Избранные байки с сайта института военных переводчиков.

(Как видите, еще не истощилась веб-земля русская талантами. Пусть теперь Анекдот.ру на Биглера ссылается...)

http://www.clubvi.ru/baika/1BaykaIndex.htm

Байки от Александра Алексина

В конце 70-х был поставлен рекорд по минимальному сроку нахождения в должности начальника курса - менее суток. Один из курсовых офицеров "востока" (между прочим, очень достойный человек, впоследствии не один год прослуживший начкурса), на радостях от повышения в должности отметил это событие с друзьями с соответствующим размахом. На следующее утро в кабинет к нему, страдающему от жестокого похмелья, заявился генерал М.М. Танкаев, желавший лично побеседовать с новоиспеченным начальником. Беседа происходила при открытых дверях, рядом с которыми находился дневальный по этажу, поэтому она и стала достоянием общественности. Осмотревшись в кабинете, Магометыч остановил свой взор на вытянувшемся в струнку капитане и недовольно произнес: "Пил". На это последовал незамедлительный ответ: "Никак нет, товарищ генерал!"
"А я говорю - пил!" начиная заводиться, произнес Магометыч.
"Да точно не пил, товарищ генерал!"
"Я говорю тебе - пил!" - звереет начальник института.
"Ну, выпили вчера немного с ребятами..."
"А я говорю - пил витират нада!" проорал Магометыч, проведя пальцем по пыльному подоконнику.
Приказ о снятии с должности был подписан через час.


В сентябре 1979 года попал я на долечивание после ранения в Афгане в госпиталь им. Бурденко. В то же время угодил туда с приступом стенокардии и тов. Сухи. В госпитальном саду стояла тогда беседка (не знаю, сохранилась ли сейчас) с дощатым основанием. Под беседкой жили три госпитальных собаки, всячески привечаемые и подкармливаемые больными - одна - одноглазая, другая - трехлапая, третья - с отхваченным до половины хвостом - в общем, братья (или сестры) по несчастью.
Накануне дня выписки Сухи я вдруг узнаю от излечивающихся граждан, что им пришлось встать в глухую оборону вокруг беседки, чтобы не допустить к прячущимся под ней собакам вызванных живодеров. Оказалось, что эти ласковые ко всем собаки покусали нашего Сухи, которому предстояла мучительная процедура уколов против бешенства.
Самое смешное в этой истории, что собаки таким образом отомстили нашему кандидату военно-педагогических наук - если народ помнит, то тема его кандидатской диссертации - "Использование собак против танков противника в годы Великой Отечественной войны"!



ВОЛШЕБНАЯ СИЛА ИСКУССТВА

С одноклассником Сашей Ломиевым мы несколько лет ходили в театральную студию. Приобретенные тогда сценические навыки нас выручали в жизни не раз.
Однажды, вырвавшись законным образом в город и неплохо проведя время с тем же самым Ломиевым, я вдруг осознал, что времени на возвращение в Институт катастрофически не хватает. Перспектива объясняться за опоздание из увольнения меня никак не устраивала.
В условиях крайней необходимости решение не заставило себя ждать. Из телефона-автомата я набрал номер дежурного по Институту, а Ломиев по-военному четким языком с не признающим компромиссов южнорусским говором доложил: «Товарищ полковник! Говорит старший наряда прапорщик Голотюк. Я тут задержал вашего слушателя Модестова С.А., который вот уже битый час уверяет меня, что отсутствие у него увольнительной не является нарушением установленного порядка. И все сует мне какой-то пропуск. Разрешите сдать этого разгильдяя в комендатуру?»
Дежурный тут же рассеял сомнения «служивого», настоятельно рекомендовал отпустить товарища, а меня в трубку успокоил: «Товарищ слушатель, не волнуйтесь, все улажено. Сколько вам добираться до расположения?..»
В журнале увольняемых была сделана запись, продлившая мое увольнение еще на час, а я довольный нашей причастностью к Мельпомене, спокойно поехал на Волочаевскую


