в роте была самая любимая машина полка - ЗАК-2,5- 375. ( Заправщик Агрессивных Компонентов, на базе УрАЛа-375, ёмкость спиртового бака 2,5 м3).
Но наиболее значимым событием в жизни полка стало появление в части коня. Нет не верно. На нашу общую беду в полк прислали Коня, Якова Константиновича, майора и краснодипломника Академии им. Жуковского. Прибыл он в октябре на должность Зам командира полка по Инженерно- Авиационной Службе. Между окончанием Академии и нашим полком Конь успел пару месяцев послужить в каком то штабе, но на это никто тогда не обратил внимания, тем более что аттестация у него была о-го-го какая. А зря!
Смутные сомнения в нормальности Коня появились тогда, когда он пригласил всю полковую элиту к себе в гости дабы отметить своё вступление в должность. Каково же было удивление гостей, когда на столе вместо традиционных бутылок и салатов их поджидали легкие закуски, тортик и чай!
С этого момента нового зам по ИАС никто иначе как КоньЯК и не звал.
Он рьяно взялся за наведение порядка в полку. Печально памятный приказ МО СССР ? 0150 ' О борьбе с пьянством и алкоголизмом в армии и на флоте' был его настольной книгой. Первой жертвой его нововведений пали элитарные СДэки. КоньЯК не зря был отличником учебы. Он абсолютно четко высчитал, что добавление 300- 400 граммов керосина на сотню литров спирта никак не скажется на его технических качествах, но зато делает его абсолютно не пригодным для человеческого употребления. Эта мерзкая смесь никак не выдавала присутствие керосина, но стоило принять её вовнутрь как у тебя начиналась жуткая керосиновая отрыжка и длилась она более суток.
Залитый в бортовые баки керосин мгновенно опустил СДэков на самую последнюю строчку в полковом рейтинге престижа. Начался рост акций других, менее престижных служб. Даже парашютисты начали поднимать голову::::.но не тут то было! Старательный КоньЯК шаг за шагом выбивал службы, находя для них индивидуально -безопасные пропорции керосина в спирту.
За два месяца в полку не осталось ни одной службы получавшей неокеросиненный спирт. Последним пал мой ЗАК, куда вредный КоньЯК, пользуясь моей неопытностью, собственноручно влил целых восемь литров керосина. Единственное, что я смог сделать в этой ситуации так это составить акт ' о вливании 10 литров топлива Т-6 в ЗАК'. К моему удивлению КоньЯК легко утвердил сей документ.
Лишенный столь мощного стимула к службе личный состав полка впал в тяжелейшую депресию. На технику один за одним посыпались мелкие отказы и количество заявленных машин к полетам вскоре упало в двое, у пилотов начались мигрени и резко подскочило число жалоб на расстройство желудка, командир полка было заподозрил диверсию в летной столовой, но после того как сам придумал пустячную отмазку от очередного вылета, простил. Дело в том, что по старинной народной традиции техник, после приземления выкатывал пилоту солдатскую фляжку чистого спирта. А сейчас? Кому нужна то эта вонючка?
Сильно пострадала и готовность авто техники. На складе запчастей как не было, так и нет, но моих посланцев с огромной человеческой радостью встречали в городской автоколонне, а добрые сельские жители, ради поддержания боеспособности любимой армии жертвовали последним - снимали узлы и агрегаты с рабочих машин и тракторов. Но это было раньше, а сейчас простые рабочие люди неожиданно потеряли весь интерес к армии.
Но нет худа без добра. Показатели экономии спирта в полку, во всесоюзном соцсоревновании частей ВВС и ПВО, резко пошли вверх! Если ещё месяц назад полк с трудом натягивал нормативные 2%, то сейчас эта цифра приближалась к удивительной отметке 80%! Мгновенно наш полк выбился в лидеры! Окрыленный столь впечатляющим успехом Конь написал большую статью в журнал ' Коммунист Вооруженных Сил', где рассказал широкому кругу армейской общественности о своей инженерной мысли, подвигнутой на поиск скрытых резервов жизненно важными решениями партии и правительства.
