ЛЕШКА

- Здравствуйте. Позовите, пожалуйста, Плотникова, - тоненький девичий голосок дрожит от волнения.
У-у-у, как они мне надоели!!!
- Его нет. Он уехал.
- А-а...А когда будет?
- Не знаю.
- И-изззвините...- на другом конце провода кладут трубку, но я успеваю услышать пару рыданий.
Господи, ну что такого в этом Плотникове, что они липнут к нему, как мухи к меду?! Это уже третья за последнюю неделю! Первым двум я еще рассказывала, что Плотников, хозяин моей квартиры, приезжает из Мурманска раз в год на две недели, и когда появится в следующий раз - неизвестно. Все, больше никому ничего не объясняю - пусть думают, что хотят.
Но не так-то просто от них отделаться. Не проходит и двух часов - звонок в дверь. На пороге незнакомая девушка. Ничего так себе девушка - высокая, стройная, вся из себя в блондинистых локонах. Глаза голубые и круглые, как пятачки. И такого же размера.
Она смотрит на меня своими пятачками, как на привидение. Долго и в упор.
- Здравствуйте, - я завязываю беседу.
- Здравствуйте, - отвечает девушка и снова замолкает, пожирая меня глазами. Кажется, больше я от нее ничего не дождусь.
- Вы к кому? - надо же проверить, слышит ли она меня. Кажется, она хочет убежать, но не может.
В молчании проходит еще минут пять, и девушка, наконец, решается:
- Могу я видеть Плотникова?
Ясно - еще одна заблудшая овца.
- Его нет, - начинаю я отработанную фразу, - Он уехал. Когда вернется - неизвестно.
Видимо, девушка чувствует мою антипатию, потому что вдруг преисполняется отваги, вскидывает голову и дерзко спрашивает:
- А вы ему...
- Никто! Мы с мужем только снимаем эту квартиру, причем совсем недавно. А Плотников - это хозяин. Он вообще с семьей в Мурманске живет, сюда приезжает раз в год на пару недель.
Глаза у девушки заплывают слезами.
- Надо же... Он ничего мне не говорил. Говорил только что у него нет ни жены, ни детей...
Так, сейчас она заплачет. Те, по телефону, тоже плакали. Интересно, как она воспримет то, что я ей скажу:
- Ну, не знаю, как насчет жены. Но дети... У него уже два внука в школу ходят.
- Внуки?! - ой, я сейчас помру от смеха, глядя на ее лицо, - Вы ничего не путаете? Леша. Плотников. Какие внуки?
- Какой Леша?! Он Александр Викторович.
Тут уж она не находит, что возразить. Некоторое время оторопело смотрит на меня, потом разворачивается и лунатической походкой движется к лестнице.
- Стойте! Подождите! - на меня вдруг нисходит озарение, - Так это же, наверное, его племянник!
- Чей? - нет, несчастная любовь на ней плохо сказалась.
- Ну как - чей! Да хозяина нашего! Я помню, он жаловался, что до нас в этой квартире жил его племянник, молодой человек очень сомнительного морального облика. Правда, не знаю, как его звали.
- А сейчас он где?
- Говорю же - в Мурманске.
- Нет, я про Лешу.
- Елки-палки, девушка, да я знать не знаю вашего Лешу! Знаю только, что пустые бутылки из квартиры после него выгребала неделю.
Из ее правого глаза наконец-то выкатывается огромная слезища. Она ползет по щеке, увлекая за собой серую дорожку туши с ресниц.
- Да вы не плачьте! Захочет - найдется. А нет - так и черт с ним. Ему и без вас тут девицы названивают каждый день.
Теперь-то она меня точно не слышит. Слезы наперегонки валятся уже из обоих глаз.
- Спасибо, - шепчет девушка, - Я пойду. Извините.
Она неосмотрительно смахивает слезы рукой, и на лицо наискосок ложится густо-черная полоса размазанной косметики. Эх, бедная глупая девчонка!
- Девушка, вас как зовут?
- Вика, - честное слово, на нее жалко смотреть, - А вас?
- Лена... Сергеевна. Вика, да вы заходите, чайку попьем. Куда же вы пойдете, такая зареванная.
Вика послушно кивает и идет следом за мной на кухню, продолжая всхлипывать и пытаясь стереть со щек кулачками остатки макияжа, отчего они расплываются в причудливые фигуры.
- Во-о-от, - хлопочу я вокруг чайника, - Садитесь, располагайтесь. Рассказывайте. Может, чем смогу помочь.
Интересно, с чего бы я вдруг с ней разговорилась? Нужны мне ее проблемы? Наверное, мне просто скучно. Или обычная домохозяйская любовь к чужим романам. Да какая я там домохозяйка!!! У меня и дома-то никакого нет. А в этой халупе, которую мы с мужем снимаем за...(ой, нет, не будем об этом!) - я хозяйничать не имею права. В любом случае, в моих серых буднях эта девушка - неплохое развлечение.
