НОРМАЛЬНЫЕ ЛЮДИ

‘...все нормальные люди лезут в дом за документами и другими ценными вещами, типа ружья или радиоприемника, а потом любуются. :)))’
Старшина.

>to Старшина:

Действующие лица и реквизит:
1. Дом. Деревянный, из бруса, длинный, одноэтажный, 4 квартиры, по две с каждого торца. В одной квартире живем мы с женой, занимая одну комнату, вторую комнату занимает Лева с женой Диной. Другая квартира с нашего торца занята уехавшими в отпуск жильцами.
2. Алла. Соседка, квартира с противоположного от нас торца. В быту Алка. Завмаг и продавщица в одном лице. Муж километрах в ста, там начинают обустраивать новый участок.
3. Завхоз Горбунов. Живет на Чукотке со времен последнего ледникового периода с женой, Горбунихой. По слухам - чуть меньше, сослан, как бывший полицай. Слухам есть основания верить. Всеми нелюбим. Живет в соседнем доме.
4. Тамара. Соседка по дому, квартира рядом с Аллой. В быту Томка. Крепко враждует с Горбунихой. Муж в рейсе.
5. Электрик. Имени не помню. Пусть будет Электрик. Только дембельнулся. Умеет самостоятельно правильно заменить перегоревшую лампочку.
6. Дизелисты. 2 девки, одна из которых - моя жена. Имена помню. Их задача - сидеть, смотреть на приборы, в случае чего - заглушить дизель и вызвать единственного настоящего дизелиста - мужика.
7. Коля Перескоков. Жилец соседнего дома.
8. ДЭС. За пару дней до события полетел единственный генератор. Генератор сняли, дизель тут же запустили опять, чтобы не заморозить.
9. Погода. Зима, 23 февраля. -55, дымка, штиль.

