ДРОП-ЗОНА

196* год. Хрущев еще Генеральный секретарь, а U-2 уже сбит.
Над Уралом летит Ту-16. Обычный, плановый учебный полет. Машина на автопилоте, небо бескомпромиссно синее, облака далеко внизу белые, солнце сияет, как на цветной фотографии, по кабине скачут солнечные зайчики, турбины сонно гудят, в маске шипит дыхательная смесь. Пилоты отдыхают. Все идет штатно, но… вдруг в кабине появляется какой-то непонятный дымок. Расслабухе сразу приходит конец. Экипаж пытается определить, что и где горит, но дым возникает как бы из ниоткуда и рассеиваться никак не желает. Ощущение мощной, надежной и несколько дубовой машины под задницей мгновенно исчезает. Напряжение нарастает, в любую минуту экипаж, обливаясь потом от любого непривычного звука, ждет отказа любой из множества систем самолета.
Командир докладывает про дым на Землю. С КДП, расположенного на удалении 300 километров, РП тоже не видно, что горит, поэтому он мудро советует экипажу действовать по обстановке и не уходить со связи.
Полет продолжается. Что и где горит по-прежнему непонятно, но на поведении самолета это вроде бы не сказывается, всё работает нормально, тогда командир корабля на всякий случай снижает машину и передает по СПУ: 'Экипажу приготовиться к покиданию!'
А надо сказать, что на Ту-16 кормовой стрелок-радист, в просторечии 'корма' сидит отдельно от всего экипажа и общаться с ним может только по СПУ. В 60-е годы кормовыми стрелками летали солдаты - срочники.
И вот 'корма', сидящая в своей будке, и ошалевшая от безделья, вдруг слышит: 'Экипажу приготовиться к покиданию!'. Что происходит с самолетом, солдат, естественно, не знает, а разговоры с пилотами не поощряются.
То ли ему послышалось что-то не то, то ли нервы не выдержали, но стрелок взял… и покинул самолет! Выпрыгнул, то есть.
Хлопнул, раскрываясь, купол, тряхнуло. После тесной, шумной кабины самолета тишина, солнце и чистейший воздух опьяняли.
Внизу он увидел большое озеро, а на его берегу - деревню. Можно сказать, повезло парню. Все-таки Урал - не Московская область, населенные пункты попадаются не так уж и часто. На радостях солдат довольно поздно заметил, что его несет прямиком в озеро. Купаться вместе с парашютом в ледяной воде ему никак не хотелось, поэтому он начал изо всех сил тянуть за стропы и сел-таки на берегу, но - противоположном от деревни. 'Не беда, обойду!' - оптимистично подумал стрелок и упругим спортивным шагом пошел вдоль берега. Вскоре, однако, обнаружилось, что озеро плавно переходит в болото, которого с воздуха было не видно. Форсировать болото воин не рискнул, поэтому пришлось обходить и его. Одним словом, к деревне он вышел на третий день.
В деревне его ждали. Увидев купол парашюта, местные жители решили не бегать по лесу, а подождать гостя на месте. Войдя в деревню, солдат поразился ее удивительной пустоте - на единственной улице не было ни души, хотя дома имели явно жилой вид. Дальнейшие этнографические изыскания были пресечены в зародыше вульгарным ударом черенка лопаты по голове.
Очнувшись в погребе, из которого хозяева предусмотрительно вынесли все съестное, солдат удивился. Такого отношения мирного населения к родным ВВС он не ожидал. Потирая затылок, он подобрался к крышке погреба и постучал:
- Мужики, вы чего, ох#ели совсем?
- Молчи, сучонок, - гулко ответили сверху, - участковый приедет - разберется, кто тут ох#ел!
- Ну хоть пожрать дайте!
- Это можно… но смотри, не балуй!
На третий день до деревни все-таки добрался участковый и узника выпустили.
