АРТИЛЛЕРИЙСКИЙ МАРШ НАКАНУНЕ ОТПУСКА


  Артиллеристы, Сталин дал приказ!  
Артиллеристы, зовет Отчизна нас! 
 Из тысяч грозных батарей 
 За слезы наших матерей,  
За нашу Родину - огонь! Огонь!  

Музыка: Т. Хренников, Слова: В. Гусев    

А вот и отпуск. Официально это называлось по-другому, и включало всевозможные медицинские и не очень комиссии, а так же бесконечные отчетные деяния, но зато в Москве. Правда, и в таких псевдо-отпусках народ умудрялся оттягиваться. В 5 часов утра в Кривоколенном переулке лейтенант Лебедев был остановлен милицейским патрулем, как выяснилось потом из милицейского же протокола, данный гражданин бежал по улице, имея из одежды только простыню с кровавым пятном в районе верхней части спины. После снятия с него оной простыни, в спине данного гражданина была обнаружена воткнутая в данную же спину вилка. Гражданин оказал силам правопорядка активное сопротивление и, нанеся телесные повреждения различной тяжести пяти сотрудникам органов, скрылся в совершенно неизвестном направлении. Как сказал позже сам лейтенант, он, будучи в одном приватном доме, идучи из ванной, перепутал комнаты и, найдя в помещении одинокую даму, решил, что это и есть его пассия, тем более, что дама не возражала. А изначальная Юрина Пассия, истомившись в ожидании, пустилась на поиски и, найдя изменщика в состоянии, не требующем двойных толкований, а точнее in flagrant, естественно, совершила акт восстановления справедливости с помощью приема 'одна вилка - два удара - восемь дырок'.   Провожающий нас 'ответственный за отправку' перед посадкой на чартер строго спросил, нет ли у нас с собой чего запрещенного. Мы дружно ответили, что нет, и старая 'Электра', натужно ревя четырьмя турбинами, поднялась из пыльной жары суши в не менее жарко-белесое небо. Часы ползли за часами, землю внизу сменило море, а потом море снова сменила суша. И тут, как всегда это бывает, в момент всеобщей расслабленности и благодушия начались проблемы. Зачихал и остановился один из двигателей, и самолет стал терять высоту. В салон вышел член экипажа и сообщил, что самолет из-за аварии двигателя идет на вынужденную посадку. К счастью, тут недалеко есть заброшенный аэродром подскока бомбардировочной авиации Союзников времен войны, и мы попытаемся туда сесть. Посадка прошла успешно, тем более, что уже в конце пробега заглох еще один двигатель, но когда самолет остановился, мы поняли, что это было только начало приключений. Из-за полуразрушенных построек и барханов показались гарцующие всадники с современными винтовками и целеустремленно двинулись к самолету. Отпускники стали деловито собирать неведомо откуда появившееся оружие, а Барон весело сказал:  - Поздравляю Вас с веселым началом отпуска, ребята. Таракан и Тарасюк выходят на переговоры, Аркане приготовится...     А начиналось это все так...   В гребаном бассейне Замбези опять сцепились местные революционеры, коллаборационисты и осколки колониализма всех мастей. Нам, по обыкновению, доверили чрезвычайно хитрую операцию... Мы должны были захватить мощную полевую радиостанцию, привести ее в рабочий порядок и дать по ней выступить союзному нашей стороне борцу за свободу. Нам дали двух радистов и отряд местных патриотов, но по традиции у объекта атаки нас ждал неприятный сюрприз. Это были две 'тридцатьчетверки'.   