ТЕМНЫЕ АЛЛЕИ - II

Армия сильна традициями. У любого советского генерала, заступающего на пост министра Обороны, это в крови - начинать свою деятельность на благо Родины и Вооруженных Сил с перестановки мебели в личном кабинете и изменения формы одежды подчиненных. Гражданские министры могут также заняться подбором и проверкой боевых свойств своих секретарш, но военные этого приятного бонуса лишены, так как они располагают лишь дежурным генералом и подполковниками-порученцами, а это, согласитесь, как-то не мобилизует.... Правда, один из недавних министров исхитрился и завел-таки себе весьма симпатичную пресс-секретаршу по имени Лена, в результате чего ее кабинет стал негласно называться Ленкомнатой, а сама она получила почетное звание "Товарищ генерала".
Но, события, о которых далее пойдет речь, происходили задолго до эпохи разнузданной демократии, а именно, в 1987 году, когда Самый Главный Кабинет в "Первом доме" занял Дмитрий Тимофеевич Язов. Вникнув в суть проблем, ожидающих неотложного решения, он, что называется, сделал ход бубновым конем на поле "пусто-пусто": с изменением формы одежды решили не торопиться, а для начала разобраться с тем, как соблюдаются правила ношения нынешней. Кроме того, для повышения строевой подтянутости и молодцеватости офицеров им запретили хождение в форменных рубашках. Только в кителях! Узнав о смелом нововведении, личный состав Закавказского и Туркестанского военных округов не мог сдержать пота умиления, а Главный терапевт МО, говорят, бился в истерике, угрожая массовым подрывом боеготовности личного состава из-за тепловых ударов. Главного терапевта привел в чувство Главный психиатр того же МО, а рубашки так и не разрешили.
Военным комендатурам была поставлена задача - беспощадно искоренять любые нарушения знаменитого приказа "О порядке ношения формы одежды" за номером 250. Воины с каракулевыми мозгами наружу рьяно взялись за дело, в результате чего кампания быстро приобрела настолько дикие и странные формы, что в Главную Военную прокуратуру посыпались жалобы на неправомерные действия патрулей.
Выяснилось, что младшие офицеры, не говоря уже о прапорщиках и прочем рядовом составе, в борьбе за выживание научились ловко прятаться и маскироваться под гражданских, используя покровительственную окраску турецких курток из свинской кожи, передвигаясь в общественных местах короткими перебежками и прикрывая кант на форменных брюках "дипломатами".
Тогда взялись за старших офицеров. В конце рабочего дня вестибюли станций метро "Парк культуры", "Фрунзенская" и "Арбатская" наглухо блокировали "бараны", а изнывающих от стыда майоров и подполковников патрульные, подобно гробовщикам, обмеряли линейками на глазах у гражданской публики и дежурных милиционеров, искренне радующихся потехе. Когда же майоры и подполковники перестали пользоваться метро, в патрули для ловли себе подобных стали заступать полковники, причем легенды гласили, что в комнате милиции нередко дежурил специально обученный генерал - на предмет приведения в чувство особо борзых полковников из центрального аппарата...
Особый дискомфорт испытывали офицеры ВВС, которые служили в Подмосковье, а жили в Москве: привыкнув к гарнизонной вольнице, где служилый люд ходил исключительно в летно-техническом обмундировании, а честь отдавал только командиру полка, в столице они чувствовали себя примерно так, как беглые негры в Южных штатах, которых ищут, чтобы с шутками и прибаутками повесить на ближайшем дереве...

Было довольно поздно, начинало темнеть. Мы с Юрой, не торопясь, шли по аллее, ведущей от метро "Динамо" к корпусу "А" "Жуковки", в девичестве - Петровскому дворцу русских царей, где они приводили себя в порядок с дороги, въезжая в столицу.
Юра был двухгодичником, или, как он сам себя называл, "двухъягодичником", но двухгодичником неправильным, нетипичным. Во всяком случае, он не походил на унылого "ботаника", которого родители сдали в армию на предмет получения прививки мужества. Юра был мастером спорта по самбо и по дзюдо, при среднем росте был каким-то чугунно-литейным и, несмотря на безупречно славянское происхождение, имел надменное лицо монгольского хана, принимающего в Орде дань от худородных русских князей.
На свежего человека Юра производил сильное впечатление: когда он смотрел в лицо собеседнику, тому немедленно хотелось во всем признаваться, являться с повинной, сдавая подельщиков, и вообще с треском рвать на груди форменную рубашку. Примерно таким же взглядом обладал один мой знакомый офицер-воспитатель ИТК, но у него это был, так сказать, профессиональный навык, а Юрина харизма была врожденной и валила с ног, как удар антенной локатора по лбу.
Говорят, что сильные люди всегда бывают добрыми. В принципе, Юра тоже был не злым человеком, однако при необходимости в средствах не стеснялся. Как-то раз на платформе "Кубинка" у Юры возникла острая дискуссия с аборигенами, победителем в которой он вышел практически со второго аргумента, причем потрясенного юриной логикой оппонента пришлось унести.
- Добро, - поучал Юра очередного воина-разгильдяя, - должно быть с кулаками. Например, вот с такими. - И он предъявлял затихшему солдату кулак размера на три больше среднестатистического. До рукоприкладства, правда, дело никогда не доходило, но солдаты Юру не любили, за глаза называя его "Железным Дровосеком". Сходство с ржавым приятелем девочки Элли усугубляла Юрина манера смеяться. Больше всего Юрин смех напоминал... ну... попробуйте в железную бочку бросить кирпич...

