ДЕЙСТВИЯ ПО АЗ (АМ-12)

-Кормовая машина - ПДУ- два*!
-Чего тебе?
- Матрос Кумадалиев вахту сдал.
- Старший матрос Симоненко вахту принял. Расходная шесть, запасная тридцать.
- Есть, принял.
Динамик умолк. Вахтенный паротурбинной установки вопросительно глянул на оператора реактора.
- Доложи в ПЭЖ* о заступлении, потом скажи в машину, чтоб расходную подкачали,- отвлекся от ленивого созерцания лампочек на пульте вахтенный оператор
- Понял,- тут же ответил старшина и уже искаженным трансляцией голосом продолжил,- ПЭЖ - ПДУ-два!
-Есть ПЭЖ.
- Старшина второй статьи Михайлов вахту принял. В работе холодмашина номер два, ПТГ* два, четыре. Расходная шесть, запасная тридцать.
- Расходную до полной, затем начинай перекачку в нос. Вводите опреснитель на запасную, - скомандовал ПЭЖ голосом вахтенного инженера
-Дай сюда пипку.
- Слава,- уже в микрофон сказал оператор, адресуясь вахтенному механику,- если в носу обсохли, то пусть они свой «чайник» сами и вводят, у них их целых два. Чего мне их питать?
- Паша, не выёбывайся, они один чистят, второй солит. Качай, не обеднеешь.
- Да и хрен и с вами, - уже больше для себя буркнул оператор, настроение было подпорчено и надо было чем-то отвлечься. Окончательно выйдя из расслабленного состояния, капитан-лейтенант Низовцев сфокусировался на старшине.
- Ты уже сколько на вахте сам стоишь?
-Две недели
- А кто готовил? Акперов?
- Так точно.
- Ну расскажи мне, что это за ключ?
Получив вполне вразумительный ответ, быстренько прошлись по остальным ключам, перешли на лампочки и сигналы.
- В целом неплохо, ну а теперь поведай мне, друг ситный, свои действия по АЗ*.
Ответ старшины был пугающе лаконичен:
- Беру журнал ПТУ* и отхожу к переборке.
Это было в самой прямой противоположности, тому что ожидалось услышать и в корне расходилось со всеми инструкциями, наставлениями, а также с представлениями о здравом смысле и логике как их видел оператор.
- Это тебя Акперов, так научил? - всё таки попытался дойти до сути капитан-лейтенант.
-Он
- А как пояснил, столь мудрые действия?
- Он сказал, что прибегут офицеры и всё сделают.
Прикинув в уме, что подлетное время на пульт свободных от вахты операторов где-то две-три минуты максимум, а за эти минуты с турбиной ничего непоправимого не случится, по крайней мере хуже было бы, если морячок с перепугу, что-то не так переключит, Низовцев нашел, что доля логики в этом есть, понятно и зачем нужно отходить к переборке, в такие моменты, лучше, чтоб у пульта никто не мешался . Но всё равно, один штрих был непонятен совсем. Вахтенный журнал ПТУ представлял из себя здоровенный гроссбух и никоем образом не мешал действиям по АЗ.
- А журнал-то зачем забирать собрался?
Тут пришла очередь удивляться старшине, он то считал это очевидным.
- Товарищ капитан-лейтенант! (вообще-то это прозвучало как «тащтатан», но некоторые засомневаются, что такое обращение есть на флоте, поэтому даю в официальной транскрипции). Ну, прибегут офицеры, меня пошлют в машину...- турбинисту казалось, что теперь-то должно уже быть всё понятно.
Паше даже почудилось, что он услышал эту команду - «Хуйли ты тут стоишь, шнурком в отсек!», но причем тут толстенный журнал, так и не доходило.
Увидев стойкое непонимание в глазах кап-лея, матрос даже повеселел -
-Ну, тащтатан, ну вот прибегут офицеры, ну пошлют меня в машину, а если журнал на пульте лежать будет, а я убежать не успею, ведь меня же им по голове и хлопнут, ну что тут непонятного?
Логика оказалась убийственной и в дальнейших комментариях нужды не было.
----------------
ПДУ - пост дистанционного управления реактором, на лодках более известный, как «пульт ГЭУ», в отличии от большинства двухреакторных лодок на надводных атомных кораблях пульты находятся не вместе, а разнесены по разным отсекам.
ПЭЖ - известный большинству биглириан знакомых с творчеством КомДива, пост энергетики и живучести корабля, на лодках отсутствует, как класс.
ПТГ - паротурбогенератор, в лодочном варианте АТГ
ПТУ - паротурбинная установка, в купе с паропроизводящей (ППУ) составляют главную энергетическую установку (ГЭУ), одинаково для как для АПЛ, так и для НК с АЭУ.

