Лейтенант Кузя

Вот всегда есть в любом коллективе люди, несколько отличающиеся от остальных. Или внешностью, или речью, или поступками. На них смотрят, как на чудаков, и через некоторое время привыкают к чудачествам, и эти чудачества не кажутся странными.
Был и у нас такой парень. Закончил он инженерное училище в Севастополе. Такой же, как и другие лейтенанты, ничем особым не выделялся, только вот тогда, когда он волновался, он начинал косить, вернее, его глаза начинали косить, и не в сторону носа, а в противоположную, в сторону ушей, в разные стороны.
Зрелище, я вам доложу, еще то, с непривычки жутковатое.
Звали этого лейтенанта Кузя - от фамилии. Был он среднего роста, рыжеватый, остроносенький. Нормальный офицерик. Если бы не волновался по пустякам и не косил глазами при этом, все бы было в порядке.
Первое, что запомнилось из его фокусов, было следующее.
Дело происходило по весне, 1 мая и запомнилось, потому как мы были в шинелях и в белых фуражках.
Дурацкая такая была мода - шинель и белая фуражка. Это из серии «Весна вручную». Снега полно или валит он с неба, да и прохладно весьма, а народ в белых кепках и в шинелях.
Ну ладно. Построили экипажи. Начальник штаба командует, что там положено для встречи Боевого знамени.
Сердца трепещут! Из-за угла казармы в сопровождении двух здоровенных лейтенантов с палашами наголо выносится Знамя части, в нашем случае - Флаг Военно-Морского Флота СССР, впереди капитан 2 ранга Зайчик - Старший помощник начальника штаба, бывший электрик, командир второго электротехнического дивизиона.
На фоне этих двух бугаев с палашами и третьего с флагом, Зайчик выглядит жалко, роста он маленького, личико напоминает заячью мордочку. Но ножку тянет, старается и чувствует серьезность момента. Протопала знаменная группа уже больше половины плаца и подходит к трибуне. По мере продвижения мимо стоящих в каре экипажей, в них, в экипажах, начинается нездоровое волнение и легкое веселье. Знаменная группа подходит к трибуне.
Бум-бум-бум - гремят по асфальту лейтенантские ботинки, дробно семенит впереди Зайчик. (Где у лейтенанта шаг, у него три).
Сверкают клинки палашей. Рвется на ветру Военно-морской флаг...,
Но рвется-то он - вверх ногами! Синяя полоса сверху, серп и молот со звездой снизу и вверх ногами!
Вот и трибуна. Далее начинается сольное выступление Командира дивизии.
«Стоять! Ну понятно, что ждать от Зайчика, он же электрик недоделанный или незаконченный! А вы куда, кони, смотрели?!»
Это он, очевидно, лейтенантам. Далее о ненормальных половых связях и вообще происхождении всей знаменной группы. Звучит все очень познавательно. Много новых свежих словесных оборотов и народного фолклора.
И тут взгляд Комдива попадает на нашего Кузю, он стоял в первой шеренге. Мало того, что у него от такой радости, как перевернутый флаг и сольное выступление Командира дивизии, глаза смотрели в разные стороны, так он еще умудрился стать в парадный строй в разных ботинках. На одной ноге был форменный ботинок, а на другой - гражданский коричневого цвета.
Это был апофеоз! Топтал Комдив его и нашего старпома с наслаждением неимоверным, забыв и про 1 мая и про заячий флаг.
Но все хорошее всегда быстро кончается, кончился и тот Первомай, долго его потом вспоминали.
Начались суровые военные будни.
Вообще, в качестве отступления можно сказать, что праздники в Вооруженных Силах - это просто беда. Надо тащится на построение на торжественный подъем флага, потом в городок за четыре километра пешком, там протопать мимо жен и детей. Уходит на это мероприятие, как правило, полдня, а то и больше. Самый хороший праздник был, конечно, Новый год и 8 марта. Построений и парадов не было.
Ладно, вернемся к будням. Долго готовились мы к сдаче задачи «К-1». Кто не знает, это подготовка корабля к выходу в море, знание уставов, служебных обязанностей, порядок в заведованиях, в материальной части, подготовка документации и целая куча всевозможных учений, тревог, отработок. Короче говоря, громадного объема работа должна быть проделана. И за каждым офицером корабля ходит флагманский специалист и считает, что его специальность самая главная, а все остальное - мура.
И вот на лодке происходит прием задачи N1, отработаны учения по борьбе за живучесть, пожары, поступление воды и тому подобное.
Теперь в четвертом отсеке начинается учение по радиационной безопасности. Собран весь личный состав отсека, кто-то из флагманов БЧ-5 и флагманский химик. Зовут его Чеснок, даже не по фамилии, а потому что уж очень он въедливый мужик.
Чеснок дает вводную: «Повышение радиационного фона в отсеке, всем включиться в индивидуальные средства защиты!»
В отсеке вырубается освещение, участники представления в темноте должны надеть индивидуальные средства защиты. Так как учения проверяет химик, он, как говорится, заказывает музыку, народ должен облачиться в химкомплекты КЗМ или КЗИ. Кошмарная одежка, я вам скажу. КЗИ чуть полегче, правда.
Ну оделись, повозились по отсеку, с точки зрения личного состава лодки все в порядке, ну а Чесноку, конечно, не нравится. Зажгли свет и химик начал разбор полетов, то бишь учения. То не так, это не так, все не так, короче.
Люди стоят в этой химической одежде, потеют, слушают раздолбон проверяющего, а что делать?
Дошла очередь и до лейтенанта Кузи, а он по штатному расписанию являлся командиром 5-го реакторного отсека.
Чеснок: «А где командир 5-го отсека, позовите его сюда».
Из какого-то угла появляется нечто...
Маску Кузя не снял, мало того, он надел весь этот костюмчик зеленого цвета задом наперед, как умудрился - неведомо. Но выглядел он так: непонятным образом ему удалось надеть верхнюю часть КЗМа нормально, но шлем обернулся жгутом вокруг шеи. А нижнюю часть костюма - штаны с лямками - надел как раз задом наперед.
И на изумленного флагманского химика двигался пятками вперед с перекрученной дважды шеей инопланетянин по имени Кузя. Еще на нем была надета противогазная маска с гофрированным хоботом. Руки тоже были неестественно выгнуты ладонями наружу. На противогазной маске была пилотка и тоже «крабом» назад. При этом он пытался что-то докладывать Чесноку. «Бу-бу-бу-бу...»
«Доктора сюда, доктора!» - заорал Чеснок - «Снимите с него маску, ему же плохо!» Венцом всего было то, что когда с Кузи содрали маску, Чеснок увидел его глаза, смотревшие в разные стороны. Он чуть сам не грохнулся в обморок. От переживаний Кузины глаза совсем разбежались по сторонам. Зрелище было не для слабонервных.
Задачу по части флагманского химика мы сдали с пятого раза.
В качестве эксперимента пытались повторить вариант Кузи с одеванием КЗМ - не получилось.

