Парашютные байки

Надо сказать, что летчики очень боятся 2-х вещей. Докторов и парашютной подготовки.

Большой авиационный праздник в Кубинке в году так эээээ 19хх. Построение летного состава на взлетке. Трибуна, где восседают маршалы и генералы Мин Обороны тогда еще СССР. Боевым строем проходят над полем истребители, штурмовики, и фронтовые бомберы. Так же показательные выступления сборной команды ВВС по парашютному спорту. После всего построения и формаций обьявляется, что сейчас будет показана новая парашютная система, специально разработанная для спасения летчиков с критических высот....
Идет восьмерка, дается сигнал "на боевом", на борту капитана сборной ВВС Х.А.(по этическим ссоброжением только инициалы) лежит манекен с надетым на него парашютом. Второй выпускающий подходит и говорит, давай, мол, сейчас быстренько ППК-У(устройство, автоматически раскрывающее парашют) сменим мой на этот и выбросим. Они быстро меняют ППК-У(который к тому же не взведен). Сигнал на выход. С критических высот выкидывается манекен. Он ускоряется и со всего маху падает в поле. Купол раскрывается при ударе о землю, везде пыль и мертвая тишина, только слышны обморочные стоны жен офицеров. На трибуне молчание. Всю эту мертвую тишину нарушает лишь уверенный голос голос одного из пилотов: "Хуй! Теперь когда еще на прыжки меня затащат!" Весь аэродром взрывается смехом. ЗАНАВЕС.

