Неведующий да не убоится

Январь 1945 года, где-то над Филлипинами. Лейтенант Ракс (в народе «Вождь Радаров», или просто «Вождь») с трудом разлепил веки и, убедившись в относительной благополучности бытия, вернулся в потные обьятья эротического сна. Злые демоны, замаскированные под пару моторов «Пратт & Уиттни» (2100 л.с., 18 цилиндров, 46 литров каждый), несли лейтенанта на встречу с тропической ночью и грозили приключениями, но это никоим образом на сюжете сновидений не отражалось. Демонами заведовал капитан «Тихоня Ганс» Шрайбер. Он же отвечал за все остальные куски умело обработанного металла, в сумме составляющие ночной истребитель П-61, по недосмотру педантов слова названному кем-то «Черной Вдовой». Вождь был не при делах, так как радиолокатор с этой конкретной машины еще вчера сняли бледнолицые (инженеры), под предлогом промывки «огненной водой». Заодно промыли чем-то и Вождя, причем настолько обстоятельно, что уходящий день и прошлую ночь он помнил очень и очень смутно.
Тихоня творчески самовыражался. Его изобретательные словосочетания добавляли драматической остроты в порнографические грезы, но нередкие ссылки на персонаж со странным именем «Штепсель» понятным образом беспокоили. От озвученых намерений Тихони в отношении этого фигуранта несло садистикой и извращениями. Вождь решил проснуться и через интерком выяснить, какая беда занесла его в самолет совсем без радара, и в какую из шести сторон света он сегодня летит. Тихоня суть дела обьяснил быстро, оставаясь все в том-же избитом русле извращений и садистики, только заменив везде по тексту «Штепсель» на «Вождь». Зоофил, подумал про него Вождь и вспомнил все.
Начальник разведки эскадрильи майор Чак Барбер, он же «Штепсель», был счастливым обладателем агрессивной сторожевой болонки. Псина никому не давала прохода, ее тихо ненавидили, но со Штепселем приходилось считаться. Прошлой ночью Вождь со товарищи, приняв неравномерно, впали в меланхолию и, как обычно бывает с образованными людьми в таком состоянии, учудили. Какой-то час упорного труда, и воющий песик прогаллопировал по расположению в виде совершенно непотребном - на правом боку было написано «не влезай, убьет», а на левом, наоборот, «упор для ноги». Аккуратненько так, по трафарету. Но самом военном зеленом фоне. Наутро в хатку к Вождю и Тихоне заглянули в поисках объяснений командир и, персонально, Штепсель. Так как Вождь просыпаться отказался, по репе получил незаслуженно трезвый Тихоня. Итог - увольнительная накрылась медным тазом, а на вечер было запланировано выполнение «учебно - воспитательной» задачи, отработка перезапуска двигателей в воздухе на малых высотах. Над занятым японцами районом. Без боеприпасов. Утешало только то, что Вождю также предстояло принять посильное участие, и Тихоня пообещал себе, что устроит соседу вечер полный дешевого адреналина и слез раскаяния.
Выйдя в район, «Вдова» рыбкой пошла вниз. Вождь попытался силой воли победить борющийся за независимость желудок. Спать больше не хотелось. Чихнул и заглох демон номер один - двигатель по левому борту. Под крыло понеслись какие-то сторожевые вышки, угрюмого вида бараки, люди с печальными азиатскими лицами и большими пулеметами. Без перерывов матерящийся Тихоня заложил «свечу», запустил демона номер раз и «дал отдохнуть» номеру два. Земля на втором заходе была ближе, бараки угрюмей, но на лицах появились улыбки. Похоже, мы здесь надолго, решил Вождь, может даже ночевать останемся.
- Тихоня, айда домой, а? У них зенитки есть, фугасом получим в задницу, я тебя через линию фронта тащить не буду.
- Вождь, ТВОЯ задница фугасы хавает на завтрак. Она у тебя как китайская ловушка для фейерверков и огромна до такой степени, что вражеские батареи на нее наводятся почти вслепую. Ничуть не удивлюсь, если вы с ней - почетные члены Токийского профсоюза зенитчиков. Так что, сгинь, злыдень, не мешай кататься!
Видимо, желая как можно полнее донести свою мысль до благодарной аудитории, Тихоня остановил оба двигателя одновременно. Вождь впал в легкий ступор, а Тихоня в наступившей тишине открыл форточку кабины и радостно прокричал улыбающимся снизу добрым лицам - Штепсель Мудак!
... Капитану рэйнжеров Принсу хотелось притвориться чем-то очень плоским и совершенно незаметным. Сумерки не ночь. С его позиции сторожевые вышки с пулеметными расчетами просматривались очень хорошо. О том, как просматривается с этих вышек его позиция, думать совершенно не хотелось. Между краешком чахлых джунглей, где залегла его ударная группа, и охраняемым периметром вся растительность была истреблена. Преодолеть эту полосу отчуждения оставаясь незамеченным невозможно. По крайней мере, было невозможно, до этого авиашоу. Сейчас глаза охраны были прикованы к небольшому двухмоторному самолету, который, как призрак оперы, носился на бреющем между вышками, попеременно глуша и запуская двигатели, и выказывал явное намерение пойти прямо здесь на вынужденную. Похоже, Штаб обещанное пугало таки выкатил. Принс шепотом передал по цепи - вперед, ребятки.
Без приключений добрались до забора из колючки, залегли. Шоу неожиданно прибрело опасный характер - у «призрака» остановились оба двигателя. Принс мрачно прикинул, кого можно будет послать в поисковую. В звенящей паузе с неба отчетливо донеслись ругательства на английском, охрана возбужденно зашумела. Но, прокашлявшись, вновь зарычали моторы, и самолет ушел в сторону недалеких сопок, сдувая с крыш бараков солому. Пора, решил Принс, понеслась. «Огонь вести экономно, за забором есть свои...»
...Штепсель любил трудиться в своем офисе в тишине, по утрам - полеты начинались исключительно ночью, в силу специфики эскадрильи. Даже не работать, а мечтать. О том счастливом моменте, когда закончиться война, и можно будет вернуться читать лекции на родной кафедре психологии. На идеально чистом столе лежал бланк радиограммы.
«Операция завершена успешно. Спасибо за содействие. Предлагаю экипаж поощрить/представить к награде.
Полковник Муччи, Ю.С. Рэйнджерс
PS: Кто такой Штепсель?»
Обождем с поощрением, решил майор Барбер. На пока пусть эти герои заборы красят. Живописцы!
В углу обиженно заскулила подстриженная налысо собака.

