Концерт на память:
встреча в сентябре
Литературные персонажи борттехник Ф. и борттехник М. известны читателям по знаменитому «Бортжурналу 57-22-10», в котором бывший борттехник Ф. описал свою славную и героическую службу в 302-й вертолетной эскадрилье с первого до «крайнего» дня. Но одно примечательное событие, случившееся в легендарной эскадрилье, он почему-то упустил. Он не рассказал о том, как вертолетчики Ф. и М., приспособив радиомикрофон и магнитолу, записали концерт А.Розенбаума, а потом получили на аудиокассете автограф певца. Возможно, автор не усмотрел ничего героического в том эпизоде или запамятовал его. Может быть, он просто не смог придумать какую-нибудь ключевую фразу или подходящее название для рассказа, как в случае с вертолетом со сломанной стойкой после столкновения с горой. Когда его друг борттехник М., не будучи писателем, придумал название и написал рассказ «Вот ничего себе, убрали шасси!», писатель Ф. сокрушался, - каким образом дилетант, не знающий рецептов сочинения правдивых историй, смог объехать его, профессионала, на вираже? Он даже в своем рассказе «Наши все еще летают» доказывал, что написанное его другом не соответствует действительности, поскольку, мол, сам был при посадке вертолета, подкладывал под него автомобильные шины, а борттехник М. стоял далеко. Когда записывали концерт, борттехник Ф. тоже принимал самое непосредственное участие, лично прикрепив изолентой свой радиомикрофон к штативу певца. Участие принимал, а рассказ об этом не написал.
После «Бортжурнала» писатель Ф.написал два десятка новых историй, но и в них ничего не было о концерте. Тогда бывший борттехник М. еще раз решил подсобить другу-писателю, несмотря на вероятность критики с его стороны. Он однажды нашел у себя в квартире памятную кассету с автографом, вставил ее в ту самую магнитолу и прокрутил запись. Он слушал не только песни, там были записаны голоса сослуживцев, шумы работающих радаров, звуки взлетающих самолетов, слова замполита - и старая магнитола Sony, словно машина времени, перенесла бывшего борттехника М. в тот далекий день...
Так в феврале этого года появился рассказ «Концерт на память». В ответ пришли отзывы от старых друзей, в том числе и от писателя Ф., они вспомнили подробности, отыскали фотографии, написал даже советский эмигрант из Германии, а рассказ через него дошел до самого певца, и он тоже откликнулся: «Все получил. Спасибо. Пароль действует». Об этом было написано во втором рассказе «Послесловие к концерту», который вышел 15-го мая.
Для завершения истории о том достопамятном концерте по всем канонам третий рассказ напрашивался сам собой, и так получилось, что еще до своего появления, он предопределил ход жизни старых друзей в ближайшей перспективе. В итоге заранее предначертанный путь неотвратимо привел их к встрече с певцом, теперь уже заслуженным артистом России. Такова краткая хронология событий от февральских дат через майские праздники до сентябрьской встречи. Итак, вниманию читателя предлагается новая история о приключениях борттехника Ф. и борттехника М. в мирное время в изложении второго из них.
В августе минувшего лета мне пришло письмо из Германии от администратора форума поклонников Розенбаума, с которым я познакомился по следам первого рассказа. Он нашел его на Биглере и, узнав, что существует эксклюзивный афганский концерт своего кумира, выпросил у меня оцифрованную запись, с тех пор у нас завязалась переписка. И вот он в письме сообщал, что скоро начнется гастрольный сезон, АЯ традиционно открывает его в БКЗ «Октябрьский» в Питере 27 сентября, а уже 29-го выступит в Уфе - «для тебя всего лишь 200 км».
Вскоре, оказавшись по делам в Уфе, я встретился с бывшим борттехником Ф., а ныне редактором отдела прозы журнала Бельские Просторы Игорем Фроловым у него в редакции и предложил ему идею посещения концерта, и, заодно, возможной встречи с певцом. Он поддержал мое предложение и сказал, что теперь надо подумать о подарках, не с пустыми же руками идти на встречу после стольких лет.