Батяня - комбат

Командир отдельного батальона связи подполковник Остроухов не пользовался любовью подчиненных. Офицеры между собой называли его Ослохуевым или 'Ноль - восьмым', имея в виду плотность дуба. Офицерские жены комбата тоже не любили, однако, стесняясь неприличной клички, звали его Машкой. Остроухов имел бабью фигуру, маленькие пухлые ручки и характерное лицо вдохновенного идиота. Каким-то чудом ему удалось получить под командование отдельный батальон, имея за плечами всего-навсего среднее училище. Матчасть он не знал, в решение конкретных технических вопросов старался не вмешиваться, но очень любил работать с людьми и, особенно, контролировать, как он выражался, 'процесс боевой учебы'.
На рабочем столе в его кабинете всегда лежали только две книги: 'Общевоинские Уставы' и 'Законы об ответственности за воинские преступления'. Другими книгами Машка не пользовался. Проводя разъяснительную работу с очередной жертвой, он, подобно хунвэйбину на митинге, потрясал то одной, то другой книгой, и произносил одну и ту же фразу: 'Вот! Ничего кроме этого я от вас не требую!' Ответа от пытуемого не требовалось, так как говорил всегда Ослохуев. Говорил долго, не менее 30 минут. 'Я, товарищи офицеры, - как-то самодовольно заметил комбат, - могу два часа говорить без 'Боржоми'. И говорил, сволочь! В любую погоду. На ежедневном утреннем построении и на ежедневном подведении итогов дня, на партийных, комсомольских и строевых собраниях. На профсоюзных собраниях и заседаниях женсовета он тоже говорил. Долго, нудно, с упоминанием классиков марксизма-ленинизма и передовицы позавчерашней 'Правды'.
А еще он учился. 'Бычий глаз', как пепел Клааса, стучал в его сердце, да и в верхних штабах намекали, что, дескать, нехорошо без образования-то людьми командовать, может, перейдете на равноценную должность без личного состава?
- Нет! - отвечал Ослохуев, - свой пост я не оставлю! Я - с людьми!
Машка замахнулся сразу на академию, однако не учел, что на таких дураков ее программа все-таки не рассчитана. Поэтому, чтобы как-то столкнуть очередную сессию, приходилось давать взятки. Выписывая наряды на машины со стройматериалами, убывавшими в район станции Монино, тыловики понимающе переглядывались: 'Опять Машка экзамен завалил, ети его!...А ежели он, к примеру, в академию Генштаба подастся, что ж, кирпич придется эшелонами отгружать, что ли?'
И вот, однажды ночью у 'Ноль восьмого' случился острый приступ служебного рвения. Любой нормальный офицер в таких случаях гасит возникший избыток энергии с помощью водки, секса, рыбалки, ремонта личного автомобиля или комбинации этих традиционных развлечений русского человека, но батяня-комбат был не таков! Кипучая, но предельно дурная натура занесла его на узел связи в надежде кого-нибудь проконтролировать.
Побродив по темному ночному помещению и задумчиво подергав запертые двери, Машка вдруг вспомнил, что на посту спецсвязи два бойца несут круглосуточное дежурство и, просветлев лицом, отправился туда.
Пост спецсвязи, как положено, находился за стальной, надежно запертой дверью. Комбат позвонил. В комнате завозились. Через несколько секунд стальное окошко открылось и на свет божий выглянул взъерошенный сержант.
- Товарищ подполковник! За время моего дежурства происшествий не случилось!
- Откройте, товарищ сержант, - приказал Машка. Он всегда разговаривал с солдатами строго на 'вы'.
- Э-э-э,- замычал сержант. В комнату имели право входить всего несколько человек, среди которых комбат, к сожалению, значился. Сержант это знал, но дверь не открывал.
- Ну! Что там у вас?! - сорвался на визг комбат. Он, когда злился, всегда начинал визжать.
Замок щелкнул. Машка влетел в комнату и замер.
На полу, рядом с телеграфным аппаратом на шинелях лежал голый солдат - оператор и также совершенно голая телеграфистка. Оба были настолько пьяны, что даже не пытались прикрыться, тупо рассматривая свалившееся на них чудо. Собрав последние силы, телеграфистка вяло махнула рукой: 'Уйди, противный!', после чего выпала из реальности.
Сержант, который открывал дверь, был одет частично: выше пояса все было в порядке, а вот ниже пояса... Ниже пояса отчетливо виднелись внешние органы репродуктивной системы, готовые к исполнению обязанностей по боевому предназначению.
***
Через полчаса в кабинете комбата собрали экстренное совещание. Заспанные офицеры тщетно пытались вникнуть в суть Машкиной гневной речи. Наконец, зампотех взял слово:
- Товарищ командир, из-за чего сыр-бор разгорелся-то? Ну, вы#бали телеграфистку, подумаешь, делов-то, их все время е#ут, для того и держим.
- Вы с ума сошли, товарищ майор, - взвился Машка, - на посту спецсвязи! В святом месте! Пьяные!!!
- Что пьяные, - это нехорошо, - согласился зампотех, - ну, посадите их суток на пять и всех дел.
- Да?! А на телеграфе ты дежурить будешь?! - сразу же зацепился командир роты связи, - у нас допуск по форме 'номер раз' только у этих двоих!
- А еще у кого?
- А еще у командира и у меня!
- Да-а-а: Тогда что будем делать, товарищ подполковник? Наказать-то их надо...
Машка задумался. Мыслительный процесс у него всегда сопровождался своеобразными, вероятно, болезненными реакциями, он старательно морщил лоб, отчего тот стал напоминать гофрированный шланг от противогаза ГП-4У. Зампотех отвел взгляд.
- Так, товарищи офицеры! Мы недооцениваем силу партийного слова! Необходимо провести комсомольское собрание, на котором следует подробно разобрать случившееся и дать принципиальную оценку этому вопиющему факту! Ответственный - замполит!
Представив себе подробный разбор случившегося, замполит потерял дар речи, однако спорить с Машкой не решился, ограничившись тем, что настучал в политуправу дивизии.
Собрание провели, а через месяц Машку сняли. Говорят, с уникальной формулировкой: 'За глупость'.