Дней за десять до Нового Года на полк обрушилась очередная Высокая Комиссия из штаба округа с Генералом во главе. Они смерчем пронеслись по подразделениям и службам полка, а в последний день закрылись у комполка в кабинете и совещались. Однако во второй половине дня, в кабинет Командира смазливая буфетчица Ниночка начала затаскивать огромное количество закусок и горячих блюд - верный признак успешного завершения работы комиссии. Так же, исключительно по старой и доброй традиции каждому проверяющему вручалась 20-ти литровая канистрочка со спиртом, так сказать 'на дорожку'.
Исполнять этот последний ритуальный обряд предстояло нашей роте. На свою беду (а может счастье?) я в тот день заступил дежурным по части. Часов в шесть вечера был зван к командиру. Шеф находился уже в отличном состоянии духа и распорядился быстренько спроворить четыре канистрочки. В силу, не истребленной еще, гражданской интеллигентности я поинтересовался:
- Из ЗАКа что ли?
- Из залупы!- скаламбурил Командир.
Пошел исполнять. Как выяснилось позднее, Командир, изначально давший молчаливое согласие на испоганивание спирта на борту, нечего не ведал про более далекие шаги своего зама.
Комиссия убыла, я благополучно сдал наряд и часов в шесть вечера, дня следующего, добрался до общаги и лег спать. Разбудил меня помдеж прапорщик Карасик: ' Вставай паря! Командир к себе требует, ругается сильно! Видать проблемы у тебя!' Над штабом полка стоял рев командира, сравнимый разве что с взлетом МИГа на форсаже. По мере приближения к штабу до меня стал доходить смысл происходящего - кто то из членов комиссии добрался до дома и отведал наши дары:::::::. А вот теперь спокойным и доходчивым языком объяснил нашему Командиру две простые вещи:
А. Что он, комполка, сильно не прав.
Б. Что они, комиссия, немедленно пересмотрят свои выводы.
Когда я предстал перед Командиром, то очень быстро оценил всю степень своей проблемы. От Командира шел такой мощный поток энергии, что им можно было заряжать аккумуляторы, а от взгляда - прикуривать. Командир начал с коротенького, минуты на четыре, вступления, где упомянул всех моих родственников, а кое с кем вступил в оральную половую связь, помянул моё излишнее образование и много чего другого. Когда очередь дошла до вопросов, мол как же это в ЗАК попал керосин, я был настолько деморализован, что лишь молча протянул Командиру Акт.
По мере чтения цвет его лица менялся от ярко красного до синего и обратно, а зубы скрежетали так, что я был в полной уверенности в том, что под конец монолога от них осталась одна пыль. Командир закончил чтение и процедил: ' Вон отсюда!', а потом громко заорал: ' Начальника штаба ко мне!' Свалил я очень быстро и не знал о том, что Командир и начштаба долго совещались между собой, подняли ночью начальника ГСМ затарили штук шесть канистр (уже нормальной жидкостью) и рано утром куда-то уехали. Вернулись через сутки усталые, но довольные.
А утром 29-го Командир, с плохо скрываемым торжеством, огласил приказ Командующего Округом о переводе майора Конь Я.К. на далекий Курильский остров, на равнозначную должность.
Как ликовал полк! В мгновение ока, с доселе не виданной скоростью все спиртовые баки были промыты и залиты свежим спиртом.
Самое интересное в этой истории это отсутствие пострадавших:
1. Я стал народным героем, ко мне прилипла и держалась до конца службы кличка ' Ослобонитель' и ни один техник не мог отказать мне в просьбе: плеснуть спиртяшки!
2. Боеготовность полка резко возросла и техники снова стали драться за выпуск машины на полеты;
3. Разумеется, упали показатели экономии спирта, но задел двух месяцев правления КоньЯКа был настолько велик, что полк занял первое место в соревновании по итогам года. Командир получил благодарность Главкома.
4. А Конь? А что Конь, пока он пережил Новый Год и собирался в дальнюю дорогу, в свет вышел январский номер журнала 'КВС' со статьёй о передовом опыте, да ещё с комментариями какого -то генерала от политработы. Эта статья, да ещё и отличные характеристики с мест предыдущей службы не позволили командованию Дальневосточного округа отправлять такого ценного кадра в полк и ему нашли полковничью должность при штабе.
Спиртовед
P.S. Не знаю с чем это связано, но в нашем полку напиток коньяк долго ещё был не в чести.