Действительно первое крупное «переселение» из атомачей в другие виды войск произошло в 1978 году. Коснулось оно не только Голландию, но и Дзержинку и Ленком. Чем это было вызвано - непонятно до сих пор.
Часть нашего выпуска направили в РВСН, часть - переучиваться в Ульяновск, часть в разведку ВМФ. Я один из тех, кто попал по ряду причин и обстоятельств (залет на стажировке в Лице, не член КПСС, натянутые отношения с нашим командиром А.А. Варяницей и медицинское противопоказание службе на ПЛ) в это великое «переселение». Командир пообещал, что направит меня в такую глушь, где кроме бурундуков и белок другие ягоды не растут, правда, при этом заверил, что характеристику даст неплохую. Когда получил предписание на руки, то увидел, что место моей службы действительно там, где Варяница пообещал. В/ч ***** г. К-во Томской области. Интернета тогда не было, поэтому пришлось воспользоваться услугами Большой Советской энциклопедии, которая выдала скупую информацию.
Отгуляв первый офицерский отпуск, успев при этом еще и жениться, отправился к месту службы. Как туда добираться, понятия не имел, но понадеялся, что язык до Киева доведет. С большим трудом достал билет на самолет до Томска (при тогдашней смешной цене на авиабилеты они были дефицитом). Прилетел в Томск и в аэропорту в справочном бюро попытался узнать, как можно попасть в славный город К-во, мне объяснили, что в планы великих пятилеток строительство автомобильной и железной дороги до К-во не входило, поэтому можно долететь самолетом Ан-24, но билетов на ближайшие две недели нет, а можно и по реке на теплоходе "Заря". Попробовал договориться насчет билета с комендантом службы военных перевозок аэропорта, но даже после выпитой бутылки коньяка билет реальностью не стал, но алкоголь возымел свое действие, и комендант созвонился со своим коллегой в речном вокзале, который пообещал решить проблему и посадить на теплоход. На следующее утро с помощью коменданта речвокзала был усажен на теплоход "Заря". Да, слово «вокзал», к строению на берегу Томи применить было сложно. Покосившееся деревянное здание, деревянный причал, и все это было построено в 18 или 19 веке.
Посажен я был на теплоход без билета и, естественно, без посадочного места. Пришлось разместиться на открытой палубе на чемодане. Погода была великолепная, начало августа, солнечно и тепло. И попутчики по палубе попались нормальные, они тоже сели в последний момент, два оперативника из областного уголовного розыска и кинолог с собакой. Ехали расследовать убийство в одной из деревень, мужик убил тещу и тестя и махнул в тайгу, теперь ищи его на этих просторах как иголку в стоге сена, тем более, что мужик был охотником и в тайге мог жить не один месяц, не общаясь с внешним миром. Так за разговорами пролетели 8 часов от Томска до К-во, тем более, что у нас «было» для разговора. К вечеру ошвартовались у причала речного вокзала.
Здесь уже чувствовались шаги человеческого прогресса - вокзал представлял собой металлический дебаркадер со строением из брускового дерева на палубе, где располагалась билетная касса и подобие буфета. Попытка перекусить в буфете успехом не увенчалась, ассортимент многообразием не отличался - пирожки с картошкой недельной давности, пиво местного разлива (как оказалось, неплохое), и портвейн «Агдам».
На привокзальной площади спросил у местного аборигена, где тут можно поймать такси, все-таки это город. Мой простой вопрос вызвал гримасу недоумения на лице собеседника и взгляд его говорил, что перед ним стоит не вполне полноценный член общества. Но как добраться до части, он объяснил, теперь пришел мой черед удивляться, оказывается, надо ехать на автобусе 111 маршрута. И на мой вопрос, сколько у вас маршрутов? Ответил - два, 111-й и 2-й.
Минут через сорок появилось чудо отечественного автопрома, созданный руками курганских мастеров, автобус КАВЗ, помните, у него одна дверь, да и та открывалась с помощью мускульного усилия водителя через рычажный механизм, и скорость развивал аж до 60 км/ч. Ехал до части минут двадцать. Город восторга не вызвал. Полное отсутствие асфальтового покрытия на дорогах, деревянные избы с неизменными огородами и дымящимися банями, деревянные тротуары (как выяснилось позже, вещь очень рациональная, после дождя можно пройти весь город, не испачкав грязью ноги). Ощущение такое, как будто попал в прошлый век или, по крайней мере, вокруг декорации к съемкам популярных тогда телесериалов «Вечный зов» и «Тени исчезают в полдень». Когда в зоне видимости появились «хрущевки», догадался, что этот оазис зачаточной цивилизации имеет отношение к моему месту службы. Как оказалось, это был жилой городок, а через дорогу часть. На КПП усталый прапорщик взмахом руки указал азимут движения к гостинице.
Гостиница - это трехэтажное здание с коридорной системой. На первом этаже номера для командированных, а второй и третий этаж - общежитие для офицеров. Номера изысканностью не отличались - две кровати, две тумбочки и платяной шкаф, то есть здоровый военный аскетизм. Все удобства в конце коридора. Общежитие мне пока не полагалось, пришлось поселиться в гостиничном номере. Соседом оказался мужик лет сорока, представитель Ижевского радиозавода, который приехал что-то налаживать. Разговорились, и он начал выкладывать все военные тайны, к которым имел доступ. Да, часть относится к РВСН, но к ракетам никак не относится, а подчиняется ГУКОС (Главное управление космических средств) и обеспечивает жизнедеятельность космических аппаратов на всех орбитах.
Утром, облачившись в парадную форму, пошел представляться командованию части.
Понедельник, утро и большое движение масс в зеленой форме, которая спешит защищать Родину. И среди них я один в черно-золотом одеянии да еще и с кортиком. Ощущение как у пингвина, попавшего в колхозный курятник.
Первым представлялся командиру части, слава Богу, хоть он не удивился появлению молодого человека в красивой форме. Оказывается, т-щ полковник меня уже неплохо знает, изучил мое личное дело и с нетерпением желает мной командовать. Поинтересовался, как в семейном плане и почему прибыл без жены. Пришлось рассказать, что жена осталась на исторической родине самоутверждаться, то есть доказывать, что женщина тоже человек и может получить диплом о высшем техническом образовании. Командир оказался офицером старой закалки с отсутствием признаков самодурства. Всех офицеров части, а их около 200 человек, знал по имени и отчеству, знал положение в семье, в общем, настоящий полковник.
Второй на очереди был начальник политического отдела. Вот к нему я уже шел с опаской, потому что у меня как у всякого советского человека на генном уровне было привито, что организации с приставками полит или парт ничего хорошего простому человеку не несут, а являются организациями карающими, недремлющим и всевидящим оком партии. Но начальник ПО, моложавый подполковник (впоследствии дослужился до генеральских погон) оказался собеседником вполне приятным. Поинтересовался, какие общественные нагрузки выполнял в училище, но кроме своевременной и аккуратной выплаты членских взносов в копилку Ленинского комсомола мне предъявить ему было нечего, на это он ответил, что с его помощью и помощью работников политотдела я освою здесь ряд смежных специальностей, таких как секретарь комитета комсомола какого-нибудь подразделения, на худой конец редактор стенной газеты. И посоветовал подумать о вступлении в ряды КПСС, так как офицер без партбилета - что кобура без пистолета, то есть нет идеологического стержня в таком человеке и склонен он к проявлению различных безобразий. (Пророком оказался нач.ПО: за последующую офицерскую службу какие только общественные обязанности не исполнял - секретарь комитета ВЛКСМ, редактор судовой радиогазеты, секретарь партбюро, член парткомисси, член парткома). А вообще о политработниках нужно писать отдельную главу.
Следующим меня принимал начальник штаба. После его вопросов мне показалось, что мое представление похоже на прохождение медкомиссии, а мои будущие командармы - врачи узкой специализации. Начальника штаба интересовала организация внутренней службы у нас в училище. Тогда я ему поведал круг обязанностей, который мы исполняли в училище - дневальный, дежурный по роте, камбузный наряд, караул, пом.дежурного по факу, пом. деж. по училищу, дежурный по камбузу и др. Я увидел у него на лице чувство гордости за наше училище. А когда сказал, что 4-й и 5-й курс ходили начальниками патрулей в городе, он впал в прострацию. В это время по РВСН был приказ после какого-то случая на полигоне Капустин Яр, начальниками патрулей ставить офицеров не ниже старшего лейтенанта и оружия не выдавать. А чувство гордости за нашу внутреннюю и караульную службу взыграло потому, что часть комплектовалась в основном выпускниками Военно-инженерной академии им.Дзержинского(какое отношение имел Дзержинский к ракетным войскам и космосу) и Военно-инженерного института им. Можайского, которые после второго курса жили в общежитии и понятия о несении внутренней службы имели слабые. В караул они ходили два раза на сборах после первого курса, на кухне вообще не были, их обслуживали гражданский персонал, а об остальном я молчу. Недостающие кадры укомплектовывались за счет «двухгодичников-пиджаков», выпускников МАИ (Московский авиационный институт) и КАИ (Казанский авиационный институт), с которых вообще взять нечего.
Последним на очереди был главный инженер части. Встреча с ним оказалась в какой-то мере знаковой и предопределила ход моей дальнейшей службы. Поэтому сделаю маленькое отступление и начну с «мамонтов».
В далекие шестидесятые годы работал в г. Свердловске (я оттуда родом) большой завод резино-технических изделий, нет, изделие N1, именуемое иностранцами как Condom, завод не выпускал, так как еще не освоил таких тонких технологий, а изготавливал что-то для космоса, для ВМФ, в общем, выполнял оборонные заказы. И было у завода несколько ведомственных детских садиков. В одном из них работала моя мама. А завод еще имел вредную привычку, с точки зрения современного капиталиста, оздоравливать старшие группы детсадовцев и вывозить их летом к Черному морю за чисто символическую плату. Ну и нас, детей не детсадовского возраста, брали с собой. Так вот, наш садик укреплял свое здоровье в Севастополе. Арендовались классные помещения в школе, которая находилась, а может быть и сейчас находится, за кинотеатром «Моряк», а для нас, трех оболтусов, детей сотрудников детсада, снималась комната в частном секторе на улице, которая примыкает к школьному стадиону (забыл ее название, по-моему, фамилия пулеметчика - защитника Севастополя). Родители наши были заняты воспитанием малолетнего контингента, а мы предоставлены сами себе. Днем - это Учкуевка, купание до посинения, приобретение шоколадного оттенка кожи, а вечером садились на катер и осваивали просторы Севастополя. И в то время на улицах Севастополя часто встречались курсанты с надписью на бескозырке «ВВМУРЭ им. Попова». Что такое ВВМУРЭ мы расшифровали быстро, и были в полной уверенности, что находится оно в Севастополе. Теплое Черное море, красота Севастополя, морская форма - все это зародило в моем сознании мечту поступить в это самое ВВМУРЭ. А чтобы мечта приближалась к реальности, начиная с восьмого класса приступил к познанию изобретения Маркони и Попова, вначале самостоятельно, что привело к выводу из строя лампового радиоприемника «Ригонда», а затем и переносной «Спидолы». Благо, родители успели перехватить меня на пути изучения внутренностей телевизора (по тем временам вещь дорогая). После чего у нас состоялся серьезный разговор и мне посоветовали не наносить ущерб бюджету семьи и не заниматься самообразованием. Недалеко от дома находился радиомеханический техникум, а при нем кружок радиомоделирования, где я и продолжил изучать движения электронов по различным схемам. Время летело, пришла пора определяться с будущим. И тут я с удивлением узнал, что ВВМУРЭ это не Севастополь, а несколько в стороне от Черного моря. Но цель была поставлена. На собеседовании в военкомате объяснили, что в этом году напряженное положение с разнарядками в ленинградские училища, а вот в Севастополе в инженерном училище готовят точно таких же специалистов, как и в поповке. Так я оказался в Голландии, о чем не жалею. Особенно вольготно чувствовал себя, когда начались занятия по кафедре автоматики - ЭСАУ, ОТАУ, ТАУ, САУ. Преподавал у нас легендарный Г.С. Калужский (Царство ему небесное), а он умел привить любовь к своему предмету.
Представляюсь главному инженеру. Подполковник Виктор Андреевич Шульгин, увидев военно-морскую форму, чуть не прослезился.
Одессит по происхождению, он тоже мечтал о флоте, но что-то не сложилось. Посмотрел мой диплом и грустным взглядом окинул меня.
-Куда же тебя поставить с механическим дипломом? - он не то спросил, не то высказал мысли вслух. И тут я на интуитивном уровне понял, что решается что-то важное в мое судьбе.
- Т-щ полковник (сознательно оговорился) нас готовили как специалистов широкого профиля, и многое мы знаем и даже можем, - несмело прошептал я, еще на что-то надеясь.
- Хорошо, сейчас мы проверим ваши знания и возможности, - с иезуитской улыбкой молвила моя судьба. Был организован экспресс-опрос или как бы сейчас сказали, ЕГЭ на знание основ радиотехники. Слава Богу, я имел понятия, как работает мультивибратор, блокинг-генератор, триггер и даже объяснил, что такое гетеродин. После чего иезуитская улыбка на лице моего визави сменилась гримасой удовольствия и разговор перешел в русло доброжелательности. Поинтересовался, как я с неплохой характеристикой (А.А. Варяница и тут сдержал свое слово) и нормальными оценками в дипломе попал в края охотников и рыболовов. Почувствовав к нему доверие, врать я не захотел и рассказал все как есть.
-Знаешь, лейтенант, тебе повезло, произвел неплохое впечатление. Поэтому будешь у меня под колпаком (вспомнил сразу старину Мюллера), нет, в хорошем смысле. Буду выращивать из тебя офицера. Служить будешь в восьмом отделе, обеспечивать моряков и ракетчиков эфемеридно-программной информацией. И запомни, что есть возможность вернуться служить на море. В состав ГУКОС входит флотилия ОМ КИК (отдельные морские измерительные комплексы), состоящая из одиннадцати судов. Но попасть туда большая проблема, необходимо (по значимости):
а) быть членом КПСС;
б) женатым;
в) иметь безупречную биографию (отсутствие у тебя, твоей жены и ваших родственников связей с ханом Мамаем, гетманом Мазепой, Соловьем-разбойником и др. врагами земли русской);
г)иметь отличные характеристики;
д) быть неплохим специалистом - закончил свой диалог Главный инженер, дав надежду вернуться в море.

