Часы Seiko

(фио главного героя изменены)

Бррр! Холод собачий. Ну, почему на Урале, такая отвратная и длинная зима?! По 9-ть месяцев зима, холодная, снежная, ветреная. А лето - жалкий и кратковременный переход с весны на осень. Настолько скоропостижный переход, что почти незаметный. Несправедливо. И вообще, сегодняшний день сразу как-то не заладился. Воскресенье называется?!

Те курсанты, что не попали в счастливый, но микроскопический список увольняемых из расположения части, с короткими перерывами на завтрак, обед и ужин, весь день усиленно боролись с обнаглевшим снегом. Не просто снегом, а с бесконечной бело-пушистой напастью, которая бессовестно сыпется и сыпется не только на наши курсантские головы и за воротники шинелей, но и на обширную территорию, закрепленную за 4-й ротой для тщательной уборки - до состояния идеального черного асфальта. Замудохались «вусмерть», причем, конкретно.

А после незабываемо-отвратного ужина, состоящего из традиционного и всеми проклятого бигуса, мы, уставшие «донельзя», в составе остатков 1-го батальона посетили училищный клуб. Где, наверное, уже в 29-й раз, а может и в 129-й, посмотрели увлекательный и помпезный фильм «Ленин в октябре» ... или «Чапаев»?! Прошу прощение, точно не вспомню, ибо проспал всю дорогу. Неудобно конечно на сломанном деревянном кресле с откидывающейся «поджопницей» спать, особенно, если эта самая «поджопница» и сломана, но куда деваться?! Все лучше, чем бесконечный снег чистить скребком от трактора «Белорус».

После окончания фильма «Броненосец Потемкин» (или «Юность Максима» все-таки?! неважно, в принципе, те же яйца, но вид сбоку), притопали в родную казарму, где уже постепенно собрались все откровенно-довольные курсанты-счастливчики, благополучно вернувшиеся из увольнения в город. Эх, повезло же ребятам, в легендарную пельменную «Минутка» сходили, наверное?! Пельмешки, ммм... мням-мням... остается только слюну сглотнуть.

В полусонном состоянии частичного анабиоза мы отстояли обязательную вечернюю поверку и, особо не мешкая, стали усиленно и активно готовиться к долгожданному и полноценному - в смысле, «горизонтальному» сну, а не в позе скрюченного эмбриона, на деревянном кресле в кинозале, прости господи, да еще и со сломанной «поджопницей».

Та-да-да-дах!!! За окном нашей казармы коротко рявкнул знакомый до изжоги АК-74. Я повернулся в Лелику, который только что с большим трудом стянул свои промокшие насквозь сапоги и в «полумертвом» состоянии на частичном «автопилоте», выдавливал зубную пасту из сильно помятого тюбика на замызганную щетку, явно собираясь посетить умывальник, не приходя в сознание. Лично я, такой проблемой не страдал, ибо почистил свои зубки уже загодя, перед увлекательным киносеансом и сейчас, откровенно злорадствуя над остальными ребятами, лихорадочно-энергично стягивал галифе и гимнастерку, предвкушая скорейшее свидание с долгожданным Морфеем.
- Слышал?!

Лелик не оставляя тщетных попыток попасть зубной пастой, безвольно свисающей из тюбика на растрепанную щетину убогой зубной щетки, лениво пожал плечами и откровенно зевая, равнодушно пробурчал.
- А! Наверное «минусы» опять в караул заступили, теперь лупят в белый свет, как в копеечку. Понабрали олухов по объявлению, не в состоянии порядок разряжания автомата запомнить. Куда катится мир?! Регресс на лицо или, прости господи, на рыло! Мы ведь такими не были Саня, а?!

Я уже был готов добродушно согласится с мудрым киевлянином и посетовать на поголовную и патологическую бестолковость курсантов-первокурсников из крайнего набора в наше доблестное училище ВВС в частности и на вырождение генофонда мировой цивилизации в целом, но не успел.

В вечерней тишине частично засыпающей казармы было отчетливо слышно, как на тумбочке дневального по роте зазвонил телефон.
Дневальный курсант неспешно взял трубку телефона и вальяжно присев на краешек тумбочки, жеманно закинул ногу на ногу, максимально вытянув носочки «противотанковых сапог». Он показушно-эротично облизал кончиком языка свои губы по кругу и приготовился с игривой нежностью промурлыкать: «Алле, прАтивный», с шутливой целью неожиданно шокировать своего невидимого собеседника, но буквально через мгновение, дневальный напрягся, вскочил по стойке «смирно», его движения стали резкими и собранными, а в голосе зазвучали металлические нотки.
- Есть, товарищ майор! В настоящий момент в роте находится капитан Нахр..., то есть Хорошевский. Есть! Так точно! Сейчас он, Вам перезвонит! Есть! Так точно! Будет исполнено! Есть! Есть! Есть! Принял! Есть!

И еще не повесив трубку телефона на рычаг, дневальный заорал на всю роту дурным голосом.
- Рота, в ружье! Командир роты, на выход! Старшина роты, на выход! Дежурный по роте, на выход! Рота, в ружье!

Пипец! Ну, что за хрень?! Как ложиться спать, так обязательно «тревогу» сыграют или «войну» объявят?! Ну, вот чего им, целого дня не хватило?! Завтра понедельник, начало новой недели, еще будет время методично и поголовно затрахать личный состав, обстоятельно и с любыми извращениями. Ну, дайте поспать, а?!

В это время, к тумбочке дневального «рэксом» подбежал капитан Нахрен и буквально повис на телефоне, перезванивая помощнику дежурного офицера по училищу.
Дежурный сержант по роте, получив «монаршее» благословление и утвердительное подтверждение от взъерошенного Вовы Нахрена, бросился открывать «оружейку», в казарме зазвонил противный «зуммер» сигнализации. Старшина роты, округлив свои глаза, принял информацию от дневального и метнулся в каптерку одеваться. Процесс приведения роты в повышенную степень готовности начался.

Курсанты, беззлобно гундя и вяло возмущаясь, быстро натянули сапоги и, набросив шинели уже по давно отработанному до полного автоматизма алгоритму, шустро выдернули из оружейной пирамиды свои персональные автоматы АК-74, штык-ножи, подсумки и по два магазина для патронов.

Буквально через неполные 5-ть минут, 4-я рота в полном составе построилась на «взлетке» центрального коридора казармы.

Володя Нахрен в откровенно нервозном состоянии повесил трубку телефона и, растерянно потирая подбородок, взволнованно скомандовал.
- Рота! Напра-во! Строится на улице! Бегом марш! Ребятки, давайте быстрее, я прошу вас! Организовано...

«Ребятки»?! «Прошу вас»?! Не заболел ли Володенька часом?! С рассудком своим, не распрощался ли?! Чего это вдруг его на такие неожиданные нежности пробило?! Не иначе «конец света» намечается и «наше казарменное хамло» начал себе место в раю зарабатывать, с подкупающей вежливостью грехи свои многочисленные замаливать. Наверное, действительно нечто экстраординарное случилось.

С гулким топотом, 144 курсанта молниеносно пролетели по ступеням помпезной лестницы нашей казармы образца 1943 года постройки и высыпали на небольшой плац перед сквериком, где мы очень «любили» частенько бегать в противогазах, причем независимо от погодных условий и времени года (с подачи Нахрена естественно). Но это все лирика. Сейчас, похоже, не до шуток. Капитан Хорошевский совсем не по-боевому выглядит. Вон, как ножки трясутся, и губки свои нервно покусывает. В чем же дело то, наконец?!

Ребята мгновенно построились. Перед ротой мельтешил взъерошенный и крайне взволнованный офицер, чуть поодаль стоял откровенно ошарашенный старшина роты с автоматом в руке. Нахрен, наконец, остановился, взял себя в руки и, хаотично пританцовывая на месте, выдал следующее.
- Парни! В училище ЧП! (чрезвычайное происшествие) По территории бегает курсант в ПШ (зимняя одежда, типа ХБ, но из темно-зеленого полушерстяного материала) с автоматом в руках и он недавно стрелял в дежурного по училищу подполковника Дудкина. А до этого, данный придурок напал на часового у склада вещевого имущества и забрал автомат. Задача нашей роты, как дежурного подразделения, определенного в календарном плане на эти сутки, плотно оцепить периметр училища и не выпустить обезумевшего ублюдка с оружием в город. КПП, спортгородок и территорию от клуба до учебного аэродрома уже оцепила «тревожная группа» из внутреннего караула. Задача нашей роты, взять под контроль «тыловую дорогу», курсантскую столовую, оружейный склад - пост N 3, свинарник, главный учебный корпус и упереться в аэродром. В случае чего, стреляйте, наверное, все же в воздух или, в крайнем случае, по ногам! Не берите грех на душу! Нале-Во! В цепо...
- А чем стрелять?! Патронов то тю-тю... Не дали патроны! Снежками что ли в него кидаться прикажете?!, - раздались возмущенно-издевательские возгласы курсантов из глубины строя роты. Действительно, оружие мы получили, а вот патронов нам никто и не выдал. Непорядок.