Байки от Владимира Тихолаза
Это было в августе 1970г. Мы, вчерашние школьники, поступившие в ВИИЯ, проходили в лагерях курс молодого бойца. Жара стояла страшная, гоняли нас сурово. Наша учебная группа находилась на занятиях по тактике, 6 часов в поле под немилосердным солнцем, на каждом килограммов 15 всяких нужных вещей, гимнастерка белая от соли. Тема: рота в наступлении. Полковник из "дубовой рощи" указывает ориентиры.
В это время к нам приближается начальник этой самой "рощи", т.е. кафедры ОТП, полковник Ганичев - личность необыкновенная во всех отношениях. Небольшого роста, кругленький, голова бритая как бильярдный шар, лицо красное, голос пронзительный. Мужик был классный, да и вся "роща" в то время была как на подбор, одно слово - ветераны мировой.
Ганичев любил задавать разные вопросы, зачастую риторические. Например, он спрашивал: что такое атомная война? И сам отвечал сначала тихо, а потом по нарастающей: это когда воздух горит, земля горит, вода горит, отставить, вода испаряется - тут он срывался на фальцет - и только танки наш бронированный кулак развивают наступление через эпицентр атомного взрыва. На хрена танки лезли в эпицентр никто не спрашивал.
На этот раз Ганичев, хитро прищурясь, спросил об использовании в наступлении минометов. Услышав нестройный ответ, что-то про обратные скаты высот и т.д., он задумался и начал воспоминания.
- Было это во время войны. Меня как раз назначили командиром роты. Придали мне минометную батарею, расположил я ее в боевых порядках, начался бой, я скомандовал - огонь!
Тут Ганичев задумался, снял фуражку, вытер платком лысину и посмотрел вдаль.
- Ну и что - не выдержал кто-то из наших.
- Что, что, положил я половину соседней роты нашего же батальона. Минометы штука серьезная.
Ганичев махнул рукой, чтобы не подавали команды, и пошел в поле. Руководитель занятий объявил перерыв. Мы попадали в чахлые кусты, пытаясь найти хоть какое-то подобие тени.


Байки от Александра Тарасова
Полное безделье караульного свободной смены сподвигало иногда на изучение шедевров военной мысли, публиковавшихся в спец. ежегодниках «Календарь Воина».
Наряду с поучительными историями о бдительных часовых и умелых водителях боевых машин, в этих книжицах печатались подборки армейских пословиц, призванных заряжать бойцов патриотизмом и служебным рвением. Представляю мудрых работников ГлавПУРа, изобретающих околесину типа:
«Красна служба дисциплиной, да разумной инициативой»
Так вот, цепкий глаз спецпропагандиста вычленил один из перлов: «Советскому патриоту любой подвиг в охоту», а буквально не следующей странице - «За границей и сахар в горчицу, а на Родине и хрен в леденец».
Путем нехитрых перестановок рождается восхитительная спецпропагандистская мудрость:
«СОВЕТСКОМУ ПАТРИОТУ И ХРЕН В ЛЕДЕНЕЦ»
Караул прошел на «Ура»

Байки безымянные

Прибыла в славный город Ленинград на 2-е Центральные офицерские артиллерийские курсы (ЦАОК) группа военачальников из Мозамбика. Вестимо, постигать "науку побеждать". Надо сказать, что дело было зимой, ребята малость очумели от многочасового перелета, смены часового и климатического поясов, все в диковинку.. Но - учиться, учиться и еще раз учиться! Военному делу и настоящим образом! На следующее же утро - первое занятие. Матерый полковник-тактик развесил простыню карты и начал вводить в обстановку: "Сегодня в 4.00 10 бригада ЮАР перешла в наступление, прорвала оборону наших войск и продвигается вглубь территории. Ваши действия?"
Шум падающих столов и стульев заглушил бы Ниагару. Через 0,7 секунды аудитория опустела. Отброшенный волной к стене полковник вопросил переводчика - "Чего это они?"
- На передовую помчались! - последовал ответ....



Начало 80-х...Доблестный переводчик В.К., мужественно отсидевший год переводчиком советника командира сирийской дивизии на Голанских высотах, собрался в отпуск. Но тут сионистский враг вероломно нарушил границу с Ливаном, вторгся в ее бескрайние пределы и т.д. Дивизия (вместе с нашим героем) была переброшена в соседнюю братскую страну, где храбрый старший лейтенант Валера просидел в окопах безвылазно еще 8 месяцев.
И тут - о, счастье! - прилетает новый ГВС в Сирии генерал-полковник Г - знакомиться с обстановкой. Валера бросился к вертолету и сумел-таки вручить рапорт на отпуск...
Получил он его обратно через неделю с резолюцией: "Отложить до окончания арабо-израильского конфликта!". И сел Валера на каменистую почву, и засмеялся. И текли по его щекам слезы...