Приехав домой, я, долго не думая, решил оформить компакт-диск с оцифрованной записью концерта Розенбаума, с которым он выступал перед нами в июне 1987 года. Почему-то и название для диска пришло в голову сразу же - «Шинданд-Аэропорт» - слова певца из концерта. С оформлением обложки помогли в редакции многотиражки Заводская Панорама, где печатались первые два рассказа, и эти газеты я решил также подарить певцу, хотя электронная версия первого рассказа у него уже была.
«Классная идея с диском! Главное теперь, прорваться к АЯ! Могу дать тебе телефон его администратора, правда, не знаю насколько это удобно, он всегда с ним на гастролях. Если АЯ будет в хорошем настроении, то обязательно в гримёрку пригласит. В крайнем случае, пароль можно напомнить, - написал мне новый друг из Германии, в ответ на мое письмо с эскизом обложки диска. - Я смотрю, ты даже меня решил упомянуть на обложке - спасибо! Планируете ли вы с приятелем и на этот раз сделать запись? Если тихонько примостить диктофон... нет-нет, не у стойки микрофона!»
В результате все так и вышло, как запланировали. Два билета на концерт были куплены еще за месяц. Я выехал в Уфу в день концерта, по дороге позвонил Фролову, передал номер администратора певца и поручил ему обговорить все насчет встречи. Игорь уточнил у меня имя-отчество певца и, дозвонившись с третьей попытки, изложил администратору наше намерение, объяснив, что Александр Яковлевич 25 лет тому назад приезжал в нашу эскадрилью с концертом, а мы теперь приготовили подарки для него и хотели бы встретиться. Услышав о подарках, администратор предложил подойти к служебному входу за полчаса до концерта, и спросил, откуда у нас номер его телефона, Фролов ответил, что через форум поклонников передали, в ответ услышал: «А-а, ладно, понял».
Мы с Игорем обговорили предстоящую встречу, решили взять с собой фотоаппараты, не забыть ручку для автографа, я посоветовал ему на всякий случай прихватить и удостоверение журналиста. Договорились пораньше приехать к Городскому дворцу культуры на Проспекте Октября и встретиться у статуэток танцующих журавлей перед зданием, которые там были еще во времена нашей учебы.
Подъехали на автобусах к остановке почти одновременно, поздоровались. Бывший борттехник Ф. был в отличном настроении, бодр, выглядел хорошо, но немного своеобразно. Он явился на концерт в потертом кожаном пиджаке, джинсах и темных очках, в руке держал небольшой портфель. Надо сказать, что в подобной экипировке он не очень был похож на тонкого эстета и ценителя авторской песни, а, скорее, напоминал типичного гангстера из Лас-Вегаса или чикагского мафиози, которые при любой погоде ходили в черных очках и с автоматом в портфели. Я, конечно, не стал критиковать его дресскод, но в таком виде пробраться к заслуженному артисту будет сложнее, у которого, наверняка, есть штатные телохранители. Хотя мягкий голос и добрая улыбка моего друга при общении вблизи сводили на нет подозрительность его внешности издали.
Перешли по зебре на другую сторону проспекта, подошли к фасаду дворца, но журавлей там не застали, на месте статуэток с фонтанчиками торчало рекламное сооружение. «Осень, улетели на юг» - сказал Игорь в ответ на мой вопрос, правильно ли мы приехали? Подойдя поближе, увидели на баннере афишу со знакомым портретом: «29 сентября, ГДК, Александр Розенбаум с новой программой «Вперед, в прошлое».
Пока было время, решили пройтись вокруг дворца и поразведать, где у этого здания служебный вход. «Скульптурная композиция с танцующими журавлями облегчал тяжелую архитектуру дворца, жаль, что они «улетели» - сказал, я, оглядывая громадное здание. «А знаешь, что зимовать они летают в Индию через наши места, и на опасной высоте, душманские снайперы сбивают их по пути во множестве» - сказал борттехник Ф., - да и нас тогда перещелкали бы, не чередуй мы предел с потолком. А птицы так не умеют, поэтому, пока духи-браконьеры всех наших журавлей не перебили, сейчас решили обучать их летать по другому маршруту на самом высоком уровне».
