Призыв.
Тимур ехал рейсовым автобусом из военкомата и разглядывал знакомый весенний пейзаж за окном - у подножий местных “гор” состоящих из терриконов действующих и заброшенных шахт, на полосках вспаханной земли везде копошился народ - пришла пора сажать картофель. Отгремели майские праздники, май перевалил на вторую половину, земля начала прогреваться и наступила пора задумываться о хлебе насущном. Картофель в шахтёрских семьях всегда входил в меню - и на первое, и на второе; а запасы из урожая местных садов и огородов кормили потом весь год.
Старый автобус тяжело переваливался по вечно разбитой дороге, делая остановки у каждого шахтёрского посёлка. Весь городок состоял из этих небольших поселений разбросанных по всей округе по прихоти матери-природы. Там, где ближе к поверхности земли поднимались пласты каменного угля, строились шахты, появлялись первые бараки, которые и были потом первым местом жительства для многих семей шахтопроходчиков. Шахта вгрызалась в землю отбойными молотками и зарядами аммонита, затем шли первые тонны угля Родине и посёлки росли: строились новые кирпичные дома, школы и магазины. Около каждой шахты был свой посёлок, по виду которого можно было тут же определить - шахта была ещё рабочей или уже полностью выработала свои подземные природные ресурсы. Около закрытых и затопленных шахт жизнь постепенно угасала: сначала закрывались школы, затем магазины, местная молодёжь уезжала ближе к новым рабочим местам, а старики так и доживали свой отпущенный им век. Посёлок постепенно вымирал вслед за своей шахтой.
В самом отдалённом от центра посёлке и жил Тимур. Шахта была новой, под номером 45, перспективной, с большим запасом угля, и на вышке которой постоянно горела Звезда Ударника Коммунистического Труда. Поэтому посёлок постепенно рос, гордо носил имя «имени 30-летия ВЛКСМ» и уже имел две школы, баню, поликлинику и даже небольшую больницу, а прямо в центре стоял памятник Владимиру Маяковскому (почему выбрали для памятника именно этого поэта - не знал никто), а напротив каменного поэта возвышался над ближайшими домами одноимённый Дворец Культуры. Ещё из достопримечательностей нашего посёлка были расположенные рядом две зоны: одна строгого режима, вторая - не очень; сидельцы которых периодически пополняли местное население и трудовой коллектив шахты. Шахте всегда были нужны горняки! Там в основной своей массе и трудилось население посёлка, включая и родителей Тимура: отец трудился подземным электрогазосварщиком самого высшего 5 разряда, мама работала машинисткой подьёма.
Так и рос Тимурка, ещё пацанёнком спорил со своими сверстниками о татуировках на местном пляже единственного в округе озера, играл в своей дворовой команде летом в футбол, а зимой гонял мяч и шайбу в хоккейной коробке. Чуть повзрослев, Тимур хорошо знал границы своего района в посёлке, не пускал чужаков в свой двор и сам старался по одному на соседние территории не соваться. Среди пацанов иногда проходили локальные войны, обычно без особой злобы, до первой крови. Дрались между районами по - честному, только на кулаках. Иногда происходили драки с пацанами соседних посёлков, вот тут уже было не до этикетов, могли и кастетом вдарить или штакетником. Все пацаны владели матерным и блатным словом, и за этим в карман не лезли. С ранних лет усвоили, что закладывать своих - это всегда и при любых обстоятельствах - «западло», воровать у своих - «крысятничество». Также от старших знали, что быть ментом - тоже «западло!». Но - все, и стар и млад, боялись и уважали районного участкового седого капитана Владимира Викторовича, которого и жители, и блатные называли не иначе, как - «Виктырыч». Участковый работал в посёлке с момента открытия шахты, знал свой район «как свои пять», всегда ходил только в форме, без оружия и с планшеткой через плечо. Слово «планшетка» местные пацаны усвоили с самого детства, так как одной из самых реальных угроз матерей было: « Вот скажу Викторычу. Запишет он тебя в свою планшетку - будешь знать!» Попасть на запись в эту самую планшетку никто не хотел, хотя никто и не знал - что может последовать за этим.
В 6 классе Тимур твёрдо решил повзрослеть, для чего начал отращивать свою причёску «полубокс», затем попросил старшую двоюродную сестру вшить снизу клинья в школьные брюки, а следующей целью стало умение курить. Это было просто здорово, рискованно и красиво - прятаться на переменах за школой, по-взрослому держать папиросу двумя пальцами и небрежно пускать дым при разговоре с пацанами. Да и девочки в классе совсем по-другому смотрели на уже курящих мальчиков. Для скорого возмужания это умение было просто необходимо. Для этой цели Тимур выбрал самого опытного в этом деле только перешедшего к ним в класс второгодника Ваню Маркина , у которого уже была кличка - Мара, что в совокупности делало его самым авторитетным среди всех шестиклассников школы. Тимур подошёл к нему и прямо предложил:
- Мара, мне надо научиться курить, покажи.
Иван даже не удивился, видимо Тимур был не первый, кто подошёл к нему с этим предложением. Мара был выше ростом и гораздо крупнее, он просто отодвинул Тимура в сторону и коротко сказал:
- Отвали!
Тимур был готов к такому повороту, догнал одноклассника и предложил ему сделку - Мара научит его курить, а Тимур сделает за него в этот день всё домашнее задание. Второгодник глубоко задумался, прикинул и сказал:
- Папиросы и спички сам принесёшь.
- Мара, откуда? Кто мне продаст!
- У отца стырь.
- Он не курит!
Ваня опять тяжело задумался, упускать такую выгодную сделку ему явно не хотелось.
- Ладно, деньги есть? Давай двадцатчик, сам куплю.
Тимур с радостью протянул ему два «дикона», которые только что выиграл в «стенку». Договорились провести это поучительное занятие завтра после уроков за школой. На следующий день у Тимура ничего не получалось: поначалу гасли спички на ветру, потом папироса никак не хотела загораться. Концы завязанного пионерского галстука от сильного ветра постоянно мешали рукам. В этом деле Мара уже был опытным педагогом, он терпеливо объяснил, как надо держать руку с горящей спичкой, стоя спиной к ветру. И на своём личном примере закурил несколько папирос из пачки Тимура и тут же, загасив, спрятал «бычки» обратно. Тимур несколько раз неудачно повторил попытки. Мара не выдержал и сказал:
- Да сними ты этот галстук, в карман засунь, сожгёшь ещё на фиг. Меня вон из пионеров исключили и - ничего.
- Нет, Мара, снимать не буду. Я же в форме. А галстук - это как знамя! У меня два деда на войне погибли! А ты - «в карман».
На этот довод Ивану сказать было уже нечего. Когда Тимур после нескольких попыток всё же вздохнул в лёгкие дым, обратно уже выдохнуть не смог и тяжело закашлялся сквозь слёзы. Терпение Мары лопнуло:
- Всё! Ша! Харэ, на сегодня хватит. Если хочешь, давай вечером в подвале, пачка и спички у меня останутся. Не бзди, научим! Держи мои задания, вечером и принесёшь.
Но вечерние занятия были сорваны отцом Тимура, который в этот день работал в ночную смену и был дома. В квартире он тут же учуял запах курева от Тимура, за время перемены опыта форма тоже пропахла табачным дымом. Отец только вздохнул и сказал:
- Вечером на шахту пойду пешком, вместе выйдем. Возьми с собой спортивную форму и кеды. И найди мою спортивную сумку.
Тимур ничего не понял, но, очень обрадовался, что так легко отделался. В кладовке за старыми вещами он отыскал чёрную спортивную сумку наподобие рюкзака. Отец в молодости увлекался акробатикой и до сих пор мог запросто сделать на пляже «стойку» на руках или закрутить «колесо» на турнике. Вечером по дороге на шахту они зашли в ДК, поднялись на второй этаж и зашли в зал, на двери которого была надпись: «Танцевальный Класс». Тимур тут же подумал, что сбежит отсюда при первой же возможности. Ещё бы, если кто в школе или во дворе узнает, что он стал ходить в этот танцевальный класс - станет посмешищем для всех! Но, в зале были одни пацаны одного возраста лет по 10 - 12, все в трико и майках. В центре зала стоял молодой парень в синем спортивном костюме и с надписью РСФСР на спине, а все остальные бегали по кругу. Тренер подошёл к ним, поздоровался с отцом и, указав Тимуру на дверь в конце зала, сказал:
- Меня зовут Борис Степанович. Там переоденься и подключайся к остальным.
Вот так Тимур и оказался в секции бокса, которая впервые открылась в посёлке этой осенью. В секцию ходили ребята со всей округи, занимались в две смены - младшая группа и подростки. Занятия проводились через день по очереди с танцевальным кружком. Перед тренировкой выносились боксёрские мешки и груши, ставили стул, один боксёр, самый тяжёлый, садился, а самый высокий вставал на спинку и, балансируя, накидывал петлю троса на крюк в потолке. Одна стена была в зеркалах, напротив которых все учились проводить «бой с тенью». Тимур к этим занятиям привык быстро, подружился с остальными, с нетерпением ждал каждую тренировку и уже не представлял свою жизнь без спортзала. А курить он так и не научится никогда! И даже потом привёл в тот зал Ваню Маркина. На тренировках пацанов становилось всё меньше, народ по разным причинам отсевался, и к весне стали все заниматься в одной группе. Основной костяк был с разных концов посёлка, держались все особняком, в местных конфликтах старались не участвовать, но - могли всегда появиться в любом районе и правильно ответить на резонный вопрос местных: « Пацан, ты с какой улицы, и - кого здесь знаешь?»
После окончания 8 класса Тимур поступил в техникум, расположенный в областном центре в часе езды от посёлка; тренировки не бросил и к получению диплома смог выполнить разряд КМС (кандидата в мастера спорта) в наилегчайшем весе - до 48 килограммов (вес «мухи»). Тимур знал, что есть договорённость руководства ДЮСШ (детская юношеская спортивная школа) с военкоматом о том, что он будет служить в спортроте недалеко от дома. Поэтому к призыву относился спокойно, зная, что и в армии не оставит занятия боксом; и мечтал выполнить к концу службы разряд Мастера Спорта СССР.
Сегодня Тимур с самого утра прошёл заключительную медицинскую комиссию, которая уже в очередной раз показала годность его молодого организма к несению строевой службы. В подтверждении этого вердикта людей самой гуманной профессии уже призывник Кагиров получил на руки под роспись повестку, предписывающую ему окончательно явиться завтра к 9.00 на сборный пункт военкомата. Путь домой из центра заканчивался, оставалась последняя остановка у небольшого посёлка около уже давно закрытой шахты под номером 44, а сам посёлок так незатейливо и назывался - Сорок Четвёртая или Заозёрная, а местные пацаны называли себя не иначе как «Рыбаки». Слава об этих Рыбачках ходила дурная, поговаривали, что могут и втроём на одного, и через раз с кастетами ходят. Автобус остановился у старого покосившегося бетонного здания, и в пустой салон на заднюю площадку запрыгнули, оживлённо переговариваясь, четверо молодых парней лет 16 - 18 . Эта встреча, хотя и «на нейтральной территории» ничего хорошего не сулила, и Тимур сразу пересел на противоположное сиденье, лицом к задней площадке. Пацаны замолчали и сразу уставились на Тимура, один из них, высокий, в спортивном костюме и кедах через зуб сплюнул на пол. Тимур знал его ещё по секции бокса. Был он на год младше Тимура, звали его Радиком, охотно откликался на кликуху Радя. Походил с год на тренировки и пропал. Обычное дело. Но, краем уха Тимур слышал, что он где-то попался на краже и даже сел по малолетке. С тех пор они не виделись. Радя бросил горсть монет в кассу и выкрутил на всех билеты. ( проехать «зайцем» тоже было - «западло»!) и быстро сел напротив Тимура.
- Здорово, Тимур! Расслабься, всё путём. С тренировки едешь?
- Здоров, коль не шутишь! С военкомата, завтра в армию.
- Нифига себе! Завтра. На два года. А я вот уже - два года!
И Радик радостно заржал на весь автобус и показал кулак с татуировкой на фаланге пальца, обозначающую, что владелец данного перстня сидел за грабёж. Тимур посмотрел внимательно и удивился:
- А слух ходил - тебя по краже взяли?
- Тимур, какая нах кража! Гоп-стоп был. По краже бы условняк дали. Ладно, давай по делу базарить. Пацаны, падайте сюда.
«Рыбаки» молча расселись вокруг Тимура, один сел рядом и стеснил его к окошку. Тимур с тоской подумал: « Начинается. Вот блин опять. И Виктырычу с отцом обещал!» И решил, если начнётся махач - первым бить Радю в челюсть. Для этого Тимур вернул задом наглеца на место, широко раздвинул ноги, подготовился и с улыбкой спросил:
- Вчетвером на одного, Радя? Неправильно это! Ты, какую зону топтал? Не «красную», случаем?
Радик мгновенно ощерился, прозвучали рисковые слова! Но, автобус, хотя и медленно, приближался к «Комсомольской», а тут уже была для него чужая территория. И Радя процедил:
- Я «Ша» сказал! Никто тебя не тронет, мы знаем, что ты не при делах. Вот и едем базарить с вашими старшими за Рассола. Тебя в ментуру вызывали?
- С утра сами пришли. Виктырыч и ещё один был, без формы, с городской.
- О чём базарили? И чё, даже в «цугундер» не закрыли?
- Радя, а ты что - прокурор, такие вопросы мне задавать?
Радик замолчал, он был один в этой делегации с реальным сроком отсидки, они ехали на « базар» со старшими в чужой посёлок, а себя Радя начал уже причислять к ворам и захерить по корню столь важную миссию в самом начале - означало поставить крест на всем деле. Зона научила соображать быстро, и он понял, что если они сейчас с Тимуром нормально всё перетрут, это будет в плюс при дальнейшей разборке. Радя сказал уже спокойно:
- Братан, я сказал - к тебе предьявы нет, но нашего корефана Сома завалили на твоём посёлке. Тимур, ты меня знаешь - я за керю на пику пойду! Мы знаем, что ты там был вначале, знаем, что махался с Сомом в парке, знаем, что потом ушел с тёлкой и - ты не при делах. Сома в ДК завалили. Тимур, мы уже дофига чё знаем, а ты завтра в сапогах будешь, где искать тебя?
Тимур внимательно смотрел на руки собеседника и видел, что молодые «рыбаки» только и ждут команды старшего на махач. Он молча оглядел всех и спокойно ответил:
- Радя, моя подруга - не тёлка.
Радик вздохнул и сказал своим:
- Пацаны, мы тут с корешом сами перебазирим, там постойте чутка. Молодёжь уныло переглянулась, соображали они гораздо медленнее вожака.
- Пусть сидят - улыбнулся Тимур - лучше в автобусе сидеть, чем в камере на нарах, правда, Радя? А мы с тобой на площадке «пешком постоим» и всё сами перетрём.
Радик довольный таким исходом дела и тем, что его опять выделили в главные переговорщики, вразвалку прошёл за Тимуром.
За четыре дня до этой поездки, 9 Мая, в посёлке были традиционные народные гулянья, посвященные Дню Победы. В году были всего два таких дня, ещё был День Шахтёра, который отмечали в конце августа. Обычно ближе к вечеру местный вокально-инструментальный ансамбль «Горняк», устанавливал свою аппаратуру на балконе ДК и, уже подгулявший, народ до позднего вечера танцевал прямо на единственной площади под чутким присмотром невозмутимого Владимира Маяковского. Это было единственное грандиозное по своим масштабом мероприятие весной, в ближайших посёлках были только клубы, да и то - постоянно закрытые. Поэтому пацаны со всей округи старались не упустить такой возможности закадрить на бесплатных танцах девчат и заодно помахаться с местными, о чём заранее договаривались через старших о месте и времени. Было и постоянное место драк - заросший парк за Дворцом, место глухое, без всякого освещения. Если в обычные дни на посёлке были только местные разборки, то перед лицом «внешней угрозы» поселковские забывали о былых распрях, объединялись в сплочённую команду и старались подключить к действиям для качества местных боксёров. Так было и в этот вечер. В самый разгар гулянья среди толпы забегали пацанята с известием, что пришли Заозёрские, стоят ватагой за ДК и ждут «разборки». Тимур только набрался храбрости пригласить на танец красавицу Лену, дочь друга своего отца, которая жила в доме напротив, как ему свистнули из - под арки Санёк с Валеркой, друзья по боксу. Отказаться от такого дела Тимур просто не мог. Да и зная, что на днях «забреют» в войска, подумал, что это - последний махач перед армией, который ну никак нельзя было пропустить!
Когда они подошли к месту запланированного мероприятия, народ уже собрался. Глаза привыкли к темноте, и стало видно, что Заозерских чуть больше десятка, а наших было в два раза больше. Обе противоборствующие стороны стояли напротив друг - друга и вяло переругивались, кто-то находил в толпе своих знакомых и вспоминал старые обиды. Народ потихоньку заводился! «Рыбаки» ждали подкрепления, часть пацанов задержались на «точке» торгующей самогоном. Ночи были ещё прохладные, Тимур был в одной рубашке и громко спросил в темноту: « Чё тянем, Рыбачки? Слабо один на один махнутся?» Из толпы напротив, чуть пошатываясь, вышел высокий коренастый парень явно за 20 лет. Это был уже возраст «старших» и делать ему здесь было нечего. Парень громко икнул и спросил:
- Это кто тут такой борзый? Выходи один на один!
Это было неправильно, старшие никогда не вмешивались в драки молодых, а только потом проводили «разбор полётов», выделяя отличившихся и наказывая ссыкунов. Но, «качать понятия» или «давать обратку» было уже нельзя. Тимур вышел, помахал руками, разогревая мышцы, и встал в стойку. Парень, широко выставив свои длинные руки и дыша перегаром, начал обходить Тимура слева.
- Боксёр что ли? Ручками помахал. Щас полетишь!
Тимур быстро сделал широкий шаг вперёд и просто ударил прямой правой в челюсть. Удар получился наполовину, во-первых шаг был слишком широкий и не удалось вложить в удар весь свой вес, а во-вторых - рука была поставлена по диагонали вверх, что тоже смягчило силу удара. Но, этого вполне хватило пьяному сопернику упасть на спину, попытаться встать на колени и с удивлённым возгласом: «Блин!» снова завалиться на бок. Это был сигнал к действиям! Местные тут же рванули вперёд, перепрыгивая через поверженного врага, а Заозёрные не стали ждать атаки явно превосходившего по численности противника и кинулись врассыпную через кусты. На месте схватки остались Тимур со своим поверженным оппонентом. Парень медленно приходил в себя, держался за челюсть, крутил головой, пытаясь хоть что-то разглядеть в темноте. Тимур подошёл, подал руку, помог встать, отряхнуться, и спросил:
- Продолжать будем?
- Неее, харэ.
И они двинулись вместе к свету у арки ДК, переговариваясь на ходу:
- Чем ты меня так вмазал? Вроде в руках ничего не было?
- Кулаком и дал.
- Пипец! Как молотком по челюсти! Тебя как зовут?
- Тимур.
- А меня - Сом. А по кликухе тебя как?
- Так нет клички.
- Чего так?
- Так вышло.
- Тогда меня - Толян Сомов, поэтому и Сом.
- Нормально! А я думал у вас там, у Заозерских, у всех рыбьи кликухи.
Оба рассмеялись. Сом, опять схватился за подбородок и на прощанье спросил:
- Слышь, Тимур, у тебя ничё бухнуть нет?
- Нет, да не пью я совсем.
- Чего так?
- Так вышло.
Сом хотел опять заржать; но, быстро передумал и только улыбнулся и сказал:
- Ты это, будешь у нас на посёлке, скажи Сома знаешь, ни одна падла не дернется.
- Базара нет, вот только в армию забирают на днях.
- Ёлы - Палы! А я уже отслужил - Дальний Восток, танкист, механик-водитель Т-72.
- Везёт тебе, а у меня всё впереди.
- Не кони и не борзей по началу. И это - сержантов не бей, никак нельзя! Там это - западло, не поймут. И всё путём будет! После службы найди меня - расскажешь, чё - там, как отслужил.
И на этом они распрощались, ещё не зная, что это была их первая и последняя встреча.
Тимур, всё же пригласил Лену на танец, предложил проводить её до дому (всё равно же по пути!), Леночка для приличия сказала, что пришла с подругами, но уже замёрзла и наверно, надо уже идти домой. Обрадованный Тимур быстро сбегал за своей курткой, оставленной у знакомой ещё с бараков гардеробщицы тёти Маши, и они с Леной до 2 часов гуляли по посёлку. Тимур был счастлив - надо же в один вечер нормально помахался и такую девушку домой проводил! Даже обещала прийти на проводы. Вот только пальцы правой руки сильно ныли, но это было делом привычным, и Тимур дома быстро заснул.
Следующее день был выходным. Тимур проснулся от толчка в плечо и спросонья никак не мог понять - что происходит. Плечо тряс отец и требовательно сказал:
- Давай вставай быстрей, приводи себя в порядок. К тебе из милиции пришли!
Сон мгновенно пропал, Тимур вскочил, оделся, быстро умылся и прошёл в большую комнату, где уже сидели отец, участковый и незнакомый молодой высокий мужик в джинсовой куртке. Мама суетилась на кухне. Виктырыч грозно посмотрел на Тимура:
- Вот и наш спортсмен изволили проснуться! Как спалось апосля вчерашнего? Рука не болит?
Тимур ничего не понимал! Неужели Сом его заложил? Всё же по «чесноку» было. Дал то один раз всего, и то - удар нормально не получился. На всякий случай произнёс:
- Спал хорошо, спасибо Владимир Викторович. Рука не болит.
Виктырыч вздохнул, посмотрел на отца и сказал:
- Тимур, ты парень грамотный, вона уже технарь закончил. Отец твой говорит, на днях в армию пойдёшь. Неужели, ты думаешь, что я с товарищем оперуполномоченным из города заявился к вам с самого с ранья, про твой сон выяснять. А ну-ка рассказывай, что вчера вечером натворил за ДК, и кто ещё с тобой был там?
- Да, ничего я не творил! Танцы вчера были, народные гулянья. Потом домой ушёл - и секунду подумав, добавил, - Один.
Незнакомый мужик медленно произнёс:
- Товарищ не понимает! - посмотрел внимательно на Тимура и быстро спросил:
- Скажите, а Вы были знакомы с Сомовым Анатолием?
Обращение на Вы удивили и испугали Тимура. «Сом, падла, заложил! Ну, козёл, сам вызвался один на один. И ментам вложил»
Тимур молча переводил взгляд на опера и на участкового, соображая - тупо отрицать всё до конца или признаться только в махаче один на один.
Виктырыч опять вздохнул и сказал:
- Лады, пацан, правильного из себя делаешь? Нормально! А Сомова сегодня утром нашли мёртвым в ДК! И я знаю, что вчера у тебя с ним было. Вот тебе листок бумаги, садись и пиши - всё как на духу. Подробно - где, что и с кем дрался. И помни, что от твоей писанины сейчас зависит - с нами поедешь в околоток или дома останешься. Может быть. А может и не быть! А мы пока с твоим отцом покалякаем, жисть нашу вспомним.
Виктырыч ещё с молодости был знаком с отцом Тимура, они вместе занимались в гимнастическом кружке при местном ДК. В доме даже была фотография, где они оба участвуют в акробатическом этюде с лозунгом под потолком: «Слава Сталину!».
Все втроём пошли на кухню. Тимур взял ручку сел за стол и подумал: «Кранты, вот тебе и последний махач перед армией. Кто же этого Сома завалил и почему в ДК? Он же один был и потом к своим двинул?»
Из кухни вышел отец, достал из кладовки бутылку водки, подошёл к Тимуру и вздохнул:
- Что ты наделал, сынок! Пиши всё, как было, Виктырыч - мужик нормальный, поможет.
И Тимур, прогнав в голове весь вчерашний вечер с самого начала, подумал, что всё равно никого не заложит, а Сом уже мертв. И начал писать про драку, написал, что темно было, запомнил только одного Сомова. А про Лену не стал ничего указывать, не хотел её приплетать к этой истории. Одного листа хватило. Дверь на кухню была закрыта, только слышны были голоса. Посидел, подождал, пока позовут. Из кухни вышел только участковый, сел рядом, взял исписанный лист и, шевеля усами, внимательно прочитал. Затем опять тяжело вздохнул и сказал:
- Тимур, скажи спасибо бабе Вале. Она уже дала показания, как ты оделся и ушёл. А после твоего ухода в буфет зашли пацаны с Заозёрного. Опознала она среди них и Сомова, живёхенек был ещё, даже говорит - довольный заходил. А Рассола ты наверняка знаешь? Леонидом его зовут, Огурцовым. Где он сейчас быть может?
- С Рассолом знаком, где - то за линией живёт в бараках у шахты, точно не знаю.
Виктырыч, глядя Тимуру в глаза, произнёс:
- Есть у нас его адрес, дома одна мать сейчас. Ищем мы его, одного уже взяли, кого - не скажу, вечером сам всё от своих и узнаешь.
В комнату зашли отец с городским ментом, Участковый показал ему письменное объяснение Тимура и спросил:
- Товарищ лейтенант, что делать будем? Наш спортсмен по делу краями прошёл, не убивец он, ясен пень. Может, не будем парнишке судьбу ломать? Дадим шанс защитнику свой долг перед Родиной выполнить? Авось хоть в армии мозги вправят!
Оперуполномоченный вдруг улыбнулся, став ещё моложе, и с гордостью сказал:
- А я в десантуре отслужил, в Пскове!
Виктырыч удивлённо посмотрел на молодого лейтенанта:
- Оно как! Десантник значит. Молоток! А я вот всё в пехоте, между прочим - Царице полей!
Участковый сложил вчетверо исписанный листок и протянул отцу Тимура: - Возьми, почитаешь на досуге и с сыном поговоришь. А мы с Тимуром сейчас всё как надо напишем.
Они сели вдвоём за стол, и Тимур уже под диктовку Виктырыча быстро написал новое объяснение: так мол и так, был на танцах, в драках не участвовал, около 22.00. взял куртку в гардеробе и пошёл домой. В конце дописал: « Написано собственноручно» и поставил дату и подпись. Этот листок был аккуратно уложен в планшетку, и незваные гости ушли. Отец сел на диван и внимательно прочитал оставленный листок. Долго сидел и размышлял про себя. Потом произнёс:
- Виктырыч сказал про тебя, что ты парнишка нормальный, но в посёлок после службы лучше не возвращаться. Сегодня у тебя был первый звоночек, Тимур. Думай сам, как дальше жить будешь.
Примерно так всё и рассказал Тимур, стоя на задней площадке автобуса вместе с Радиком. Только не стал говорить про свои первые показания и с кем именно ушёл с танцев. Радя выслушал всё молча и внимательно и, когда Тимур замолчал, спросил:
- А опера этого как звали?
- Не представлялся, сказал, только, что в десантуре отслужил.
- А о чём они с твоим отцом базарили?
- Не слышал, дверь на кухню закрыли и радиоточку включили.
Радя задумался и с видом бывалого задумчиво произнёс:
- Отмазал твой отец тебя, Тимур. Век воли не видать - отмазал! При таком раскладе после махача тебя должны были в «луноход» кинуть и в «цугундер» на трое суток закрыть, а потом - как карта ляжет. Молоток твой батяня. Уважаю! Мой только водку хлестать может. Даже мне адвоката не нанял, падла!
Радя зло сплюнул. Автобус уже проехал первую остановку посёлка и подъезжал по улице Коммунистической к конечной станции. В посёлке так и говорили, объясняя проезд дальше: « По Коммунистической, и - до тупика! Там - конечная!»
Тимур задумчиво ответил:
- Радя, слушай, я вот с детства знаю, что к вам на Заозёрный одному лучше не соваться. И ты, наверняка, тоже не гулял один по нашему посёлку. А что мы с тобой делим? Год назад, на День Шахтёра, к нам махаться челябинские приехали, целый автобус. Так мы с вашими объединились и всю ночь их гоняли по посёлку. А в этот раз мочим вон друг - друга! Чего нам не хватает, Радик?
Радик задумался и ответил:
- Хрен его знает Тимур. Ещё наши отцы дрались на этих танцах.
Затем протянул руку и сказал с улыбкой:
- Лады, Тимур! Ты всё правильно сделал! С армии откинешься, заглядывай к нам на Сорок Четвёртую. Скажешь, что меня знаешь - никакая падла не дёрнется.
Хотел Тимур сказать, что эти слова уже слышал, но только молча протянул руку. Из автобуса вышли вместе, Тимур отправился в парикмахерскую делать свою причёску под абсолютный «ноль», а группа сотоварищей рванула к единственному в посёлке ресторану «Южный».
Вечером были традиционные проводы в армию. Призыв уже шёл полтора месяца, и в основном все друзья - приятели уже служили. Народу собралось немного: отец с матерью, младший брат, Санёк с Валериком, которые тоже ждали армейской повестки этой весной и, как обещала, пришла Леночка. Тимур впервые выпил две стопки водки, сильно опьянел и с трудом проснулся в своё последнее утро на гражданке.
Вот с таким сумбурным запасом в голове: отцовского воспитания, поселковых понятий и пионерских лозунгов Тимур шагнул в самостоятельную жизнь. И если бы сейчас кто-то ему сказал, что он прослужит в армии целых шесть лет, а затем будет работать в милиции и пройдёт путь от дознователя, опера и до старшего следователя - Тимур счёл бы эти слова личным оскорблением, и вполе мог «начистить рыло» такому провидцу. А может быть, просто бы посмеялся над этой глупостью. Как хорошо, что нам не дано знать, что ожидает нас в будущем!