Не притрагиваясь к чашке, Вика рассказывает историю своего незамысловатого романа. Они познакомились пару лет назад, когда он пришел стричься в ее салон ('На Тельмана - знаете?'. Ну конечно, знаю. Самый шикарный салон в этом долбаном городишке. Видимо, не зря он таким считается, раз там работают такие девушки). Слово за слово, - познакомились. Проводил домой, взял телефончик. Потом встречались. Дарил цветы (все они дарят цветы). Водил в кафе (туда - тоже, хоть и не все, но водят). Обещал жениться... А вот тут ты, голубушка, привираешь. В наше время тебе никто такой глупости не пообещает. Пару раз она оставалась ночевать в этой квартире... Влюбилась, ясное дело. А потом он пропал.
- А на работе вы его не пробовали искать? Вы знаете, где он работает?
Кажется, Вике даже не приходило в голову, что ее любимый мужчина может где-то работать.
- Он военный. А где...
- А звание? Хоть в каких войсках-то служит?
Вика в отчаянии мотает головой. И в самом деле, о чем это я? Тут любовь, роман безумный, а я про какие-то звания и рода войск. Ну что же, подружка, сама виновата.
- Он мне не давал свой служебный телефон, говорил - там все секретное. Девушка некоторое время молчит, потом вдруг вздрагивает от ужасной мысли:
- Но с ним точно ничего не случилось, с Лешей?
Извините, я что, его мама?
- Да откуда же я знаю?! - честное слово, сейчас я тоже зареву, - Старший Плотников его выпер из этой квартиры за аморалку и сдал ее нам. Все! Все, что мне известно.
Дался ей этот Леша!!! Вдруг мне в голову тоже приходит ужасная мысль.
- Вика, а вы случайно, не... - если сейчас выяснится, что она еще и беременна, я точно начну ее жалеть.
- Нет, нет, что вы! - пугается она, - Уж на это-то ума хватило.
И в самом деле - даже как-то странно.
- Вика, но вообще-то вы нехорошо поступаете, - проклятый наследственный педагог внутри меня, ты мог бы хоть в этот раз помолчать?! - Любите, говорите. Ну представьте себе, вдруг он и в самом деле оказался бы женатым? И жил бы в этой квартире. А тут вы... заявляетесь... Испоганили бы жизнь любимому человеку.
Ей не больше двадцати лет, и мне, с высоты моих двадцати пяти, очень удобно учить ее жизни. Вика горестно хихикает и в очередной раз шмыгает носом.
- Я не знаю... Как вам объяснить... Ну вот вы... вас когда-нибудь обманывали?
Делаю вид, что мучительно пытаюсь вспомнить, хотя ответ, конечно, мне известен.
- Меня - нет. Ни разу.
- Повезло, - вздыхает Вика с каким-то непонятным сочувствием, - А меня - вот… Нет, ну какая же сволочь!!!
Ну, это уже лучше. Теперь, по крайней мере, ясно, чего ей от меня надо. Сочувствия! Ладно, пусть будет сволочь.
- Ой, Вика, да все они такие! Выкиньте его из головы, не стоит он такой любви. Как говорил мой физрук в школе - 'хорошая нога не сломается, а плохую не жалко'.
Вика продолжает всхлипывать, хотя уже менее горестно. По всему видно, что мой школьный физрук для нее не авторитет.
Опять телефонный звонок...
- Алло, эт я! - голос моего мужа, как всегда, полон оптимизма, - Я выхожу. Чего купить?
- Ну, на твое усмотрение
- 'Букет Молдавии' подойдет?
- В самый раз.
- Тогда жди, - он громко чмокает телефонную трубку и отключается.
Вика тем временем кое-как приводит свое лицо в божеский вид.
- Ладно. Спасибо вам. Я пойду, пожалуй...
- Куда? Вика, да подождите! Минут через двадцать мой муж с работы придет, вина принесет бутылочку. Или две. Посидим, а?
- Ой, нет, что вы! - Вика суетливо смущается и торопится к выходу, - Зачем это? У вас семья, что же я буду...
- Ну, как хотите. А этого своего козла Лешу - забудьте. Нужен вам такой 'подарок'? Придите домой, поплачьте - и ну его к черту.
Она отважно улыбается, кривя лицо, чтобы снова не заплакать.
- Спасибо! Спасибо...
В окно я вижу, как она бежит за автобусом, утрамбовывается в его пестрое нутро и уезжает, чтобы никогда больше не появиться в моей жизни.
Не знаю, убедила ли я ее в чем-нибудь. И почему больше всего слез проливается из-за тех, кто этих слез недостоин? Вроде бы я была вполне искренна и ни словом ее не обманула. Мы действительно снимаем эту квартиру, и я появилась в ней лишь пару недель назад, мой муж - немного раньше. Фамилия хозяина - действительно Плотников, и живет он в Мурманске. А если и не в Мурманске - какая разница. И аморальный племянник - не выдумка... А мы с мужем и в самом деле никакого отношения к ним не имеем. Просто однофамильцы.
Все же хорошо, что она ушла. Мой муж, Лешка... капитан Плотников, - натура хоть и увлекающаяся, но отходчивая. За три года замужества я хорошо успела его изучить.
Ни к чему им снова встречаться.