Возможно, я несколько романтичен, но, по-моему, магнетизм, исходящий от 'родной' боевой техники, имеет место быть, и особенно вдали от Родины. Когда родная 'пятьдесятпятка' весело гаркает своими ста миллиметрами, это не просто выстрел. Задумайтесь... В танк со всей его начинкой вложен труд тысяч и тысяч людей; Шахтеры добывают руду, Инженеры разрабатывают проекты, Металлурги плавят металл, Химики колдуют над формулами, Оружейники изобретают и производят пушки и пулеметы, Хлопкоробы возделывают поля, Нефтяники добывают нефть, Мотористы возятся с дизелями, а есть еще винтики, приборы, краска и т.д. и т. п. Если прикинуть количество людей, участвующих в изготовлении одного танка с полным ЗИПом и БК, да прибавить к ним их семьи (ведь семья - это тоже участник проекта), то получится, что в той или иной мере Танк делает около миллиона человек. И в бою они все вместе с тобой идут в атаку. Ты чувствуешь их поддержку, то есть очень верен старый лозунг о том, что Победу куют и Фронт, и Тыл. И всегда неприятно видеть нашу технику и наши родные 'калаши' в руках у Врага. Еще раз извинюсь за излишний романтизм, но я так чувствую.   Короче, когда мы их сожгли из базук, по сердцу неприятно резануло. Вобщем, радиостанция стала нашей, то есть мы ей цинично овладели (как выразился в своей обычной манере Аким). Радисты колдовали над рацией, союзный борец учил роль, Тарасюк шастал по подсобкам, то есть все были при деле. А наша группа решила слегка отметить День рождения Аркани, все-таки круглая дата. Разлили по первой, и не успел Барон сказать тост, как внимания попросил старшина Тарасюк. Откашлявшись, он слегка смущенно пробормотал, что у него есть для Аркани подарок, и он его сейчас вручит. С этими словами старшина стал разматывать продолговатый брезентовый сверток и на свет явился старый добрый американский гранатомет M79, известный так же, как Тумпер или Макнамара, с двумя полными патронташами. Да, интересную машинку сваяли американские оружейники. По виду - большой дробовик с коротким стволом, и заряжается как охотничье ружье, только калибр 40 миллиметров и бьет на 300 метров. А когда иззавидовавшийся Аким ехидно спросил: 'Старшина, а где ты его все это время прятал?', Арканя так посмотрел на лейтенанта Акимова, что все поняли - у Тарасюка появился лучший друг на всю жизнь. И тут прибежал один из радистов и доложил, что, согласно радиоперехвату, недалеко от нас ведет бой группа компаньерос, неизвестно как забредшая в эти места. Их обложили со всех сторон в заброшенной глинобитной крепости, они пока держатся, но противник подтягивает артиллерию, и тогда ребятам будут полные кранты.    - Карту - рявкнул Барон. - И продолжил: - Мы должны помочь ребятам, ведь компаньерос - единственные наши нормальные союзники в этих местах. Дерутся как черти, и в беде никогда не оставят.   Тарасюк договорился с левыми гражданскими вертолетчиками и в район организации засады мы добрались с относительным комфортом, но в два захода. Две дюжины орлов были готовы к бою и с нетерпением ждали противника. Колонна появилась с опозданием на два часа. Старый грузовик непонятной марки тянул нашу родную 122 мм гаубицу, за ним тащился трехтонный Рено, охранение и авангард в одном лице изображал броневичок Даймлер Динго - с тремя пулеметами, но без крыши. Он погиб первым. Глухо кашлянул Арканин 'Макнамара', и над несчастным Динго поднялся столб огня. Короткие очереди калашей привели к знаменателю всех, кто пытался проявить активность в грузовиках, тех, кто не пытался, впрочем, тоже. Помимо гаубицы с полусотней снарядов нам досталась пара 82 миллиметровых минометов с дюжиной лотков. Короче, как сказал Аким, кошке - широко, а собаке - узко. Колонна с обновленным экипажем (минус один броневик) бодро тронулась к цели.   