Про КГБ (у них тоже щит нарисован).
Мой знакомый, когда служил кибернетиком в ФАПСИ и колол вражеские коды, попал под разнарядку, спущенную всем спец.службам, на предмет обеспечения безопасности Дома Правительства, т.е нашего Белого Дома.
После 93-го года, когда CNN потеряла на крыше здания автоматическую камеру, а несколько танкистов впервые постреляли боевыми снарядами, этот дом представлял собой весьма плачевное зрелище. Большинство этажей сгорело, в стенах многих сияли странные дыры, а пол по пояс был засыпан обломками горелога мусора. Причем фрагмента больше 10 см в любом измерении найти в мусоре было невозможно. Оценить, сколько там похоронено народа, никто не брался, а вот восстановить нашлось много желающих. Турецкая фирма ЭНКА начала мешать раствор еще когда стреляли, а к ремонту приступили, когда еще не всех пленных увели. Причем без проектно-сметной документации, которая рождалась по ходу. Так вот, службисты по очереди бдили на этом объекте. На каждого приходилось по 150-200 турок, которые бегали с целеустемленностью муравьев, но со скоростью тараканов. Надо было следить, чтобы эти работяги не насували закладок и жучков. Ибо в здании будут сидеть не недостелянные депутаты, а целое правительство могучей страны.
Через 5 минут каждый службист понимал тщетность своих усилий в выполнении поставленной задачи, клал на нее самый крупноколиберный прибор из имеющегося на вооружении и со спокойной совестью расписывал пульку с товарищами по внезапному отпуску.
Сидят они с легкой закуской и двумя баночками пива (3 л. каждая) в помещении, которое отойдет под вентиляционное оборудование. Вдруг открывается дверь, входит монтер и начинает свои манипуляции с коробом, проходящим через все помещения этажа. Оттуда, как стадо разъяренных змей выскакивает пук проводов, он отмахивается от них пасатижами, тащит из сумки какие-то девайсы, матерится по турецки. Через час продуктивной работы на стене в ВЕНТИЛЯТОРНОЙ красовалось шесть розеток, из них три под компьютерную технику с независимым питанием, две телефонные розетки, разьем телевизионной антены и гнездо компьютерной сети. КГБ-шники-фапсисты народ ушлый и сразу что-то заподозрили, поскольку сетевой разъем могут опознать из любого положения лежа и в любом состоянии алкогольного опъянения. Вежливо интересуются, а зачем собственно? Так схэма!!! отвечает турок, В каждое помещение! Не найде чего сказать, КГБ-шники уселись дописыать пулю.
С тех пор думаю, может они сеть вывели и куда-нибудь на фасад? Раз в неделю подходит с ноутбуком человек и скачивает все наши секреты?

Байки второго отдела ОКПП 'Одесса'
Высадка-2 или ёжик в тумане.

Досмотровая закончилась. Туман становился все гуще и гуще, 'Маршала' уже заметно болтало. Мы сидели в курилке и ждали прихода рейдового катера. Стрелки часов уже переползли три часа. Табацкий судя по всему начал отходить от удара по голове. Это было видно по тому, что он начал более оживленно говорить на абстрактные темы и озадаченно рассуждать по поводу высадки с борта балкера на рейдовый катер. Усилившаяся качка лишь подливала масла в огонь. Вскоре в кают-кампанию зашел третий помощник и заявил, что катер на подходе. Вся комиссия попрощалась и поперлась на палубу. Сквозь молоко тумана мы увидели то, что повергло нас в тихую панику. Внизу, на мертвой зыби болтался катерок портофлота, не красавец 'Бендиченко', а его половинка. Старая посудина, катерок из мультика про порт, он летал на волнах как обезумевший баклан, непонятно зачем усевшийся на воду в десятибалльный шторм. Мы беспомощно оглянулись на представителей экипажа. Вы можете представить себе лица героев-черноморцев времен войны, которым сообщили, что на базу не вернулась подводная лодка? Вот у новороссийцев в тот момент лица были такие же. Мы для них уже были