Завмагу Алке отчаянно везло. Поселок наш был небольшой, бывший огневой дивизион ПВО. Магазинчик маленький, располагался в канцелярии казармы, ставшей общежитием для холостяков. Ребята молодые, почти все недавно отслужили, не привыкать. Казарма - дом родной. И вот как - то по рассеянности Алка чего-то там близко пододвинула к козлу со спиралью толщиной в карандаш, обогревающему ее магазинчик, потому что Сима, кочегар, проморгала воду в котле. А воду в котле Сима проморгала из-за Васи. Вася, муж Симы, очень неравнодушен был к водке. Сима, спасая Васю старалась выпить побольше ‘этой гадости’ сама, чтобы Васе меньше осталось. Так, спасая Васю, и задремала на смене, а когда очнулась, увидела, что воды в котле нет. И включила подпитку. Врачи сказали, ничего страшного, через пару месяцев Симу выпишут, будет Сима, как новенькая. А новый котел нам обещали к лету подбросить, все равно теплотрассы разморожены. А пока печи топим, а где печей нет, козлами греемся.
Да. Так вот, магазинчик-то Алкин возьми да и загорись ночью от того козла. Но на счастье, Горбунову зачем-то ночью в общежитие понадобилось. Он и заметил дымок из двери. Замков на дверях в квартиры у нас отродясь не бывало. Но на магазинной двери красовался. Да еще у Алки дома, видать, по привычке. Дверь в магазин высадили, огонь еще не занялся, заплевали. Правда, в суматохе чуть товару попортили, но на небольшую сумму. Стекло там легко бьющееся, особенно в дыму. Бутылок восемь спирта всего-то разбилось бесследно.
В другой раз, месяца не прошло, опять та же история, опять Горбунову не спалось, и надо же - снова затушили. Ну вот есть такие люди везучие, как Алка. Правда, Горбунов ее два раза, считай, спас от пожара, а она на него волком смотрит. Горбунова все не любят за его легендарное прошлое, но Алка особенно. С принципами, видать, женщина.
А у Горбунова свои принципы. В полиции в них, что ли, принципы вбивали? Он после второго случая и настучал куда-то.
Приехали ребятки, в костюмчиках, хорошо выбритые, одеколоном пахнут. И давай Алку вопросами всякими смущать. Ну, Алка тетка решительная. Они ей вопрос: ‘А почему у Вас, уважаемая, в кассе двадцать тысяч не хватает?’, а она им ‘Так я их дома храню, в коробке из-под мужниных ботинок!’. Они ей ‘Так у Вас план месячный десять тысяч, почему деньги ежемесячно не все сдаете?!’, а она ‘А в какой месяц план не выполню, так я и докладываю в кассу из коробочки!’. - ‘А где вот, например, десять ящиков тушенки и масла сливочного два ящика?’. - ‘Так я мужу отдала, они там сейчас новый участок обустраивают, магазина там нет, вот он и продает там потихоньку’. Ну ребята галстуки поправили и укатили на новый участок тушенку считать. Алка замки на двери навесила и с ними подалась. Пригласили они ее с собой, не смогла им отказать.
А тут и генератор сдох.
Когда он это сделал, я вспомнил, что километрах в шестидесяти в тундре, на пригорке, видел такой же генератор, брошенный геологами. Мы с электриком смотались туда, затащили его на волокушу и притащили в поселок. Вездеход я поставил возле дома, воду слил и сутки мы оттаивали этот генератор, потом собирали из двух один. Жена в это время как раз на смене была, ну я ее домой и отправил, нечего тут под ногами крутиться. Тут термины технические по запарке могут прозвучать и вообще... Но она вдруг опять заявилась.
-Там уже 23 февраля начали отмечать, все у Перескоковых собрались. Томка уже нализалась, квартиру перепутала, зашла к нам и улеглась на нашу кровать. Хотела закурить, я у нее сигарету отобрала, а она и уснула, прямо в валенках. Я ее толкаю, а она спит... Ну я и вернулась...
-Ладно, мы тут все равно скоро заканчиваем. Сейчас дизель заглушим, быстро полумуфты соединим, и порядок.
Как сказали, так и сделали. Запустили дизель, генератор, к нашему удивлению, заработал, все в порядке. Мы с Электриком понаблюдали чуток, собрали инструменты и пошли восвояси, жена осталась приглядывать за техникой. Было чуть за полдень. Устали крепко, вторые сутки барабаним. Сегодня праздник, завтра у жены день рождения... Ночь еще простоять, да день продержаться. Сейчас Томку сгоню, да прикорну хоть на пару часиков...Подходя к дому, увидел, что оконные рамы моей квартиры легонько дымят.
Я не выронил инструменты. Инструмент на севере - как личное оружие. Или портфель с секретными документами. Что мужики везли из отпуска? Наборы ключей. Почему кто-то очень важный, поглядывая из окна высокого кабинета на перспективы московских проспектов, продиктовал секретарше ‘...Магаданской области на год: ключей гаечных 17х19 - четыре штуки’ мне узнать не дано. Почему той же области, в пределах которой поместилась бы чуть ли не вся Западная Европа, области, в которой была одна дорога, нанесенная на карту, выделяли два гусеничных вездехода на год и соответствующее количество запчастей к ним, а остальное доставалось правдами и неправдами у военных? Области, которую называли ‘Золотым цехом страны’, с которой собирали десятки тонн золота в год? Впрочем, пока я тут болтаю, дом догорит.
Вдохнув свежего воздуха, сощурившись, вломился в квартиру. Плотный дым, огня нет, видимость 20 сантиметров. Посреди длинного коридора вдруг споткнулся о какой-то мешок. Откуда здесь мешок? Нагнулся, пощупал. Тело. Женское. Голое. Вспомнил - Томка!!! Бросил инструменты, схватил Томку на руки, выбежал на улицу. Открыл глаза. Томка, в чем мать родила, вокруг ни души. Жарко ей стало, разделась и вырубилась. Вот так сюрприз! Зачем она сняла трусы? Куда ее девать? В сугроб? Прохладно все-таки! Понес к Перескокову. Тут и он сам навстречу, почти успешно пытаясь сохранять равновесие. Когда вручал ему сюрприз, мимо пронеслась Дина, оставляя за собой шлейф праздничных паров. Едва успел ее поймать у двери. Рвется в дверь, с трудом удерживаю. Подбегает Перескоков:
- Я с Томкой упал, она в себя пришла и забежала в свою квартиру, я за ней, а там дым, ее нет нигде...
- Держи Дину!
Помчался вокруг дома, забежал в Томкину квартиру - нет никого! Полез под кровать - там, голубушка беструсая, опять без сознания. Вытащил, прихватил со стола радиоприемник - Рига-102, классная машина была. Вынес Томку, тут уже народ бежит, отдал ее кому-то, метнулся к своей квартире, пробежав мимо борющихся в сугробе Коли с Диной. Открыл дверь - стена огня. Закрыл дверь поплотней.
Схватил чей-то трактор, вытолкал вездеход метров на двести в тундру. Народ уже выбрасывал вещи из квартиры отпускников. Электрик взломал дверь Алки. Квартира ее была расположена по диагонали от моей, дыму еще немного. И давай мы с ним выбрасывать на улицу бесчисленные свертки с коврами, какие-то коробки, меха... Вынесли все кроме грязного белья в кладовке. Дом уже полыхал вовсю.
Тут и подкатила вернувшаяся Алка. Как она орала! Так орать может только баба, потерявшая враз трех мужей!
-Алла, успокойся, у тебя всё вынесли, вон в куче лежит - утешали ее соседи.
-А где белье?
-Да белье мы и не трогали...
-Ааааа! - Заорала Алла еще пуще, и пнула ногой песцовую шапку. Чей-то пес мигом включился в игру и, схватив шапку, умчался в тундру. Алка опустилась на снег возле кучи своего добра. Мы с электриком, отдышавшись, присоединились к зрителям, рассевшимся на размороженной теплотрассе. Закурили, греясь у большого костра. Алка все завывала над кучей своего барахла. Я, как мог, утешал опоздавшую на пожар жену, впрочем, она держалась молодцом.
На следующий день Томка, протрезвевшая и одетая Горбунихой, закатила мне скандал - зачем я ее спас, ей теперь, от позора, жизнь не мила. Да еще приходится ходить в трусах Горбунихи! Лешка, муж Томки, вернувшийся из рейса, сказал ‘Эх, Саня, там такое ружье осталось...лучше бы ты его вынес!’.
Зареванная Алка открыла магазин, и достав тетрадку, в которую она записывала должников, дала мне ‘под запись’ пять пачек Беломора. Денег у меня не было, в робе они ни к чему.
За неполный год нашего хозяйствования в огневом дивизионе, неимоверными трудами построенном в Анадырской тундре, мы взорвали котел, разморозили теплотрассы и сожгли один дом. Жизнь продолжалась.