За проявленый героизм...
Что такое учбные сборы - это два года срочников сжатые в один месяц. За этот месяц курсанты должны проникнуться духом армии, . е. впитать столько идиотизмов, сколько смогут выдать офицеры и прапорщики той многострадальной части, куда партизан заслали.
До нас (горячих башкирских парней, которые просиживали большую часть в курилке) на базу хранения обрушились представители славного племени татар (ну из Татарстана), которые вытоптали всю спортплощадку, которая бурьяном заросла аж в человеческий рост. Ну а нас заставили все утоптаное сено собрать и отнести на пустырь.
Дали нам инструменты - три лопаты, два топора, носилки.
За полчаса работы нам удалось:
сломать носилки
починить носилки
сломать топор при починке носилок
сломать лопату при починке носилок
починить топор
починить лопату
сломать топор при починке лопаты
потерять сломаный топор
сломать носилки, которые нечем было уже чинить, потому что лопату у нас отняли другие два взвода (это я про мой третий взвод радистов рассказываю)
После всего этого решили мы отдохнуть чуток, благо посидеть есть где. Водопровод, который питает наших соседей - спасательно-поисковый отряд ВКС, ам тоже партизаны из нашего универа были.
Короче уселся взвод на компенсатор (* такая загагулина, чтобы трубы не лопались, при смене сезонов от расширения-сжатия). Сидим, смотрим, блин, а труба-то худая, течет чуток. Поурили - а ведь не чуток течет.
$%@%^$ - пацаны, эта дура мне всю ХБ замочила. Из трубы рванул фонтан. Доканали наши зады несчастный трубопровод.
На крики прибежал наш "замок" - отправил меня с донесением к дежурному. Залетаю в казарму - на тумбочке наши, по моей физиономии довольной понимают - чего-то радисты опять нашкодили. Нахожу дежурного офицера, докладываю:"На участке третьего взвода ЧП - прорвало трубопровод". Он тащит меня к дежурному по части.
- Прорвало?
- Так точно!
- А курсанты на него не вставали?
- Нет. Да там слон должен встать на него.
- Точно?
- Точно!
- Ладно, я вам сейчас срочника пришлю, с ним задвижку закроете.
Короче, закрыли мы эту задвижку. Приехал какой-то подпол на "Москвиче", объявил нам, тем кто возле задвижки тусовался, благодарность.
Через пару недель - экзамен, ТЭЧ. Сидят радисты в курилке и тупо смотрят в степь, демонстративно не обращая внимание на прапора, ищущего рабсилу для перекатывания тележки с каким-то хламом. Мы уже офицеры - пшел вон!
Вдруг в рядах радистов появляется оживление, один вскакивет и тычя в траву пальцем кричит - Мужики, там компенсатор, айда посидим на дорожку!!!
Всем радистам третьего взвода учебной роты УГАТУ 2001г. Гарнизон Дмитриевка (Сакмара, Чебеньки) База хранения - ПОСВЯЩАЕТСЯ -

"Спасение в воздухе"
Показательные выступления парашютистов местного аэроклуба на каком-то крупном авиационном празднике. Техник команды Петрович, проводив в старенький АН-2 последнюю партию спортсменов в ярких комбинезонах, решил, что можно наконец расслабиться. Он зашел в ветхий сарайчик 2х2, расположенный на краю летного поля, в котором складировалось всякое ненужное барахло, аккуратно прикрыл дверь, достал из нычки пузырь портвейна и, вытерев руки о свой ярко-желтый как и у всей команды комбинезон, принялся строгать помидоры.

Последним номером показательной программы спортсменов был трюк под названием "Спасение в воздухе". Суть заключалась в следующем. Из самолета выбрасывается чучело в комбинезоне, имитирующее то ли выпавшего по дороге пассажира, то ли парашютиста с неисправным парашютом. Следом прыгает спортсмен, догоняет чучело в воздухе, обнимает, раскрывает свой парашют и оба приземляются под бурные аплодисменты зрителей.

Зрители, собравшиеся на летном поле, с удовольствием наблюдали за трюками авиаторов, заедая зрелище шашлыками, запивая прохладительными и прочими напитками. Наконец последний номер. От самолета отделяется человек и летит к земле, следом выпрыгивает другой и несется следом за ним. Толпа замирает. Второй парашютист мастерски настигает первого и хватает его за руку. В это время, то ли порыв ветра, то ли еще какая причина разрывает спортсменов. Все, времени больше нет. Второй, помахав на прощание рукой товарищу, раскрывает парашют. Народ, не подозревающий о подвохе, цепенеет. Тело первого несется к земле и на огромной скорости врезается в ветхий cарай на окраине аэродрома. Тучи пыли, обломков шифера и ветхих досок взметнулись на месте сарая. Скорая помощь, включив сирену мчится к месту трагедии, не очень-то расчитывая кому-нибудь уже помочь. Следом бегут люди. Перед большой кучой досок все в нерешительности останавливаются.

Внезапно доски начинают шевелиться и из-под них выползает Петрович в своем ярко-желтом, залитом портвейном и заляпанном помидорами летном комбинезоне, дико озирается и изрыгая проклятия машет кулаком удаляющемуся самолету:
- Спасатели хреновы. Не можешь поймать - не смеши людей! Больше я у вас, сволочей, не работаю

Говорят, что после этих слов, врач со скорой помощи упала в обморок.