P.S. "Российская школа бокса всегда считалась одной из лучших в мире. А в Росии, наверное, одной из самых авторитетных школ по праву считается челябинская. А дальше начинается что то непонятное.Получается, что самый богатый урожай чемпионов дают всё таки не города гиганты Челябинск и Магнитогорск, а многочисленные шахтёрские посёлки, облепившие город Копейск. Именно эти населённые пункты негласно соревнуются между собой, чей представитель на этот раз поднимется выше всех в мировом боксёрском первенстве. Есть что то такое, что придаёт копейским мальчишкам из этих богом забытых мест необычайную силу духа, выдержки и упорство."
Цитата из статьи "Ясная голова и крепкие кулаки" газеты "Вечерний Челябинск" от 10.07.2009 года про чемпиона мира среди профессионалов WBC в молодёжной весовой категории Антона Новикова из шахтёрского посёлка Бажова.

Вот...
Прочитал на артофваре повесть Горца "Предатели". И подумал: генералы - суки! Включая некоторых полковников.
Нескольно ранее я читал Покровского и думал: адмиралы - суки! Включая кое-каких каперангов. Штабные, более мелкие, не в счет - штаб-с...
А вот помню, читал я когда-то Степанова, "Порт-Артур", и думал: вот же суки генералы и адмиралы!
Но тогда, лет 35 назад, все было проще. Ясно же, это царские генералы. Каким же им быть еще, как не подлыми и трусливыми тварями?
Немного смущали, правда, золотопогонники Белый и Макаров. Эх-х... - думала тогда моя, засранная школьным воспитанием голова, вот если бы они дожили до революции!..
Вот бы дров наваляли! Такие спецы! Эх-х...