Итак, мы шли по аллее. Было жарко, и Юра расстегнул китель, который на его массивной фигуре выглядел как приветливо распахнутые дверцы бронированного сейфа.
Вдруг откуда-то из-за кустов вынырнули три тени и заскользили в нашу сторону, при ближайшем рассмотрении оказавшись патрулем. Ну, бля, серпом тебя по молоту!
Откуда?
Здесь?!
В это время?!!
Начальник патруля, майор, был явно из самого логова, комендатуры города. Увидев злодейское нарушение формы одежды, он немедленно напал на Юру:
- Я начальник патруля! Предъявите документы!
Юра остановился и, не делая попытки достать удостоверение личности и застегнуть китель, стал, не торопясь, разглядывать "барана".
И тут майор, видимо, кое-что понял. Аллея была совершенно пуста, фонари горели только на проспекте, а оружия при нем, ясное дело, не было. Вдобавок бойцы ему достались не из комендантского полка, которые натасканы как хорошие охотничьи собаки, а какие-то выделенные, из строевой части. За время наряда майор их, наверное, так достал, что они, в случае чего, своего постылого начальника защищать бы не стали, а, наоборот, образовали бы нечто вроде "пятой колонны".
Меня из-за очков и общей худосочности, как всегда, в расчет не принимали, но и одного Юры майору, видимо, хватило.
- Почему нарушаете форму одежды? - спросил он, как бы забыв о документах.
- Понимаете, товарищ майор, - прогудел Юра, насмешливо глядя на "барана" - вчера вот катапультироваться пришлось, да так неудачно... вы не поверите, все болит, даже китель застегнуть не могу...
- Да? - Майор, старательно не замечая технарской «"курицы" на Юрином кителе, секунду подумал, и инстинкт самосохранения, вероятно, подсказал ему единственно верное решение.
Сварливо заметив: "А все-таки приведите себя в порядок!" он кивком головы подозвал своих воинов, которые мялись на безопасном расстоянии, и свернул с аллеи, продираясь сквозь кусты.
Кстати, на Юру можно посмотреть здесь:
http://stroybat-spb.boom.ru/BIGLER/Photo3.jpg, он третий справа, и китель, как всегда, расстегнут.

С теплотрассы упал

Комиссию ждали. Все заинтересованные лица по нескольку раз звонили ко мне на коммутатор и просили (!) держать выезд комиссии в нашу сторону "по своим каналам". То есть по моим. Даже комбат снизошел до того, что говорил со мной елейным голосом, хотя обычно он связистов недолюбливал и просто рычал. Впрочем, эта нелюбовь ничуть ему не мешала звонить любимой теще на халяву через всю страну...
Да дело было не столько в сложности комиссии, сколько в ее какой-то невнятности. Приехал какой-то непонятный генерал, который должен инспектировать непонятно что. Как потом сказали ребята из Москвы - генералу просто захотелось за грибами да ягодами съездить... Заодно и поинспектировать.
И вот, приехали. Как положено, рапорт, то да сё. И не заладилось с самого начала. Идут они, значит, по территории, а навстречу им какой-то узбек с шикарным бланшем под глазом.
- Товарищ солдат! Что у вас с лицом?
- С теплотрассы упал. Так обычно отмазывались получившие звиздюлей.
- С какой теплотрассы! Я что, не вижу, что у вас синяк? Замполит! Разберитесь и доложите.
И понеслось. Завелся. И неуставные отношения, и это не так, и то не сяк. В общем, как сказал потом нач.штаба, генерал поставил жирную точку в давнем споре комбата с женой - покупать новый холодильник или нет, ибо все равно на запад уезжать. Запад отменялся. Замполит распрощался с Академией, кто-то с повышением. Только зампотыл и нач.штаба остались спокойны. Первый - потому что получил хорошее образование в каком-то столичном ВУЗе и Академией не грезил, а второй - по причине врожденного чувства здорового пофигизма.
В общем, все плохо.
Вечерело. Народ хмуро накрывает отходную поляну генералу. Генерала нет. И тут... Появляеся генерал. Грязный, весь в беспорядке, и главное - с шикарным, свежим бланшем под глазом. Первым очухался от такого зрелища замполит.
- Что с вами, товарищ генерал?
- Да... С теплотрассы упал.
-?????????
- Молодцы у вас взвод охраны.
-?????????

