НЕМНОГО О МОРЕПРОДУКТАХ.

Кукумария.

Был январь 1985 года. Мы - четыре "зеленых" лейтенанта, после окончания полупьяных спецкурсов Орловского училища прибыли в г. Владивосток.
Перелет из белокаменного стольного града города Москва был ужасно нудным, а кормил любимый Аэрофлот (вспомните "Летайте самолетами Аэрофлота") скудно.
Короче, четыре лейтенанта, волею судьбы и волею ГУПВ отбившихся от основной массы выпускников, были тривиально голодными, ведь наесться кусочком курицы и горсткой риса, что нам преподнесли в полете, изобилующим убаюкивающим гулом четырех турбин лайнера ИЛ-62М ( и не более), было практически невозможно.
Уже точно не помню, почему, но ни в аэропорту Хабаровска (где мы проболтались два часа до вылета во Владивосток), ни в аэропорту назначения, изголодавшиеся посткурсантские желудки не приняли в себя ни кусочка пищи, определяемого нормами положенности для ОФИЦЕРОВ славных пограничных войск.

Сейчас нас, может, и не поймут лейтенанты, несущие в своих, э-э-э, барсетках двухмесячное жалование вперед за непрослуженные сутки на границе...

...Натужно поскрипывая, старенький "Икарус" домчал до железнодорожного вокзала славящегося тем, что великий князь Николай (в последующем - император всея и Малыя и, Белыя и, Светлыя и, т.д. - Николай Вторый) вбил в будущий транссибирский путь первый костыль, обозначивший конец сверхдальнего железнодорожного маршрута "Парижъ - Владивостокъ"....

Четыре сына Отечества, дерзко, напоказ всем и 25-и градусному морозу, нахлобучив зеленые фуражки, выползли из оранжевого автобуса на привокзальную брусчатку...
Жрать хотелось жутко.
В те, коммунистические времена старая и серая привокзальная площадь еще не изобиловала сегодняшней разноголосицей : "... беляши горячие!.., пян-се с пара!., шашлык-по-китайски с острым соусом!...", а понурый В.И. Ленин со своего пьедестала вяло приветствовал нас, почему-то указывая на холодные, покрытые белыми блинами шуги, волны бухты Золотого Рога...
Одетая в сто одежек (впрочем, с застежками) цыганка пожалела пограничников.
- Ай, милые, да расскажу я вам, что ждет вас на службе мытарной. Расскажу я,кем вы будете...
- Постой, тётка, - прервал ее командирским тоном Сережка Кузнецов, - Расскажи нам лучше, где пожрать можно?
Изумившись столь приземленным мыслям вновь прибывшего личного состава, тётка обстоятельно доложила, что пожрать можно в ресторане "Арагви", здесь, в 200-х метрах по улице 25 октября и всего по 50 рублей с носа.
Нахлобучив на свой лоб только образующиеся морщины, мы скопом решили, что ресторана не выдюжим.
Мать всех народов Азии делала вид, что совсем не понимает, о чем речь.
- Тётка, мать твою растак, ты это... скажи-ка нам, пожрать...пожрать... - Оголодавший Сережка перешел на жестикуляционный язык, показывая цыганке руками зачерпывающую ложку и страстно поднося ее ко рту.
- Скажи-ка, дядя, ведь не даром? - Цыганка явно глумилась.
- ...Ты, старая сука,... - голос Сережки начал срываться на хрип. Тщедушные ручонки потянулись к трехбородому горлу...
- Постой, постой, - второй Сережка по фамилии Суровин отбил вниз крючковатые мослы первого Сережки - понимаешь, пожрать надо. Хочется... мочи нет... летели долго... Восемь часов...
- Золотые мои, серебряные, яхонтовые, - воодушевившаяся цыганка злорадно залебезила - Две остановки на "четверке", столовая "Нептун". Очень дешево!!!
Ринулись к трамваю, и еще долго в продавленном чьим-то пальцем заиндевевшего заднего окна трамвая вослед нам мелькал разноцветный, пестрый платок....

