Зона рискованного земледелия

Освоение полком новой техники шло успешно. То есть никак ни шло, личный состав топтался на месте. Хотя, говоря по совести, достижения имелись, и техника уже была практически освоена. Осталось только, как говорят лётчики, совершенствовать боевое применение. Вот здесь и возникла заминка. Если в стрельбе результаты были как минимум не хуже прежних, то с бомбометанием на малых высотах был полный швах. Как говаривал начальник полигона, лётчики попадали в полигон, но не более. И, несмотря на форсированные занятия теорией в перерывах между полётами, стронуться с мёртвой точки не удавалось.
Командир полка, гвардии подполковник Перепрыжкин, сидел в своём кабинете, тоскливо уставившись в график подготовки к лётно-тактическому учению.
Дёрнул же его чёрт доложить наверх, в округ, что его полк опережает график. А там тоже рады стараться, и вот, жди теперь, товарищ подполковник, комиссию из министерства Обороны.
А что им предъявить? Как полк дружно мажет по мишеням?
Переприжкин стиснул в кулаке авторучку. Пластмасса не выдержала, треснула. Меж пальцев просочились чернила. Это стало последней каплей. Швырнув в урну изувеченное импортное перо, Перепрыжкин поднялся со своего кресла. Нужно было срочно сорвать на ком-то зло. И подполковник решительной походкой направился в класс первой эскадрильи.
- Товарищи офицеры! - кто-то слегка испуганным голосом подал команду, едва подполковник показался в двери.
Грохот стульев, шелест литературы, и около сорока человек застыло по команде смирно.
- Вольно! - скомандовал командир полка, окидывая взглядом класс.
На первый взгляд, всё нормально. На столах конспекты, карты, техническая литература. Но разве проведёшь опытного служаку? Вот за одним столом как бы случайно оказались трое командиров звеньев и замполит. Ага, случайно, если учесть, что все четверо заядлые преферансисты.
- Краснобаев, - обратился к замполиту Перепрыжкин, - что за банчок ты там собрал? Почему у тебя командиры звеньев не со своими подчинёнными сидят? Пульку расписываете?
- Никак нет, товарищ подполковник. Обсуждаем возможные ошибки определения угла прицеливания! - без запинки отчеканил Краснобаев, в левой руке под столом он держал карты, не удержавшись тайком взглянул на них и едва не застонал. - Эх, сейчас бы на мизерах сыграть, даже прикуп не нужен!
- И к какому выводу вы пришли? - хмыкнул Перепрыжкин.
-А это лейтенант Крайнов сейчас доложит, - не моргнув глазом, перевёл стрелки замполит.
Едва услышав свою фамилию, сидящий в противоположном конце класса лейтенант вскочил и затараторил как из пулемёта.
- Предположительно причиной ошибки является корреляция тангенса фи на функцию...
- Стоп-стоп-стоп! - оборвал его Перепрежкин, после чего обратился ко всему классу:
- Слушайте меня, орёлики, в этом году округ выделил нам пять «Жигулей» вместо обычных трёх. Тем не менее, у нас на очереди стоит порядка тридцати человек, так вот, моё решение таково: командиры экипажей, которые трижды подряд отбомбятся на оценку не ниже "хорошо", получат талоны вне очереди.
После этих слов Перепрыжкин молча покинул класс.
- Ну, что скажешь? - спросил капитан Похренов у своего лётчика-оператора.
- Чего сказать?- не понял его лейтенант Крайнов.
- Чего-чего, вот оно авто, три бомбы в цель и «золотой ключик у нас в кармане».
У Похренова слегка снесло крышу от столь близкой перспективы. Он уже четыре года стоял в очереди. Один раз его обошли, потом округ выделил меньше, чем того требовалось, а прошлый год прибыли одни «Москвичи», которые Похренов терпеть не мог. Кроме того, у капитана Похренова был с лейтенантом Крайновым уговор: как только тот приобретает авто, то уступает лейтенанту по сходной цене свой мотоцикл.
Мотоцикл был не новый, но добротный «Урал» ещё первых выпусков. Кто не помнит, то свою родословную эти «железные кони» начинали в Германии, а потому умудрились сохранить надёжность и неприхотливость. Это вполне устраивало Крайнова, денег по причине холостятства у него на авто не водилось, да и кто в здравом уме выделит талон на машину лейтенанту? А иметь свой транспорт ох как хотелось. Чтобы это понять, для этого нужно послужить в гарнизоне средней полосы, который хоть и в европейской части, да до ближайшего райцентра тридцать километров. А там, в райцентре, библиотекарша Танечка...
Потому лейтенант был кровно заинтересован в приобретении авто своим командиром. Вот только как добиться этих трёх попаданий?
- Если бы это так просто было, - пробормотал Крайнов, - попасть трижды...
- А ты думай, ты же у нас с высшим образованием, - язвительно заметил Похренов, у которого за плечами были всего лишь курсы младших лейтенантов.
Лейтенант ничего не ответил и в который раз уткнулся в методическое пособие. Но цифры, формулы, диаграммы не желали восприниматься. И вместо решения текущей задачи лейтенант вдруг увидел лицо Танечки, её припухлые и алые безо всякой помады губы, чуть курносый носик, карие с зеленцой глаза. Свои каштановые волосы Таня заплетала в косу, длинную, даже ниже пояса, толщиной в руку, редкость в век коротких причёсок. А мысли, как водится, уже понесли лейтенанта дальше. Вот он в воскресенье подкатывает на мотоцикле к домику, где снимала квартиру Танечка. Вот она выбегает на порог и с восторгом смотрит на восседающего на «железном коне» Крайнова.
- Привет! - скажет лейтенант.
- Привет! - ответит Танечка.
- Давай покатаемся.
- Давай!
Танечка сядет позади него, обхватит руками, тесно прижмётся. На ней летний сарафан, на нём тонкая безрукавка и это совсем не будет преградой для того, чтобы он ощущал её упругое молодое тело.
Они проедут по улицам городка, а затем вырвутся на простор шоссе. Треск мотора, шум ветра, трепет, словно крыльев, Таниного сарафана.
