Облепиха

1973 год, осень.

Застава располагалась в небольшом городке на Дунае.
Примерно в 25 км от заставы в тылу участка мы держали постоянный пограничный наряд «ЧШ», смену которого делали раз в сутки. За сутки мы навещали наряд 2-3 раза с проверками и привозили завтрак и обед. Дорога к наряду была асфальтированная, но скучная и неприятная, так как была проложена по насыпи через плавни. Особенно неприятно было ездить, когда падал туман и видимость была только под колёсами. Также было очень неприятно ездить во время слякоти и гололёда, когда машина так и норовит уйти с дороги, а это грозило долгим сидением в воде, заросшей камышом.

В тот раз мы с водителем были оба после ночных нарядов уставшие, выехали под утро и попали в утренний туман. Осень, за кабиной ГАЗ-66 слякоть, морось, видимости нет, видно только придорожные камыши, по которым и ориентировались. А в кабине тепло, спать хочется обоим, а я ещё и знал особенность водителя клевать носом за рулём. Замучились, пока добрались до наряда. Проверили службу, накормили наряд и поехали назад.

Времени прошло всего-ничего, а всё переменилось. Солнышко съело туман с дороги, остались только шапки тумана кое-где в камышах и низинках. Спать уже не так хочется, в голове мысли о жене и годовалом сыне, которых вчера положил в местную больницу из-за болезни сына. Врачи ничего хорошего не говорят, настроение от этого паршивое. По приезду собираюсь зайти в больницу, навестить своих и узнать новости.

Взгляд ложится влево от дороги и вижу, что стоит деревце метров трёх росту, на кустарник похожее и обсыпано чем-то оранжевым. Заинтересовался я этим деревцем, остановили машину и я спустился с дороги на небольшой кусок земли, на котором росло это деревце. Я такого ещё никогда не видел, чтоб вплотную к ветвям прижимались небольшие оранжевые ягодки. Что за деревце?

Водитель, сын чёрнозёмной полосы, тоже ничего мне сказать на эту тему не может. Хожу я вокруг этого деревца и разглядываю его. Потом попробовал ягодку на вкус и вкус мне показался полезным, чем-то напоминающим лекарство. Ещё не зная, зачем, я стал обрывать ягоды в фуражку. Деревце колючее, ягодки обрываются с трудом и дело продвигается медленно. Водитель, видя, что меня от этого деревца не оторвать, пока не соберу все ягоды, тоже спустился и стал помогать мне, обрывая ягоды в свою фуражку.

В это время из плавней появляется местный житель, который охотился в плавнях на уток и попросил подвезти его до городка. Я сказал, что пока ягоды не соберу, не поедем, поэтому если хочет ехать с нами, пусть поможет собрать ягоды и тогда поедем быстрее. Видимо, зная трудности сбора этих ягод, он сказал, что пешком быстрее доберётся, хотя идти надо было ещё примерно 15 км. Охотник ушёл, а мы дособирали ягоды, пока вмещались в фуражки и поехали.

При въезде в городок я заскочил в аптеку и спросил у заведующей, что за ягоды мы насобирали. Она ещё сильно удивилась, что мы не знаем эту ягоду, ведь её в этих местах очень много и местные жители её целебными свойствами пользуются очень активно. Заведующая кратенько рассказала мне о лечебных свойствах этой ягоды облепихи и дала прочитать статью в Атласе лечебных растений.

С новыми знаниями и с облепихой в двух пограничных фуражках мы подъехали к больнице, где лежали жена с сыном, и я с фуражкой облепихи заявился к ним в палату. Жена до этого тоже никогда не видела этой ягоды, поэтому я стал ей рассказывать об этом растении то, что узнал в аптеке, а сын в это время потянулся к фуражке, взял ягодку и положил в рот.

Видимо, первая ягодка ему очень понравилась, так как он быстро съедал одну за другой эти ягодки. Наши попытки забрать у него ягоды ничего не дали, и мы дали ему возможность съесть их столько, сколько хочет. Появилась врач, предложила сделать прямое переливание крови от меня сыну. За ширмочкой взяли у меня кровь из вены, нашли венку у сына на голове и перелили нужное количество крови малышу.