Старшина роты болезненно скривился и, сильно хлопнув ладонью себя по лбу, метнулся к офицеру.
- Товарищ капитан! А команды на выдачу боеприпасов ведь не было! Не поступила такая команда от дежурного офицера. Точно, не было! Мы, что?! Парней на убой погоним?!

Командир роты Вова Нахрен опять хаотично заметался перед строем, было отчетливо видно, что офицер находится в состоянии, близком к панике. Но стоит отдать ему должное, он быстро собрал волю в кулак и обратился к старшине.
- Игорь, срочно беги в казарму, звони дежурному по училищу, уточни про боеприпасы, а мы побежим оцеплять училище. Если что, действуй по обстоятельствам. Ответственность, я беру на себя. Давай, с Богом...

Старшина, чертыхаясь и матеря самого себя, метнулся в казарму. Нахрен опять обратился к личному составу роты.
- Парни! Выхода нет, надо удержать этого мудака внутри училища! У него автомат и он опасен! Уже стрелял по людям, в город выпускать его нельзя! Рота, нале-Во! В цепочку по одному, дистанция 20-ть, ...а может 30-ть шагов?! Короче, хрен его знает?! Мужики, дистанция в пределах прямой видимости, растянуться от теплицы до учебного аэродрома, через 3-й пост оружейного склада и главный учебный корпус по «тыловой дороге». Бегом марш!

С нелицеприятными комментариями в адрес бестолкового руководства и «сбрендившего с ума» пацана с автоматом, мы организованно потрусили в нужном направлении, попутно выстраиваясь в импровизированную живую цепочку. Рядом бежал капитан Нахрен и воодушевленно орал.
- Примкните магазины! Пусть он думает, что у нас оружие заряжено!

Обалдеть, какая радость - будем банальным «пугалом» работать! И какого хрена, этот дундук в бега подался?! Да еще и с оружием?! «Дедовщины» в училище нет, никогда не было и даже в проекте не предвидится! Надоела армия и хочешь отчислиться?! Да нет вопросов, пиши рапорт, и пошел на хрен отсюда, никого насильно не держат! А этот идиот еще на часового напал, и автомат с патронами захватил! Во, кретин! За это уже срок полагается. Так он еще для полной радости и в офицера стрелял! Ну, совсем дурак, горем убитый! Жить, что ли, надоело?! Тут уже покушение на убийство, с отягчающими... Пиндец тебе, дурачина мудоковатая! Что же его на такую безумную дурость подвигло?! Крыша что ли неожиданно сдвинулась?! Или, наверное, любимая девка, скоропостижно замуж выскочила, а у пацана нервишки сдали?! Все равно, это не повод, чтобы по офицерам из «калаша» лупить. Кстати, попал или нет?! Подполковник Дудкин - классный дядька, эксплуатацию летательных аппаратов преподает, добрый и душевный. Жаль, чисто по-человечески жаль. Мда, парниша, что же ты натворил?! Ты, о своих родителях, о маме с папой, подумал?!

Все, добежали, растянулись в цепочку, стоим. Я стою между Леликом Пономаревым и Витькой Копыто. Дистанция между нами метров по 25-30-ть. На улице ночь, тишина, мороз и только ослепительно белый снег, играя в свете фонарей, крупными хлопьями медленно опускается с неба и скрипит под ногами. Эх, красота! Бля, такой вечер испоганили. Ну, чего вот людям спокойно не живется?!

Время тикает. Стоим уже почти час, а кажется, что - целую вечность. Холодно, твою мать, начинаем планомерно и неумолимо остывать! Чтобы не окочуриться, остервенело долбим заиндевевшими сапогами друг о друга и старательно пританцовываем, пытаясь немного согреться. В ночь, с каждой последующей минутой начинает все сильнее поддавливать знаменитый уральский морозец. Мы продолжаем стоять «пограничными» столбами. Идиотизм, одним словом.

Тупо замерзаем, чтобы не помереть окончательно, заводим разговор. Первым подает голос Витька Копыто. Он вообще не может молчать дольше 5-ти секунд, а тут продержался почти целый час - рекорд однозначный, хоть в книгу Гиннеса вноси. В отблеске подслеповатого фонаря видно, как от его губ отделяется облачко теплого воздуха.
- Слышь, мужики?! А вот представьте - мы стоим тут, мерзнем, а сейчас из-за «муравейника» (казарма 2-го и 3-го учебных батальонов), выскочит этот парень, и что будем делать?!
- Стреляться!
- Не, я серьезно. Стрелять ведь не чем, патронов не выдали.
- Вытаскивай штык-нож и в рукопашную.
- Вы что, охренели?! Куда со штыком супротив автомата?! Это же не вариант! Безнадега полная, на грани безумия. Не прокатит.
- Тогда, прыгай в ближайший сугроб, закапывайся поглубже и тупо сойдешь за спящего в берлоге медведя. Короче, Витя не нахлобучивай наши девственные мозги на свой член. Утомил уже всякую лабуду нести и так на душе тоскливо.
- Пацаны, слышь?! А вот если, патроны были бы?! Вы бы стали в него стрелять?! Это же свой парень, нашенский, только умишком немного йопнулся?! Временное помутнение - ум за разум зашел неожиданно...

А ведь действительно - вот проблема?! Парень то «наш»?! Или уже «не наш»?! Если «наш», то стрелять в нас он не должен и не будет..., наверное?! А если будет?! Сколько ему сейчас?! 18-ть?! Ну, 19-ть?! От силы - 20-ть! И нам, столько же! Мда... дела,... Что же произошло, твою мать...

- Витя, закрой рот! У нас не стоит такой дилеммы, ибо патронов все равно нету и, похоже, вообще не предвидится. Так что и стрелять нам при любом раскладе не придется. Как бы самим банальными мишенями поработать не пришлось, вот о чем думать надо! А вообще, наше дело, телячье - обосрался, стой и мычи! Самое главное, чтобы тот пацан «сдуру» не стал в нас палить, а то прострочит из своей «швейной машинки» как миленьких. Стоим тут полными дураками на дороге, прямо под фонарными столбами фактически. Как зайчики в тире, выщелкивай по очереди, только в путь. И чего он в подполковника Дудкина шмальнул, совсем дурак, что ли?! Не понимаю?! Короче, хоть объяснил бы кто - в чем дело и долго мы еще свои яйца будем здесь морозить?! У меня уже ноги к подошвам примерзли, пальцы совсем не чувствую

Тра-та-та-та! Где-то совсем недалеко короткой очередью грозно рыкнул автомат Калашникова. Ага! Накаркали называется! Прямо на глазах становится несколько веселее и, несомненно, гораздо теплее. Правда, личное «очко» почему-то хаотично запульсировало и «под ложечкой» завибрировало! К чему бы это?! А вообще то, слышь парень, шел бы ты на ...!

Мимо нас резво проскочила генеральская «Волга». Ага, вот начальник училища приехал и сразу полетел к «муравейнику». С чего бы это?! Понятно, что вызвали из дома. Ох, и достанется старику! Начальство ему всю задницу развальцует. ЧП такого масштаба - это вообще пипец! Предыдущего начальника нашего училища с должности сняли за 5-х мудозвонов-ловеласов, будь они неладны! Хотя, честно говоря, история та, была очень темная и неоднозначная. (в плане отдельный рассказ)

Интересно, а наш генерал в своем кресле удержится?! Если снимут - жалко будет. Хороший мужик, справедливый. Вон сколько раз нас отмазывал - и с «Агдамом» и вообще...
Вдруг из темного удаления «тыловой дороги» со стороны овощной теплицы показались две бегущие и хорошо нам знакомые фигуры - старшина Игорек Мерзлов и каптерщик Димка Норкин, с объемными вещмешками в руках и с автоматами на плечевых ремнях.

Ненадолго останавливаясь у каждого курсанта нашей роты - звена импровизированной живой цепочки, они что-то передавали ребятам?! Да неужели патроны, уже снаряженные в магазины?! Точно! Ну, молодцы парни, спасибо вам. Теперь, хоть не будем «бычками на заклание».