первой волной десанта на Малую землю. И тут Табацкого обуял дикий энтузиазм. Было объявлено, что высаживаться будем 'по штормовому', на трапе один, на катере двое принимающих, капитан катера должен быть постоянно на связи, третий помощник с 'Маршала' по громкой рулит всем с борта. Руководящие указания сыпались как из рога изобилия. С 'Маршала' приспустили трап, а катерок сделал пробный заход под площадку. Мда! У 'Бендиченко' это получалось лучше. Катерок скатывался на гребне зыби как санки. Мощности машины не хватало, да и габаритов тоже. Пришлось заходить вдоль борта балкера. Результат то же. То затаскивает под площадку трапа, грозя разнести его к чертовой матери об надстройку, то убегает по волне от него метра на три, то подкидывает этот несчастный трап, да так, что поневоле начинаешь вспоминать бычка, который идет-шатается, и вздыхает в предчувствии своей безрадостной жизненной перспективы. Мы все сначала беспомощно переглядывались, потом с нездоровым оживление начали обсуждать свои перспективы, таможня предложила сгонять с экипажем в Канаду за зерном, чтобы потом с приходом не валандаться, оформить сразу и дело с концом. Представитель трансфлота заявил, что в принципе он согласен, а то жена его уже достала дальше некуда, но у него только один вопрос имеется, суточные в валюте будут или как. Кто-то живо поинтересовался сколько нам до дембеля. С нашей стороны прозвучало веское возражение по поводу того, что мы на флот не призывались. Короче, шутки, причем явно нервные, начали сыпаться со всех сторон. Оживленное словоблудие пресек Таба: 'Все! Пусть делает еще один заход, если не притрется, запрашиваем другой катер!' Тут возмутился третий помощник: 'Э! Вы чо! Я уже и так час как на ходу должен быть! У меня ж проливы!' Но катерок, сделав невероятное усилие, поймал трап и более того удерживал его. Вперед!!! Мы летели как горох. Выпускающий на трапе был похож на инструктора при выброске десанта.
- Стой!
Катерок провалился вниз, трап ушел. Еще пять минут он отчаянно боролся со стихией, и вновь подошел к трапу.
- Пошел!
Очередные 'заложники' балкера ринулись вниз по трапу. И я среди них. Вот и площадка трапа, прыжок, но в это время катер начал уходить из под ног, руки принимающих оказались далеко внизу. Блин! Приземление оказалось довольно жестким. Ребята тут же выдернули меня к надстройке, вытаскивая из-под явной угрозы в виде летящего вновь на палубу катерка трапа.
- Готово! Следующий!
Грохнуло об фальшборт довольно громко. Или это тут воспринимается по-другому. Еще пятнадцать минут, и мы отваливаем от борта 'Маршала'. Усе! Слава Богу! Живы. Все залезли в салон, но в надстройке явно холодно, плюс ко всему здорово болтает, спустились вниз, тут диваны помягче, да и качка не так чувствуется. Катерок, стуча двигателем, нервно вздрагивая и подвывая в моменты, когда корма приподнимается над волной, берет курс на порт. Решив, что все самое поганое уже позади, мы с Серегой выходим на палубу покурить. Тут уже стоит зеленый Шампоренко и с тоской в голосе спрашивает у нас про конфетку. Укачало.
- А ты покури Шапа!
- Да пошли вы! Пробовал, блевать еще больше хочется.
- Ну, тогда смотри вдаль.
- Ты офигел! В какую даль?
Мда! Дали, действительно не наблюдалось, туман как молоко, луч прожектора упирается в туман как в стенку метров через пять от носа катерка. Воронцовский маяк не видно, створов тоже. Застава луч не дает. Только ревун маяка, но откуда звук не понятно, ниоткуда и отовсюду. Красота.
- Шапа, ну, ты тогда бросай все и шуруй вниз на диваны, только на средний ложись, там болтает меньше.
- Ладно, пойду, бля, как хреново!
Мы перекурили и тоже пошли спать. Разбудили нас гудки катерка и Табацкий.
- Так, всем одеть спасательные жилеты и подняться в верхний салон!
- Что случилось, товарищ капитан?