Что называется, не везет так не везет. После сдачи той достопамятной задачи прошло уже порядочно времени, Кузя служил и неплохо на другом пароходе и был уже капитан-лейтенантом.
Поехал я в как-то Мурманск встречать семью с поезда. Встретил, все в порядке, сидим на вокзале и ждем автобуса в городок.
Пошел я водички купить, что ли. И встретил у ларька с водой Кузю, который уезжал в отпуск. Поздоровались, все как обычно, куда едешь, как дела и все такое.
Кузя покупает в ларечке пирожок с рыбой. Откусывает и вынимает изо рта передний зуб! Потрясающе! От обиды и от боли глаза в разные стороны. Вот такая невезуха у человека.
Потом служба как-то развела нас. Нормальный был парень, грамотный офицер, но с чудачествами.

«Параллели». Госпиталь ПВ, Душанбе.

«-Да как же их запомнить-то?! Параллели эти да перпендикуляры?» - так морщится лоб - аж кончики ушей движутся.
Вова-пятиклассник учит математику. Дома. Сидя за старым шатким столом с истёртой клеёнкой. Учебник в кастрюлю уперся - заместо подставки, тетрадка - вкривь - вкось лежит - мается ученик.
* * *
Во сне сегодня снова себя таким и увидел. Смешно. Стол и клеёнка - те же, что и в детстве, на кухне в углу. Питерские кухни, коммунальные, чем хороши? РАЗМЕРОМ! Необъятнофутбольноразмерные. На три плиты у них была. А, говорят, даже на пять бывают!
Вот и видит он себя тогдашнего со стороны. В своём же сне себе - пятикласснику подсказать хочет - на пол глянь и потолок! Они, мол, параллельны!
Стены - нет!
Не всегда.. На их кухне коммунальной стены к окну большому сходились. Где светлее было. Где и уроки бы удобней делать, но там нельзя. Там чужой стол. Крепкий. Новый. Целый. Вот бы успеть, в следующий раз себе подсказать во сне - ПОЛ И ПОТОЛОК ПАРАЛЛЕЛЬНЫ. Ножки стола у окна его столешнице ПЕРПЕНДИКУЛЯРНЫ!
Надо запомнить. Ещё раз приснится - скажу.