Игорь, весь взмыленный и вспотевший, с безумными глазами навыкат, протягивая Лелику снаряженный магазин и продвигаясь в мою сторону, успевает взахлеб скороговоркой выдать всю интересную и шокирующую информацию, которую ему удалось выяснить.
- Парень из 10-й роты, второй курс обучения. Был сегодня в увольнении. Чего-то в городе накуролесил. Короче, следом приехали менты с двумя мадамами, вроде как заявление о групповом изнасиловании... Да-да, он один, в гордом одиночестве одновременно и по очереди изнасиловал сразу группу бабс! Причем, не по разу! Оказывается, такое тоже бывает?! Короче, ни хрена они его в лицо не помнят - случайно познакомились. Помнят, что на рукаве шинели две курсовки под шевроном и часы на руке японские - «Seiko». Пошли по ротам второго курса проверять, а пацанчик все просек, снял часы, сунул дежурному по роте, а тот его через «черный ход» из казармы выпустил. Короче, он выскочил на улицу, увидел ментов у «муравейника», обосрался и деру. Автомат у часового «минуса» забрал и сразу нарвался на дежурного по училищу, который к ментам в «муравейник» шел. А тот и кричит: «Мол, сынок, ты откуда такой весь красивый, да еще и с автоматом?» Ну, а пацана уже переклинило в конец, он и врубил в упор по Дудкину. Того счастье, что ростиком не вышел - от горшка два вершка. Все пули над головой просвистели, а он в сугроб упал и .... Короче, полный пиндец парню постучался! Всю жизнь себе испоганил... хорошо, что у «минуса» только один магазин забрал, про 2-й просто забыл, наверное...

Принимая от старшины магазин с патронами, я увидел на своих руках кровь. Но, это была не моя кровь. Это была кровь Игоря Мерзлова. Старшина, вместе с каптерщиком и дневальным по роте, лихорадочно снарядили 144-ре магазина 30-ю патронами каждый (4320 патронов), чтобы хоть как-то вооружить беззащитную роту парней, стоящих живой цепочкой в холодной и снежной ночи. Ребята, сбивая пальцы в кровь об острые заусенцы и выступающие части направляющих частей металлических магазинов, спешно «набивали» их патронами, не думая о себе и превозмогая боль в содранных до мяса пальцах. Спасибо вам ребята. Большое спасибо! Поклон вам в ножки...
- Игорь, у тебя руки в крови.
- Знаю, знаю, мелочи...
- Старшина, где расписаться за патроны?!
- Потом... все потом...

Старшина и семенящий следом коротышка каптерщик, постоянно подтягивая на плече сползающий ремень автомата, побежали дальше по живой цепочке 4-й роты. Уф! А жизнь то налаживается...

Неожиданно, из-за угла учебного корпуса, в промежутке между двумя зданиями, выскочил парень в одном ПШ и без шапки. Увидев цепь в серых шинелях, он развернулся и мгновенно скрылся за зданием медсанчасти.

Некоторые наши особенно горячие головы, включая Витю Копыто, закричали, привлекая всеобщее внимание и передергивая затворы на своих автоматах, бросились вдогонку.

Старшина Мерзлов остановился и, бешено выпучив налитые кровью глаза, страшно заорал, брызгая слюной.
- Стоять! Стоять, вашу мать... Я кому сказал! Все назад... в цепь! Назад! Ваше дело - периметр держать, а не за пулей бегать! Назад, я сказал! Сокрушу, суки! А ну, назад, в цепь и стоять здесь как привязанные! Давайте, на хрен, свалку и хаос устроим, толпой будет носиться, и друг друга перестреляем, а ну назад! Копыто, назад, говнюк, челюсть раскрошу! В цепь! Всем в цепь! Держать периметр!

Все парни вернулись обратно на «тыловую дорогу» и заняли свои места в цепочке. Так простояли еще около часа, замерзли еще больше. Сердобольный Витя прокричал.
- Парни, а представьте, как этому бедолаге сейчас в одном ПШ бегать?! Холодно ведь! Сдавался бы уже, что ли?! Чего свою жопу морозить?! Да и наши задницы тоже озябли. Яйца уже реально колоколами звенят.

Бах-бах! Где-то плюнули два выстрела из пистолета ПМ. Вот ёпт! Когда же это закончится?!
Очевидно, этот второкурсник в панике мечется по огромной территории училища, отчаянно ища выход. Все подразделения курсантов, не участвующих в облаве, загнали в казармы и запретили подходить к окнам, чтобы не поймать «дурную» пулю. На входных дверях в ротах и учебных корпусах выставили вооруженных часовых, а периметр училища был надежно оцеплен нашей 4-й ротой и составом внутреннего караула. Мышеловка захлопнулась.

Мда, сейчас этого пацана, гоняет группа офицеров и ментов, чтобы курсантов под пули не подставлять. Прямо как крысу в лабиринте. Парень, парень, что же случилось?! Не верится как-то, что одному ушастому пацанчику, можно запросто двух взрослых теток изнасиловать. Причем, у них же дома. Бред какой-то?!

Опять генеральская «Волга», поднимая клубы невесомого снега, пронеслась мимо нас, но уже в район вещевого склада.

Ты-ды-ды-дых! Ага, снова АК-74 огрызается. Пора бы уже патронам закончиться. С одним магазином в 30-ть «пулек», долго не навоюешь. Парень, похоже, совсем с ума сошел?! Неужели в генерала стрелял?!

В ночной тишине, раздался голос нашего старика, усиленный мегафоном.
- Курсант Михайлов, ты меня слышишь?! Сынок! Перестань стрелять! Ты слышишь?! Ваня, перестань стрелять и ответь мне. Ты слышишь меня, Ваня?! Это я - твой начальник училища, генерал-майор ...
- Я нееее хоооооочуууу в тююююрьмууууууууууу!!!!!!!!!!!!
- Ваня! Я тебе даю честное слово, что следствие пройдет абсолютно непредвзято. Ты слышишь?! Мы во всем досконально разберемся. Пока никто не пострадал, брось автомат и выходи ко мне. Я обещаю, что никто по тебе стрелять не будет. Ваня, повторяю, никто не пострадал, возможно, все обойдется дисциплинарным батальоном. Дисбат - это не тюрьма! Я все сделаю от меня возможное, чтобы твое наказание ограничилось дисциплинарным батальоном. Верь мне, сынок! Курсант Михайлов, я вам приказываю, бросьте оружие и выходите.
- Нееееет! Я не хооооочууууу в тюююююрьмууууу! Я не хочу в тюрьму, не хочу, не хооооооочуууууууууу... Я не насиловал, все было по-другому... Я не поооооойдуууууууууу в тюрьмуууууууууууу....
- Сынок, успокойся! Я тебе верю! Мы во всем разберемся, обещаю! Ваня, сейчас я иду к тебе. Ты оставляешь оружие, и мы вместе пойдем ко мне в кабинет и все спокойно обсудим. Ты слышишь меня, курсант?! Я иду к тебе!

Ба-бах! Прозвучала очень короткая очередь, буквально из двух патронов и все.

Через некоторое время, вдоль нашей цепочки пробежал капитан Нахрен с «мраморным» лицом и тихо проговорил каждому курсанту.
- Все ребята, в роту! Бегом в роту, сдавать оружие. В роту, в роту!

Окончательно озябшие, мы пришли в казарму. Сдали оружие, сдали патроны. Роту построили, всех посчитали, еще раз провели вечернюю поверку, досконально посчитали оружие и патроны, все совпало идеально.

Прозвучала запоздалая команда «отбой», но мы не спали. Некоторые ребята лежали в своих койках и тупо смотрели в потолок. Многие парни собирались в небольшие кучки, обсуждая данное происшествие. Все курсанты сходились во мнении, что тут «что-то» не так! Слишком уж притянуто за уши «групповое изнасилование», как в дурном анекдоте: «Группа изнасилованных, заходите в зал суда не более чем по десять человек. Не толпитесь на входе, проходите парами!»

И зачем кого-то насиловать, когда с этим делом проблем вообще не было?! Или, почти не было...

Один курсант из 41-го классного отделения, имея хорошего знакомого на втором курсе обучения, позвонил своему «зёме» в злосчастную 10-ю роту. И тот, по телефону шепотом рассказал более подробные обстоятельства этого трагического события в том объеме, которыми владел сам. Итак.

Ничем непримечательный парнишка-тихоня был в городе в увольнении, познакомился с двумя молодыми и симпатичными учительницами начальных классов. Они пригласили его к себе в общежитие, посидели, отдохнули, выпили. Тили-тили, трали-вали, лямур-тужур-абажур! Что-то не поделили, парень вернулся в казарму несколько возбужденный. А через пару часов из города приехали милиционеры с этими разобиженными дамами, и началась процедура поголовного опознания курсантов второго курса.

