А вы знаете, что, при хозяйском подходе, из американского флага
можно пошить одну тельняшечку и 26 погонов для прапорщиков?

НИИФИГА
Холмогоров Ру
Одним прекрасным солнечным утром в скверике подле Невского проспекта собралась развеселая компания, состоящая из двух петербургских вэб-мастеров, вашего покорного слуги и ящика пива. После долгих дебатов и дискуссий нами была наконец создана новая организация — Научно-исследовательский Институт Физических Исследований Гражданского Атома. Особый шик такому названию придавало то, что в сокращении указанное научное учреждение звучало, как НИИФИГА. Однако кому из пользователей Интернет ни с того ни с сего придет в голову что-либо сокращать? Как потом выяснилось на практике, никому. А напрасно. Потому как уже через несколько дней на сервере одной из дружественных нам организаций, с ведома и разрешения последней, появился небольшой сайт придуманного нами института, где со ссылкой на конверсию, приватизацию и демократизацию посетителям черным по белому было предложено приобрести для хозяйственных нужд небольшую атомную бомбу мощностью в пять килотонн. Всего-навсего за пятнадцать тысяч долларов.
Мы не жадные. Как и положено уважающей себя страничке, сайт содержал данные о самом учреждении, естественно, взятые «с потолка», фотографии «испытаний» бомбы на семипалатинском ядерном полигоне, ее габаритные размеры и подробные тактико-технические характеристики, частично списанные из соответствующих научных журналов, частично рожденные нашим пытливым умом. В качестве способа связи потенциальным покупателям был оставлен, естественно, адрес электронной почты, после чего страничка была зарегистрирована на нескольких поисковых машинах, таких, как «Рэмблер», «Яндекс» и «Апорт». Для полного кайфа на пяти бесплатных досках объявлений нами было размещено сообщение следующего содержания: «Уважаемые господа! Санкт-Петербургское государственное предприятие НИИ Физических Исследований Гражданского Атома приглашает Вас посетить нашу страничку в интернет. У нас Вы найдете подробную информацию об исследованиях и продуктах Института, а также получите возможность по желанию заключить договор на приобретение какой-либо из наших разработок. Профиль института — создание оборудования для обслуживания промышленных атомных реакторов общего назначения, а также разработка стратегического атомного оружия». Целью эксперимента было выяснить реакцию обывателей на такой вот локальный апофеоз.
Итак, опубликовав сайт, мы принялись терпеливо ждать. Несколько дней наш почтовый сервер упорно рапортовал об отсутствии новых сообщений, но на третье утро письма посыпались одно за другим. Некоторые из них мы без особых зазрений совести и приводим ниже.
«Уважаемые господа! Меня чрезвычайно заинтересовало Ваше предложение. Я был бы благодарен Вам, если бы Вы сообщили мне некоторую дополнительную информацию относительно предлагаемого Вами изделия: каковы условия транспортировки и хранения данной конструкции атомной бомбы, какие документы необходимо оформить для придания сделке законности. Заранее большое спасибо.»
«Добрый день! Нашу организацию заинтересовала информация, представленная на Вашем сервере. Мы хотели бы узнать более подробно о предлагаемых Вами условиях. Существует ли техническая документация на предлагаемый вид вооружения, каковы способы его использования, каков порядок расчетов? Будем рады получить Ваш ответ».
«Здравствуйте! В первую очередь хотелось бы уточнить, действуют ли Ваши предложения только на территории России, или возможен вывоз продукции за рубеж. Дело в том, что я живу на Украине, в Киеве, и предполагаю, что при перевозке вашей бомбы возможны проблемы с таможней...»
В общей сложности за три дня мы получили восемь сообщений. Из всех респондентов догадались о том, что все это — большой и ненавязчивый прикол, только двое. В одном письме нам даже предложили поставлять атомные бомбы оптом. Не иначе, как кто-то решил затеять маленькую ядерную войну с соседями, или учинить на день рождения фейерверк. По истечении пяти дней с момента публикации по просьбе владельцев «хостившего» нас сервера страничку пришлось убрать, но несмотря на это, хорошее настроение не покидает нас до сих пор. Подводя итоги, можно сказать, что эксперимент удался. И вот к каким выводам мы пришли:
· За пятнадцать лет перестройки и демократии наш народ, похоже, привык уже ко всему. Если завтра кто-то публично предложит за определенную плату выпустить по Государственной Думе баллистическую ракету, это ни у кого не вызовет удивления.
· Если соответствующие спецслужбы и просматривают время от времени российские Web-ресурсы, то либо делают это уж слишком неаккуратно, либо у них, в отличие от многих российских граждан, с головой пока еще все в порядке.
· Продажа атомных бомб через Интернет — занятие чрезвычайно увлекательное и выгодное.
Нет, что ни говори, а Всемирная Сеть — идеальный полигон для проверки наших сограждан на умственную полноценность. В следующий раз, окончательно обнаглев, мы обязательно попытаемся сдать в аренду Кремль.