БОРТЖУРНАЛ N 57-22-10

Памяти ВВС СССР посвящается

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

СОЮЗ


НАБЕГАЮЩИЙ ПОТОК

Зима 1985 года. Близится Новый год. По всему фронту перестройки разворачивается наступление на алкоголизм. Государственные потоки радости резко пересохли, и армия перешла на внутренние резервы. И вот, однажды вечером молодые борттехники попробовали НЕЧТО. Эту мутную жидкость - спирт, слитый из системы - принесли друзья с Ми-6. Эта гадость имела вкус фотопроявителя и запах резины. Но нужно же когда-нибудь начинать - и лейтенанты выпили противообледенительную смесь, закусив китайской тушенкой «Великая стена».
Утром после завтрака, уже забравшись в кузов машины, борттехник Ф. почувствовал, что его кишечник начал жить самостоятельной бурной жизнью. На середине пути к аэродрому, после энергичной тряски по ухабам, борттехник понял, что если он не выбросится из машины, позор неминуем. Но выбраться из плотной укладки тел в меховых куртках и унтах, обдуваемых вихрящейся за машиной зимней пылью, было невозможно. Усилия, которые требовались для этого, неминуемо бы вызвали преждевременное освобождение от страданий.
ТАК он не терпел никогда! Машина подъехала к штабу, сочувствующие пассажиры уже пропустили его к борту, и он десантировался, не дожидаясь полной остановки. Возле штаба в ожидании построения уже собралась толпа офицеров. Тут же кучками стояли вольнонаемные женщины. Борттехник, обогнув толпу, и оставив ее за спиной, полетел, шурша собачьими унтами, по тропинке к покосившемуся «скворечнику» на самом краю лесочка.
Здесь требуется небольшое техническое отступление: для облегчения жизнедеятельности летчика, на зимних «ползунках» (по сути - меховой комбинезон без рукавов) сзади предусмотрен треугольный клапан на «молниях», расстегнув которые, летчик может выполнить «контрольное висение», не снимая «ползунков».
Возвращаясь к борттехнику. На своем стремительном пути он проделал сложную работу - расстегнул «молнию» меховой куртки, завел руки за спину, под куртку, нащупал «молнии» «туалетного» клапана, и расстегнул их до упора, чтобы не тратить время в тесном туалете. (Может быть, он надеялся, что тяжелая куртка, прижав клапан сверху, не даст ему отпасть. Но, если честно, в этот страшный момент он даже не думал о проблеме внешнего вида.) Все эти операции страждущий борттехник проделал столь быстро, что потом еще с десяток метров несся по тропинке к заветной дощатой дверце, размахивая руками. Поглощенный стремлением к цели, он даже не слышал хохота толпы, которая наблюдала вид сзади.
Поскольку борттехник летел вперед с большой скоростью, расстегнутая куртка, вздыбленная набегающим потоком, освободила клапан. Клапан, в свою очередь, отвалившись, открыл огромную треугольную дыру, в которой, как в люке скафандра коленвалом крутились ягодицы бегущего борттехника, обтянутые ПРОНЗИТЕЛЬНО ГОЛУБЫМИ КИТАЙСКИМИ КАЛЬСОНАМИ.
Когда счастливый борттехник вышел, полк встретил его аплодисментами.

После построения, командир экипажа капитан Д. подошел к унылому борттехнику и сказал:
- Не расстраивайся, в армии бывает и похуже. Вот тебе в утешение один случай из той же СЕРИИ. Однажды я... Однажды молодой летчик был в командировке в другом городе. Ну, как это водится в командировках, познакомился он с девушкой. Она жила одна и пригласила его к себе домой - мол, приходи вечером. Он затарился, приходит. Она встречает его и говорит: ты проходи в комнату, только свет не включай, я сейчас. Сказала - и в ванную. Летчик заходит в зал, свет не включает. И вдруг ему страшно захотелось в туалет - вот прямо как тебе - толи съел чего, толи от волнения. А САНУЗЕЛ-ТО СОВМЕЩЕННЫЙ! Терпеть он уже не может - да и, сам представь, какая любовь в таком состоянии... Подбегает он к окну, распахивает его - слава богу, первый этаж. Распахивает он, значит, окно, а там - летняя ночь, луна полная прямо в окно светит. Красота! Запрыгивает на подоконник, снимает штаны, быстро зависает, тут же на подоконнике нашаривает газету, рвет ее, производит личную гигиену. Только он успел с подоконника спрыгнуть, штаны застегнуть, окно закрыть - входит девушка. Она включает свет и говорит:
- Познакомься, это моя сестра со своим мужем.
Он смотрит, а на диване сидят эта самая сестра с этим самым мужем и на него таращатся. Он, ни слова не говоря, быстро уходит...
Вот такая, брат, история. А ты расстроился. Подумаешь...