Оказалось, самолет благополучно добрался до родного аэродрома. То, что загорелось, тихо сгорело, а дым вытянуло. После посадки экипаж ожидал небольшой сюрприз в виде пустой кабины стрелка-радиста. Погрустили-погрустили и заявили в милицию.
- Ты же сам говорил - бдительность, бдительность - оправдывались перед участковым мужики. - А мы-то подумали - шпиён, на парашюте вон летит, вроде этого - Пауэрса, что ли… По-русски, правда, матушку поминает складно, но мы опять же подумали, вдруг - белогвардеец?!

История эта в свое время пробегала у Вернера. Здесь пока не видел. Кому принадлежит авторство не знаю:

Дело было на одном из учебных аэродромов, на котором проходило летную практику (проще говоря, первоначальное обучение) очередное поколение курсантов одного из авиационных училищ. Надо сказать, что процесс обучения курсантов летному делу - процесс творческий, при этом невероятно яркий, изобилующий невероятными приколами, основанными на неимоверной серьезности процесса, с одной стороны, и неисчерпаемым источником анекдотических ситуаций, с другой.
Так вот, даже если курсант на земле подготовлен на "пять", - в воздухе (первое время, естессно) это все равно двоечник, ибо воздушная обстановка диктует свои законы. Задача инструктора -
сократить до минимума время, потребное на то, чтобы курсант преодолел "эффект опупения" и начал более-менее внятно в полете соображать.
Короче, история вот какая. Одному (весьма темпераментному) инструктору попался в группу курсантик очень ближнего (по нынешним меркам, зарубежья), весьма тормознуто воспринимающий летную науку. При этом инструктор, недавно пришедший из истребителей и преподававший первый год, сам еще не обвыкся в кабине нового для него самолета (что в принципе, для нормального летуна не проблема, настоящий летчик все равно делает свою работу в конечном итоге правильно - инстинкт, наверно). Так вот, этот день явно был "не его", "тормозящий" курсант явно вывел его из себя, за лексикой он, по обыкновению, не следил, и при этом постоянно путал на штурвале кнопки. Надо сказать, что в самолете на штурвале у летчиков имеется рядом две кнопки: одна для радиосвязи с Руководителем полетов - РП (и со всеми остальными тоже), а вторая - для разговоров внутри экипажа, называется СПУ - самолетное переговорное устройство. Все, что говорится в кабине, - слышно только экипажу, а прочая говорильня типа "разрешите взлет", "к первому 300" и т.д. - слышат все, у кого включена радиостанция и установлена данная частота. Плюс к этому на стартовой площадке, где, по обыкновению, курят, ожидая своей очереди, курсанты, инструкторы, обслуга и прочий аэродромный народ, установлен громкоговоритель а-ля "в бой идут одни старики", чтобы, так сказать, атмосфера ощущалась, плюс на столе (а также в машине) у командира полка такой же, а также у оперативного дежурного, у диспетчера авиаузла, у начальника связи, у группы объективного контроля, у черта лысого, и т.д. и т.п., не считая тех, кто также в это время на своих бортах бороздит просторы великого и могучего воздушного океана.
Так вот, уж не знаю, чего там у них в полете происходило, но мы, сидящие на стартовой площадке, слышали это так (почти дословно):
Руководитель полетов (РП): - 645-й, заход на посадку разрешаю.
Курсант (К) - 645-й, понял, выполняю.
Инструктор (И) - "твою мать, разворот вправо, а не влево, совсем, что-ли, охренел? Завтра, мля, ты у меня попрыгаешь на разборе".
РП: - 645-й, не путайте кнопки!
И: - Прощенья просим.
К: - 645-й, на четвертом.
РП: - Выполняйте
И: - Ты шасси выпустил, мухтар ты $баный?
РП: - Не путайте кнопки!
И: - Вот бПядь...