Володя, глаза нехотя размыкая, задумался - какого чёрта он параллели учит не одну ночь подряд? Потом сам себе и хмыкнул. Да ладно! День за днём уже неделю одно и то же.
Руки в мозоли. Занозы не в счёт.
Глаз «наметался».
К параллельным линиям привык.
Доска.
Фугование.
Глаз к торцу - ровно?
Другой край на станок. И то же самое.
Ровно? - доску в сторону.
Свист-скрип-скрежет.
Ножи хоть и нормальные ещё, да по такой доске сырой завтра менять, видать, будут. Или уже сегодня? Пилу неделю не «разводили». Днём - некогда. Вечером руки сильно дрожат - устают.
Да и не умеет он. К станку поставили его - а что ещё оставалось-то? Станок, оно конечно, громко сказано. Так - станочек с пилой и фуганком. Семьдесят на сорок на метр.

Хорошо, хоть, что его поставили. Да, ещё хорошо, что в казарме спит, а не в палате. В палате он и так два месяца провалялся.
Взвод обслуживания в госпитале небольшой, да казарма у него хорошая. И питание - из котла госпитального. Многие на Володином месте оказаться бы хотели.
«Тёплое место» называют. И многие, в госпиталь попадая, мечтают остаться здесь - до «дембеля» дослужить.
Госпиталь - не граница!
И, тем паче, не отряд. А с мангруппой вообще сравнивать нечего!
Многие хотели бы.
А если б знали, что делать придётся?
Кто б остался?
Чтоб эти параллельные линии и перпендикулярные срезы - до боли зубной, до скрежета - погромче металлического, надоели!!!
Много досок параллельных. До вечера отстрогать. После ужина - распилить. По двум меркам. Во, визгу-то!
Даже сквозь вату, в уши забитую.
Перпендикулярно и параллельно!
Как-никак - АРМИЯ!
И пусть ночью гвоздями эти доски скрепляют два старика из местных - но тоже - армия.
И если вечером Володя с Андрюхой запас нормальный оставят, то до утра, до самого завтрака стук молотков в столярке стоять будет.
Монотонно - молоточно- гулкий.
И утром будет машина.
Из рук Володиных параллельные доски выходят.
Из рук стариков - перпендикулярные ящики.
Длинные.
Тяжелые.
Не по весу своему тяжёлые - по предназначению.
И заберёт машина груз. Пока просто - груз. Без номера.

ЭХ!
Лучше б вообще столярка молчала!
И циркулярка молчала и фуганок!
И молотки по ночам с цикадами не спорили бы!
Меньше работы - оно бы всем лучше. И здесь.
И где-то ТАМ.
По адресам, куда эти перпендикуляры горе принесут.
Осязаемое.
С тем цинком, который их позже наполнит, они станут другим грузом. Что и на души и на сердца и на память давить будет.
«Груз 200» кто-то на нём трафарет поставит.
А пока - это просто ящик.
Но много их во дворе к утру. Страшно много....

Госпиталь.
Тыл.
Параллель войне.

А где - то дом и параллелью, через слёзы, - холмик могильный.

Параллели!!!
Вот они и снятся.

Дорогой коньяк или пижонское гусарство.