Сегодня ездил менять права - старые на новые. Попёрся неведомо куда, на шоссе Революции - там и города уже не видно. Сидел в очередях, вертел башкой. Смотрел на всякое. Думал про разное.

Когда-то давно, когда я был молодым парубком двухметрового роста/косая сажень в плечах, Родина решила призвать меня к исполнению священного долга и почётной обязанности - послужить в Красной Армии. Поскольку в делах службы был я опытен (всё детство среди солдат прошло), то без промедления решил обучиться на водителя и получить права - ибо чем ближе к правильной технике, тем правильнее проходит служба. Кроме того, призвать меня должны были осенью, а какой дурак по своей воле захочет снег убирать и квадратные сугробы делать? Стало быть, надо учиться до весны, потому что рвать руками одуванчики значительно проще, чем бегать с лопатой.

Из военкомата без промедления направили в школу ДОСААФ (Добровольное Общество Содействия Армии, Авиации и Флоту). Там в компании тридцати таких же как я придурков начали учить. Учёба шла весело. Преподавателем у нас был отставной военный, обладатель соответствующей военной лексики и особенностей мышления. Пытался с нами бороться криками "Заставлю туалеты мыть!", но это ему была не армия, и в ответ мы только яростно ржали.

Обучали при этом вещам полезным: материальной части, правилам дорожного движения, вождению. Материальную часть спрашивали в сугубо военном стиле: а какого диаметра цилиндр у ЗиЛ-130? А в каком порядке затягивается головка блока цилиндров? А какое усилие должно быть на ключе? Не говоря про всякие установки зажигания и метки на маховиках. Это интересно и познавательно, да и в жизни никогда не помешает.

Значительно хуже было с вождением. Когда я первый раз залез в грузовик, там меня (и не только меня) поджидал инструктор a la армейский дедушка. Машину я никогда не водил и за рулём никогда не сидел, о чём сразу сказал. Инструктор мне немедленно сообщил всё, что думает обо мне и о моих умственных способностях, после чего дал команду трогаться. Я начал трогаться и, понятно, заглох. Тогда инструктор схватил треугольничек с буквой У и стукнул меня им по башке. А я бросил руль и несколько раз стукнул инструктора в рыло. На этом мой первый урок вождения закончился - инструктор от дальнейшего обучения отказался.

После такого мощного начала ездить совсем не хотелось. Следующий инструктор бить меня опасался, но постоянно пакостничал и говорил гадости. Общения с ним избегал всячески, занятия прогуливал. В итоге из положенных 60 часов к выпуску наездил ровно 12. Экзамены, тем не менее, бодро сдал.

Делать было нечего - до армии ещё было месяца три, и я пошёл работать. В продуктовый автопарк, естественно, где при советской власти воровали так, что даже в перестройку не все могли таким уровнем похвастаться. Там мне дали мощный "трак" - ГАЗ-51 категории "от забора". Коробка там "с перегазовкой", тормоза работали с пятого качка, габариты не горели - всё как положено для молодого бойца. И я был рад, потому что мой товарищ не получил ничего, ибо при пробном заезде под зорким оком автопаркового начальника безопасности движения упал на грузовике в слесарную яму на въезде в парк.

Возил сперва молоко с первого молочного завода. Впечатления были яркие, красочные: кисло-молочная вонь, работа грузчиком и водителем одновременно. Города совсем не знал, как и куда ехать на машине - не имел ни малейшего представления, потому что всю жизнь пользовался только трамваем. Ну и опыт вождения, понятно, 12 часов. Тем не менее практически всем премудростям обучился ровно за день. А дальше уже пошло - благо рабочие дни у меня меньше чем по шестнадцать часов не получались.