Записано почти со слов Петровича.

http://www.skydive.ru

Два года срочной службы в московском округе ПВО - кладезь историй.
После 6 месяцев учебки попадаю на боевой аэродром перехвата, на котором
мне должно служить остальное время. Специальность - радиомеханик. Звание - младший сержант. Местом службы оказывается КДП (командно-диспетчерский пункт)- та самая будка, что торчит над полем вблизи ВПП (взлётно-посадочной полосы). На КДП постоянно находится какое-то командование, предупреждённый об этом - готовлюсь нести службу в постоянно-застёгнутом состоянии. После месяца стажировки довелось заступить на первое самостоятельное боевое дежурство. Кроме прочего, принял по смене ящик с "ракетницей и боеприпасами к ней для подачи визуальных сигналов аэродромным службам в случае отсутствия радиосвязи".
Сел обеспечивать связь - радиостанции протёр, кабели подёргал, произвёл пылеудаление... И ночь прошла относительно спокойно. Наступило утро.
Часов в 7 утра в мой бункер влетает взъерошенный старший смены с воплем:
- Ты!!! Тут сидишь... А там, на ВПП (взлётно-посадочная полоса)черт-те что происходит!!! А ну - пулей, бегом, и чтоб через 3 минуты - ...
Господи, думаю, это что же там такое? Ну и, конечно, выбегаю на поле. Мамочки - всё поле аэродрома усеяно... коровами! Неслабое такое стадо, голов на 60. Гуляют себе, травку кушают... Бегу к старшему смены - делать-то чего? И откуда они?
- Они сквозь нашу поломанную лет пять назад ограду проходят из совхоза соседнего. Их там почти не кормят - а у нас травка, керосином политая. Как накушаются - так и... срут прямо на ВПП! А вдруг боевая тревога? И как самолёт с нашим лётчиком по этой уделанной полосе взлетать начнёт? Двигатели ведь всё с бетонки ВСАСЫВАЮТ! Как ты думаешь, далеко улетит наш гвардейский перехватчик, если двигатели дерьмом набиты будут? - Вот берёшь ракетницу, записываешь расход боеприпасов в журнал и идёшь их пугать, пока с полосы и вообще - с аэродрома не уберутся. Стреляй прямо по рогам.
Беру, пишу и бегу "стрелять коров". Вбегаю в середину стада и пытаюсь "угрожая словами" заставить коров уйти по-хорошему. Одновременно сдвигаюсь так, чтобы они убежали к краю аэродрома.
А они смотрят на меня такими красивыми глазами... Рядом с ближней коровой такой умильный телёночек - не могу я в них стрелять! И выстрелил по-над рогами, едва не настильно. Грохот ракеты произвёл на рогатых потрясающее воздействие: вертикальный взлёт с поворотом в воздухе на 180 градусов сопровождался колоссальным опорожненнием кишечника всех коров без исключения! И сразу - максимальную скорость... И ошмётки горячего... так и полетели в меня - еле увернулся!
Но самое интересное произошло ещё чуть позже: красная сигнальная ракета, опережая стадо, несущееся во весь опор, плавно повисла перед их мордами метрах в 3-5 от земли. При этом она выла и свистела, нещадно дымя (слишком низко оказалась от земли). Бурёнки, одновременно офигев от этого жуткого зрелища, резво подпрыгнули во второй раз! Поворот в воздухе - и все рога несутся прямо на меня...
...Я бежал как мог быстро, выковыривая не сгибающимися ледяными пальцами гильзу из ракетницы. Первый раз в жизни выстрелил из ракетницы - и гильзу распёрло...
А сзади топотало несущееся за мной стадо из 60 голов крупного рогатого скота. Расшвыривая свеже-собственный вал навоза. Второй выстрел я сделал на бегу, через плечо и в сторону, как заправский ковбой в вестерне. Они шуганулись в сторону и остановились. Все мы тяжело дышали...
И тут я услышал (вторым, ещё слышащим ухом) какие-то странные хлюпающе-воющие звуки со стороны КДП. Поворачиваюсь... Весь "личный состав дежурной смены", все согнуты пополам, морды красные, плача на выдохе от смеха, пытаются не упасть с крыши!
Потом я узнал, что через такое "посвящение" проводили всех новеньких на объекте солдат и сержантов.