Из серии «Альма-матерь...»


1. Казарма есть казарма-2


(Продолжение материала: Vitёk V. Казарма есть казарма / Из серии «Альма-матерь...» // Биглер-сайт, Армейские истории, Выпуск N 737, 22 апреля 2004 г. - http://www.bigler.ru/story.php?issue=737).



5. «Политическое окружение»


В связи с расположением как «казармы», так и основного комплекса зданий Академии, все и довольно регулярно чувствовали себя «в гуще жизни страны и её столицы - города-героя Москвы».
В частности:



5.1. То ли на майские, то ли на ноябрьские праздники 1973 г. решили наши Партия и Правительство провести в Москве какой-то (в смысле - не помню точно номер) Всемирный съезд миролюбивых сил.
Сказано-сделано! И понаехало в Москву не меряное количество иноземных депутатов-делегатов, и «заселились» все эти «инородцы» в гостиницу «Россия».
А тем же вечером «случилась» в Москве Генеральная репетиция Военного парада! Естественно, что всё движение вокруг не только Красной площади, в том числе и пешеходное, было предварительно «заблокировано. Поэтому «до начала» Генеральной репетиции в центре Москвы было всё очень и очень тихо.
А потом, в точно назначенное, но заранее не объявленное депутатам-делегатам время, началась репетиция и «пошла техника»! В практически полной темноте (освещение Москвы в те годы было заметно «скромнее» сегодняшнего) громадные колонны броне- и прочей военной и боевой техники проехали сначала по Красной площади, а потом - по набережной перед гостиницей.
Сразу отметим, что у нас в «казарме» всё «тряслось» и «подпрыгивало» довольно лихо. «Рычание» и иные звуки были также практически запредельные. А от нас до той набережной немного дальше, чем от собственно «России», ибо «через речку» и «по диагонали». А у них - всё прямо под окнами, а горючее при движении в колоннах и на малой скорости никто не жалел - всё шло в сплошных «перегазовках».
Короче, когда на следующее утро Генеральный секретарь Коммунистической Партии Советского Союза тов. Леонид И. Брежнев произнёс Пленарный Доклад на этом Миролюбивом съезде, то все делегаты и встретили и проводили его массированными (долгими и продолжительными) аплодисментами!