Отработал как-то один синхронист на конференции не положенные 15 минут, а полчаса, и пошел покурить. Тут к нему подходят два представителя незалежной Украины (никому не обижаться) и сообщают, что, мол, Вы неправильно перевели там в одном месте. Человек, судорожно выкуривая свою законную сигарету, спрашивает, мол, и что же? А они и говорят: надо говорить не "на Украине", а "в Украине"... На что последовал вполне закономерный ответ: "Правда? Ну и идите Вы в х**"...

«Шутка»
Связистам посвящается.

«Не служил бы я на флоте, если б не было смешно». Цитата. Я это в 74 году услышал, когда меня с «Железного» на «Юрьев» перевели, от того, которого менял. А сняли его прямо перед боевой, просто потому, что евреем он был. Так вот, по пятому пункту.
Вспомнил эту поговорку к тому, что смеются на флоте, и шутят, и подшучивают. И иногда зло очень.
Ну вот, а Ивана Ивановича Иванова нам тоже перед походом назначили. То есть командира БЧ-4 сняли - уж и не упомню за что - а без связиста в море идти вокруг Европы тоскливо - и прикомандировали начальника берегового узла связи бригады Иванова И.И.
В связи он конечно как бог, не без того, и не только в связи.... А в остальном - что возьмешь с прикомандированного, да тем более офицера вышележащего штаба. Так что как бы на отдельном положении «Иван в кубе» у нас оказался.
Вышли мы из Кронштадта, и в Лиепаю. Дошли, встали - задачи перед походом отрабатывать.
Тут как раз старпома нового назначили, приехал из Севастополя. Офицер крейсерский, ну и порядки стал крейсерские вводить. В принципе все ничего, на пользу, народ в рамки быстро загнал, одно только: "Блядство - говорит - среди офицеров и мичманов плодить не будем. Сход на берег - до часу ночи."
Чтоб, значит, в кабаке где отдохнуть - пожалуйста, но чтоб заночевать где на стороне - ни-ни. Нравственность соблюдал. А сам, гад такой, на берег вообще не ходил. Ну, разве часа на два - три в воскресенье, жене позвонить, да пива попить.
Выворачивались конечно, решали вопросы - когда в «Журнале боевого заместительства» друг отметит, что, мол прибыл, на борту где - то, а когда еще как.
А «Ваня кубический», со своим особым статусом, штабным, на берег каждый вечер - и до утра, тетку завел, жизни радуется.
Ну да ладно, дело житейское - каплейское. «Кто из вас без греха - пусть первым бросит камень». Все бы ничего, да вот делился он, Ваня то есть, всеми своими переживаниями. И сколько раз, и как, и что он ей, и как она ему. Кому - то вроде и ладно, а кому - поперек горла рассказы его. Не у всех психика одинаковая, да и способности у всех разные. Задевало в общем.
А народ в основном молодой, до тридцати еще. Играет гормон.
Зама естественно это больше всего заводило. К слову сказать, зам правильный был, строевым некоторым сто очков вперед давал. Какие бы проповеди о политике партии и правительства не читал, а заканчивал всегда одинаково:
« Матроса надо драть, драть, и еще раз драть. Только до конца задранный матрос не думает о пьянках и самоволках. И если матрос ходит в самоволку, или пьет - грош цена его начальнику». И надо сказать, слова у него с делом не расходились, воспитательную работу среди личного состава он четко по уставу внутренней службы, вкупе с дисциплинарным строил. Жаловаться на начальников к нему бесполезно ходить было. Разве что дополнительное взыскание заработать можно.
Да и что касается остального - тоже не чужд был. Так что Ванины рассказы его доставали основательно.
Но суть да дело, задачи отработали «сдались» успешно штабу - и в Балтийск, под штаб флота, на проверку готовности к межфлотскому переходу.
Вот когда в Балтийск шли, зам ко мне приходит и говорит:
- Все. Задрал меня «кубический» своими повестями. Давай его от блядства отучим. Хоть ненадолго. Хоть на время, пока он у нас. Да хоть бы он язык, сука за зубами держал.
- Согласен. Какие предложения?
Тут зам идею свою объявляет.
Напечатать письмо, якобы баба Ванина в политотдел Лиепайской бригады обратилась, оформить его как надо, и по приходу в Балтийск - Ваню напугать.
Нет вопросов.
Взяли машинку, натюкали одним пальцем, что мол в политотдел обратилась гражданка такая - то, с вопросом, куда пропал ее любимый Иванов И.И., который два месяца назад вступил с ней в половую связь, и обещал жениться.
И просит она всей силой партии вернуть его, дорогого к ней, любимой.
Только так.
На угловом штампе парохода номер в/ч заклеили, тиснули на бумагу косо, дата, номер. Зам закорючку - за НачПО поставил. Потом - конверт, адрес прямой - наш, обратный - политотдела Лиепайского, «письмо солдата, бесплатно» - все.
Но командира конечно посвятили. Тот - а Ванины рассказы тоже поперек горла - поддержал.
Пришли в Балтийск. Зам в политотдел сбегал, о полморсосе доложил, возвращается - черный.
К командиру. Меня тоже пригласили. Взывает кэп Ваню. Прибывает. «Прибыл, мой командир»
Тот:
- Что делать будем?
- А что?
- А письмо вот получили, фельдъегерской связью доставлено.
И читает. У Вани - челюсть на пол, коленки подогнулись, на диванчик рухнул....
- Дайте посмотреть....
Дали. В стрессе на «мелочи» оформления он внимания не обратил. Челюсть кое - как вправил
- Мужики, у меня же жена, дети, помогите, что - ни будь, хоть как, куда мне....я....ну....
Командир серьезно так:
- Ладно. Зам, напиши письмо, что в силу служебных обстоятельств Иван Иваныч на ТОФ (Тихоокеанский флот) откомандирован. Укажи в/ч какую ни будь...
Ваня:
- Не надо в/ч, найдет сука такая...
Командир на него посмотрел, и со своим непередаваемым кавказским акцентом говорит:
- Ладно. Толко еслы еще раз в кают-компаныи рот откроиш пра баб сваих - всэ данныи в палытатдел дам.
Ваня конечно клясться, что ни-ни....
Еще бы, из - под гильотины можно сказать выскочил. Думаю у него в те секунды, что он в трансе был - все промелькнуло. И лишение партбилета, и снятие с понижением, и развод, с выселением из Севастопольской квартиры....Поклянешься тут.
Затих он после этого.
И только уже когда в Бискае были, недели через три, зам ему правду открыл.
Соседи говорили, что минут пятнадцать в замовской каюте грохот стоял. А приборщик потом все бурчал, что стекла то графина и стаканов по всей каюте собирать приходится...
Весь поход Ваня молчал.
И уже когда уходил от нас, в Севастополе, сказал...
Я его слова приводить не буду, каждый догадаться может.
А нам что -
Шутка.