Вдохновленные близкой трапезой, дружно ввалились в столовую.
Внутри заведения нашему взгляду предстали практически пустые витрины-холодильники и внезапно оживившаяся женщина лет 50-и - 55-и, сидящая за кассой.
- Чего изволите, хлопчики? - проворковала она прокуренным голосом и стала оценивающе разглядывать нас... От такого откровенного взгляда мы малость ошалели, и появилось неясное ощущение, что не мы должны что-то съесть, а нас хотят употребить прямо здесь, сейчас, и всех сразу... Но, голод - не тетка, и мы вспомнили о своих желудках.
- Дык, это, поесть зашли... - возвратил мадам к действительности лейтенант Суровин, а все остальные, с вожделением закивав, начали осматривать пустые витрины.
- Ну, выбирайте по вкусу и желанию, - с сарказмом предложила бабища, махнув рукой в сторону четырех сиротливо стоявщих тарелок с чем-то непонятным, - Небось, с дороги? - и окинула жалостливо-мерзким взглядом наши чемоданы типа "мечта оккупанта".
- Ууу, мля, какая догадливая, - чуть слышно просипел Кузнецов.
Подходим вплотную к витрине с тарелками, на которых обнаруживаем буро-зеленую желеобразную массу с оранжевыми вкраплениями и один ценник с надписью: "кукумария с морковью, 200 грамм, Цена 1 рупь". Переглядываемся друг с другом. У всех в глазах немой вопрос: "Что за херня!? И почему так дорого?"
- А где меню? - неожиданно вспоминает эстет лейтенант Осин (он действительно был эстетом, и даже утверждал, что его предки были родственниками князей Острожских).
- Меню? Какое? Нет меню, бля. Весь ассортимент, бля, перед вами! Еще есть хлеб, чай, бля, и компот из сухофруктов. Ну, что? Будете что-либо брать? - Бабища явно начинает напрягаться, проскальзывающие идиомы в ее речи заставляют вспомнить, что "... военнослужащий, получив приказ, отвечает "есть" и выполняет его..."
Деваться некуда. Есть хочется. Берем по тарелке на брата этой самой кукумарии, чай да хлеб. Присаживаемся за шаткий столик.
- А скажите, это блюдо действительно называется "кукумария" ? Китайское, наверное? - единственный в нашей когорте эстет проявил недюжинные познания в китайской кухне.
- Эх, темнота... - бабища презрительно покосилась на потомка князей Острожских, - Говорят тебе, это тварь такая, или червяк такой, или слизняк, точно уж не знаю... По форме как большое яйцо со щупальцами, щупальца на вид и по составу похожи на растопыренную древесную лягушку...- радостно ощерилась всеми двенадцатью зубами дама за кассой, - Вот из нее и приготовлено блюдо, По японски оно называется "кукумарио", это наши идиоты, русские, превратили его, кукумарио, в приземленную "кукумарию", и вообще, мля, вы жрите, это деликатес, мать вашу, лейтенанты!
Опа! Вот это приехали во Владик! Вот это зашли покушать! Слово "лягушка" повергло нас в ступор. Знание слова "деликатес" этой мадам повергло нас в еще большую прострацию. Знание воинских званий, вплоть до "лейтенанта" просто обескуражило ...