5.2. Как уже отмечалось, в нашей «казарме» традиционно жили и офицеры-слушатели, в том числе и заочники.
Что такое офицер-заочник автор пояснить не в состоянии, ибо сам им ни разу не был, но один эпизод всё-таки попробует «озвучить».
Дело было во время очередной сессии, когда офицеры-заочники «прибыли» в Москву для «сдачи» зачётов и экзаменов.
Заодно им «преподавали» отдельные темы, проводили консультации по различным предметам и, конечно, «непрерывно воспитывали».
В частности, для одной из групп провели «инструктаж» по неразглашению военной и государственной тайны, на котором было заявлено, причём «под расписку», что местоположение и Академии и «казармы» (для офицеров - «общежития») является «большим-большим секретом».
Офицеры оказались очень внимательными и «старательными», поэтому для лучшего «закрепления материала» они в тот же вечер инструктаж немного «обмыли». Потом ещё «немного»...
Было начало 70-х годов, поэтому даже по Москве (тем более, если не слишком далеко) офицеры спокойно могли перемещаться на такси. Так и попытался поступить герой данных воспоминаний.
Он остановил такси и попросил довезти его до...
Тут «вступил» в действие «инструктаж». «Разглашать» адрес «общежития» оказалось нельзя (вернее адрес-то было можно, но заочник его попросту не помнил), а называть принадлежность конкретного задания к «стратегическому объекту» - общежитию Военной Инженерной Академии им. Ф.Э.Дзержинского он не рискнул (хотя в Москве это знали практически все таксисты - автор сам неоднократно проверял).
Подумав, капитан назвал таксисту самое ближнее место, которое он знал. Им оказалось Английское посольство. Что бы окончательно «замести следы» капитан «попросил» таксиста на английском языке (видимо он решил заодно попрактиковаться перед предстоящим экзаменом).
Ну и представьте, что подумал обыкновенный московский таксист, когда к нему в машину сел сильно пьяный капитан-артиллерист и на ломаном английском языке (по крайней мере, так показалось таксисту) стал просить «подвезти» его к Английскому посольству?
Времена были простые, поэтому таксист сразу «сдал» капитана ближайшему милиционеру! Такова жизнь. Хорошо ещё, что морду не набил...
Дальнейшие перемещения капитана по «кругам ада» можно и не описывать (надеюсь, что все это примерно представляют).
В дальнейшем, учитывая, что сие произошло сразу после «инструктажа» и «закрепления материала» традиционным способом, то, по слухам, капитана даже не отчислили! Дело было в том, что о возможном «прошении политического убежища» или иной формы «измены Родине» ни у Политотдела, ни у местной контрразведки даже мысли не возникло...
Тем не менее, на всех последующих «инструктажах» этот «прецедент» долго ещё поминался.


5.3. Из окон нашей «казармы» во время всех «государственных праздников» (а их было значительно меньше, чем сейчас) было видно не менее полутора десятков салютов. Зрелище вполне грандиозное.
Самое интересное, что ближайшая «точка» на которой размещались «салютные расчеты», располагалась в местах нашего «дрыгоножества и рукомашества» - на Болотной площади. Так что от этой точки было так же можно наблюдать за салютом - по крайней мере в первый раз в жизни это было очень «волнительно» и практически всех «впечатляло»!


5.4. Опять таки в «прямой видимости» из окон нашей «казармы» находится и «международный аэропорт «Шереметьево-3» (Васильевский спуск)», на котором, в своё время (точнее - 28 мая 1987 года), произвёл довольно знаменитую посадку на аэроплане Cessna 172 Skyhawk некий Матиус Руст.
Надо ли говорить, что если бы нас всех оттуда к тому времени не переселили, то мы бы этого «ни в жисть» не допустили!