Шло время, я стал немножко мудрее.
И еду я как-то в марщрутке, никого не трогаю, починяю примус.
Тут с задних кресел (давно его заметил, мордатый такой, явно пьяный, зыркает глазами, хочет чего-то, но никак не соберется)...
- Батюшка!
Я ни разу не поп, просто борода у меня, ну что ж теперь...
- Батюшка! Прошу, разрешите наш спор!
Там как раз места освободились, и этот мордатый ко мне лезет, веселый такой весь.
И к себе на "камчатку" тащит.
- Батюшка, пиво будете?
Я отказался, а мордатый не обиделся. Я подумал еще пару секунд и пересел.
- Я не батюшка. Но... Слушаю вас.
- А и ладно! - мордатый ничуть не расстроился и вступил в какой-то давний спор с худощавым, некрасивым, бедно одетым мужчиной неопределенного возраста. Тот едва заметно улыбался и молчал.
Мордатый закатил длиннейший пьяный спич, из которого я почти ничего не понял. Речь шла о каких-то чуваках, которых он называл по кличкам, о каких-то похождениях по пьяни, о каких-то неизвестных мне местах, где эти приключения и приключались. На "базары" уголовников это никак не походило, на попытку развести лоха тоже. Похоже, речь шла то ли о Чечне, то ли об Афгане. Но как-то непонятно. Ребятки были далеко не юнцами, худощавому могло быть тридцать, а могло и все пятьдесят.
Тут веселый мужик вспомнил про меня.
- Батюшка! - воскликнул он.
- Да не батюшка ж я...
- Посмотрите на этого человека! - ему было, похоже, совсем неважно, кто я, и что я.
Вот, посмотрите на него! - он ткнул рукою в сторону худощавого. - Он не потерял ни одного бойца! Он всех сберег, понимаете? Всех!
- Вы поймите, он черт знает что прошел, и ребята его, а он говорит, что просто делал все, как надо. А я говорю - он герой!
Худощавый мужик сидел, поглядывал в окно, чуть опустив глаза, и едва заметно улыбался.