Диспозиция была ясной. Противник окружил старую крепость пулеметными гнездами, а основные силы в купе со штабом героически находились в стороне. Судя по многочисленным стрелковым ячейкам, ночью крепость жестко брали в кольцо. У инсургентов был явно грамотный командир. У Барона пискнул уоки-токи, - это Аким докладывал о том, что артиллерия готова. Барон три раза кликнул тангетой, - это был приказ открыть огонь. Минута шла за минутой, но выстрел из пушки так и не последовал, зато с опушки джунглей ударили минометы. Их поддержали четыре Дегтяревских ручника и автоматы. Арканя стал методично гасить из 'Макнамары' пулеметные гнезда противника, а компаньерос, по живости своей души, естественно, пошли в атаку. Минометы за считанные минуты схарчили скудный боезапас (12 лотков по три мины - это очень мало), и к Командиру подошел разъяренный Аким. Сторонний гражданский наблюдатель, прослушав эпитеты, извергаемые старлеем, пришел бы к выводу, что местные инсургенты страдают очень редкими сексуальными извращениями, ибо в их непотребных оргиях самое бурное участие принимает стодвадцатидвух миллиметровая гаубица М-30. Как выяснилось, Аким не смог произвести ни одного выстрела. Замок и боек были в полном порядке, капсюль исправно разбивался, но выстрела не было. Аким пошел даже на злостное нарушение инструкций и перезарядил пушку другим снарядом, но результат был тот же. В это время Барон обратил внимание на выскочивший откуда-то джип с тремя седоками, двое из которых были белыми. Единственная артиллерия отряда в лице Аркани добивала оживающие кое-где пулеметы, и отвлекать Арканю от этого занятия было нельзя, так как компаньерос по своей безудержной отваге перли вперед, распевая 'Летний' марш, и на пулеметы им было плевать. Командир попытался достать юркий вездеход из автомата, но было слишком далеко, да и машинка была юркая, так что он достал только одного из белых. И тут сзади грохнул орудийный выстрел, раздался нарастающий свист снаряда и на месте джипа поднялся фонтан огня и красной Африканской земли. 'Твою мать', - хором сказали Барон и Аким, и тут грохнуло еще раз и еще, вообще пошла легкая канонада. Второй использованный снаряд взорвался рядом с выложенными на брезенте ттт, чем показал им пример. Классический затяжной выстрел, однако...   Вобщем, мы как всегда победили, отметили победу и день рождения Аркани, а потом командование решило нас срочно отправить в Союз. По дороге мы совершили незапланированную посадку.     Итак, неизвестные всадники, похожие на туарегов или бедуинов, весело нас приветствовали стволами, направленными на самолет и недружелюбными криками. Арканя с готовым к бою 'Макнамарой' выдвинулся к открытой двери, прицелился было, а потом вдруг высунулся из самолета и заорал, как резаный, на французском. Главарь всадников пришел в дикое возбуждение, заулыбался и стал тоже орать, размахивая руками. Всадники опустили винтовки и тоже стали выражать лицами дружелюбие.   Да. Мир поистине тесен. Бедуинский вождь оказался бывшим аспирантом Универа Патриса Лумумбы и, вдобавок, женихом сестры любимой девушки Аркани.   Праздник нам закатили на трое суток, а главным блюдом пира было мешуи - кулинарный монстр из верблюжатины, баранины, курятины, голубей и яиц. Учитывая то, что Бедуин учился в Москве, спиртные напитки присутствовали в достаточном количестве. Ну, а потом была Москва.  