***
В офицерском общежитии вместе с лейтенантами-двухгодичниками и холостыми кадровыми жил прапорщик по фамилии Шапошник. Он был борттехником и преподавал молодым лейтенантам первые уроки летного мастерства. В частности, в первый же день знакомства, на вопрос, как ЗАВЕСТИ вертолет, прапорщик презрительно ответил:
- ЗАВОДЯТ кобылу в стойло. Вертолет - ЗАПУСКАЮТ!
Но эта цитата приведена здесь в максимально очищенном виде. На самом деле в оригинале она выглядела (при том же смысле) совершенно иначе. Шапошник был известен своей простой разговорной речью. Он разговаривал примерно так (неотредактированная цитата):
- Вчера, блядь, купил фонарик, нахуй-блядь. Три цвета, нахуй-блядь. Красный, блядь, синий, блядь, желтый, блядь. Нахуй-блядь, нахуй-блядь...
Тесное общение с таким мастером слова не могло пройти даром для молодых лейтенантов. И не прошло. Однажды утром, перед построением, лейтенант Ф. зайдя в штаб, случайно подслушал, что после первого полугода службы им положен двухнедельный отпуск. От перспективы встретить Новый год дома у молодых борттехников захватило дух.
- Да кто отпустит такую ораву - опустошим полэскадрильи, - усомнились лейтенанты. - Даже и спрашивать не стоит.
- Ну и служите, мудаки, - сказал лейтенант Ф., и шагнул навстречу спускающемуся по ступенькам командиру полка, подполковнику Белову.
- Товарищ подполковник, разрешите обратиться? - отдавая честь, звонким от напряжения голосом, сказал лейтенант Ф.
- Обращайтесь, - козырнул командир.
- По закону после первого полугода службы лейтенантам-двухгодичникам положен двухнедельный отпуск. И я прошу этот отпуск предоставить! - на одном дыхании оттараторил лейтенант. Перевел дыхание и, совершенно неожиданно для себя добавил: - НАХУЙ, БЛЯДЬ...
Гомонящие у штаба офицеры стихли. Все головы с шорохом повернулись к эпицентру событий. Командир помолчал, потом улыбнулся и сказал:
- Да, я вижу, вам действительно нужен отпуск. Что ж, оформляйтесь.
Как, спустя двадцать лет, отметил свидетель, лейтенант М., «эхо смеха прокатилось по окрестной тайге».
(Скорее всего, в тот момент лейтенант Ф. частично потерял сознание от ужаса. Это доказывается тем, что сегодня, спустя почти двадцать лет, он напрочь забыл об этом случае. Эта ячейка памяти просто выгорела. Напомнил ему бывший лейтенант М. В свою очередь, лейтенант М. напрочь забыл о том, как, будучи уже старшим лейтенантом 302-й отдельной вертолетной эскадрильи авиабазы Шинданда, он послал на три буквы инженера этой эскадрильи - об этом ему спустя почти двадцать лет напомнил бывший старший лейтенант Ф. Этот случай мы приведем, как только представится удобный случай.)

***
После отпуска лейтенант Ф. долго не мог войти в армейскую колею. Гражданская лень, отступившая за полгода службы, вновь обуяла его.
Февраль, утреннее построение. Солнце, мороз и ветер. Личный состав стоит с поднятыми и застегнутыми воротниками меховых курток. Командир полка (уже подполковник Леонов) идет вдоль строя. Вдруг он останавливается, смотрит на одного из офицеров. Всматривается в то место, где должно быть лицо, говорит:
- Расстегните воротник.
Лейтенант Ф. расстегивает воротник, и на солнце вспыхивает золотом трехдневная щетина. В дополнение к этому видно, что на борттехнике надет не летный свитер цвета какао, а домашний - серый с длинным горлом.
- Почему небриты, товарищ лейтенант?
- Света утром не было в общежитии.
- Побрились бы станком.
- Воды не было, - еще раз соврал лейтенант Ф.
- Почему неуставная форма одежды?
- Свитер постирал вчера.
- А рубашка?
- Воротник порвался...
По мере разговора командир свирепел.
- Вы - холостой лейтенант, но почему я, отец троих детей выбрит ежедневно и по форме одет?! Кто командир звена?
- Я, товарищ подполковник! - сказал майор Гула.
- Вот вам, товарищ майор, я и поручаю проверять выбритость лейтенанта Ф. ежедневно и ПОВСЕМЕСТНО!
На следующее утро майор Гула подошел к лейтенанту Ф.:
- Ну, показывай свою гладкую выбритость.
- Вам ВСЕ МЕСТА ПОКАЗАТЬ, товарищ майор? - спросил борттехник с невинным выражением лица.
Гула вынул из кармана огромный кулак и поднес его к носу борттехника:
- С меня и твоей наглой морды хватит.