Второй курс уверено перевалил через экватор и шел к своему достойному завершению. В учебных аудиториях в правом верхнем углу доски начался обратный отсчет количества дней, оставшихся до очередного летнего отпуска, ежедневно обновлявшийся дежурными и ревностно за этим следившими и уже ощущавшими себя «дедушками советской авиации» курсантами. Но звезды вдруг легли не так. Пару-тройку подряд произошедших в увольнении залетов и фитили, вставленные вышестоящими командирами во все пихательные отверстия Шефа (начкурса), раскрутили «маховик репрессий». Выход на свободу был резко ограничен и обставлен многочисленными фильтрами в виде отсутствия хоть малейших задолженностей по учебному процессу, 6-тью чисто выполненными подъемами-переворотами в сапогах, порядка в тумбочках, степени заправленности коек и времени подъема конкретного индивида по созвучной команде, длины коротко остриженных волос, а также обыкновенной дурости начкурса, курсового офицера и младших командиров... А так хотелось подышать воздухом свободы! Решение вызревало недолго. Единственной возможностью выйти «за забор» была организация культпохода в кино. После очередного послеобеденного построения комсорг учебной группы был запущен в канцелярию. То ли Шеф хорошо пообедал, то ли зализались раны от фитилей командиров, то ли просто нам повезло, но милостивое разрешение на культпоход было получено. Излишне говорить, что изъявили желание приобщиться к высокой культуре практически 90% группы, но после многочисленных ампутаций и кастраций списка киноманов, произведенной Шефом, в нем осталось 12 человек. Были собраны деньги на билеты и культорг из местных запущен на 2 часа в кассу предварительной продажи... Кинотеатр для посещения был выбран не случайно. В досоветские времена в этом здании располагался театр варьете, от которого остались фривольно расписанные стены зала и отличнейший буфет в подвале, оформленный как бар, в котором практически всегда был в продаже недорогой коньяк, хороший кофе и легкая закуска. У курсантов заведение пользовалось заслуженной популярностью. И вот желанный выход за КПП. От основной группы сразу же, договорившись о месте и времени встречи, откололось несколько человек, в планы которых в этот вечер не входило повышение своего культурного уровня путем прикосновения к шедеврам отечественного кинематографа. «Феликс», «Джавдет» и «Алекс» договорились провести время до сеанса и вместо просмотра дежурного киножурнала «Новости дня» в подвальчике. По 150 г коньячку, по чашке кофе, по бутербродику, чтобы потом, с ощущением разливающегося по телу тепла и умиротворенности посмотреть фильм... Рассчитывали уложиться по 4 рэ с копейками с носа. Феликс и Джавдет дали по пятерке, пятерка и трояк была в кошельке у Алекса. Так как их группку долго проверяли и осматривали перед выходом и времени оставалось мало, то троица практически бегом слетела по лестнице в буфет и рванула к стойке.
- Нам по 150 коньяка...., - начал было Алекс.
- Вы не будете этот коньяк пить, мальчики, - безапелляционно прервала его буфетчица.
- Как не будем? Почему?
- Это коньяк не для вас.
- Как не для нас? Почему?
- Для вас это дорогой коньяк, 4-80 - 100 г., - равнодушно-усталым тоном отвечала буфетчица.
Этот равнодушный тон и заставил вскипеть кровь из-за униженной гордости будущих офицеров. 4,80х1,5=7,20х3=21,60 + какую-нибудь конфетку заесть каждому, итого 22 рубля - пронеслось в голове у Алекса. Спасибо первой учительнице Мари Палане (Мария Павловна), которая еще в первом классе учила быстро считать в уме. В кармане три пятерки + трояк = 18.... А-а-а! Еще же за обложкой военного билета заныканная пятерочка 18+5=23. 23 рубля! Хватит - молнией пронеслось в голове.
- Три по 150 коньяка и по конфетке, - с металлом в голосе произнес Алекс.
- 22 рубля 20 копеек, - нарочно посчитав самые дорогие конфеты, с уже нескрываемым раздражением вынесла «приговор» буфетчица.
- Сдачи не надо! - гордо вывалив на стойку пятерки друзей, содержимое своего кошелька и обложки военного билета, сообщил Алекс.
Затем они, пронаблюдав процесс разлития 3х150 и забрав рюмки и конфеты, сели за столик. Первые секунды прошли в напряженном молчании.
- Да, по 7,66 и 6 в периоде с носа... это бутылка водки с хорошей закуской, - проскрипел с сожалением Феликс.
- Но не мог я по-другому! После ее слов...., - начал оправдываться Алекс.
- Да не-а... все правильно... Только все равно жалко, эх..., два шестьдесят в казарме получишь - пробурчал Феликс
- Правильно... но только, Леха, я тебе 2,60 ... только с получки отдам, ладно? - отозвался Джавдет.
- Ладно... Эх, ... придется теперь до получки «Приму» курить... Гусары... бля...