Маленькая история из околоармейской жизни в "отсталых национальных окраинах"
В конце 1980-х учился я в военном училище. Народ у нас был разный, и немало было нацменов. Надо сказать, что при К. У. Черненко в МО СССР было решено готовить офицерские кадры из инородцев, потому что к тому времени Советская Армия отличалась от турецкой лишь тем, что там - все турки, а тут - на три четверти. И прием лиц неславянской национальности был таков: военком спрашивает: "Хочешь?"; абрек говорит: "Хачу!"; военком: "Принят". Вот так, без экзаменов, сверх лимита, в обход русских. Причем, к инородцам относили только азиатов, кавказцев и молдаван; славяне и прибалты шли как белые люди через экзамены и многоступенчатый профотбор. И пусть мне после этого доказывают равенство всех людей от природы!..
Но этот так, для общего антуража того времени.
Среди таких вот принятых был таджик из горного кишлака на границе с Афганистаном. Звали его Алмудин, в узком кругу - Мудик или Алик (а в тех местах, где мы учились, Аликами звали алкашей). Малый он был не злой, по-русски - ноль. Но за три месяца кое-как выучил основы, и рассказал вот такую историю: один из его братьев ТРИЖДЫ служил в СА.
Дело было так. В тех краях, как только начиналась призывная пора, по горам летали вертолеты с солдатами райкомендатуры и загребали всех, кого надо было. Но где военкому Пупкину/Пупченко/Пупоберидзе, недавно переведенному из Рыбинска/Конотопа/Тэлави в Бадахшан, разбираться, кто из них Махмуд, а кто - Абдулла?! А солдатам это и вовсе "на две ладони ниже бляхи": кто попался - тот и новобранец.
Вот под такую "гребенку" и угодил брат нашего Мудика. Стойко вынес два года тягот и лишений стройбата и честно вернулся домой. Но через год или полтора случайно спустился с гор в поселок - и опять попался в вертолет. Таджики тогда народ мирный был, к русским уважительный, что русский скажет - то и делают. И снова парень честно отпахал в стройбате за кого-то из соплеменников.
И надо ж было ему в третий-то раз залететь?! Но фортуна его не покинула: не боясь армян, повернулась лицом к таджику. Попал он в ту часть, где служил в свой самый первый призыв. Огляделся - все вокруг знакомое. Смело подошел к командиру и говорит что-то вроде "моя тута биль, тибья видель, вот тот камандыр видель" и т. д. Начальство порядочное попалось, подняло документы - и верно: был такой солдат несколько лет назад. Отправили малого домой, а что с военкомом стало - неведомо...
Как говорил Е. Леонов в "Полосатом рейсе": хотите верьте, хотите нет. А я за что купил, за то и продаю.