Я отправился на заставу, после обеда ещё приносил им облепиху, а на следующий день сын выздоровел и я забрал их с женой домой. Что больше помогло, облепиха или переливание крови, я не знаю, но с тех пор облепиха у нас дома есть всегда.

Сын уже давно вырос и живёт отдельно от нас, но к облепихе очень неравнодушен. Когда мы заготавливаем облепиху, жена всегда рассчитывает на то, что пригласим сына и он отведёт душу за этими неказистыми ягодками. Смотрим, как у тазика с облепихой стоит взрослый мужчина и ест ягоды ложками, а в памяти всплывает то деревце и тот маленький мальчик, дрожащими ручёнками направляющий незнакомые ягодки в рот.

─ Сука, сука, сука... поднасрал таки!.. - Димка стоял в семейных трусах и драных кроссовках в коридоре Хмельницкого областного военкомата и разглядывал картонную обложку своего личного дела. В правом верхнем углу были четко видны сакральные слова: «Команда 50 ВМФ». В правом нижнем углу стоял кривой фиолетовый штамп «годен к строевой».

─ ПРИЗЫВНИКИ-И-И! Быстренько все оделись - и в двадцать третий кабинет! Кто последний - попадёт на Северный флот!
По слухам, в двадцать третьем кабинете окончательно решались судьбы будущих защитников Родины на ближайшие два-три года. Человек семьдесят разномастных пацанов отчаянно загудели и быстро начали натягивать брюки. Рубашки большинство надевало уже на ходу. Димка никуда не спешил - похоже, судьба в лице майора Уточкина уже определила его «место прохождения службы».

Кавалер ордена Красной Звезды майор Уточкин перед призывниками характеризовал себя так: «Не спорь со мной, пацан - я в Афганистане контуженый! Ёбну тебя молотком по башке - и мне ничего не будет!» Он на самом деле был контужен в Афганистане и отправлен дослуживать до нескорой ещё пенсии на тёплое местечко. В Н-ский райвоенкомат. Военкомом. А молоток с треснувшей ручкой, обмотанной синей изолентой, лежал на видном месте его служебного стола.
В воспитательных целях.

Димка же был личностью трудновоспитуемой. Во второй раз отчисленный из института из-за идиосинкразии к инженерной графике (да-да - к обычному черчению!), он заявился в райвоенкомат уже через неделю после возвращения домой, в конце апреля.
─ Чего тебе? - спросил его скучающий дежурный, профессионально наклоняя голову. Одним глазом он смотрел в газету «Советский Спорт», другим - на Димку. Стакан с чаем из рук при этом прапорщик не выпустил.
─ В армию хочу, - тоскливо сказал Димка. ─ Когда приходить с вещами?
Дежурный чуть не поперхнулся чаем.
─ Нормалёк! - весело сказал прапор, ставя стакан. - Это что, как у Макаревича: «Мне форму новую дадут, научат бить из автомата»?..

Димка хмуро молчал. За те две недели, что прошли с момента его возвращения в родительское гнездо, он дошел до отчаяния. Уход в армию казался самым быстрым выходом. Мать пилила его за то, что он опять вылетел после первой же сессии. Отец ничего не говорил, но его взгляд был выразительнее любых слов. Мужики из ЖЭКа, куда Димка устроился на третий день по приезду дорожным рабочим, откровенно ржали: «Ну что, студент прохладной жизни? Иди, служи - там тебе дурь из башки выбьют». Свою злость на их поучения и на самого себя Димка выплескивал в размашистые удары кувалдой, забивая в землю металлические заборчики, огораживающие газоны. Ажурные заборчики жалобно звенели и изгибались лаокооновыми змеями. Из окна за этим наблюдали бабушка и мать - первая линия заборов вставала под окнами родного дома, в центре города. Населения в городе было аж сорок тысяч человек, почти все знали друг друга в лицо - и новая спецовка с надписью «Дирекция УС Хмельницкой АЭС» в городе еще не примелькалась.