Оказалось, что генерал под вечер решил прогуляться по части и забрел в дальний ее угол, где жил взвод охраны. Обходя лужу, он решил просто пройти по теплотрассе. И все было бы хорошо, если бы не гнилая дощечка на ее кожухе. В общем, дощечка подломилась, генерал со всего размаху приложился об кожух и полетел по насыпи. Это дело узрел дедушка из охраны, который тихонько курил на крылечке. Генералу оказали первую помощь, дали какую-то примочку, худо-бедно отряхнули, утерли сопельки и отправили восвояси. Так он и предстал перед собравшимися.
Итогом было то, что генерал написал другой Акт о проведении комиссии, в котором чудесным образом не было ни единого замечания! Только какие-то скромные упоминания о лужах:-)

Стоит ли говорить, что взвод охраны первым уехал на дембель. И еще. Почему-то замполит стал побаиваться ходить лишний раз к охране. Видимо, как и генерал вначале, он не совсем поверил в теплотрассу.

(Ну, вот такой у нас сегодня выпуск короткий, всего одна история. А больше нет, не прислали... - КБ)

-Харашо! - сказал Петруха и размазал карту по столу. Антошка отбился, вцепился глазами в партнёра и шлёпнул своей картой.
-Чего ж хорошего? -продолжил беседу рыжий, исподлобья наблюдая за скисающей физиономией Петрухи.
-А то харашо, што транспорта у нас нету. Никуда не поедем. Ъ!!!!!!!, - вскричал Петруха, убедившись, что рыжий мастить не собирается.
-Тогда надо Дрыну сказать. А то чем дальше в лес тем ширше жопа.
-Да он и сам знает.
-Чего ж тогда командует?
-Должность у его благородия такая, - пояснил Петруха, -команды давать. Вот ты на сверхсрочную выйдешь, прапором станешь, тоже будешь команды давать.
-Свят, свят! Не останусь сверчком. А то невеста моя точно не дождётся.
-Да она небось и сейчас уже не ждёт! С таким концом, рыжий, бабы не ждуть! Оставайся, рыжий! Оставайся, рыжий! Оставайся, рыжий! - сделав гнусное лицо заканючил Петруха.
Тут следует сказать, что природа наделила рыжего Антона довольно скромным мужским достоинством, а Петруху острым языком, в результате чего один мучался, а второй без конца веселился.

У входа в каптёрку что-то упало, дребезжа на поворотах прокатилось жестяное ведро и голос прапорщика прошипел:
-Ухх, шляди, вы ещё здесь? Ну-ка быстро на мороз, там люди гибнут, а эти хорьки дурака валяют (он был прав).
-Дык тащ папщик, шишига в разгоне, а у Балерины(летучка) передний редуктор ушёл.
-Знаю, знаю, вы с мазутой поедете, берите инстрУмент и грузиться, - машина у ГСМ-а стоит.
Так началось ещё одно приключение дежурной бригады ремонтников, которое неизвестно чем должно было закончиться.

На некоей удалённой точке устанавливали свою цистерну с топливом, дренажные насосы и прочие важные глупости полкового масштаба. Зампотех с утра мотал туда-сюда вместе с инженером и теперь не мог выбраться, потому как что-то вздыбилось в его служебном авто. Славные ремонтники в сопровождении дежурного водилы, взятого из банальной вредности, с шутками-прибаутками залезли в бортовой ЗИЛок, кое-как уселись в кузове, ручки белыя в огромных варежках поглубже засунули и поехали "давать свет". Сначала очень трясло. Потом дорога слегка пришла в себя, подровнялась, подлечила колдобины и водила ЗИЛка прибавил ходу. Вместе со скростью появился жгучий холодный ветер, сующий свой холодный нос во все щели солдатских организмов.

-А-а-а-калеем, - кричал рыжий, кое-как лежащий на платформе.
-Ну и заее-е-бися, - отвечал Петруха, - помрём - домой отправят.
-Ну вас нахер, помрём - орал дежурный водила Тимур, пытаясь прикурить сигарету.