«Разведрейд» в городе или история о том, как я «в разведку» ходил.
Было это в далеком 1989 году, мне было почти 13 лет, еще был СССР, в летний отпуск мы с Севера ездили не «в» Украину, а «на» Украину, и вообще, деревья были выше и зеленее и т.д.
В тот год решил отец приобрести армейские камуфляжи для использования их на охоте. Путем недолгих поисков был найден выход на прапорщика - начсклада вещевого и приобретены у него за твердые длинные северные рубли два камуфляжа - «афганка» в «пограничном» варианте с желтыми пятнами (откуда она могла взяться в части ВТА - история умалчивает) и стандартная «Берёзка», ну ее все знают.
Я был без ума от своего комплекта (мне досталась «погранцовка»), но отцов комбез мне тоже нравился. И вот как-то поздно ночью я решил попробовать, насколько камуфляж действительно маскирует человека.
Итак, дано: темная украинская ночь, частный сектор города, через каждые 50 метров стоит столб с фонарем, фонари все светят, отключений электроэнергии тогда еще не было, перед каждым забором каждого дома, между тротуаром и дорогой, высажены фруктовые деревья и разбиты клумбы с различными цветами, иногда очень высокими, кроны деревьев очень пышные и частично перекрывают своей листвой фонари, образуя этакие пятна света по улице.
Задача: дойти до средины улицы (мы жили почти в самом начале) и вернуться обратно незамеченным.
Обмундирование и вооружение: камуфлированный комбез «Берёзка» с маской, в шлейки вставлены различные пучки травы, цветы, веточки, пневматический пистолет друга (какой-то импортный, не помню уже, в быстросъемном пластиковом обвесе напоминал Штейр АУГ, его родители из-за бугра привезли), темные кеды с шипованной подошвой.
И вот я, весь из себя такой крутой «разведчик», перемахнув забор бабушкиного двора (калитка в воротах предательски тренькала), стал скрытно, используя растительность и складки местности, передвигается к середине улицы. На улице было пустынно, шел второй час ночи. В процессе передвижения был облаян парой дворовых псов, но после условных фраз: «Шарик, Тобик, тихо, свои», псы умолкли (они меня знали). Дошёл почти до назначенной точки, когда увидел в конце улицы свет трех фар, одна из которых постоянно крутилась, освещая темные места. То был патрульный УАЗ милиции, в канареечной окраске. Резко взлетел на старую, разлапистую черешню и затаился в кроне. УАЗ остановился в трех метрах от меня и стал детально просвечивать двор, где постоянно обретались местные алкаши. Луч света ходил буквально в полуметре от меня. В тот момент я, воспитанный на советских фильмах и книгах о войне, мнил себя разведчиком, а патрульку - бронетранспортером с немецкими солдатами. Я взял экипаж на прицел и методично «уничтожал» его (пистоль был не заряжен). Это я сейчас соображаю, что, в случае чего, был бы безжалостно обстрелян нарядом, свались, вдруг, с дерева, или если бы светанули чуть повыше. Представьте себе картину со стороны патрульных - высматривают, не валяются ли пьянчужки, а тут с дерева валится камуфлированное тело, да еще с каким-то неведомым стволом в руках... Ваши действия?
Но обошлось. Я остался незамеченным, патруль уехал. Я повернул обратно и так же скрытно стал передвигаться в сторону бабушкиного дома. Не дойдя до дома метров 60, увидел, что по улице, на контркурсе мне, идет весьма поддавший мужичок, что было видно по его неуверенной походке и заунывно распеваемой песне, что-то типа «Ой, мороз, мороз...». Я затаился в зарослях цветов и какой-то высокой, по пояс, травы у двора бабы Кати Семёновой, прямо за столбом. Ну надо же было так случиться, что мужичку приспичило по нужде отлить, ну направился он прямо к столбу, за которым я сидел...
Я сидел в зарослях и в нарастающей тревогой наблюдал, как в мою сторону идет мужичок, на ходу расстегивая ширинку. Вот он уже прошел мимо столба и подходит ко мне... Я понял, что сейчас буду позорно облит с ног до головы и терпение «разведчика» не выдержало...
Я резко встал перед ним и отпрянул спиной назад, за дерево. Глаза мужичка вылезли из орбит, лицо перекосило, он истошно заорал: «Ааааа-а-а!!! Бляяяя-я-я!!!» и, подпрыгнув как конь ретивый, с истошными воплями, взбудораживая окрестных псов, рванул по дороге, а из штанин его разбрызгивалось и вываливалось...
Я, успешно провалив поставленную задачу, бегом добрался до дому и в «разведку» больше благоразумно не ходил, да и некогда было, через день мы уехали на море.