6. Отдельные «внутренние» проблемы


6.1. Был у нас в группе баллистиков такая незаурядная личность, как сын белорусского народа Виктор. В дальнейшем будем называть его по близкому псевдониму - Лукашок.
Это просто легендарная личность, но это потом.
Главное - он первый занял место (в смысле - должность) командира отделения не из «солдатиков» (поступающих из числа служивших срочную службу в действующей армии и, как правило, сержантов), а «мальчиков» (поступающих после школы, техникумов, нескольких курсов институтов и т.п.).
И надо же было такому случиться, что он стал «непосредственным командиром и начальником» у автора!
С Лукашком связано масса событий, но в данном материале остановимся на одном.
Так как на первом курсе почти всё в первый раз, то и шинели нам выдали впервые в нашей жизни. Оказалось, что их необходимо «погладить», причём не рукой, а утюгом!
И вот так же впервые в жизни автор приступил к этой «поглажке». В шинели есть только один «сложный элемент» - разрез шинели, который при не очень квалифицированной обработке идет «винтом». Так получилось и у автора.
Единственный способ исправления - разгладить все получившиеся «стрелки», «сложить» шинель снова и «перегладить». И так несколько раз подряд. Так как автору это сильно надоело уже в первый раз, то он отложил сие увлекательное занятие на «потом».
На ближайшей «вечерней поверке» Лукашок обнаружил «нарушение» и объявил автору «замечание» (естественно, без «занесения»). Одновременно он приказал, чтобы шинель была переглажена сегодня же.
Единственное время, которое у меня «оставалась» - после «отбоя». При этом, стараниями того же Лукашка, действовало правило «30 минут», в течение которых после команды «Отбой» запрещалось выходить из кубриков.
Всё было бы хорошо, но на завтра нам всем (имеется в виду - баллистикам) выдали «домашнее задание» по программированию. Необходимо было написать «на бланках» программу в кодах М-20 (трёхадресная система команд). Задания были индивидуальные, хотя и примитивные - что-то вроде вложенных сумм, тригонометрических и им подобных функций и т.п. При определённом навыке «программирование» занимало минут 10-15, а число «команд» - не более 20-30.
Так уж случилось, что у автора даже в аттестате за 10 классов стояла оценка курса «программирование», причём «отлично». Лукашок, естественно, об этом знал, поэтому сразу после построения подошел к автору с просьбой о помощи.
Пришлось ответить, что автор всю ночь будет гладить шинель и поэтому ему ничем помочь не сможет.
Лукашок тут же предложил «встречный план» - он гладит шинель, а автор ему «составляет программу». Так как для автора соотношение «потребных усилий» составляло не менее 10 к 1, то согласие Лукашок немедленно получил.
И вот, ровно через 30 минут после «отбоя», мы встретились в «бытовке» и приступили к «работе»
Автору пришлось довольно тяжело, так как программу он закончил через 10-15 минут, а Лукашок глажение шинели - через час-полтора. Поэтому приходилось, сидя на столе, «морщить лоб» и «шевелить губами и руками», дабы Лукашок не посчитал, что он «переплатил».
На утреннем построении Лукашок «проверил выполнение ранее отданного приказа» и объявил автору «благодарность» (причем «с занесением») за «отлично выглаженную шинель».
Сам он так же получил «зачет» за составленную автором программу.
Таким образом, мы оба (!) за один день получили совершенно «не заслуженные» оценки и поощрения.
Этот крайне неблаговидный поступок имел для нас обоих фатальные последствия.
Кто-то (или что-то?) нас довольно своеобразно и жестоко покарал: автор в дальнейшем так и не научился гладить шинели, а Лукашок - программировать!

P.S. После довольно продолжительного перерыва - лет в двадцать - выяснилось, что Господь нас наказал гораздо серьёзней и «кучерявей».
Так, наш «командир отделения» Лукашок через пару лет после окончания Академии (причём с «Золотой медалью») и распределения в Институт МО совершил попытку самоубийства. Одной из множества причин этого поступка было то, что он был распределён на работу, теснейшим образом связанную с программированием, причем на таком идиотском языке, как АЛМО. Его (Лукашка) «откачали» (вернее - «заштопали»), уволили из армии, правда, без «волчьего билета», и он совершенно пропал из вида.
А автор потом обратил внимание, что в дальнейшем единственной формой поощрения со стороны непосредственных командиров и начальников, применяемой лично к нему, было «снятие ранее наложенного взыскания»!
При этом Министры, Начальники Генерального и Главного штабов, всяческих Главных и Просто Управлений и Комитетов не считали для себя зазорным регулярно объявлять автору благодарности и даже награждать ценными подарками. Но только не «непосредственные начальники»!