- Таня, - скажет лейтенант, - я тут с воздуха озерцо приметил, про него никто не знает, хочешь, я его тебе подарю?
- Хочу, хочу!- ответит Таня,- мне никогда ещё не дарили озеро!
Они свернут с шоссе на давно неезженную просеку, а потом и вообще на едва заметную лесную тропинку, здесь только «Уралом» и проехать. Десять минут, и они у того самого озерца.
- Как красиво... - шепчет Таня.
Озеро, действительно, сказочное. Небольшое, круглое, словно блюдце, вокруг его берегов водят хоровод ивы, опустив свои длинные ветви до самой воды. И только со стороны, где они подъехали, деревья чуть отступили в сторону, образовав небольшую полянку, которая заканчивалась песчаным пляжем. Вода чистая, прозрачная и в ней отражается небо.
Таня сбросит босоножки, пройдёт босиком по пляжу, аккуратненько, пальчиком ноги попробует воду.
- Тёплая, - и далее разочарованно, - как жалко, я не взяла купальник, а так хочется в воду...
- А ты так, мы же здесь одни, кто увидит? - робко и с надеждой предложит лейтенант.
Таня пристально посмотрит ему в глаза и что-то решит для себя. - Хорошо, только ты отвернись.
Он послушно поворачивается спиной и как бы невзначай касается руля мотоцикла. Теперь ручку потянуть чуток на себя, и вот в зеркале заднего вида видна вся Таня. Девушка, запрокинув руки, снимает сарафан, и лейтенант убедился, был прав в своих ощущениях, она была по-летнему, без лифчика. Затем Таня после минутного раздумья стала снимать трусики. Сердце лейтенанта начало выходить на взлётный режим.
- Не поворачивайся, я смотрю за тобой, - говорит девушка и сама поворачивается к нему лицом. Вскинув руки вверх, Таня неспешно с кокетством закручивает венком свою шикарную косу.
Крайнов застыл, боясь пошелохнуться и оторвать взгляд от отражения в зеркале. Он видит округлые холмики, словно половинки яблок, Таниной груди с аккуратными, похожими на кнопочки электропульта вертолёта, сосками. Тонкую талию, плоский живот с аккуратненьким пупком и чуть прикрытый такими же каштановыми, курчавыми волосами треугольник под ним.
- А ведь догадывается, чертовка, что я в зеркало подглядываю, - смекнул лейтенант, - вон как лукаво улыбается.
Тане ещё некоторое время даёт лейтенанту полюбоваться собой, затем медленно поворачивается и неспешно заходит в воду. Со спины она не менее великолепна.
- Ух! - окунается девушка, - давай, заходи, я отвернулась.
Лейтенант не спеша раздевается и, разбежавшись, ныряет в озеро.
- Ай! Брызги!- возмущается девушка.
Некоторое время они плавают на перегонки, затем останавливаются отдышаться на отмели. Вода доходит им почти по шею, но она прозрачна и лейтенанту видно её всё.
-Ты похожа на русалку, - шепчет он, обнимает девушку и целует её в губы.
-Эй, ты чего? - тычок под рёбра возвратил Крайнова в реальность. - Покраснел весь, дышишь тяжело, тебе плохо?- забеспокоился Похренов.
- Да так, ничего, задумался, - отмахнулся лейтенант.
- И как, надумал чего?
- Да ничего, - лейтенант, швырнул на стол осточертевшую книгу. - Надумаешь тут...
А про себя отметил, что отцеплять коляску от мотоцикла, как планировал ранее, он не будет. Напротив, обязательно спрячет там плед или одеяло, а если повезёт раздобыть, то и небольшую палатку. О том, что перспективы получения Похреновым авто, а им мотоцикла пока весьма призрачны, не думалось. Что-то как озарение свыше вещало лейтенанту о том, что всё будет так, как он задумал.
- Понятно,- только и сказал капитан, взял брошенную Крайновым книгу, повертел её в руках, открыл наугад и тут же захлопнул.
- Понавыдумывают конструктора баллистических вычислителей, а ты тут майся с ними, - с досадой произнёс капитан, причём словосочетание "баллистический вычислитель" он произнёс как матерное выражение.
Похренов с тоской вспоминал старый добрый ми двадцать четыре «а». Никакой тебе излишней электроники, лёгкий, летучий вертолёт. А для бомбометания стоял простой в обращении оптический прицел, который использовался ещё на бомбардировщиках тридцатых годов. Конечно, новая версия «вэ», тоже неплоха, удобная кабина, кондиционер, опять же, первый класс получить можно. Вот только бомбометание...
И вроде же всё правильно делают, а результата нет.
Подполковник Перепрыжкин опять сидел в своем кабинете за столом и тщетно пытался оттереть листом бумаги, чернильные пятна на пальцах. Внезапно раздался звонок телефона. Подполковник вздрогнул и нерешительно снял трубку. Сейчас опять его из штаба округа об успехах терзать будут. Но это было не начальство.
- Милый, - услышал он голос жены, - не задерживайся сегодня долго, я твои любимые голубцы приготовила.
- Хорошо дорогая, - просиял лицом Перепрежкин, - постараюсь сегодня пораньше.
Голубцы - это серьёзно, их подполковник любил безумно. И никто по его убеждению не умел их так готовить, как его любимая Зоечка. В офицерской столовой Переприжкин их даже не заказывал, дабы не осквернять любимое блюдо чужеродным вкусом.
Настроение резко поднялось и мысли потекли в благодушную сторону, что случалось крайне редко. Подполковник обернулся к окну, за которым буйствовала зелень июня месяца.
- А может, я уже чересчур загонял личный состав? - размышлял Перепрыжкин. - Что там у нас завтра? Суббота, по плану парко-хозяйственный день. А, была не была, дам я им завтра лишний выходной. Лето же, пусть отдохнут, глядишь, и результаты улучшатся.
Гвардии подполковник решительно крутанул ручку вызова на телефоне.
- Начальника штаба ко мне.
Через минуту на пороге кабинета возник подполковник Бумажкин.
- Вызывали, Вадим Сергеевич?
- Да, Николай Петрович, объявите на вечернем построении завтра выходной.