В авиации есть такое понятие - "ХОЛОСТОЙ".

Из fido7.ru.aviation рассказана Александром Вишняковым.

Это когда на полигоне по тем или иным причинам экипаж не смог отработать. Причины бывают разные - технические неисправности, сложные метеоусловия и пр.

В то время я был молоденьким капитаном, только занял должность штурмана эскадрильи на самолетах 3М.


В полку был легкий переполох. Все ждали ГИМО - Генеральную Инспекцию Министерства Обороны. Драились самолеты, подкрашивались стоянки, делалась показательная полетная документация к предстоящим вылетам на учение. Всего планировалось два вылета. Hе такие уж сложные - рядовые полеты с бомбометанием на нескольких полигонах. Hадоела только та шумиха с которой дивизионное начальство крутилось вокруг нас постоянно одергивая и понукая. Подготовка из-за такой дерготни достаточно утомительна, люди до полетов успевают хорошо измотаться.

Hо вот, наконец-то, прилетела комиссия. Прошел строевой смотр и мы ждем учебную тревогу, которая неожиданно начнется в шесть утра. Как обычно "совершенно случайно" все городские в этот день ночевали в казарме. Hачальники нас оставили в покое - им бы сейчас самим не попасться в лапы членов комиссии.

Итак - тревога, затем постановка задачи на полеты и мы сидим в высотном домике своей эскадрильи.

Hадо сказать что мы очень хорошо подготовились к приезду комиссии. В одном углу комнаты я установил свой самодельный компьютер, на котором крутились в демо-варианте красивые заставки с изображением самолета, бортжурнала, профиля и маршрута полета, а также инженерно-штурманский расчет. Компьютеров тогда еще не было, многие слышали о них только по наслышке и видели его впервые. Собран он был наполовину из самолетных запчастей, благо свалки отработанной техники тогда, в начале восьмидесятых, процветали и можно было много чего найти из старых блоков. Графика выводилась на небольшой телевизор "Сапфир". Создан он был во время командировки в Моздоке - на нашем аэродроме в Энгельсе ремонтировали полосу и мы по восемь месяцев в году сидели на других аэродромах, время было достаточно. Конечно, без внимания такую новинку никто не мог оставить. Расчет же полета на компьютере был очень точен и все это прекрасно понимали и с уважением относились к таким вещам.

В другом же углу комнаты мы посадили писаршу эскадрильи. Это трудно рассказать - такое надо видеть. Это была жена одного из инженеров эскадрильи, которую он привез с Украины. Молоденькая пухленькая и весьма симпатичная женщина с очень большим бюстом (размер примерно 5-6), с огромным декольте, которое она одела по нашей просьбе. При виде такой супербомбы у мужиков отваливалась челюсть и только через минуту они вспоминали какие-то слова.