Неведующий да не убоится

Январь 1945 года, где-то над Филлипинами. Лейтенант Ракс (в народе «Вождь Радаров», или просто «Вождь») с трудом разлепил веки и, убедившись в относительной благополучности бытия, вернулся в потные обьятья эротического сна. Злые демоны, замаскированные под пару моторов «Пратт & Уиттни» (2100 л.с., 18 цилиндров, 46 литров каждый), несли лейтенанта на встречу с тропической ночью и грозили приключениями, но это никоим образом на сюжете сновидений не отражалось. Демонами заведовал капитан «Тихоня Ганс» Шрайбер. Он же отвечал за все остальные куски умело обработанного металла, в сумме составляющие ночной истребитель П-61, по недосмотру педантов слова названному кем-то «Черной Вдовой». Вождь был не при делах, так как радиолокатор с этой конкретной машины еще вчера сняли бледнолицые (инженеры), под предлогом промывки «огненной водой». Заодно промыли чем-то и Вождя, причем настолько обстоятельно, что уходящий день и прошлую ночь он помнил очень и очень смутно.
Тихоня творчески самовыражался. Его изобретательные словосочетания добавляли драматической остроты в порнографические грезы, но нередкие ссылки на персонаж со странным именем «Штепсель» понятным образом беспокоили. От озвученых намерений Тихони в отношении этого фигуранта несло садистикой и извращениями. Вождь решил проснуться и через интерком выяснить, какая беда занесла его в самолет совсем без радара, и в какую из шести сторон света он сегодня летит. Тихоня суть дела обьяснил быстро, оставаясь все в том-же избитом русле извращений и садистики, только заменив везде по тексту «Штепсель» на «Вождь». Зоофил, подумал про него Вождь и вспомнил все.
Начальник разведки эскадрильи майор Чак Барбер, он же «Штепсель», был счастливым обладателем агрессивной сторожевой болонки. Псина никому не давала прохода, ее тихо ненавидили, но со Штепселем приходилось считаться. Прошлой ночью Вождь со товарищи, приняв неравномерно, впали в меланхолию и, как обычно бывает с образованными людьми в таком состоянии, учудили. Какой-то час упорного труда, и воющий песик прогаллопировал по расположению в виде совершенно непотребном - на правом боку было написано «не влезай, убьет», а на левом, наоборот, «упор для ноги». Аккуратненько так, по трафарету. Но самом военном зеленом фоне. Наутро в хатку к Вождю и Тихоне заглянули в поисках объяснений командир и, персонально, Штепсель. Так как Вождь просыпаться отказался, по репе получил незаслуженно трезвый Тихоня. Итог - увольнительная накрылась медным тазом, а на вечер было запланировано выполнение «учебно - воспитательной» задачи, отработка перезапуска двигателей в воздухе на малых высотах. Над занятым японцами районом. Без боеприпасов. Утешало только то, что Вождю также предстояло принять посильное участие, и Тихоня пообещал себе, что устроит соседу вечер полный дешевого адреналина и слез раскаяния.
Выйдя в район, «Вдова» рыбкой пошла вниз. Вождь попытался силой воли победить борющийся за независимость желудок. Спать больше не хотелось. Чихнул и заглох демон номер один - двигатель по левому борту. Под крыло понеслись какие-то сторожевые вышки, угрюмого вида бараки, люди с печальными азиатскими лицами и большими пулеметами. Без перерывов матерящийся Тихоня заложил «свечу», запустил демона номер раз и «дал отдохнуть» номеру два. Земля на втором заходе была ближе, бараки угрюмей, но на лицах появились улыбки. Похоже, мы здесь надолго, решил Вождь, может даже ночевать останемся.
- Тихоня, айда домой, а? У них зенитки есть, фугасом получим в задницу, я тебя через линию фронта тащить не буду.
- Вождь, ТВОЯ задница фугасы хавает на завтрак. Она у тебя как китайская ловушка для фейерверков и огромна до такой степени, что вражеские батареи на нее наводятся почти вслепую. Ничуть не удивлюсь, если вы с ней - почетные члены Токийского профсоюза зенитчиков. Так что, сгинь, злыдень, не мешай кататься!
Видимо, желая как можно полнее донести свою мысль до благодарной аудитории, Тихоня остановил оба двигателя одновременно. Вождь впал в легкий ступор, а Тихоня в наступившей тишине открыл форточку кабины и радостно прокричал улыбающимся снизу добрым лицам - Штепсель Мудак!
... Капитану рэйнжеров Принсу хотелось притвориться чем-то очень плоским и совершенно незаметным. Сумерки не ночь. С его позиции сторожевые вышки с пулеметными расчетами просматривались очень хорошо. О том, как просматривается с этих вышек его позиция, думать совершенно не хотелось. Между краешком чахлых джунглей, где залегла его ударная группа, и охраняемым периметром вся растительность была истреблена. Преодолеть эту полосу отчуждения оставаясь незамеченным невозможно. По крайней мере, было невозможно, до этого авиашоу. Сейчас глаза охраны были прикованы к небольшому двухмоторному самолету, который, как призрак оперы, носился на бреющем между вышками, попеременно глуша и запуская двигатели, и выказывал явное намерение пойти прямо здесь на вынужденную. Похоже, Штаб обещанное пугало таки выкатил. Принс шепотом передал по цепи - вперед, ребятки.
Без приключений добрались до забора из колючки, залегли. Шоу неожиданно прибрело опасный характер - у «призрака» остановились оба двигателя. Принс мрачно прикинул, кого можно будет послать в поисковую. В звенящей паузе с неба отчетливо донеслись ругательства на английском, охрана возбужденно зашумела. Но, прокашлявшись, вновь зарычали моторы, и самолет ушел в сторону недалеких сопок, сдувая с крыш бараков солому. Пора, решил Принс, понеслась. «Огонь вести экономно, за забором есть свои...»
...Штепсель любил трудиться в своем офисе в тишине, по утрам - полеты начинались исключительно ночью, в силу специфики эскадрильи. Даже не работать, а мечтать. О том счастливом моменте, когда закончиться война, и можно будет вернуться читать лекции на родной кафедре психологии. На идеально чистом столе лежал бланк радиограммы.
«Операция завершена успешно. Спасибо за содействие. Предлагаю экипаж поощрить/представить к награде.
Полковник Муччи, Ю.С. Рэйнджерс
PS: Кто такой Штепсель?»
Обождем с поощрением, решил майор Барбер. На пока пусть эти герои заборы красят. Живописцы!
В углу обиженно заскулила подстриженная налысо собака.