Продолджение следует

Какая погода в Португалии?

Нижеописываемые события имели место на Черноморском флоте. Я уже писал, что конец 90-х был для него очень трудным временем. Как распевали свободные от вахты остряки:

Денег нет-нет-нет.
И монет нет-нет.
И кларнет нет-нет
Не звучит!..

Да, денег действительно не было. Но флот их изыскивал. Где угодно и как угодно.
По напряжённости и драматичности эта эпопея, пожалуй, не уступала двум оборонам Севастополя вместе взятым. В очередной раз позабытый правительством, флот бился сам за себя. В одиночку. И что таки удивительно, побеждал.
Поставленную ещё в далёком 1990-м для частичной модернизации на стапеля Николаевского завода, "Славу" смогли ввести в строй только в 1999-м. Это было настоящее чудо, что гвардейский ракетный крейсер так и не "ушёл на патефонные иголки". Чудо состоялось благодаря упрямству экипажа и... спонсированию из закромов московской мэрии. Включая личный кошелёк г-на Лужкова. Столичного мэра потом на крейсера так и называли "наш Лужок-Спаситель" (а сам крейсер кулуарно обзывали "Славой Лужкову", хе-х).
Долг на Руси, как известно, платежом красен. Потому флагман Черноморского флота без особых моральных терзаний переименовали из "Славы" в "Москву". После чего стали на нём дальше жить-поживать и добра наживать. Последнее благодаря непрерывной "шефской помощи" из Москвы приняло вполне упорядоченный и неиссякаемый характер.
Похожая история произошла с подлодкой Б-871, которую с сентября 1997-го взялась "подкармливать" акционерная компания "АЛРОСА". Для тех, кто не в курсе, поясню, что название данной скромной богадельни расшифровывается как "Алмазы России". Итог гешефта вполне закономерен: Б-871 перелицовали в "Алросу".
Кстати, старое морское поверье о том, что сменивший имя корабль обречён на неприятности, в отношении "Алросы" (тьфу-тьфу-тьфу) сработало прямо в обратную сторону. Лодка не просто осталась в строю, но и умудрилась пять раз завоевать Приз Главнокомандующего ВМФ по торпедной стрельбе. Во как!

Шло время и ЧФ как-то незаметно сам для себя стал всё активнее "подниматься с колен".
Было приросшие к причалам корабли стали всё чаще и чаще выматываться из гавани. Смотришь, то БДКашки наших миротворцев в Салоники оттарабанят, то "Москва" с "Азовом" торопятся в Средиземку нашим флагом помахать. Мол, не спешите нас хоронить! Мол, у нас ещё здесь дела...
Короче, какая-то движуха была налицо. Но в плане реального повышения боеспособности флота одиночная беготня туда-сюда почти ничего не давала. Комфлота Масорин понимал это как никто. Почему и вис с упрямством бульдога на брючинах министра обороны, вытрясая средства на групповой дальний поход.
И вытряс...

На этом заканчиваю вступление и перехожу непосредственно к сути.
В начале апреля 2003 года флот впервые чёрт знает с каких времён снимался с бочек для броска аж в Индийский океан. В дальний поход уходили без особой помпы. Шли не в гости. Шли на работу.
Первыми Босфор 10 апреля миновали танкер "Бубнов", буксир "Шахтёр" и БДК "Цезарь Куников" с усиленной ротой морпехов на борту. Не обошлось без приключений.
Перед самым мостом Ататюрка из-под восточного берега выскочил турецкий патрульный катер и по УКВ потребовал от нашего большого десантного корабля застопорить ход. Чтобы принять на борт осмотровую группу.
- Совсем нюх потеряли! - не выдержал командир "Куникова" кап-два Сергей Синкин. И приказал следовать прежним курсом.
Катер забежал вперёд. Продолжая назойливо требовать от БДК застопить ход, замер, загораживая собой путь к Дарданеллам.
- Он нам ещё и борт подставляет, гад.. - желчно обронил Синкин. И сыграл боевую тревогу.
Миг - и экипаж разбежался по боевым постам. На палубе залегли морпехи с оружием. 57-мм АКашка весело подмигнула потомкам янычаров своими спаренными стволами.
Новый приказ с катера лечь в дрейф прозвучал уже как-то неуверенно. БДК в ответ отсигналил "Не мешайте моим действиям". Расстояние между высоченным носом "Куникова" и низеньким планширем патрульника неуклонно сокращалось. Наконец, когда до неумолимо надвигающейся 4000-тонной туши русского десантника оставалось меньше полукабельтова, турки врубили полный ход и, не попрощавшись, унеслись к Босфору...
Сутки спустя Мраморное море проходила "Москва" с СКРами "Сметливый" и "Пытливый". Крейсер и сторожевики досматривать уже никто не пытался.