К: - 645-й к посадке готов
РП: - Посадку разрешаю
К: - Понял
И: - Кто понял? Это ты понял? Куда ты х#ячишь, $# твою мать, полоса вон где!!! За высотой смотри, мля, убьешь всех к е@#ной матери!!!
РП: 645-й, не путайте кнопки, сколько можно?!
И: - ...
Тут уж или РП отчаялся, наставлять "шефа" на путь истинный, то ли "прочувствовал" кайф ситуации, короче, больше ему не мешает (посадка все-таки), и все мы, млея от восторга, глядя на приземлившийся и рулящий снова на взлет борт, вперемежку с докладами других экипажей слушаем дальше:
И: - Где ты взялся на мою голову, братское твое чувырло, #@ядь! Только попробуй мне, как в тот раз, после взлета вместо уборки шасси движки убрать на малый газ, я тебя кончу, е-кэ-лэ-мэ-нэ!
... Аэродром умирает от смеха...
И: - Мама ты моя, ну куда ты прешь на полосу без доклада?! Запрашивай, раз@#$#@и твою мать!
К: - 645-й, исполнительный
РП (со вздохом): - Разрешаю.
И: - Сил моих больше нет! Ну, только попробуй, учуди сейчас чего, я тебя к бабе твоей хер отпущу завтра, будешь у меня Руководство по ночам зубрить, пока не кончишь...
К: - 645-й, к взлету готов.
РП: - 645-й, взлет разрешаю.
... Аэродром затаил дыхание... Борт как-то с трудом отрывается от земли и, словно нехотя набирая высоту, скрывается за деревьями. Несколько секунд тишины...
РП: - 645-й, чего-то вы низковато ушли...
Пауза... И обвал:
И: - @б твою мать, пехота WбаПая, ни на секунду отвлечься нельзя!
Надо же, мля, БЕЗ ЗАКРЫЛКОВ взлетели. ХОРОШО ЕЩЕ, НИКТО НЕ ЗАМЕТИЛ!!!
...Занавес...

Случилось это событие годах в 70-х славного Советского времени. Ну, ни места, ни имен, и вообще подробностей интимных, упоминать не буду, т.к. секретность не позволяет, хоть и почти 30 лет минуло. В общем, проводился некий совет наших генералов и их НАТО-вских коллег на бывшей ... территории в местечке 'Х'. Событие по своей сути особенное, а потому и дурацких условий напридумано было немало. Например, самолет, который должен был доставить вражескую делегацию, непременно наш. Выбор пал на новенькие, только пущенные на поток ТУ-154. Экипажу надлежало перегнать самолет (обязательно пассажирский, снятый прямо с горячих советских трасс /их условие !!!/ ) в местечко 'Y' на вражеской территории и забрать ихнюю делегацию и наших сопровождающих, прибывших за границу ранее. Местечко 'Y' располагалось на территории Италии. Понятно, экипаж международного класса, и т.п. и все такое. Но самолет-то новый, значит, экипажи переученные. С реактивных 104-х тушек экипажи в массе на 134-ые пересели чуть раньше, а вот на 154-ые переучивались (из опытных, естественно), те, кто до этого в винто-пилорамной авиации летал, с ИЛ-18, АН-24 и т.п. Вот и этот экипаж состоял из 'переученных'. Естественно, другое все - и вес, и скорость взлета/посадки, и нервяки с 'непонятным' поведением крылатой машины. Короче, Родина сказала: "Надо!", комсомол ответил: "Есть!!!".
Утром ?? числа ясного ... денька 197..г белоснежная машина с надписью 'Аэрофлот' бодро вырулила на аэродром, и, чуть промедлив у края полосы, взревела всеми 3-мя движками, набирая скорость, силясь оторваться от матушки-земли. Изящный круг и самолет взял курс на запад.