- Отставить разговоры! РЛСка у него накрылась! Писец, приплыли!
Через десять минут катер застопорил ход. Мигнув всеми огнями, он погрузился во мрак.
- Эй! Кэп! Что случилось?
- Приплыли! Генератор встал. Погранцы, у вас связь есть?
- Так мы же в досмотровую ходили на 64-ую. Какая на фиг связь?
- А у таможни?
- У них только 'уоки-токи'.
- Бля! Механик, ну что там у тебя?
- Фигня, починимся! Лишь бы не задавили ненароком!
Вот тут-то у Табы и проснулся организаторский талант после контузии.
- Так! Мельник, Шампоренко с ФЭДами на корму и бак!, Аугулис, Чередниченко на борта. Пурич, Негоица на спасательную палубу и вести наблюдение! ФЭДами светить, об обстановке докладывать через минуту.
Сам он залез на мостик и о чем-то пытал капитана катерка. Двадцать минут тянулись мучительно долго, мертвая зыбь давала о себе знать, отсутствие хода сказывалось. Потом вдруг, моргнув пару раз зажглись ходовые, потом прожектор, потом, почихав и поскрипев пускачем застучал дизель. Есть ход. Вот только РЛСка так и не заработала. Развертки нет, туман, куда нас отнесло не ясно, а тут еще как назло порт даже не видно.
Таба окончательно сбрендил: 'Так, все на бак! Светим фонарями, ведем наблюдение, кто первым увидит порт тому отсыпной!' Блин, фонарями светим! Во дал! Тут прожектор катера лучом елозит в трех метрах от борта, а мы ФЭДами. Точно его при высадке контузило. Матерясь на чем свет стоит, поперлись на бак, уселись кто на чем, курим, фонарями светим, блин. Спустя час, кто-то заорал: 'Земля!' Этот крик потонул в дружном хохоте, но катерок вдруг судорожно затрясся и дал полный назад, в мостика донесся лихой флотский мат.
- Вы раньше крикнуть не могли, сучьи дети? Чуть не убились!
Прямо по курсу катерка и вправду, что-то темнело, более того стал виден прибой.
- Ох, ё-о! Бетонная купальня! Ну и где мы? В Аркадии или уже на Фонтанах?
Кэп, отработав назад, застопорился. Принималось коллегиальное решение со всем экипажем. Свернув направо, пошли вдоль берега. Еще сорок минут, и ревун маяка усилился, потом появился оранжево-желтый ореол порта. Все! Дома! Уже в шестом или седьмом часу мы пришвартовались у 26-го причала. А через 20 минут были на ОКПП, пожрали и спать, нас всех перетащили в четвертую смену. Повезло. Вот такая была досмотровая в мертвую зыбь.
Море оно маняще и коварно одновременно. Оно один раз, показав свою прелесть, как бесшабашная танцовщица влечет тебя за собой, а потом с беззастенчивостью примы обрушивает на тебя весь холод и коварство своей пучины. Поддавшись один раз его чарам, ты более не в силах отказать себе в том, чтобы еще раз окунуться в его объятия. Пусть расплатой за это тебе будет ледяной холод его брызг, пусть оно затянет к себе на дно, но ты всецело, раз и навсегда, остаешься ему верен. Море. Да простят меня моряки, но в моей пограничной душе нашлось место для этой стихийной всепоглощающей любви. И в этой страсти я флотских понимаю.

Навеяно историей про оружие у китайцев для борьбы с пиратами.
ОКПП "Печоры".