«Ты где шлялся?»

Лето 1988 года, Ленинград.

Мы тогда жили в коммуналке на проспекте Славы. Мы - это я с женой и двухлетняя дочка. Жена из-за малолетства дочки не работала, а пособие по уходу за ребенком было маленькое, 45 рублей, поэтому по выходным я подрабатывал разгрузкой вагонов и барж. Вторую комнату в нашей микрокоммуналке занимала одинокая учительница, лет на шесть постарше меня, но гонору - на целых сто лет.
Понимаю, что сейчас в моде политкорректность, что сейчас на меня налетят: «Как тебе не стыдно, смеяться над одинокой женщиной!» Нехай клевещут. Наша соседка была живой иллюстрацией гипотезы о том, что если женщина одинока, то зачастую сама виновата в этом. У неё был совершенно несносный деспотический нрав. Там где можно сказать «пожалуйста», она говорила «А ну, я кому сказала!» Мужики у неё конечно были, но долго этого не выдерживали. Впрочем, хрен с ней, это её личные проблемы, меня не касаются. Беда в том, что она, как это часто бывает у одиноких барышень, за недостатком своей личной жизни любила совать нос в чужую. В нашу, в частности, поскольку мы всё же соседи. Постоянно грела уши, когда мы разговаривали по телефону, старалась быть в курсе всех наших дел, да ещё и пыталась командовать нами! Это уж совсем непереносимо, поэтому постепенно мы сократили общение с ней до минимума, ничего лишнего с ней не обсуждая. Не её собачье дело! Раз уж ей нравится за чужую жизнь переживать, пусть слюнявые латиноамериканские сериалы смотрит, а наша семейная жизнь - это не зрелище для развлечения сентиментальных дамочек.
Так вот, не о ней я хотел рассказать, а о том, как подрабатывал разгрузкой. От знакомых ребят-грузчиков на Пискарёвской овощебазе узнал, что на причале у моста Александра Невского сегодня будет баржа с астраханскими помидорами. Баржа, по слухам, должна будет подойти на разгрузку к причалу в шесть часов вечера, можно заработать по 25 рублей на нос.
Когда я подъехал к шести на причал, то самоходной баржи (если не ошибаюсь, РТБ-600) ещё не было, она ошвартовалась у стенки лишь в десять вечера. Медленно отъехала на роликах в сторону крыша трюма и мы стали составлять ящики на деревянные поддоны, цеплять к поддонам стропы и - «Вир-р-а-а-а!!!» - портальный кран вытаскивал поддон с ящиками на причальную стенку. А там уже другие грузчики составляли ящики в штабель. В это время уже другой кран спускал нам пустые поддоны. Работа, в принципе, не слишком тяжела, ящик помидоров - не такая уж неподъёмная тяжесть для крепкого мужика. Беда в том, что много их, этих ящиков - сотни, тысячи. И когда среди ночи разгрузили первый трюм - мы уже валились от усталости. Да и середина ночи всё же, спасть уже хочется.Мы вылезли по скоб-трапу на палубу и влёжку повалились вдоль трюмного люка, у лееров. И отдыхали, пока матросы закрывали-открывали другой трюм, буксир перетаскивал баржу по новой к стенке, чтоб кранам было удобнее дотянуться до второго трюма. Наконец, всё готово для продолжения трудового подвига. Бригадир негромко сказал: «Кончай ночевать», и первым полез в трюм. Мы угрюмо, уже без шуток-прибауток, полезли за ним. А конца работе не видно. Постепенно пустое пространство в трюме всё же понемногу увеличивалось, мы уже могли при подъёме поддонов прятаться за свесом люка от «сиропа». Дело в том, что хотя в огромном большинстве помидоры были в отличном состоянии, но иногда, редко, гнильё всё же попадалось. Так вот, если в ящике будет хоть один гнилой помидор, то за долгий путь от Астрахани до Ленинграда сгниет почти весь ящик. Про такие ящики мы говорили: «с сиропом». Когда поднимали поддон «с сиропом», то этот сироп лился с ящиков прямо нам на головы, плечи и спины, спрятаться успевали далеко не всегда.
Закончили только в девять утра. Бригадир долго ругался с нарядчиком, потом вышел и сказал, что дали нам только по 19 рублей на нос, это за целую ночь работы.
- За это, - сказал бригадир, - мы у них помидоров домой натырим. Набирайте себе домой, кто сколько может.
И мы кинулись к ящикам - затаривать сумки и пакеты, у кого что было. Нарядчик начал было орать что-то, типа - милицию вызовет. Но мы просто посмотрели на него, веско и внушительно. А бригадир заметил, что мы можем помидоры не брать, но нечаянно опрокинуть несколько штабелей с помидорами. И ищи нас потом, мы ж без документов работали, бесфамильные, и деньги уже на руках.
Итак, около десяти утра я добрался домой на трамвае. Ключ, как назло, забыл. И вот стою: весь грязный, облитый с головы до пят «сиропом» гнилых помидор, со слипшимися от него волосами, с красными от недосыпа глазами, качаясь от усталости, с сеткой натыренных помидор в руке. Подношу другую руку к кнопке звонка, нажимаю. Практически тут же распахнулась дверь, и на пороге возникла соседка со сверкающим, испепеляющим взором и гневным вопросом:
- Ты где шлялся всю ночь!!!
Я почувствовал, как моя крыша тихо тронулась в неизвестном направлении.
- Тебе то какая, на хрен, разница? - говорю ей, обалдевая, а коленки уже подгибаются, не в силах удерживать меня.
- Но ведь ты же не ночевал дома?!
Её голос уже не вопрошал, он обвинял, преисполнясь гнева и презрения!
- Нет, не ночевал, - ответил я ей совершенно честно.
- Вот так вот - все вы мужики такие! - она презрительно отвернулась и ушла в свою комнату, громко хлопнув дверью.
Потом целую неделю со мной не разговаривала. Окончательно убедив себя в том, какие же всё-таки мужики бессовестные кобели. Дура. Ей бы такие блядки.

