взято с http://www.anekdot.ru/an/an0304/o030414.html

История произошла в далекие 70-е. Был в рижском тралфлоте капитан БМРТ Едемский Александр Иванович. Мужик толковый, но матерщинник страшный. Начинал свой путь моряка еще в Мурманске тралмастером. В душе так тралмастером и остался, капитанский мундир не надевал практически никогда, всегда ходил в фуфайке, валенках, ушанке. Однажды они на этом самом БМРТ подошли к плавбазе сдавать рыбу. Александр Иванович в неизменном прикиде красуется на мостике. Тут с базы хорошо поддатый и не очень доброжелательный мужичок ему кричит: "Эй ты, х..., позови капитана". Тот отвечает: "Я капитан". Они: "Какой ты на х.. капитан, шутки дома шутить будешь, ты х.., а не капитан. Давай зови капитана тебе говорят".
Александр Иванович молча отворачивается и исчезает. Через 5 минут снова появляется на крыле в капитанском мундире со звездой героя на груди, молча подходит к этому совершенно ошалевшему чудаку на базе и утвердительно кивая указательным пальцем в его сторону говорит:
"Вот ты х..., а я капитан".

P.S.
Флот или Армия, Сухопутный или Морской, гражданский или военный - не это важно, важно быть мужиком.

'Зарница'!!!
Для взрослых это просто 'военно-патриотическая игра'.
А для ребят это гораздо больше - войнушка!
Поэтому у всех детей пионерлагеря 'Чайка', построенных на футбольном поле в ожидании сигнала к началу игры, горели от радости глаза.
Сейчас начнется!
Руководство лагеря тоже постаралось сделать все торжественно и красиво, ведь на открытии игры пришли родители, руководство ГОРОНО, а, кроме того, - и сам директор танкового завода, сын которого был председателем первого отряда.
Только у одного директора пионерлагеря Василия Степановича, стоявшего вместе со всем руководством на трибуне, на душе было тревожно...
Вообще-то Василий Степанович был старшим бухгалтером планового отдела и давно метил в начальники, и прилагал к этому все усилия. Тем более, что старый начальник в этом году должен был уйти на пенсию. А пока руководство завода сослало Степаныча на лето в пионерлагерь - мол, с детьми справишься, значит и отдел потянешь!
На поле тем временем перед пионерами с напутственным словом выступал старший воспитатель Виктор Тимофеевич.
Вопрос о приемнике начальника планового отдела должен был решиться на днях, и жена Степаныча, не утерпев и пользуясь его отсутствием, пошла прояснить будущее к гадалке. Гадалка предсказала странные вещи...
Воспитатель закончил свою занудную, но идеалогически выдержанную речь. На поле вышел физрук Гена с ракетницей в руке, для того чтобы дать сигнал к началу игры, по которому первый отряд должен был двинуться в лес для занятия оборонительных позиций.
Гадалка сказала, что Василия Степановича ждут казенный дом, пустые хлопоты и не дальняя дорога. И еще, предсказала гадалка, неприятности Василию Степановичу принесут дерево и конь. Их и надо было избегать.
Все это сообщила озабоченному директору буквально перед самым построением его супруга, приехавшая на выходные в пионерлагерь.
Степаныч осторожно обернулся. Дерева сзади не было, а стояла там металлическая мачта с прожектором наверху, освещавшим по вечерам футбольное поле. 'Надо будет лампочку поменять...' - подумал директор и повернулся назад.
Вверх взлетела красная ракета.
Первый отряд, сохраняя строй, в ногу и под аплодисменты зрителей, побежал на свои позиции в близкий лес. Впереди бежала, колыхая большой грудью под белой блузкой, старшая пионервожатая Зина. Вся мужская половина зрителей, затаив дыхание, смотрела на старт игры...
'Дерево и конь...' - озадаченно думал Василий Степанович, тоже глядя на Зину - 'Какие дерево и конь?!..'
Тем временем отряд, по прежнему бегущий в ногу, вдалеке стал приближаться к забору лагеря. Неожиданно Зина и бегущие первыми пионеры, стали как-то странно и быстро уменьшаться в росте.
'В окоп, что-ли прячутся? Так там нет никаких окопов...' - удивился директор, когда услышал тихий голос завхоза Егорыча, стоявшего сзади:
-Блин, капец нам пришел!.. Говорил я ему, плиту бетонную надо ложить, а он - доски, доски!...
-Какие доски?! - удивленно спросил Егорыча директор.
-Деревяные, какие еще! Там ведь раньше сортир лагерный стоял, десятиочковый. А как три года назад в главном корпусе теплый туалет сделали, так этот приказали законсервировать...
-Ну?!!.. - замычал уже начинающий все осознавать Степаныч.
-Ну.. Тогдашний директор сказал сортир снести, а яму досками заложить, да сверху дерном прикрыть. Я ему еще тогда говорил, что плиту надо бетонную... А он - 'На хрен нужно!..' Вот, видать, досочки-то за это время подгнили да наших пионеров и не выдержали...
-Что-ж ты, гад, молчал?! - заревел Василий Степанович - Все за мной!!
И, стараясь не смотреть на удивленные взгляды гостей, побежал к месту пионерского провала.
Всю дорогу до демаскированного сортира кроме главной мысли, о том, что на должности начальника отдела можно поставить большой и вонючий крест, директору не давала покоя еще одна, какая-то неопределенная, но беспокойная мысль.
И только когда Степаныч почти добежал до зоны бедствия, он понял, какая мысль не давала ему покоя.
Он вспомнил, что три года назад директора пионерлагеря звали просто - Иван Иванович.
Но фамилия у него была необычная - Конь...