Зато стоило отряду покинуть турецкие терводы, как на пересечку курса идущего головным крейсера бросился невесть как забредший в восточное Средиземноморье португальский фрегат "Васко да Гама". И засигналил, и засигналил!..
- Чего он там? - поинтересовался командир "Москвы" каперанг Щербицкий.
Поинтересовался шёпотом, чтобы не разбудить перенервничавшего за время прохода проливов, а теперь со смаком храпевшего в командирском кресле контр-адмирала Евгения Орлова.
- Запрашивает чего-то. - ответили сигнальщики.
- "Чего-то", это чего? - кэп начал медленно закипать.
- Никак не разберём, тащ командир.
- Драл я вас мало, - прошипел каперанг, тоскливо шаря глазами по мостику в поисках с кем бы посоветоваться.
Будить замкомандующего флотом не хотелось до смерти. Щербицкий потеребил себя за нос и придумал:
- Переводчика на мостик.
- Есть переводчика на мостик!
Щербицкий с опаской посмотрел на завозившегося в кресле и зачмокавшего губами контр-адмирала:
- Да тише вы, ироды.
- Есть тише!
- Блин...
- Есть!
Капраз как раз собрался кратко, но ёмко выразить свою мысль о непонятливости подчинённых, когда с воплем "Прошу разрешения подняться на мостик!" нарисовался переводчик.
- А? Чего?.. - вскинулся в кресле замкомфлота.
Кэп в немой муке вздел очи к подволоку и стиснул зубы.
Через пару минут с помощью переводчика разобрали-таки запрос португальца.
"Что за груз у вас на борту?" - вслух повторил Орлов. Тупо посмотрел на Щербицкого: - Они там что? Совсем охренели?!
Поскольку вопрос был явно из разряда риторических, ответа контр-адмирал не дождался. Впрочем, он на него и не рассчитывал. Отоспавшийся замкомфлота почувствовал внезапный прилив адреналина и острое желание насмерть постоять за честь родного флага.
- Вот уроды, а? - контр-адмирал не глядя протянул руку, в которую тут же вложили бинокль.
Придирчиво изучив силуэт по-прежнему маячившего впереди португальца, Орлов от вопросов перешёл к утверждениям:
- Точно - уроды... Дожили. Докатились. Не успеешь в море выйти - к тебе уже лезет всякая мелюзга. Прямо в карман. Хорошо хоть - не сразу в трусы!
- Так точно, - счёл нужным поддакнуть капитан первого ранга, чем сразу вызвал со стороны контр-адмирала самое пристальное внимание к своей персоне.
- Ну, Александр Владимирыч, чего отвечать будем супостату?
- Ээээ... Товарищ контр-адмирал, фрегат у португальцев новенький, команда - тоже. Могли и напутать. Разрешите поднять "Зулу"-"Лиму"?
- Добро.
"Москва" - "Да Гаме": "Ваш сигнал принят, но не понят".
Теперь задумались уже на фрегате. Однако, спустя пять минут повторили свой первоначальный запрос.
На крейсере продублировали свой ответ: "Ваш сигнал принят, но не понят".
Через минуту всё та же "Да Гама" - всё той же "Москве": "Что за груз у вас на борту?"
- Ну, это уже хамство! - бушевал на крейсере Орлов. Да что они там о себе возомнили, колумбы херовы?! Да я их... Сигнал на фрегат: "Пошли на куй!"
- Товарищ контр-адмирал, разрешите обратиться? - ожил переводчик, разом взопревший от мысли о возможных последствиях орловской эскапады.
- Ну? - недовольно буркнул замкомфлота.
Сам удивляясь своей решительности и красноречию, переводчик (всего-то - старлей!) в изумительно обтекаемых выражениях начал объяснять контр-адмиралу, что так дела не делаются. Что нахамить иностранцу любой дурак может. А вот аргументированно настоять на своей правоте может далеко не каждый. Что культурнее тут, за границей, надо. Культурней.
- Культурней? - кхм. - контр-адмирал набычился как мальчишка, который после драки оправдывается "а чё он первый начал?" - Культурней, говоришь? Ну, раз культурней... Вот ты, старший лейтенант, раз такой умный, ответь: о чём говорят культурные люди, когда им лялякать не о чём, но обидеть друг-друга не хочется?
- О погоде! - ляпнул первое пришедшее в голову переводчик.
- Отлично, - едко ухмыльнулся замкомфлота. - Александр Владимирыч, запрос на фрегат: "Какая погода в Португалии?"
- А если откажутся отвечать?..
- Тогда сразу - "На куй!"
Португальцы от вопроса явно выпали в осадок не меньший, чем Орлов от их запроса про груз "Москвы". Минут тридцать "колумбы херовы" напряжённо консультировались по спутниковой связи с Лиссабоном. За это время отряд кораблей Черноморского флота успел оставить "Васко да Гаму" далеко за кормой. Наконец через полчаса португальцы вышли на связь с русским флагманом и сообщили: "Средняя температура по стране - плюс 16 по Цельсию."
- Что ответить, товарищ контр-адмирал?
- "Так держать!"
Больше португальцы на связь не выходили...
А Евгений Орлов по итогам похода в том же году был произведён в вице-адмиралы.

Честнотянуто с http://u-96.livejournal.com

Особенности военно-морской рыбалки. Часть 1

Прошу строго не судить. Этот рассказ - компиляция из трех рассказов, написанных ранее для одного из рыболовных сайтов. Рассказы писались в расчете на невоенных людей и с уклоном в рыбную ловлю. В нынешней редакции добавлены кое-какие занимательные мелочи иного (не рыболовного) характера и безжалостно почиканы некоторые технические уж слишком подробные рыболовные подробности. С Богом.

