Сижу я как-то, никого не трогаю, радио слушаю. А там программа по заявкам слушателей, и звонит им барышня какая-то. Ведущий традиционно всякие глупые вопросы "за жизнь" задает, из серии "как живете, как животик", барышня, соответственно, про жизнь свою нелегкую рассказывает. Мол, работает бухгалтером, но вот день неудачный выдался - пришли к ним в гости то ли налоговики, то ли ОБЭП, то ли все сразу - не помню уже - так что офис опечатан, документация изъята, директор и главбух с гостями для дачи объяснений уехали, и, возможно, вернутся нескоро.
Посочувствовал ведущий, действительно ведь день у человека не самый лучший, не радуют почему-то бухгалтеров такие визиты, и под конец спрашивает - какую песню ставить и для кого, собственно, она прозвучит. Ответ барышни меня потряс...
- Я бы хотела заказать эту песню для нашего директора... Да-да, того самого, что с налоговиками уехал... Пусть для него прозвучит песня Александра Иванова "Боже какой пустяк сделать хоть раз что-нибудь не так!"

Небольшое пояснение. Израильские пограничники официально относятся к штату МВД, а не АОИ
Спасибо Димдиму, который своим вопросом заставил меня вспомнить эту байку.


Слово и дело

С тех пор, как появилась на свет армия, вышестоящие отцы-командиры имели смелость высказать своим сыновьям в лицо, что они думают о своих детях.
Хотя самим известным историческим упоминанием о сем факте этом служат слова герцога Веллингтона, публично назвавшего своих солдат "скопище дерьма" перед тем как послать их на смерть во имя английского фунта; наверняка ещё во времена Александра Македонского пехотный сержант, не путаясь от смущения в древнегреческом, называл своего подчинённого "сыном осла и персидской блудницы". Сами солдаты почти всегда относились с пониманием к таким методам воспитательной работы помня, что сеча розгами своего непутёвого сына, отец тоже чувствует боль. Однако, как ни удивительно, те же самые методы воспитания приносили совсем не те же результаты, стоило командирам применить их по отношению к чужим "сыновьям". Когда командующий пограничными войсками заявляет на национальном телеканале, что его подчинённые - это самые худшие отбросы армии, это вызывает у последних всего лишь понимание и даже некую гордость. Но когда... Впрочем, начнём с начала.

Даже если новый командующий южноармейской дивизии Сектора Газы захотел бы специально подгадить нашей роте пограничников, он не смог бы добится лучшего результата. С момента, как командный состав, применяя где большой кнут, а где и маленький, чёрствый пряник, собрал нас на встречу с новым армейским командованием, в воздухе ощущался откровенный душок недовольства. Нет, обычно мы не против посмотреть на новое лицо, которое будет разъезжать через наш КПП, но не в нынешнем состоянии. Из-за нехватки новых призывников люди работали на износ. И выглядели соответственно. 4 часа, предоставленные на отдых между 16-ти часовыми сменами почти полностью уходили на учебные тревоги, проверку наличия воды во фляжках, на "молитвы" о технике безопасности и на прочие вредные для солдатского отдыха закидоны. Однако, собравшись на то, что обещало быть ещё одной скучной лекцией, читаемой по бумажке, мы получили интересное представление.
- Вы,- начал знакомство комдив,- оправдываете своё звание армейских отбросов. Внимательный наблюдатель наверное заметил бы что его "Вы" не предназначалось командному составу, но мы были не в том состоянии, чтобы заниматься тонкими наблюдениями.
- Будь вы моими солдатами, вы бы уже грели нары на губе! Посмотрите на себя!! Вы не пограничники, а грязные тряпки!!! (непереводимая игра слов) - пошутил комдив. Я знаю, какой вы сброд, и я заставлю вас уважать вот это!!!! - похлопав по плечу . Усталость с нас как рукой сняло. Тут и там начали поднимаются дымки сигарет и шум обмена впечатлениями. Мы уже не обращали на комдива никакого внимания, и только иногда он мог поймать глазами чей-то гневный взгляд или чью-то издевательски-насмешливую ухмылку. Небольшие группы солдат потянулись к выходу...
- Комроты!? Приструни свой мусор!
- Да пошёл ты на.... Голос принадлежал Пепси. Всегда улыбчивого двухметрового парня, который прославился тем, что довёл девушку до оргазма, поглаживая её ухо, почти трясло от эмоций. Заткнись и иди на...! Нам ещё работать а ты тут "выступаешь"! Ты кто такой вообще!? Да ты пустое место, понял, ты - и тут Пепси, окинув комдива взглядом с высоты своего роста, выдал первую и достаточно верную характеристику нового "начальства" - грёбаный гном?!
Посмотрев на застывшее лицо комдива, которое не выражало ничего, кроме глубокого когнитивного диссонанса, солдаты, которые ещё находились в ангаре, поняли, что представление окончилось.
Расходясь по своим делам, мы и не думали, что у этой встречи будет не менее интересное продолжение.