Машина мчалась, кишки сотрясались, сигареты не зажигались, но было весело. Потом все поняли, что дураки, потому что большущий кожух гидронасоса ехавший соседом по кузову был очень вместительным и в него можно было залезть, прочно спрятавшись от этого злобного ветра. Сказано-сделано. Порычав, потолкавшись задницами и попихав друг-друга кулаками кое-как просочились вовнутрь. Ещё минут десять ушло на затыкание щелей и отверстий. Затем обнаружили, что платформа под кожухом абсолютно голая и между досками дует тоже, помещение опять разгерметизировали, втащили аккуратно сложенные брезентовые рукава, распустили их, тщательно заложили дырки опять и наконец угомонились. Тимур даже стал засыпать пригревшись под брезентовым ворохом, а Петруха с Антошкой принялись играть в города. Когда ослабленный бурной уставной деятельностью интеллект подобрался вплотную к Мухосранску, водила Тимур заелозил, приподнял голову и осмотрелся. В его глазах светилась тревога.
-Спи, зелень, - приказали ему старослужащие, и доехали до Арзамаса-150. На Тимура совет не произвёл никакого впечатления и он бросился-было открывать большое отверстие на "улицу", которое с таким трудом заглушили.
-Стой, сук, ты чо творишь, - в один голос заревели Петруха с Антошкой. -Друзей заморозишь!
-Ссать, я очень хочу ссать, - дрожащим от вибраций и несчастья голосом молвил Тимур.
-Не ссать, а потребность справлять. -В штаны давай, - мило предложил Петруха и приземлился в Джомолунгме. Потом матюгами и пинками минут пять убеждал рыжего, что есть такой город, и осёкся, когда молодой стал расстегивать многочисленные шкуры на нательной амуниции.

-Э, ты чо?
-Тут ссать буду, невмоготу мне.
-Я те посссу, я те поссу, щас так поссу, - изумишься, - пригрозил Петруха на правах старшего по званию и отправил Антошку в какой-то странный город Саки.

Тут Тимур потихоньку воспарил над полом и Антошке пришла в голову правильная мысль.
-Э! - ты вон туда, в дырочку нужду справляй, - ткнул он пальцем в тщательно закрытое тряпочкой отверстие в кожухе.
Отверстие висело несколько высоко и являло собой коллектор для двух шлангов. Под отверстием гостеприимно торчала балочка, на которую можно было забраться и засунуть орган в коллектор. Тимура подсадили и поддержали, чтобы на тряске не опрокинулся. По лицу молодого постепенно расплывалось неземное блаженство, глядя на которое Петруха сказал "3.14здоград" и решил, что тоже хочет заняться справлением нужды. Тимура стащили, Петруху подняли. А тем временем грузовик снова спустился с дороги и нервно застучал копытами по ямам. Петруха сказал "Ай", сильно стукнул ушанкой по жести и добавил "Ай-я-яй".
Потом он как-то странно задвигался и глаза его стали косить, напряжённо всматриваясь в заклёпку прямо по курсу.
-Э, Петро, ты что, родной, рукоблудием там занялся?- озабоченно поинтересовался Антошка, спиной к спине припирая товарища. Немного помолчали, грузовик продолжал вытанцовывать па, обходя особо глубокие колдобины, а Петруха продолжал делать странные телодвижения.
-Я примёрз, - сказал он довольно тихо, а затем для пущей убедительности заорал, - Пляяя, холодно, вынимай!!
Антошка было отстранился, но бедолага опять заорал,
-Не,не,нет, не вынимай, порвёцца! Член примёрз!
-Гы, - широко заулыбался Тимур, а Антошку сильно качнуло.
Кривые улыбки согрели атмосферу и воины стали держать совет.
-Тормознуть шефа надо. Теплее станет, - сердобольно предложил рыжий.
Некоторое время долбились в стенку кожуха. Водила продолжал гнать, а Петруха не переставал стонать. Тогда Тимур вылез и рискуя выпасть пополз вдоль борта по направлению к кабине. Машина наконец стала, и молодой минут пять задыхаясь от беспричинного(?!) смеха объяснял сидящим в тёплой кабине что произошло, тыкая пальцем во что-то торчащее из коллектора. Все кроме Антошки, подпирающего страдальца спешились и заворожённо смотрели на обмерзающий отросток. Всем, кроме Петрухи было весело, но неимоверными усилиями смех замалчивали. Водила ЗИЛка предложил спустить горячую воду из мотора и поливать орган до освобождения из ледового плена. Проект оказался нежизнеспособным, потому что кипятком можно было сварить мясо, и в то же время вода за секунду остывала, а корка льда росла и росла. Прапорщик бегал вокруг и кричал - "Думайте, козы, думайте". Ситуация близилась к критической и водила пожертвовал свою ушанку. Ею прикрыли причинное место снаружи и подавляя смех, постепенно превратившийся в нервозный пытались что-то придумать. Кому-то пришло в голову скалывать лёд наросший вокруг коллектора сапёрной лопаткой, но Петруха заявил, что лучше с отмороженным, чем без него вообще.
-Дыханием, дыханием надо отогревать, - советовал из жестянки Антошка, притаптывая и прихлопывая варежками.
-Вот иди сюда и дыши, - сказали снизу и продолжили мозговой штурм.
-Рыжий, стоять, оторвётся!!!- в ужасе вопил Петруха.
-А что, это идея,- вырвалось у Тимура и водила ЗИЛка с прапором с подозрением глянули на его рожу.
Тимур запрыгнул в кузов, прополз вовнутрь кожуха, ехидно поприветствовал тех кто внутри, схватил брезентовый рукав и выскочил на мороз. Идею подхватили с полувзгляда. Брезентовый рукав обрезали, надели одним концом на выхлопную трубу, примотали проволокой, а другой конец, металлическим фланцем приставили к коллектору.
-Ну что, нормально? - спросил прапорщик.
-Нормально, - только дышать нечем, - глухо ответили изнутри.
-Заткните чем-то, тряпку ему намотайте на болт!
Отыскали тряпочку, Петруха повизгивая обмотал то что было внутри и прижался плотнее. С тем и двинули в путь.
Лёд таял, но когда ЗИЛок подскакивая и брыкаясь влетел на территорию точки, процедура ещё не окончилась.