Ровно в пополаме 90-х годов прошлого века мне, военно-сухопутной крысе, (однозначно!!!) посчастливилось попасть на специальный корабль Черноморского флота, сейчас уже можно сказать, ибо корабля, как боевой единицы давно не существует: был это, если мне не изменяет память, «си-си-би-ту-зиро-ван» - ССВ-201, красавец импортной постройки, удобный и для жизни, и для службы на нем СРзК Приазовье.
Сейчас, да и тогда, сразу после похода, я вспоминал то время как четыре месяца счастья. Великолепный коллектив, интереснейшая работа, насыщенный отдых, никаких житейских проблем, да ко всему еще и деньги за это платили. Ну, разве что «Дымом сигарет с ментолом» немного отравился... Песенка эта ставшей позднее известной крымской группки «Нэнси» тогда была лишь местным хитом, ясное дело, что она тоже пошла с нами в поход на многочисленных кассетах. За сто тридцать дней на корабле мне пришлось ее прослушать никак не менее нескольких тысяч раз. Другой музыки на корабле практически не существовало. «Дым» звучал из всех кают, кроме нашей. Моряки, заходившие к нам в гости, на любимый мною «Dire Straits» говорили: «А что это за херня у вас играет? Поставьте «Дым»! В обычных условиях он проигрывался через одну - две песни, а в необычных, по мере увеличения степени алкогольного опьянения - никак не менее десяти раз подряд, с голосовым сопровождением. Разведпризнак такой появился: если каюта поет «Дым», десятый раз подряд, значит, там угощают всех желающих (если, конечно, еще что-то осталось). Удивительно душещипательная песенка, нашедшая достойный отклик в оторванных от дома и женщин душах моряков. Самое смешное, что через год она докатилась и до Москвы и зазвучала из каждого окна, каждой машины, каждой программы радио...
Стартовали мы из Новороссийска с заходом в Севастополь и Донузлав, а дальше - на просторы Средиземки. Первое знакомство с экипажем происходило при подготовке корабля к походу и отложилось в памяти лишь отдельными штрихами...
Корабль оказался бело-серым стройным красавцем мужеского пола (с «яйцами»), достаточно большим и, если б не пушечки, совершенно не похожим на военный. Через пару минут после прибытия я и мой товарищ Мишка уже сидели в каюте ЗКР-а и знакомились с еще тремя такими же как мы командированными-«туристами» и экипажем корабля. Трое наших крысо-сухопутных коллег прибыли еще утром, поэтому взгляд у них стал туманным, сознание практически угасло. Дело в том, что процедура знакомства настоящих мужчин вообще, а военных, да еще коллег из различных видов ВС в особенности, протекает бурным потоком крепостью в 40 градусов в берегах из простой, непритязательной закуски. Сама процедура знакомства проста: вызов в каюту очередной группы офицеров и мичманов, краткое представление-тост типа: «Гидроакустики. Это их командир, Саша. Если он ходит по палубе, улыбаясь, поскольку он не рыбак, - установка включена, рыба не ловится. Ну, за то, чтоб он реже улыбался!» Или: «Боцман, Василий Петрович. У него есть все, что вам надо и не надо. Ну, за то, чтоб у него и дальше все было!» А еще: «Старпом, второй человек после командира на корабле. Вы ему не интересны, пока не подрываете дисциплину и не разлагаете наш дружный коллектив. Ну, за то, чтобы он вам не мешал!» И еще: «Мичман Кот! Лучший оператор бригады. Не Кот, а Орел! Наша и ваша надежда и опора, правда, разгильдяй, ну, да все мы не без этого...» И так дальше, причем представляемые, выпив свой 70-граммовый шкалик, извиняются и убегают по делам - корабль готовится к походу, дел экипажу хватает, а мы остаемся. После примерно пятого представления в моем умирающем мозгу родилась идея, которая у настоящих моряков произвела фурор. А почему бы не наливать по полшкалика, хотя бы нам, предложил я. Идея была принята на ура, оказалось, что раньше об этом просто никто не думал. Моряки, особенно военные, народ своеобразный, и водка у них потребляется не в том количестве, какое может принять организм, а столько, сколько ее есть. Как правило, в походе количество второго никогда не превышает возможности первого, но для нас-то это был обратный случай. Вечер, стало быть, удался, если его финал в памяти не отложился.
Отношение к алкоголю на корабле особенное. То время было временем паленой водки, зато в поход корабль заправился несколькими сотнями литров шила, причем технического не оказалось, оказался медицинский спирт - ректификат. Как мы уже позже узнали, весь стратегический запас был поделен между командирами БЧ и прочим руководящим звеном, и выдавался им лично старпомом порционно в соответствии с количеством подчиненного состава и техники. Кстати, технику действительно протирали - делал это сам командир БЧ-4, почти непьющий в нашем понимании. Примерно 5% запаса «сырья» ему на это вполне хватало. Остальное распределялось для «протирки внутренних органов» по личному составу. Смешно сказать, но шило играло серьезную (без байды!) воспитательную роль! Проштрафился - хрен получишь свою порцию, отличился - получи внеплановую.
Кроме шила, по бутылке в неделю вместо положенных 100 граммов ежедневно, выдавался сухач, да что там той бутылки? Поскольку наши запасы привезенной с собой водки закончились практически в первый же вечер знакомства, мы пытались «столоваться» у близких нам людей: то у ЗКР-а, то у ком. БЧ-4. Были мы для них непредвиденным расходом ценного сырья, делились с нами со скрипом, но делились - как же без этого на корабле. К первому в походе госпразднику - 1 мая, заблаговременно наскребя по товарищеским сусекам поллитра шила, мы решили сделать нечто особенное: настояли лимончик, развели водичкой, добавили растворимого кофе, процедили. Получился ровно литр - как минимум красиво и с виду вкусно. Оставалось малое - охладить божественный напиток хотя бы слегка. У кое-кого из экипажа холодильники были, но сами понимаете - божественного напитка мало, а кое-кого и их друзей много, и нравы их в части потребления алкоголя на халяву оставляют желать много лучшего. Море было еще прохладным, и решили мы опустить заветную бутылочку да на веревочке прямо из иллюминатора, непрестанно за ней наблюдая, дабы орлы из нижней палубы ее не оттяпали...
Отвлекся я на закипевшую трехлитровую банку: пока выключал кипятильник, заваривал в ней каркадэ и размешивал, прошло от силы минут пять, однако неизбежное случилось: за бортом безжизненно висела пустая веревочка... Она не была отрезана - морской узел, на изучение которого мы потратили несколько суток, был аккуратно развязан. Быстрая рекогносцировка местности показала всю бесперспективность наших поисков: в каюте под нами было восемь коек, идеальный порядок и ни одной живой души. Хрен с ним, с шилом, но назревало ЧП - к матросам-срочникам в руки попал литр почти 50-градусного алкоголя! Пришлось идти сдаваться старпому.
- Сколько шила было? - спросил старпом.
- Литр.
- Чистого?
- Разведенного пополам, с лимоном и кофе.
- Гурманы, бля. Уф-ф-ф-ф! Хрен с ним, с шилом, литр разведенного - это ерунда. Все равно не найдем, да и не надо: у старшины из той каюты день рождения сегодня, как минимум 15 человек будут, на всех литр - киту сардинка, пусть хоть порадуется, он же сверчок уже. Все равно в Сирии на первом же выходе ужрутся в умат.
Реакция старпома на этот инцидент оказалась для меня слегка неожиданной, и уже вовсе без надежды на возвращение заветной бутылочки я спросил:
- Вот ты, Саша, конечно, успокоил мою совесть за состояние воинской дисциплины на корабле, спасибо большое, но как нам самим сейчас праздник отмечать? Чаем?
- Ёптыть! Так что ж ты не заходишь? Ведь на вас тоже шильная квота выделена - литр в месяц, больше не могу, извини. Как раз два литра с начала похода набежало. Хватит вам достойно встретить праздник весны и труда?
Нам хватило. Позднее, не афишируя эту информацию, мы умудрялись столоваться еще и у замполита, да и у наших старых друзей - ЗКР-а и ком. БЧ-4 пару раз скребанули по сусекам...