Исория №1. В 1996 или 97, не помню, проходил я стажировку в пункте пропуска "Куничина Гора". Наикрутейший пункт пропуска, должен заметить. Движение нулевое, пограничный наряд человек 15. Любые технические средства в распоряжении пограничников и таможенников, 42 видеокамеры, 6 мониторов наблюдения, система "океан" и т.д. (что-то я секретов навыдавал). Правда, сейчас уже половина из этого не работает, ну или около того. Ладно, сама история. Въезжает из суверенной Эстонии фура, везет сигареты, в кабине два водилы. Что характерно, оба эстонцы. Пройдя пограничный контроль, фура подъезжает к таможне. Таможенник со скучающей и безразличной ко всем людям рожей задает дежурный вопрос: Наркотики, оружие, запрещенные к ввозу материалы есть? На что получает полный презрения к россиянам ответ: Есть. Где? - спрашивает таможенник. - Да вооон там, в самом конце фуууры, ближе к кабине, расплывшись в улыбке протягивает один. Второй тоже давит лыбу во весь рот и они довольные своей шуткой радостно смотрят то друг на друга, то на открытые борта фуры, то на таможенника. Страж экономических интересов РФ не меняя позы и выражения лица произносит тихо, но внятно: РАЗГРУЖАЙТЕ! И это вдвоем, а за простой машины, а там же полная фура коробок, да и нет у нас ничего!!! И опять, серпом по яйцам: РАЗГРУЖАЙТЕ! Закончилась эта история вполне хорошо. Эстонцы два дня разгружали и загружали машину, таможенник из другой уже смены, убедился что действительно ничего нет, а горячие эстонские парни больше не шутили.

История №2. Задержали въезжающего эстонца. Проблемы с паспортом: под ультрафиолетом на каждой странице эстонского паспорта высвечиваются салатовым цветом слова ESTI ESTONIA, (вроде бы правильно написал) причем чередуются в этом порядке по всей странице сверху донизу. Да и светятся одинаково. У этого же чудака эти слова чередовались нормально, только от середины к низу паспорта светились все тускнее и тускнее, пока совсем не изчезали. Да еще и двух центральных листов нет. Вообще нет. Подделка, решили мы. Но чудак доказывал, что паспорт получал официально и все такое. Начальник решил проверить, благо народу никого. Доложил на ОКПП. Не знаю, с кем уж там связывались наши дальше, только через 4 часа боец с ОКПП принес официальный факс из МИДа Эстонии, в котором русским по белому было написано, что данный паспорт действительно был выдан МИДом этому чудаку, просто из-за нехватки паспортов пришлось выдать бракованый. Понадеялись видимо на авось, да на распиздяйство российских пограничников. А вот бдительные попались. Эстонца этого мы пропустили, правда он был уже не рад, да и больше я его там не видел. Наверное, паспорт уехал менять. Иностранец, мля.

Байки второго отдела ОКПП 'Одесса'
Высадка.

Море. Мир, живущий по своим, известным только ему, законам. Оно бывает столь разным, но в нем всегда присутствует ощущение безмерной силы и таинственности. Можно часами наблюдать за мерцанием его волн, ласкающих берег в закатных лучах солнца, можно удивляться его бешенному неистовству в шторм, но это будет все то же море. Море, которое дарит эйфорию восторга резвящейся у берега малышне, море, приносящее нечеловеческий вой овдовевшей морячке. Оно забирает у человека весь запас чувств его души от счастья до горестей. Оно может быть безмерно щедрым и столь же безмерно жестоким. И все это умещается в коротком слове из четырех букв - МОРЕ.
Единственное в чем нельзя его упрекнуть так это в безликости, море всегда живое, всегда изменчивое, лишь одна формулировка не подходит к проявлению его жизни - мертвая зыбь. Вот о ней и пойдет рассказ.
Вообще-то мертвая зыбь явление уникальное и довольно специфическое, тут очень важно не путать его с накатом. Что такое накат? Вот представьте себе волну, на ее гребень посадите игрушечный пароходик. Почему игрушечный? Да, просто, так наглядней! Ход отсутствует, масштаб присутствует. Обозначьте пару координат, воткните между ними пароходик и… При накате пароходик будет перемешаться вместе с гребнем волны, следующая волна добросовестно сместит его дальше, потом другая, за ней еще одна. Вот вам и накат! А мертвая зыбь это совсем другое явление! Представьте себе гигантский двигатель с открытой крышкой блока цилиндров, только вместо цилиндров в нем волна. При каждом провороте коленвала этого двигателя волна появляется и исчезает в одном и том же месте. Хотите повторить опыт с пароходиком? Что затроило? Мотаетесь на месте между гребнями трех волн? Ага, как цветочек в проруби! Стравить еще не хочется? То-то. Вот за это ее и не любят.