В. Хорошилов

ЦАХАЛ.Служил со мной парнишка, хороший пацан такой, но простой как армейские трусики. Юмора он совсем не понимал, многие вещи воспринимал буквально. Слишком даже. Итак, курс молодого бойца (опять он, родимый). Поздний вечер, у нас два часа свободного времени. Контингент разный - и студенты, уже порядочно говорящие на иврите, и такие, кто "ни в зуб ногой", но армейского сленга ещё никто порядком не понимает. У нас пузырёк "Голды" (самая дешёвая водка в Израиле, которую можно пить). Сидим на бетонном парапете баскетбольной площадки. За парапетом - уютно устроился наш пузырёк и одноразовые стакешки. Украдкой наливаем, заливаем, запускаем, заедаем огурцами, жизни скромно радуемся. Командир наш невдалече проплёлся, на нас покосился и исчез. Мы ещё пропустили, продолжаем радоваться. Командир наш был парнем неплохим, из русскоязычных, но молодой и борзый. Короче, решил он сбоку к нам подвалить, вставить на всякий случай, чтоб хорошо спалось. А разговаривал он с нами на иврите, по-русски запрещено общение, предпологающее приказы. Короче, стоит он перед нами, разглядывает, ищет, к чему прие..цепиться. Мы совсем дышать перестали на всякий случай . Вдруг его око упирается в шапочку солдатика-собутыльничка (тот самый, простой парнишка). А на шапочке у него значёк с Винни-Пухом или типа того. Вообщем, напустил на себя важности командир и кричит "Шпох 50". Шпох на иврите обозначает - "разлей". На армейском сленге это значит "упал-отжался" 50 раз. Парнишка, простой с ивритом не в ладах, как сказано, смотрит на нас , типа, переведите, чего он хочет-то. Ну, кто-то и подмогнул ему - "разлей по 50", говорит. Мальчонка подсуетился, "ааа, командир, ну это всегда пожалуйста". Лезет , гад за нашей бутылкой и стаканами и НАЧИНАЕТ РАЗЛИВАТЬ ВСЕМ. У МЕНЯ ВОЛОСЫ ВСТАЛИ ДЫБОМ И НА ГОЛОВЕ И НА ЛОБКЕ И ПОДМЫШКАМИ, меня чуть не хватил КОНДРАТ. Клянуся. Короче, командир человеком оказался. Он закрыл глаза руками, постоял так с минутку и отправил нас бегать. Мы долго бегали, очень долго. Но никогда нам не было так легко в полной выкладке. Мы были легче пёрышка....
ПС - за водку на базе мой приятель отсидел три месяца в военной тюрьме, и знающие сказали, что он легко отделался. Мы потом ещё не раз пили алкоголь на службе, и всегда поднимали тост за "нашего" Толика, как эталон человеческой простоты, и "нашего" Натана, как символа человеческого понимания и человечности.

Государственный Эрмитаж (сериал).
Нарушитель.
Санкт-Петербург, Эрмитаж, 1993 год.