По началу рассказа и ходу дальнейшего повествования у кого-то может сложиться мнение, будто все, чем мы там занимались - это пьянство и рыбная ловля. Это, конечно, не так. Мы работали, и делали это в круглосуточном режиме. Просто корабль - это маленький мир длиной 96 метров и метров двадцати в ширину, со всех сторон окруженный водой. Некоторые умудрялись ловить рыбу даже из иллюминаторов второго яруса. Ну, и второе: земной поклон и спасибо на всех европейских языках вероятному супостату за точное и неукоснительное соблюдение уикенд-режима даже в ходе самых масштабных военных учений. С 16-ти пятницы по утро понедельника хоть ядреную бомбу на них бросай, все равно они не выйдут на службу. Ну, и по ночам эти стражи буржуинской демократии совершенно не видят смысла ни работать, ни воевать, зато видят смысл спать. Безмерно уважаю! Разве что дежурный грек с корявым английским из одного штаба НАТО будет издеваться над дежурным турком-«полиглотом» из другого:
- Коль, плиз, ванс мор ё р-р-рипорт, сёр. Ай донт андистэнд ё факин пронаньс (Повторите, пожалуйста, еще раз ваш доклад, сэр. Не понимаю ваше оригинальное произношение).
И так раз восемь, после каждого повтора доклада бедного турка, а потом:
- O´кей, сёр. Ай коль бек ё р-р-рипорт (Принято, сэр. Я повторю ваш доклад), - и обратный повтор, да с демонстративными ошибками. И по новой... Бедный турок изводится, но нахер не пошлешь - вышестояший штаб. Грек пожалуется, и турка могут выгнать с хорошей работы. Все бы им шутить, но дай волю - в три секунды перестреляют друг друга...
А еще практически никакой работы у нас не было на переходах, правда, и рыбалки тоже. В группе командированных (по местному - туристов) из пяти человек я был командиром. Рыбаков в группе оказалось 2,5 человека. Я, Серега и полМишки. Мы с Серегой готовы были ловить днем и ночью, Мишка - только когда рыба хорошо ловится. Еще двое к этому славному племени рыболовов отношения не имели вовсе, но зато любили жрать вообще, а свежеизжаренную рыбу в особенности. А хочешь жрать - иди работай, пока мы ловим. В общем, все замечательно складывалось.
Что есть рыбалка? Рыбалка это вода плюс рыбак, ну, может, еще снасть какая... Хотя один мудрый рыбак (не путать с рыбным мудаком) как-то изрек, что лучшая снасть - это голова!
Все знают, что командир корабля в море - царь и бог. Он отвечает за все и имеет абсолютные права. Ему, конечно, могут что-то приказать сверху, но все равно в любых конкретных обстоятельствах командир будет поступать так, как посчитает нужным для обеспечения безопасности и выполнения задач. Если командир корабля рыбак - это счастье для лучшей половины экипажа (я имею в виду рыбаков). В этом случае маршрут движения и точки стояния корабля выбираются так, чтоб и работа была и рыба клевала. Наш, к сожалению, рыбаком с большой буквы не был, хотя снасти имел и весьма добротные. Несколько раз был мною замечен на рыбалке, но появлялся ненадолго: рыбе-то не прикажешь, и если она не клюет у командира, то получается пикантная ситуация. А она у него почему-то не клевала. Поэтому, постояв для приличия минут 20, он уходил, дабы не терять авторитет. Вообще, как я заметил, рыбаков на корабле не так уж и много, но снасти имеют абсолютно все. Используют они их только в таких местах, где рыба набрасывается на голый крючок в самом прямом смысле. Таких мест в Эгейском море, где мы в основном и находились, немного, но они есть! В одном из них мне удалось порыбачить и даже дважды - рыбалка была просто фантастическая, но, по общему мнению, это было еще не самое лучшее место. А до самого лучшего мы так и не добрались. Вернее, проскочили его на полном ходу, ведь командир был не рыбак. Бывалые еще ностальгировали по прошлым походам, на «малыше», когда командир, заядлый рыбак, мог на выходные смотаться на сотню миль половить рыбки, а к понедельнику вернуться на старое место...
Замполит считал себя рыбаком. На мой армейский взгляд замполиты вообще, а на военных судах в особенности - существа абсолютно бесполезные. На корабле замполиту делать совершенно нечего и рыбу можно ловить круглые сутки. Наш делал это, слава Богу, редко, но делал это красиво. Выйдя на корму и забросив снасть (иногда он и это поручал кому-нибудь), пошарив глазами по палубе и найдя подходящую жертву, ставил боевую задачу: "Мичман, такой-то, за моей снастью следить!". Жертва негромко и в сторону, но смачно произносила какое-нибудь военно-морское ругательство, но снасть все-таки проверяла. Если что-то попадалось, к замполиту отправлялся посыльный, и минут через десять "рыбак" и, как правило, его друг старпом выползали на корму. К тому времени рыба-сабля (а это была она) уже извивалась на палубе. "Смотри, Саша, какую я хорошую рыбку словил", - говорил замполит старпому, поглаживая живот. - "Ты уж дай команду, чтоб нам ее приготовили и в каюту подали". И мичману, который ее, собственно, и словил, уже более ласково: "Молодец, Владимир Батькович, ты уж насади ставридку на крючок да забрось. Мне сегодня везет!" И опять уходил в каюту. Второй раз замполитовскую снасть мичман забрасывал, но без наживки - так оно было как-то спокойнее. Просто так, к слову: снасть - это толстая леска с килограммовым или около того грузилом и крючком - младшим братом тех, на которые на рынке мясные туши вешают.
А вот боцман, Василий Петрович, был Рыбаком. Настоящим. Для тех, кто не знает, боцман на корабле - наместник по хозяйству. У него есть все, что есть на корабле, а также все, что найдено в море. Здесь надо оговориться: морской устав определяет, что все найденное в море становится личной собственностью командира корабля. Но хранится-то оно у боцмана! Вы спросите: "Что можно найти в море?" Да все, что не тонет! Унесенные штормами лодки и катера, водные велосипеды, матрасы, мячи всех типов и прочее, и прочее. Но самое главное - рыболовные снасти: леску, крючки, карабины и вертлюги. Я долго не мог понять, где моряки берут толстую леску (1,5 - 3 мм) и специальные нержавеющие морские крючки больших размеров. Оказалось, что берут они их у боцмана. А где берет боцман? А боцман добывает их в море.
Долгое время, больше месяца, ничего нам не попадалось. Оно и понятно - стояли мы в Эгейском море, а шторма весной там не часты. Однако направили нас как-то на другой конец Средиземного моря, а это уже - просторы, глубины, слева Африка, справа Европа, посредине Мальта. Корабль движется полным ходом, но тут с самой верхней палубы раздается вопль "бойца" из боцманской команды, что-то вроде: "Вижу цель!" Любую. Если цель военная - боевой корабль, подлодка, вертолет или самолет - объявляется боевая тревога, это не интересно. А вот если нет, то тут на верхнюю палубу поднимается сам боцман или его главный помощник, который еще более заядлый рыбак. Задача - оценить в бинокуляр-двадцатку степень полезности этой самой "цели". И если она определена как полезная, происходит краткое совещание боцмана с командиром, на котором первый активно убеждает второго остановиться и "цель" подобрать. Если боцман достаточно убедителен, корабль меняет курс на «цель», сбрасывает ход, и дается команда, примерно такая: "Боцманская группа, с инструментами на левый шкафут!". Любая команда на корабле слышна везде, даже в туалетах, которые гальюны. Поэтому на одном из шкафутов (открытая боковая палуба в средней части корабля) и во всех других местах, из которых лучше видно, собираются не только "боцманские соколы" с крюками, кошками и сачками, но и весь прочий корабельный люд, свободный от вахты. Развлечение все-таки!
Корабль подходит к "цели", и уже всем видно, что это большой и грязный кусок пенопласта с воткнутой в него палкой и тряпкой наверху. Думаете, это мусор? Ничего подобного! Это сорванный штормом и унесенный в море перемет бедного алжирского рыбака, ну, или греческого, но тоже бедного! А пенопласт с палкой и тряпкой - поплавок. Если палка стоит, значит, снизу есть груз. Корабль приближается, но поплавок проскакивает не по левому, а по правому борту. "Соколы" не успевают перебежать на другую сторону, за что от боцмана им тут же на сочном морском диалекте русского матерного языка обещаны все возможные на корабле наказания. Но, оказывается, что по правому борту стоит с кошкой хитрый главный боцманский помощник. Меткий заброс - и "цель" поражена, то есть зацеплена кошкой. Инерция у корабля огромна, и если с первого раза не удается зацепить, на разворот и второй заход командир ни за что не согласится, ведь он не рыбак... Но зацепить - полдела, надо еще поднять. Помогают все, потому что корабль все еще движется...
Поплавок уже поднят на корабль, но в воду уходит спутанная с веревкой леска, которая подается, но с большим трудом. Похоже, зацеп. Так и есть: груз - огромная рессора - зацепился за сеть, кусок которой (хорошо, что очень старая) мы и оторвали.
И вот добыча на палубе. На вид она весьма непрезентабельна - спутанный грязный комок: похоже, перемет пробыл в воде как минимум пару месяцев, а может и больше, и пережил не один шторм. Начинается ее разбор. Желающих много, но командир кричит из рубки: "Боцман, всех разогнать, перемет распутать, все разобрать и принести мне. Делить буду сам!". Но не тут-то было. Народ с совершенно чистым детским восторгом уже успел втихаря отчикать штук 10 крючков и разбежаться. Что поделаешь, крючки - материал расходный и поэтому самый дефицитный. Поскольку мы с моим сухопутным товарищем Серегой на переходе бездельники и производим впечатление честных (надо сказать, очень обманчивое впечатление), боцман опрометчиво разрешает нам участвовать в разборе перемета, который на самом деле представляет из себя огромный клубок перепутанной лески, в котором кое-где виднеются крючки. Их осталось штук 20. Перемет, видимо, был небольшой, или мы достали только кусок. На вид в клубке метров 800 лески, может больше, леска самая то - 2,0 мм, крючки тоже те, что надо, правда, местами поржавевшие, но это не страшно. Разбор такого клубка - дело нудное и долгое. Задача стоит вытягивать цельные куски не менее 50, а лучше 100 метров.
Боцман в нас все-таки ошибся - пустил котов сметану сторожить, но, скажите мне, зачем ему с командиром столько лески, если у них и так все есть, а нам ловить нечем? Клубок оставшейся лески затянулся настолько, что доставать ее стало совсем трудно, да и главную задачу мы уже выполнили - заныкали для себя пару приличных кусков и три крючка. Мы еще поплакались, что, мол, как бы это за такую сложную работу заиметь немного лесочки и хотя бы пару крючочков, но ответ получили никакой: "Посмотрим".