Делегация в полном составе толкалась у края летного поля одной из НАТО-вских баз, когда в лучах полуденного солнца заблестел фюзеляж заходящего на посадку чужого самолета. Обошлись без всяких там почестей, ковровых дорожек - просто трап, просто дежурная улыбка молодой проводницы. Все происходило быстро - заправили самолет, посадили народ. Только командир экипажа немного волновался - пару раз попросил нашенского сопровождающего колеса пощупать рукой на предмет разогрева. Тот только плечами пожал, мол, все в порядке, а зря !
Вы наверное себе хорошо представляете ощущения в полете на комфортабельном авиалайнере. Под негромкий шум двигателей можно с удовольствием вздремнуть, а можно и выпить чего горячительного, приятно побеседовать со случайной попутчицей. Тот рейс за номером ХХХХ тоже выполнялся по стандартным условиям пассажирских перелетов. Была и выпивка и закусить нашлось чем. Одним словом, не скучала делегация. Попутчиков 'случайных' только не было. И вот, во время сиесты, когда все пассажиры расслабились, а авиалайнер только что оставил позади Адриатическое море. Представляете да !!? - раздается такое громкое БУМ и весь корпус огромной машины сотрясается. Можно было даже заметить, как что-то блеснуло за окном в лучах солнца. НАТО-вцы мужики конечно не слабохарактерные, многие и разведшколы окончили, но слегка пересрали от неожиданности. Крик, мат (озвучили наши сопровождающие) вперемешку с английскими добротными ругательствами, а самолет еще и в воздушную яму провалился. Тетки там тоже были и голосом своим добавляли особую, циничную истеричность нелепой ситуации. Секунд через пять ругань затихла - народ одержимо вцепился в подлокотники пока самолет проваливался вниз. И... только отпустило, только все вдохнули... как - БАБАХ во второй раз, и надо ж так, хрясь опять в воздушную яму, да еще какую. Хочу заметить, что воздушные ямы - явление обычное на стыке больших водных пространств и материковых участков суши, но... не взрывы с декорациями из кусков обшивки. Первой осмысленной фразой, раздавшейся на англицком, кстати, были проклятия в адрес югославов - дескать, гады, достали. А югославы в те годы ненавидели, как их, так и нас. Естественно после попадания зенитного снаряда в фюзеляж... стоп, но ведь ВЫСОТА-то какая, значит гниды ракету(ы) запустили со взрывающейся на некотором удалении боеголовкой. Наши ничего ответить не могут, т.к. сами в полных непонятках, и вообще внятно ничего ответить физически не могут по причине безостановочного потока мата. Самолет тем временем теряет высоту прямо пропорционально выворачиванию содержимого желудков, невзирая на звания и вражескую принадлежность. Следуя всем правилам военной логики предполагается от такой 'неожиданности' наличие сурьезных повреждений. И мысль сия укоренилась в мозгах злополучных пассажиров. Т.е. будем садится и ,возможно..., вероятно..., оч. хочется надеятся, кто-то все же не будет похоронен на Арлингтонском кладбище или на его аналоге у нас. НО..., но все-таки ЛЕТИМ же пока. Слово пока имеет быть злостным контекстом. Третий взрыв застал уже казалось со всем смирившуюся публику врасплох. И это мало сказать, точнее, ничего не сказать. В воздухе кроме острого запаха валерянки, корвалола и проч. веществ прибавился стойкий запах навоза. А некий ... генерал стоял (пытался удержаться) в проходе на коленях и увещевал Господа, что он хороший, и исключительно из душевной простоты и искренней любви к Родине иногда отдавал такие (не упоминается) приказы.
Москва, а что Москва? Короче, там уже все были в курсе случившегося. Горела изоляция на телефонных проводах спец. линий от накала страстей. В кабинетах непрестанно хлопали двери. И видимо много седых волос прибавилось в те минуты на головах высокопоставленных чиновников. А инженеры лихорадочно работали мозгами, ну как же посадить самолет без... трех КОЛЕС левой шестерки. Учитывая важность мероприятия, им пришлось потерять немало нервных клеток на решение не совсем обычной, но почти рядовой для авиации задачи.