─ Топай во второй кабинет, - сказал дежурный, открывая тамбур. ─ Там скажут, когда.
Димка потопал во второй кабинет. Тётеньки из второго кабинета выслушали его, одна из них порылась в картотеке и достала картонную папку - видимо, Димкино личное дело.
─ Ну, парень... ты с Уточкиным разговаривал?
─ Разговаривал.
─ И что он тебе сказал?
─ Да ничего особенного...
Тут Димка соврал. Год назад, когда его отчислили в первый раз, военком, брезгливо швырнув на стол Димкино личное дело (тот вставал на учет) и поглаживая рукоятку молотка, произнес речь о том, что хватит уже косить, страна нуждается в солдатах, а не в студентах.
Когда же Димка, поступив в тот же вуз повторно, пришел сниматься с учета, Уточкин, судорожно схватив молоток, кричал, что косильщики его уже достали своими отсрочками, и что пора отдавать долг Родине. Молоток выписывал замысловатые траектории в руке майора, и Димка приблизился к пониманию того, как трудно уклоняться шаолиньским монахам от нунчак и тому подобного оружия. Особенно, если их владелец является адептом «школы пьяного кулака».

─ Повестку тебе, сынок, пришлют домой, - сказала военкоматовская тётенька. ─ Ты потерпи немножко, девятнадцатого июня тебя забирают.
─ А куда? - спросил Димка. ─ Уже известно?
─ Куда Родина прикажет! - засмеялась женщина. ─ Ничего, все нормальные мужики отслужили!

Две недели назад, вставая на учет, Димка опять столкнулся с майором. Уточкин радостно осклабился. Диалог получился скоротечным и ошеломляющим, как встречный бой.
─ Кого я вижу! Что, опять выгнали тебя, раздолбая?!
─ Так точно, тащ майор...
─ Это правильно! Где ты там у нас учился?
─ В Обнинском институте атомной энергетики.
─ На атомных подлодках тоже реакторы есть, ты в курсе?!
Сказать, что Димка опешил - ничего не сказать.
─ Тащ майор, я же на факультете Кибернетики учился! Программист я! Какие реакторы?!
─ Ну так вот, на ближайшие три года твоей основной программой будет не потерять свинцовые трусы подо льдами Северного Ледовитого! - заржал Уточкин. ─ Советую прихватить запасной комплект из дома! Да, ты девок-то не пропускай - потом уже не пригодятся! А сейчас, - майор понизил голос, - хочу дать тебе хороший совет. Запомни его накрепко, сынок! Главное в армии - не искать себе на жопу приключений! И всё тогда у тебя будет хорошо!

И вот сейчас, девятнадцатого июня одна тысяча девятьсот восемьдесят девятого года, стриженный под машинку Димка натягивал футболку в коридоре Хмельницкого облвоенкомата, Украина, СССР.

Мысли... мысли-мысли-мысли... Скачут хромыми лошадьми, не ухватиться.
И всё же - два года служить, или три?
В свинцовых трусах, или в каске?
В Арктике? Или в местах покомфортнее?..

С ведром и шваброй в руках по военкоматовскому коридору шаркала бабулька-уборщица. В коридоре уже почти никого не было - народ ломился в 23-й кабинет. На Северный Флот не хотелось никому.

Бабулька вытирала мокрой тряпкой подоконник.
Димка озирался в поисках последнего шанса.
Он проводил взглядом одевавшегося рядом пацана.
Задумался на пару секунд.
Облизнул губы.
─ Доброе утро, бабушка! - сказал он уважительно. ─ Можно один вопрос?..

Четвертого марта одна тысяча девятьсот девяносто первого года Димка снова вошел в тамбур Н-ского райвоенкомата и остановился перед окошечком дежурного.
─ Товарищ прапорщик, мне на временный учет встать, на время отпуска!
─ Четвертый кабинет, - дежурный открыл дверь тамбура, пропуская. ─ Военком лично с отпускниками беседует - воспитывает, чтобы в отпуске не хворали, в часть вовремя возвращались.

Раз-два-левой!
Напра-во!
Четвертый кабинет.
Военком.
Тук-тук.
─ Разрешите войти, тащ полковник! Младший сержант К. прибыл для постановки на учет на время краткосрочного отпуска!
Подполковник Уточкин поднял глаза на вошедшего.
─ Ааааа, студент наш недоученный явился! Постой... ты что - в авиации служишь?! Тебя же на Северный флот распределили... на лодки... Я тебя так быстро встретить не рассчитывал!
─ Нет, тащ полковник! ВВС! Зона особого внимания!..