9 мая 2005 года мы будем праздновать 60 лет Победы в Великой Отечественной Войне. Мы будем поздравлять Победителей, вспоминать всех, кто заплатил своими жизнями за Победу и тех, кого больше нет с нами.
Мы сердечно позравляем всех с Праздником Великой Победы! Особенно тех, благодаря кому мы живем. С праздником вас, дорогие ветераны! Вы победили в этой страшной войне.
Трудно представить, как человек мог 4 года, зимой и летом спать на земле под шинелью, знать, что каждый день может стать последним, каждый день терять своих товарищей... Мне мой отец рассказывал про военные похороны.
Пришло пополнение.
- Давай знакомится. Тебя как зовут?
- Саша
- Ты откда?
- Из Харькова.
А на следующий день его убило. Документы уже сдали. Заворачивали в плащь-палатку, хоронили, а на холмик ставили стенку от снарядного ящика на котором писали "Саша Харьковский". Фамилии то не знали... Сколько таких холмиков со стенками от снарядных ящиков было вдоль дорог. Потом прокатывалась война и не оставалось вообще ничего. Только память. Это, если было, что хоронить. В сгоревшем танке от экипажа оставались только 3 (4) пары обгоревших сапог.
Да. Страшная это была война. Нет ни одной семьи, которая бы кого-то не потеряла.
Мой отец прошел всю войну от первого до последнего дня. А его брат остался навсегда под Сталинградом. И до сих пор фронтовикам снится война...
Я считаю, что это Великой Праздник, а для тех, кто победил - это святой день. Это Победа! Это конец войне! Отец рассказывал, как это было. Тихо. Вдруг стрельба. И не просто стрельба. Канонада. Стреляли ото всюду. Выскочили на улицу. Все небо в сигнальных и осветитительных ракетах и трассерах. Кто-то прибежал и сказал, что только что приказ пришел. Победа! Как долго они этого ждали! Как много не дождалось. А дальше, у кого, что было. Ракета за ракетой, магазин за магазином длинными очередями в небо. Все! Победили!
Мой отец воевал на легендарном Т-34. И когда складывается что-то не так, когда со здровьем бывает не очень, он всегда говорит: "Ничего. Полный газ и борт не подставлять! Прорвемся!"
Поздравляя вас Днем Победы я вам всем желаю, Полный газ и борт не подставлять! Прорветесь!

Опубликовано мной на http://www.piva.net

Почти что нашаманил.