Несчастные 'пассажиры' до самого момента посадки на пенную полосу города 'N', а многие и после долгие годы не знали, что самолет был в общем-то полностью в порядке и высоту терял в аварийном режиме, чтоб уменьшить давление в неостывших колесах за счет увеличения оного же за бортом.
Узнай тогда в салоне, хоть кто нибудь истинную причину, нетрудно себе представить, что сделали бы с экипажем прямо там, на месте.

ЗЫ: Правда это или чистый вымысел останется тайной покрытой мраком. Вы сами решите, верить или нет

В 1992 году в Камбодже более-менее нормальная жизнь (если можно так назвать тот восхитительный и опасный бардак, который творился в этой стране) наблюдалась в двух городах: столице страны Пномпене и портовом городе Кампонгсоме (теперь Сианук вилль в честь вечно молодого 80 с лишнем летнего принца Сианука. В стране запрещалось размещать на улицах его портреты старше 30 лет, чтобы горожане видели своего принца только вечнозеленым.. эээ... вечномолодым). 250 км дороги (если не изменяет память) между этими городами были довольно опасными. Правительственные войска контролировали дорогу на 50 км от Пномпеня и на 50 км от Кампонгсома. Остальные 150 км конролировали все по очереди (правительство, красные кхмеры, местные крестьяне, бандиты и звери из джунглей).
По этой причине белорусские вертолетчики осуществляли основные перевозки по воздушному мосту Пномпень-Кампонгсом. Как я уже рассказывал, трезвыми они не бывали. И вот в один из дней славный экипаж в составе трех невменяемых полесских хлопцев отправился в очередной рейс. Но то ли береговая линия и море слились в одно целое, то ли они вообще уже ни хрена не видели из-за количества допинга в полете, но посадили они свой МИ точно в 15 метрах от берега... в море. Выбрались кое-как на берег и позвонили в миссию ООН. Приехали французские военные, огладели пьяных героев, оглядели торчащий из воды винт и грустно залопотали. На что командир вертушки гордо поглядел на них, попросил "не ссы, лягушатники, счас ме его подцепим" и связался по рации со своими. Через некоторое время прилетел двухвинтовой тяжелый вертолет с главным белорусским кудесником неба. Когда он вылез из машины, то все выяснили, что он самый пьяный на всем побережье Сиамского залива. Сочно проматерившись и справив нужду в море, он отругал виновато покачивающийся личный состав и, выпив с этим составом "за успех", полез обратно в кабину.
Вертолет он поднимал на глазок на двух тросах при сильном волнении. Когда вода начинает покидать поднимаемый вертолет, то он становится легче и подпрыгивает вверх. Учитывая вес вертолетов, волнение моря, загрузку аварийной машины, состояние пилота и высоты проведения работ, все французы сделали вывод, что пора готовиться к поминкам. Операция по подъему заняла 15 минут безо всяких отклонений от нормы вопреки всем законам аэродинамики. Когда командир покинул вертолет после операции под бешеные аплодименты французов и крики "браво", то первое, что он сделал - приложился к бутылке со словами:
- Да хрен ли... Не наше белорусское болото... я из него танк тягал, так он чмокнул и так подскочил, что стволом ПКТ меня чуть девственности не лишил.
Потом задумался, хлебнул и добавил тихо:
- Хорошо хоть трос не выдержал и лопнул... а то б и меня засосала опасная трясина.

"Всё в порядке, мягко сели,
высылайте запчастя:
фюзеляж и плоскостя..."
(из фольклора)

Сразу хочется уточнить, что в этой истории враньём является всё. То есть не только фамилии членов экипажа и посадочные курсы аэродромов, но и особенности бустерной системы указанного самолёта и количество лебедей на душу населения в приполярном городе Мирный....