Ну вот, теперь картина примерно ясна! Можно и по существу. В тот вечер мы отправляли отходом какого-то из 'Маршалов'-новороссийцев. Здоровый пароход-балкер, дедвейт 107 000 тонн. Махина. Мерзость заключалась в том, что он по осадке 'в грузу' в Одесский порт не проходил, поэтому их предварительно разгружали на рейде, а потом уже тащили на хлебную гавань. А потому, приходилось их 'приходом' оформлять на рейде, а 'отходом' уж как придется, но практически всегда отход оформлялся с досмотровой на рейде. Это случай не стал исключением. Все как обычно, оделись-собрались, приказ, выдвигаемся. Время уныло стремилось к 23 часам, ноябрь щедро дарил туман и изморось. Погодка еще та. Приехали в порт. Капитан Табацкий, наш старший досмотровой, человек, обладавший здоровым чувством карьеризма и нездоровым чувством шпиономании, проинструктировал нас по поводу всех возможных и невозможных проблем при осуществлении досмотра. Народ угрюмо хмыкнул и в очередной раз подумал о том, когда же 'Таба' успокоится. На самом деле маниакальность 'Табы' - Табацкого была вполне объяснима, закончил он Алма-атинку, начинал на заставе, где свою бурную деятельность реализовывал в полной мере, а потом с линейной границы человек попал на ОКПП. Где размах? Где погони? Где враг, который не дремлет? Но главное, что мы знаем, где он, этот враг. Вон он за системой и КСП! Будь бдителен! Ату его! А тут. Тьфу! Врага тебе подвозят на пароходах, да еще строго по графику составленному то инфлотом, то трансфлотом. Фланги черт знает какие, ни тебе на лыжах пробежать, ни тебе погони организовать километров на сорок с собственный тыл. Где романтика суровых пограничных будней? Где я вас спрашиваю? На службу на машине, в досмотровую на гражданском автобусе, на оформление на 'Волге'. Тьфу! Блин!
Короче Таба тосковал. Тосковал неистово и самозабвенно. Враг у него был за каждой трубой или ящиком в порту, десятками валил на пароходах, и в этой связи безмерно страдал кто? Правильно личный состав и особо отличившиеся несостоявшиеся враги. Один такой несостоявшийся лишился усов, т.к. Таба решил, что если на фотке в паспорте усы не выросли, то и у моряка они тоже вырасти не могли. Последний был побрит, несмотря на протесты, идентифицирован бдительным Табой, и отпущен с миром. Лихой был отец-командир, просто ужас, летящий на крыльях ночи. Его знали и боялись все моряки, которые заходили в Одесский порт к нам на участок.
Вот и сейчас, достигнув высшей стадии служебного рвения, он инструктировал нас по поводу правил посадки-высадки с рейдового катера в суровых погодных условиях. Таможня и трансфлотовцы уже сидели на знаменитом катере 'Бендиченко', а мы угрюмо топтались на причале. Наконец ППР закончился, и прозвучала команда 'на борт, слева по одному'. Вскоре мы отвалили от причала. Дорога предстояла долгая, 64 точка, это почти семь миль, а потому большинство из нас тут же завалилось спать. По мере приближения к 'Маршалу' туман сгущался, да и болтанка усиливалась. Когда мы подошли к 'обреченному' и застопорили ход, картина еще не окончательно сформировалась. Накат или мертвая зыбь? Нас болтало так, что стало понятно, что высадка будет еще та. 'Маршал' был в балласте, и даже эту махину вполне ощутимо покачивало. Хорошо, что нам достался 'Бендиченко', у него на баке была наварена площадка для высадки, он был рейдовым катером, и его дополнительно оборудовали специально для этих целей. Мы мотылялись как тот цветочек, а капитаны договаривались о швартовке. Через какое-то время 'Маршал' отработал винтами, стараясь прикрыть нас от наката своим бортом, но через пять минут работы его машин, стало окончательно ясно, что это дохлый номер. Зыбь! Мертвая зыбь! Разницу вы помните. Швартовки не будет! Высаживаться будем на 'работе винтов', 'по боевому'. Энтузиазм Табацкого достиг апогея. Инструктаж по высадке был сродни известной речи политрука Клочкова. Пока он выступал, с 'Маршала' опустили трап, 'Бендиченко' сделал первый заход под площадку трапа. Да, скажу я вам. Перспективка прорисовывалась еще та! Только уровняв себя на гребне площадками, 'Бендиченко' начала проваливаться под трап с отходом волны, взвыли машины, отрабатывая назад, и тут, достигнув своей нижней точки, волна начала выталкивать катер наверх. 