"Эй, на лингаме!.." (с)

Мало кто подозревает, что флот незалежной Латвии в отличие от того же флота Рассейского непобедим. Т.е. ваще. Абсолютно. Не-по-бе-дим. Что на раз-два доказывается с точки зрения истории. Ибо у русского флота была Цусима, а у Latvian Navy её не было!... По крайней мере, именно так мне обосновал недавно по аське непобедимость латвийского грандфлита один рижанин.
И ведь хрен такой вывод оспоришь! Его можно только развить. В том смысле, что самым непобедимым флотом мира является всё же флот Светлейшей Республики Сан-Марино. Его тоже никто никогда не побеждал. Равно как никто никогда его и не видел...
Но в отличие от Сан-Марино по утверждению того же рижанина ВМС Латвии имеют офигенно древние корни. Т.е. они были основаны практически в эпоху раннего полиомиелита. По крайней мере, на 10 августа сего года в Риге намечены празднования 90-летия славного и непрерывного(!) бытия Latvijas Jūras spēki.
Браво, парни. Так держать.
Ну, чем не военно-морская сказка, а?
Жаль только, что вопрос о том, где прятался "непобедимый флот Латвии" (с) всё время нахождения оной страны в составе СССР, так видимо и останется без ответа. Не иначе как - гостайна...
Не будем, однако, циклиться на несущественных мелочах.
Вот, к примеру, история обретения "непобедимым флотом Латвии" (с) в 1994-2001-м четвёрки патрульных катеров тоже вполне тянет на полноценный военно-морской эпос.
Катера типа Storm были норвежскими и были очень б/у. Настолько "очень", что норвеги нашли уже компанию, которая займётся их утилизацией. Но тут - трах-бах! - как чёртик из бутылки выскочила Латвия и заканючила: "Люди норвежские, подайте кто что может."
В Норвегии страшно удивились явлению делегации прибалтийских барахольщиков. Настолько, что без спора передали сирым и убогим три б/у-шных, убитых в ноль патрульника.
"А запчасти?" - кротко спросили, наглеющие на глазах латыши.
"А нет у нас к этой рухляди запчастей. Давно уже нет", - честно признались норвеги.
"Как же так?", - дружно и укоризненно всхлипнули латыши. И добавили голосом, которым Винни-Пух обычно обращался к серванту Кролика: "Неужели совсем-совсем ничего не осталось?"
Норвегия мгновенно устыдилась! И передала Латвии четвёртый б/у-ный патрульник. Бесплатно. Для разборки на запчасти.
"Премного благодарны", - сказали латыши, уволакивая добычу в норку.
Итог стяжательства: в составе латвийских ВМС появились четыре патрульных катера (P-01 «Zibens», P-02 «Lode», P-03 «Linga», P-04 «Bulta»), которым за состояние матчасти л/с дал меткое прозвище "задохлики".
Повторяю - ЧЕТЫРЕ катера.
Потому как латышей задушила жаба раздраконивать на винтики-шурупчики халявный P-01. Вопрос, где гордые потомки латгалов натырили-таки запчастей для поддержания на плаву своих "задохликов", похоже до сих пор является самой страшной военной тайной Латвии.
До недавней поры, кстати, была у Латвии ещё одна страшная военная тайна. Никто не знал, чем же в весенне-осенний период так напряжённо занимается эскадрон латышских сторожевых кораблей?
Я не оговорился. Именно так по-гусарски - "эскадрон сторожевых кораблей" - называют в Latvijas Jūras spēki вышепомянутые четыре "задохлика".
Так вот. Никто до недавнего времени не мог понять, на кой ляд горячие рижские военно-морские парни с шиком и суровыми лицами раз в месяц выматываются в удалённый на 30 миль от Риги полигон?
Что они там делают, если с проходящих мимо кораблей не слышат ни выстрелов, ни взрывов, зато почему-то ветер часто доносит задорный девичий визг?..
На поверку же всё оказалось тупо как полено - латыши просто катали по морю на патрульниках баб. Разве не прелесть, а?
Шучу, конечно. Но факт обращения латвийской парламентских комиссий по обороне к командованию Latvijas Jūras spēki с просьбой ограничить кол-во выходов в море с "женщинами, не числящимися в экипажах кораблей" действительно имел место быть, хе-хе.
Впрочем, это было почти пять лет назад. Расскажу-ка я вам историю поновее...
Славный 2006-й год. Лето. У берегов датского Борнхольма шли учения BALTOPS. Сурово шли.
Во главе международной армады из 20 надводно-подводных пароходов торчал на мостике янковского крейсера УРО контр-адмирал Джозеф Килкенни. Взгляд - молния. Походка летящая. Пальцы скрючены. Не человек - орёл!
Он даже не приказывал, он цедил сквозь зубы: "Сделайте ЭТО..."
И - гримаса на лице, словно вот-вот сплюнет.
Англичане, французы, датчане, немцы, шведы, не говоря уж о всяких поляках и латвийцах, вокруг американского крейсера даже не ходили, а на цирлах так и носились. Так и носились!
Едва бортами не трескались.
Впрочем, почему же едва?..
Во время очередного перестроения какая-то мелкая посудина едва не попала под форштевень того самого янковского крейсера, на котором имел место быть сам командующий учениями.
- Право на борт! - хором заорали командир крейсера и контр-адмирал. После чего так же хором улетели в угол мостика, когда USS Vella Gulf на полном ходу лёг в крутую циркуляцию.

Американский крейсер УРО Vella Gulf.
- Что это было, Марк? - хладнокровно поинтересовался Килкенни у кэпа крейсера, когда тело последнего силами ходовой вахты было поднято с контр-адмиральских телес.
- Какой-то идиот обрезал нам нос, сэр. - отчеканил командир крейсера.
- Вот дерьмо.
- Так точно, сэр!
- Так кто же это был?
- Катер, сэр. Грёбаный маленький катер.
- Под чьим флагом?
- Не разобрал, сэр.
- Запросите этих психов, кто они? Оооооох... Фак! - контр-адмирал поморщился и водрузил свою телесную помятость в кресло.
- Так точно, сэр!..
Ответ на радиозапрос пришёл почти мгновенно. Пришёл, кстати, на великолепном английском.
- Это был латвийский патрульный крейсер, сэр.
- Крейсер? Это был КРЕЙСЕР?!
- Они себя назвали крейсером, сэр.
Килкенни мысленно сравнил габариты своего крейсера УРО типа "Тикондерога" с промелькнувшей перед носом мелюзгой и весело забулькал.
- Ну,.. - контр-адмирал закинул ногу на ногу, - ...И как же называется этот прыщ (pimple)?.. В смысле - КРЕЙСЕР?
- Гм?!
- Не понял, Марк.
- Сэр... Гм?!..
- Он называется "гм"?
Кэптен Марк Геннинг, командир крейсера побагровел:
- Сэр, латыши говорят, что их КРЕЙСЕР называется "Linga".
- Да? А почему это вызывает столько удивлённых хмыканий?
- Ну, сэр, как же... Вы когда-нибудь занимались тантрическим сексом?
- ЧТО?!!.. - контр-адмирал буквально подскочил в своём кресле, разом забыв про недавние ушибы.
- Простите, сэр. Я не это имел в виду. Я хотел сказать... О, чёрт!.. В общем, я читал, что есть в Индии такие чудаки, которые занимаются любовью как-то не по-людски.
- Грёбаные извращенцы? - деловито уточнил контр-адмирал.
- Да, сэр. Что-то вроде этого, сэр. Так вот... Linga или Lingam - они так на своём санскрите называют...
- Что?
- Простите, сэр. Они так называют... пенис.
- Что-что?!
- Пенис, сэр. Фаллос. Член, проще говоря.
- Матерь божья! - Килкенни в изумлении уставился на красного как рак кэптена. Поэтому не заметил, какие титанические усилия прилагала вахта на мостике, чтобы не осыпаться в форменные брюки.
...Стоявший в шаге от спинки адмиральского кресла уоррент-офицер отчаянно стиснул зубы и зажмурился. Но из-под сжатых до скрипа пломб всё равно наружу просачивалось едва слышное страстное постанывание. Старпом, сам стоявший с выпученными от борьбы со смехом глазами, молча показал кулак. Уоррент-офицер кивнул и зажал себе рот обеими руками...
- Грёбаные латвийские извращенцы! - контр-адмирал поиграл желваками. - Я им покажу, как соваться под нос US Navy. Ну-ка подзовите этот прыщ к борту и дайте мне микрофон...
Спустя пять минут, когда патрульный катер ВМС Латвии P-03 «Linga» приблизился к американскому крейсеру, из внешнего динамика янки, перекрывая плеск волн, донёсся яростный рык контр-адмирала Джозефа Килкенни:
- ЭЙ, НА ЛИНГАМЕ!..
...На чём, собственно, предъява и кончилась. Потому что вахту на мостике крейсера ржанием порвало в клочья и со всхлипами размазало по палубе.