В январе 1945 года группа из 127 Рэйнджеров и 200 филлипинских партизан захватила японский лагерь Кабанатуан, освободила и перевела через линию фронта 511 военнопленных, большинство из которых - ветераны «Батанского Марша Смерти». Говорят, генерал МакАртур держал судьбу этих людей на своей совести. Армейская авиация оказала поддержку в виде своебразного отвлекающего маневра. Все остальное мои домыслы and maxez, welcome back.

Реальность абсурда

Пытался я получить высшее образование. В Москве не вышло, ну почему - длинная история, один курс закончил в родном областном центре еще до армии, решил продолжить заочно в Киеве, поступил в КИИГА (чуть позже - КМУГА (на держмове - КМУЦА), сейчас НАУ).
Приехал на очередную зимнюю сессию. Кроме собственно экзаменов и зачетов проводились еще так называемые установочные лекции и семинары. Вот на один такой семинар, по философии, собралась наша группа заочников, большинство - работники гражданской авиации, но были и двое военных, два капитана - командиры звеньев Су-24 и Ми-24. Погода была мерзкая, транспорт ходил еле-еле и препода-философа мы не дождались, прождали полпары и разошлись, а пока ждали, разговаривали на всякие околофилософские темы, про разные термины, понятия (научные, а не криминальные). Дошла очередь до понятия абсурда. Бросаю фразу:
- Абсурд везде есть, даже знаменитая детская абсурдная загадка: "Летят два крокодила, один - зеленый, а другой - а Африку..."
Меня перебивает военный вертолетчик:
- А знаю, сдаточные испытания Ми-24.
- Как это?
- Ну прилетаем мы в Арсеньев, выползаем из Ан-12-го, смотрим - летит пара Ми-24-х, Один в зелено-зеленом камуфляже, с красной звездой на борту, мы его потом забрали, а второй - в желто-коричневом камуфляже, с зеленым кругом на борту - в Ливию ушел. Точно, как в этой загадке: "Летят два "крокодила", один - зеленый. а другой - в Африку"...

Так что в любом, казалось бы, абсурде бывает вполне реальное содержание.