─ ...Да нет, мама, так и написали - «Команда 50 ВМФ». Два года заплатить за свою дурость - ещё куда ни шло, но три, да на подлодке, да на Северном Флоте... в общем, попросил я у бабушки-уборщицы в военкомате резинку, да простой карандаш попросил. Понимаешь, со мной рядом пацан одевался - у него тоже карандашом простым было на папке написано: «Команда 30 ВВС». Всего-то ничего исправить пришлось...

ЗАПАХ СВОБОДЫ

- Если ты сумеешь подключить эту штуку, мы могли бы испечь блины.
«Джон Марковский» (в списках курсантов ВВМИУ им. Дзержинского - Евгений Андреев) с любопытством потыкал пальцем запасную секцию от корабельной электроплиты.
Помещение, в котором в тот момент находился Джон, официально называлось «Носовая кладовая ЭТГ». Неофициально же это была его резиденция, поскольку большую часть практики будущий «группер»-электрик предпочитал проводить именно там. Благодаря ящикам с ЗИПом, расставленным особым образом, и перенесенному из кубрика матрасу, в кладовой имелось роскошное спальное место. А отсутствие колокола громкого боя делало ее настоящей «шхерой», где было можно вполне комфортно «работать над собой в положении лёжа» вне корабельного распорядка.
Поиски какой-то запчасти вынудили меня согнать Джона с нагретого места. Поочередно отрывая ящики, мы и наткнулись на упомянутую секцию. Я взглянул на нее и небрежно ответил:
- Для специалиста первого класса нет ничего невозможного.
Так в недрах БПК «Достойный» родилась идея проводить курсантов-«дзержинцев», заканчивавших практику, блинами «по-флотски».
Надо признать, что повседневная пища, приготовленная на камбузе нашего славного корабля, была вполне съедобной, но по вкусовым качествам не дотягивала до лучших образов военно-морской кулинарии. Да это и понятно - дипломированных поваров «купцы» из береговых частей отлавливали еще на стадии сортировки молодого пополнения в североморском «экипаже». Наш же кок откровенно признавался: «Я, ребята, по специальности тракторист. За полгода в учебке меня только научили маршировать, мести плац и засыпать крупу в котел. А будете наезжать, перейду в БЧ-5».
Заставить секцию нагреваться в штатном режиме оказалось не самым сложным делом. Благодаря землякам из СС (службы снабжения) мука и прочие ингредиенты также оказались в нашем распоряжении. Труднее всего было дождаться нужного момента.
Дело в том, что Папа - капитан 3 ранга Ильин - заслуженно носил кличку «Старпом». Если он оставался на борту, то «ночная жизнь» на «Достойном» замирала. В самый непредугаданный час с упорством призрака пробирался Папа по затемненному кораблю, и горе было тому моряку, который попадался под луч его фонарика. Штатный старпом, капитан-лейтенант Щупак в этом отношении был более предсказуем. Обход в 23.00, объявление «годкам», пойманным у телевизора: «А теперь передача "Кому не с кем спать», прощальный взгляд на то, как они моют центральный коридор, и в свою каюту. Остаток ночи проходит спокойно.
Наконец, звезды сошлись как нельзя лучше. Вместе Папой на берег сошел командир БЧ-5. Это тоже было важно, поскольку печь блины решили в носовой электростанции, а на проекте 1135 аварийный люк из нее находится буквально у порога каюты «бычка-пятого».
«К столу» нас пригласили около полуночи. Мы ворвались в электростанцию и остановились в шоке. Мощно гудела вентиляция, гоня потоки холодного воздуха, но чудесный, божественный аромат блинов был неистребим. Уже одного его было достаточно, чтобы вознаградить за томительное ожидание. Он был настолько непривычен на фоне обычных корабельных запахов, что голова шла кругом. Но настоящий апофеоз настал, когда мы накинулись на блины. Можете мне не верить, но на том «блинном банкете» не было ни капли спиртного. Мы просто макали блины в сметану и в чернику, протертую с сахаром (Джон умудрился во время увольнения набрать ягод в ближайших сопках), и ели, ели, ели... Это было не просто насыщение плоти - в тот момент мы воспаряли духом над корабельным уставом, над бессмысленностью флотской организации, над всей военной системой. Мы были свободными людьми...
...Одну вещь мы не учли: в электростанциях вентиляция гоняет воздух по замкнутому циклу. Когда на утреннем «проворачивании» в носовую станцию зашел старшина команды мичман Герасимчук, он сразу почувствовал «запах свободы».
- И что это было? - ошарашено спросил он.
Я молча пожал плечами и посмотрел на висевший над пультом плакат со словами: «Не всегда говори, что знаешь, но всегда знай, что говоришь. Враг может быть рядом».
P. S. После первого испытания секция от электроплиты время от времени кочевала по «шхерам» для использования по прямому назначению. Вспоминается одно из построений на вечернюю поверку. Личный состав БЧ-5 стоит на юте по левому борту. В этом месте под палубой располагалась водолазная кладовая, находившаяся в заведовании трюмного Кирова. Из грибка вентиляции по всему юту разносится запах жареной рыбы.