Самое неприятное - это когда в понедельник приходишь невыспавшийся, с похмельной головой, мечтая плюхнуться на свой стул в мастерской сигнализации и не спеша выпить горячий кофе - а тебе не дают. Ну всем вдруг понадобился, ну вот Земля перевернется без меня. А в другие дни, бывает, никто и не вспомнит о тебе.
Вот и сейчас также. Полчаса хлюпал ногами по мокрому снегу и лужам от метро, промочил ноги, мечтал поскорее придти к себе в мастерскую и посушить ноги у обогревателя - так нет же, противно зазвонил телефон. Кому это я еще понадобился? Нету меня, понятно? В армию забрали!
Все же взял трубку.
- Мастерская сигнализации!
- А с кем я говорю?
- Инженер Скутин.
- А-а, Сашенька Витальевич! - противным слащаво-ехидным голосом сказала мне замзавотдела Наталья Николаевна. - Вы не против, если я буду вас так называть?
Все ясно. В свое время, когда только устроился в Эрмитаж, некоторые сотрудники возрастом постарше пробовали обращаться ко мне на ТЫ, но при этом требовали, чтобы я к ним обращался на ВЫ. Я стал в ответ им тоже ТЫкать. На их претензии заявил им, что одностороннее тыканье - это хамство. И если я моложе их, то из этого не следует, что я хуже их, и что настоящее уважение всегда взаимно.
Сначала их забавляло, когда они называли меня "Александр Витальевич", но потом привыкли и это никого уже не удивляло.
Я ответил Наталье Николаевне:
- Ну что ж, пожалуйста, называйте меня Сашенькой, если вам так удобно. Мне это даже нравится. Меня жена так называет, как услышу - так сразу целоваться хочется. Не боитесь, что спровоцируете меня?
Долгая пауза. Вот за это и недолюбливали меня командиры в армии. Могу надерзить в ответ, хотя и вежливо по форме.
Через какое-то время, переварив услышанное, Наталья Николаевна вновь обратилась ко мне.
- Александр Витальевич, позоните, пожалуйста, в Особую кладовую заведующей, у нее есть к вам дело.
- Хорошо.
Я позвонил заведующей и выяснил, в чем дело. А дело было в следующем. В Особой кладовой (название я изменил) происходила реконструкция системы вентиляции и кондиционирования. В результате чего в полу образовался квадратный проем со стороной в полтора метра. И это в помещении, которое закрывалось толстенной стальной дверью из корабельной брони, у которого не было и не могло в принципе быть ни одного окна, которое было опутано датчиками сигнализации и перед входом в которое всегда сидел милиционер с автоматом. И вдруг такая вот огромная неохраняемая дыра в полу.
Заведующая пообещала придти к нам в мастерскую, у нас мы выработаем план действий и потом пойдем устанавливать телекамеру и прочую сигнализацию.
В это время подошел завмастерской Игорь, устало плюхнулся на свое кресло. Тоже не совсем в рабочем состоянии. Я сообщил ему о предстоящей работе. Он тяжело простонал:
- И почему вот такую херню на нас наваливают именно утром в понедельник? За что-то Бог на нас серьезно обиделся.
Вскоре подошла заведующая кладовой - Лариса Васильевна Бантикова. На шее у нее висело два золотых крестика: один, на короткой цепочке, у самого горла и другой свисал на цепочке, тоже золотой, на платье. Зачем понадобилось носить сразу два крестика - мне, безбожнику, да еще с похмелья, было не уразуметь. Я вдруг вспомнил, что в средние века раскаявшися грешники должны были по приговору инквизиции носить на одежде два креста.