А командиром у нас, офицеров, был прапорщик

Алексей Куликов

Военкомат сделал мне предложение, от которого невозможно было отказаться. Собрали нас по одному-два человека от каждого райвоенкомата Москвы (всего чуть больше 40 человек) в Московском военном училище (бывшее имени Верховного Совета). Там нас нарядили в какой-то древний камуфляж и сапоги, ходить в которых было невозможно. Потом, правда, привыкли, деваться некуда. Некоторые люди оказались более продвинутыми и привезли собственную форму, другие купили камуфляж прямо в местном военторге.

Мы еще долго слонялись взад и вперед, и на полигон училища, недалеко от Ногинска, мы попали только к вечеру. Нам выделили персональную казарму, в которой было холодно и сыро. В итоге, к концу сборов голоса у всех осипли. При этом в казарменном умывальнике была горячая вода! Тем не менее, в целях недопущения заболеваний среди личного состава, приходилось на ночь выпивать граммов по 100-150. После «дозы» народ хорошо засыпал, но просыпались мы все равно скрюченными от холода.

Люди приехали на сборы самые разные. Одни прошли Афганистан, Абхазию и Чечню. Другие получили звание лейтенанта после вуза. Третьи получили звания в армии и других структурах. Так или иначе, все - офицеры запаса, от лейтенанта до подполковника. И на гражданке у людей самые разные занятия. Здесь были владельцы фирм, частных охранных предприятий, сейлз-менеджеры, программисты, охранники, научные работники и так далее, в возрасте от 26 до, наверное, 50 лет.

В первый вечер мы обустраивались и никто нас не трогал. Партизаны (так называют тех, кто призван на военных сборах) мирно отпраздновали возвращение в армию.