- Мужики! А в чем проблема-то? Помните на ПУЦу мы лягушек ловили и пробовали есть? Никто не отравился же..., даже понравилось. Ты ведь, Острожский, еще и пиздел, что лягушки - исконно французский деликатес, и даже похабным голосом воспроизводил рекламу телевизионную, что тебе - де "...хочется мяса кусочек...", пудель ты наш сраный...!
- Угу, так то лягушки, наши, родные, ярославльские (ПУЦ наш находился в Ярославле. Прим. автора.), а тут - "медуза" с подозрительно-омерзительными щупальцами ...
Все же решаемся.
Первым забросил "ЭТО" в рот лейтенант Суровин, мгновенно, запихнув следом кусок хлеба, и судорожно сглотнув.
Смотрим на него.
В ответ он пожимает плечами: "Нифига я не понял вкуса".
Наступает черед Сереньки Кузнецова.
Он вдумчиво отправляет еду в рот и медленно начинает двигать челюстями. Замер, потом делает попытку проглотить. Видимо, не получается. На горле ходуном движется кадык, а на глазах проступают слезы. Наконец проглотил, глядя счастливыми глазами на взирающую с интересом на его потуги бабищу за кассой...
А вот князь Острожский опрофанился.
Нет, он не струсил. Совсем нет.
Отважно отправив в рот медузо-лягушку он мгновенно изблевал себе на галифе (20%) и в сапоги (10%) полупережеванную кукумарию с предварительно сожранной пайкой хлеба запитой теплым и противным чаем.
Остальные 70% полупережеванного деликатеса и кашеобразного хлеба попали на надраенный до блеска кошачьих яиц пол этой поганой столовой.

История не закончена.

Полуполковник Осин (князь Острожский), отслужив на границе 18 лет, был неожиданно переведен на должность старшего офицера СПС- ЗАС в округ.
Смешно, но за эти 18 лет наш полуполковник служил только на жестком сухопутье и про свою оплошность с обрыганными морепродуктами полом и галифе с хромовыми сапогами не вспоминал.
Переведенного в округ князя стали ставить дежурным по связи округа.
Не знаю, как проходит процедура утреннего "заклада" в других округах, а у нас все докладывают "кОму" (командующему) по порядку, начиная от разведчиков и заканчивая пресс-службой (ДЖ по связи стоит одним из последних, хотя это не меняло сути дела).
На первом (в жизни князя) "закладе" дернул же черт дежурного по морскому отделу доложить о том, что задержано судно с тонной кукумарии на борту.
Бля, дурак был этот дежурный по морю. Ну, скажи он, что не тонна этой кукумарии была, а всего полтонны, ничего не было бы. Но, услышав про "целых" 1000 килограмм кукумарии, наш князь добросовестно и на глазах у обалдевших присутствующих на сим действе начальников отделов и всей оперативно-дежурной службы, вывалил содержимое своего желудка на праздничную дорожку погранично-зеленого цвета, по которой так любил прохаживаться наш командующий...

В качестве справки:

1. Кукумария — вид морских иглокожих семейства голотурий, тело продолговатой формы, мускулистое, плотное, на заднем конце закругленное. В живом состоянии кукумария имеет вытянутое тело, а после вылова приобретает почти шарообразную форму с распростертыми, похожим на лягушачьи лапы щупальцами..
Окрашена в темно-бурый или темно-фиолетовый цвет. Брюшная сторона слегка приплюснута и окрашена светлее. На ней находятся многочисленные ножки, которые могут сильно втягиваться внутрь. В передней части тела рот окружен 10 сильноветвящимися щупальцами.

2. Спиздел про пуделя который ловил в пруде лягушек и жалостливо сетовал гончим, что ему хочется мяса кусочек.
Тогда, в 80-х годах прошлого столетия этого конечно не могло быть.