- Хорошо, Вадим Сергеевич,- с трудом сдержался, чтобы не улыбаться подполковник Бумажкин.
- И ещё, Николай, приходите с Ниной сегодня вечером, Зоя голубцов настряпала. Давно мы просто так не собирались.
- Непременно будем, Вадим Сергеевич.
Весть о том, что завтра выходной, обрадовала и озадачила Крайнова. По субботам его Танечка ездила в соседний райцентр к родителям. Пока её «механизатор широкого профиля борется за очередной урожай».
Как так случилось, что Таня знала лейтенанта как механизатора? Тому причин несколько. Крайнов страдал довольно широко распространенной лейтенантской фобией. Ему казалось, что всякая девушка только и мечтает, чтобы выйти замуж за военного лётчика. И что будут первичны его погоны, а он сам как личность будет неважен. Отчасти он был прав, таковых девушек действительно хватало. Потому Крайнов никогда не «выходил в свет» в военной форме, а при знакомствах придумывал себе малопрестижные, в основном рабочие профессии. И тайком злорадствовал, глядя, как угасает интерес к нему той или иной юной особы.
С Таней всё вышло иначе. В один из дней они чуть ли не до драки поспорили с Похреновым, в какую сторону вращается приёмный битер комбайна «Колос». Оба считали себя крутыми механизаторами, Похренов год до авиацентра отработал помощником комбайнёра, а Крайнов учился в сельской школе и учебно-производственное обучение проходил как раз по сельскохозяйственным машинам. И даже имел свидетельство о присвоении специальности тракториста-машиниста широкого профиля. Потому никто не хотел уступать. Кончилось тем, что в обеденный перерыв они помчались на мотоцикле Похренова в районную библиотеку, благо это было недалеко.
- Девушка, нам техническое описание комбайна «Колос» пожалуйста, - попросил Похренов.
Девушка-библиотекарь оторвала свой взгляд от журнала и улыбнулась им.
- Ой, механизаторы пожаловали,- колокольчиком прозвучал её голос, - сейчас принесу.
Действительно, без фуражек, которые они забыли в классе, в поношенных синих комбинезонах, а у Похренова, который вечно возился с мотоциклом, ещё и в пятнах масла. Потому они больше походили на механизаторов, чем на пилотов.
Крайнов так и застыл с открытым ртом, он не ожидал увидеть здесь такую жемчужину. По его представлению, все библиотекари - это старушки со скрипучими голосами.
Девушка поднялась и пошла вдоль стеллажей. Длинная коса, простенькое ситцевое платье подчёркивали её юность, стройность фигуры, лейтенант зачарованно глядел ей вслед.
А рядом стоял Похренов, тыкал его в бок и делал знаки глазами, чего, мол, теряешься?
-Вот ваша книга,- протянула девушка увесистый альманах.
Похренов ту же его схватил и удалился за ближайший стол, после чего начал энергично пролистывать. Крайнов же не сдвинулся с места.
- Вам что-то ещё? - полюбопытствовала девушка.
- А... а можно с вами познакомиться? - решился лейтенант.
Девушка улыбнулась:
- Конечно можно, Таня, - она протянула ему руку.
Крайнов осторожно коснулся её узкой ладошки, он не знал как поступить, не пожимать же по-мужски.
- Юрий, - и легонько коснулся губами её руки.
- Какой нынче галантный механизатор пошёл, - засмеялась Таня. - Очень приятно, Юра.
А Крайнов, ободрённый, продолжил развивать успех.
- А что вы делаете сегодня вечером?
- Вы меня на свидание хотите пригласить?
- Я... - лейтенант никак не мог преодолеть робость. И откуда она только взялась в нём, в прожжённом холостяке?
- Пригласите, пожалуйста, я совсем недавно в этом городе, одна, а по вечерам так скучно, - личико девушки приняло горестный вид.
Какое там свидание, да Крайнов сейчас бы с голыми руками на танки пошёл, лишь вернуть на её лицо улыбку.
- Отныне я ваш верный рыцарь, вы до какого времени работаете?
- До семи вечера.
- Полседьмого, я буду у ваших ног.
- Буду ждать, - улыбнулась Таня.
- Ага! Что я говорил, вращается по часовой! - раздался радостный вопль за столом. - С тебя ящик пива.
Капитан Похренов в силу своей привычке безбожно врал, доказывал-то он обратное. Но Крайнову сейчас на это было плевать, за то, что этот дурацкий спор свёл его с такой девушкой, он был готов поставить капитану и десять ящиков.
Вечером, тайком надёргав цветов на клумбе около штаба и добравшись попуткой до города, Крайнов ровно в восемнадцать тридцать переступил порог библиотеки.
-Вы пунктуальны как офицер, - заметила Таня. Крайнов вздрогнул, но пропустил замечание мимо ушей.
Потом они гуляли по городу, Таня рассказала, что недавно закончила институт и получила распределение сюда. Родители живут в соседнем городе, мама домохозяйка, а папа занимается воспитанием трудных подростков.
Крайнов несколько раз порывался рассказать, что он не механизатор, но так и не смог преодолеть себя. Кроме того, ему льстило, что такая девушка обратила на него внимание, значит, есть в нём что-то, окромя формы и погон. Да и удобно было представляться механизатором, у них тоже рабочий день не нормирован. И всё свои дежурства, задержки было легко объяснять.
Плохо только было добираться до райцентра на попутках, а ещё хуже возвращаться обратно в часть. Потому Крайнов так нацелился на мотоцикл Похренова.
- Ты чего такой задумчивый? - спросил капитан своего правака.
- Да вот, лишний выходной, а я не знаю, чем занять.
- А твоя зазноба?
- Она у родителей завтра.
- О, так ты свободен. А давай завтра к полигону махнём, где хутор деда Миши, он говорит, первые подберёзовики пошли.
Ни в чём так не были едины Крайнов и Похренов, как в страсти к тихой охоте. Могли часами бродить по лесу и возвращаться с добычей, несмотря на то, что не сезон, и что место совсем не грибное. Потому лейтенант с радостью согласился.