В качестве отправной точки были наручные часы «Seiko». Парень сразу все понял, жутко перепугался, сбледнул с лица и слезно попросил дежурного по роте выпустить его через черный ход, за эти самые «Seiko».

Дежурный сержант больше из чувства мужской солидарности, чем из желания обогатиться на редкие и дорогие часы, открыл запасной выход. Беглец выскочил на улицу и, сразу напоровшись на милицейскую машину, испугался еще больше и, свернув за угол здания, попал на территорию поста у вещевого склада.

Этот пост не имел выгороженной территории, и часовой фактически гулял в неком каменном мешке небольшого дворика.

На посту стоял «минус» - первокурсник. Беглец наплел ему басню, что возвращается из самоволки и прячется здесь от проходящего мимо офицера. Пока «минус» хлопал ушами, «насильник-террорист» напал на него и отобрал автомат. Выскочив с территории поста, он по жуткому для себя стечению невезучих обстоятельств, сразу столкнулся с дежурным по училищу подполковником Дудкиным и, услышав его безобидный вопрос, окончательно ошалев от страха и потеряв способность адекватно мыслить, влупил очередь практически в упор, но промахнулся. К счастью для Дудкина естественно!

Тем временем, обиженный «минус», лишившись своего персонального автомата, позвонил начальнику караула и пожаловался на хулигана-второкурсника. В подтверждении его слов, в вечерней тишине прозвучала автоматная очередь...

Ну, а дальше, уже все знаете. Побегав более двух часов по территории училища и осознав, что выбраться за пределы «колючки» ему не светит, замерзший и окончательно обезумевший парень забился в глухой угол опять же на территории поста вещевого склада и, проигнорировав все обещания генерала о честном расследовании, застрелился.

Кровавое пятно на стене здания многократно и старательно закрашивали, но оно неизменно проступало вновь и вновь. В результате, пост у вещевого склада вообще был снят, чтобы не нервировать курсантов, заступающих во внутренний караул.

По непроверенным слухам, оскорбленные дамы - учительницы начальных классов моментально забрали из милиции свое заявление о групповом изнасиловании, сняли все претензии и были таковы, а в дело вступили прокуроры и чего-то там долго мудрили.

Что именно наваяли прокуроры, нам никто ничего не сказал. Вот в принципе и все. В своих невеселых беседах на данную прискорбную тему, курсанты никого не обвиняли и никого не оправдывали. Нам просто не хватало объективной информации, а узнать подробности было не у кого...

На утро, весь личный состав училища экстренно построили на главном плацу. Начальник училища в полурастегнутой шинели с ввалившимися от бессонной ночи воспаленными глазами, молча шел вдоль замершего строя курсантов, от отделения к отделению, от роты к роте, от курса к курсу. Он внимательно смотрел в глаза ребятам, всем и каждому, стараясь не пропустить никого.

Суровый старик выглядел очень уставшим. Генерал не проронил ни единого слова. Он только медленно шел вдоль строя курсантов, иногда останавливаясь и пристально вглядываясь, как будто хотел что-то увидеть или услышать или почувствовать...?!

В его руке, на полусогнутом пальце висели часы на металлическом браслете - японские наручные часы «Seiko».

Награда нашла героя...


Командир третьего дивизиона электромеханической боевой части ракетного подводного крейсера "К-..." капитан 3 ранга Бобков Роман страшно, до зубной боли хотел уволиться в запас. Все этапы подготовительной деятельности к такому событию были уже пройдены. Начиная от безответных рапортов на имя всех командиров и начальников, заканчивая выговорами и истериками своего флагманского механика и командира дивизии. Наконец, удостоверившись, что офицер настроен серьезно, от него отстали, подписали все рапорта и отправили в штаб флота представление на увольнение в запас. Оставалось ему теперь только одно - ждать и ждать. По опыту предыдущих поколений - долго. Месяца три-четыре. Поэтому Роман сразу согласился на предложение родного командира остаться старшим с матросами на время экипажного отпуска. Просидеть, особо ничем себя не утруждая, март, апрель и май, а затем с чистой совестью убыть в последний положенный отпуск перед увольнением в запас. Пусть даже к этому времени тебя уволили. Положено отгулять - так отгуляю! А летом отдыхать все же лучше.
Офицеры и мичмана во главе с командиром получили отпускные и в течение одного дня растворились на бескрайних просторах страны, на целых три месяца. А Бобков впрягся в ежедневную служебную рутину. Роман был офицером исполнительным и дисциплинированным. Проверял вахты, определял матросов в наряды и ходил на всевозможные доклады к командиру дивизии. Все катилось по проторенной дорожке, претензий со стороны командования не было, дата возвращения экипажа неумолимо приближалась.
Как-то утром Романа совершенно неожиданно и в неурочное время вызвал командир дивизии. Тот, естественно, на крыльях прилетел в штаб, поправил форму и постучался в дверь адмирала. Комдив сидел за рабочим столом, и просматривал какие- то бумаги.
- Товарищ адмирал! Капитан 2 ранга Бобков по вашему приказанию прибыл!
Адмирал оторвал взор от стола.
- А, Бобков! Проходи, садись.
Роман подошел и аккуратно присел на краешек стула. Адмирал помолчал, покусал губу и начал говорить:
- Понимаешь, Бобков, интересная ситуация сложилась. Ваша последняя автономка оказалась очень удачной. Это наши стратеги в Москве так решили. Отчеты полистали и чуть не описались от восторга. Ну, и спустили на флот целеуказание наградить троих офицеров орденами. "Звездами шерифа". На выбор командира корабля. Сам понимаешь, ты сейчас самый главный начальник в экипаже, а представления на ордена надо уже завтра на флот отправить. Решай, кого, печатай, завтра с утра мне на подпись. Вопросы есть?
Роман осознал, что попал в капкан. Созвониться с командиром нереально. Он то ли в Питере, то ли у матери в Крыму. Определишь фамилии сам, а вдруг ошибешься? Потом командир при полном расчете с частью все припомнит. Адмирала Роман тоже понимал. У того с командиром сложились непростые отношения, и адмирал, судя по всему, назначать награждаемых своим приказом не хотел, чтобы избежать очередного конфликта с командиром корабля. Мол, не посоветовались, наградили, кого попало. А здесь живой ВРИО командира, целый капитан 3 ранга, пусть выполняет. А как - его забота.
Бобков все же попытался возразить комдиву, но тот сурово поставил его на место и приказал выполнять, а не разговаривать. Половину оставшегося дня озабоченный офицер пытался разыскать своего командира по всем явочным телефонам. Пустой номер. То ли командир до смерти заинструктировал родственников о полном молчании, то ли его действительно нигде не было, но к вечеру Роман все же, наконец, осознал, что этот обзвон просто бесполезная трата денег и "награждать" народ придется именно ему. Вернувшись в часть, он забрал бланки представлений, пишущую машинку и заперся в кабинете командира. Задача предстояла очень нелегкая. Кого представлять? Около часа Роман ломал голову над списком экипажа, подсчитывал, у кого больше всего благодарностей за последний год, кто отличился в последнем походе, но к окончательному выводу так и не пришел. В пепельнице дымилось уже с дюжины окурков, когда почти уволенного в запас Романа осенило. Что голову ломать! И застучали клавиши пишущей машинки. Первое представление на орден "За службу в Вооруженных силах III степени" Роман оформил на самого командира. Второе после недолгих колебаний - на замполита. Третье собрался на старпома, но вовремя затормозил. Старпом после отпуска уходил в Питер на классы, значит, награда уйдет из экипажа. Это недопустимо. Перебрав еще раз всех офицеров, Роман подумал: а почему бы не я? За плечами двенадцать лет на лодках, тринадцать дальних походов, а на груди только три юбилейные медали в два ряда. Несправедливо! Да и кто осудит? По нынешним-то временам, когда награждают неохотно, и в основном "мохнатых" или по разнарядке. Вперед! И капитан 3 ранга Бобков Р.А. добросовестно оформил третье представление на себя, без каких-либо угрызений совести.
Утром следующего дня Роман понес бумаги на подпись командиру дивизии. Адмирал осмотрел документы, хмыкнул при виде фамилии Бобков, но подписал все три, сопроводив это фразой:
- Все равно никому и ничего не дадут. Им главное отписать.
Потом Роман сдал бумаги в отдел кадров, их засекретили, и больше он их не видел. Снова потекли дни и дела, за которыми Роман совершенно забыл о недолгих мучениях по поводу наград и всего остального с этим связанного. Поэтому когда экипаж вернулся из отпуска, он даже забыл рассказать своему начальнику об отправленных бумагах. Потом и самого Романа оформили в отпуск, и он уехал готовить почву для будущей гражданской жизни.
Через три месяца почти гражданский офицер вернулся в родной гарнизон для окончательного расчета с Вооруженными силами. О том, что приказ о его увольнении уже пришел, он знал. Недаром звонил каждую неделю в отдел кадров флота. Дело оставалось за малым - подписать обходной, собрать бумаги, получить деньги и - в путь! В части командир встретил Бобкова с иронической ухмылкой:
- Здорово, герой! Вовремя вернулся. Пошли на дивизионное построение. Орден тебе вручать будут. Ты, прям, как чуял, сегодня на службу вышел. Я уж за тобой вечером посылать собрался. Да ребята предупредили, что ты с утра будешь.
Изумленный неожиданным сообщением офицер замялся и сразу не нашел чего сказать. Потом, немного переварив услышанное робко спросил командира:
- Товарищ командир! А как же вы и зам? Я же три представления подавал?
Тот беззлобно хмыкнул:
- Награда нашла одного героя! Да ты не кукожься, меня все равно бы не наградили. А замполиту награды ни к чему, он до сих пор воду в гальюне смывать боится. На педаль ногой жмет и лицо прикрывает... Только, конечно, предупредить бы надо было меня, а то, как серпом по яйцам. Меня комдив вызывает и говорит: вас, товарищ капитан первого ранга, нашли недостойным к награде, а вот ваш офицер Бобков - фигура героическая... Он воду льет, а я ни хрена не пойму, о чем речь идет! Ладно, пошли! С тебя стакан, отставник!
На построении командир дивизии произнес традиционный монолог об ответственности, дисциплине, и т.д. и т.п. Поставил задачи на ближайшие недели и перешел к главному. Бобкова вызвали из строя, и под рукоплескания всего строя дивизии вручили большую и блестящую "звезду шерифа" за "... добросовестное и инициативное выполнение приказа Родины...".
Вечером мы теплой кампанией обмывали орден. Под шило и непритязательную закуску Роман рассказал, в общем-то чисто военную историю его награждения. Отдел кадров дивизии отфутболил представления в отдел кадров флотилии. По нынешним временам награды - штука редкая, и документы особо тщательно изучались самым высоким местным командованием. В итоге замполит из претендентов на получение награду выбыл. Начпо флотилии припомнил все огрехи своего подчиненного и решил, что тот идейно слабо подкован для такого отличия. Плюс ко всему прочему у самого начпо этого ордена не было. Ну и задавила жаба начальника, и все тут! Фамилия же Бобков никому ничего не говорила. Какой-то капитан 3 ранга? Ну и шут с ним! Дальше по инстанции, уехали уже два представления. Штаб Северного флота тоже творчески подошел к определению достойных. Командующий вычеркнул фамилию командира. Что за нахальство! Награждать Моих подчиненных через Мою голову! Хрен вам! Но все же приказ-то из самой Москвы. Кого-то надо оставить. А что это за Бобков? Его кто-нибудь знает? Вот пускай его и награждают! Если захотят... И в Москву полетели документы только на одного Романа. А там уже не глядя ни на должность, ни на ранг, их внесли в общие списки, подшили и поднесли министру обороны на подпись. Тот и подмахнул, не глядя. Не барское это дело бумажки перебирать. Клерков достаточно. И полетел приказ министра вместе с орденом обратно. И долетел аккурат к возвращению Романа из его последнего военного отпуска.
Вот так и в мирное время награды находят героев...