Про Гришку-неформала, гуманитарную помощь и министра Обороны - государственного преступника

Сразу предупреждаю, что в этой истории ничего не приукрашено и до последнего слова правда. В нашем полку была колоритнейшая личность - начальник медицинской службы Григорий Федорович... ну, скажем, Ковалев. Мы, молодые офицеры, называли его "Гришка-неформал". Пользовался он огромным уважением за острый ум, абсолютное отсутствие страха перед начальством любого ранга, готовность "жахнуть" и высокий профессионализм.
В конце 1988 года политика генсека ЦК КПСС стала приносить первые плоды - в Сумгаите и Баку началась армянская резня. Чтобы никому не было обидно, в Ереване и Баку вечером 25 ноября был введен комендантский час, хотя в Ереване все было относительно спокойно. Наш полк подняли по тревоге, и управление полка, два танковых батальона и разведрота с техникой выдвинулись в Ереван. Началось военное положение. Однако это было только начало - 7 декабря утром случилось Спитакское землетрясение, считающееся одним из самых страшных в современной истории. Естественно, что район бедствия был сразу оцеплен, в зону бедствия можно было попасть только с пропуском военной администрации. Тогда впервые Союз попросил помощи у мирового сообщества. Если помните, французы прислали кинологов с собаками, которые разыскивали людей под обломками зданий.
Собакам был нужен специальный корм. Самолет с этим кормом и другим грузом прилетел в ереванский аэропорт "Звартноц", был спешно разгружен и девять камеонов с французским дипломатом в ранге вице-консула во главе полным ходом двинули на Ленинакан.
В это время Григорий Федорович сидел в "таблетке" и от безделья и холода глушил спирт вместе со своим лейтенантом-доктором. "Таблетка" находилась на выезде на Ленинаканскую трассу. Мимо нее на скорости пронеслись девять фур с гуманитаркой. Их пропуска уже были проверены на предыдущем посту. Как потом говорили офицеры нашего полка, на пропусках стояла подпись Командующего округом...
Но Григорий Федорович, дойдя до кондиции, вдруг забеспокоился: как это, фуры рванули, а он у них не пропуска не проверил? Следует команда водителю - заводи, догоняй фуры. Солдат приказ выполняет неукоснительно, в течение пятнадцати минут конвой настигнут и остановлен.
Из первой машины выпрыгнул, как впоследствии выяснилось, французский дипломат. Федорович, в свою очередь, был в такой кондиции, что навстречу ему выйти не мог. Дипломат начал объяснять, мол, господин офицер, мы везем корм для собак, он очень нужен в зоне бедствия, вас очень просят не задерживать конвой. На его страстную речь Федорович ответил просто и коротко:
- Ты почему военную машину обогнал без разрешения?
Дипломат опять начал рассказывать о том, что они очень торопятся и приносят извинения, но документы у них в порядке, он готов их предъявить... Но Федорович отрезал:
- Это чушь. Вы что, не знаете, что в республике чрезвычайное положение, и вы должны останавливаться по первому требованию комендантского патруля? - И водителю, - солдат, снимай номера.
Солдат побежал выполнять команду пьяного начальника - приказ есть приказ! И снял передние номера со всех машин...
Это произошло около двадцати часов. Через двенадцать часов Федорович вместе с лейтенантом, оба абсолютно трезвые, уже исключенные из партии и комсомола соответственно, стояли в приемной командарма. За дверью за столом командарма сидел... министр Обороны СССР генерал армии Язов. На столе у него лежал приказ об увольнении незадачливых медработников.
А весь драматизм в том, что у Федоровича двадцать три с половиной года выслуги. Впоследствии Федорович рассказывал:
- Сидит генерал армии, перед ним лист исписанный... Ну все, думаю, дослужился, дуралей... Двадцать три года коту под хвост.
Наверное, и министр об этом же подумал, потому что поднял на меня глаза и спрашивает:
- Вы, майор, служить хотите?
- Так точно,товарищ генерал армии!
- А вы, лейтенант?
- Так точно, товарищ генерал армии!
Тогда берет он этот приказ, рвет его напополам и говорит:
- Чтоб я про вас, дураков, год не слышал. Кругом! Шагом марш отсюда!
Так это было точно, или Федорович приврал немного, но факт есть факт - оба остались служить в армии. И когда после августа 1991 года кто-то из перестроившихся политработников, зайдя к нему в кабинет, спросил: "Что это,Григорий Федорович, у тебя портрет государственного преступника висит?", Ковалев ответил: "Это он для тебя государственный преступник, а для меня,дурака - отец родной..."