Применение дефекации в кодах


В одном молодом государстве, уже лет десять освобождающимся от постколониального ига, как всегда победоносно заканчивалась очередная революция, бывшая на самом деле эпизодом долгой гражданской войны. Союз Социалистического Возрождения, которому мы тогда помогали, естественно, побеждал. А продажные лакеи империализма, имеющие неполиткорректное название - Лига Национального возрождения, терпели поражения на всех фронтах, и были очередной раз на грани полного и окончательного разгрома, тем более, что у нас появилась какая-никакая авиация.
Диспозиция данного ТВД была следующая... Порядка пяти тысяч штыков с обеих сторон, что в данное время и в тех местах тянуло, как минимум, на фронтовую операцию. Какая-никакая бронетехника и только-только появившаяся у нас эскадрилья Миг 17. Проблема была в том, что отступающего противника нужно было накрыть воздушным ударом в долине, пока он не ушел в джунгли, где его ни с самолета, ни даже с танка не поймаешь. По этому поводу разведка не дремала, но в виду того, что советники потенциального противника тоже были не пальцем деланы и в наших кодах кое-как разобрались, для того, чтобы раньше времени не засветиться, кодовые слова для радио-переговоров пришлось менять на что-нибудь невообразимое для цивилизованного слуха. Кодовые обозначения придумал Аким, и в его интерпретации самолет обозначался как 'джульбарс', квадрат нанесения удара как 'комбинация цветочков', а сам по себе авиа удар - как 'процесс дефекации'. То есть, когда вражеский радист услышал в процессе перехвата, что, мол, хорошо бы джульбарсам посрать на три красных цветочка, вражина, конечно, не понял, что сейчас три МИГ-17 со всей дури вмажут из своих 37 и 23 мм пушек, и добавят НАРами в квадрат, находящийся по середине долины. В кодах было много и других забавных синонимов: танки именовались 'кузнечиками', пехота - 'манной кашей', противник - 'ананасом' и т.д.
Прикрепленный к нам в качестве представителя местного командования Старший полковник Накунда был безвредным восторженным дурачком, но так как он был одним из адъютантов Самого, а так же любимым кузеном оного, и плюс одним из немногих местных хоть немного знавшим русский язык, его приходилось терпеть. Он как губка впитывал идиомы Великого и могучего и постоянно надоедал с просьбой разъяснить те или иные обороты речи. Объяснял ему, естественно, Аким, в чем весьма преуспел. В частности, дежурную фразу по поводу результатов действий обучаемых нами местных мамамуши, мол, 'Какой муdак это натворил?', Аким перевел как 'Какой уважаемый человек это так здорово выполнил', а стандартный унифицированный термин 'хреновина' был переведен как амулет, отгоняющий духов. А еще у нашего шоколадного друга был в качестве личного оружия двуствольный револьвер Пьетта-Лемат. Это была редчайшая модель, состоявшая некогда на вооружении у офицеров кавалерии Южан. Один ствол бил пулями, а другой - дробовыми патронами 16 калибра. Аким предлагал самые невообразимые варианты обмена, но Накунда был неколебим, чем немало раздражал Акима. Продолжая тему о кодах, надо сказать, что старший полковник пришел в восторг от нашей затеи. Тем более, что в переводе на местную мову термины звучали еще экзотичнее, и не пожалел восторженных слов в своем докладе наверх, после чего мы получили по местной бронзулетке и очень странный заказ. Старший полковник Накунда попросил написать песню 'про гениальный Код', позволивший разгромить врага, сделать транскрипцию русского текста этой песни на местный язык и помочь ее разучить для парада. Этим Революционное командование хотело показать свое уважение к Советским товарищам. Командира, как на зло не было, бывший на данный момент его И.О. Таракан в вопросы, окромя военно-хозяйственных не вникал, ну, а Аким, конечно, ни в коем случае не мог пропустить такой возможности. Не мудрствуя лукаво, он взял за основу мелодию 'Непобедимая и легендарная, в бою познавшая радость побед', текст накатал сам, а к составлению транскрипции привлек пару девиц из секретариата Председателя Социалистического Революционного комитета товарища Саманарапы (между собой мы звали его Сам). У Самого был круглосуточный штат машинисток числом под четыре дюжины и по составу в основном симпатичные мулатки, наследие колониализма так сказать. Как только наши прознали про данное подразделение СРК, все вдруг стали проявлять редкие таланты по части замены лент в пишущих машинках. Ну, а тем временем наступило время Парада. И, как назло, в молодую республику для участия в празднике прилетел представитель Зарубежного отдела ЦК КПСС. Командир прибыл вместе с ним и, узнав от машинисток, что они оказывали помощь ситуайену Акиму в переводе слов новой песни, призвал Акима на ковер, но хитрый Аким был добровольно послан Тараканом в командировку, откуда ожидался только утром накануне парада. И парад наступил... Когда на плацу перед старым колониальным дворцом грянули ломаные русские слова, Барон решил, что расстрел для Акима - это слишком мягкое наказание, ибо слова были еще те...