Мимоходом. Еще раз про сон…


В нашем экипаже служила одна легендарная, в масштабах всей дивизии, да и флотилии личность- капитан- лейтенант Ванюков Владимир Павлович. Ванюка знали все. Чтобы он не делал, сразу становилось достоянием народа. И дело совсем не в уме и остроумии, дело в самом Владимир Павловиче. Себя он называл "дитя гарнизонов", был не особенно умен, если не больше, прямолинеен, фанатичный до абсурда искатель справедливости во всем, и в то же время по, крестьянски хитер и осторожен. Вот такая борьба единства и противоположностей в одной личности. Служил Палыч, не считая двух лет срочной и пяти училища, уже лет десять. По вышеупомянутым причинам, больших высот не достиг, как начал инженером групп, так им и оставался. Назначать выше, Палыча опасались из- за непредсказуемости характера, а еще больше по абсолютному невосприятию техники. Даже через десять лет службы он путал назначение ключей и тумблеров на пульте, и совершенно спокойно мог сотворить такое, от чего у других операторов волосы дыбом вставали. Такое отношение к своей личности Палыч считал крайне оскорбительным, и себя полагал несправедливо обиженным. Вообще описать Ванюка словами просто невозможно. Его надо было видеть. Мне довелось прожить четыре года в одной каюте с этим представителем рода человеческого, и впечатления от этого до сих пор переполняют меня до краев.
Спать Палыч мог всегда, везде, и в любом положении. Даже стоя. Видел лично, и не один раз. Будить Палыча боялись. Каждый выход Ванюка из сна был чреват непредсказуемыми последствиями. Особенно на вахте. Спросоня буйный каплей хватался за все ключи и тумблера, до каких рука доставала, и щелкал ими, как попало, роняя аварийную защиту реактора через вахту, а то и чаще. Поэтому будили его, предварительно прижав руки к подлокотникам кресел, что не всегда помогал, так как Палыч обладал первобытной силой, хотя и постоянно жаловался на здоровье. А то и вообще старались не будить, от греха подальше. Пусть спит спокойно, зато не мешает.
На одном из партсобраний в Двинске ( а меня как офицера-комсомольца туда периодически загоняли пинками) старпом ПалПет (Павел Петрович) долго и монотонно объяснял коммунистам идейные и организационные задачи по ремонту корабля. Собрания ПалПет любил, и самое маленькое из них длилось не меньше двух часов. Немудрено и человеку с недюжинной силой воли задремать. Ну а Палыч, первые аккорды ПалПетовой речи просто воспринял как команду "Спать!". И уронив голову на могучую грудь моментально "умер". Приблизительно через час, старпом обратил внимание на спящего Ванюкова, а так как, он его очень сильно "любил", решил сделать замечание и прилюдно выстегать.
- Ванюков! Ванюков!
Палыч сидел между мной и старлеем Пулковым, главным прикольщиком и хохмистом корабля. Пулков резко, локтем двинул спящего Палыча, и громким шепотом выпалил:
- Вставай Палыч! Тебе выступать!
Естественно о чем шла речь Палыч не знал, и даже не догадывался. Но вскочил и завелся с полоборота.
- А у нас все так!!! Доколе Павел Петрович, матросы на драных простынях спать будут? Я ведь даже больше скажу, молчать не буду! Хлорки в гальюне нет! Дезраствора нет! А вдруг инфекция? Что обосремся….
И понеслось. ПалПет только таращил глаза, и тщетно делал робкие попытки вставить хоть слово. Бесполезно. Минут тридцать, с пеной у рта Палыч рубил правду- матку по всем вопросам бытия и общественной жизни родного экипажа. Обалдевшие коммунисты стряхнули сон, и хихикая смотрели на бесплатное представление. Наконец, поймав момент, когда Палыч переводил дыхание, ПалПет успел вставить фразу:
- Спасибо Владимир Павлович за содержательное выступление. Садитесь.
ПалПет уже и сам был не рад, что связался с неадекватным Ванюком.
- А вы мне рот не затыкайте! Я коммунист! И на партсобрании могу говорить все что думаю!
ПалПет заскрипел зубами, но опасаясь вызвать новый фонтан красноречия Палыча, вежливо пояснил:
- Владимир Павлович, другие тоже хотят выступить. Садитесь, а потом мы вам еще раз дадим слово.
- Другие? Хорошо, я сяду. Но потом….
- Обязательно Владимир Павлович, обязательно!
Палыч сел, снова положил голову на грудь, и без всяких переходов мгновенно ушел в мир сновидений. Выступление Ванюка скомкало планы старпома, и немного погодя он в раздражении закончил собрание. Перед тем, как отпустить людей старпом поднял руку.
- Товарищи коммунисты! Собрание закончено. Прошу вас выходить тихо, и н Ванюкова не будить. Разбудит последний выходящий.
И первым нырнул в дверь…
По старой традиции, издавна заведенной, в море оператор ГЭУ правого борта на развод не ходит. Минуя все построения, шагает на пульт, принимает состояние установки, секретные документы и порядок. Кончается развод, происходит смена, а оператор уже все знает, и докладывает в ЦП с полной ясностью обстановки. Кроме того, что я жил с Палычем в одной каюте, я и на вахте стоял с ним в одной смене. Я на левом, он на правом. И он ходил принимать вахту. Правда, весьма своеобразно. На пульте Палыч сразу высаживал оператора из кресла, плюхался в него, и слушая объяснения засыпал. Потом приходили с развода, мы с электриком Мотором, я быстро во все вникал и докладывал о заступлении. А Палыч чмокал губами и посапывал. К такому положению дел все привыкли и относились иронически. Пускай спит- меньше нервотрепки.
Как- то раз Палыч ну просто достал меня и Мотора на вахте, все четыре часа брызжа слюной по поводу очередной несправедливости по отношении к нему и его заслугам перед страной. И следующую вахту мы решили отыграться. Начало вахты прошло, как заведено. Палыч уснул. Я доложился, и потекла вахта. Каждые полчаса ВИМ из центрального, производил опрос, я прикрывая рукой "Каштан" отвечал, что замечаний нет. И вот когда осталось полчаса до смены, мы с Мотором перевели назад все часы на пульте. С половины двенадцатого утра на восемь ноль ноль. "Каштан" ожил по расписанию.
- Пульт…
ВИМ ждал, что ему как всегда нечленораздельно пробурчат "Замечаний нет". Но… Я двинул ногой по креслу Палыча.
- Докладывай Володя.
Палыч вскинулся, не понимая в чем дело. Благо хоть рукам волю, не дал.
- Докладывай о заступлении!!!
И Палыч монотонно и обстоятельно завел "молитву". Чего, чего, а доклад Владимир Павлович за десятилетие вызубрил намертво.
- На пульте ГЭУ, по боевой готовности 2 подводная, третья боевая смена на вахту заступила. В работе установки обоих бортов…
Слава богу, наш ВИМ совсем недавно начал нести вахту в ЦП, до этого просиживал штаны с нами на пульте и Палыча знал прекрасно. Немного ошалев сначала, потом сообразил что здесь, что- то не так, шума поднимать не стал и терпеливо дослушав до конца, ответил:
- Есть пульт! Молодец Владимир Павлович! Отлично службу бдишь!
Палыч зевнул, обвел нас мутными глазами и пробурчал себе под нос.
- Сам знаю. Молод еще…механик.
И уснул. Через пару минут мы вернули стрелки часов обратно. А еще минут через десять пришла смена. Палыча разбудили. Потягиваясь, тот удовлетворенно заметил:
- Вахта быстро прошла. Вроде только о заступлении докладывал, а потом чутка сморило…
Вот такой у нас Палыч был. А ведь это только капелька из всех историй с его участием.