Адмиральский час

Адмиральский час. Палубы и надстройки крейсера вымерли. Только на юте копошатся вахтенные приборщики, выдраивая медные детали командирского трапа. У левого борта крейсера ошвартован танкер. Судно передает котельную и питьевую воду. На шкафуте крейсера, в районе приемников воды, привалившись к переборке, дремлет, пригревшись на весеннем солнце, машинист-трюмный.
Монотонное придыхание шлангов от движения в них воды, усиливает дремотную атмосферу над согнутой фигурой матроса. Уже не он следит за приемом воды, а шланги насмешливо вздрагивая, наблюдают, как тонкая густая слюна вытягивается от нижней его губы до воротника шинели...
На палубе танкера появляется боцман. Он, не спеша, поднимается по трапу на шлюпочную палубу. Придирчиво осматривает шланги, идущие на борт крейсера. Скользящий взгляд его натыкается на окурки, мятые сигаретные пачки и прочий бумажный винегрет, рассыпанный на брезенте, натянутом на шлюпке. Боцман поднимает голову вверх, прикидывая траекторию, откуда могли сыпануть. Внутренне закипая, он все громче сквозь зубы начинает материться.
Наконец его прорывает: - На крейсере! Вахта! - хрипит он прокуренным голосом, - Вахта! Где вахта?
Дремлющая фигура трюмного сонно дергается, но юное его сознание, стянутое сеткой, сплетенной из солнечных лучей и журчания воды, снова безмятежно погружается в ирреальный фрейдовский мир.
Однако вопль боцмана не напрасно содрогнул морской воздух.
Слушающий да услышит!
В каюте крейсера, иллюминатор которой как раз напротив развернувшихся легких боцмана, произошло движение: сначала от подушки отлепилась большая взлохмаченная голова, она приоткрыла крупные навыкате с кровавыми прожилками глаза и стала всасывать в себя наружные звуки. Когда звуками заполнились все уголки ответственных центров, заскрипели пружины потревоженной постели. В прогнувшуюся середину матраца втекло, одетое в трусы и майку, крупное военно-морское тело командира дивизиона живучести Иванова - полного кавалера медалей за выслугу лет, капитана 3 ранга, обладателя хронического радикулита и смешанного геморроя.
-Ну, я сейчас покажу этому горлопану, как орать в обеденный перерыв! - втискивая в узкие шлепки голые ноги, шепчет себе под нос полный кавалер. Сделав два шага по каюте и встав коленями на стул, Иванов высунулся в иллюминатор...
Внезапное появление человеческого лица с большими красными глазами с взлохмаченной шевелюрой для боцмана было сравнимо с появлением филина в глухом дупле, и он, на полуслове прервав свои голосовые фиоритуры, растерянно замер...
-Ты что орешь, старая калоша!? - привыкнув к яркому дневному свету и оценив щуплую фигуру боцмана с седой проплешью как небойцовскую, не способную на какой либо отпор, прорычал Иванов,
-Тебе что! В обеденный перерыв больше всех надо!?
Боцман, пропустив поток нелестностей в свой адрес и несколько оправившись от синдрома "дупла", ткнул указательный палец в направлении лица Иванова и заорал еще громче: - Вот! Вот эта рожа! Это она набросала мусор! Ах, ты Гингема! Ну-ка, вылазь и убери, что набросал!
-Как ты со мной разговариваешь, заморыш!? - тряся головой в стальном дупле, не на шутку заводится командир ДЖ.
-Этот мусор с прошлой осени здесь лежит! А ты его только заметил, старая бестолочь! Вот собери его и сьешь!
На крики, через шкафут, к борту подходят дежурный по кораблю капитан-лейтенант Маршавка, вахтенный офицер, разбуженный и поднятый машинист-трюмный и еще несколько зевак.
Боцман, увидев дежурного по кораблю, снова начал тыкать палец в иллюминатор и взывать к справедливости: - Вот эта рожа! Товарищ капитан-лейтенант! Набросала мусор на шлюпку, а убирать не желает и еще оскорбляет!
-Сейчас посмотрим на эту рожу! - громко и весело говорит Маршавка, перегибается через леерное ограждение за борт и встречается взглядом с налитыми кровью глазами Иванова.
-Товарищ капитан 3 ранга! Как это понимать? - с легкой издевкой копирует в интонации старпома дежурный.
-Маршавка! - задыхаясь в собственной злости и забившись головой в стальном иллюминаторе, кричит полный кавалер.
-Я тебе сейчас яйца в рот затолкаю! Что ты подпеваешь этому дохляку!?
Дежурный с довольной улыбкой отходит от лееров и направляется в сторону юта. За ним пристраивается вахтенный офицер.
-Да ну их! - машет рукой Маршавка, - Старые пердуны сами разберутся!
Матрос трюмный, убедившись, что дежурный по кораблю не вернется, пристраивается на пригретое место. Его юное сознание тут же погружается в уже обжитые ощущения и через некоторое время журчание воды и, продолжающаяся словесная перепалка за бортом, перестают его беспокоить. Тонкая тягучая нить снова зависает над шинельным воротником.