В январе 1945 года группа из 127 Рэйнджеров и 200 филлипинских партизан захватила японский лагерь Кабанатуан, освободила и перевела через линию фронта 511 военнопленных, большинство из которых - ветераны «Батанского Марша Смерти». Говорят, генерал МакАртур держал судьбу этих людей на своей совести. Армейская авиация оказала поддержку в виде своебразного отвлекающего маневра. Все остальное мои домыслы and maxez, welcome back.

Реальность абсурда

Пытался я получить высшее образование. В Москве не вышло, ну почему - длинная история, один курс закончил в родном областном центре еще до армии, решил продолжить заочно в Киеве, поступил в КИИГА (чуть позже - КМУГА (на держмове - КМУЦА), сейчас НАУ).
Приехал на очередную зимнюю сессию. Кроме собственно экзаменов и зачетов проводились еще так называемые установочные лекции и семинары. Вот на один такой семинар, по философии, собралась наша группа заочников, большинство - работники гражданской авиации, но были и двое военных, два капитана - командиры звеньев Су-24 и Ми-24. Погода была мерзкая, транспорт ходил еле-еле и препода-философа мы не дождались, прождали полпары и разошлись, а пока ждали, разговаривали на всякие околофилософские темы, про разные термины, понятия (научные, а не криминальные). Дошла очередь до понятия абсурда. Бросаю фразу:
- Абсурд везде есть, даже знаменитая детская абсурдная загадка: "Летят два крокодила, один - зеленый, а другой - а Африку..."
Меня перебивает военный вертолетчик:
- А знаю, сдаточные испытания Ми-24.
- Как это?
- Ну прилетаем мы в Арсеньев, выползаем из Ан-12-го, смотрим - летит пара Ми-24-х, Один в зелено-зеленом камуфляже, с красной звездой на борту, мы его потом забрали, а второй - в желто-коричневом камуфляже, с зеленым кругом на борту - в Ливию ушел. Точно, как в этой загадке: "Летят два "крокодила", один - зеленый. а другой - в Африку"...

Так что в любом, казалось бы, абсурде бывает вполне реальное содержание.