Ездить было круто. Гидроусилителей руля тогда не было, тормоза не тормозили, даже сигнал не работал. Заезды во все магазины центральных районов - через арки во двор. Заедешь, разгрузишься, рессоры выпрямятся - назад не выехать, фура в подворотню не лезет. Бегаешь, уговариваешь прохожих забраться в кузов, чтобы можно было выехать. Внутри двора не развернуться, как-то раз в процессе разворота встал так, что и от переднего бампера до стены - 10 см, и сзади ровно столько же. Сколько раз сделал вперёд/назад - учёту не поддаётся, мокрый был, как мышь.

Старшие товарищи при этом изо всех сил воровали. Мой наставник, отец шестерых детей, пёр всё так, что пищевая промышленность, наверно, до сих пор очухаться не может. Каждый день в раздевалке устраивалось торжище - кто чего наворовал, тот и продавал. Самые ходовые товары - колбаса копчёная, мясо и алкоголь. Копчёная колбаса - роскошь, какая-то там рябина на коньяке (ни разу не пробовал) - роскошь, мясо - качественное и очень дёшево. Пивники сливали пиво вёдрами. В процессе торговли всегда начинался всеобщий гужбан - пили серьёзно и много. Воровали все, поголовно, без исключения. А я помогал воровать наставнику, отцу шестерых детей, потому что он меня учил всему.

Но когда меня уже практически научили и я был готов ко всем аспектам социалистического труда, меня внезапно перебросили на хлебозавод. А там - всё не так, совсем другое воровать надо и совсем другими способами. Пока присматривался где они прячут дрожжи и жрал пряники, меня перевели обслуживать детские сады. Там тоже все воровали. Но воровать еду у детей - в моём понимании крайнее западло. Поэтому я детишек только объедал, потому что во всех детских садах меня, худенького, сердобольные тётеньки кормили. Тётенькам я всегда нравился.

Ну а потом - военкомат, этап, казарма в учебке. Там дедушки оказались настоящие. Сопротивляться было страшно и очень опасно. Внешний вид мой по не очень понятным для меня причинам людей незнакомых отторгает - отрицательно они ко мне относятся. В армии с этим было совсем плохо. Одна тварь в чине ефрейтора надо мной глумилась постоянно. Но через полтора года ему крупно повезло: на учениях его прислали в нашу часть. И вышло так, что дедушкой там оказался я. Не сомневаюсь, эта гнида до сих пор очень сильно жалеет о встрече.

Вождения в учебке практически не было. Но когда было, били исправно. Правда, потом, когда приехали служить в часть, оказалось, что в учебке всё было как в пионерлагере: во-первых очень безобидно, а во-вторых совсем не больно. В учебке меня определили обучаться газовой технике - на компрессор, с допуском до 400 атмосфер. Страшная и опасная для жизни конструкция. За неё тоже по рылу доставалось. Но потом это дало массу плюсов в службе.

По завершении обучения устроили пятисоткилометровый марш - как положено, с записью в военном билете о совершении оного. Я пару раз на ходу уснул за рулём. Как мы с дедушкой не убились - даже и не знаю. Хорошо он всё проспал. На привале я вылез из кабины и простудился, после чего слёг. Положили в санчасть. Там с удивлением узнал, что есть целая толпа уродов, которые постоянно болеют и косят от службы. У всех были какие-то болезни, все постоянно прятались. Один по ночам воровал лекарства и вкалывал всё подряд себе в ноги в надежде на осложнения - служить не хотел. Такого количества моральных уродов в одном месте не видел более нигде, даже в тюрьмах.

В санчасти мне дали шерстяное одеяло. Я под него как упал, так только через сутки проснулся. Это было непередаваемо круто: одеяло, которое тебя греет. И спать можно столько, сколько хочешь. За два года службы болел трижды. Первый раз мне рядовой Потапов из Вологодской области защемил палец дверью. Рядовой Потапов категорически не отличал лево от право, даже когда его сильно били. Ну а я, идиот, решил помочь ему закрыть дверь. В результате этот баран сорвал мне ноготь со среднего пальца правой руки.

В непроглядной ночи с жутким воем бежал я в сторону санчасти. На звонки никто не открывал. Кровь текла как из свиньи, больно было - караул. Я звонил и звонил. Дверь открылась, оттуда вышел дед и разбил мне морду - чтобы не мешал ему общаться с медсестрой. Медсестра, паскуда бесстыжая, изо всех сил делала мне больно и острила по поводу моей разбитой физиономии. Этих сволочей потом поймать, увы, не удалось. О чём жалею.

Второй раз простудился на марше. Отлично поболел! Третий раз - чирей на морде вскочил. Господин лейтенант из медицинского руководства предложил мне помыть пол. Я ему вежливо ответил, что я сержант и полы мне мыть не положено. Плюс я этого ещё с автошколы не терплю. Лейтенант мне не менее вежливо сообщил, что у него тут нет сержантов. У него тут, дескать, все больные. И полы я мыть буду как все, на общих основаниях. После чего я в особо вежливой форме предложил ему скинуть кителёк с погонами и помыть полы самому - на общих, так сказать, основаниях. Тут меня сразу выписали, потому что я оказался полностью здоров, и больше я к этим гнилым учреждениям не подходил никогда.