БЫЛИ «ПАРКЕТНОГО» КРЕЙСЕРА-33 или «об однообразном разнообразии»

- Какую ночную рубашку следует надевать девице в первую брачную ночь - белую или розовую?
- Какую ни надевай - всё равно вы@бут...
(из утраченного тома «Отеческих советов благовоспитанным девушкам»)

- Дерба-а-агин! Ве-е-ечно вы опаздываете...
«Неформальный лидер может стать серьезной проблемой или надежной опорой для командира» - всплыла почему-то в голове Саши сквозь въедливый голос старпома набившая оскомину в училище фраза из «Пособия по военной педагогике и психологии».
«Хотя ясно почему, - продолжали мелькать мысли, - Вот он я - неформальный лидер. (За счёт коммуникабельного, но волевого характера Сашка по праву считался предводителем группмановского войска). А вот он - командир. Мы друг для друга - серьёзная проблема. И объяснять, что Андрюшка с трапа сменился, а за бортом - минус 25, и задержаться на пару минут, чтоб кружку горячего кофе для промерзшего товарища приготовить - святое, бесполезно»
- Почему-у-у вас вся-а-а ответственная смена жда-а-ать должна?...
«И то, что зам БЧ-7 после меня в строй встал - тоже не в счёт. Всегда я крайний».
- Оле-е-ег Александрович, приведите ва-а-ашего старшего лейтена-а-а-анта наконец в чувство...
«Ну не гад? Знает, что я «бычка» (командир боевой части - прим. авт.) уважаю, вот и цепляет его. Ляксандрыч - мужик! Если на постах и в группе порядок - дешёвых претензий предъявлять не будет».
- И форму оде-е-е-ежды ему в в поря-а-а-адок приведите, о-о-обувь найдите... Дерба-а-а-агин! У вас что-о-о? Тапочки ра-а-а-азные???
«Что-о-о? Бля, и правда, спешил, в каюте один свой, а один андрюшкин тапочек надел. А старпом-то. Углядел, прихватил и аж засветился от счастья! И зам-подлиза уже подхихикивает. И комдивы разулыбались. Ну так получите!»
- Так точно, тащтрррнга! Разные! ОДИН ПРАВЫЙ И ОДИН ЛЕВЫЙ!
Под дружный хохот старпом прошел в свою каюту, уже из дверей бросил:
- Старшим в БЧ развести смены. Всё по распорядку, - и скрылся.

Стажеры (не Стругацких).

Начало 80-х годов прошлого века. Губернский город N.