Свежий утренний воздух набегал приятным ветерком, приглушённо урчал мотор, чуть подпрыгивал на ухабах просёлочной дороги мотоцикл. Капитан Похренов мурлыкал себе под нос какую-то песенку. Ему нравилось это утро, это время года и эта просёлочная дорога. Ухабистая? Да и пусть, у мотоцикла колёса большие, сильно не трясёт. Зато здесь нет ни одного инспектора, а это значит, побродив по лесу, можно будет ещё посидеть у деда Миши, поговорить по душам под рюмочку-другую.
Дед Миша некогда был лесничим, но выйдя на пенсию, так и остался жить на хуторе, тесно показалось ему в селе, к простору привык. Как капитан сдружился с дедом, неизвестно. Но навещал он старика регулярно, как родного. Делал в городе необходимые покупки, а если сумма была небольшой, категорически не брал денег. Дед Миша тоже не оставался в долгу и периодически передавал детям и супруге Похренова то цветочного медку с собственной пасеки, то солёных груздочков, то лесных ягод.
Старик встречал гостей у ворот, видать, заранее услышал шум мотоцикла. Он отворил створки, пропуская транспорт во двор.
- Здравствуй, отец,- Похренов соскочил с мотоцикла и поздоровался с дедом за руку.
- Здравствуй, здравствуй, с внучком приехал по грибы?
Дед по какой-то своей прихоти величал лейтенанта внучком, но тот не обижался.
- В самый раз приехали, как раз пошли, а я уж волноваться начал, боялся, упустите момент, - дед на радостях суетился вокруг гостей и был слегка многословен. - Первый подберёзовичек - он же лучше осеннего. Вы сейчас вдоль склона пройдёте, там солнышко хорошо землю прогрело.
- Погоди, отец, - перебил его капитан, доставая из коляски авоську, - тут хлеб, сахар, ну всё как обычно.
- Спасибо, спасибо, от молодец, не забываешь старика...
- Это вот, ты же знаешь, мы полевую форму не носим, а раз в два года всё равно выдают, я твой размер взял.
С этими словами Похренов вручил деду Мише пару юфтевых сапог.
- От спасибо так спасибо, - дед принял подарок с видом кузнеца Вакулы, которому царица подарила свои черевички. - Добрые сапоги, армейские, а то мои совсем износились.
Старик на минуту задумался и хитро прищурился:
- Это обмыть надо, чтобы носились. Вы давайте сейчас прогуляйтесь по холодку, пока жара не началась, а я на кухне похлопочу.
Еле приметная тропинка петляла по самому краю лесной опушки. Похренов и Крайнов, чуть разойдясь в стороны, шли вдоль неё. Подберёзовиков было не так чтобы много, но попадались. Раз за разом в корзины опускались крепкие, молодые грибы.
Так незаметно прошёл час и грибники присели передохнуть. Они уже успели обогнуть склон по дуге. Перед ними открылся вид на полигон, прямо как на ладони. Вон вышка руководителя, впереди и в стороне мишенное поле. От этой картины у Похренова испортилось настроение.
- Вот оно, счастье, да не укусишь, поди попади в эти мишени, - капитан достал сигарету, прикурил и горестно затянулся, выпустил дым и взглянул на лейтенанта.
Тот задумчиво смотрел на полигон, как бы что-то просчитывая в уме.
- Слушай, Петрович, - нарушил паузу Крайнов, - а ведь все наши промахи только по дальности, так?
- Так, - подтвердил Похренов, силясь понять, к чему клонит лейтенант.
- И чтобы попасть, нужно правильно определить точку сброса, или чтобы кто-то подал команду на сброс, верно, Петрович?
- Тоже мне, открытие сделал, раньше сами определяли, теперь вот баллистический вычислитель должен команду подать, а у него с определением сам видишь как, - возмутился пустым трёпом капитан.
- А если подать команду с земли?
- Это ещё как?
- Смотри, вот исходный ориентир, - ткнул лейтенант пальцем в сторону горизонта, - вот мишени, а так проходит линия боевого курса. Если проецировать вертолёт на те холмы, дальность до метра определить можно. В нужный момент сигнал, сброс и в яблочко.
- А кто сигнал подаст?
- Мы деда Мишу подключим, сделаем ему флажок как в автогонках.
Капитан с сомнением покачал головой.
- Не, не пойдёт. Но, допустим, что у нас выгорит, так рано или поздно нас вычислят.
- Что ты тормозишь? - язвительно сказал Крайнов. - Слушай меня, неделю бомбим прицельно, в пятницу тебе командир вручает талон, в понедельник машина в твоём гараже. А дальше - трава не расти, машина-то уже твоя. И если что, отбрешемся.
- А ты молодец, дело говоришь, - просиял Похренов, молодецки вскакивая на ноги. - Пошли.
И будущие снайперы направились к хутору деда Миши.
Едва переступили порог светёлки, капитан понял, что-то неспроста. Стол накрыт куда обильней обычного, да и дед нет-нет, да и зыркает на него вопросительно. Но торопить вопросами не стал, пусть тот созреет.
Когда уже выпили по три рюмки, обсудили погоду, грибы, проблемы апартеида в Африке, дед приступил к основному вопросу.
- Слушай, Петрович, твоя помощь нужна, ты же в полку человек уважаемый.
- А то, - со сдержанным достоинством кивнул капитан.
- Надо, чтобы ты переговорил с нужными людьми, у вас там на полигоне много земли гуляет. Там низинка одна есть, далеко от мишеней, грунт там уж больно хорош. Нельзя там картошечку посадить? Никому ведь мешать не будет.
Для Похренова, который с начальником полигона были соседями, это действительно был не вопрос. Действительно, кому помешает небольшой огород?
- Считай, вопрос уже решён, в этом году уже, правда, поздно, а со следующей весны можешь сажать.
- Да я уже посадил и даже окучить успел, мне бы как это, узаконить.
Похренов только восхищённо покачал головой:
- Считай, узаконено.
- За это надо выпить,- опять засуетился дед Миша.
Выдержав паузу, капитан приступил к своему вопросу.
- Михаил Игнатьевич, вы же у нас фронтовик?