BALTOPS-2006. Международное соединение кораблей возглавляет "патрульный крейсер" ВМС Латвии P-03 «Linga».

P.S. "Завершились 34-е ежегодные совместные учения стран НАТО и программы партнерство ради мира "BALTOPS 2006", которые проходили в Балтийском море со 2 по 16 июня 2006 года. В учениях приняли участие более 4000 военнослужащих, 40 судов, 28 самолетов и 2 подводные лодки из США, Дании, Эстонии, Латвии, Литвы, России, Великобритании, Польши, Финляндии, Германии и Швеции. Латвийские вооруженные силы были представлены на учениях патрульным кораблем эскадрона патрульных судов P03 "Linga".
Целью учений было налаживание взаимозаменяемости среди стран - участниц.
Для патрульного корабля P03 "Linga" было испытанием нахождение в открытом море 11 дней, во время которых корабль топливом и водой снабжали суда Великобритании и Германии."
/Министерство иностранных дел Латвийской республики: Латвийский Вестник N. 665 16 - 23 июня 2006 года./

P.P.S. Почётную карамельку тому, кто сможет мне объяснить, что на самом деле означает по-латышски слово "Linga"!

Честнотянуто с http://u-96.livejournal.com

ДЕСЯТЬ ТОРПЕД

Рассказывает штурман Александр Островский:

"Моряки — народ суеверный. И это правда. На море иногда такие события происходят, что даже в наш просвещенный век, дать объяснения этим событиям нельзя.

Подводная лодка пр.675 «К-23» под командованием капитана 2 ранга Можейкина А.Е. была принята в состав ВМФ в 1967г. г 30 декабря, в год 50-ления Великой Октябрьской Социалистической революции. В начале марта 1968 г. экипаж подводной лодки, успешно сдав курсовые задачи 1 и 2, приступил к отработке и сдачи задачи N 3.

После допуска экипажа к выполнению практических торпедных стрельб, мы вышли в море с командиром 26 ДИПЛ контр-адмиралом Корбаном В.Я. на борту.

1-ая стрельба — полигонная, когда в прибрежном районе с небольшими глубинами, выполняется торпедная стрельба: проверяются практические навыки торпедной стрельбы.

Метеоусловия была хорошими. К сожалению, существовавшая «гонка» в подготовке экипажей порой приводила к нарушению требований действующих руководящих документов. Для выполнения такой стрельбы, требовалось дополнительное обеспечение (надводный корабль, подводная лодка, вертолет и торпедолов.)

Нас же обеспечивал только торпедолов. В результате потери гидроакустического контакта с торпедой, её не смогли обнаружить. В назначенной точке она не «продулась» и не всплыла.

Это была первая потерянная нами торпеда.

Через несколько дней, после пересдачи зачетов торпедным расчетом, экипаж лодки снова были допущены к практическим стрельбам.

В этот раз мы должны были стрелять двумя торпедами по прямоидущей цели. Упражнение выполнялось в районах с большими глубинами при видимости менее 10 кбт. После залпа мы всплыли.

С торпедолова доложили, что торпеду в точке всплытия не наблюдают. Возникли сомнения, что мы найдем эти торпеды, хотя первое время акустики прослушивали «стукачь» торпеды, но вскоре он замолк.

В штурманскую рубку вошел командир дивизии и приказал нанести на планшет схему маневрирования при поиске свободноплавающего объекта. Я взял действующий документ, который определял схему маневрирования, и начертил её на крупномасштабный планшет 30-А.

Когда Корбан В.Я. увидел схему, он пальцем показал, как надо маневрировать. На мои возражения, что это не соответствует действующим требованиям и что лодка не велосипед и крутиться так не может, он спросил, что мне не ясно. Тогда я попросил повторить движение пальца еще раз и медленнее, чтобы я смог это нанести на планшет. Так появилась новая схема поиска плавающего предмета.

Конечно мы торпед не нашли и вернулись в базу. Так мы потеряли 2-ую и 3-ью торпеды. Торпедный расчет снова убыл в бухту Конюшково для пересдачи зачетов и приемки новых торпед.

Комиссия, возглавляемая 1-ым Заместителем Командующего ТОФ контр-адмиралом Васильевым, установила, что командир 26 ДИПЛ не знает правил поиска свободноплавающего предмета, поэтому его указания по маневрированию были ошибочными и привели к потери торпед. Корбану В.Я. предложили в 10-ти дневный срок пересдать зачеты флотской комиссии на допуск к руководству торпедными стрельбами.

Прошло две недели. Загрузив новый комплект практических торпед, мы вышли в море. Все снова повторилось. Стрельба, плохая видимость, поиск, но уже по «действующей схеме». Результат -потеряны 4-ая и 5-ая торпеды. Обстановка с нашими стрельбами привела в шоковое состояние начальника Минно-торпедного управления ТОФ капитана 1 ранга Магницкого. Было решено, что на следующих стрельбах представители МТУ лично проследят за организацией всех действий.

Когда мы вышли на новые стрельбы, ко мне в рубку для контроля прибыл старший офицер МТУ флота капитан 1 ранга К. (фамилию не помню), который в вопросах кораблевождения разбирался на уровне курсанта 1 курса ВВМУ не штурманского факультета. Он все время задавал вопросы, чтобы показать, что он что-то знает.

Район стрельб был выбран на значительном удалении от берега. Предварительно, еще до выхода в море, я с Ф-1 дивизии капитаном 3 ранга Алефиренко Иваном Степановичем согласовал способ определения фактического течения на поверхности и на глубине стрельбы. Величину холодного Приморского течения решили не учитывать. (Расчет фактического течения, которое воздействовало на торпеду, показал направление 350 гр и скорость около 0.35 узла.)

Представитель МТУ предлагал мне учитывать течение из лоции — 215 гр и скорость 0.2 узла. В лоции, как потом показала практика, рекомендованное направление течения было с ошибкой на 135 гр.) Вопрос о течениях всегда волновал штурманов и мореплавателей. Только с появлением гидроакустического лага стало возможным их учитывать.

Снова стрельбы и снова потери 2-х торпед. При поиске представитель МТУ все время меня спрашивал, какое течение я учитываю. Я ему все объяснил, но видно до него просто не «дошли» мои разъяснения.

Вернувшись в базу, мы сразу попали под тщательную проверку флотской комиссии. Все члены комиссии, кроме, естественно, зам. Ф-1 флота, считали меня самым большим виновником не только этих потерь, но и всех предыдущих. Было подготовлено предложение начальника МТУ отстранить меня от должности за профессиональную непригодность. Во время разбора, когда я докладывал навигационно-гидрографическое обеспечение торпедной стрельбы контр-адмиралу Васильеву, принесли телеграмму следующего содержания:

«Сегодня утром аквалангисты обнаружили на дне одной из бухт острова Русский торпеду, которая является одной из двух последних потерянных при практической стрельбе пларк „К-23“. У торпеды не был взведен ПУР».

Услышав это, я спросил начальника МТУ: «Так кто у нас профан?». Совещание было закончено, а я полностью реабилитирован.

Между тем кризис назрел. Потеряно семь торпед. Об этом знали все. даже дети командира БЧ-3 Володи Тарасенко. Вечером, встречая его, они спрашивали: «Папа, ты почему так поздно? Снова торпеды потерял?»

Командующий Флотом адмирал Амелько Николай Николаевич решил поставить точку в этом деле. По его приказу представители МТУ Флота сами подготовили 2-е практические торпеды и вышли с нами на полигонную стрельбу. В этот раз (вспомните, какое было обеспечение, когда мы потеряли первую торпеду на полигонной стрельбе), все было строго по документам.