НЕОТПРАВЛЕННОЕ ПИСЬМО.

Привет, малыш! Этого письма я никогда не посылал тебе и никогда не пошлю. Знаешь почему? Потому что любил тебя и продолжаю любить. Чисто по-человечески. Нет, я тебя не просто люблю. Я тебя обожаю. Я всегда боялся тебя обидеть. Наверняка, ты много переживала. Я не хочу добавлять соли на раны. Я знаю тебя, и я знаю, что несмотря на пятнадцать лет, прошедших с тех пор, раны ещё не закрылись. Знай одно, ты не виновата. Во всём виноват он, твой отец. Ты знаешь, я хорошо помню, как ты впервые появилась в классе. Как без сучка и запинки влилась в наш дружный коллектив. Я помню, как батька твой был приглашён на классный час. Он тогда был ещё полковником. Полковником, увенчанным орденами и медалями, принесенными из Афганистана. Я помню, с каким благоговением мы смотрели на него. Я помню, как мы рядом с ним мыли большие окна нового здания школы на субботнике. Как мы с ним ходили на мотокросс и на рыбалку. Как на твоём дне рождения он переоделся официантом и преподносил нам апельсиновый сок (страшный дефицит в то время развитого социализма). Однажды мы встретились на футболе. Наша команда забила гол. Я подпрыгнул от счастья и упал, сильно порезав руку. Твой папка отвозил меня в больницу скорой помощи и сидел там до полуночи, пока меня не зашили (мои тогда были на курорте). Ты знаешь сама, из нашего "эскадрона смерти", из шести друзей только я один не пошёл по военной стезе. И то, только из-за того, что не прошёл в лётное по здоровью. А Юрик уже много лет служит на Дальнем Востоке. Сашка закончил Рязанское, проектирует сегодня десантное оборудование. Игорёк - танкист, а Ромка получил ранение в Чечне, горел в вертолёте. Стал инвалидом. Серёга работает в контрразведке. Что тебе сказать, малыш? Многим казалось странным, что выпускники маткласса идут в офицеры. А ведь пошли в кильватере твоего бати. Он был для нас образцом МУЖЧИНЫ. Когда мы поступали он стал генералом. В тот день, когда я увидел своё имя в списках поступивших я позвонил домой, обрадовать родных. Никто не ответил. Тогда я позвонил тебе. Генерал меня не узнал. Это было ударом. Это было выше понимания. Потом я вернулся в родной город. Твой телефон не отвечал. Я пошёл к тебе домой. Но на входе меня вытрусили как пыльный ковёр бравые милиционеры. Они позвонили в квартиру по домофону и твой отец опять сказал, что меня он не знает. Связь с тобой оборвалась. Почему? Потому что он стал министром. И впрягся в лямку вместе с теми, кто последовательно и упрямо повёл свой народ к гордой разрухе. С теми, кто называл меня пришельцем и чужаком. "Эскадрон смерти" потом ещё не раз встречался. Сначала на погонах были буквы "К", потом их вытеснили маленькие звёздочки, потом звёзды побольше. И всегда мы обходили стороной тему твоего отца. Нам было больно об этом говорить. Только Ромка сказал как-то - "Это была самая большая измена которую я пережил". Вот такие дела, малыш. Я знаю, что тебе стыдно. Я знаю, что ты не собиралась делать карьеру за границей. К чему тебе всё это с папой-генералом, бывшим министром? Я знаю, почему ты теперь живёшь в стране, против которой столько лет готовился воевать твой отец. Это от стыда. Но я тебя люблю до сих пор, хоть, наверное ты сильно изменилась. Помнишь, в седьмом классе на уроке литературы мы сидели с тобой за одной партой и болтали о жизни. В голову не приходило, что всё будет абсолютно иначе. И он, твой отец внёс свои коррективы в наши судьбы. Я тебя люблю. Он твой отец, поэтому я не способен его ненавидеть. Просто до сих пор остался большущий знак вопроса и боль. Я до сих пор не верю, что жизнь повернулась таким боком. Я до сих пор не верю в то, что это была страшная измена. Но она была. Ты никогда не получишь этого письма, потому что я всё ещё люблю тебя.
Пока, малыш. И пусть твои детишки всегда тобою гордятся.