Корабль уже давно на полном ходу. Со всех сторон его окружила стая дельфинов. По очереди они подстраиваются под нос корабля и плывут в полуметре перед ним, при этом кажется, что практически не совершают никаких движений. На следующий день рано утром, около пяти часов на подходе к Сицилии встречаем три белых быстроходных итальянских катера, идущих встречным курсом. Еще через двадцать минут находим перемет. Но это уже совсем другой случай! Это вам не самодельная перепутанная конструкция бедного араба или грека. Это вам тунцовый перемет фабричного производства, похоже, поставлен только что именно с тех катеров, принадлежащих, видимо, богатому итальянскому "рыбпромхозу". Слева край линии пластиковых поплавков-шаров диаметром в полметра виден, а справа - сливается с горизонтом - километров 10, не меньше. Обойти перемет уже не получается, идем через него в надежде, что он достаточно притоплен, но видим, как ровный ряд поплавков ломается и начинает изгибаться в сторону корабля, ближние поплавки скрываются под водой: зацепили! Тащить такую штуку за собой, конечно, нельзя, и командир решает обрезать. Для этого надо поднять на борт оба конца. В этот момент в метрах трехстах от корабля один поплавок начинает нырять, рядом с ним выпрыгивает тунец - с виду очень большой, я и не представлял, что такие бывают. Рыбацкий азарт берет верх. Разве ж можно выбросить снасть, на другом конце которой такая рыбина!? Еще никто ничего не решал, а рыбу уже тащили!
Да простят меня итальянцы, я тоже в этом участвовал. Тянули мы ввосьмером и то только тогда, когда тунец шел в нашу сторону. Когда он разворачивался, клали леску на леер и пытались удержать. Подтащили на длину поводка - 20 метров. Тунец действительно был очень крупный - туша килограммов в 300, около трех метров длиной. Дальше пора было начинать что-то думать, однако не пришлось: рыба, не будь дурой, нырнула под киль корабля и с первого раза обрезала об него 3,5-миллиметровую (!!!) леску, а мы дружно повалились на палубу. Тут как раз на горизонте появился итальянский патрульный вертолет береговой охраны, дело запахло международным скандалом, пришлось экстренно рубить концы, что мы, собственно, и собирались делать с самого начала. Вертолет покружил над нами и улетел - "Оh, those Russians!" - что с них взять, с этих русских, тем более что у них скорострельные пушки на видном месте стоят.
Вот таким образом, на корабле появился кусок еще одного перемета. При ближайшем рассмотрении его конструкция оказалась просто произведением искусства, настолько все было продуманно и качественно исполнено. Леска - 3,5 мм, крючки - специальные тунцовые: толстые и короткие, жало загнуто внутрь почти перпендикулярно цевью. Все соединения - на мельхиоровых вертлюгах, крючки подсоединены на шарнире, леска в местах соединения запрессована мельхиоровой муфтой.
Больше недели мы ползали по просторам Средиземщины. Видели дымящую на Сицилии Этну и стояли на назначенном флагманом месте в натовском ордере под Сардинией, ловили некрупных кальмаров и купались в дрейфе на глубине. Ощущения интересные: полный штиль, прыгаешь с борта и нежишься, поворачиваешь - и видишь, как корабль уже отнесло метров на 30, а под тобой несколько километров бездны... Казалось бы, какая разница - 100 метров или два с половиной километра, но яйца съеживаются и безотчетный страх поселяется в сердце - скорей, скорей на родной кораблик, красивый, уютный и надежный...
На обратном пути боцман Василий Петрович сдержал свое неявное обещание и, впервые зайдя в нашу каюту (соседнюю с его, кстати), отвалил нам "с барского плеча" довольно приличный моток лески с первого, арабского перемета. Но, видимо, ленивыми были "боцманские соколы", распутывавшие оставшийся клубок - вся леска была обрезками метров по 20. Ни один уважающий себя рыбак не стал бы лепить из них снасть. А лески было, как мы потом подсчитали, 380 метров.
Работы на переходе корабля у нас с Серегой не было, рыбалки тоже. Оставалось думать, как использовать эту леску. Две донки мы уже сконструировали из того, что удалось стащить и выпросить у моряков. Два классных грузила из бронзы каплевидной формы с отверстием по центру мне подарил старый мичман, оказавшийся моим земляком, буквально с соседней улицы города моего детства. Нас убеждали, что свинца на корабле не найти. Однако, стоило пожаловаться на жизнь в компании офицеров за «рюмкой чая», как командир внештатной группы водолазов принес нам здоровую пластину из огрузочного пояса водолаза. «Главное, - сказал он, - чтобы старпом не узнал, откуда свинец». Из этой пластины мы налили для самодуров и донок грузила (которые имеют свойство периодически отрываться), и нам их хватило до самого конца похода, еще и раздаривали. Но все эти снасти - для активной рыбалки, которая с основной работой не всегда стыкуется. Хотелось такого, чтоб закинул и пошел работать, а рыба ловилась бы сама. Короче, нужен был перемет. Но как его ставить с корабля и без лодки?
Сутки напряженной работы конструкторской мысли привели к чертежу макета совершенно новой снасти. Оставалось воплотить его в жизнь и опробовать. Самым главным «ноу-хау» экспериментальной конструкции был здоровый и толстый кусок пенопласта - «чемодан», который, по нашей мысли, должен был двигаться по ветру и вытягивать стравливаемую леску, растягивая перемет. Груз должен был бросаться в последний момент, когда большая часть лески до него уже будет вытянута. Расчет был простой - корабль стоит на одном носовом якоре, всегда развернут по ветру, поэтому пенопластовый «парус» всегда должен уходить от кормы. А вот насколько далеко он уйдет, вытянет ли леску, будет ли вообще ловиться на это рыба, мы не знали. Не буду вдаваться в технические детали, но наша оригинальная идея начинала нравиться нам все больше и больше. Оставалось только проверить ее на практике. Боцман не верил в наше изобретение, но и изобретать не мешал, даже кое-где помогал - крючков потребовалось много, и он нам их выделил, правда, с условием, что по окончании похода мы их ему вернем.
И настал, наконец, день испытаний - корабль упокоился на относительно мелководной (чуток за 100 метров) банке в Эгейском море под Афинами. Основной объект ловли предполагался быть рыбой-саблей. Была проблема - рыба эта, как свято верили и убеждали нас все настоящие рыбаки, клюет только ночью. Однако народ, стосковавшийся по рыбалке за время хождения по просторам Средиземного моря, выходил на ют на промысел еще до сумерек и стоял плотными рядами до утренней приборки.
У такой рыбалки есть одна особенность, не сказать, что хорошая. Поскольку корабль стоял на одном носовом якоре, даже при полном штиле корма корабля, откуда в основном и ловят рыбу, постоянно двигалась влево-вправо с амплитудой метров до 50 в зависимости от силы ветра. В таких условиях опущенная с кормы или борта леска почти все время находится в движении. Это неплохо, в особенности, для ловли хищника, но зато дает полную гарантию запутывания снастей, заброшенных ближе пяти метров друг от друга. Самые смешные случаи бывали, когда перепутывались снасти у двух рыбаков, стоявших напротив друг друга на противоположных бортах - тут клевало у обоих. Первый, активно взмахивая руками, вытаскивал леску, а второй с воплем «Ох, и дура!» пытался удержать свою. Зрители занимали места в партере, а побеждал, конечно, тот, кто первый начинал вытаскивать. После активной, но непродолжительной борьбы грузило соперника поднималось на борт, и вот тут начинался второй акт представления: увлекательнейший диалог на морском диалекте русского матерного языка. Если весовые категории (то есть воинские звания, а субординация на корабле - дело святое) соперников были разными, то дело заканчивалось быстро и мирно. А вот если сходились два гордых мичмана, то тут держись крепче за леер, чтобы не свалиться за борт от смеха.
В таких условиях запустить наше «хау-но» было просто невозможно - нас бы убили, не глядя на воинские звания и не дожидаясь результатов эксперимента. Поэтому для испытаний мы выбрали время на следующий день после обеда до вечера, когда, во-первых светло, во-вторых - ветерок посильнее, чем ночью и, в третьих - никто не мешает, правда и зевак достаточно, но с этим уже нельзя было бороться.
Когда мы выползли на корму с нашим «чемоданом» и мотком лески, свободный от вахты морской люд начал занимать места в бесплатном театре и жаждать зрелищ. И он их получил сполна! Даже боцман Василий Петрович пытался давать полезные советы, чтобы «москвичи» совсем не осрамились. «Чемодан» ушел за борт, но сразу за кормой оказалась совершенно мертвая штилевая зона, и поплавок-тягач безжизненно болтался в пяти метрах от борта. Однако вот корму потянуло вправо, и после небольшой задержки "чемодан" вышел на оперативный простор, «хлебнул» ветерка и бойко, как хороший тягач, потянул за собой леску. Небольшую проблему подкинуло нам маятниковое движение кормы корабля: когда корма пошла в обратную сторону, получилось, что движется она быстрее скорости вытягивания лески поплавком. Но худо-бедно дело было сделано, за борт пошел груз - как можно дальше, чтобы леска не зацепилась за винты корабля. "Чемодан" на пределе видимости весело поплясывал на волнах, иногда прячась за ними. Все. Оставалось ждать. На весь заброс-завоз ушло около часа. Сколько надо ждать, чтобы рыба словилась, мы не знали, но решили, что два часа до начала вечерней рыбалки будет достаточно, чтобы достать перемет засветло и не мешать нормальным пацанам - "ночным" рыбакам.
Два часа прошли. С трудом дожив до "момента истины" и почти сгорев от нетерпения, мы с Серегой вылезли на палубу. Говорят, первый блин выходит комом. Так вот, у нас этот самый блин не вышел совсем. Поплавка не было. Вообще! Нигде! Однако леска к грузу уходила отвесно вниз и совершенно не вытягивалась. Рвать ее было жалко, поскольку вся снасть осталась бы в море. Утонуть поплавок не мог. В принципе, не мог и оторваться, хотя, кто его знает, это море. Обшарив с верхней палубы корабля каждый квадратный метр обозримого пространства в стационарный бинокуляр, мы еще раз убедились, что поплавка нет нигде. Поскольку что делать с переметом дальше на ум не приходило, мы по старой русской привычке решили ничего не делать, и пошли работать.
Прошло всего полчаса, как нас разыскал посыльный боцмана и заявил, что нашелся наш поплавок! Василий Петрович встретил нас, ехидно улыбаясь, и повел на бак, то есть в противоположную корме сторону. Перегнувшись через борт, указал вниз. Наш "чемодан" мирно покоился у самого борта!!! Леска от него шла, огибая уходящую под углом в глубину цепь, к носу корабля, а дальше ее не было видно. На наш немой вопрос боцман прочитал нам, "сухопутным крысам", краткую лекцию об особенностях погоды в море. По его словам выходило, что при нормальной погоде ветер на море меняется дважды в сутки - утром и вечером, причем точно на противоположное направление. При этом корабль, стоящий на одном якоре, поворачивается по ветру на 180 градусов вокруг этого якоря. Происходит это относительно медленно и для находящихся на самом корабле практически незаметно. Мы со временем заброса попали как раз на смену направления ветра, и корабль просто намотал наш перемет вокруг корпуса. И что теперь делать? "А ничего, - заявил Петрович. - Баркас я вам не дам - командир не разрешит. Подождите до утра, оно вечера мудренее. Ветер сменится, может и ваш перемет размотается".
И ведь размотался! Правда, ночью рыбакам пришлось ловить с опаской за свои снасти, но, слава богу, никто не зацепился за наш перемет. А утром ветер действительно поменялся, и мы с замиранием сердца следили, как поплавок медленно начал отходить от корабля, обогнул якорную цепь, вышел на простор... Когда расстояние показалось нам достаточным, попытались достать груз. Груз пошел, а за ним и вся остальная конструкция. Для первого раза достаточно, решили мы, и достали перемет полностью. Рыбы, конечно не было. Но были следы ее активности. Всего было десять поводков с крючками. На трех нижних поводках крючки были оборваны, это, правда, могло быть и следствием зацепов. Наживка держалась только на двух последних, на остальных ее не было. Один из оборванных поводков хранил явные следы хищника - заусеницы, еще один был сточен на конус как будто напильником. Что бы это значило, мы пока не знали, но позднее (при втором забросе перемета) стало ясно, что так ведет себя морской угорь. Зубы у него очень мелкие и острые. Откусить толстую леску он не может, однако, проглотив крючок и крутясь вокруг лески, он постепенно ее стачивает и перетирает.