Нас обеспечивали: подводная лодка пр. 611РЭ «Б-68» с гидроакустическим комплексом, торпедолов находился в точке предполагаемого всплытия торпед, вертолет барражировал в воздухе по траектории движения торпед, СКР пр. 50 обеспечивал охрану района и гидроакустическое наблюдение.

В назначенное время подводная лодка заняла точку залпа в надводном положении. Специалисты МТУ, готовившие торпеды, заняли места торпедного расчета в первом отсеке. Когда все было готово к стрельбе, они доложили командиру пл на ГКП.

По команде «Пли» торпеды вышли. Через несколько минут первая торпеда, сделав «мешок», зарылась в песчаный грунт. У второй взорвался двигатель (паровая машина). Что тут было...

Итак. 9 потерянных торпед. Виновных много, а результаты плачевные.

Прошло два года. Я уже служил на другой лодке. Володя Тарасенко учился на минных классах. В связи с болезнью командира БЧ-1 РПКСН пр.667а «К-399» (первой на ТОФе — головной пл этого проекта, построенной на заводе имени Ленинского Комсомола в г. Комсомольске на Амуре), ко мне с просьбой обратился командир пл капитан 1 ранга Катышев А.П. — заменить штурмана на время стрельб.

Я, с разрешения своего командира капитан 1 ранга Агавелова С.В., дал согласие. На мостике, перед самым выходом в море, я предупредил Катышева, что это будет возможно 10 потерянная торпеда, но я не виноват. Андрей Павлович сказал, что он в приметы не верит.

В море в результате несогласия с действиями Катышева, мой командир запретил мне принимать участие в торпедных стрельбах, чтобы свои промахи они не списали на меня.

Во время выполнения стрельбы практическая торпеда ударилась в борт торпедолову, т. к. его по ошибке приняли за БПК, и затонула. Поиски при видимости 5 кбт (туман и морось) не увенчались успехом.

Так была потеряна 10-ая торпеда. Когда об этом узнал начПО дивизии, он сказал, что я как коммунист должен был доложить ему о сложившейся ситуации с потерей торпед, тогда они бы не разрешили мне выйти с ними в море.

Но в чем парадокс. На новой пл мы выполнили все практические стрельбы и не потеряли ни одной торпеды. Володя Тарасенко вскоре после окончания минных классов, стал флагмином эскадры. За время своей службы в этой должности на флотилии не было потеряно ни одной торпеды.

Я предполагаю, что, только тогда, когда мы вместе с ним стреляли, торпеды терялись и тонули. А может это рок?" (с)

Честнотянуто с http://u-96.livejournal.com

Немного о части (НИП-12 - наземный измерительный пункт). Располагалась она на северной окраине города и занимала гектаров 10-12 настоящего кедровника. Делилась на служебную и техническую территорию, в служебной располагались административные здания и казармы, а в технической - средства, обеспечивающие работу с космическими аппаратами. Проход на техтерриторию осуществлялся еще через одну проходную с пропуском-заменителем. В конце лета, начале осени на техтерритории можно было делать запасы на зиму, в изобилии росли ягоды, грибы, не говоря уже об кедровых орехах. Часть небольшая, служило в ней где-то около 180 офицеров и прапорщиков и 200-250 солдат. За два года службы у солдат увольнений не было, и единственная (официальная) возможность покинуть территорию части - это совершить так называемый культпоход, то есть прогулку под руководством офицера до фотоателье и обратно.
Рядом с частью располагался жилой городок - это три трехэтажные и две пятиэтажные хрущевки, общежитие, магазин и столовая.
В общем, все на виду и от глаз общественности и добровольных помощников политических органов скрыться невозможно ни на службе, ни в быту.
О службе много писать не буду, за два с небольшим года прошел должности инженера отделения, старшего инженера, старшего инженера-начальника смены, начальника станции. Подвигов на службе не совершал. Из достижений - это когда был начальником станции, то в течении трех месяцев подряд станция занимала первое место из двадцати подобных, за что был поощрен почетной грамотой за подписью начальника ГУКОС генерал-полковника Максимова и денежной премией в размере должностного оклада, мелочь, но приятно. Правда, с премией пришлось поступить, как поступают с незапланированными денежными вливаниями русские люди. Очень повезло с начальниками, в первую очередь это Шульгин В.А. (к сожалению, у него служба не сложилась, вернее, сложилась не так, как он хотел. Где-то года через полтора его назначили командиром большой части в Красном Селе под Ленинградом. И в течение года в части убивают солдата в драке и погибает прапорщик, попав под напряжение. И В.А. переводят в управление, тоже на полковничью должность. Но полковник - командир части это товарищ полковник и перспектива, а в управлении - эй полковник и близкий финиш. В конце 80-х начале 90-х он уволился из армии и долгое время работал директором департамента по распределению радиочастотного диапазона фирмы Мегафон) и начальник отдела майор Западинский А.Б. (впоследствии генерал-лейтенант).
Более близкое знакомство с городом немного успокоило. Городок оказался очень зеленым, с оригинальным деревянным зодчеством, имелись и очаги культуры - неплохой краеведческий музей, дом культуры, он же кинотеатр. Для более веселого времяпровождения имелся единственный ресторан с громким названием «Обь», находившийся в небольшом деревянном доме, с посадочными местами человек на тридцать и с музыкой под проигрыватель. Но кухня, как ни странно, была хорошая. Здесь иногда можно было попробовать медвежьи и лосиные отбивные, сибирские пельмени из разнообразного мяса, я уже не говорю о рыбных блюдах. Имелся свой пивзавод, благодаря отличному качеству воды и таежного хмеля выпускавший вполне приличное пиво «Жигулевское» и «Бархатное темное». А вот пивбары и кафе отсутствовали. Пиво продавалось в киосках и из квасных бочек. А вы помните, как в те годы проходили различные выборы в органы Советской власти? Встанем пораньше, проголосуем побыстрее, все отдадим свои голоса за нерушимый блок коммунистов и беспартийных. Так вот, нам нравились эти выборы тем, что наш избирательный участок находился в красном уголке или в ленкомнате пивзавода. И на время выборов выносилось на продажу живое нефильтрованное пиво (попробовал его впервые именно там), поэтому опоздавших и тем более отсутствующих не было. Вот так партия заботилась о своих избирателях тогда.
Время было застойное, и ассортимент в магазинах не отличался многообразием и изяществом. Полностью отсутствовали молочные продукты (кроме сливочного масла). А зимой на прилавках вообще оставались консервы, спички, соль, сахар и упомянутый уже азербайджанский Агдам. Дело в том, что все снабжение осуществлялось летом на баржах по Оби, а зимой по зимнику на такое расстояние автомобильным транспортом много не привезешь. Первая баржа после зимы, приходившая где-то в конце апреля или начале мая, называлась «пьяная». Везли на ней самый ценный продукт для русской души - водку и питьевой спирт. Ее ждали, встречали, на берегу собиралась толпа народа. Здесь же организовывалась распродажа и начинался праздник души.
К-во имеет богатую историю, ей более трех веков. До прихода белого человека в эти места обитали здесь селькупы (группа народностей ханты и манси), которые называли себя «ас-ях», что означает сильный человек, а в русском языке трансформировалось в остяк.
Занимались остяки и до наших дней в основном рыболовством и охотой и немного таежным собирательством. Ни о каком земледелии или скотоводстве у них речь не шла.
Вот о встрече с остяками я хочу рассказать.