Решив вместе, что нам понадобится, мы взяли все необходимое и пошли кладовой. Мы с Игорем, еще не освободившиеся от похмельного синдрома, медленно переставляли ноги и тащили с собой свое барахло: инструменты, видеокабель, монитор. Сама телекамера и ее блок питания были столь миниатюрны, что уместились в моем кармане. Я еще плохо соображал, но ноги привычно несли меня по обычному маршруту: из подвала наверх, потом лестница Малого подъезда, Директорский коридор, Двадцатиколонный зал (http://www.hermitagemuseum.org/html_Ru/08/hm88_0_0_5.html), уральская яшмовая чаша (http://www.hermitagemuseum.org/html_Ru/08/hm88_0_0_3.html), потом налево - к Кладовой. Проходя по Директорскому коридору мимо иностранного отдела мы с Игорем не удержались и переглянулись с ухмылкой.
Вывеска на дверях этого отдела всегда была у нас поводом для шуток.
Раньше на ней значилось: "Отдел внешних сношений". И мы всегда подкалывали сотрудниц этого отдела:
- Девочки, внешние сношения - это как? Объясните нам. А еще лучше - покажите!
Потом вывеску сменили. И новая надпись была куда информативней прежней: "Отдел международных сношений".
И мы опять подначивали сотрудниц:
- А-а, ну теперь хотя бы понятно - с кем у вас сношения.
Заведующая Бантикова нетерпеливо забегала вперед, потом возвращалась, ей нетерпелось скорей прийти на место. Наконец, она не выдержала и обратилась к
Игорю:
- Вы всегда в таком темпе ходите? Я хотела сказать - так медленно?
А у нас даже отвечать нету сил, идем себе и дальше потихоньку.
Когда она опять забежала вперед, я негромко сказал Игорю:
- Сердитая тетя.
Он лишь усмехнулся.
Придя в кладовую, я тут же расчихался. Пыль от золота из скифских курганов вызвала у меня страшную аллергию. Но мы все же приступили к работе. Через какое-то время Игорь сказал:
- Вдвоем не управимся, надо Витю в помощь звать.
Естественно! Без Вити вообще редко управляемся, самый толковый сотрудник нашей мастерской. Вскоре он пришел, вполне свежий и бодрый, словно и не с выходных, и работа закипела. Установили маленькую, с пачку сигарет, телекамеру, и еще
монитор за дверью. Видеокабель не понадобился, пристроили минипередатчик с приемником. Антенной была самодельная конструкция из двух банок от кофе
"Нескафе". Я назвал это антенной бразильской системы. Дыру в полу накрыли тяжелым деревянным щитом и сверху поставили ящик с железом - какая-никакая, а преграда. На щит направили прожектор, а снизу, из подвала, пристроили объемный датчик. Пусть теперь сунется кто!
Сначала сработает датчик, потом злоумышленнику придется повозиться с тяжелой крышкой, а сверху он попадет в объектив телекамеры. Милиционер с автоматом, сидящий у монитора перед дверью кладовой, увидет на экране нарушителя и...
А ни хрена он не сможет сделать! У него нет ключей от Кладовой. Все, что он может - это включить сирену (а сигнализация итак это сделает) и позвонить заведующей, чтобы она пришла с ключами. Мда-а-а. Что называется - граница на
замке, враг не пройдет. Мы сделали работу, проинструктировали милиционера о телекамере и ушли к себе в мастерскую, тут же забыв о Кладовой. Мало ли у нас другой работы в музее.
И зря забыли. После обеда нам позвонили девушки с Центрального пульта:
- Ребята, у вашего датчика, что вы в подвале сегодня поставили - сработка.
- А милиционер звонил - на телекамере есть кто-нибудь?
- Нет, не звонил.
- Ложняк, скорее всего.
- Мы тоже так думаем, но вы все же сходите, проверьте, а то мало ли что. И в охрану позвоните, пусть с оружием кто-нибудь с вами пойдет.
- Хорошо.
Практически все вот такие сработки - это ложняки, ложные сигналы. Полагалось ходить на такие сработки с милиционером или охранником, но поскольку сигналы были ложные, то мы ходили одни.
Я посмотрел на Витю, позвать его? А кого же еще, Игорь отвертится, как всегда.
Вот на таких добросовестных трудолюбивых Витях и держится Россия.
- Витя, подвале под Особой Кладовой срабатывание, пойдем - посмотрим.
- Вот, блин, только сегодня поставили - и на тебе!