Конфуз

На площадке Б., экипаж "восьмёрки" ожидал пассажиров, каких-то начальников мотострелкового полка, прибывших с инспекцией в отдалённое подразделение. Правда, у старлея Л. было подозрение, что эта инспекция - ни что иное, как застольные посиделки. Но это мало кого волновало. Была задача - с утра доставить группу офицеров, доставили, сейчас вот задача - забрать обратно. «Инспекция» затягивалась, похоже, догадка старлея Л. верна.
Экипаж "восьмого" с комфортом расположился в тени своей машины, к ним подошёл и экипаж "двадцать четвёртого". А как ещё скоротать время, как не за разговорами? Но беседа не клеилась, трудно найти общую тему тем, кому осталось месяц до замены и тем, кто месяц всего прослужил. Вдобавок было невыносимо жарко, даже не верилось, что там, далеко за кривым озером, уже снег, морозы.
Изредка экипаж "восьмёрки" обменивался фразами о замене, чеках, афошках, бакшише. Все это было для старлея ещё таким непонятным, вернее, преждевременным, получку здесь он ещё не получал. Потому он молча сидел в тени, сожалея лишь о том, что не догадался захватить с собой книгу. Его командир, капитан А., сидел в салоне "восьмёрки" на откидном сидении около проёма двери и откровенно клевал носом. Вчера он до половины ночи гонял бильярд, и сейчас его почти разморило на жаре.
Так прошло минут сорок. Старлей Л. замечтался и не заметил, как к ним подошли. Это был кто-то из местного начальства.
- Командир, сколько попутчиков взять можешь? - спросил он командира "восьмёрки".
- А кого везти? - ответил тот вопросом на вопрос.
- Местных активистов.
У командира испортилось настроение. Ему не понравилась эта новость, опять бараньим жиром салон провоняют.
Здесь следует отметить, что существовала практика при неполной загрузке вертолёта перевозить афганцев, повышать тем самым лояльность местного населения. Но существовала своя специфика.
- Двух человек могу взять, - хмуро ответил командир вертолёта, хотя в вертолёте было не менее десяти свободных мест.
Вот в этом и состояла специфика подобных перевозок. Когда неопытный командир вертолёта называл реальное число свободных мест, к примеру, десять, то через некоторое время он обалдело наблюдал, как к его вертолёту шло действительно десять мужчин, но при этом каждый вёл с собой две, а то и четыре жены, вдобавок ещё и с детьми, багажом. Тут и "ми шестому" не поднять. Объяснить афганцам, что вертолёту без разницы, мужчина или женщина, невозможно. Они твердо убеждены, что женщина не человек и нагрузить вертолёт не может.
- Да один всего будет, - сказал начальник и заторопился в сторону КПП. Через некоторое время он подкатил на уазике. Привёз пассажиров. На этот раз у афганца было всего только две жены и никаких детей с багажом. Даже странно.
Оставив женщин перед вертолётом, мужчины укатили в расположение части, ну и фиг с ними, внимание старлея привлекли эти две особы, застывшие как по команде "смирно".
- Да, вот это дрессировка, - завистливо подумал старлей Л., - наши бабы мужиков своих скорее так поставят.
- Жаль, в парандже, - он продолжал рассматривать афганских женщин, - хотя, вроде, фигуристые.
Но не только старлеево внимание привлекли афганки.
- А я бы сейчас с ними пошёл бы, - с какой-то голодной тоской в голосе нарушил молчание правак с "восьмёрки".
- Да ты что, обалдел?! - ответил ему командир.
- А что, отмочить в керосине, попарить в бане, - поддержал правака борттехник.
- Ну, у вас бортачей, керосин универсальное средство, - пробормотал оказавшийся в меньшинстве командир.
Тем не менее, общая тема для разговора появилась. Даже клевавший носом капитан А. оживился и с интересом наблюдал за происходящим.
- А восточные женщины темпераментные, - внёс свой вклад в разговор старлей Л..
- Откуда ты знаешь? - скептически спросил капитан А.
- Я не знаю? - старлея Л. задели за живое, он даже привстал.
Далее последовал довольно длинный монолог старлея, привести который здесь нет возможности, поскольку он на десять процентов состоял из традиций воспитания женщин Востока, а в остальном, пардон, техники половых отношений.
Честно говоря, старлей не был уж таким профессионалом, и большинство из рассказанного былом им почерпнуто из самиздатовской перепечатки Кама Сутры, которую старлею удалось достать с немалым трудом. Но это уже детали, главное то, что остальные слушали старлея, раскрыв рты. Даже, как показалось старлею Л., афганские женщины. Хотя, откуда им знать русский язык?
Наконец, старлей выговорился и удовлетворённо замолчал. Как он утёр всем нос! Душа торжествовала.
Воцарилась пауза, все осмысливали услышанное.
- Командир, а можно в вертолёт зайти? А то жарко на солнце, - эта фраза была произнесена на русском языке без всякого акцента, приятным женским голосом.
Сомнений никаких не было, это сказала одна из афганских женщин, вот, она даже сделала шаг вперёд.
- Конечно, - только и смог сказать командир "восьмёрки".
Подхватив свои не по-афгански лёгкие сумки, женщины весело засеменили в вертолёт, не обращая внимания на те изваяния, в которые превратились пилоты. Спустя секунду, оттуда выскочил красный как рак капитан А.
Едва оказавшись в вертолёте, обе женщины буквально сорвали с себя паранджу. Под ними оказались две совсем молоденькие брюнетки. Макияж выгодно подчёркивал красоту каждой. Вопреки опасениям пилотов кабина наполнилась ароматом духов.
- Хоть здесь это покрывало снять, - сказала одна из красавиц, запихивая паранджу в сумку.
- Да, а где наш самый смелый? - стрельнула глазами вторая, - он так красиво рассказывал. Пусть идёт к нам.
Ага, сейчас, старлея Л. уже не было и рядом с "восьмёркой". У него внезапно появилось срочное дело в кабине своего "двадцать четвёртого".
А через минуту поступила команда на вылет.
Спустя полчаса "восьмёрка" выгружала своих пассажиров на перроне аэродрома Ф., прямо к трапу красавца Як-40, а "двадцать четвёртый", не останавливаясь, порулил на свою стоянку.
Когда взлетал самолёт, старлей Л. только задумчиво посмотрел ему вслед.