Историю эту рассказала кассир нашего военно-строительного отряда. Выйдя замуж за офицера-особиста, поехала за ним к месту службы - в Сибирь, и на родину - в курортный городок - вернулись после отставки. Вынянчив детей, внука, похоронив мужа, уже в летах, пошла работать к нам.
Удивительно добрая и веселая женщина. К сожалению, тетки ее "съели".

Семидесятые годы. Сибирь. За получкой в краевой центр поехали кассир с сопровождающим - автоматчиком.

Вернулись поздно, и женщина, чтоб побыстрее свалить, не стала вскрывать кассу, а оставила деньги - два миллиона рублей - в финчасти, в здоровенном сейфе. Боец дотащил сумку и помог разгрузить.

А потом вернулся с двумя друзьями. Начинающие медвежатники вскрыли сейф к утру. Он был пуст!!!!

Ударившиеся в бега бойцы на второй сейф, маленький, под столом, внимания не обратили. А деньги были в нем.

У кассирши по дороге домой кошки на душе скребли.
Когда нехорошие предчувствия замучили, вернулась и переложила деньги.

Лямур

Как было заведено в нашей компании, в пятницу вечером я и два моих друга - Лёха и Алик - встретились на берегу озерца для душевного отмечания прихода выходных. Первая бутылка водки подходила к концу, велись разговоры на темы самые животрепещущие и актуальные и все острее назревала необходимость идти за второй. На душе было так хорошо и спокойно, что никакого желания подниматься с лавочки и куда-то идти не возникало.
- А кто у нас самый молодой? - скорчив задумчивую рожу и искоса поглядывая на меня, произнес Лёха.
Я обреченно вздохнул - возразить было нечего и идти за следующей бутылкой опять приходилось мне.

Неожиданно на дорожке, ведущей к нашей лавочке, появился Толик. Толик был на два года младше меня и в общем-то не являлся членом нашей компании. Он время от времени играл с нами в футбол и изредка участвовал в посиделках более крупного масштаба, обычно в роли "хвоста", то есть - не внося никакого личного вклада в приобретение огненной воды или закуски.
Самым странным было то, что сегодня в руках у Толика был пакет, в котором абсолютно явно угадывалась бутылка и даже какой-то сверток, наверное с едой.
- Ну точно какой-то слон в Африке помер, раз Толик решил проставиться! - изумленно произнес Алик.