Мы взяли два переносных шахтерских фонаря и пошли на этот раз через внутренний двор, потом спустились в подвал. Об обширных подвалах Эрмитажа есть много легенд о привидениях и прочем. Я не очень впечатлителен и ходить по темным коридорам не боялся. К тому же в детстве часто любил лазать по катакомбам в Крыму. Но ближе к подвалу у кладовой мы перестали разговаривать и стали ступать осторожно. Не
привидений мы боялись, а реального злоумышленника. На такие дела люди ходят серезные, могут быть и с оружием. Хотя в Эрмитаж даже кошка не прошмыгнет, не то что посторонний человек, но все-таки. Я вдруг остро пожалел, что не позвал с собой вооруженного милиционера. Взглянув на Витю, понял, что его мучала та же
малодушная мысль.
Под той дырой в полу был подземный перекресток и мы, посовещавшись с Витей, решили подойти к ней с двух разных сторон. И если там действительно окажется нарушитель - сначала гасить его, а потом разбираться. В подвале было темно, но кой-какие отсветы были, ориентироваться можно, да и глаза постепенно привыкли. Я по-кошачьи, мягко переступая с пятки на носок, стал подкрадываться к тупичку у перекрестка. Сердце гулко билось, мешая прислушиваться. Елы-палы! Мелькнул огонек спички - так и есть! Кто-то прикурил и мне почудился запах дешевого Беломора. Видеть я пока никого не мог, курильщик стоял в тупичке за поворотом, но в коридоре напротив зато видел крадущегося сгорбившегося Витю. Увидев меня, он выпрямился, захрабрился и знаком стал показывать мне - гасить, мол, надо клиента. Ясно - гасить, а что же, мороженым его кормить, что ли? Неведомый
курильщик тоже почуял что-то, и из-за угла высунулась чья-то рука с непонятным предметом. С противным липким ужасом я узнал в нем пистолет ПМ. В этот момент я вдруг ясно понял, почему не рекомендуют солдатам перед боем есть. Не для того,
чтоб меньше была вероятность перитонита при ранениях в живот, а чтоб не обделаться в штаны. Хорошо еще, что я не успел сходить в столовую из-за работы и мои штаны остались чистыми.
Тем временем рука с "Макаровым" продолжала выдвигаться и появился Некто... Ну знаете ли! Я еще молод, относительно, дома у меня жена и двое детей, не хочу я умирать! И со траху я врезал по руке с пистолетом своим ящиком с инструментом -
пистолет куда-то улетел. Некто повернулся ко мне, но в это время Витя грохнул его сзади по затылку чем-то. Вдвоем мы сбили этого мужика с ног и навалились на него. Он чего-то стал орать, но я приложил его пару раз мордой в каменный пол и он затих. Нет, не потерял сознание, просто понял, что если смолчать, то это будет полезнее для его лица.
- Ты кто такой, что за мудак? - заорали мы на него.
- Я из охраны, меня приставили вход охранять! - завопил он. - А вы кто? Грабители?
- Мы из охранной сигнализации, пришли смотреть, почему сигнализация сработала.
Вот оно что. Как обычно в Эрмитаже, охрана не предупреждала нас о своих мероприятиях, а наша служба не посвящала их в подробности о своих хитрых устройствах. Отношения между нашими службами были как у СД и СС в Третьем рейхе.
И это часто приводит к накладкам, вроде этой. Мы поставили в подвале объемный датчик, а охрана, не зная о нашем датчике, поставила под дырой в полу охранника с оружием. И случилось то, что случилось. Охранник еще долго орал на нас,
запыхавшись:
- Нападение... На охрану... На посту... Да я на вас рапорт! Да вас за это под суд!
Потом он успокоился, нашел свой пистолет, и сказал нам уже нормальным голосом:
- Рябята, я никому не скажу об этом, но только и вы никому не рассказывайте, что разоружили меня. Это ж позор, на работе засмеют. Да и премии могут лишить.
Вобщем, замяли мы это дело. А потом наш отдел официально известил охрану о датчике в подвале. А вскоре ремонт закончили и ту дыру в полу Кладовой заделали намертво стальными прекрытиями.