Сегодня мы публикуем лучшие истории 2006 г. из раздела "Авиация"

Когда личный состав не занят, то его посещают дурные мысли.

Дрессировщик.

Интересно устроена психика человека: чем меньше у него возможностей культурно провести досуг, попросту говоря, убить время, тем изощренней работает фантазия. Где-нибудь в Союзе, молодой, неженатый офицер ограничился бы стандартным «гусарским набором»: ресторан, дискотека, прочее, но увы, подобное здесь, в маленьких гарнизонах на афганской земле, недоступно. Вот и приходят в голову такие экзотические способы досуга, как-то сбрасывание с парашютом местного кота Барсика. Для чего было затрачено немало времени на изготовление оригинальной подвесной системы, к которой приспособили парашют от САБа, ну а местом сброса была выбрана вышка КДП. Любопытно то, что кот не протестовал при «прыжках» и не пытался удирать после приземления. То ли был слишком ленив, то ли, гад, предвидел, что по выполнению обязательной программы в десять прыжков единодушным решением лётного состава будет поставлен на лётную пайку, а также на зависть местным псам получит право беспрепятственно заходить в лётную столовую.
Потом были опыты над взрывчатыми веществами, проще говоря, расстрел из пистолета и автомата тротиловых шашек, на спор: сдетонируют или нет.
Ну, и наконец, собственно по теме, дрессировка пса Рекса.
- Что может быть в этом? - возразят мне и будут по сути правы. И то правда, это довольно безобидное занятие. С одной оговоркой - пока за это дело с присущим ему творческим подходом, не возьмется старлей Л.