- Разрешите войти!
- Да, пожалуйста, конечно входите.
Чётким строевым шагом в комнату входит молодой крепкий парень с короткой стрижкой. Со стороны - реклама Вооружённых Сил, только что в штатском. Впрочем, и немного дурачится парень при этом, похоже.
- Кандидат Стрелков Алексей по вашему приказанию прибыл!
Подтянутый, с военной выправкой и безукоризненным офицерским пробором председатель комиссии, перебил его:
- Спокойнее, Алексей! Во-первых, вы не в армии, у нас гражданская организация. Во-вторых, мы вам не приказывали, а просто предложили пройти специальные вступительные тесты на профпригодность и сейчас вы заслушаете мнение авторитетной комиссии. Давайте представимся. Ну, своё имя вы уже нам сообщили, теперь о нас. Я председатель комиссии, доцент кафедры психических заболеваний Радецкий Станислав Адамович, доктор медицинских наук. Мои коллеги, - кивок вправо, на сидящего моложавого подтянутого мужика с аккуратной чёрной бородкой в небрежно накинутом на костюм белом халате с торчащим из кармана стетоскопом, - главврач отделения городской психиатрической больницы, кандидат наук Суботич-Белосельский Валентин Родионович, и, - кивок направо, на сухощавого молодого очкарика с высоким, с залысинами, лбом, - аспирант нашей кафедры, кандидат наук Литвин Борис Наумович.
- А теперь, - сказал председатель комиссии, - мы посмотрим папку с вашим делом и примем окончательное решение о вашей профессиональной пригодности. Андрюша, - сказал он скучающему в стороне на табуретке парню в белом застиранном халате, - дай нам, пожалуйста, папку кандидата, там сверху лежит.
Сидящий на табуретке санитар флегматично поднялся, не глядя взял со стола у окна верхнюю папку и лениво отнёс её председателю. Всё это он делал с таким видом, словно говорил: «На, задавись своей папкой, жаба!» И снова плюхнулся на табуретку. По всему видно было, ему до смерти надоели эти комиссии по отбору стажёров. Члены комиссии с минуту разглядывали документы в папке, почти неслышно обмениваясь между собой непонятными медицинскими терминами.
- Итак, - закрыл папку председатель. - Я хочу сообщить вам следующее, Алексей.
Тот сразу вскочил и вытянулся. Председатель чуть усмехнулся:
- Вольно, вольно. И не вскакивайте каждый раз, вы же гражданский человек. Так вот, подробно обследовав вас, мы вынесли медицинское заключение, оно наверняка вас сильно удивит. У вас развивается маниакально-депрессивная шизофрения, с тяжелыми расстройствами поведенческих стереотипов. Опасности окружающим это пока не несёт, но вам надо срочно показаться в местный психдиспансер и проходить амбулаторное лечение. Короче, вы тяжело больны.
Реакция кандидата была такой: сначала непонимание, изумление, распахнулись глаза и приоткрылся рот. Недоумение, неверие, быстрый взгляд на комиссию, их белые халаты. И почти сразу же - страх в глазах: не может быть, как так?! И меня это настигло тоже! А может, всё же ошибка, не верится как-то. Наконец, Алексей стал вяло возражать:
- Как же так? Я же каждый год проходил строгую медкомиссию на работе. И в армии служил - ничего не было. Да и за собой ни я, ни окружающие ничего такого не замечали...
- Ваше заболевание пока в латентной, скрытой форме. Вспомните, вы наверняка разговариваете иногда сами с собой или со своими знакомыми мысленно, с любимой девушкой, например.
- Ну, как вам сказать...
А председатель продолжал:
- Вот здесь, к примеру, в вашем деле написано...
И он взял со стола папку, хотел было открыть её, но вдруг уставился на обложку:
- Позвольте! Это же не ваша папка!!!
Председатель резко повернулся к санитару на табуретке, который сосредоточенно откусывал заусенец на ногте большого пальца правой руки:
- Андрей! Я ЧЬЮ папку просил тебя передать мне? Ты же слышал, как представился кандидат!
- Дык, а чо я-то сразу? - вскинулся тот, выплюнув откушенный, наконец-то, заусенец и дал председателю другую папку. - Ты ж сам сказал: верхнюю папку, чо сказал - то я и дал! А то, главно, чуть чо - дык сразу я...
- Ладно, с тобой потом будем говорить отдельно и долго, и не сейчас, - процедил председатель и повернулся к Алексею:
- Простите, пожалуйста, молодой человек, этот разгильдяй будет наказан, а с вами ситуация обстоит следующим образом, - он достал желтоватый листочек из новой папки. - По заключению специалистов: у вас со здоровьем всё отлично. Крепкие нервы, уравновешенная психика, отличное здоровье. Хоть прямо сейчас в космонавты.
Кандидат сразу отошёл, немного улыбнулся. Председатель комиссии вышел из-за стола пожал ему руку и добавил:
- Вы можете идти, вопрос о зачислении вас стажёром решён. Поздравляю! Простите нас ещё раз за досадную накладку.
Уверенной, твёрдой походкой Алексей вышел в коридор. Председатель комиссии доцент Радецкий, он же, на самом деле, завотдела Владислав Сергеевич проверил, что стажёр ушёл, плотно закрыл за ним дверь, и вернулся к остальным «психиатрам», на самом деле - его заместителям по оперработе и оргработе Николаю и Олегу. «Санитар» Андрей был в их отделе завсектором. В медицине вообще, а в психиатрии в частности, собравшиеся в комнате не соображали абсолютно, едва ли они даже понимали смысл слов, которые наговорили Алексею. К медкомиссии их мероприятие не имело никакого отношения. Зато это имело прямое отношение к профотбору.
- Ну, что скажете, товарищи? - спросил Влад остальных.
- Отличный парень! - сказал Николай. - Мгновенно реагирует на обстоятельства, тревожность не выше допустимого, головы при этом не теряет и так же быстро приходит в себя.
- Согласен, - добавил Олег, он же «Борис Наумович», - сгодится нам этот парень. Из него может выйти отличный «полевой» работник. Как у него с физподготовкой, кстати?
- Разряд по лёгкой атлетике, - подал с табуретки голос Андрей.
- От себя добавлю, - сказал Влад, - когда я пожал ему руку на прощание, его ладонь была горячая и сухая. То есть, кровообращение хорошее, и потливость невысока. Какая будет резюма, товарищи? Берём Алексея к нам?
- Берём! - подтвердили Олег и Николай. И Андрей тоже чего-то утвердительно хрюкнул с табуретки.
- Так, - Влад взял трубку телефона, набрал местный четырёхзначный номер и сказал:
- Лика, скажи там - пусть следующий входит.
...
Следующий кандидат - рослый, высокий, хорошо сложенный парень. Из тех, на кого западают девушки, сразу и безоглядно. Чуть небрежной, в раскачку, походочкой, он вошёл в комнату, не закрыв за собой дверь, подошёл к «председателю комиссии», протянул ему руку и вяло сказал:
- Стажёр Ромашов. - И подумав, добавил, - Антон Александрович.
Так и не дождавшись, когда Влад пожмёт ему руку в ответ, он ухмыльнулся и сел на стул.
- Вообще-то, - сказал ему Влад, - вы ещё не стажёр, только кандидат.
- Как? - брови Антона чуть изогнулись в вежливом недоумении.- Разве мой папа вам не звонил?
- Кто бы нам не звонил, право принимать решение принадлежит только нам. Итак, Андрей, пожалуйста, дай нам папку с делом кандидата Ромашова.
И они в очередной раз слили незадачливому кандидату байку о том, что того «серьёзное расстройство психики, надо лечиться». Тот мгновенно покраснел, щёки запылали, глаза засверкали и, недослушав речь «комиссии», кандидат вдруг заголосил неожиданно тонким голосом:
- Что!!! Это вы мне!? Да вы... вы знаете, кто я? Да вы знаете, кто мой папа? Да стоит мне раз позвонить, и вы все завтра пойдёте новую работу искать, а я в ваше кресло сяду! Это я-то дурак?! Это вы МНЕ смеете такое говорить? Да сами вы придурки, идиоты полные, вас самим давно пора в психушку!!! Да я вас всех на чистую воду выведу, сволочи!!!
- А что вы так раскричались? - вдруг спокойно спросил его Влад. - Я вообще-то не ваше дело читал. Не Ромашова, а Романова. Перепутал схожие фамилии, только и всего-то, а вы разнервничались. Вот ваша папка, рядом лежит. Нет у вас ничего, всё в порядке, не волнуйтесь.
- Так что, мне можно идти?
- Да, пожалуйста, вы свободны.
- Я принят, верно?
- Ваш вопрос будут решать потом, наверху, мы лишь проверяем вашу психологическую устойчивость. Решение комиссии сообщим вашему отцу по телефону.
Когда Влад закрыл дверь за Антоном, и вернулся, то решение комиссии уже созрело и было единодушным: таких нам не надо.
- Может, в МВД его порекомендовать? - спросил Олег.
Влад поморщился:
- А потом краснеть за свою рекомендацию ты будешь? Нет уж, дураки там тоже не нужны. Пусть лучше папа его пристроит спортивным обществом заведовать. Или Домом Культуры.
...
Третьим был типичный ботаник, веснушчатый, сутулый, в очках. Отрекомендовался как Залапский Фёдор. Он спокойно выслушал весь бред, что несли ему члены и комиссии и продолжал молчать, как ни в чём не бывало.
- Ну? - спросил его Влад.
- Что «ну»? - невозмутимо переспросил его ботаник.
- Что вы хотите сказать по поводу услышанного вами?
- Я думаю, - спокойно ответил очкарик, - что вы несли сейчас полную ерунду.
- Почему вы так решили? - сразу вскинулись Олег с Николаем.
- Да вот вижу так, и всё.
- То есть мы, три человека с высшим медицинским образованием, кандидат наук, доцент и аспирант, по-вашему, ничего не понимаем в психиатрии?
- Не знаю какие вы кандидаты, не мне судить, но то, что вы ваньку валяете, это совершенно однозначно.
Андрей, сидящий в сторонке и исподтишка наблюдающий за кандидатом, чуть не прыснул, сдержавшись огромным усилием.
- Молодой человек, - чуть повысив голос, начал Влад, - три компетентных специалиста высказали вам своё мнение, и вы, не имея специальных медицинских знаний, будете его оспаривать?
Очкарик тоже подобрался и веско сказал:
- Я хорошо знаю, что с психикой у меня всё в порядке, это подтверждает весь мой личный опыт и отношение ко мне окружающих. И сколько бы вы не привели мне компетентных специалистов, я не изменю своё мнение.
- Вы твёрдо уверены в этом?
- Да.
- И уже не измените своё мнение?
- Нет!
...
Как только за последним кандидатом закрылась дверь, все начали тихо ржать, схватившись за животы. При этом старались, чтобы их не услышали в коридоре.
- Ай да ботаник! Ай, молодца! Ну - умыл профессионалов! Браво! Отлично! Берём этого парня, немедленно, с потрохами, - наперебой заговорили Николай и Олег.
Андрей просто беззвучно ржал в сторонке, не в силах что-то сказать, только выставил поднятый большой палец - отлично, дескать, пять баллов, с плюсом!
А когда просмеялись, Влад серьёзно сказал:
- Нет, ребята, Залапского мы не возьмём. Более того, его вообще нельзя на пушечный выстрел подпускать к специальным мероприятиям.
Изумление присутствующих зашкалило все ПДК.
- Как? Почему? Да он же на голову выше всех остальных кандидатов. В чём причина?
- Вообще-то, - Влад строго посмотрел на подчинённых и те сразу подобрались, - я не обязан вам отчитываться о своих решениях. Но так и быть, скажу. Умён этот, парень, очень умён. И опасен в тоже время. Сейчас он усомнился в решении нашей липовой комиссии, а завтра он усомниться в отданном ему приказе. У нас часто бывает, как вы знаете, когда мы не можем рассказать исполнителю истинные мотивы того или иного распоряжения. Иной раз приходится для пользы дела пожертвовать подчинённым. И он должен просто выполнить задание. Нам не нужны умники, которые поймут рискованность приказа для себя и потому не станут его выполнять. А потом этот умник додумается, и вообще решит слинять за бугор, при удобном случае, прихватив с собой пачку оперативных документов. Чтоб было на что жить там, за границей.
- Так что, - подытожил шеф - я вычёркиваю Залапского из списка. Такие нам не нужны.
И добавил:
- Коля, доставай кипятильник и заварку, а ты, Андрей, сгоняй за водой, будем чай пить.
Пока в фарфоровую трёхлитровую посудину набиралась холодная вода из крана в умывальнике, Андрей размышлял про себя: «Не будет ничего хорошего у системы, в которой продвигаются лишь серые заурядности, послушные исполнители. А умные, независимые, смело рассуждающие ребята оттираются на второй план. Как там у классика - Молчалины блаженствуют на свете.»
PS: Все имена в рассказе вымышлены, а все факты и обстоятельства изменены до неузнаваемости, потому можно считать это всё вымыслом. Учреждение, описанное в рассказе, не имеет никакого отношения к Конторе Глубокого Бурения и вообще к силовым структурам. Прошу также учесть, что в рассказе намеренно не используется профессиональный слэнг и недостоверно описаны некоторые моменты. А потому, профессионалы - не торопитесь налетать с критикой.

