"Как слово наше отзовётся"
Я - человек совершенно штатский. Офицерские звания различаю и даже названия помню, но иногда путаюсь. И конечно весьма слабо представляю, какая дистанция отделяет, скажем, капитана от прапорщика. То есть, не представлял...

В 1984 году пришлось мне, как и прочим студентам отбыть на сборы, чтобы принять присягу и из вольноопределяющегося сделаться офицером глубокого запаса. Происходило сие в одном из минских зенитно-ракетных училищ. Народ там был душевный и к нам, партизанам, относились снисходительно. Наши попытки отдавать честь при встречах с прапорщиками и офицерами, чином ниже капитана, вежливо пресекались. Думаю, что вид обалдуя в галифе и косоворотке образца Великой Отечественной, сбивавшего с себя пилотку рукой при попытке произвести уставное движение, нарушало их внутреннюю гармонию. После двух или трёх попыток такого рода, я был отведён в сторонку, где мне и объяснили, что не стоит больше напрягаться. Я и перестал.

... В ту ночь я дежурил, т.е. ползал вокруг тумбочки с распечаткой какой-то программы на PL/1, вежливо отвечал на звонки, рассказывая, что у студентов проишествий нет, а утром поделал чего-то на кухне, закончил дежурство и тихо поплёлся в казарму спать.
Было ранее утро, чирикали птички, солнце светило мне в левый глаз, и воздух был тих и сладостен. Навстречу мне шёл некий военный, на погонах которого блестнули две маленькие звёздочки. Распознав его как прапорщика, я дружелюбно улыбнулся ему при встрече, и так же расслабленно продолжал движение. Вдруг за спиной раздался весьма командный голос: "Товарищ курсант!". Я, как мог, выполнил поворот кругом через нужное плечо и уставился на военного с немым вопросом в глазах. "Почему не приветствуете, как полагается?!" - спросил он, как-то не по доброму. И тут к своему ужасу, я увидел, что кроме двух звёзд вдоль, к него ещё на погонах есть две звезды поперёк! Честное слово, мне стало стыдно. И, желая как-то загладить конфуз, я вежливо ответил: "Извините пожалуйста, тов. капитан, я думал, что вы - прапорщик". Что сделалось с бравым капитаном, передать сложно. Больше всего было похоже, что через него прошёл разряд тока. Так как (слава Богу) сделать со мной он ничего не мог, то дело закончилось вполне мирно - он что-то проскрежетал зубами, весьма картинно развернулся и был таков. Я же на всю жизнь запомнил, что от прапорщика до капитана - расстояние, как от Земли до звёзд.

Выгодное предложение
'Любая проблема может быть решена тремя способами: правильным, неправильным и военным'
'Наставление по военно-инженерной мэрфологии' п. 4.2.2