Пришедший невесть откуда циклон неделю поливал всю округу дождями, затем стало сухо, но по-прежнему облачно. И эта низкая облачность как крышкой накрыла расположенный в котловине аэродром Ф.. Прогнозы были безрадостные, подобная погода должна была быть минимум ещё неделю. Полётов не предвиделось. В такие дни время тянется мучительно медленно.
Старлей Л. и лейтенант В. сидели на лавочке около модуля. Было скучно, книги из небогатой местной библиотеки уже перечитаны по нескольку раз, бильярд оккупировали фанаты карамболя, ну а на вездесущие в авиации нарды глаза не смотрели. Уже после двух-трёх бросков «камней» было ясно, кто проиграл. Конечно, можно было придумать себе занятие, но полученное накануне внушение за эксперименты с тротиловыми шашками, довольно сильно сковало творческий полёт мысли, особенно в пиротехническом направлении.
- Эх, скорей бы замена, - нарушил молчание старлей Л. Его раздражало то, что такая куча свободного времени пропадет так непродуктивно.
- И почему время нельзя копить как деньги, - уже про себя подумал он.
Лейтенант В. ничего не ответил, он по ещё сохранившейся курсантской привычке использовал свободное время, чтобы отоспаться про запас. И сейчас был в состоянии, о котором говорят: поднять подняли, да разбудить забыли. Беседа явно не клеилась.
Возможно, посидев ещё немного, эти двое вновь бы разошлись по своим комнатам, лейтенант В. видеть очередной сон, а старлей Л. - в который раз перечитывать первую попавшуююся под руку книгу. Но по очередному капризу судьбы события пошли по совсем иному пути.
К скучающим присоединился ещё один участник последующих событий. Это был пёс, годовалая немецкая овчарка по кличке Рекс. Несмотря на молодой возраст, Рекс отличался большой сообразительностью и что уже естественно, таким же аппетитом. Есть Рекс хотел постоянно, и благодаря своей сообразительности ему всегда удавалось поживиться. Он и сейчас подошёл в надежде выклянчить что-то съестное. Убедившись, что ничего не обломится, пёс убежал и через минуту появился вновь, неся в зубах банку рыбных консервов. Судя по тому, что банка была в комьях земли, она была у Рекса в заначке.
Пёс поставил банку перед старлеем Л., говоря взглядом, - Открой!
Старлей Л. достал нож, открыл консервы и высыпал их содержимое Рексу. Тот одним махом проглотил их содержимое и принялся вылизывать банку.
- Какой умник! - сказал старлей Л.,- разобрался, что банки впрок ныкать можно.
- Дрессировать его надо, - согласился лейтенант В., - способности у него.
- А что, это пожалуй идея, - подумал старлей Л. и поднялся со скамейки.
- Эй, Рекс, иди сюда, - позвал он пса. Рекс бросил вылизывать банку и послушно подошёл к старлею.
- Рекс, прыгай, - скомандовал старлей, пытаясь жестами объяснить псу, чего от него требуется, прыгнуть через скамейку.
Пёс посмотрел на старлея как на идиота.
- Так не получится, его заинтересовать надо, - флегматично произнёс лейтенант В.
- И то правда, - согласился старлей и быстрым шагом отправился к себе в комнату. Там в углу за фанерной перегородкой была импровизированная кухня. Пошарив по полкам, вызвав тем самым переполох в местной диаспоре тараканов, он нашёл там целую кучу всевозможных сухарей, кусков сахара, засохших колбасных обрезков.
- В самый раз подойдёт, - подумал старлей, - этот вечно голодный пёс способен усваивать любую органику.
Он принялся складывать найденное в первый подвернувшийся пакет. По стенкам возмущённо носились тараканы, ещё бы, они лишились значительной части съестных запасов, но их проблемы были старлею Л. по барабану.
По всей видимости, пес Рекс вдобавок ко всему обладал ещё и интуицией. Он на том же месте ждал старлея Л., весь его вид говорил, что он само понимание, послушание и готовность.
И действительно, на этот раз пёс всё понимал с полуслова. Он прыгал через скамейку, проползал под ней, садился, ложился, подавал голос. Минут через двадцать, выполнив все трюки, которые смог вспомнить старлей Л., Рекс с удовольствием уминал содержимое пакета.
Тем временем старлей Л. опять загрустил, он не знал, чем занять себя дальше. Рекс же, покончив с содержимым пакета, не уходил, - вдруг эти двое ещё какую вкусную забаву придумают. Он некоторое время ловил надоедливых мух, а затем принялся гонять как мяч опустевшую банку. Эта банка натолкнула старлея на одну хорошую, как тогда ему показалось, мысль.
- Не тому мы его учили, - задумчиво произнёс он вслух.
- Чего? - спросил лейтенант В., он уже окончательно проснулся и мог адекватно воспринимать происходящее.
- Рекса не тому учили, - уже уверенно ответил старлей Л., - все эти прыжки, ползанья, всё это ерунда.
- А чему же его учить? - удивился лейтенант.
Поняв, что речь идет о нём, Рекс оставил своё занятие и внимательно смотрел на старлея.
- Искать взрывчатые вещества! - закончил свою мысль старлей Л.
- Зачем тебе это? Ты что, с колоннами ходить собрался? - продолжил удивляться лейтенант.
- А ты историю с миной забыл? - напомнил ему старлей.