-Это что за новости технологии?, - спросил зампотех, указав на рукав, приставленный к стенке кожуха.
-А вот, что, -сказал Тимур с облегчением опустив руку.
Зампотех Кротов уставился в дырку и пытался опознать и классифицировать увиденное. Удовлетворить любопытство ему не дали, фланец вернули на место и снова дали газу. Точка, куда прибыла делегация, была небольшой, и через десять минут на представление собралось всё население. Постанова передавалась из уст в уста, личный состав лежал, а зампотех Кротов всё ещё под впечатлением от увиденного, каменным Командором стоял посреди дворика и шевелил губами. Потом член окончательно отмёрз от железа. Двое вылезли на свет божий. У одного ширинка была расстёгнута и то, что было внутри было чернее чёрного. Его повели отогреваться в вагончик, почему-то не одев штаны и штакетина забитая на метр в мёрзлую землю покачнулась и упала ниц от умиления. Потом были советы типа "Сильнее, сильнее втирай" и мольбы "Дайте глотнуть" и хриплый с присвистом смех валяющихся под крыльцом свидетелей. Всё утихло и Петруха был отправлен в медсанчасть рядомстоящего оборонного предприятия. Антошка сидел рядом и лыбился.
-Чё ржёшь?
-Да ничо, теперь тебе сверчком оставаться, - кому ты с таким нужен?
Антошка ещё помолчал, потом повозился и вынул из кармана чёрную тряпку. Протянул Петрухе,-
-На память!
Петруха почему-то больше не острил.

Танечка.