Сергей сидел у себя в кабинете. Понедельник прошел свой экватор, и противу всех ожиданий пока получался не тяжелым... Тяжелыми были четверг, пятница, суббота... С долгими, почти ночными бдениями. Да и воскресенье пришлось провести в радиусе 3-х метров от телефона. «Господи! Лучше б про него не вспоминал!» - подумалось сквозь пронзительное тренькание аппарата местной связи. Представился. «Сереж, срочно, бегом зайди ко мне», - пробормотала скороговоркой трубка голосом зама Шефа. Есть. Бегу. Ручка на месте. Рабочий блокнот с собой. Вот, блин, сглазил! Зам нервно курил в своей приемной. Рядом за компьютером секретарши сидел один из лучших аналитиков Феликс, прозываемый Полужелезным (1. в некотором соответствии с именем; 2. по некоторому созвучию фамилии; 3. по факту ношения очков в металлической оправе). Компьютер сиротливо требовал ввести в серенькое поле пароль...Й-е-е, Маринку, секретаршу, ведь отпустили в отгул! «А где Марина, Александр Петрович?» - обратился Сергей к заму Шефа. «Не можем найти. Звоним домой - никого нет. Бабушка говорит, уехала с мужем за город. Шеф через полчаса едет к Большому Шефу. Потом, видимо, Большой Шеф на заседание... короче... еще дальше и выше. В общем, Шеф приказал в сегодняшнюю справку добавить 3-й и 5-ый абзац из субботней и распечатать ему для доклада Большому Шефу. Субботняя справка только у этой козы на машине. У тебя есть 20 минут, чтобы вытащить справку. Работай!» Ни себе фига!... А что, по памяти восстановить нельзя? «Нельзя! Субботняя уже в аппарате Большого Шефа, надо слово в слово. А там абзацы по странице...» Блин! Говорил же, сохраняйте на сервере!... Так что ж делать? Вскрывать корпус и снимать «батарейку»?... Мало времени и приемная - не самое подходящее для этого место... Сергей сидел, тупо уставившись в экран монитора. Зам бегал, растряхивая пепел по приемной. У него была стойкая, причем взаимная, нелюбовь к компьютерной технике. Техника отвечала ему тем, что своеобразно реагировала на его присутствие в радиусе 2-х метров от себя. Все что могло зависнуть - зависало, бумага во всех внешних устройствах зажевывалась, базы начинали самопроизвольно рушится и/или переиндексироваться... Зам явно мешал. «Петрович, уйди к себе в кабинет! Не маячь!» - Сергей гаркнул, не выдержав!... Конечно, это было не совсем правильно, при Феликсе называть зама Шефа Петровичем, он позволял себе это лишь в те моменты, когда они были одни, без посторонних. Это раньше, года два с лишним назад, нынешний зам Шефа был просто Сашей или просто Петровичем... Сейчас он, получив два звания досрочно (причем оба при непосредственных Серегиных и его подчиненных заслугах), и в быстром темпе проскочив несколько ступенек служебной лестницы, готовился стать генералом...Да, Петровичу чертовски хочется поносить лампасы! Ну, да ладно... Какой же Маринка могла поставить пароль на вход? Думай, думай... Как ты их учил на занятиях по информационной безопасности, по плану спецподготовки, юзеров противных (в основном прекрасных девушек)... Так, пароли сетевые и пароли на доступ к базе... Никаких «барсиков», «мурзиков» и «жучек», никаких номеров домашних и служебных телефонов, никаких записей на обороте «клавы» (увижу первый раз - отобью руки по самые плечи, второй - пишу рапорт руководству)... 7 - 8 символов... буквы + цифры лучше... никаких инициалов и годов рождения... не можешь запомнить - запиши и положи в сейф... пароль на вход в крайнем случае... что же она могла придумать?... ну как напрячься и прочитать, что там заложено в этой привлекательной головке 26-летней старшего лейтенанта, 44-летнему полковнику... а почему только головка?...она и сама вся очень и очень даже ничего... фигурка - класс!!!... ножки точеные... эх, стал бы... да еще как стал бы!... со всей пролетарской беспощадностью... да кто ж тебе даст... болван старый, точнее, стареющий... не об этом надо думать... не об этом... 10 минут осталось... а может, ну его на хрен? ... пенсия есть, третью «шайбу» получил, ну не получит Петрович лампасы к текущей красной дате... получит к следующей!... а ну и что, что пенсия есть?... эх, а коллектив? а подчиненные? жалко... ведь могут разогнать... или сами разбегутся вслед за тобой... да, и довести бы дело до конца... ведь с нуля начинал... с одного АРМ, а теперь... вона скока всего..., а сколько еще можно сделать?!... Напрягайся, блин!!!... что ж она могла такое придумать, чтоб не записывать, ведь точно не записывала, не такая она девчонка!... и помнить чтобы, без записи... так..., телефоны на столике... четыре штуки... «сигнальный» из приемной Шефа, прямой (с переключением на Петровича), еще один через коммутатор, 4-е последних как внутренний номер и местный, четырехзначный, мини-АТС... точно телефон! Гадом буду! Телефонные номера, точнее их комбинация, 8 символов, как и учил... Так внутренний 56-78, местный - 12-34. По внутреннему ей почти не звонят, только домашние (как по городскому). Все разговоры в основном по местному. Значит вначале внутренний, как малоиспользуемый коллегами, потом местный. Есть последовательность цифр! Сергей вздохнул, глянул на «клаву» и пробежался пальцами 56781234... Пошла загрузка! «Ну, ты даешь, Сергей Иванович! - восхищенно вздохнул Феликс, - «Прямо хакер! Как вскрыл? Как сообразил?» Почуяв удачу верхним чутьем старого опера, из кабинета выскочил Петрович. Давай Феликс, давай, пиши, дорогой, время уходит!
Ну вот и «пошаманил»..., опять слухи пойдут, что Иваныч все пароли влегкую вскрывает..., ОСБ-шники очередную проверку учинят..., эх, да не в первой...Маринка появится, надо бы сказать, чтоб пароль поменяла... Да, Бог с ними со всеми... Если тебе сисадмин имя, крепи его делами своими!