Дело было совсем недавно, весной. Когда солнце уже хорошо прогрело после зимы землю, но ещё не высушило из неё влагу, и проснувшаяся природа покрыла землю зелёным ковром трав. Молодая, сочная зелень, приятно радовала взор, на какое-то время стало меньше вездесущей афганской пыли, а воздух был полон ароматов полевых цветов.
Но в армии к траве совсем иное отношение: согласно уставу трава вокруг воинских объектов должна быть скошена. И это требование распространяется на все гарнизоны, независимо от их дислокации. Не был исключением и гарнизон Ф., жалко, конечно, траву, всё равно ведь недели через две сгорит под афганским солнцем, но против устава не попрёшь.
Выполнять эту задачу взялся старшина эскадрильи, старший прапорщик К., поскольку он один со всего гарнизона умел обращаться с косой.
Старший прапорщик К., мужчина в возрасте за сорок. Таких как он, в армии называют «военными колхозниками», что в принципе не далеко от истины. Поскольку в прошлом они обычные крестьянские парни, будучи призванными на службу, легко вливаются в армейский коллектив, быстро привыкают к порядкам и большинство из них зарабатывает сержантские звания. По возвращению со срочной службы они начинают тосковать о чётком армейском порядке, им претит колхозное разгильдяйство, и если рядом есть воинская часть, с радостью идут на сверхсрочную службу, или, окончив школу прапорщиков, подписывают контракт. Таких, как старший прапорщик К., довольно высоко ценит командование, поскольку это дисциплинированные, исполнительные подчинённые. Кроме того, «военные колхозники» совершенно не напрягают командование квартирной проблемой, более того, даже если предложить невозможное, что жилого фонда в части предостаточно, никто из них из своих добротных домов добровольно не уйдёт. Как же, огород, хозяйство.
Вот это хозяйство очень способствует решению вопроса пожарной безопасности в воинских частях, особенно на аэродромах, полигонах. Без всяких дополнительных напоминаний и указаний «военные колхозники» следят за состоянием травяного покрова. При этом территория воинской части поделена на «зоны влияния» и каждый ревностно следит, чтобы границы его зоны не нарушил конкурент. Сено, однако.
В отличие от офицеров, ну, и других прапорщиков, «военные колхозники» всю службу проходят в одной и той же части. Они покидают родимые пределы только если часть, подразделение убывает на учения или, как в данном случае, в Афганистан. Кстати, недооценивать их значение в афганских событиях нельзя. Пусть они мало принимали участия непосредственно в боевых действиях, но сколько гарнизонов было благоустроено их умелыми, трудолюбивыми руками, сколько построено бань, бассейнов, душевых, беседок.
Вот и сейчас, старший прапорщик К. без каких либо дополнительных указаний приступил к делу. Его руки истосковались по привычному труду. Единственное, о чём жалел старший прапорщик, что траву придется выбросить, хозяйства здесь, увы, не было. Он быстро управился с лужайкой перед модулем и приступил к тыльной стороне. Здесь был свого рода коридор, образованный стеной модуля и глинобитным дувалом. В этом коридоре всегда была тень, земля меньше иссушалась солнцем, а потому трава была особо высокой и густой.
Но едва взмахнув раз десять косой, старший прапорщик неожиданно замер. Из земли торчал непонятный металлический предмет, плоский, округлый.
- Мина! - обожгла сознание мысль. Старший прапорщик медленно опустил косу.
- Ещё один взмах и... - ужаснулся он, подлое воображение тут же нарисовало жуткую картину: он в закрытом гробу, бьющаяся в истерике жена, плачущие дети, прощальный салют.
Старший прапорщик встряхнул головой, отгоняя виденье и далее действовал по-военному четко, он выставил оцепление, а сам тут же доложил командиру о происшествии. Вскоре в сторону гарнизона Ф. из соседнего мотострелкового полка мчалась поднятая по тревоге группа разминирования. Прибыв на место, минёры сменили выставленное оцепление на своё, а заодно провели эвакуацию личного состава модуля. Затем приступили к изучению объекта. Поскольку идентифицировать взрывное устройство не удалось, было принято решение нейтрализовать его с помощью «кошки».
Через минуту старший группы подрывников протянул командиру гарнизона Ф. пустую жестянку из-под импортных консервов.
- Вот ваша мина!
Старший прапорщик был готов провалится сквозь землю от стыда. Посыпались шутки, подколы. Особо усердствовали те, кто во время упомянутых событий держались подальше.
Но командир группы разминирования не разделил всеобщего веселья.
- Зря смеётесь, при случае прошу ко мне, я вам покажу подобные «консервные жестянки», а в кабульском госпитале, можете познакомиться с теми, кто эти «жестянки» жестянками посчитал, - урезонил он шутников.
- Начальник штаба, командуй построение, - дал команду командир гарнизона.
Поблагодарив перед строем группу разминирования, командир гарнизона сказал пару слов своим подчинённым.
- Не следует забывать, где мы находимся, а если кто попадётся мне с шутками, то пусть потом на себя пеняет. А вам, товарищ старший прапорщик, объявляю благодарность. На войне излишней бдительности не бывает.
Но всё равно, нет-нет, да и упоминалась при случае «минная» история.