- Да, да, всю войну почитай, как призвали в сентябре сорок первого, так в матушке-пехоте рядовым, до самого Берлина.
- Вот и я говорю, опыт у вас преогромный. И вы хоть на пенсии, но прошу вас, окажите помощь в обучении молодого поколения, - с этими словами капитан кивнул в сторону лейтенанта. Крайнов хотел было возмутиться, что он всё придумал, а его чуть ли ни неучем выставляют, но, сообразив, к чему клонит Похренов, благоразумно промолчал.
- Так вы же как бы лётчики, а я пехота, - замялся дед.
- Вот! - ткнул пальцем в потолок капитан. - А разве вас своя авиация по ошибке не накрывала?
- Что было то было, - согласился дед.
- А всё почему? Взаимодействие ни к чёрту!
- Точно, ни к чёрту!
- Вот мы и хотим попросить вас потренировать, - опять кивок в сторону Крайнова. - В отработке взаимодействия. Конечно, можно кого из соседей мотострелков подключить, но куда им до вашего опыта.
Такая плохо скрытая лесть сломила сомнения деда, решающим аргументом стала поллитровка спирта за каждую лётную неделю.
- Не газуй так сильно! - сказал Крайнов капитану, когда они уезжали от деда.
- Что не так?
- Сцепление мне, сожжешь.
Похренов только хмыкнул, но ничего не сказал.
Понедельник, день предварительной подготовки, выдался для лейтенанта тяжёлым днём. Он получил в секретной части листы и склеил карту подробного масштаба, нанёс цели, линию боевого курса, местоположение наблюдателя и ориентиры, напротив которых будет проецироваться вертолёт. А после службы Похренов с Крайновым поехали к деду объяснять порядок его действий на завтра.
И вот настал день истины. Медленно проплывали под вертолётом поля, перелески, реки. На пилонах вертолёта висели две капли, так на своём сленге величают бомбы лётчики.
- Подходим к исходному,- сказал по переговорному устройству лейтенант командиру.
Похренов несколько раз включил и выключил фары. Так они договорились с дедом, чтобы тот опознал их.
- Дед на месте, нас видит, флажок поднял, - снова доложил лейтенант.
- Четыреста пятый, выход на боевой, - это уже по радио запросил полигон капитан.
- Я Репа, четыреста пятому выход на боевой разрешаю, цель, четыре два,- отозвался руководитель на полигоне.
- Четыре пятый понял, разрешили, цель четыре два.
Впервые на полигоне Крайнов не смотрел в прицел. Он даже не снял со стопоров прицельную станцию. Прилипнув лбом к плексу фонаря, лейтенант во все глаза наблюдал за дедом. Большой палец правой руки подрагивал от напряжения на гашетке сброса.
И вот она отмашка!
- Сброс! - почти заорал лейтенант, утапливая гашетку.
Еле заметно вздрогнул вертолёт. Мучительно потянулись секунды ожидания.
- Четыреста пятый, отклонение влево два, оценка отлично, - наконец отозвался позывной Репа.
- Ура! - одновременно заорали Крайнов с Похреновым, к счастью не по радио в эфир.
Это была победа. На втором заходе капитан учёл ветерок, взял правее. Результат не заставил себя ждать.
- Четыреста пятый, прямое попадание, - отозвался Репа, даже в искажённом связной аппаратурой голосе явственно слышалось удивление.
До конца недели экипаж Похренова имел ещё четыре прямых попадания и три небольших уклонения, но все случаи на оценку отлично.
- Ну что, господа пилоты, - начал свою речь подполковник Перепрыжкин, - вот у нас и определились первые лидеры.
- Капитан Похренов, лейтенант Кранов, выйти из строя.
Крайнов с Похреновым, старательно изображая подобие строевого шага, вышли на середину строя и остановились в аккурат под стендом наглядной агитации, где стараниями майора Краснобаева уже висел боевой листок.
Заголовок крупными буквами гласил: Равняйтесь на экипаж Похренова!
Чуть ниже шла традиционное фото героев дня на фоне вертолёта, ещё ниже - таблица с результатами стрельбы.
- За отличные результаты в боевой подготовке капитану Похренову и лейтенанту Крайнову объявляю благодарность!
- Служу Советскому Союзу,- хором ответили Крайнов с Похреновым.
- И ещё, - продолжал Перепрыжкин, - как я обещал, очередник Похренов получает талон на «Жигули».
С этими словами вручил заветную бумажку покрасневшему от волнения капитану.
Закончил свою речь подполковник словами:
- Завтра парково-хозяйственный день, Похренов и Крайнов выходные.
Сказать, что суббота оказалась для них выходным, значит погрешить против истины. В то время, как большинство офицеров полдня слонялось по части, отсиживалось в классе или изображали бурную деятельность, Похренов и Кранов успели снять деньги в Сбербанке, выкупить «Жигули» в Военторге, поставить их на учёт в автоинспекции, там же снять с учёта мотоцикл и вновь поставить его на учёт, теперь уже на Крайнова.
Кто думает, что это просто в один день, тот просто не знал советской бюрократии.
В воскресенье лейтенант, теперь уже хозяин мотоцикла, подкатил к дому, где снимала комнату Таня.
А дальше было как в мечтах лейтенанта: и удивлённое лицо Тани, и катание по городу, и озеро в подарок. Но только до того момента, пока Таня не подошла босиком к воде и не попробовала пальчиков воду.
- Тёплая.. как молоко,- и озорно сверкнув глазами: - Давай искупаемся?
- А... а купальник, - ляпнул Крайнов и начал краснеть, ощутив себя ковбоем из незабвенного анекдота.
- Так, мы же здесь одни, кто увидит? Или ты меня стесняешься?
С этими словами Таня не отворачиваясь от него и не требуя, чтобы отвернулся он, стала снимать сарафан. Ползла вверх ситцевая ткань, обнажая стройные Танины бёдра, ажурные, явно заграничные трусики, живот, аккуратный пупок, яблочки грудей с кнопочками сосков. У лейтенанта перехватило дыхание. А девушка без какой либо тени смущения сбросила трусики, и вскинув руки, завернула свою косу венком.