Мимоходом. О чайниках.


Апологеты и идейные вдохновители борьбы за взрывопожароэлектробезопастность корабля в своих исканиях доходят до полного абсурда. Где-то далеко, на другом конце страны, обалдевший от приборок матрос включает утюг погладить робу на утро. Хочется спать, слипаются глаза, в итоге утюг шарахает сонного матроса насмерть. Начинается ажиотаж. Причем во всех вооруженных силах. Сверху текут инструкции, наставления, требования, угрозы. Вы козлы такие, за жизнью людей не смотрите, вам на бедных моряков наплевать! И начинаются инструктажи, занятия ,и прочее времяпревождение. Но ни один начальник не думает о том, что утюг этот выдали лет тридцать назад, при власти еще "отца народов" и работал он только на честном слове.О новом утюге никто не подумает. Главное рапорта сдать, где все расписались в ознакомлении. Убьет-сам виноват! Во время гонений на электроприборы особое место в травле занимают чайники и кипятильники. Вот тут есть где развернуться! Любой офицер, мичман и матрос, ох как любят чайку в каюте попить. После аврала, ,работы, да и просто в свободную минуту. А вот тут и засада! Нельзя! Чайник обязан быть занесен в книгу переносного электрооборудования, учтен (с присвоением порядкового номера), на шнуре должна висеть бирка с написанным сопротивлением изоляции, датой проверки и ответственным. И мерять сопротивление надо ежемесячно, опять же с занесением в журнал. Про кипятильники и говорить нечего, они под полным запретом.
Как- то командир нагрянув в нашу каюту с визитом узрел ненормативный чайник. Вежливо покричав на нас, чайник однако не реквизировал, приказал либо унести домой, либо оформить по закону, да чтоб на видном месте висела инструкция по эксплуатации. Бирки и все остальное безобразие мы изобразили быстро, инструкцию сочиняли всем пультом. Но настоящий документ без подписи начальника- бумажка никчемная. Случай подвернулся, когда командир подписывал документацию перед очередной проверкой. Одиннадцать командиров отсеков (у каждого четыре папки по тридцать инструкций), да еще командиры боевых частей, старпомы, и еще... Тысячи полторы подписей. Вот мы нашу в общую кипу и кинули. А командир не глядя подмахнул. Мы ее в рамку и на стенку в каюту.


" Утверждаю"
Командир войсковой части 20277-В
Капитан 2 ранга:- _"Бурнов"
"17" сентября 1989 года


Инструкция
по эксплуатации переносного водонагревательного прибора ПВП (чайника электрического)
в условиях сложного подледного плавания.


1.К эксплуатации переносного водонагревательного прибора ПВП (далее-Чайник), в соответствии с приказом МО СССР N-010-7бг. допускается личный состав сдавший зачета на самостоятельное управление Чайника и практически отработанные на приборах данного типа не менее 3-х месяцев.
2.Ввод в действие Чайника производится с разрешения ответственного за Чайник, по приказаний старшего на борту, в присутствии дeжуpнoгo электрика, по боевой готовности N1 для электромеханической боевой части и службы "Снабжения".
3. Перед вводом: в действие Чайника обеспечивающий обязан :
-произвести инструктаж л/с по технике безопасности при вводе Чайника.
-удалить от места работ л/с непосредственно не участвующий в вводе Чайника.
-проверить наличие у л/с участвующего в вводе Чайника диэлектрических перчаток, резиновых ковриков и страховочных поясов.
-замерить сопротивление изоляции Чайника и проверить соответствие его нормам согласно ПЭЭК-79г.
-проверить наличие и уровень рабочей жидкости в резервуаре прибора (уровень рабочей жидкости-70-90%)
-убедиться в плотности штепсельно-розеточного соединения Чайника с источником питания (зазор не более 1-3 мм)
-произвести комплексную и функциональную проверку систем и механизмов Чайника.
-выставить вахтенного по взрывопожаробезопасности, в соответствии с РОЖ РК, наличие у него аварийно-пожарного инструмента.
4.Во время ввода в действие Чайника и работы на мощности категорически ЗАПРЕЩАЕТСЯ:
-производить переключение электрических цепей.
-объединять запас ВВД.
-производить практические и учебные стрельбы ракетным и торпедным боезапасом.
-производить дифферентовку и балансировку подводной лодки.
-поднимать крышку резервуара прибора, во избежание попадания кипящей рабочей жидкости на незащищенные участии тела.
-вводить в процессе работы Чайника на мощности в резервуар Чайника коррегирующих чайно-мятных добавок (согласно нормам качества воды).
-использование в качестве термометров для определения температуры рабочей жидкости конечностей личного состава.(пальцы рук и ног, нос, уши и другие выступающие детали).
5.По окончании работ сойти с диэлектрического коврика, произвести замер электростатического напряжения и радиационного фона в смежных отсеках подводной лодки.
6.Перемешивание рабочей жидкости производить только штатными приспособлениями.
7. Чайник должен быть учтен и пробиркован согласно приказа ГК ВМФ от. Nбб-89г. "О бирковании Чайников на кораблях и в частях ВМФ"


ВЕРНО: Старший помощник командира по БУ
Капитан 3 ранга:- "Конечный"

Месяца через два командир снова заглянул к нам на огонек. Что было! Старпом божился что его подпись поддельна (он ведь тоже свой вензель приложил снизу), он не идиот такое подписывать! И вообще наша каюта, вся, без исключений- козлы страшные, ничего святого для нас нет! Командир подлинность своей подписи не обсуждал, его больше бесило ее присутствие на этой "филькиной грамоте". Он тертый калач, так опростоволосился! Но ничего не поделаешь, мы приказ выполнили. Слава богу, командир был человек с юмором, пошумел и оттаял. Консенсуса мы достигли быстро: командир забирал инструкцию себе на память, мы получали вечную индульгенцию на хранение и использование чайника. Все остались довольны. А черновик я сохранил на память. Может пригодится...