- Братва!!! - заорал Толян, размахивая всеми руками, - Есть дело!
- Отдай пакет, мудель, пока бутылку не разбил! - взвился Лёха и вырвал летающий пакет из рук возбужденного Толика, - Да тут литр и закуски на взвод красноармейцев!!!
- Толик, признайся, ты ограбил почтовый диллижанс? - поинтересовался я.
- Чё? - опешил Толян. - Дык, ё, я это, с тако-о-ой девушкой познакомился! - несколько бессвязно выдал он.
- Ты ограбил девушку, негодяй? Познакомился и сразу ограбил? - невинно спросил я.
- Да ну тебя! - Толик сделал высокомерный жест в направлении пакета, - Это все фигня, с девушкой, я говорю, познакомился!!!
- Это достойный повод, чтобы угостить друзей, - сказал Алик, - но еще не повод, чтобы разбивать бутылку! - авторитетно продолжил он.
- Аликон! Я слышал, что у тебя маман в рейсе, давай мы завтра у тебя соберемся! Я проставляюсь! - одним махом выдал Толик.
Алик вздрогнул. Налил себе в стаканчик водки, нервно выпил, после чего оглядел нас всех, налил в этот раз всем, жестом заставил всех выпить, занюхал сигаретой и сказал:
- Повтори, только медленно - по слогам!
- Давай завтра у тебя соберемся, я проставляюсь!
Лёха приложил ладонь ко лбу Толика:
- Здоровы ли вы, мон шер Анатоль? - заботливо поинтересовался он. Было видно, что и Лёха сильно изумлен.
- Это любовь, друзья! - возвышенным тоном выдал я, - Дикие французы называют это словом лямур, не путать с австралийским животным. От этого лямура, французского, само собой, даже самые твердые духом теряют сознание, чего уж говорить о бедном Толике! Кипит наш разум возмущенный! Макнем капитана? - спросил я, многозначительно поглядев на озеро.
Толик испуганно отскочил на два метра и возмущенно произнес:
- Блин, я серьезно! Там такая девушка, а я, а я не знаю о чем с ней говорить! К моим друганам вести - это ж позору не оберешься, они же слово "бля" на заборе с тремя ошибками пишут.
- А ты только с двумя?
- Да я к тому, что познакомлю я ее с вами - она и подумает, что раз у меня такие друзья, то и я, мол, тоже такой же!
- Мне кажется, что ты бессовестно говоришь нам правду в глаза! - улыбнулся я, - Значит мы должны обаять за тебя твою новую пассию? Учти, Толик, это будет стоить папаше Дорсету литр ... нет, два литра первоклассной водки!
- Нет проблем, Сань. Ну там ты, Аликон, с ней о самолетах поговоришь, ты, Сань, песни под гитару попоешь, Лёха чего-нибудь пошутит - вот девушке и понравится!
- Мда, наблюдается явный упадок речи и помрачение рассудка! Поможем попавшему в беду товарищу? - я посмотрел на друзей.
Аликон выдвинул требование, что мы с Лёхой придем к нему завтра минимум за два часа до сборища, чтобы помочь навести порядок в квартире, дабы не напугать толикову девушку видом расставленных в художественном беспорядке носков, инструмента, разбросанного по всей квартире после последнего ремонта, проводившегося три месяца назад и всего такого прочего. Толик вручил Аликону кучу денег, пообещав, что они с девушкой придут к пяти вечера и что шампанское он купит сам, об остальном должны были позаботиться мы.

Назавтра в пять вечера Толик не появился. Не появился он и в шесть. Стрелки часов приближались к семи!
В аликовом доме царила душевная атмосфера. Мы уже были слегка подшофе и вовсе не были огорчены отсутствием Толика.
И вот в семь раздался звонок в дверь.
- А давайте сделаем вид, что нас нет дома! - предложил Лёха.
Почти минуту мы серьезно обдумывали это, в общем-то, интересное предложение, когда раздался второй звонок.
- Ладно, пойду открою. - вздохнул Алик и вышел в коридор.

- Знакомься, Катя, это мой друг - Олег, он же Алик, он же штурман. - послышался голос Толика.
- Он же - Элла Кацнельбоген, он же - Валентина Панеяд, - прокричал в направлении коридора я.
Из коридора донесся удивительно милый, серебристый девичий смех.
- Э-э-э, у-у-у, ох, мнэ-э-э-э, здрасьте!
Мы с Лехой удивленно переглянулись - если наш фонтан остроумия и находчивости - Алик - вдруг заговорил на языке аборигенов Полинезии, это означало только одно - наш друг попал! Любовь с первого взгляда и до гроба.
Мы пулей выскочили в коридор.

На пороге, смущенно улыбаясь, стояла удивительно очаровательная девушка. Она была невысокого роста, стройная, у нее было миловидное лицо и огромные синие озорные глаза, оттененные длиннющими ресницами. На нее хотелось смотреть бесконечно, просто любоваться и не говорить ни слова.