Танечка - это моя медсестра. Вообще-то она процедурная, но по доброте душевной и из-за чувства ответственности берет дежурства. Добрая и забавная тетя. Именно тетя, т.к. формально она годится мне в матери. А пациенты просто умиляются, глядя на то, как мы идем по коридору, обнявшись, в полголоса что-то говоря друг другу и улыбаясь. Ей одной из немногих позволено называть меня на "ты", впрочем, и я к ней обращаюсь: "Танечка" или "Танюша", ну если уж совсем надо официально, то - "Таня!". Хороший и добрый человек. Человек, который может вспомнить, что где-то там не помыт пол, и побежать его мыть, бросив на столе чай и сочаевников за столом. Приходится идти, отнимать швабру и силой возвращать ее за стол, забалтывая ее повизгивания протеста. Хлопотунья, всегда что-то делает, никогда не увидишь ее сидящей без дела или тупо смотрящей в одну точку и бубнящей что-то в телефон часами, как это принято у молодых. Ну раздражают меня эти постоянно что-то жующие и ни к чему не стремящиеся субъекты! На этом фоне Таня выглядит как минимум реликтом из той, еще старой, школы, когда сестра была надеждой и опорой врача. Хотя она часто влипает в ситуации, которые могли случиться только с ней. Притягивает она неприятности на свою голову. Например, только она могла попасть под шлагбаум. Шлагбаум - это не фамилия, это шлагбаум. На въезде в институт такой стоит. А Татьяна шла под ним, когда он был в открытом состоянии, над головой она несла зонт. А навстречу шел один знакомый анестезиолог, но вместо "здрасте" уж очень заинтересованно смотрел на что-то у нее над головой. Ну, Татьяна и решила тоже посмотреть на это. Отвела зонт, задрала лицо и тут же по нему получила шлагбаумом. Знаете, бывает такое состояние, когда хочешь что-то сделать, например, предупредить о чем-то, но слова забываются? Вот такое состояние приключилось и с анестезиолгом и с охранником, у того вообще палец на кнопке заклинило. Все отделение покатывалось, когда Таня рассказывала эту историю в сестринской, держа пузырь со льдом на лбу. И никаких признаков расстройства! Так, легкое приключение, к которым она привыкла уже. Представляете, как сорокапятилетняя женщина может упасть (!) в зазор между вагоном метро и платформой? А вот Таня смогла. И много еще чего. Но никто кроме нее не может плакать, практически умоляя врача сделать хоть что-нибудь, "ведь он умирает"! И я и другие пахали насмерть тогда. Но что мы могли сделать? Септический шок необратим... Или еще разок мне пришлось с ней поработать, когда пациент решил помереть ну совсем на пустом месте, и никто даже не подумал, что он помирает. Все восприняли, как мелкую шалость с его стороны. А уже потом, проанализировав ситуацию, я понял, почему такое чувство возникло. Потому что не пришлось ждать выполнения назначений. Шоку просто не хватило времени съесть сердце. В момент вникнув в ситуацию, она предугадала наши назначения и набрала все, что было нужно. А потом просто стояла и, не тратя время на беготню и лихорадочное открывание ампул и шприцев, спокойно работала. А вот еще помню, когда меня оболгала одна пациентка. Всем было понятно, что с головой у нее не все дома, и все равно не дай бог пережить такое унижение. А, как на грех, я тогда опять дежурил, и все из рук валилось и никак не мог соредоточиться. Тогда она молча принесла кружку с чем-то в ординаторскую, тарелку с закуской и села радом. Дождалась, пока меня отпустило, и в момент вправила мне мозги. И стало легче! Или вот еще был случай... Хотя, таких случаев было столько, что подумать страшно. Вот и сегодня, я ношусь, как летающая обезьяна по этажам, к себе даже не захожу. Потому что там Таня, а значит, все будет в порядке. Заскочил на минутку, тут же за руку - цоп! Пошли чай пить. За чаем выясняется, что что-то было у того, что-то у этого, а тому может быть это? Давай, все правильно, но все же без меня ничего не делай, ладно? Не дай бог что-то случиться, тебя же потом сожрут. Трубку мою знаешь? Ну вот, хорошо, я побежал.
Ну вот, вроде все утихло, можно и посидеть, покурить.
- Тань, слушай, у нас никто не болеет?
- Бог с тобой, доктор, иди поспи лучше. А то решил на ночь глядя лечить кого-то!
- Ну как же, все же дежурю...
- Ну тогда иди, померяй давление у четвертом боксе, ты с утра там поддержку прибавил, щас, может быть, уже можно поменьше?
Точно, а я и забыл... забегался... Вот ешкин кот!
А еще я точно помню, как однажды я к ней подошел и сказал: "Таня, ты самая лучшая, если бы не ты, мы бы сегодня не справились". Это было два года назад. И только с ней я, уходя с работы, прощаюсь, говоря "Спасибо за дежурство!". Стена ты моя. Каменная. Надежда и опора.

Совершенно неприличная история

(дети до 16 лет и дамы (не военнослужащие) не допускаются)

Дело происходил в середине 90-х годов 20-го столетия.
Российское правительство, вдохновляемое гением военной мысли бывшего первого секретаря Свердловской области, а ныне Первого Президента Российской Федерации товарища Ельцина и директором федеральной пограничной службы РФ генералом-лейтенантом Николаевым (бывшим армейцем, непонятно как залетевшим в зеленое братство), приняло решение о проведении крупномасштабных учений под названием "Запад-95". Цель учений - предупреждение выноса украденной рыбы и других материальных ценностей за пределы контролируемой зоны. Силы и средства - Краснознаменный Северо-Западный пограничный округ и силы взаимодействия, включающие в себя МВД, ФСК и МО.
Зеленое братство, немало удивившись наполеоновским планам гражданского президента и шурпа-директора (пограничники обычно занимаются не стратегией, а тактикой и оперативным искусством), закручинилось, но, как всегда, ответило - "Есть!"
И вот...
В день "М" и в час "Ч" по всем заставам, комендатурам, отрядам заревели ревуны, бестолково заметались посыльные штаба округа, все собрались в поход, начиная матерыми пограничниками и заканчивая потерявшими свое профессиональное предназначение красноармейцами, выкинутыми полупьяною волею господина верховного главнокомандующего со службы, но пожелавшими не увольняться из ВС, а делать свое, любимое, военное дело...
Поступил приказ о выдвижении всего состава управления СЗПО на запасной командный пункт. Это сработала система, которая обычно предполагает, что в случае войны мы тихо и незаметно покинем кабинеты городского штаба и разместимся в уютных подземных бункерах запасного командного пункта.
Приказ есть приказ.
Со всей этой ордой выдвигается и наш мобильный узел связи, обеспечивающий скрытую документальную и засекреченную телефонную связь на ЗКП...

Шестые сутки учений.

Обескровленный выездом на ЗКП стационарный узел стойко борется с невзгодами и тяготами военной службы...
Работы особой нет, ибо все начальники и клерки находятся на ЗКП и связь обеспечивает "мобильник" (вот оно, слово, пришедшее из глубины веков и обозначающее сейчас совсем не комплекс аппаратных, а жалкую стограммовую фигнюшку в нашем кармане), но коммутатор П-209И периодически взрывается звонками от всяких там "Гротов", "Бакланов" и "Альбатросов".