- Ну что ты застыл, пошли, - Таня медленно повернулась и грациозной походкой пошла в воду.
Крайнов понял, что ему тоже надо охладиться в одном месте. И чем скорее, тем лучше. Так быстро он не раздевался даже на курсе молодого бойца. Лейтенант буквально сорвал с себя одежду и бросился в воду. Загребая воду сильными руками, он в несколько взмахов пересёк озерцо.
-Эй, ты куда? - услышал он за спиной удивлённый окрик Тани.
Крайнов оттолкнулся от противоположного берега и так же быстро поплыл назад. Остановился на отмели, отдышался.
- Ну что ты убегаешь от меня? - подплыла к нему девушка.
- Таня я...
- Молчи...
И он молчал, поскольку Таня запечатала ему рот поцелуем. А он ведь сам до этого так и не решился, целовал девушку только в мечтах. И как кстати оказалось припасённое в коляске мотоцикла одеяло.
Прошёл месяц. Так случилось, что с той пятницы на полигон летали всего три раза. Потом в одной из частей случилась авария и полёты однотипных машин запретили на полторы недели до выяснения причин. Затем испортилась погода и летали только опытные лётчики, подтверждали класс. Крайнову дела не находилось и он откровенно скучал. Зато было время подумать. Что-то разладилось у них в отношениях с Таней. Крайнюю неделю у девушки стало резко меняться настроение, порой она была откровенно раздражительной. Подумав, лейтенант решил, что девушку беспокоит неопределённость их отношений. Ведь они близки, а он так и не сказал тех главных слов, которые желает услышать каждая девушка.
- Всё, решено, сегодня делаю ей предложение, - дал себе слово лейтенант.
После службы он зашёл в свою комнату общежития, выбрал рубашку построже, брюки, всё тщательно отутюжил, переоделся. После чего последовал на задворки городка, где тянулись ряды сколоченных из подручного хлама курятников, которые гордо именовались гаражами. Мотоцикл, любивший порой покапризничать, на этот раз завёлся с пол оборота. Крайнов уже давно заметил, что эта чёртова железка никогда не подводила, когда дело хоть как-то касалось Тани. По пути он заскочил на уже почти опустевший рынок, купил цветов и соорудил грандиозный, хоть и несколько аляповатый букет.
- Ой, а куда это ты так вырядился? - удивилась, когда он появился на пороге библиотеки, Таня.
Крайнов не стал тянуть, а решил действовать, как при прыжке с парашютом, раз и всё.
- Татьяна, я прошу вас, выходите за меня замуж, - и протянул букет.
Девушка задумчиво взяла букет, положила его на стол, подошла к лейтенанту и уткнувшись ему в плечо, разрыдалась.
- Ну вот, тянул ты, гад, время, а девушка страдала, - ругал Крайнов себя.
- Тяня, Танечка, ну я виноват, ну прости дурака,- пытался он успокоить девушку.
Как ни странно, всхлипы стихли. Таня отпрянула от его плеча и хоть её глаза были мокрыми, она улыбалась.
-Не обращай внимания, просто мне поплакать захотелось. Я согласна.
Вот и пойми после этого женщин, лейтенант вздохнул и обнял девушку.
- Послезавтра мой папа приедет. Приходи, я вас познакомлю. Он у меня любит напустить строгость, но на самом деле он очень добрый и замечательный.
Будь в тот день Крайнов более наблюдательным, то служебная «Волга», припаркованная у дома Тани, могла бы помочь сделать правильные выводы и найти правильный стиль поведения. Но он же летел на крыльях любви, ничего не замечая вокруг. А ещё он раздумывал, как признаться девушке, что он не механизатор.
Едва он подошёл к калитке, как открылась дверь веранды и навстречу ему выбежала Таня.
- Папа, выходи, он приехал!- крикнула она внутрь дома.
Крайнов обнял девушку и в следующий момент застыл изваянием. По лесенке крыльца навстречу ему, сверкая погонами генерал-лейтенанта, спускался сам командующий авиацией округа. Правда, Таня этого не заметила.
-Это мой папа, он самый лучший папа в мире, - щебетала она, - папа, а это...
- Погоди дочка, - благодушно молвил папа, - мы сами по-мужски поговорим.
- Как звать тебя, добрый молодец, что смог ледяное сердце моей принцессы растопить?
С этими словами генерал, чей один только взгляд повергал полки, нежно привлёк свою дочку к себе. И выглядел таким ручным, таким домашним и в голосе совсем не было строгости.
Увы, это не спасло лейтенанта, рефлексы оказались куда сильней. Он мгновенно принял строевую стойку и чётким голосом отчеканил.
- Лейтенант Крайнов, лётчик-оператор вертолёта ми двадцать четыре!
Брови генерала удивлённо поползли на лоб, а и без того большие глаза Тани стали совсем огромными.
- Как! - вскрикнула она срывающимся от обиды голосом, - ты меня обманывал? Как!
- Таня, я...
- Уходи, я не хочу тебя видеть! - всхлипывая, девушка убежала в дом.
Лейтенант попытался броситься за ней, но генерал поймал его за руку.
- Погоди, лейтенант, я, кажется, понял, в чем дело. Ты уж поверь, сейчас с ней говорить бесполезно. Ты вот что, дуй сейчас в часть, а уж завтра вечером к нам.
- Есть, товарищ генерал!
- Да ладно, без формальностей.
Когда за мотоциклом Крайнова улеглась пыль, генерал достал сигарету, закурил.
Хех! Конспираторы, мля!- сказал он в пустоту.
Генерала разбирал смех. - Это же надо! Его младшая дочь, такая гордая, такая независимая, заявила тогда родителям, что ей не нужны ухажеры, которые смотрят не на неё, а на папины погоны. После института подалась в эту глушь, где её никто не знает, чтобы замуж по любви выйти. И надо же, нарвалась таки на лейтенанта. Причём с такими же комплексами, как у самой. Нет, против судьбы не попрёшь. А хлопец вроде ничего. Но не будем спешить с выводами, сначала с дочкой поговорю.
- Где тебе черти носят! - набросился на Крайнова Похренов, едва тот подкатил к воротам части.
-А что случилось?