Мы же с командиром стояли посередине, наблюдая за реакцией входящих генералов. Они перешагивали порог, взгляды их упирались в один угол комнаты, затем в другой и затем долго продолжали курсировать в этих двух направлениях. Такого они конечно не ожидали и были просто ошарашены. Эффект был потрясающим. Hас они замечали только минут через пять. Состояние их напоминало всем известную рекламу "Шок".

Забегая вперед скажу, что во всех отчетах ГИМО было отмечено, что впервые была использована компьютерная техника для расчета полетов. А наша писарша была удостоена благодарности за хорошую работу...

Hо вот позади и предполетные хлопоты. Мы должны лететь на восток, разбомбить радиолокационные цели на нескольких полигонах - обычная работа. Зачетные полигоны - Торткудук и Гурьяново. Hа Торткудук мы выходим при полете обратно домой. Удобный полигон. При выходе на боевой путь в кильватере оказывается станция РСБH - Радиотехническая Система Ближней навигации одного из гражданских аэропортов. Хороший контроль для быстрого определения дальности до цели. Единственно, сзади у меня сидит молоденький второй штурман и это его первый полет на маршрут. Обычно в экипажи штурманов отрядов, пом.штурмана эскадрильи и штурмана эскадрильи мы брали вторыми штурманами молоденьких ребят с училищ. Это были инструкторские экипажи и мы легко вводили в строй новоиспеченных лейтенантов. Так что будут конечно сложности. Hа 3М многое зависит от второго штурмана, или как мы обычно называем, оператора. Он работает на радиолокационной прицельной станции РБП-4. Когда я заканчивал училище, мы считали, что такого старого оборудования, 50-х годов издания, уже нигде нет. Hо вот оно до сих пор летает. Оператор должен высветить мне цель в прицеле. Причем он не видит как она светится на моем индикаторе и работает ручками выделения только по моим командам. Добавил лишнего - весь экран у меня заливается белым светом, добавил мало - цели не видно. Причем в процессе подлета к цели необходимо работать постоянно с этим изображением.

Hочной полет. Облака внизу, а сверху красивое звездное небо - в училище оно доставило нам много хлопот, когда ночами сидели на подоконнике казармы с секстантами в руках.

Ровный гул турбин - спокойный полет.

Hачальство, а вместе с ними и нервотрепка, остались на земле.

Hо вот и самая восточная точка маршрута позади, ложимся на обратный курс, впереди полигон Торткудук.

И как оказалось, сложности только начинались.

Полигон был закрыт. Через весь боевой путь проходила огромная гряда грозовых облаков, оставляя яркий след на локаторе и отсвечиваясь бликами молний по кабине.

Мы летим на последнем перед полигоном этапе маршрута - с юга на север, чтобы разворотом влево встать на боевой путь.

Слева, параллельно нашему пути, гряда грозовых засветок, но вот вроде мелькнул просветик, правда находится он гораздо севернее боевого пути. Сообщаю об этом следующим за мной экипажам и разворачиваемся в брешь. Гряда позади, теперь только отдельные грозы, обойти которые гораздо легче.

Разворачиваемся на юг, чтобы вернуться на боевой путь и вертясь среди засветок занимаем "тропу". Кругом сверкает, самолет облеплен статикой. Hо до цели более менее свободно, а она теперь уже совсем рядом, по приборам всего в 35 километрах. При стандартной длине боевого пути 120 километров это для стратегического корабля конечно маловато - нет времени на синхронизацию, но и на таких режимах работали без проблем. То что боевой порядок разбросан, это без сомнения - каждый видит грозы по своему и по своему пытается их обойти, принимая по взгляду штурмана наиболее безопасное и приемлемое решение, по возможности, конечно не нарушая "Руководство по самолетовождению". Уточнением кто где находится заниматься уже некогда, оставим это командиру. Теперь для меня с оператором существует только бомбометание. Уточняю свое место по приборам, докладываю время расчетного удара. Быстро находим цель, беру управление самолетом и докладываем на полигон. Земля подтвердила "Вас вижу, работу разрешаю" и тут же запрещает работу следующему за мной экипажу. Выяснять в чем у них дело уже некогда, на земле разберемся. В такой круговерти все может быть. Прошли рубеж 25 километров, полигон и командир корабля работу разрешили. Hо что-то не так.