Потемкинские деревни.
(байки космического Ынженера)

(гнусавым голосом) Давдым-давдо в дадёкой дадёкой гадактике....
Ой, что это я. «В каком году - рассчитывай, в какой земле - угадывай ...» нет, тоже не так. А вот еще, начало неплохое: «в одном очень тридесятом царстве, тридевятом государстве...» Тьфу, что ж так неуклюже-то выходит?

Был, в-общем, в нашей стране в советское время один очень космический НИИ. Или НПО. А стал ООО. Или ФГУП, неважно. Короче, выживать ему пришлось, как ни попадя. В процессе выживания внутри конторы сформировалась ЧЧВшная система (ЧЧВ - «человек человеку волк»... люпус, значицца, эт-та... хомини эст, да еще как ест. «Товарищ вольк знает, кого кущять»). Как побочный продукт этой ЧЧВшной системы отпочковался внутри конторы сильно коммерческий отдел, который сам ничего не знал и не умел, но пытался вековые наработки других подразделений в хвост и гриву использовать и продавать справа налево... нет, не так... направо и налево. Другие подразделения, тоже озабоченные проблемой хорошо и сытно жить, этот хитрожёлтый отдел сильно недолюбливали. Отчего свои разработки зажимали так же сильно, как пах зажимают, когда писать уже невмоготу, а до туалета еще метров 200 и еще 3 этажа вверх по лестнице. И бегали по стране десятки представителей этого НИИКУДА (по аналогии с НИИЧАВО), пихая во все щели свои разработки и отталкивая других представителей НИИКУДА острыми, исхудавшими от недофинансирования локотками.
Но наш коммерческий отдел был парень не промах и решил он свой продукт из воздуха сделать. Это называется «системный интегратор». Загадочно, тианственно и красиво («тианственно» на «таинственно», чур, не исправлять). А ссуть... эт-та... суть была проста - возьмем в одном месте гору железа, в другом месте закажем программу для управления этим железом, зарегистрируем на совокупность вышеизложенного торговую марку, скажем э-э-э-э... «Чудо-страж» и будем толкать по городам и весям, подпихивая хиленькими остатками админресурса. Жить-то надо...
Железо нашли в глухом Черноземье у небольшой, но сильно умной фирмы. Правда без админресурса и громкой вывески, почему она и была рада, как слон, что ей такой заказчик на голову свалился. От радости и размера опта цену назначили раза в 2 меньше, чем в розницу. «А-х-ха...», - сказали ушлые московские мужики из НИИКУДА, - «вот уже и нехилый навар наклевывается». Программу заказали у приятелей из соседнего тоже очень оборонного когда-то, а теперь голодного и шустрого НИИ. Пусть будет НИИХРЕНА. Похоже очень. А эти приятели сами чем-то подобным занимались (только на другом «железе») и поэтому программу обещали дешево, быстро и качественно. Не упомянули, только, что из трех свойств надо было два любые выбрать. А чтобы почти идентичные продукты не сталкивать лбами, поделили страну примерно так, как штаты в Штатах (сорри за тавтологию) и Австралии нарезают. Прямыми линиями. Все, что левее - наше, все, что правее - ваше. Дети лейтенанта Шмидта, блин.
Присмотрели себе НИИКУДАвцы для начала регион к Москве поближе и ну там протыриваться и ввинчиваться. А тут как раз в столице региона «день города» подкатил. Пьянки, гулянки, презентации. Решил коммерческий НИИКУДАвский отдел: «Будем брать». Во-о-о-от... Это была присказка, а сказка впереди.
Два слова о «Чудо-страже». На автомобиль ставится черненькая (серенькая, беленькая) коробочка, к которой подключены две антенны: сотовая и спутниковая. А внутри коробочки два разных блока заняты: один по данным спутников непрерывно свое место определяет (а также скорость, курс, высоту и температуру подкапотного воздуха), второй это место через сотовую сеть периодически в указанное место шлет (модемничает, сиречь). А третий блок их действия координирует и сигналы с внешних устройств отслеживает. Типа, контроллер. И можно эту коробочку к автосигнализации подключать, датчики внешние навешивать. Открытие дверей, например. Или количества топлива. Или плотности ветрового потока на стекле. Любой каприз. А в том месте, куда данные стекаются, стоит компьютер с программой (НИИХРЕНовой, как помним) и на карте региона перемещения коробочки с прикрепленной к ней автомобилем отображает. В виде точечки. Или кружочка. Или «мафынки». Любой каприз. Ибо система гибкая, аж пальто заворачивается. И если комп помощнее поставить, то можно этих тараканчиков на карту аж тыщщу штук запустить. Или больше. Если сотовая сеть от них не поляжет. Потому, как есть риал-тайм режим. Когда модем в коробочке постоянно на связи «с Юстасом» и непрерывно сыплет Юстасу - серверу данные о своем месте. А если всю тысячу коробочек (планы-то громадные) в центр города запустить, да в риал-тайме - тут сотовые операторы и взвоют дурными голосами. Поэтому есть другие режимы: «отзваниваться» Юстасу по времени или по пройденному расстоянию (каждые 5 минут, например, или каждый километр). Ибо система гибкая - на зависть прогнившему Западу. Космические технологии на службе народа. Ёптыть.
Презентацию решили организовать на центральной площади. От ближайшего столба кинули электропроводку, поставили компьютер, который через GPRS-модем был связан с сервером. Свежевымытая подопытная машинка стояла неподалеку, сверкая боками и ослепляя разноцветными наклейками, самой большой из которых была «Чудо-Страж». Вокруг стояли ларьки и пивные палатки, вокруг которых роились шоу-приглашенные среднего калибра местные шишки и две группы с телекамерами от конкурирующих местных каналов. Одна группа телевизионщиков выглядела более гордо и неприступно, чем другая. Ибо она зарезервировала себе место в подопытной машине с прямыми включениями по ходу показательной поездки. За спинами у оператора и телевизионщиков стояла самая большая, какую смогли найти, плазменная панель, на которую должна были выводиться картинка с монитора. С ползущей по карте точкой. В риал-тайм режиме, ессно. В среде непосредственных исполнителей презентации от НИИКУДА царило нервное оживление. И было отчего. Накануне, при генеральном прогоне будущего проезда программная поделка НИИХРЕНА не хотела работать. Именно так: НИИХРЕНА не хотела. До сервера данные доходили и отображались на нем направо налево, поперек и наискосок. А дальше - нихрена. Или НИИХРЕНА. НИИКУДА обвиняла НИИХРЕНА. НИИХРЕНА обвиняла местных сотовых операторов. Местные сотовые операторы, смеясь, посылали обоих в пешее эротическое путешествие и поигрывали поднаетыми административными мускулами, советуя поставить в систему драйвер прямых рук. Основные исполнители программы затаились в Москве и сначала отнекивались занятостью по самые гланды, а потом и вовсе перестали брать трубку. Ближе к ночи был созван большой курултай из руководства хитрожелтого коммерческого отдела, местных исполнителей презентации и единственного представителя НИИХРЕНА, со скошенными к носу от умственного перенапряжения глазами. Коллеги его бросили на растерзание, и он был уже на все согласен, лишь бы отстали.
Ну, люди все же в этой пестрой команде были интеллигентные и Райкина смотрели. И даже запомнили кое-что из запавшего в душу. «Запустим дурочку». Дурочку, так дурочку, кивнули местные. Они пока еще забавлялись, глядя шоу со стороны. Программист от соседского НИИ благоразумно молчал. На сервер установили программу для записи происходящего на экране в видеофайл, машину выгнали «на линию» и та нарезала по ночному городу несколько треков, которые программист сохранил в отдельные файлы. Попутно с заездом пассажир на правом сиденье тщательно писал хронометраж. «Правый, 90 градусов. Прямая 300 метров. Левый 60 градусов. Прямая 220 метров. Трамплин...» Шутю, шутю. Но где-то так. До утра все готовились к пердстоящему (хотел набрать «предстоящему», но не буду исправлять) грандиозному трюку. Программист переносил треки на выносной компьютер, заучивал управление плеером с клавиатуры при окне видео «во весь экран». А то неловко будет на глазах у сотен людей курсором в кнопку «PLAY» видеоплеера тыкать. Даже тупые местные шишки среднего калибра и те все поймут. А еще ему надо было имитировать движения мышью, стараясь попасть в такт происходящему на экране. А там карта укрупнялась, умельчалась, открывались всякие окошки состояния и т.п. Местный водитель подопытной машинки в укромных местах на торпеде писал хронометраж разных треков-маршрутов. В машине-то телеоператор будет, он ничего не должен заподозрить. Оставшиеся местные разрабатывали сценарий отвлечения зрителей в ключевых точках презентации на себя, чтобы действия программиста по запуску и остановке видео прошли незаметно. Руководство делегации крепко спало.