Единственный раз проявил малодушие - прихватило желудок, а посланному мной молодому бойцу таблеток для моего лечения не давали, сказали чтобы сам пришёл. Поскольку мне было плохо, я пошёл в штанах, в тапках, и в рубахе от кальсон - как комиссар на расстрел. Дойти не смог. Сперва сел на асфальт. Проходившие мимо офицеры радостно смеялись: гляди, опять бойцы перепились! При попытке встать потерял сознание и упал. Шедшие мимо войсковые товарищи подобрали меня, унесли обратно в казарму, положили в коечку и укрыли шинелкой. Там я и поправился сам по себе, без их вонючих таблеток.

В части меня отдали стажироваться горячему узбекскому парню. Узбекский парень меня не бил, вместо него меня били два его друга - таджика. Однако когда узбекский парень передал мне перед своим дембелем машину насовсем, я избил обоих его таджикских друзей. Сперва одного, а потом и второго. Особенно старательно бил рядового Ашурова. Думаю, им до сих пор есть что вспомнить.

Машина у меня была Зил-131, новая и хорошая. В ней я в прямом смысле слова прожил полтора года: ел, пил, спал, веселился. В ней можно было ото всех спрятаться, уехать в самый дальний угол и не видеть ни одной гнусной рожи целый день. Мне в машине было хорошо. Я её любил. Кроме того, у меня был отдельный дом, в котором стояло два компрессора. Когда заводил мега-дизель ЯМЗ-238, даже ротный ближе чем на пятьдесят метров к сараю не подходил. Поэтому мы там обитали вдвоём - я и Шерстяной.

Зимой дизель не заводился даже от танкового аккумулятора. Поэтому заводил я его от передвижной электростанции. Через полчаса работы компрессора помещение прогревалось так, что внутри можно было ходить только в кальсонах. Или без. Летом я сидел на крыше и бросал камни в выхлопную трубу. Камни вылетали метра на три - выхлоп был отменный. Кроме того, на выхлопной трубе дизеля можно было варить суп из концентратов. Так что и со здоровым питанием вопрос был налажен.

Это было круто - своя машина и свой дом. Авторитет среди безлошадных и бездомных сослуживцев невозможно было измерить. А для придания солидности я свой автомобиль в паре мест прострелил из автомата. Чему страшно завидовал весь батальон.

Когда демобилизовался, в продуктовые парки более не ходил, одного раза хватило. Пошёл в самосвалы. Там сперва два месяца работал на ТО-2 в слесарной яме, менял тормозные колодки и всё такое. Трёхгранным штыком наживлял пружины. Как-то раз пружина сорвалась и я чуть не лишился правого глаза. Потом мне дали автомобиль IFA, производства ГДР, и на нём я возил из гавани уголь, песок с восемнадцатого причала, горцовку и прочую парашу. По осени убирал урожай с полей - капусту и прочую ботву. Потом я понял, что лучше ездить с прицепом и стал ездить с прицепом. Потом я понял, что с прицепом лучше ездить по ночам и стал ездить с прицепом по ночам. Потом я понял, что с прицепом по ночам лучше ездить по выходным, и стал ездить с прицепом по ночам по выходным.

Военная фуфайка, кирзовые сапожищи, монтажный шлем на башке. Руки после работы можно отмыть только стиральным порошком. Грязища, вонища, беспробудное пьянство. Работа водилы - очень тяжёлый физический труд. Когда работал днём, из дома уходил в шесть, обратно приходил не ранее девяти вечера. Садился жрать и засыпал прямо за столом. Однако за всё это платили деньги, по тем временам - весьма немалые.

Потом в упражнениях по езде случился некоторый перерыв - я отправился работать гегемоном на завод. Но и там Родина не забывала: меня, ценного специалиста, не пойми зачем поймали и отправили на сборы - переучиваться на тяжёлую гусеничную технику. Там нас, лишенцев, было много, возраст - от 20 до 42. Самый молодой два месяца как дембельнулся, самого старого на сборы забрали в один день с сыном, которого призвали служить срочную. Вывезли нас в Карелию, посадили в самые разные механизмы и выпустили на полигон.

Гусеничная техника - она совсем не такая, как на колёсах. Например, в танке полностью отсутствует руль. Кроме того, оно едет не так, поворачивает не так, тормозит не так. Как едет танк? Понятно, он едет как танк. Как поворачивает танк? Он чем быстрее едет, тем хуже поворачивает. Поэтому на всех поворотах на танкодроме с внешней стороны поворота деревья очень далеко не растут. Точнее, отрасти не успевают - постоянно их сносят. Как тормозит танк? Танк тормозит как об бетонную стену. Если кто наверху сидит (а там постоянно рыл десять наслаждается прогулкой по дюнам через сосновый лес), то при торможении могут харями люки погнуть. Недостаток у танка ровно один: через триплексы ни хрена не видно, куда едешь. Но когда ты едешь на танке, это не очень сильный недостаток.