'Бендиченко' подцепил своей площадкой трап ни начал тянуть его на себя, как конь, вставший на дыбы, тянет на себя человека держащего его под уздцы. Машины дали 'полный вперед' пытаясь удержать катер от скатывания, и тут волна стала уходить. Вахтенного на площадке чуть не снесло взбесившимся трапом за борт. Мы отошли от борта 'Маршала'. На катере организовали совещание по поводу порядка высадки. Решение приняли такое. Первыми высаживаемся мы - погранцы, потом таможня, а потом трансфлот. Вахтенного матроса с площадки убираем, высаживаемся тройками по абордажному, в средней части амплитуды хода катера: на выходе один, на трапе один, на борту один. Понеслась! Таба стал выпускающим. Сделали заход, уровнялись. Ломанулись. 'Бендиченко' трясет как хронического алкаша, машины воют в буквальном смысле этого слова, кэп по громкой орет. 'Маршал' по началу на приемку досмотровой вахтенного на трап сунул, но его тут же затолкнули обратно на борт. Трап летает вверх-вниз, звеня леерами и стальным тросом лебедки, как гитарными струнами. Еще бы, то трос провисает, когда мы, приняв его на свою площадку, тащим вверх, то бросаем на произвол судьбы, проваливаясь вниз, вот и звенят при ударных нагрузках. Закинув троих, катер отваливает на следующий заход. Тщательно проанализировав ситуацию, 'великий хурал' из руководства групп и капитана катера, признал тактику верной и единственно возможной для данных метеоусловий. Ну, что? Повторим? Понеслась! Второй заход прошел не столь гладко. Закинули только двоих, а третий, чуть не слетел за борт. Нога уже была на трапе, но катер так резко пошел вниз, что перенести центр тяжести Сереге Мельнику не удалось, чуть не опрокинулся. Хорошо еще из-под площадки выдернули. На третьем заходе Таба решил прыгать сам и страховать на приеме, уже стоя на площадке трапа. Это и было ошибкой. Трап, как вы поняли, крепился к лебедке тросом, но особенности крепления были таковы. На конце троса была стальная перекладина, трос крепился посередине, а с концов перекладины к самому трапу уходили две некислые цепи. То есть перекладина имела свой свободный ход при волнении, когда сам трап лежал на десантной площадке катера. Вот этот свободный ход и сыграл злую шутку с неуёмной инициативностью Табацкого. Изначально избрав абсолютно верную тактику, он сам же и нарушил ее. Втягивая на трап остальных, к завершению всего он сам задержался на трапе, 'Бендиченко' не выдержав напряженности момента, а может, посчитав, что свой долг выполнил до конца, забросив последнего трасфлотовца на трап, свалился кормой по волне назад и вздыбил трат до небывалых высот. Трап, с завидным ускорением пошел вверх, выбирая слабину цепей, и стальная болванка перекладины пришлась строго по голове нашего несчастного капитана Табацкого. Тот глухой 'Бум!' и раскатистое 'Бля!' услышали все. Таба припал на четыре кости, но железяка стремительно шла дальше. От трагедии нас отделили лишь леера трапа, которые приняли на себя основной удар перекладины. Вахтенный бросился вниз и буквально волоком втащил на борт Табу. Слабо соображая, мотая головой, он стоял на борту и ошалело косил глазами. Все. Досмотровая началась. 'Бендиченко' мелькнув ходовыми огнями, сгинул в тумане, Таба, после осмотра судовым врачом, сидел в кают-компании и пытался работать с паспортами, но потом, осознав полную безнадежность, поручил это Мельнику. Мы 'крутили пароход на гайки' и через пару часов закончили. Доложились. Граница закрыта. И стали ждать рейдовый катер. Табацкий, слава Богу, видимых физических повреждений не получил. Может леера спасли, а может крепкая черепная коробка. Но на его поведении это тут же сказалось, при возвращении.