За что ж Анвара-то?

Конец 1981 года, Архангельская область, пос. Игиша, 827 военно-строительный отряд.

Комиссия из Главпура, о неизбежности которой твердили большевики, тьфу! - командиры, таки прибыла к нам.
В этот отряд, в Игишу, меня перевели с Карелии за пять месяцев до дембеля, так сложилось. Место примечательное, раньше тут, как и в соседней Нименьге, там тоже стоял стройбат от 908 ЛПК, находились зэковские бараки отдельных лагпунктов Соловецкого лагеря особого назначения. О лагере в Нименьге еще Солженицын писал в своем "Архипелаге". Так что места исторические, сразу понимаешь свое предназначение и место в армии - в зэковских бараках.
Замполиты в каждой роте, разумеется, были, но никакого намека на партполитработу и политпросвещения, комсомольские собрания, наглядная агитация - отсутствовали, как явление. Вся политпропаганда замполитов сводилась к одному: работать, сукины дети, работать!
А тут вдруг комиссия из Москвы, проверять нашу идейную закалку. Судорожными усилиями замполитов, а по большей части привлеченных солдат, слепили кой-какую наглядную агитацию для ленинских комнат. Откуда-то, кажется из библиотеки, нашли портрет Ленина и повесили его (хорошо хоть, к стенке не поставили :) в ленкомнате.
Сам замполит, пухлощекий юноша, метался среди военных строителей и поспешно инструктировал их:
- Если командиры из инспекции спросят вас, как часто бывают у нас политзанятия, говорите - что каждую среду. А если спросят, что в мире деется, говорите - Анвара Садата убили.
- О-ба-на, - искренне изумились мы. - Оказывается, Садата грохнули! А за что его... убили - то?
- Не ваше дело! - Взорвался замполит. - За что надо - за то и убили!

Есть у меня один друган, и служит он в израильском полицейском спецназе. Их, понятное дело, дергают на серьезные дела, типа облав на крупных наркоторговцев, предотвращение возможных терактов, и т.п. Вот он и рассказал:

В один прекрасный день на въезде в один из израильских городов среднего калибра организовали полицейский заслон. То есть перегородили шоссе и проверяют все проезжающие машины: фейс-контроль, откуда-куда-зачем, а у особо подозрительных обыск. Не то поступило сообщение о возможном теракте, не то ловили кого-то конкретного - не в этом суть.

А само шоссе при подъезде к городу проходит по небольшому возвышению, непосредственно за которым и расположился блокпост; и приближающаяся машина видит последний (и становится видна сама) только после "перевала".

И вот, очередная машина, показавшись на шоссе и увидев блокпост, вдруг дергается в сторону и поспешно сворачивает на проселок. А в стороне, в паре километров, есть еще одна дорога (второстепенная), по которой тоже можно въехать в город, и этот проселок как раз соединяет главное шоссе и эту второстепенную дорогу, причем почти перед самым городом.

Разумеется, на этой (второй) дороге организована засада специально для таких случаев. В этой засаде и был мой друг.

По рации им приходит сообщение от блокпоста: ждите гостя. А вот и сам гость: машина с двумя арабами.

Ну, наши выскакивают, блокируют, окружают, мигом разбивают боковые стекла и вытаскивают за уши обоих "красавцев". Это у них специально метОда такая: чтобы не дать им двигаться самим и сопротивляться. Положили обоих мордами в землю, повыбивали немного пыль из ихней одежды - в общем, начало знакомства состоялось.

Дальше уже скучнее: тотальный обыск. Вся одежда, сумки - ничего нет, ни наркотиков, ни оружия, ни даже ножичка. Обыскивают машину, сняли сиденья, уже наполовину разобрали по винтику - ничего нет! А арабы все это время смирненько лежали мордами вниз под дулами, не дыша.

Ничегошеньки криминального нет! Ладно, подняли их с земли, "взбодрили" еще немного, и начали беседу: откуда-куда-зачем; и главное, почему пытались удрать от блокпоста? И тут один из них, зеленый от страха, дрожащим голосом сообщает, что у него уже несколько дней как просрочена страховка на машину! Поэтому и испугались блокпоста!