- Что-что, сбор офицеров. Ты хоть записку оставляй, куда уезжаешь.
- Это потому что командующий авиацией приехал?
- Ну да, с внезапной проверкой, только не сегодня, а завтра.
- Не, он уже здесь.
- С чего ты взял?
- Да я его вот только видел, - сказал лейтенант и, вздохнув, добавил:
- И всё идёт к тому, что буду видеть очень часто...
Похренов с тревогой взглянул на своего лётчика-оператора. Говорит загадками, вид расстроенный. Не заболел часом? Но лишних вопросов задавать не стал.
- Пошли в класс, там уже все собрались.
В классе присутствовал почти весь лётный состав. Половина в гражданской одежде. Значит, сбор был внеплановым и поспешным.
- Так, главные фигуранты прибыли, можно начинать,- сказал командир полка, и не удержавшись, добавил язвительно:
- Стыдитесь, товарищ лейтенант, целый подполковник вас дожидается. Где гулять изволите?
- У девушки был, - буркнул Крайнов.
- У девушки, - передразнил его подполковник, - в вашем возрасте нужно больше головой думать, а не другим местом. Тогда и карьеру сделаете, ведь способности у вас есть.
Крайнов промолчал, а командир полка продолжал.
- Ну, ладно, оставим лирику и перейдём к делам земным. Завтра к нам с проверкой прибывает командующий авиацией округа. Среди всего прочего он желает оценить наши успехи на полигоне. Доверим мы эту почётную миссию, - подполковник задумчиво окинул взором класс, - звену капитана Амбицина.
- Есть! - обрадовано воскликнул капитан, - несмотря на относительную молодость, его звено считалось лучшим в полку, а он сам уже метил в заместители командира эскадрильи, а потому, старался не упускать случаев показать себя перед начальством.
- Звено поведу я, а капитан Амбицин заступит помощником руководителя полётов.
- Есть, - уже обиженно произнёс Амбицин.
- Амбицин, не дуй губы, - возмутился Перепрыжкин, - ну что ты сейчас показать сможешь? Дружный промах по цели?
Амбицин вздохнул, но ничего не ответил, командир был прав.
- Руководитель полётов на полигоне как всегда майор Блудов.
- Есть! - с энтузиазмом ответил штурман полка. Это было его любимым делом. Очень удобно. Промах, значит экипаж виноват, попадание, так это он удачно на цель вывел.
- Остальной состав группы руководства зачитает начальник штаба, а майору Блудову, капитану Похренову и лейтенанту Крайнову следовать за мной.
В кабинете, расположившись в кресле и усадив гостей на стульях, командир сразу приступил к делу.
- Ну, господа снайперы, прошу поведать ваш секрет.
Крайнов и Похренов переглянулись.
- Только не говорите про инструкцию, - на корню обрубил попытку выкрутится командир. - Весь полк действует по инструкции и весь полк мажет.
Деваться было некуда, пришлось поведать начистоту.
- Однако... - только и смог сказать в конце исповеди Перепрыжкин.
Он не знал, как поступить. Вроде и подлог, а с другой стороны, ведь проявили смекалку и добились попаданий, на этом Россия века веками стоит. И оставался открытым вопрос, что завтра делать.
Выручил штурман полка, проявив, прямо-таки житейскую мудрость.
- Делать нечего, командир, сажай этого рационализатора к себе в переднюю кабину и работайте по его методе.
- Так это как бы подлог...
- Ну какой подлог? Есть вертолёты, есть цели, есть в эти цели попадания. А подробности высокой комиссии знать и не надо. Сегодня она здесь, завтра там, а мы сегодня или завтра с этими вычислителями разберёмся. А не мы, так соседи.
- Пожалуй, ты прав...
- Да, вот что ещё, командир, я бы рекомендовал вместо практических бомб по две сотки каждому повесить. И эффект показательный, и никто не разберёт, прямое попадание, или рядом. Были мишени, а потом раз и нет мишеней.
- Не нравиться мне это, - с сомнением покачал головой Перепрыжкин. - Да будь по-вашему.
- Похренов!
- Я!
- Давай дуй к своему корректировщику, чтобы завтра в шестнадцать ноль-ноль был на позиции. Работать по первой машине.
- Разрешите выполнять?
- Погоди, - Перепрыжкин достал из сейфа бутылку дорого коньяка, - передай деду, скажешь, командир лично просил.
Оглашая гулом окрестности, звено вертолётов шло на полигон. Населённые пункты на этот раз тщательно обходились стороной: на подвесках боевые бомбы.
Впервые лейтенант Крайнов выполнял обязанности штурмана звена. В другое время он бы уже возгордился, но сейчас это его совсем не радовало. Из головы не шла вчерашняя ссора с Таней. Ну как лейтенанту доказать искренность своих намерений девушке, если у той папа генерал?!
Дед Миша отнесся к поручению со всей серьёзностью. Еще в шесть утра он приготовил всю амуницию, и позабросив все домашние дела, ждал время «чэ».
И принёс же чёрт в два часа дня его давнего кореша деда Прошку по прозвищу «вертолёт». Такую кличку он схлопотал за то, что несмотря на свои восемьдесят с лишним лет, был необычайно подвижен. Двенадцать километров от деревни до райцентра он за расстояние не считал и никогда не брал в расчет автобус. А уж по пути назад сделать крюк в шесть километров, заглянуть к товарищу на хутор, было плёвым делом.
- Здорово Игнатьевич, - поздоровался дед Прошка, ступив на порог.
- Здравствуй, Прохор.
- А я вот в райцентр ходил шило и дратву покупать. Ну ты вот скажи, как сапоги сейчас делают, всего месяц назад купил, а они уже по швам полезли.
- Тебе не шило, нужно клещи было купить.
- Это зачем же?
- Да гвоздь из задницы выдернуть, чтобы по пустякам пять раз на дню в город не бегал. Глядишь, и сапоги целее будут.
- Это ты зря, Михаил, я ведь пока бегаю, так пока и живу, а как сяду, так сразу все хвори разом и наваливаются. Да и не могу я в доме сидеть, сам понимаешь.