Настал день и час «Ч». Порывавшегося убежать программиста усадили на стул, операторы вздыбили камеры на штативы, началась съемка. Трансляция происходящего в городе торжества велась тут же на большом рекламном телевизоре. Ключевым моментом этой трансляции должна была стать презентация системы «Чудо-страж» со вставленными в отдельную рамочку в уголке экрана прямыми включениями из машины, чтобы зрители могли визуально сопоставить пейзаж вокруг с местом точки на карте. Чтоб, значицца, все без обмана. Ага.
«Это было весной, в зеленеющем мае... когда тундра проснула-а-а-ась...», - напевал водитель показушной машины Сеня, выруливая под аплодисменты зрителей с центральной площади на центральный проспект родного города. Программист, потея и пукая, незаметно пустил видео и переключил изображение на плазменную панель. В видеотрансляции с видом кормы отъезжающей «Нивы» включилось окошко с камеры автомобильного телеоператора, который крупным планом снимал счастливые лица зрителей. «Мы бежали с тобо-о-о-ою... замочив вертуха-а-ая...», - мурлыкал Сеня, сверяясь с хронометражем и поглядывая на закрепленные на торпеде электронные часы с крупным циферблатом. А за окнами и правда зеленел май, и жители на личных авто в выходной день рассекали туда-сюда по городу. Кто за мяском-шашлычком в знакомый супермаркет, кто на лечебный шоппинг в магазины на проспекте, кто на халявный концерт у здания Администрации. «Мы бежали из зоны-ы-ы-ы... покати нас шаром», - Сеня притормозил на первом светофоре. Дальше по плану был еще один светофор, поворот в улочки и переулочки, вьющиеся вокруг главной магистрали города, проезд на задах здания областного УВД, выезд на другую оживленную магистраль, еще один светофор - и снова знакомая площадь. Делов-то минут на 7. Точнее на 7 мин. 23 сек. Ночью. Внимательные люди к этому моменту рассказа уже должны понять, где все пойдет не так. Остальным поясню, что областные центры ночью и днем в плане интенсивности дорожного движения несколько э-э-э-э... разнятся. А уж разница между ночью и «днем города» в полдень просто угнетает.
На втором светофоре «под стрелку» скопилась изрядная очередь. И Сеня свернуть не успел. Хронометраж полетел к черту, презентация неуклонно катилась к грандиозному скандалу с публичным выпиныванием из города и региона околокосмического «жулья». Но об этом никто, кроме Сени еще не знал, потому что предыдущее прямое включение из машины с показом в уголке телеэкрана состоялось как раз на втором светофоре. Сеня страдал с каменным лицом, а на людной площади на экране за спиной программиста по карте неумолимо ползла красная точка. Загорелась зеленая стрелка и Сеня с визгом шин сорвал «Ниву» в поворот. Оператор уронил камеру на колени, спасая от ударов о детали внутрикабинного убранства, и та заплясала, прыгая вместе с содержимым машины на ухабах и колдобинах старого асфальта. Радио очень к месту затянуло песенку «... мы вели машины, объезжая мины...», соперничая с прокуренным басом Сени: «Па-а-а тундре... Па-а-а-а железной дороге...» Сеня прижал туПлёй 45-го размера педаль газа к полу и, сгорбившись за рулем и растопырив локти, сосредоточенно рулил, пытаясь обойти наиболее крупные выбоины. Встречные машины испуганно таращили фары и прижимались к обочине, иногда вылезая на тротуар. Впереди замаячила серая громада здания областного УВД, называемая в народе незатейливо «Серым домом». На перекрестке возле него обычно дежурил наряд ППС. Вот и сейчас две еще далекие фигуры в зеленых жилетках заинтересованно отделились от патрульной машины навстречу ревущей «Ниве». Сеня выругался. «Эх, путь дорожка фронтовая...», - надрывалось радио.
Всего этого не знали и не видели на площади остальные участники эксперимента, в нетерпении грызя ногти. Если бы они хоть чуть-чуть были бы в курсе Сениных проблем, то обгрызли бы их как Венера Милосская. Тут сработало прямое включение из машины, показавшее в покосившемся кадре часть торпеды, хлопающий на ухабах бардачок и Сенины нижние лапы в сандалЯх 45-го размера. «Извините, маленькие технические неисправности», - засмущался в микрофон ведущий телерепортажа. Коллеги из менее везучей телекомпании удовлетворенно захихикали.
Сеня тем временем неуклонно приближался к проблемам длительностью минимум в полчаса, что было фатально для судеб космических технологий в данном российском регионе. И он принял героическое решение. За 150 метров до облизывающихся в предвкушении ППСников он бросил машину в правый поворот, на совсем узенькую, заставленную машинами УВДшников, улочку. Тем самым он сократил маршрут метров на 300, ибо по хронометражу должен был объехать Серый дом вокруг. Поворот получился с управляемым заносом и совпал по времени с рефреном «... а помирать нам рановато...» и ударом оператора головой о стойку кузова «Нивы». Плотно покушавший до этого на площади оператор, уже слегка измотанный гонкой по ухабам, лихорадочно закрутил ручку опускания стекла и, зажав камеру между колен вверх объективом, стал звать в окно «борю». Ну, вы понимаете... «Где мчи-и-и-ится скорый «Воркута - Ленинград...», - орал Сеня, «... а помирать нам рановато...», - повторно блажило радио, машина подпрыгивала и дребезжала чем-то в багажнике, оператор блевал в окно на проносящиеся мимо УВДшные «тачки». Полет, блин, валькирии.
В это время подошло очередное время прямого включения... К счастью, режиссер трансляции прежде чем давать окошечко в эфир, глянул, что там. К несчастью, режиссеру кроме изображения был доступен и звук. И вид снизу зеленого телеоператора, заклинающего в окно ихтиандра, в эфир не пошел. Тем временем Сеня подъехал к крайнему повороту и обнаружил, что гонка по ухабам и срезание маршрута вывели его на передовые позиции. Настолько передовые, что он опережал хронометраж секунд на 30. Сеня притормозил и, не торопясь, свернул на финишную прямую. Оператор отвернулся от окна, утерся и взгромоздил камеру на плечо. На Сеню, ползущего в крайнем правом ряду за троллейбусом со скоростью похоронной процессии, он старался не смотреть, ибо считал его явно неадекватным.
Тем временем, на площади программист вошел в раж, лихо возя мышкой синхронно с происходящими за его спиной на экране событиями, НИИКУДАсовцы напряженно вглядывались в даль, но пронзить взглядом троллейбус у них не получалось, режиссер трансляции, осторожно заглянув в экран с камерой в машине, с удивлением обнаружил, что все нормально, и дал картинку в эфир. На площади одобрительно зашумели: «Смотри-ка почти совпадает, не врут эти, ... «космические», не то что телевизионщики, сапожники, репортажа нормального снять не могут». Корреспондент телекомпании, чья камера была в машине, стыдливо потупился, а глава делегации НИИКУДА стал красиво и многословно объяснять, что в условиях городской застройки на движущемся объекте точность навигации может составлять 10-15 метров, отчего и кажется, что точка на экране слегка опережает машину.
Троллейбус отвалил в сторону и под аплодисменты зрителей на площадь величаво вырулил Сеня, совместившись, наконец, с точкой на экране. «Вот видите, на площади условия приема лучше, - вещал глава НИИКУДАшников, - и мы наблюдаем полное совмещение объекта и его отображения на карте...» «А теперь поприветствуем нашу оперативную группу», - весьма своевременно отвлек внимание зрителей на машину ведущий трансляцию корреспондент. Программист, прощально вспотев, быстренько остановил «мультик», отключил плазму и стал ожесточенно выдергивать соединительные провода. Сеня окольными путями, стараясь не показывать областным полубоссам запачканный правый борт, пробирался на стоянку, совершенно уже не совпадая с точкой, давно стоящей на месте. Но видел это только программист и кое-кто из делегации НИИКУДА. То тут то там в толпе раздавались вздохи облегчения, совпадавшие с местонахождением членов «демонстрационной» делегации. На автооператора тихо и зло шипел режиссер трансляции. Еще зеленоватый телеоператор жалко оправдывался. Запасливый Сеня откопал в багажнике канистру воды и поливал благоухающую машину. Чины из обладминистрации цвели, чувствуя свою причастность к высоким спутниково-космическим технологиям.
Контракт был вскоре успешно заключен, а через пару недель программисты нашли баг в программах, мешавший сервер-клиентской связке слиться в экстазе, и все заработало. Правда, в программах осталось много-много других багов, да и «железо» оказалось очень хрупким, но это уже совсем-совсем другая история.