- Пожалуй, ты прав, - согласился лейтенант В.
- Тогда ты поищи, чем Рекса заинтересовать, я уже у себя всё выгреб, - сказал, поднимаясь старлей Л., - пойду, «учебные пособия» соберу.
Через пару минут офицеры вновь были на улице, Рекс по-прежнему был на месте.
Лейтенант В. положил на лавочку свёрток с «вкусностями» для Рекса, а старлей Л., «учебные пособия». В состав «учебных пособий», старлей Л. определил несколько патронов от автомата и крупнокалиберного пулемёта, снаряд от авиационной пушки, уже упомянутую пробитую в нескольких местах пулями тротиловую шашку, пару гранат Ф-1, раскрашенных под пасхальные яйца. Одним словом, всё то, что у него хранилось в тумбочке вперемешку с умывальными принадлежностями.
Рексу не пришлось долго объяснять, что от него хотят. Минут через десять он уже бойко находил спрятанные «учебные пособия». Старлей Л. был доволен, всё получалось.
Тем временем, подошло время ужина. На пороге модуля начали появляться его заспанные обитатели. Оглядевшись по сторонам, как пчёлы после зимовки, они уверенно направлялись в сторону столовой. Если кто и обращал внимание на процесс дрессировки, то никаких эмоций не высказывал.
Вскоре, вознаградив Рекса за его старания, в столовую отправились и «дрессировщики».
В Афганистане темнеет рано и быстро, после ужина стало почти темно.
В импровизированный кинотеатр привезли какой-то фильм, и старлей Л. напрочь забыл о Рексе, лейтенант В., кстати, тоже. По окончанию фильма старлей Л. ещё некоторое время смотрел телевизор, с экрана которого Горбачёв втирал что-то о «новом мышлении», затем отправился спать. День прошёл.

Проснувшись рано утром, старлей Л. стал натягивать на себя комбинезон. Он всегда вначале проводил опробование вертолёта, затем умывался и шёл на завтрак. И на этот раз он был намерен действовать по отработанной схеме, ничего не меняя.
Неожиданно на весь модуль раздался голос начальника штаба, майора И.
- Где этот (далее следовала длинная тирада из непечатных слов) дрессировщик!
Нет, конечно, подобные слова в свой адрес старлей Л. слышал не раз. Но тот факт, что эти слова произнёс майор И., произвёл на старлея Л., эффект разорвавшейся бомбы. Дело в том, что майор И. только исполнял обязанности начальника штаба, как большинство должностных лиц гарнизона Ф.. По образованию он был авиационным инженером и отличался феноменальной интеллигентностью. Майор И. мог чётко и ясно излагать свои мысли, не прибегая к помощи известных трёх слов. Старлей Л. даже подозревал, что он вообще не знает их, а тут на тебе.
Поняв, что случилось что-то неординарное, старлей Л. натянул ботинки на босу ногу и выскочил в коридор.
- Иди, разбирайся со своим Рексом! - майор И. махнул рукой в сторону выхода.
Туда и поспешил старлей Л., майор И. последовал за ним.
На крыльце старлей увидел следующую картину. Действуя по принципу, «чем больше сдам, тем лучше покормят», Рекс, похоже, трудился всю ночь. Прямо на пороге была довольно объёмная куча патронов, авиационных снарядов, взрывателей, выстрелов для подствольника, гранат, шашек. Старлей Л. даже удивился, неужели это всё свободно валялось у них на аэродроме? Но когда он перевёл взгляд на Рекса, то понял причину, почему так был, мягко говоря, взволнован майор И.
Рекс сидел перед этой кучей, держа в зубах неразорвавшийся миномётный снаряд. И по словам майора И., никому не хотел её отдавать. Похоже, Рекс решил, что это самый ценный экспонат. В некотором роде он был, конечно, прав.
- Рекс, молодец, давай сюда, - скомандовал старлей. Пёс, помня вчерашнюю «науку», послушно выполнил команду и к своему глубокому разочарованию не получил никакого вознаграждения. Обиженно фыркнув, Рекс побежал в сторону столовой.
Теми временем майор И. вызвал оружейника, и они уже втроём собрали находки Рекса, вынесли в специально отведённое место. Попросту говоря, это была яма на краю аэродрома, где оружейник проводил подрыв не сработавших авиационных боеприпасов.
- Сегодня учишь его обратному, - сказал майор И. старлею по завершению. Он был зол и на себя - видел же вчерашнюю «дрессировку», причём посчитал её правильной. Не предвидел такой итог.