Страшный сон Леонарда Эйлера


Эх, знать бы, во что вляпаются твои птенцы...
Третий курс в военно-морской бурсе - время грандиозных свершений и неожиданных открытий. Можно было, особо не волнуясь, ушуршать в самоход, можно было по-отечески вздрючить подчиненное отделение лопоухого первого курса, можно молодецки проквасить считанные 'боны' за дальний поход, можно, в конце концов, жениться, естественно, по залету. Людям с тремя псицами на рукаве было уже все можно, и с них пока еще ничего не требовалось.
Тогда это был последний, 'годковский' курс в бескозырке, - потом торец рашн нэйвал кадета венчали фуражки, меняющие форму с традициями и географией от полетных палуб до обвисших сморчков. Выпускникам пехотно-летно-квартирных училищ этого не понять, это Рубикон, это этап, это, в конце концов, философский переход количества в качество, но это - совсем другая история.
А еще третий курс был очень характерен Свободой. И одним из доказательств и свидетельств этому было окончательное и безоговорочное расставание с математикой - высшей и всей остальной. Дальше, вплоть до удобного кресла Главкома ВМФ, математика флотскому человеку нужна лишь для того, чтобы достать из-под рундука (сейфа, шкафа, аппаратурной стойки) какую-нибудь завалившуюся фигню - всем известно, что для этого кусок проволоки необходимо согнуть по форме значка интергала.
И вот самое-самое последнее занятие всего обширного курса высшей математики стало настоящим бенефисом этой трогательной науки. Его в нашем потоке вел маленький, круглый и отвратительно жизнерадостный доцент, фамилию которого в принципе можно перевести как Диапазон.
'Гарольд Карлович' фон Диапазон, отчаянно картавя и поминутно взлетая на броневик аудиторской кафедры, творил чудеса. Он рисовал на доске батальную маринистику в цифрах и формулах, и от результатов решений интегральных систем и вычисления дивергенций захватывало дух. Оказывалось, что вся строжайшая тактическая невероять в отношении боевой устойчивости американской АУГ относительно легко может быть просчитана вплоть до курсовых углов, с которых надлежало бросаться 'гранитами', и при этом даже оставалась вероятность уцелеть, - маленькая, ничтожная, на самом краю гауссианы, но - была! И этот искрометный праздник практичной теории пробил на интерес даже законченных скептиков, мирно страдающих похмельем за дальними столами, - и народ даже попытался спорить и, неистово напрягая мозги, самостоятельно вычислять коэффициенты, - безрезультатно, но весело.
Напоследок же Диапазон клятвенно пообещал нам всем, что мы еще придем, прибежим, приползем к нему, и будем валяться в ногах, пытаясь вымолить помощь в расчетах по курсовым работам специальных предметов.
А когда погасли огарки свечей и фейерверк в ночном небе растаял, я посмотрел на все свои математические конспекты, написанные за два с половиной года - шесть общих тетрадок, и мне стало даже немного грустно… И я заботливо уложил их в дипломат с тайным намерением когда-нибудь написать о них мемуарчик.
Школа кончилась - начиналась жисть. Ха-ха-ха
Вечером того же дня наш взвод попытались выделить в какой-то левый наряд: то ли патруль по училищу, то ли дежурное пожарное отделение, что-то такое. При этом 'старшему на рейде' зам начальника училища какой-то придурок с факультета пообещал двадцать человек.
Вот она, правда - точно говорю, можно поднять архивы: набрали двадцать один. То есть двадцать и старшина класса. Представьте себе три неровных шеренги, кислые лица и вечерний холодок, совсем рядом с КПП.
Перед строем стоит заместитель начальника военно-морского училища, капитан 1 ранга, лорд, эсквайр, эстет и интеллектуал…
- Товарищ капитан 1 ранга, 232 класс по вашему приказанию…
- Што за #уйня??!!
- ???
- А-а-а??! Я спррр-а-ши-ва-й-у-у??!!! Старшина! Что! Это! За! По-е-бень??!!!
Старшина мочит - а хули ему говорить? Говорит сейчас зам начальника училища, капитан 1 ранга, лорд, эсква….
- ТРИЖДЫ СЕМЬ - ВОСЕМНАДЦАТЬ!!!!! ГДЕ ОСТАЛЬНЫЕ?????!!!!

Через пару дней большой оригинал Вовик Субботовский подарил конспекты по 'вышке' первокурснику из своего отделения - и, глядя на щенячий восторг лысенького мальчишки, он у него зачем-то спросил:
- Ну-ка, болезный, скажи: а ты уверен, что хочешь быть офицером?
- Конечно!
- Сколько будет трижды семь?
- Э-э, двадцать один!
- Ну-ну… Пока - действительно, двадцать один. Но запомни - жизнь не стоит на месте! Может быть и меньше, и больше! То ли еще будет, гы-гы-гы.

И мы пошли пить пиво. А первокурсник стоял и смотрел нам вслед, и явно силился понять, что еще интересного принесет ему эта штука - военно-морская служба.