В кампанию по искоренению пьянства и алкоголизма имени товарища Егора Кузьмича Лигачева партийно-политический аппарат Вооруженных Сил включился с такой страстью, что казалось, - до полной и окончательной победы над Зеленым Змием остался один маленький шаг...
На очередное заседание партбюро наш секретарь явился с похоронным видом. Публике была предъявлена директива Главпура, из которой явствовало, что армию осчастливили Всесоюзным обществом трезвости. Нам предлагалось влиться. Однако, классовое чутье подсказало политрабочим, что желающих будет все-таки не так много, как хотелось Егору Кузьмичу. Проблему решили просто, но изящно - каждой военной организации довели контрольную цифру трезвенников. От нашей кафедры требовалось выделить двоих.
Стали думать, кого отдать на заклание. Первая кандидатура определилась сама собой, собственно, парторг и не пытался отказаться. Как комиссару, ему предстояло первому лечь на амбразуру трезвости.
А вот кто второй? Добровольно выставлять себя на всеобщее посмешище не хотелось никому.
- Может быть, Вы, Мстислав Владимирович? - с робкой надеждой спросил парторг у самого пожилого члена бюро.
Маститый профессор, доктор и лауреат возмущенно заявил в ответ, что, во-первых, он давно уже перешел на коньяк, что пьянством считаться никак не может, а, во-вторых, переход к трезвому образу жизни может оказаться губительным для такого пожилого человека, как он. Характерный цвет лица ученого начисто исключал возможность дискуссии.
- Тогда давайте уговорим Стаканыча!
Стаканычем у нас звали пожилого завлаба, который, находясь на майорской должности, поставил своеобразный рекорд: трижды начальник подписывал на него представление на майора и трижды Стаканыч на радостях напивался до потери документов. В третий раз наш интеллигентнейший начальник кафедры, неумело матерясь, лично порвал представление и заявил, что теперь Стаканычу до майора дальше, чем до Китая на четвереньках.
После этого завлаб запил с горя.
Парламентерами к Стаканычу отрядили парторга и профессора.
Стаканыч копался в каком-то лабораторном макете. Правой трясущейся рукой он держал паяльник, а левой - пинцет, причем пинцетом придерживал не деталь, а жало паяльника. Левая рука у него тоже тряслась, но в противофазе с правой, поэтому паяльник выписывал в пространстве странные петли, напоминающие фигуры Лиссажу:
- Валентин Иванович, - серьезно начал парторг, подсаживаясь к завлабу, - надо поговорить.
Стаканыч тут же скорчил покаянную рожу, напряженно пытаясь вспомнить, на чем он погорел в этот раз.
- А что такое, товарищ подполковник?
- Мы предлагаем вступить тебе во Всесоюзное общество трезвости! - сходу бухнул парторг.
Удивительное предложение ввергло Стаканыча в ступор. Он тяжко задумался, причем жало забытого паяльника танцевало перед парторговым носом. Присутствующие терпеливо ждали. Наконец, Стаканыч изловчился положить паяльник на подставку, и неожиданно севшим голосом спросил:
- А на х#я?
Парторг задумался. В директиве Главпура ответа на этот простой вопрос не содержалось.
- Ну, как же, голубчик, ну как же, - вмешался профессор, - вот подумайте сами, вступите вы в общество трезвости, заплатите взносы, получите членский билет и значок:
- Ну?
- А по ним в магазине водка без очереди!

ШТУРМАН – МИНУС – ИНЖЕНЕР


Был у нас в гарнизоне один политработник, нехарактерно повернутый на технике. Его проблема состояла в том, что по окончании училища ему в диплом вписали специальность "Штурман – инженер". Мы, правда, пытались ему тактично объяснить, что – в данном случае не тире, а минус, т.е., на самом деле, он "штурман – минус – инженер", но ничего не помогало... Доставал он нас своими идеями страшно, но, исцеление пришло, откуда не ждали.
Однажды серые замполитовы будни озарила идея: он решил сделать на даче душ! Приступив к реализации, Кулибин – недоучка начал клянчить у нас топливный насос. Мы вяло отбивались, мол, питание нестандартное, ресурс маленький, воздух не прокачивает и т.п. Ничего не помогло, ну и чтобы отвязаться, впарили мы ему перекачивающий насос, кажется, с Ту–22. Замполит с радостным урчанием унес в когтях добычу и через неделю доложил, что все готово, поляна накрыта, а нас он приглашает на пуск, т.е. мы, инженеры, должны были восхититься техническим гением. Пошли.
Насос был установлен на деревянном поплавке в колодце, на чердаке стояла бочка, к которой тянулся шланг. Гениальное всегда просто.
Замполит отправился в дом и включил питание. Насос в колодце послушно завыл.
Хозяин, не торопясь, вышел из дома и заглянул в колодец. На дне его ждал приятный сюрприз: насос с бомбардировщика, перекачивающий за минуты тонны керосина, в основном покончил с водой и вплотную занялся илом на дне. Тогда замполит кинулся в дом, чтобы выключить питание.
В доме его встретил веселый дождик с потолка из переполненной бочки.
Тут акустический удар нанесла замполитова жена и мы бежали с поля боя.
После описанного случая жизненный цикл замполита вошел в норму, т.е. на аэродроме его больше никто никогда не видел.