Надо мной пролетают джульбарсы, испражняясь в зеленых ветвях.

Унавозим цветочки и пашни, силу вражью развеем как прах.

Идут кузнечики стальной лавиною, чтоб манной каше прорваться вперед.

Из ананасов мы повидло сделаем, Саманарап нас к победе ведет... и т.д. и т.п.


Товарищ из ЦК, несмотря на легкий бодун после перелета, осознал содержание данного шлягера, и недовольно спросил, сдерживающего смех генерала:
- И какой муdак придумал это безобразие?
На что, стоящий рядом Старший полковник Накунда, услышав знакомое словосочетание, радостно сообщил, что это он. Тут еще и Самому эта песня понравилась, особенно окончание куплета, и по этому поводу Накунде капнула очередная награда. Так что, пронесло, но Аким, все равно получивший выволочку от Барона, затаил к Накунде легкую неприязнь, что и сказалось позже.
После того, как новую цитадель Социализма снабдили (сами понимаете кто), кучей техники, оружия и амуниции, Председатель Ревкома захотел провести масштабные учения. С нашей стороны там командовал генерал, и мы туда не лезли, но Накунда всю дорогу выяснял у Акима частности того, как такие учения проводятся в Советском Союзе, и Аким коварно этим воспользовался. Он рассказал, что при больших учениях применяется имитация взрыва Атомной бомбы и это и полезно для военной учебы и весьма зрелищно вдобавок. Накунда доложил об этом Высокому родственнику, тот пришел в полный восторг, и делать данную имитацию поручили именно Акиму, ибо тот, кто проявляет инициативу, тот и становится исполнителем, ну, и чуть позже наказуемым. Стандартного имитатора ядерного взрыва ИУ-59 у нас, естественно, не было, но была смекалка. Пара бочек соляры, по бочке бензина и мазуты, пуд, другой ТНТ, десяток древо-земляных человекочасов и радиовзрыватель. Вот и все дела. Накунда, конечно, принимал во всем этом бурное участие и лично настоял на праве включения 'красной кнопки"' заручившись в этом поддержкой самого товарища Саманарапы. И как только Накунда был утвержден, Аким начал рассказывать Старшему полковнику бесконечные истории об опасности данного имитатора, и о том, что очень часто страдают именно те, кто участвует в подрыве, и что даже под воздействием неизвестных физических явлений, при имитации бывает даже радиация, чем довел его до полной дрожи в коленках. Во время подрыва несчастный Накунда, несмотря на то, что он был в блиндаже, одел две каски и Аким дождался своего часа... Когда бабахнул имитатор, Аким от души долбанул по каскам старшего полковника, заготовленной заранее дубинкой, удар не был очень сильным и не принес физических увечий, но увечья моральные были настолько сильны, что Накунда в момент потерял сознание. Когда в штаб пришло сообщение, что Старший полковник Накунда ранен осколком атомной бомбы, там поднялась паника. Одна из машинисток, также ранее обработанная Акимом, стала кричать, что это был настоящий атомный взрыв, и суматоха поднялась еще та. Короче, когда все улеглось, и, потерпевший гордо пересказывал благодарным слушателям, как в блиндаж влетел осколок с ананас величиной, и его оглушил. Аким уважительно заявил:
- Хорошо, что ты воюешь за нас, камарад Накунда, а ведь будь ты американским империалистом и участвуй в проекте Манхеттен, мне даже было бы страшно подумать о последствиях.
Старшего полковника Накунду повысили до генерала, и зваться он стал отныне генерал Манхеттен. Как, однако, извилисты жизненные пути.