P.S. Иногда я думаю, что вовсе не срочные государственные дела заставили его переставать нас узнавать. Иногда я надеюсь, что это - от стыда. Я надеюсь, но я не уверен в этом.
Прости за сумбур. Это от волнения.

...А я люблю дождь...
...Мокну на улице или гляжу на падающие струны из окна своего кабинета...
Струнки эти выбивают из меня что-то такое...
И от их шепота вспоминается детство...
...Вспоминаю, как мы, маленькие, с сестрами прятались от приближающейся грозы на чердаке нашего старого и покосившегося дома. Мои маленькие двойняшки-сестренки боялись, а я по-взрослому говорил им :
- Девки, не будьте бабами...
Вспоминаю, как становилась свинцово-сизой наша Лена.
Лене было очень неприятно, когда против ее течения начинал дуть северный ветер, приносящий на своих крыльях пенистость и пелену небесной воды арктических циклонов.
Лена сопротивлялась, и на ней возбухали трехметровые барашки...
Папа, угрюмый и невозмутимый мужик, смеялся надо мной, когда мы возвращались на нашем "Прогрессе" с рыбалки домой: "Сын, не будь бабой...."
Я не хотел быть бабой, мне просто было страшно...
Мне было двенадцать лет, когда папа, командир Ил-14, взял меня на борт, дабы отвезти к деду и бабке в Якутск.
И опять дождь. И щетки с неимоверной скоростью пытаются очистить лобовые стекла машины. И батя не может уйти от этого, неожиданно взбесившегося фронта, потому что взлетал с недобором по топливу... И самолет кидает, как будто взбесилась необъезженная кобыла... А мне опять страшно, и сквозь шум двигателей я опять слышу : "Сын, не будь бабой...."
А вы знаете, я люблю дождь...
Просто люблю за то, что эти тоненькие и бесцветные струнки напоминают мне о моем детстве и отце...

Эту историю я случайно услышал лет 15 назад. Итак.
Воинская часть, построенная во времена, чуть ли не Петра I, а электропроводка была еще старше. Как следствие электричества в части часто не было и поэтому на постах висели керосиновые лампы. Висела такая лампа и у Боевого Знамени Части.

На пост у Боевого Знамени заступил один боец. Внезапно крыша у него съехала и решил он это знамя сжечь. Достал знамя, полил керосином из лампы, пытается поджечь - не горит. Льет еще керосин - опять не горит. Провозился он, попал на смену караула и дальше его судьба неизвестна.

На следующее утро командир выстраивает полк на плацу.
- Кто нассал в керосиновую лампу - шаг вперед.
Все молчат.
-Повторяю, кто нассал в керосиновую лампу - шаг вперед.
Вышел один. Командир подошел к нему и говорит:
- Десять суток отпуска.
И весь полк взревел...