11.08.01

Трофимов и "Анти – Дюринг"

Бывают офицеры, которых солдаты не любят. То ли из – за их (офицеров) скверного характера, то ли из – за должности, то ли еще почему. А если так – жди беды. Или анекдота.
Служил такой воин и у нас. Капитан Трофимов (фамилия учебная) был человеком вздорным, придирчивым и малограмотным, а еще он был горьким пьяницей и заочно учился в военном училище (извините за тавтологию).
Каждое утро имела место процедура, которую мы называли "Завтрак аристократа". Трофимов приносил с собой на точку флакон одеколона и бутерброд с килькой в томате, которую вся армия дружно называла "красной рыбой". Одеколон выливался в специальную кружку, после чего Трофимов ее одним махом опрокидывал, крякал, утирал слезы, довольно произносил :"Душисто!" и приступал к несению обязанностей службы.
Как я уже говорил, Трофимов заочно учился. Ему присылали задания, а он их выполнял. На самом деле выполняли их за него, конечно, солдаты. В те годы в ВВС призывали только лучших, поэтому с "неграми" у Трофимова проблем не было.
И вот, однажды, Трофимову нужно было написать контрольную по "Анти – Дюрингу". Как всегда, был найден боец, контрольную написали, отправили и забыли. Боец скоропостижно дембельнулся. И вдруг – Трофимова вызывают в штаб. Причем – сразу в штаб дивизии.
Пошел. Зашел в кабинет к нач. политотдела, представился и тут его начали е#$ть. Да как! Когда пороховой дым слегка рассеялся, до Трофимова вдруг дошло, что е#$ут его не за пьянку, не боевую готовность, а за... дюрингианство! На столе у Нач.ПО лежала исчерканная красным карандашом контрольная, которая вернулась из училища.
Обалдевший Трофимов начал что–то бормотать в свое оправдание и тут пришла очередь удивляться Нач. ПО, так как Трофимов думал, что Дюринг – это разновидность дюрита... Когда, так сказать, вскрыли прикуп, последовало поистине иезуитское наказание.
Нач.ПО приказал Трофимову самому (!) прочитать и законспектировать "Анти –Дюринга", а конспект принести сначала ему на проверку.
По вечерам, проходя мимо канцелярии узла АСУ, все желающие слышали тоскливый мат. Это Трофимов конспектировал "Анти – Дюринга"...

29.06.01

Молекула по – капитански

В 80 –е годы в авиационных частях образовалась прослойка "15 – ти летних капитанов". Это про них сложили стишок:

Там, где Китай граничит с Казахстаном,
Пятнадцать лет служил он капитаном...

Но под дембель капитанам хотелось стать майорами, а образования не было! Для получения вожделенной звезды нужно было сдать экстерном экзамены за курс военного училища. Но это легче сказать, чем сделать! Специалистами они были по преимуществу грамотными, но всякие синусы – косинусы забыли напрочь.
Тогда командир приказал организовать для них ликбез. Вечером эти капитаны, кряхтя, собирались в доме офицеров и им читали лекции офицеры, кто пограмотнее, а иногда приходили учителя из местной школы.
И вот, однажды, урок вела молодая очень привлекательная учительница химии. Объясняла она строение вещества. Вдруг поднимает руку капитан – тыловик с прической типа "лесное озеро":
– Что ты мне все: "атом", "молекула", "электрон"... Не понимаю я! Ты мне их покажи, может, тогда я и пойму...
– Как же я вам их покажу? Они же маленькие... Их даже в микроскоп не увидишь... Садитесь!
Капитан, усаживаясь на свое место, довольно отчетливо пробурчал:
– Молекула, молекула... Вдуть бы тебе!

28.06.01