Службу в тот воскресный день несли сменяющиеся через сутки старший прапорщик, дежурный по ЗАС, Иван Д., и старшая телефонистка ЗАС, ефрейтор Елена П.

Совершенно охреневший от черессуточной службы Ванька коротает время в бесконечных разговорах с телефонисткой, дамой бальзаковского возраста. Дома у Ваньки молодая жена, с которой они живут за 90 км от Ленинграда, но Ванька в целях экономии времени, предпочитает отсыпаться прямо на рабочем месте, т.е. забившись на диван в комнате отдыха узла специальной телефонной связи управления...
Совершенно охреневшая от черессуточной службы ефрейтор Елена П., хоть и живет от управления в трех шагах и даже не имеет мужа, под размышления Ваньки тоскливо думает о своей тяжкой, бабской судьбе... Ведь и сорок уже, и второй муж убежал... И дети (от первого и и второго мужей) выросли... А она ведь женщина...

В расстройстве от свалившегося на него горя старший прапорщик Иван Д. в это солнечное и радостное воскресное утро принимает самостоятельное решение на употребление вовнутрь граммов ста дивной жидкости, предназначаемой для проведения ежедневного технического обслуживания аппаратуры Т-230-1А (03) и Т-217М...
Да и как тут не принять? Сплю я, мля, через сутки, работаю, мля, тоже через сутки. Да мне похеру учения ваши... Дайте мне выспаться и бабу дайте, захудалую каку-нить...
Ой...
А почему захудалую ?... Э-э-э....Вон, Ленка (Елена Николаевна) какая справная баба... Ну и фиг с ним, что старше меня на 15 лет. Зато... Смотри, как глазки горят...Так и норовит по неуставному коротко-подрезанную юбку под пупок подтянуть... Хм... да у ней и ножки-то... (В заплывшем спиртом мозгу Ваньки неожиданно всплыли нехристоматийно читанные и полузабытые строки из "Евгения Онегина" : "Ах, ножки, ножки...")

Тонким, женским., почти звериным чутьем старшая телефонистка почувствовала пьяную перемену в настроении Ваньки...

Я не знаю, как сладилось у них. И мне не интересно это. Главное, что сладилось.
Будем снисходительными к маленьким человеческим слабостям.
Примем же во внимание беспросветную тоску Елены Николаевны и молодую Иванову удаль...

Любовный процесс порешили завершить прямо на полу. Рядом с коммутатором. Для этой цели Иван принес парочку парадных шинелей, опрометчиво оставленных старшими офицерами ЗАС-СПС на охранаяемой режимом засовской вешалке.

Ах, наши ЗАСы-эСПээСы. Как много вы видели, как много знаете... Знаете и государственные тайны и военные, знаете и простые - человеческие...

Все складывалось удачно, но.... Когда распалившаяся Елена Николаевна уже начала попискивать и повизгивать, а Иван-дурак сопливо и натужно засипел, сработало сигнализационное устройство коммутатора П-209И; кровавым светом зажглась лампочка, а противный зуммер возвестил о желательном завершении коитуса.
Осклизло и с трудом вывернувшись из под Ивана, Елена Николаевна метнулась к гарнитуре коммутатора, прошептав в нее: "Турбинаааа...." и затем, произведя соединение, прытко вернулась на испоганенное неожиданным "стуком в дверь", импровизированное любовное ложе...
Прошло немного времени.
Когда опять распалившаяся Елена Николаевна уже начала попискивать и повизгивать, а Иван-дурак сопливо и натужно засипел, вторично сработало сигнализационное устройство коммутатора П-209И; кровавым светом зажглась лампочка, а противный зуммер возвестил о желательном завершении повторного коитуса.
Полуосклизло вывернувшись из под Ивана, Елена Николаевна метнулась к гарнитуре и раздраженно крикнув в нее: "Турбинаааа!!!" произвела опрос абонента...
Идиотский "Нептун", презревая человеческие страсти, просил соединения с оперативным дежурным "Турбины"....

Оперативный "Турбины", получив "учебно-тревожную" вводную по факту намечающегося нападения на штаб СЗПО (это так играли окуевшие недельным сидением на КШУ органы взаимодействия,) поднял оставшиеся силы второй очереди по команде "в ружжо".
Соответственно оперативный дежурный принял решение о докладе (согласно инструкции) по вводной командующему, находящемуся на ЗКП.

... разозленный и во второй раз не дошедший до любовных судорог Иван, потихоньку отключил сигнализацию всех четырех комплектов коммутатора...