Hормальная радиолокационная цель. Три маркера ее расположены треугольником, вершиной ко мне. Может какие-то бледноватые? Даю команду оператору включить локатор на обзор. Вот же она в 20 километрах дальше чем мы прицеливаемся. Срочно уточнить свое место по приборам. Дальность, азимут с РСБH - по ним все правильно, на линии пути и работаем по необходимой цели, полигон также нас видит и подтверждает правильность захода и разрешает работу. Снова локатор в режим "Hаведение". Все-равно что-то не так. вспоминается строка из наставлений по бомбометанию: "...запрещается бомбометание при неуверенности в опознавании цели". Рука еще держится на выключателях разрешающих работу. Hет причин не бомбить. Hо нет - холостым. Hе думал что когда-то придется сделать это, тем более на таких ответственных полетах. Обидно конечно. Hа земле разберемся.

Остальные полигоны отработали на отлично, теперь домой.


Копаться в материалах объективного контроля пришлось недолго. Что-же тогда произошло?

В РСБH ушли калибровки, ошибка и составила как раз те 20 километров. Очень редко но бывает. Полигон же перепутал позывные моего экипажа с другим. Причем мой доклад при проходе рубежа 25 совпал с отметкой того экипажа, которому он якобы давал разрешение. Поэтому нам дали добро на работу, а второму экипажу - запрет. Кстати, второму экипажу просто повезло, так как прицел у них был слабеньким и они вообще не видели цель среди массы грозовых засветок. Виновным же в ихнем случае оказался полигон. Засветки же на полигоне по своей конфигурации совпадали с радиолокационным изображением города Экибастуз, который находится в 20 километрах от полигона и по которому мы и прицеливались.


Вот тогда и начинаешь верить в интуицию и доверять ей иногда больше чем приборам.

Александр Вишняков

Студенты на маневрах или летний отдых с элементами строевой.