РЫБАЛКА БЕЗ СНАСТЕЙ
Прослужил месяцев восемь. Был старшим инженером и полагалось мне ежемесячно для проведения технического обслуживания литров пять спирта. К тому времени уже получил квартиру, а этажом ниже жил начальник физподготовки части майор Дубовкин, сложились у нас добрососедские отношения, к тому же был моим земляком. В один мартовский вечер забегает он ко мне на огонек и предлагает съездить на рыбалку. А март в Сибири это еще зима. Я говорю, что снастей нет, зимой рыбу ловить не приходилось. - Какие снасти. Трехлитровая банка спирта -самая лучшая снасть. С утра сели в его «Москвич» и километров через тридцать были у места рыбалки. Это оказалась остяцкая деревушка, забыл ее название. Советская власть хотела приручить их к элементарным благам цивилизации, выстроив целый поселок однотипных пятистенных изб с русскими печками и голландскими каминами (круглая печь обтянутая жестью, служит только для отопления и абсолютно непригодна для готовки). Но не учли психологию остяка, не любит он заготавливать большое количество дров на зиму, а печь и камин довольно прожорливы. Поэтому возле каждого дома были обустроены карамо (национальное жилище, представляющее собой полуземлянку с парой-тройкой накатов бревен, конусообразной крышей, крытой корой хвойных пород и отверстием в вершине конуса вместо дымовой трубы). Отсутствовали какие-либо заборы, изгороди, замки на дверях. Чтобы понять сущность этих детей природы, приведу одно стихотворение, написанное в 19 веке.
И.И. Хемницер «Остяк и проезжий»
Что и в уме, когда душа
Нехороша?
Народов диких нас глупяе быть считают,
Да добрых дел они нас больше исполняют;
А это остяком хочу я доказать
И про него такой поступок рассказать,
Который бы его из рода в род прославил,
А больше подражать ему бы нас заставил.
У остяка земли чужой наслежник* был,
Который от него как в путь опять пустился,
То денег сто рублев дорогой обронил,
Которых прежде не хватился,
Пока уж далеко отъехал он вперед.
Как быть? назад ли воротиться?
Искать ли их? и где? и кто в том поручится,
Чтоб их опять найти? Лишь время пропадет.
«Давно уж, может быть, — проезжий рассуждает, —
Их поднял кто-нибудь». И так свой путь вперед
С великим горем продолжает.
Сын остяков, с двора пошедши за зверями
И шед нечаянно проезжего следами,
Мешок, который он дорогой обронил,
Нашед, принес к отцу. Не зная, чей он был,
Отец сберег его, с тем, ежели случится
Хозяину когда пропажи той явиться,
Чтобы ее отдать.
По долгом времени опять
Проезжий тою же дорогой возвратился
И с остяком разговорился,
Что деньги, от него поехав, потерял.
«Так это ты! — остяк от радости вскричал. —
Я спрятал их. Пойдем со мною,
Возьми их сам своей рукою».
В Европе сто рублев где можно обронить
И думать чтоб когда назад их получить?
*наслежник - человек, остановившийся переночевать

Сосед неоднократно «рыбачил» в этих местах поэтому смело направился к дому в центре деревни. Была это контора рыболовецко-охотничьей артели. Председатель радушно встретил нас, а когда мы выставили на стол две трехлитровые удочки, все понял без слов. Через минут десять в конторе появился абориген, который должен был сопроводить нас к месту рыбалки, оказать посильную помощь. Возраст и пол сопровождающего сходу определить невозможно. Есть у остяков такая особенность - после сорока лет у них теряются внешние возрастные и половые признаки, они все становятся как братья близнецы, что мужчины, что женщины. Но когда председатель ставил задачу нашему Дерсу Узала, то обращался по имени Иван, и мы поняли, что это все-таки мужик. Выделили нам снегоход Буран, дали в руки длинную палку, на конце которой закреплено металлическое кольцо, обмотанное кожаными ремнями, своеобразный дуршлаг. Проводник впереди на лыжах, а мы за ним на снегоходе. И могу сказать, что скорость у нас была одинаковая. Дубовкин, а он был мастер спорта по лыжам, сразу оценил спринтерскую скорость и выносливость лыжника. После двадцати минут спринта прибыли, вероятно, к реке, из-за снежного покрова понять сложно, где находишься. Абориген по ориентирам ему известным расчистил участок от снега, а под ним оказалась полынья, затянутая ледяной шугой.
И началась рыбалка. Дуршлаг опускается в полынью, а поднимается забитый под завязку полусонной рыбой. Причем какая рыба - стерлядка, муксун, нельма. После трех забросов остяк сказал: «Все, хватит». Приехали обратно в деревню, председатель предложил отметить удачную рыбалку, мы отказываться не стали. На закуску нам принесли вареной оленины, квашеной черемши, осетринную строганину. Чем закусывали председатель и Ваня, описать сложно, это рыба и мясо в полуразложившемся состоянии и с соответствующим запахом. Потом председатель (кстати, закончил Томский университет заочно) объяснил, что в пищеварительном тракте у народностей Севера не хватает гнилостных бактерий и приходится их восполнять извне. Так прошла наша рыбалка.

ОХОТА БЕЗ РУЖЬЯ
Осень в К-во - это пора, про которую говорят, один день целый год кормит.
Исследователь Томского севера А.Ф. Плотников так описывал сбор таежных даров: "Грибы заготавливали только для себя. Их сушили, солили и мариновали. Из ягод, в основном для собственного потребления, собирали клюкву, малину, чернику, черемуху, морошку, голубику, землянику. Брусника пользовалась повышенным спросом, поэтому ее заготавливали как для себя, гак и на продажу. В наиболее урожайные годы, например в 1830, 1860 гг., по Нарымскому краю продавали 10-12 тыс. ведер брусники на общую сумму 3-3,5 тысячи рублей. Неизменным успехом у крестьян пользовался ореховый промысел. Спрос на кедровые орехи был всегда, а цены колебались во втор. пол. XIX в. в зависимости от урожайности от 1 руб. 50 коп. до 2 руб. за пуд. На ореховый промысел выходили дружно. Шишку сбивают колотушками, которыми бьют по стволам деревьев, отчего шишки падают, и их собирают в мешки. Одни бьют, другие собирают, третьи приготовляют особые амбарушки, куда их складывают до зимнего пути. Без таких амбаров обойтись нельзя, потому что нередко приходится забираться далеко от деревни, в глухие дебри, куда только и можно проехать зимой. Случается иной раз, что сколько ни бей по дереву колотушкой, шишки не падают. Тогда за ними лезут на дерево... Взобравшись на дерево, шишку сбивают "кием" - особо приготовленной для этого длинной палкой... Набрав порядочные кучи, промышленники (крестьяне, заготавливающие орех), каждый из своей артели, оставляют несколько человек "делать" орехи. Последние принимаются вальками разбивать шишки, чтобы отделить орехи от шелухи; потом, через устроенные решета, просеивают орехи, провеивают их... сушат на небольшом огне и ссыпают в амбар; таким образом собирают шишки и "делают" орехи, пока не подойдет зимнее время".
Была у нас в городке женщина по прозвищу Мамочка, жена одного из командиров подразделений. Возраст за сорок, готовились с мужем к демобилизации и выезду на большую землю. Грузогабаритные показатели ее можно сравнить с показателями среднего борца сумо, а голос обратно пропорционален массе ее тела, Витас бы позавидовал. В осенний период в части организовывались поездки в тайгу для сбора таежных богатств. Выделялся автобус ПАЗ с двумя ведущими мостами, за руль сажали прапорщика (прапорщики были почти все местные жители), а старшим офицер, имеющий таежный опыт.
В этот раз десант наших жен отправился в тайгу для сбора таежной малины. В километрах двадцати находился огромный малинник, размеры определить трудно, но измерялся в километрах, это точно. Дикая малина несколько отличается от той декоративной, что растет в садах и огородах. В высоту достигает метра два, два с половиной, ягода помельче, но аромат и вкус не идет ни в какое сравнение с домашней.
Прибыл этот отряд быстрого собирания к месту дислокации, а женщины все в основном городские, поэтому выезд в тайгу у них ассоциировался с выездом на природу где-то в средней полосе. Разложили снедь, пригубили, закусили. Мамочке приспичило справить нужду. Она как небольшой танк прорвалась в заросли малинника. Какую нужду, большую или малую, для женщины без разницы, все равно нужно выполнять гимнастическое упражнение приседание. Пристроившись, Мамочка начала удалять накопившиеся в организме шлаки. Но через некоторое время слышит, что за ее спиной кто-то или хрюкает или сопит, она оглядывается и видит мохнатую спину. С низкого старта, забыв надеть нижнее белье да и верхнее тоже, она срывается, включая одновременно свою самую высокую ноту. В таком виде она и вылетела на поляну, где праздник еще продолжался. После недолгих объяснений к месту встречи двух существ выдвинулись прапорщик и офицер сопровождения. Заблудиться было невозможно, Мамочка своим мощным телом прорубила приличную просеку в густом малиннике. В конце просеки следопыты обнаружили две кучи экскрементов, и одна из них явно не человеческого происхождения, и со следами крови. Прапорщик как опытный охотник определил -медведь. Преследовать хозяина тайги они не рискнули. Через два дня маневровая группа добровольцев охотников с собаками пошли по кровавому следу. Говорят, что нашли мертвого медведя, случилась с ни после встречи с Мамочкой медвежья болезнь. Так что не всегда медведя убивает ружье, а иногда и жопа.

Продолжение следует