Подняв пресловутую трубу ЗАС-связи, оперативный дежурный по округу подполковник Голобля долго и вдумчиво дожидался ответа от главной станции ЗАС СЗПО...
Прошло минут пять-шесть.
Обеспокоенный вводной и неответом станции, дежурный, мягко выступая по коврам штаба и машинально ощупывая ПМ, выдвинулся на этаж узла связи. В его голове мелькали мысли о захвате всех коммуникаций противником и, почему-то, вспоминался 41-й год: "А если столбы подпилили ?..."
Столбы не подпилили. Столбы стояли как вкопанные.
Опосля 10-и звонков в дверь поста ЗАС бравый Иван Д, третично отторгнутый от Елены Прекрасной, соизволил открыть дверь.
Не знавший положений приказов 0080-73 и 003-77, "оперативный" принялся орать на Ваньку:
- Мля!! Почему не отвечаете ?!
- Дык...Это... Постойте... А вы кто такой? Сюда нельзя!!! Нельзя сюда!!!
-Я!..Я!....Мля.... - подполковник задыхался от злости, глядя на потного и растерзанно-одетого Ваньку, - Я...Мля! Дежурный я... Оперативный дежурный!!! Вы ведь пьяны, мать вашу, товарищ ... Вы кто? Почему в майке!!?? Как ваше звание!!?? Я сейчас проверю...Проверю, как вы несете службу!!!
- Да хуй ты проверишь, - убедившись, что это всего-навсего оперативный, Ванька бесцеремонно вытолкал его за порог железной двери и демонстративно постарался прищемить ему нос оной.
Подполковник Голобля еще долго прыгал и заливался матом около двери шифроргана и даже, как говорили, стучал в дверь рукояткой вытащенного наконец-то пистолета...
Наконец, выдохшись и проорав бездушной, оббитой железом двери: "Я тебе еще устрою, мать тебя растак!!!", оперативный поплелся докладывать командующему по ВЧ-связи.
Думаете, он забыл про свою угрозу? Черта лысого он забыл.
Для ее осуществления не понадобился даже ЗАСовский телефон. Подняв ЦБ и попросив начальника связи, подполковник Голобля в извращенной форме пожаловался на действия дежурного по ЗАС. При этом он присочинил, что видел в глубине коридора раздетую бабу, которая, якобы, спряталась, увидев его, подполковника Голоблю. В конце своего слезливого монолога оперативный просил НС повлиять на его любимый личный состав, который вместо того, чтобы работать, ебет баб прямо в режимном помещении.
Начальник связи произнес историческую фразу, которая позднее широко разошлась в обиходной речи пограничных войск:
- Меня не ебет, кого он там ебет, но работать должен! Сейчас я его сам выебу!
Сволочной оперативный никак не мог видеть разомлевшую и неодетую Елену, но, как это иногда бывает, лживый доклад почему-то попал в точку.

А что же наш Иван с Еленой ?
После такого афронта выработали решение похерить обесчещщенные подполковничьи парадные шинели и все-таки завершить так неудачно начатое дело.
Позу выбрали самую примитивную. Она - стоя, нагнувшись к столешнице коммутатора и надев на голову гарнитуру. Он - пристроившись сзади. Древние индусы и современные просветители сексуальных отношений плакали. Никто из них, конечно же, не предполагал, что совокупление можно производить при помощи коммутатора засекреченной связи П-209И.
И все пошло хорошо. Можно сказать, здорово.
Коммутатор изредка вспыхивал лампочками. Елена Прекрасная проворно опрашивала абонентов, и не менее проворно манипулировала ключами и шнуропарами, создавая своими движениями дополнительные ощущения и себе и повеселевшему Ивану. И был уже близок чудный момент, и ощущая его приближение, партнеры в едином, резонирующем, порыве задвигались еще быстрее...

...Находящийся на ЗКП заместитель начальника штаба - начальник связи округа в раздражении поднял трубку и приказал телефонисту "мобильника" соединить его с "Турбиной"...

...Находящаяся на стационаре Елена Прекрасная последним усилием воли воткнула шнур в гнездо и, открыв ключ, страстно, в такт движениям, прокричала в гарнитуру:
- Тур!!...би!!...на!!... Тур!!.. би!!... на!!...
- Алло ?...., - НС растерялся.
Искаженный нечеловеческими усилиями воли, теоремой Котельникова, 128- битной шифрацией и оргазмом голос Елены Прекрасной, незаточенным сверлом, вонзился в ухо начальника связи:
- Турбина!!!!!!! Турбина!!!!!!!!! Ай как хорошо!!!! Турбина!!!!!!! Турбинааааааааааа!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Совершенно обалдевший от проникновения в чужую интимную жизнь начальник связи тихонько положил трубку на телефон с гербом СССР:
- И правда, ебет... - только и смог сказать он...

А к чему это я вообще завел разговор ?
А к тому, чтобы штаты увеличили работников специальной связи и не изводили их нечеловеческим напряжением служебной деятельности в период всякого рода учений и нештатных ситуаций :-)

© A.B. Ostrognikoff (Colonell) 2004 stgs@rol.ru