С большим трудом справившись с этим наваждением и заметив, что молчание длится уже несколько минут, я решил взять инициативу в свои руки!
- Здравствуйте, Катя! Позвольте предложить вам присоединиться к нашей компании и проводить вас к столу! - удивляясь собственной галантности произнес я, потом потряс головой, изгоняя розовый туман, протянул руку и сказал: - Меня зовут Саша, давай на ты?
- Давай, - просто ответила Катя, - Толя мне о вас много рассказывал!
- Конкретно обо мне или о нашей компании? - поинтересовался я.
- И о вас .... тебе конкретно и о компании в общем.
- А нам о тебе он ничего не рассказывал, ибо у него явно такие же проблемы с речью, как и у остальных моих друзей, который сейчас в ступоре смотрят на тебя. - заявил я, провожая девушку в комнату и за ее спиной строя страшные рожи друзьям.
- Очнитесь, придурки, что девушка о нас подумает!!! - прошипел я им и толкнул Лёху.
Лёха мягко покачнулся, потерял равновесие и ухватился за Алика. Тот вздрогнул, как-то неприлично громко икнул, испуганно закрыл рот рукой и выпучил глаза.

Через пять минут мы сидели за столом. Я старательно гнал пургу, пытаясь отвлечь девушку от вида моих друзей, все еще находившихся в глубокой прострации. Толик, оценив произведенный эффект, довольно кивнул, налил Кате шампанского, нам водку, встал и произнес свой коронный тост:
- За нас с вами и за х...
- И за прекрасных дам!!! - хором выкрикнули мы с Лёхой, не давая ему закончить фразу, синхронно поднялись и отрепетированным жестом одновременно залихватски выпили водку.
Катя рассмеялась и атмосфера начала успокаиваться. Лёха включился в разговор, Толик старательно выпивал, стараясь догнать нас по количеству употребленного, лишь только Алик молча смотрел на Катю, сомнабулически нащупывал рюмку водки, молча выпивал ее маленькими глотками и закусывал конфетами вместе с фантиками.
Я отодвинул от него конфеты:
- Не пойти ли нам перекурить, господа и дамы?
- Я не курю. - сказала Катя.
- Молодец, а вот мы пойдем подышим свежим воздухом ... через фильтр сигареты.
Я вытолкал друзей на балкон.

Леха уже полностью ожил и откровенно забавлялся, глядя на отмороженного Алика. Последний достал из пачки сигарету, прикурил ее с фильтра, сделал пару затяжек, тупо осмотрел воняющий фильтр, перевернул сигарету и засунул ее тлеющим фильтром в рот. Мгновенно выплюнул сигарету в цветочный горшок, развернулся и убежал в комнату!
- Че это с ним? - спросил Толик.
- Лямур! - ответил я, - он мне очень напоминает тебя вчерашнего! Ох, не зря ли ты привел Катю сюда сегодня?
- А-а-а-а! - Толик обреченно махнул рукой, - Ладно, все равно, я понимаю, ничего мне с ней не светит!
Теперь настала моя очередь удивляться.

Когда мы вернулись в комнату, Катя была одна.
- Куда это нашего штурмана унесло?
- Да он пулей пролетел по комнате и убежал в коридор куда-то. - ответила Катя.
Тут на пороге появился Алик. В руках он держал гитару и, глядя на меня взглядом полным мольбы, попросил:
- Саня, спой нам, пожалуйста!
- Эту песню мы написали вдвоем с нашим другом Олегом, - кивнул я на мучительно покрасневшего Алика - он стеснялся своих стихов, которыми обычно так гордился.
Когда песня кончилась, Катя тихо сказала:
- Значит Толя правду о вас говорил! - я только хитро улыбнулся в ответ.

Дальше мы пели, пили, разговаривали и вечер прошел прекрасно. Мы с Лёхой откровенно наслаждались Катиным обществом. Толик, выпив свою дозу тоже активно включился в беседу, только Алик молча пил, становясь все трезвее с каждой рюмкой.
Потом мы провожали Катю до дома. У подъезда ее дома Алик церемонно поцеловал ей руку и произнес загадочную фразу:
- Спасибо вам, Катя, за все! - развернулся и побрел, не разбирая дороги и спотыкаясь.
- Что это с ним? - спросила Катя.
- Лямур! - философски произнес я.

Вчетвером мы молча возвращались домой к Алику.
- Ну и сволочь же ты, Толик! - вдруг выдал он.
- Да ладно, кабан, не плачь, лучше ее телефон запиши! - сказал в ответ Толик и засмеялся, глядя на ошеломленное выражение лица Алика.