Перемет мы починили, второй заброс был назначен на этот же день в послеобеденное время. Неумолимо приближался час нашего триумфа, правда, мы пока об этом не знали. Для пущей безопасности и наученные горьким опытом, держать перемет решили не более часа - до пяти часов вечера. В это время на корме весьма людно - свободные от вахты моряки играют в волейбол привязанным за леску мячиком. Это довольно смешно, поскольку леска все время цепляется за конструкции корабля и конечности играющих. Вокруг игроков собирается толпа зевак. Все ждут того случая, когда нападающий, взлетев в воздух в прыжке, уже готов к неотразимому удару по приближающемуся мячу, который, однако, зацепившись леской за ногу или руку пасующего, вдруг резко останавливается за полметра от игрока и падает. Игрок, естественно, совершает рубящий удар по воздуху. Очко защитывается противнику. Таковы суровые правила корабельного волейбола. Но не в этом суть.
А суть в том, что в полпятого - в разгар матча, за полчаса до очередного "момента истины" с верхней палубы раздался крик вахтенного матроса: "Рыбы! Рыба! Вижу рыбу!!!" Волейбол временно приостановился - все ринулись к борту смотреть, что это там за рыба такая. Оказалось, что недалеко от борта и неглубоко виднеются две рыбы-сабли. Собственно, виднелись два блестящих и извивающихся пятна. Мы тоже смотрели на это ранее невиданное диво, пока не начали догадываться, что рыба сидит на крючках нашего перемета, поплавок которого виднелся метрах в ста (как ему и положено) от этих самых пятен, но совсем не за кормой, а практически вдоль борта. Оказалось, что ветер начал меняться раньше, чем мы рассчитывали, корабль уже почти развернулся, еще чуть-чуть, и он снова начнет наматывать наш перемет. Времени оставалось в обрез, стахановскими темпами мы начали выбирать снасть. Подняли груз, дальше пошло тяжело, но пошло. На первом крючке ничего не было, даже наживки. На втором сидел небольшой (около 80 см) угорь, дальше - скат, с последних семи сняли две приличные сабли (те самые), еще одна сабля сорвалась уже в воздухе, когда мы поднимали ее на борт. Поплавок вытаскивали уже вдоль борта корабля, но это было не опасно.
Свершилось! Мало кто верил в нашу снасть и никто не верил, что рыба на море ловится днем. Однако результат демонстративно извивался на палубе - две сабли и угорь, не считая ската, которого мы выпустили как несъедобного, и саблю, которая сорвалась. Итого: пять штук с одного заброса, за полтора часа!
По такому случаю на поздний вечер был назначен банкет. Был у нас один товарищ, который сам рыбу не ловил, но любил ее кушать и всегда согласен был ее готовить, если не стоял на вахте. На этот случай у него в каюте имелась электроплитка и сковорода. Нас это вполне устраивало. Как потом оказалось, у него еще имелся и заготовленный на продажу в Сирии неистощимый запас водки, по бутылочке которой он и выделял изредка всей «честной компании» на таких рыбных вечерах. А «честной компании» набиралось всегда человек восемь, включая пятерых ребят из нашей «сухопутной» группы.
После «банкета» ночью, когда мы с Серегой в компании других рыбаков ловили рыбу традиционными снастями на корме корабля, отвечая на бесконечные расспросы, к нам подошел боцман Василий Петрович и, улыбаясь, но уже совсем не ехидно, пригласил нас к себе в каюту. Случай, надо сказать, редкий, и пренебрегать им означало обидеть пожилого мичмана, чего никто на корабле позволить себе не мог.
В каюте боцмана (соседней с нашей) было темно. Петрович включил свет и пригласил нас к столу. На столе кроме живого ковра разбегающихся тараканов (а мы-то думали, откуда они к нам идут?) стояла початая бутылка, три стакана, кастрюля с ухой и нехитрая закуска - хлеб да лук. Петрович налил нам и себе по полстакана, как оказалось, разведенного шила:
- Пейте, ребята.
- За что пьем-то?
- Я, честно говоря, не верил в вас и ваш перемет. До вас тут много сухопутного народу перебывало, многие пытались рыбу ловить, но меня еще никто не перелавливал, даже наши морские, разве что Ванька, помощничек мой. Вы - первые, и вы - настоящие рыбаки. За это и выпьем. Я и леску-то вам отдал, потому как хотел ее просто выбросить, да потом вспомнил, что вы просили. Теперь, если что надо - обращайтесь, все дам. Вы закусывайте ушицей-то, хорошая ушица, жирная.
Есть нам после «банкета» и тараканов не хотелось, но не отказывать же боцману в такой момент. А боцман стал подробно выяснять все детали и особенности конструкции перемета...
...Перемет в той же конструкции (версия 1.0) мы ставили еще несколько раз. Каждый раз успешно, но более трех рыбин не снимали. Один раз попался великолепный по красоте окунь, был еще угорь, но все остальное - сабля. На каком-то из забросов перемет мертво зацепился на дне. Полчаса промучившись, решили его рвать, будь что будет, но леска-то - два миллиметра! Оторвать его так и не удалось - море поигралось с нами, подумало, да и выплюнуло всю нашу конструкцию всего лишь без одного поводка.
Больше рисковать не хотелось, снасть с грузом была громоздкой, неудобной и нечувствительной. Самые нижние поводки тягались по дну и все время норовили за что-нибудь зацепиться. Решили попробовать без груза вообще. Расчет был на то, что поводки под тяжестью самой снасти и из-за сопротивления в воде большого количества лески будут все-таки провисать до требуемой глубины (хотя бы на 30 метров). В крайнем случае, можно уменьшить размеры «чемодана». И наш расчет оказался более чем верным. Новую конструкцию (версия 2.0) забрасывать было значительно проще и быстрее. Мы просто за несколько минут постепенно сбрасывали ее в море, и, не дожидаясь, пока она полностью вытянется поплавком, привязывали конец к лееру и уходили по своим делам. Еще минут 10 она растягивалась самостоятельно, причем уже в это время часто следовали хорошо ощутимые поклевки. Эффективность новой конструкции оказалось просто потрясающей! Весь полный цикл при среднем ветре занимал не более 40 минут. За это время редко когда попадалась одна сабля, чаще всего - две, иногда - три, рекорд - пять, правда, за полтора часа. В общем, в день мы, чередуясь с Серегой, снимали до 10 сабель (около 5 забросов), после чего сматывали перемет. Причем все это происходило практически без отрыва от работы!
А в это время в боцманских загашниках кипела активная конструкторская работа. Не прошла мимо внимания конструкторов и модернизация нашего перемета, и все возникавшие у нас проблемы. Боцманский лазутчик - главный его помощник все время контролировал процесс, иногда даже помогая нам. И вот после двух недель трудов на свет появился монстр. Этот «шедевр конструкторской мысли» условно можно было бы назвать «перемет московской конструкции (то есть нашей с Серегой), версия 2.1». Принципиально конструкция ничем не отличалась от версии 2.0, однако военно-морская рыбацкая гордость сделала свое дело: все, каждый элемент, каждая деталька должны были быть лучше! Особенно эффектно смотрелся выполнен поплавок-парус: в отличие от нашего почти бесформенного «чемодана» этот был сделан из большого аккуратного куска твердого пенопласта, в центре верхней части его венчал парус из двух перекрещивающихся ромбических листов оцинкованной жести, снизу шла солидная свинцовая огрузка, чтобы на ветру и волне поплавок не переворачивался. Но и это было не все. Общая длина составляла 400 метров (у нас изначально было 300, а потом и вовсе остановились на 200 - 250), поводки шли через пять метров (у нас через 10) и было их аж 20 (против наших 10), причем половина - металлических.
Предполагалось, что рыбы на боцманский перемет будет ловиться в два раза больше. Однако хрен там! Снасть была ужасно громоздкой, на ее снаряжение наживкой и заброс уходило больше времени. Поплавок-парус тянул действительно очень хорошо, так хорошо, что при соответствующем ветре вытягивал весь перемет в струну на поверхность. Крючки на металлических поводках сабля, конечно, откусить не могла, поэтому их она почти и не трогала. Вытягивать перемет было очень тяжело даже вдвоем. В итоге рыбы мы ловили все равно больше. И даже часто сдавали наш перемет в аренду. Но менять свою конструкцию боцману не позволяла гордость, тем более что однажды именно стальные поводки позволили ему поймать почти трехметровую акулу. Правда, та акула так и не была поднята на борт: будучи подтянутой к корме и расстрелянной из автомата, она все же исхитрилась перекусить леску и ушла в глубину...
С появлением второго перемета возникла еще одна проблема - теперь забросить одновременно два стало весьма сложно. Даже при выпуске их с разных углов кормы в итоге получалось, что поплавки через некоторое время сходились и леска перехлестывалась. Помучавшись какое-то время, мы заключили с боцманом договор на раздельную ловлю. О справедливости речи не шло: мы могли ловить в тот день, когда не ловил боцман. Правда, охоту мы уже успели сбить, и этого нам вполне хватало. Тем более что ночью и на обычные снасти отлично клевало. Даже учитывая голодное начальство и многочисленных друзей, самостоятельно съесть всю рыбу мы не могли, поэтому стали ее замораживать, предварительно почистив и разрезав на стандартные по длине коробки куски. В итоге до конца похода мы наморозили две 20-килограммовые коробки почти чистого филе сабли. Забирать рыбу в Москву мы не собирались и решили подарить одну коробку командиру корабля, а вторую - ЗКР-у, нашему непосредственному начальнику. Боцману рыбу взять не позволила гордость, но наш перемет он принял в подарок с благодарностью.
Что такое рыба-сабля? Это активный хищник с длинным узким и плоским телом, вместо чешуи - ярко блестящая серебристая, будто хромированная, пленка, из-за чего только что пойманная рыба действительно очень похожа на сверкающий клинок сабли. Правда, буквально через несколько минут пленка тускнеет, весь блеск, а с ним и ее фантастическая красота пропадают. Хребет у рыбы жесткий, но больше костей практически нет. Живот небольшой и занимает около 30 процентов от длины тела. Голова заметно шире тела, глаза - огромные, а в пасти торчат крупные, до двух сантиметров, клыки. Даже снулая хищница, судорожно сжав челюсть, может прокусить руку насквозь, и такие случаи у нас бывали. Ловится она на все, что пахнет мясом или рыбой. Чистить плоскую, сантиметра три - четыре толщиной саблю очень просто - достаточно выпотрошить и порезать на порционные куски, серебристую пленку можно не соскабливать - она на вкус никак не влияет. А вкус у сабли отменный - особенно в жареном виде, да под водочку, да в хорошей компании!
Ай, хорошо!
За неделю до возвращения на корабле сдох рефрижератор. Весь экипаж, включая матросов-срочников, три дня подряд жрал рыбу во всех видах, в том числе и наших сорок килограммов филе сабли.