Дело было в первые дни моей лейтенантской службы на первом моём корабле. Спускались мы из кают-кампании (с небольшой совещюги) на пару с "румыном" (командир минно-торпедной БЧ-3) бывалым старлеем, видавшим море, качавшим трон и имевшим соответствующую задницу (типа - в ракушках). Я, двигаясь впереди и бодрой рысью ссыпавшись по первому трапу, завернул через тамбур и узрел в полумраке корабельного освещения морячка на нижней площадке следующего трапа, доблестно драившего медные поручни суконкой. Морячок, как и положено, приняв строевую стойку, стал спиной к борту (способ отдания воинской чести на корабле). Я, тяпнув рукой поручень и ощутив в ладони маслянистую, скользкую поверхность (средство чистки - паста ГОИ с керосином), аккуратненько и не торопясь спустился вниз, бочком по-крабьи (трап хоть и наклонный, но достаточно крутой и если идти вниз, нога целиком на балясину не помещаеЦа). И с нижней площадки услышал насмешливый голос "румына", взиравшего на меня с отеческой улыбкой:
"Ли-и-и-й-т-и-и-н-а-а-н-т! Када старшие сзаду - б-ы-с-т-р-е-е надо по трапу-то! От так-от!" В тот же миг "румын", слегка подпрыгнув, одновременно закидывает ноги вперёд на поручни и, ухватившись руками, опираясь на локти, начинает стремительное движение вниз с ужасающим ускорением! ФлотЦкий шик - зюйд-вест и каменные пули - это и называется "скатиться по трапу". Ну, вы уже догадались, насколько был изумлён "румын" развиваемым ускорением. Слабый возглас морячка: "Тааащщщ! Там этааа...!!", мнущего нервно суконку в ладошках, был слишком поздним ... Лихорадочно пытаясь затормозить, но не дрогнув ни одним лицевым мусколом, "румын" совершил ещё одну - и фатальную ошибку. Приподнявшись с локтей, пытаясь сильнее сжать поручни и нагрузить ноги (да куда там - поздняк мИтаца), он превысил допустимую безопасную высоту. В самом конце, внизу, когда скорость достигла перегрузочных значений, раздался мощный БУУУМММММ, раскатившийся по всему кораблю, и мягкий ШЛЁПППП осыпавшегося на линолиум тела. Лоб "румына" встретился со стрингером (толстенная балка, выступающая с подволока, элемент несущей конструкции). Первое, что я увидел, подскочив к товарищу, прям на глазах "наливающийся" лоб и вращающиеся в разные стороны глаза (вот ей-богу такие). Моряк был мгновенно отправлен за начмедом, водой, льдом и т.п. Подоспевшие сверху изумлённые товарищи офицеры помогли усадить пострадавшего, который через десяток секунд, всё ещё вращая глазами, издал первый звук каким-то сиплым голосом: "А-а-а .... ччч-ё-о-о-й-т-т-о свет-то погас ?!!! А?" Окружающие начали загибаться от хохота, а я попытался обьяснить ему, что свет не гас. На что "румын" просипел: У-у-у @...ть! А я-то подумал, шта глаза вылетИли... Ох... мама..." Ну, потом примчался начмед и плюхнув "румыну" на лоб грелку со льдом и произведя беглый осмотр, саркастично произнёс классическую фразу: "А если бы были мозги...", и увёз "румына" на командирской машине на бербазу, чтобы там на всякий случай и кабы чего не вышло... К вечеру они вернулись, сияющий доктор и "сияющий" лиловым лбом "румын". На вопрос кэпа: "Как там оно?" доктор повторил народную мудрость и добавил:
- Вот тока ... вот фуражку он ещё долго носить не сможет... того...
- Чего?!!! удивился командир.
- Да не налезет она на его "башню" ещё недели две, пока отёк не спадёт.
Оно и правда, с месяц "румын" носил исключительно пилотку, да ещё к тому ж сиял фиолетовым лбом и "сиреневыми очками", а поручни у трапов он потом везде и всегда проверял... как и я :)