Мы зашли во дворец, подошли к вахтерше, она показала нам и внутренний вход в служебное помещение. Писатель решил здесь подписать свои подарочные журналы и книги. Сели за свободно стоявший в вестибюле стол, он открыл книгу, попросил меня показать свободное поле изнутри обложки. Это была его книга из третьего, уфимского издания, которая теперь называлась просто «Бортжурнал 57-22-10», хотя второе издание «Летать так, летать», может быть, певцу понравилось бы больше, но у автора их уже не было. Потом он подписал два журнала Бельские Просторы N9 со своим рассказом «Учитель Бога» - по одному экземпляру мне и певцу. Я свои два компакт-диска, две газеты с рассказами подписал заранее. На диске, предназначенном певцу, написали: «Александру Яковлевичу от авторов записи, 25 лет спустя, 29.09.12, с уважением».
Вышли из дворца, спустились по гранитным ступенькам на площадь. В это время у левого крыла останавливается черный джип и из него выходит человек в кепке, похожий на Александра Розенбаума. Но белая щетина, очки, козырек и поднятый воротник мешают опознанию. Все происходит совершенно неожиданно, может быть, это и был сам певец. Я Игорю почти шепотом говорю, - смотри, кажется, Розенбаум подъехал, - а он озирается по сторонам, толком ничего и никого не видит. До джипа остается расстояние метров десять, но, увидев двух подозрительных мужчин, приближающихся к машине, подскакивает охрана, преграждает нам путь и спрашивает, кто, зачем и куда? Мы объясняем, но суровый охранник строго велит отойти, говоря, что певец скоро подъедет туда, и указывает на парадный вход. А таинственный человек и несколько сопровождающих его персон исчезают за дверями служебного входа.
- Когда приближаемся к охране певца, ты хоть свои солнцезащитные очки сними, а то примут нас за злоумышленников и скрутят, - сказал я Игорю. - Еще на остановке я об этом подумал, так оно и вышло, и что теперь нам делать?
- А ты в следующий раз, как заметишь телохранителей, подай условный знак. Очки я даже ночью не снимаю, и даже сплю в них.
Мы решили подождать еще немного и созвониться с администратором артиста минут за пять до назначенного времени. Я напомнил Игорю, что название, которое я дал диску - «Шинданд-Аэропорт» - это и есть тот самый пароль, по которому певец тогда обещал пропустить на свои концерты, если будут проблемы.
- Ну вот, попробуем теперь добраться до него через пароль, если сработает. И хорошо, что назвал диск именно так» - сказал борттехник Ф.
- Должен сработать, он сам написал мне в ответ на первый рассказ, что пароль действует.
Позвонили администратору, он велел подойти к служебному входу. Мы подошли, поднялись на крыльцо. Но двери уже был закрыты изнутри железным штырем поперек намертво - никакими паролями не вскрыть. Подергали ручку, постучали, потоптались перед входом и решили, что все, встреча сорвалась, и уже до начала концерта совсем недолго остается.
Вспомнив про служебный вход в вестибюле, рванули туда, проталкиваясь через идущих на концерт людей. Прибежали, но там нас снова остановили два охранника, внезапно появившись перед нами как две тени, что я даже не успел предупредить друга насчет его темных очков. Мы стали объяснять им нашу цель, а Игорь вытащил красное удостоверение с надписями ПРЕССА снаружи и «И.А.Фролов, псевдоним: Десяткин» изнутри. В это время вышел администратор и сказал охранникам пропустить нас. Мы зашли в узкий коридор между залом и гримерными комнатами. Но, прежде чем пройти дальше, администратор спросил, что за у нас подарки. Я вытащил диск, показал обложку с названием, потом открыл футляр с содержанием внутри, которое начиналось с «Белой ночи» и завершалось песнями «Вальс-Бостон», «Утиная охота» и «словами благодарности певцу от дивизионного замполита».