Вот такое оно, МОРЕ.

Как мы возвращались, я напишу отдельно, это будет похлеще, чем 'Ёжик в тумане'. А пока все.

Пограничный отряд имени Матиаса Руста.
29-го мая 1987 года на нашу 8-ю заставу Раквереского пограничного отряда Прибалтийского округа приехал офицер разведки. На боевом расчете он взял слово и сообщил, что вчера, примерно в 16 часов, имело место нарушение государственной границы Союза ССР. Всем бойцам стало как-то очень не хорошо, все вспомнили, где несли службу и где и когда могли пролететь. Далее разведчик сказал, что легкомоторный самолет пересек границу на участке между нашей и 7-й заставой... Всем стало еще хуже, старшие нарядов приготовились отбыть для подстригания леса на пять лет, младшие на три. … И пролетев вдоль линии границы, пересек береговую черту между 3-й и 2-й заставами и углубился на нашу территорию. Надо пояснить, что морская граница проходит в 12-и морских милях от берега, это 22 километра с копейками. На душе личного состава заметно полегчало, но состояние подавленности осталось.
Строй распустили и все стали обсуждать случившиеся и слишком уж оживленные полеты вчера истребителей и вертолетов. Потихоньку страсти улеглись, поужинали и были загнаны на просмотр программы Время. Разведчик пошел с нами. Никогда не забуду его упавшую на грудь челюсть и глаза по восемь копеек, когда по ящику сказали про Матиаса Руста и Красную площадь. Таких подробностей не знал даже он.
Что после этого началось! Были собраны все журналы наблюдения со всех вышек всех застав. Расчет БИП рисовал план пролета и писал длинные подробные рапорты. Все командование отряда и начальников 2-й и 3-й застав имели на самом высоком уровне. Правда состава преступления не нашли, но на всякий случай влепили по строгому выговору.
Как же все происходило. Описание со слов приятеля служившего на БИП, и в смену которого случилось торжество. Руст вылетел из Хельсинки в юго-западном направлении, то есть в сторону Балтики. Над Финским заливом он резко снизился, выключил автоответчик и видимо сбросил в море бочку с маслом, на этом месте нашли масляное пятно. Финские диспетчеры посчитали, что самолет упал в море, и дали команду на спасательную операцию. Наш расчет РЛС ПВО все маневры Руста в нейтральных водах видел, и командование на всякий случай приготовило дежурную пару МиГ-23. Дальше Руст на бреющем полете повернул на юго-восток, пересек границу, прошел вдоль берега и пересек береговую черту, как уже говорилось, межу 2-й и 3-й заставой в районе Кохтла-Ярве. После пересечения границы ПВО подняли истребители, те обнаружили Руста над морем, но сделать ни чего не смогли, когда же Цесна пересекла урез воды, то цель потеряли. РЛС МиГ-23 по целям над землей работает плохо, а скорость не позволяет обнаружить визуально. Вертолеты же просто не успели.
А что же пограничники? А в том и прелесть операции Руста, что он знал, где пересекать береговую линию. Дело в том, что между 2-й и 3-й заставами по берегу идет теоретически не проходимый обрыв, его высота колеблется от 20 до 40 метров и тянется он километров пятнадцать. Поэтому 2-я застава охраняла только свой правый фланг, а 3-я - левый, только по урезу воды под обрывом утром гоняли по одному дозору. 28 мая видимость была плохой, и с вышек у застав ни чего не видели, и не слышали, это потом подтвердил и следственный эксперимент. И этом самом месте 'Посланец мира' совершенно случайно прорвался на территорию Союза.
Что было потом всем хорошо известно. Но я ни когда не поверю, что Руст действовал по своей инициативе и его ни кто не готовил.