Но отучать Рекса не понадобилось. Быстро смекнув, что без команды за это вознаграждение не получить, он и не думал больше приносить подобные игрушки. Умный был пёс. Удивительно, но старлею Л. всё сошло с рук. Вскоре погода наладилась, начались интенсивные полёты, и старлей сам забыл эту историю.

Старлей Л..

Тихое послеобеденное время в летном полку.
По расписанию дня - изучение уставов.
Все технари и летчики разбрелись по каптеркам и кабинетам заниматься кто чем может.

Два старых технаря-капитана, Рац и Соколовский, вдвоем сидят в кабинете группы обслуживания самолетов и двигателей. Позевывают после сытного обеда. Смотрят на стоящие за окном самолеты. Облака в небе.
Вяло ведут неспешный разговор о футболе и рыбалке.

Неожиданно Соколовский спрашивает:
- Гена, а ты сколько лет в армии служишь?
- Двадцать три...- удивленно отвечает Рац.
- А скажи тогда, при какой температуре часовому на посту положено надевать тулуп?
- Ну... Сейчас вспомню... При минус 20-ти вроде бы. А, нет, вспомнил - при минус 25. Точно!
- Точно?! А вот хрен!!!

Сонливость Соколовского как рукой сняло. Он возбужденно подскочил:
- При минус 20-ти! И скорости ветра не меньше 3-х метров в секунду!
Рац тоже завелся:
- Минус 25 и никакого ветра! Спорим!
- На трехлитровую банку пива!
- А на бутылку водки слабо?!
- 0,75!
- По рукам!!!

Соколовский, как хозяин кабинета, начинает искать в ящиках письменого стола предмет разрешения спора. Наконец, находит - в нижнем ящике, весь в пыли и паутине «Сборник Уставов Советской Армии и Военно-Морского Флота».
Положив книгу на стол, оба капитана, упершись лбами, начинают листать страницы и искать раздел о часовом, тулупе и морозе.

И тут.. Без стука распахивается дверь. И на пороге спорщики видят первого зама командующего генерала Болдырева. Дядьку вроде хорошего, но если не в духе - то дюже крутого.
Болдырев посмотрел на поднявшихся капитанов, насупил брови и строго изрек:
- Начальник штаба! Что у вас сейчас по расписанию?
Начальник штаба полка, стоявший за спиной Болдырева, дрогнувшим голосом ответил:
- Изучение Уставов, товарищ генерал.
- А вы, капитаны, чем здесь вместо этого занимаетесь? Что за порнографию читаете?
В комнате повисла напряженная тишина.

- Устав изучаем.., товарищ генерал - удивляясь сам себе, ответил капитан Соколовский.
Насупленные генеральские брови удивленно поползли вверх.
Не может такого быть!
Болдырев шагнул к столу, наклонился и вслух прочитал в раскрытой на столе книге: «Особенности несения караульной службы в зимних условиях»...
Посмотрел на капитанов. Затем на удивленно-радостное лицо начальника штаба. Вновь на капитанские физиономии.
- Мо-лод-цы... - медленно произнес Болдырев и пошел к выходу из кабинета.
На пороге остановился, глянул на технарей и добавил:
- Начштаба, объявишь обоим благодарность. За отличную подготовку к итоговой проверке. От меня лично.
После чего окончательно скрылся в коридоре.

- Ну, ты, Саня, просто счастливчик! - первым подал голос Рац.
- Че, проспорил?!
- Да причем тут проспорил?! Я тебе за твой дурацкий вопрос, но заданный в нужное время, и так водки куплю! Вместе потом и выпьем по такой оказии. Благодарность от Болдырева не каждый день получают.
А тулуп все же надевают при минус 25-ти...
- При минус 20-ти и ветре...
- Да ладно, Санек, выбрось эту дурь из головы. Скоро дембель! А генерал уже не вернется...