Для администратора знакомые песни и слова замполита сработали лучше, чем неизвестный ему пароль, и он проводил нас к столу с фуршетом, стоявшему в коридоре и предложил немного подождать, и если что, перекусить бутербродами и кофе. Из концертного зала доносилось, как музыканты пробовали акустику, настраивали инструменты, а певец «настраивал» голосовые связки. Стало веселее, мы выложили на край стола подарки, приготовили фотоаппараты, авторучку и стали ждать, полагая, что здесь же, за накрытым столом и произойдет встреча. «Не так-то просто добраться до знаменитостей» - сказал борттехник Ф., отдышавшись. «Да. Если бы не администратор, вряд ли даже твое удостоверение журналиста с двумя фамилиями помогло» - сказал я. «Вот и напиши в рассказе все наши приключения подробно, в качестве инструкции для желающих получать автографы» - посоветовал журналист.
Минут через десять музыка затихла, из зала вышел Розенбаум. Теперь это был точно он - в тонком шерстяном свитере, в очках, совсем без волос, с короткой седой щетиной, а усы те же. Он повернул голову в нашу сторону, открыл рот, будто что-то хотел сказать и вошел в одну из гримёрок. Но мы не пошли за ним, решили подождать дальнейших указаний администратора. Он вскоре появился и позвал нас, и мы, торопливо собрав подарки, вошли в комнату.
- А-а, шурави! - слегка улыбаясь, сказал Александр Яковлевич и поздоровался с нами за руку. Но видно было, что он уже весь в своем предстоящем выступлении. Пятая? - спросил он, увидев название диска, имея в виду 5-ю гвардейскую дивизию в Шинданде. Я, подавая ему компакт-диск, говорю: «302-я вертолетная эскадрилья, вы у нас двадцать пять лет тому назад давали концерт, а это тот самый концерт «Шинданд-Аэропорт» - вам в подарок». А запись очищенная? - поинтересовался его администратор. Я ответил, что с записью дополнительно занимался товарищ в Германии, и все вопросы ему. Игорь в это время показывал певцу свою книгу и журнал, предложил поместить в журнале подборку стихов, если он пожелает. Певец ответил, что у него есть непесенные стихи, и он подумает. Я попросил Александра Яковлевича расписаться на дисках для себя и для борттехника Ф. и подал ему авторучку. Он размашисто расписался вдоль лопастей вертолета на обложке знакомым по старой кассете почерком: «Рад встрече, А.Розен. 12». В это время Фролов приготовил фотоаппарат, и мы втроем встали в ряд, певец оказался в центре. Администратор дважды щелкнул, но, как потом выяснилось, один снимок засветился от зеркала, в итоге одно нормальное фото получилось. Я тоже начал было вытаскивать свой фотоаппарат, но администратор сказал, что все, время вышло, скоро концерт. Они сели в кресла, и мы, поблагодарив их за встречу, ушли.
Было уже ровно семь вечера, мы поднялись на балкон и заняли свои места. Пока не выключили свет в зале, Игорь подписал вторую книгу мне на память, приписав: «...такой же экземпляр только что получил А.Розенбаум, г. Уфа, ГДК».
Потом был концерт. И был он, надо признаться, великолепен - мы даже не ожидали. Розенбаум, за десять минут до выступления выглядевший уставшим, с каждой песней пел все мощнее, а после антракта, сменив черный фрак на одежду светлых тонов, вовсе преобразился не только внешне, и зрители уже подпевали всем залом. За каждое исполнение певец получал бурные овации и целые охапки цветов. Игорь почти не видел происходящее на сцене, спрашивал у меня, я ему комментировал, а он, откинув голову на спинку кресла, слушал. Сверху сцена была хорошо видна, и мы сделали несколько снимков. А в первом отделении концерта Александр Яковлевич спел песню «Караван». «Я знаю, что сегодня в зале есть ветераны-афганцы, убежден в этом», - сказал он перед исполнением.
После концерта у выхода я купил концертную афишу на память, и мы пошли пешком по ночному проспекту, делясь впечатлениями. Было легко, свежо и тепло после дождя, принесенного циклоном, который, возможно и был причиной неважного вида певца перед концертом и моей легкой головной боли тоже. А может, я просто переволновался.
- Мне показалось, чем он старше, тем больше эмоциональной мощи вкладывает, слушать равнодушно невозможно, даже если слова кажутся не такими насыщенными. Все же песня, особенно авторская - особый жанр искусства, и думаю часто, что высшая, - говорил борттехник Ф., вдохновенно.