Ездила советская гусеничная техника очень быстро, на кочках и буграх не подпрыгивала совершенно, рычала адски. Техническое обслуживание - песня. Танкодром - он весь песчаный, а песок - он абразив. И как только от души на танчике погоняешь, так у него гусеницы провисают. Ликвидируется это извлечением траков и заменой пальцев. Что это такое - см. х/ф На войне как на войне. Тихий ужас даже в условиях мирного советского времени. Хитрые американцы свои танчики постоянно на трейлерах возят. А у нас всё больше упражения с кувалдой в почёте.

А в штабе части висела огромная карта Северо-Западного театра военных действий (читай - Скандинавии), через которую были прочерчены огромные красные стрелы. И я до сих пор помню, как мы гремя огнём, сверкая блеском стали должны были мчаться через Финляндию и Шведцыю, и в каких населённых пунктах супостатов притормаживать на ночлег.

Но марш бросок на Скандинавию так и не случился. И на родине викингов так и не смогли познакомиться с моими богатыми навыками мастерского вождения. Вместо этого Родина решила послать меня в Чернобыль, показать класс вождения в заездах вокруг реактора. Но поскольку контузий у меня не было, я сам могу кого угодно послать. Так что с гонками вокруг реактора немного не срослось.

Далее чего только не поменял и на чём только не ездил. Особенно яркие впечатления остались от пересдачи на категорию "B" - на легковой автомобиль. Приезжаю на КамАЗе, перепрыгиваю в "жигули", демонстрирую навыки вождения. И три раза подряд получаю диагноз "не сдал". Веселью не было предела! Это, значит, к моим методам вождения КамАЗа никаких претензий у правоохранительных органов нет. На танке в Европу - будьте любезны отбыть по первому свистку. В Чернобыль - милости просим. А на "жУчке" - нет, не можешь. Атас. Только с третьего раза пересдал.

Когда пересдал, пару лет бомбил на машине по ночам. Возил обычных и пьяных граждан, проституток и сутенёров, воров квартирных, бандитов и прочую сволочь. Регулярно участвовал в спаррингах с неплатёжеспособными клиентами. Один раз пробили башку. Два раза душили верёвками. Один раз бросили гранату. Очень, очень интересная была работа.

Сидел в очереди и думал про всякое. Вроде всю жизнь в кровище и в дерьмище, а вспоминать начинаешь - всё вроде бы весело и прикольно было. Голова у человечишки так устроена, что не хочет помнить ничего плохого. А если её вынуждают, то она и в плохом находит хорошее/интересное.

Всю жизнь права носил в обложке натуральной кожи, от комсомольского билета. Обложка тоже прострелена для красоты - четыре раза. Мне часто и горячо доказывают, что пистолет Макарова - очень плохой, что попасть из него никуда невозможно. Вот - демонстрировал наивным товарищам, как я с двадцати метров куда угодно попадаю. Ибо дело, как водится, не в пистолете. А в том, откуда руки растут. В общем, вытащил я свои ветеранские права из простреленной обложечки, и поменял.

Поглядел в новый документ - а там 24 (двадцать четыре) года стажа.
Во, блин.
Дожил.
-----------------