Итак, 90-е... Всем шустрым людям в начале того десятилетия было счастье. Счастье нашего экипажа выражалось в наличии машины, именовавшейся АН-12, сплочённости молодого коллектива, а также полётного задания, пролегающего через аэродром транзита (где необходимо было загрузиться секретным грузом) на точку за полярным кругом, где можно было получить неплохие дивиденды, обменяв у аборигенов закупленную заранее огненную воду на собольи шкурки и прочие пироги.
Именно о Транспортной Авиации, о Королях Горизонтального Полёта и Мастерах Пилотирования по Приводам пойдёт речь.
Первое Вселенское Зло ожидало наших героев в аэропорту Мирного и было озвучено устами начальника метео, возвестившего, что в ближайшие трое суток, ввиду совершенно нелётной погоды, придётся куковать здесь...
Лётчики восприняли новость стоически. Разместившись в пилотской гостинице и ,прихватив с собой часть предназначенной к бартеру водки, стали ждать погоды. Бортоператор бегал к самолёту ещё трижды, далече по сорокаградусному морозу разносился его задорный мат и звяканье бутылок.
Наконец, тучи разверзлись, и экипаж поплёлся на стартовый...
Гражданский медик, априори уважавший все залётные борта, свёл медосмотр к минимуму, ничтоже сумнящеся проигнорировав недопустимые показания экипажа по рысканию и крену. А на запах там внимания никто вообще никто не обращал.
Прилагая нечеловеческие усилия, экипаж плёлся к самолёту, оставляя на заснеженной РД (рулёжной дорожке) петли следов. Возле рампы уже матерился бортоператор, загружавший на борт "секретный груз" в виде чугунных ванн, о милитаристическом применении которых вряд ли кто-то догадывается и сейчас....Ну да ладно. И не то возили.
Сведя чтение контрольной карты к посткомандировочному "наливай-раздевай-от винта", вылетели на север. Через 20 минут после взлёта штурман прозрел и экипаж услыхал не совсем приятную новость: топлива не очень хватает при такой загрузке (а кто знал, что столько секретного чугуна везти), придётся идти на другом эшелоне (иная высота и ветер попутный) и вдобавок надо выключать один двигатель (у АН-12 их 4). Сделали. Пошуршав еще минут 20, штурман попросил выключить ещё один движок, впрочем это не проблема - скоро на снижение. А потом, на этом самом снижении, и ещё один.
И вот, четвёртый разворот, транспортник шпарит на одном движке, механизацию, понятно, выпускать не стали (зачем скорость терять?), полосу видят, посадку им дают, дети тундры, заслышав рёв перегруженного двигателя, уже наперегонки волокут поближе к аэродрому дары природы,пора выпускать шасси, да и выпустили бы, жалко что ли, на глиссаде уж давно, 50 метров до земли, но мощей то маловато, нечего ещё на всякую фигню тратиться,успеем. И тут....Правильно, движок встаёт.
И случается Великое Западло, наверняка прописанное в ВолшебныхНаставленияхПоПилотированиюАн12, заключающееся в том, что система выпуска-уборки шасси функционирует только при включенном двигателе (что, в принципе, логично).Шасси не выпускаются, машина идёт к полосе всё еще почти по глиссаде, молодой РП (руководитель полётов) видит это безобразие с вышки и предлагает уходить борту на второй круг (что равносильно попытке завернуть назад увещеваниями пикирующий кирпич), через мгновение борт касается полосы и шлифует брюхом добрый километр...Все живы и здоровы, машина восстановлению не подлежит, штурмана (у него кабина в носовом обтекателе, посему от страха он усрался больше всех) отпаивали неделю.
ЗЫ. Хоть это и враньё всё, но данный борт можно поискать в Тикси, рассказы лётчиков тамошнихздесь видел. Привет им из 64-244. (Это не номер колонии, а курсы аэродрома:))))))