БЫЛИ «ПАРКЕТНОГО» КРЕЙСЕРА-32 или «о последовательной непоследовательности»

- По местам стоять! Оружие и технические средства провернуть вручную! - прошелестел предусмотрительно приглушенный динамик корабельной трансляции. На крейсере набирала обороты мудро установленная Корабельным Уставом и техническими инструкциями, но на корню загубленная начальниками-реорганизаторами очередная ежедневная проверка техники.
Офицеры одной из боевых частей собрались на своём КП, оживленно обсуждая текущие дела. По трапу прогрохотали тяжелые шаги, дверь лязгнула, чуть ли не срываясь с петель, и в помещение стремительно ворвался командир корабля.
- Почему все здесь? - повышенный тон командира указывал, что он явно не в духе. Попытка «бычка» (командир боевой части - прим. Авт.) объяснить нерегламентированный сбор офицеров служебной необходимостью показала, что вопрос был задан чисто риторически и ответ на него в принципе и не интересен, поскольку была на полуслове пресечена уже чуть ли не криком:
- ПОЧЕМУ ВСЕ ЗДЕСЬ? ВСЕМ НА ПОСТЫ! - и полыхающий праведным гневом командир, не снижая темпа, промчался через КП до запасного выхода и исчез за дверью. Повисло напряженное молчание.
- По постам, - поморщившись выдохнул «бычок», - потом договорим.
В ту же секунду исчезли деморализованные командирским «наездом» лейтенанты. Выдержав положенную «годковскую» паузу, поднялись по трапу и разошлись кап-три и кап-леи (капитаны 3 ранга и капитан-лейтенанты - прим. Авт.). Тяжело вздохнув, вынырнул из объятий своего кресла командир БЧ:
- Я - в кормовые посты. Дежурный, ты за старшего.
Но тишина господствовал на КП недолго. Опять хлопнула дверь и перед дежурным вновь предстал буквально кипящий от негодования командир, а его уши разодрал просто нечеловеческий вопль:
- ГДЕ ВСЕ???!!! ПА-А-А-Ч-Ч-Ч -Е-МУ НИКОГО НЕ-Е-Е-ЕТ???!!!
«Дежа вю» успел подумать дежурный, впадая в транс.