сперто с www.oper.ru - думаю по теме.
Автор - Гоблин

До определенного времени старший прапорщик Билан в народе носил погоняла "Самогон Стаканович" (среди офицеров) и "Кулибин" - среди гражданского населения. Билан был начальником ПАРМ (передвижных автомобильных ремонтных мастерских), которые выезжали раз в пятилетку, и то в случае самой крайней и острой необходимости, и поэтому все местное население, зная таланты Билана в ремонтном деле, притаскивало ему свои машины на починку. Ко всему этому спокойному бытию, в число достоинств службы в ПАРМе входило наличие УРАЛа-375, который, в отличие от своих дизельных собратьев, потреблял только бензин АИ-93 (были такие на заре выпусков УРАЛа) и служил стабильным источником дохода для обмена горючего для ДВС на горючее для Homo Sapiens. Если бы водка была бы самой твердой официальной валютой в мире, то Стаканыч получил бы как минимум пять пожизненных заключений за использование ее подделки в виде самогона, и еще парочку за незаконное хранение золотого запаса в виде спирта и валюты, типа водки или коньяка, хотя пил Стаканыч исключительно стаканами и только самогон на травах, или коньячный спирт, поставляемый ему каким-то родичем из Молдавии.
Когда-то Толя был личным водителем какого-то очень мажорного генерала, и тот, выходя на пенсию, помог выкупить Билану разбитую вдребезги кем-то из солдат почти новую черную 24-ю "Волгу". Билан собственными руками машину починил, и ездил на ней раза два в неделю в свободное от пьянства и службы время, обслуживая свадьбы местного населения.
Однажды, завезя молодоженов на банкет в санаторий какого-то завода, находящегося в лесу, Стаканыч возвращался домой в предвкушении первого стакана. И тут услышал шорох за водительским сиденьем, повернувшись туда головой, Билан увидел живую белку, которая сидела в кульке с магарычем от благодарных родителей счастливых молодоженов. Как она туда попала, неизвестно, но Толику пришла в голову мысль словить ее, причем, уповая на свое водительское мастерство, он решил это сделать, не останавливая машины. В общем, белка начала метаться по салону, а машина зигзагами по дороге, пока не словив обочину, Стаканыч не положил "Волгу" на бок в кювет. Проезжавший мимо абориген, остановился, но увидел, что Билан, целый и невредимый пулей вылетел из машины и побежал в сторону посадки, а на вопрос "Толя, ты куда?" - получил ответ "За белкой". Абориген действительно увидел белку, и находясь в состоянии благодушия, решил ему помочь в этой охоте. Следующий же водитель, увидев, что в кювете лежит на боку "Волга", рядом стоит 412-й "Москвич", тоже остановился, и, спросив у жены аборигена, не нужна ли помощь, поехал дальше. Проехав пару-тройку километров, он заметив патруль ГАИ, решил сообщить им о ДТП.
В это же время, Стаканыч осознав, что белку он уже не догонит, начал думать, что делать дальше. Решение пришло мгновенно - надо снять стресс путем опорожнения благодарности. Достав из машины кулек и стакан из бардачка, он предложил аборигену разделить с ним компанию. Тот, живший, всего лишь в 200 метрах от места события, отказываться не стал, сколько тут ехать домой. Прибывшие через минут 15 гаишники, на вопрос, что произошло, получили честный ответ о ловле белки, тем более, стойкий, свежий и до боли знакомый запах подтверждал их слова. Гаишник, тоже местный и знающий Стаканыча лично, вслух начал журить Толика о вреде алкоголя, тем более за рулем, а когда узнал правду, чуть не умер со смеху. А поскольку был еще трезв, предложил аборигену со вторым гаишником съездить домой и позвонить в часть с целью вызова помощи из части.
Помощь скоро прибыла, и машину оттащили в расположение. На утро на вопрос о происшествиях дежурный по части честно доложил командиру о случившемся, на что получил ответ, ставший афоризмом нашего полка.
"Профессионализм не пропивается, его можно только проесть, зарабатывая себе на хлеб".
А после этого Толя Билан получил единственное погоняло "Толя-Белочка"

Обыкновенный вечер
Был совершенно обыкновенный питерский вечер, ни чем не отличающийся от таких же вечеров, самой обыкновенной недели. Вечером, придя, домой с работы, я вышел прогулять пса. Мы вместе бродили по двору, он был занят своими, только ему понятными, собачьими делами, я же наслаждался тихим вечером, ласковому теплому солнышку, легкому ветерку. Все было совершенно обыкновенно.
Вдруг, где-то рядом, из-за соседних кустов послышался зычный крик:
-Ал-ла-а-а а-акбар!!!
-Показалось!?!
Несколько секунд еще раз:
-Ал-ла-а а-акбар!!!
В ту же секунду, повинуясь инстинкту, выработанному до автоматизма, я присел на корточки и скрылся в кустах. Пес оказался рядом, он не совсем понимал, чем вызвано такое мое поведение, но был со мной.
Минута, может быть меньше, вернули меня в реальный мир, я вышел из кустов, взял собаку на поводок, и мы пошли дальше. Оказалось что совсем недалеко, на дорожке около школы, шли два нетрезвых юноши, один был уроженцем южных краев. Это бы не просто крик нетрезвого человека, это был именно тот боевой клич, резанувший по моим ушам.
Они шли, пошатываясь, первый посасывал пиво из бутылки, а второй с периодичностью, зычно орал на весь двор:
-Ал-ла-а-а а-акбар!!!
Они шли дальше и громко смеялись.
Уже поздно вечером, сидя на кухне в тишине, в моей голове проносился этот гортанный крик знакомый до боли в висках, сдавливающий грудь, бросающий мою память в тот жаркий день.
-Ал-ла-а-а а-акбар!!!
-Ал-ла-а-а а-акбар!!!
Вспомнилось, как они кричали то же самое, в который раз нападая на заставу у реки. Как пули со свистом впивались в бетонные блоки, как осколки бетона секли лицо и руки. Автоматные очереди, грохот разрывов, дым, гарь... Широко открытые глаз Кольки, лежащего в бетонной пыли, ртом хватающего воздух, лицо Сашки Рыбина сидящего рядом, пытающегося пальцем заткнуть артерию на простреленном Колькином горле. Перекошенное лицо старшины с рассеченным лбом, вставляющего очередной магазин в автомат.
Снова этот зычный:
-Ал-ла-а-а а-акбар!!!
Потом все стихло, пришла «вертушка», за ней почти касаясь брюхом вершин скал, прошли две «двадцатьчетверки», обработав склон и ущелье, развернулись и ушли в отряд.
Кольку на носилках погрузили в вертолет, и он, сверкнув иллюминаторами на солнце, скрылся за хребтом.
Снова этот гортанный крик возвращает меня туда, в ту жизнь. Казалось, что все прошло, кончилось, что я никогда больше не услышу его. Казалось, что здесь, дома, в Питере ты его никогда не услышишь...