- Да, - согласился я с ним, - музыкант находится на вершине иерархии искусств, все остальные располагаются ниже.
- А писатель где, как ты думаешь? - спросил борттехник Ф. с тоном настороженности в голосе.
- Где-то рядом с поэтом, а в самом низу журналист, - ответил я, - ты расположился в золотой середине!
- Представляешь, участвуя в овациях, я пожалел, что не музыкант, не автор-исполнитель. Писателю такого никогда не услышать - а это возвышает необыкновенно.
И писатель замолчал. В этот момент мне захотелось выразить сочувствие своему старому другу, идущему рядом по темному тротуару в черных очках, за которого я все время боялся, что споткнется или наступит на лужу. Я хотел сказать ему, что прочитав рассказ «Учитель Бога», в котором автор, как сказала одна его поклонница, осязаемо слышно перемешал тихий шорох желтых осенних листьев с тонким звоном остро отточенных математических формул, Розенбаум сам позавидует Фролову. Он пожалеет о том, что певцу никогда не написать такие рассказы. Он увидит на обложке книги отзывы читателей, и какие отзывы, тебе ли жаловаться! - «Лучшее, что читал, все правда». «Ля бомба! Читал как привязанный». «Автор очень лиричен». «Прочитала на одном дыхании, плакала». «Тронуло до глубины души. Это очень талантливо». После таких признаний Розенбаум точно решит, что это он трагически ошибся, став певцом, а не писателем.
Впрочем, и писатель, и певец по-хорошему должны бы завидовать мне, конструктору, поскольку первый сам как-то высказался, что единственное творчество, достойное мужчины - это техническое творчество. Тезис с большой долей правды, хотя мы, инженеры, никогда не слышим бурных оваций за свои созидательные творения, однако ж, не жалуемся...
Но я не стал загружать друга всеми этими нравоучительными сентенциями. Отвлекая его от внезапно посетившей грустной мысли об ошибочности выбора своей творческой стези, я напомнил ему, что в сентябре еще и 25-летие окончания войны для нас. И сегодняшний концерт ознаменовал эту нашу памятную дату.
- Ты помнишь свой день отлета? Я, как пришла замена, 12-го улетел на Ил-76, забыв даже попрощаться со своим вертолетом, не посидев перед дорогой и мало что прихватив на память. Рванул домой, еще не зная, что оттуда так просто не улетишь, - задумчиво сказал бывший вертолетчик Ф.
- Но чайную коробочку с микрофоном внутри ты прихватил, и жаль, что теперь потерял его. Я улетел 6-го сентября, тоже на Ил-76.
И вот, с того нашего сентябрьского отлета и между двумя концертами - как и не было четверти века!
- А кто напишет рассказ о концерте и встрече, может, в этот раз возьмешься, тебе всего-то часок другой работы? - спросил я у Игоря напоследок.
- Напиши ты, раз уж написал первые два, заверши свою трилогию. Да и занят я сейчас, пишу новый роман, - ответил писатель.
Подул встречный ветер, осеннее небо снова обильно закапало. Дождь, как всегда, пошел вовремя и совпал с окончанием рассказа. Я потуже закрутил афишу концерта и засунул в пакет, и мы побежали к ближайшей остановке. Вскоре подошел автобус и я, попрощавшись, уехал. Борттехник Ф. остался под козырьком остановки дожидаться своего маршрута.
* * *
- Очень рад тому, что всё вышло как надо! - написал друг из Германии на мое короткое сообщение, - с интересом жду маленький «отчётик» о встрече и концерте.
Узнав подробности, он снова написал:
- Да... жаль, что АЯ вам мало времени уделил, когда он у нас в городе был, я минут двадцать с ним общался. Ну да ладно, я думаю, он от «Афгана» давно отошел, для него это лишь далекое воспоминание. Вышли, пожалуйста, фото с АЯ в гримёрке! Как я понял, сам концерт вы не записывали?
- Нет, в этот раз не записывали. А времени нам хватило, больше и не получилось бы за несколько минут до концерта, мы очень признательны Александру Яковлевичу за все. И передай также от нас благодарность администратору певца за встречу.
Борттехник М.
|