P.S. А осколок был на самом деле. Его изображал заботливо покрашенный в красный цвет здоровенный булыжник.

На всей планете Земля сегодня официально был Мир...
А он не имел права остаться сегодня в живых.
Чтобы выскочить из этой уродской лощины, нужно было полчаса, чтобы форсировать реку, еще семь минут, чтобы уйти в зеленку, еще пятнадцать. А носилок было только трое, а он был четвертым и самым тяжелым, очередью перебило ноги выше колен и минимум пара пуль была в животе. Даже если бы были еще одни носилки, все равно не донесли бы, а даже в крайнем случае, оставлять можно было только двухсотых, так как трехсотый это уже язык.
Слова были не нужны, нужны были хотя бы двадцать минут разрыва с погоней, чтобы ребята успели оторваться и добраться до нычки в зеленке. Птица истратил на него последние шприц-тюбики и сразу стало легко и спокойно, и боль ушла, на полчаса, это точно, а больше и не надо. Командир молча поставил на бруствер два РПК с "улитками", положил рядом калаш и добавил пять рожков, это было все, что могли дать ребята. Борька помог разобраться с тремя лимонками, сбоя тут быть не должно ни в коем случае. Останется неопознанное нечто, каких тут десяток на каждый квадратный километр этой войны, которой нет и никогда не было.
И вот уже он остался один, и медленно потекли минуты, и уже истаял во рту кусочек горького шоколада, и вот вот уже должны появиться враги, но сзади сверху раздались рубящие глухие и звонкие одновременно звуки, и над лощиной мелькнули тени двух Крокодилов, и там, впереди, зашелестели НУРы и замолотили стволы, а над ним уже зависла Василиса, а сзади, он это чувствовал, подбегали ребята...
Через три дня он умер в госпитале. И в этот день на всей планете Земля тоже официально был Мир, и в этот день ХХ века где-то гремела очередная неизвестная война.

А как всё замечательно начиналось... Пятница, вечер, друг приехал, давно не виделись... Естественно, выпили, естественно, не хватило... Пошли за добавкой... Стояла чудная раннезимняя погода, падали мягкие крупные снежинки, воздух был свеж и приятен... Ну и детство в голову ударило, в снежки начали играться, в сугробиках валяться, дурачиться. А мягкий снег так и звал скатать из него большой снежок, затем шар поменьше - уже полпути к снеговику, ну отчего бы и не скатать еще шар ?

В магазинчике, кроме пива, еще и морковка продавалась, купили кило - чего мелочиться-то, заодно и какой-то мелкий фрукт для глаз...

После третьего похода, надышавшись свежим воздухом, наконец-то мы счастливо заснули...

Пробуждение было даже приятным, почти без головной боли, ну почти... Пришлось выйти на свежий воздух, ибо еда всё-таки в холодильнике закончилась...

На крыльце нас ухватил сюрреализм за самые мозги.
Двор многоэтажки был почти без снега, зато на газоне и детской площадке стояли шеренги снеговиков...

P.S. Местные жители приложили и своё творчество, снеговики были доработаны, какой до женских форм, а кто и до мужских, хотя нечищенная морковка ниже пояса выглядит неприятно...