Дню пограничника посвящается
Добрый вечер или Встреча ДП в дороге
Было время, когда и я носил фуражку любимого оттенка зеленого цвета. Это было достаточно давно, но все же не настолько, чтобы забыть. И День пограничника свято соблюдался мной со времени поступления в училище. Вот о последнем своем курсантском ДП я и хочу рассказать.
В двадцатых числах мая трех курсантов в сопровождении офицера командировали в один небольшой южнорусский город. Причем туда отправили самолетом, а обратно - поездом. Вот в этот самый обратный поезд мы сели аккурат двадцать седьмого. Подсели на маленькой станции, взяв билеты в купейный вагон проходящего поезда, который останавливался на всех Богом забытых полустанках. Через пять минут после отправления дверь купе распахнулась:
- Добрый вечер, - проводница мрачно оглядела нас, лежащие на верхних полках четыре зеленые фуражки и бутылку местного вина, которую капитан уже достал из своей сумки.
- Куда едете? Белье выдам через полчаса. Чай будете брать? И это (проводница показала пальцем на бутылку), поосторожнее. А то у нас с ЭТИМ строго! Недавно вот трех летчиков с поезда ссадили в Саратове. За пьянство.
Мы дружно и горячо заверили фемину от МПС, что целиком и полностью одобряем и поддерживаем политику партии и правительства в отношении алкоголя, клянемся свято блюсти правила осуществления пассажирских перевозок и т.д. и т.п. Несколько опешившая от нашего молодого напора проводница ретировалась.
Спустя полчаса, умывшись, получив белье и мутноватый чай в алюминиевых подстаканниках, мы собрались продолжить так и не начавшееся празднование ДП. Капитан, успевший еще во время нашей беседы с проводницей спрятать бутылку в сумку, достал ее и начал искать затерявшийся штопор, когда в дверь купе снова постучали.
- Добрый вечер, - дядечка в местами лоснящемся синем мундире МПС представился бригадиром поезда. - Куда едете? Белье получили? Хочу сказать - не увлекайтесь (бригадир характерным жестом пощелкал по горлу)! У нас с ЭТИМ строго! Недавно вон один из ваших, из военных, на ходу из тамбура выпал, пьяный. Если что - высадим в Саратове. И сообщим по месту службы.
Чертыхнувшись, капитан опять засунул так и не откупоренную бутылку в сумку.
Время подходило к двадцати ноль-ноль, когда он снова достал ее и штопор. Стук в дверь купе раздался в тот момент, когда он уже примерялся поаккуратнее ввернуть штопор в тугую пробку. На сей раз посетителей было двое и начали они с традиционного приветствия:
- Добрый вечер, - сказал старший сержант в милицейской форме. - Куда едете? Должен вас предупредить, что распитие алкогольных напитков в поездах запрещено. Нарушителей будем сдавать в линейный отдел на станции Саратов. Были прецеденты. Счастливо доехать.
Капитан, державший в одной руке бутылку, а в другой штопор, разразился длинной тирадой, как только за служителями закона захлопнулась дверь. После чего сунул бутылку в сумку, со щелчком закрыл складной нож-штопор и с раздражением бросил его вслед за бутылкой. Раздалось негромкое «бздынь», тихое бульканье и по купе начал распространяться запах виноградного вина. Без промедления были приняты меры по спасению, но, несмотря на все наши усилия, основная масса вина успешно впиталась в носильные вещи капитана. Хорошо, что хоть документы не пострадали.
Спустя примерно час после последнего инцидента, когда капитан уже исчерпал свой запас эмоций и, забравшись на верхнюю полку, пытался заснуть, поезд остановился на очередном полустанке. Подсевший пассажир зашел в соседнее купе и мы через распахнутые окна услышали, как он приветствует своих попутчиков:
- Добрый вечер.
- Бля-я-я!!! Какая с-с-сука сказала «Добрый вечер»?!! - капитан чуть не свалился со своей полки. Поток его красноречия заискрился новыми эвфемизмами и нам потребовалось минут двадцать, чтобы его успокоить.