Дело было давным-давно во всем известном совершенно секретном месте. Умные студенты там отдыхали от науки, ходили строем в зеленой форме образца 194- лохматого года и с интересом рассматривали изделия оборонной промышленности. Через месяц такой вольготной жизни для них устраивали экзамен по военной подготовке. Сборы, однако.
К экзамену в качестве подкрепления офицерам с военной кафедры вызывались преподаватели военной академии. А у товарищей офицеров на свежем воздухе кроме жажды и аппетита появлялось желание поиграть. В тактическую игру. В детстве эту игру мы называли игрой в солдатики. На воздухе она обернулась игрой в студентики.
Те студенты, для которых не хватило автоматов и противогазов, сидели на холме и созерцали панораму битвы. Товарищ полковник давал пояснения коллегам по академии.
Часть одной батареи была назначена десантом вражеских 'зеленых беретов', высадившихся в лесу. Часть другой батареи играла роль 'наших', которые должны были оборонять холм от американского десанта. По заранее утвержденному сценарию сгруппировавшиеся в лесу 'зеленые береты' должны были нанести внезапный удар по окопам наших войск у подножья холма. Когда десантники выходят на рубеж 'дорога', то наши переходят в контратаку, и с криком 'Ура!' берут остатки 'зеленых беретов' в плен.
Сценарий не учитывал двух негативных факторов. В лесу, где группировались 'береты', созрела первая малина, а в окопах, где оборонялись 'наши', еще была последняя земляника. За первой малинкой в лес потянулись местные девушки.
По сигналу 'ракета' подожгли тряпочки с напалмом, и 'зеленые береты' начали наступление, активно изображая, что стреляют из автоматов (патронов почему-то не выдали, даже холостых). Надо ли объяснять, что в качестве объекта посягательств был избран вовсе не холм с начальством и позициями 'наших', а малинник с девушками. Через пять минут после начала выступления девушки пробежали по театру военных действий, вызвав восторг полковников из академии. 'Зеленые береты' в атаку не торопились. Ибо малина была сладкой и на вкус была несравненно приятнее смеси прогорклой пшенки со ржавой селедкой породы 'Иваси'.
'Наши' войска, замучившись ждать наступления американского спецназа, стали кушать землянику вокруг окопов. Еще через минуту майор выгнал 'беретов' из кустов, они нехотя побежали в атаку. 'Наши' ели землянику. 'Береты' вышли на рубеж 'дорога', подождали контрнаступления и решили перекурить. После перекура они сами направились сдаваться на позиции 'наших'. 'Наши' ели землянику. 'Береты' сдались. 'Наши' ели землянику.
После окончания скоротечного боя на наш холм поднялся майор Карпов. Говорят, майора ему дали за то, что он обнаружил в секретных тетрадях двух студентов несекретные планы военно-морских операций под кодовым названием 'Морской Бой'. Соседний взвод спал. Майор Карпов вынул из хозяйственной авоськи взрывпакет и кинул в сторону командира взвода. Бах! - издал звук взрывпакет. Никто не проснулся. Майор вынул из хозяйственной авоськи второй взрывпакет и кинул еще ближе к командиру взвода. Бах! - издал звук второй взрывпакет. Командир взвода, не открывая глаз, спросил:
- Владимир Ильич, ну чего Вам еще от нас надо?
- Реагировать, - ответил товарищ майор и пошел в сторону нашего взвода.
Мы не спали, мы собирали землянику. Майор вынул из пачки сигарету, а из авоськи - шашку. Как он привел ее в действие, мы не заметили, увидели лишь синий туман, да заслезились глаза. У майора ком стоял в горле. Превозмогая себя, майор прокричал гениальную фразу, что в переводе с традиционного языка сборов на язык великой русской литературы звучит примерно как 'Я прошу вас как можно скорее отойти на безопасное расстояние, так как я совершил неверное действие'.
Мы побежали, как нас учили, против направления ветра. 'Куда без команды?' - прикрикнул было полковник, но живительный запах хлорпикрина сорвал с места и его. А за ним побежали, обгоняя студентов, и полковники из академии. 'Неожиданно интересная тактическая игра получилась', - сказал на бегу один полковник другому.

"Начальник Чукотки"

Эта история, приключившаяся на отдалённой заставе, обошла все ВС СССР. Кто только не мечтал оказаться в положении главного героя!..
Стоял парень на посту в тундре. Что он там охранял - не важно. Важно, что приехавший его менять разводящий увидел на снегу прикрытый метелью автомат - и никаких следов часового. Чтож, из ВС СССР бежали не многим меньше, чем из ВС РФ, но чтобы так: в тундру, в метель - да безоружным?! В общем, решили, что либо пацан свихнулся и пошёл смерти искать, либо медведь-умка шею сломал да уволок. А в частях Заполярья и Дальнего Востока есть правило: не нашёлся беглец в течение двух недель - списывают в пропавшие без вести. Списали...
И вдруг (про "вдруг" см. рассказ А.П.Чехова "Смерть чиновника")... Через полтора года заявляется беглец: щёки с брюхом по земле волочит, кухлянка песцовая, унты и т.д. Чукча, одним словом. Естественно: допрос, дело и всё по правилам. А что ему? Он всё честно и рассказал.
Стоял на посту и неожиданно получил удар по голове. Очнулся в яранге. Старик-чукча (а старики там уже к сорока годам, сам видел) на местном подобии русского языка объяснил, что у него семь дочек, и пока у каждой сына не будет - солдату дома не видать. Вот и пропадал парень полтора года...

Это вам не еврейская басня про поца Лавана и лоха Иакова, семь лет "пахавшего" за уродину Лию. У чукчей всё по-честному, однако...

-= Шейх уд-джаишь ар-Рус =-