Примечания: ЗКР - зам. командира корабля по разведке

Окончание, наверное, следует...

2002 - 2009 г.г.

Чемпион!

Сейчас - УЮИ МВД.
Раньше - УВШ МВД... ну или просто - школа дураков...
До этого - УСШ МВД.
Еще раньше - колония для несовершеннолетних (по якобы официальной версии - детский дом, где воспитывался (отбывал наказание) и откуда на фронт был отправлен впоследствии ГСС Александр Матросов).
Задолго до этого - женский монастырь.
Как видите, исторические корни присутствуют и уходят вглубь веков...

О спорт - ты мир!
Неизвестно, чем так сильно нравился П.Кубертен нашему руководству, но изыски спортивного воспитания мы изучали на себе все четыре года обучения... Кроме нормального учебного предмета физо и рукопашный бой, который шел у нас с первого по четвертый курс, было еще масса способов расслабится и заняться спортом... С тех пор вид радостных бегунов и лыжников вызывает у меня тихое помешательство.
Были и соревнования....
Утро... Развод. Равняйсь! Смирно! Замкомандирам взводов! Выделить от каждого взвода по пять человек и обеспечить их наличие к 14.00 в спортивной форме одежды для участия в соревнованиях по... а какая разница?
Разойдись! Наш замок вытаскивает свой гроссбух со списком взвода и начинает задумчиво чего-то колдовать и ворожить... Таак... Во взводе тридцать... минус восемь б... т.е. девок, остается 22, из них замок, три комода, значит 18, в наряде четверо, уже четырнадцать, косарей и больных трое, т.е. одиннадцать, блатных - двое, осталось девять, спортсменов четверо (этих трогать нельзя!!!! - индивидуальный график))))... о, пятеро и осталось!
14.00 спорткомплекс.
- Народ, че сегодня? А хрен его знает.. о, греко-римская! Чего нах??? Ну, борьба такая... давайте на взвешивание...
- Блин, товарищ тренер, мы ж рукопашники, мы ж тока бить умеем! Не еб... мозги, товарищи слушатели, через две недели спартакиада среди... а какая разница? Согласно разнарядке от нашего учебного заведения - команда двадцать человек!
Понятно, очередная сеялка, по двадцать пять человек с курса, с потока - 75, соответсно всего 300 человек.... Значит, на выбивание... упс, выбывание...
В моей весовой народу больше всего... Ну не повезло мне - рост средний, вес, соответсно, тоже, и таких же человек 70, короче, кого-то убирают и устраивают нормальный плей-офф из 64 тел.
Первая схватка, против - первокурсник, правил не знает, меня боится, но своего сержанта боится еще больше... Услышав его команду, резко бросается вперед, вцепляется в руку и пытается куда-то утянуть за собой... Хрена себе борзота! Тянусь за ним, спотыкаюсь об его же ноги, в итоге падаю сверху! Когда он успел на лопатки под меня лечь??? Победа, ебт!
Пока пыхтят другие, смотрю по сторонам, пытаюсь понять, че тут вообще нужно делать... Прикольная позиция на соседнем татами... Оказывается, это не любовь, а партер.. надо будет в увале с девушкой попробовать...
Вторая схватка 1/16 финала... против выходит мой однокурсник Леха. Судя по его хитрой роже, че-то задумал... немного танцев, перехват рук... и эта сволочь прыгает через мое бедро головой вперед, причем тянет меня за собой! Гааад!!! Лежит подо мной на спине и с трагичным лицом бьет ладошкой по полу... Типа признает поражение... Ну я те вечером на курсе устрою!
Третья схватка, уже 1/8....
Не, ну это цирк! Против меня выходит второкурсник - чемпион Башкирии по боксу... Глаза дикие, испуганно смотрит на свои кулаки без перчаток, что делать, не знает... Кружимся, причем он пытается еще и семенить ногами - Мохамад Али, блин! Это ж не ринг! Пытаюсь поймать его руку, получаю хорошую двоечку - печень, челюсть! Падаю на колени, хватаю его за ноги и с криком: "Ах ты, пидор!!!" роняю его на пол, причем он лежит на полу и как каждый нормальный боксер переворачивается ко мне лицом, кулаки прижаты к подбородку... Естественно, лопатки плотно прижаты к татами... Победа, блин!
Судья, уважительно глядя на меня, - Неплохо, неплохо... и бросок, и скрутка, и удержание... Делаете успехи, молодой человек! Хорошая техника!
Матерюсь про себя... Жду, что дальше... Ага, и нас осталось восемь...
1/4 финала... Техническая победа! Соперник отказался от боя!!! Правильно отказался...
В 1/8 свели в паре каратиста и кикбоксера... Ну те и устроили гладиаторский бой грека и римлянина... У кика башка оказалась крепче, победу засчитали ему... Но выходить на схватку против меня с разбитыми яйцами ему не хотелось...
Перед полуфиналом...
Подходит противник, садится рядом:
- Слышь, брат, у меня там родители приехали на КПП, проездом... У них поезд через три часа... Помоги, а?
- Как???
- Ну мотни меня как-нить, я типа захромаю, ну и...
- ...Ладно, выйдем на схватку - правую руку вперед и подпрыгни!
- Бросок через бедро?
- Ага!
- Понял! Спасибо, брат! С меня причитается...
Через три минуты радостный и счастливый убегает на КПП...
Финал.
Вокруг меня свита моих более удачливых однокурсников, которым повезло вылететь раньше...
-Блин! Во ты попал, парень! Там против тебя кмс по греко-римской... Зверь парень! Рустику руку сломал в 1/16...
- Слышь, пацаны, скажите ему, чтоб он башню не ронял, я и так спокойно бой солью, мне это счастье даром не надо...
- Ага, ща поговорим... Слышь, он какой-то упертый, говорит, в договорные игры не играет, тут типа спорт мужчин и девкам тут делать нечего!
- Блиииииинннннн!
Финал...
Так, главное спокойно, держи дистанцию, не подпускай его к себе, убьет... Пару минут уговариваю себя и танцую рядом с бешеным борцом... Откуда-то сбоку: - Активней на ковре! Ага, щас! У меня здоровье-то одно... Ну ладно, пожалуйста, нежненько, захват, бросок, лечу!
- Сука!!!! Болевой-то на фига!!! Я ж сдавался уже...
И тут проснулись РЕФЛЕКСЫ, маму их... Наотмашь пальцем в глаз, а... расслабился тварь! Мизинец правой руки на залом, держи болевой, гаденыш! Захват за левое яйцо! Бросок через плечо! Ух ты, оно еще и летать, оказывается, умеет! Фиксирую чье-то мясо на ковре! ПОБЕДА!!! Чемпион!!! Ура!!!
З.Ы. через час после окончания узнал, что чемпион (т.е. я) с позором дисквалифицирован за грубость и неспортивное поведение! Ну и правильно! В гробу я видел эту спартакиаду среди... А, какая разница...
Вдруг там настоящие борцы будут... позору не оберешься... Мы ж честно предупреждали, мы ж не борцы, мы рукопашники, мы ж тока бить умеем!

Краткость - сестра таланта...

- Значит так, салага. Слушай сюда и мотай на... прыщ - усов у тебя всё равно пока нет. Видишь эту отмаркированную хрень в железном исполнении? Так вот. Даже если, упаси Хосспыдя, сам архангел Гавриил спустится к тебе из своей душегубки и скажет: "Хныкин, нажми вот эту пиздюлину и будет тебе рай с бубенцами", - не верь! Ибо... Ибо если ты только нажмёшь эту пиздюлину, то вон там заработает такая штуковина... Вон та, видишь?.. Вот! Эта штуковина заработает и заулюлюкает. После чего, едрёмть, запитает вот эту мандулу. Мандула скажет "вах!" и отобьётся в ПЭЖ. Там сразу очумеют, нажмут на все педали и устроят нам полундру под девизом "концы в воду, большая жопа пароходу". А уж что после этого аттракциона возбуждённая общественность сделает с тобой - тут даже моя фантазия сбоит и прячется в гульфик! В лучшем случает тебе, Хныкин, будет светить пересадка трахомы на правое полужопие без наркоза и вазелина... Стоп. Чья это корма так угрожающе сползает вниз по трапу?!.. Ой.. Смирно! Тащ капитан второго ранга!..
- Вольно. Ну, старшина, чем занимаемся?
- Да вот, тащ капитан второго ранга, провожу инструктаж с пополнением. На предмет соблюдения техники безопасности при обращении с системой орошения ракетного погреба.
- Добро. Только это, старшина... Подоходчивее надо, подоходчивее. И кратко. Краткость, как известно, сестра таланта.
- Есть, тащ капитан второго ранга, подоходчивее и кратко!
Вытянувшийся в струнку старшина дожидается, пока ревматично кряхтящее начальство удалится дальше гугукаться по низам. Затем медленно поворачивается к инструктируемому и показывает тому увесистый кулак:
- Короче, салага. Если что - урою!..

Честнотянуто с http://u-96.livejournal.com