В столовой кормили, честно говоря, ужасно. Вечная водянистая картошка, реже - слипшиеся макароны или каша (какая - так никто и не понял). Вместо мяса иногда давали каплю фарша. Рыбное меню ограничивалось селедкой (давали много) и соусом из консервов (а-ля килька в томате). Народ подобрался сердобольный и все больше преживал о курсантах и солдатах, которые это едят всю службу. Мы-то на 10 дней, да и люди взрослые, работаем, деньги имеются. А рядовой, к примеру, получает в месяц 100 рублей, сержант, командир отделения - 320 рублей. По словам одного из сержантов, этих денег ему хватает лишь на сигареты и раза три сходить в «чипок» (чайная). Я сам, например, служил в 1990-92 гг. (кризисные годы, талоны и т.п.), но кормили нас гораздо лучше. В общем, часть наших со столовой завязала после первого же дня.

А на второй день начались занятия. За эти дни нам рассказали о боевой машине пехоты (БМП), топографии, вооружении, химзащите, тактике. Надо заметить, что преподаватели рассказывали очень понятно и доступно. Каждый «партизан» смог посидеть в БМП и БТР. Стрелять из них нам, правда, не доверили, зато выдали кучу патронов для автомата и двух пулеметов. Вот где народ оттянулся! Дула уже почти дымились, а боеприпасы все не кончались.

В один из дней к нам приезжал с проверкой полковник из штаба Московского военного округа. По этому случаю нам выдали автоматы (давно нечищенные, без патронов), противогазы, нарядили в каски, от которых к вечеру голова болела как от сильнейшего похмелья. Полковник рассказал нам, что впервые за много лет сборы проводятся в этом училище, что-то еще о политическом моменте. После этого он предложил задавать ему вопросы. Кто-то из строя тут же спросил: «Товарищ полковник, разрешите узнать, как здоровье Верховного Главнокомандующего?» После этого проверяющий расслабился и беседа потекла более плавно. В частности, он нам поведал, что курсантов кормят на 20 рублей в день и поэтому с питанием поделать ничего нельзя. А тепло отключено потому, что уже лето. Логично! В общем, проверка прошла успешно.

На воскресенье всех отпустили в «увольнение». Из дома были привезены теплые вещи, одеяла и даже спальники. Спать ночью стало теплее, однако от легкой простуды все равно никто не уберегся. В понедельник в столовую ходила лишь небольшая «партизанская кучка».

Наши отцы-командиры (у нас были начальник сборов, подполковник, двое старших лейтенантов и прапорщик) заботились о своих подчиненных по мере своих возможностей. Непосредственно водил нас в столовую и на занятия прапорщик! Такого - чтобы прапорщик командовал офицерами - видеть еще не приходилось. После обеда, покурив в специально отведенном для этого месте рядом со столовой, мы ему говорили: «Старшина, мы поели, веди нас домой!». После этого он нас строил и вел в казарму. Вообще народ старался все больше шутить, смеяться, постоянно рассказывались какие-то истории.

Таким образом, время сборов прошло незаметно. В последний день автобусы отвезли нас обратно в Москву, в училище. Там мы сдали обмундирование. Но после этого нас не отпустили. Оказалось, что нам еще причитается за службу! Выдали нам по 772 рубля. Как говорится, удивительное рядом. Напоследок все обменялись телефонами и разъехались по домам.

Как нам неоднократно говорили самые разные люди, с которыми мы так или иначе сталкивались за время сборов, на нас обкатывали несколько подзабытую технологию подобных мероприятий. В будущем они будут проводиться чаще. Главное, чтобы президент подписал указ.

А, забыл самое главное! За то, что мы не уклонились от прохождения военных сборов, нам обещали в ближайшее время повысить очередное воинское звание. Так что в августе я, видимо, выпью с друзьями боевые 150 грамм за свое капитанство.
www.strana.ru/stories