Деду Мише жалко стало товарища. У него-то ведь в области жил сын, внуки, хоть изредка, но навещали старика. Семью же Прохора полицаи порешили, пока тот на фронте был, а новую тот завести так и не смог, всё говорил, не могу жену и дочек забыть. И за всем эти внешним балагурством прятал старик свою боль.
Дед Миша вздохнул, достал из шкафчика бутылку медовухи, стопку, налил и поставил перед Прохором.
- А сам-то чего? - удивился тот.
- Мне надо ещё до пчёл сегодня, - соврал дед Миша.
Прохор пожал плечами, выпил.
Некоторое время старики неторопливо говорили за жизнь. Когда бутылка опустела наполовину, дед Прошка не удержался от похвалы.
- Знатная медовуха у тебя, Михаил, получилась.
- А как же ей не быть знатной, - расцвёл от похвалы дед Миша, - Лесной медок, да авиационный спирток своё дело знают.
- А спирт откуда берёшь? - насторожился Прохор.
- Вот чёрт, проговорился, - подумал дед Миша, - потом решил, что никакой военной тайны не выдаст, если расскажет такому же как и он фронтовику, что к чему.
Правда, если дед Миша был самый что ни на есть окопник, то Прохор был ездовым. Кто-то презрительно улыбнётся, обоз. Но тот, кто был на передке, видел, что это за работа. Танки немецкие прут, сверху «юнкерсы» бомбами свинцом поливают, а на батарее телефонные трубки обрывают: Снаряды давай! А лошадёнка она что, месяц назад колхозное поле пахала, снарядов и пуль пугается, того и гляди понесёт. Вот и берёт её ездовой родимую под уздцы, и на передовую как в атаку, в полный рост. Сам впереди, лошадку от пуль собою закрывает, потому что ранят самого, так полбеды, а пострадает родимая, всё, боевая задача не выполнена.
Как-то раз Прохора снарядом почти накрыло, самому ничего, только контузило слегка. А лошади осколком передние ноги подчистую срезало. А немец как ошалел, прёт не глядя на потери, того и гляди, прорвёт оборону.
Вскинул Прохор карабин, прервал мучения животного. Потом как ружьё за плечи закинул, схватил с телеги ящик со снарядами и бегом на батарею. Добежал, вручил артиллеристам и бегом за вторым. Так полдня зайцем и пробегал, но батарея ни на миг не замолкла. Командир полка его к «Славе» представил, да в штабе дивизии не поверили: Не под силу это,- говорят, - человеку. Да и где это видано, обоз, «Славой» награждать? Вот вам, товарищ боец, медаль «За отвагу», больше нельзя.
А солдат и тому рад, как не крути, а награда.
- Ты думаешь, чего я здесь сижу в лесу? Может, и перебрался бы давно, да вот просят меня лётчики фронтовой опыт передать.
- Что же ты им можешь передать? Ты же пехота.
- А я у них как это, - дед Миша на минуту задумался, вспоминая мудрёные слова, затем важно произнёс:
- Передовой авиационный наводчик.
- Брешешь!
- Да вот смотри! - Дед выложил на стол сигнальный флажок, схемы захода с точками визирования, армейский бинокль. - Я вот сейчас с тобой сижу, а мне в шестнадцать ноль-ноль нужно быть на «энпэ».
- А я-то думаю, что ты всё на ходики поглядываешь, только они у тебя сильно отстают.
- Как отстают? - как ужаленный вскочил дед Миша, - А сколько сейчас?
Дед Прошка достал из кармана часы и произнёс: Пятнадцать сорок пять.
- О, господи! Не успеть!- дед Миша торопливо сгрёб свою амуницию со стола, - Чего расселся, бежим!
Старики выбежали из избушки и заторопились по тропинке вдоль опушки. Бежали они так быстро, что не всякий солдат первогодок смог бы догнать. И когда до места наблюдения было всего ничего, из-за пригорка вынырнуло звено вертолётов и легло на боевой курс.
- Погодите, родненькие, мне не успеть, - мысленно взмолился дед Миша, и не осознавая, чего творит, махнул флажком.
Не будь у Крайнова голова забита мыслями о Тане, он бы сразу заметил несоответствие. Но увы, несчастный влюблённый свои обязанности выполнял как на автопилоте. И заметив взмах флажка, дал в эфир команду: Сброс!- и утопил гашетку.
Восемь фугасных бомб, каждая весом сто килограмм, плотной группой понеслось к земле.
Майор Блудов, помимо прочих своих талантов, обладал звериным чутьём на опасность. Он и сам не мог объяснить, почему у него вдруг ни с того ни с сего появлялось желание, к примеру, срочно перейти на другую сторону улицы. Но едва он это делал, как там, где бы он прошёл, игнорируй желание, с крыши падал кирпич.
Вот и сейчас майор дал разрешение группе работать на полигоне, а затем бросил микрофон и заорал стоящему рядом генералу:
- Ложись!
Командующий авиации округа, хоть и большой начальник, но человек военный, потому рефлексы имеются. И он хоть и не упал ничком, как на курсе молодого бойца, но, не раздумывая, начал принимать команду лёжа. Это и спасло от больших неприятностей. А также то, что по причине жары все окна с вышки командного пункта были сняты. Над головой с грохотом пронеслась упругая ударная волна, полетели комья земли, мусор. Что-то тяжёлое ударило генерала в лоб, вязкая жижа залила глаза, потекла по щекам.
- Всё, я убит, - подумал генерал. - Жаль, не узнаю, кого родит дочка, внучку или внука?
Минут пять он лежал неподвижно. Но душа не торопилась покидать бренное тело. К тому же раздражал острый запах картошки.
Командующий поднял руки и протёр глаза, на руках осталось что-то белёсое и липкое. Но точно не кровь. Генерал поднялся на локтях, огляделся. Всё помещение и он сам забросаны комьями земли, а помимо этого валялось то тут, то там с десяток клубней молодого картофеля. Один из них, довольно увесистый лежал пряамо на пульте радиостанции. А огромный, багровый синяк под глазом майора Блудова красноречиво свидетельствовал, в какое препятствия он попал.
- А тот, что мне в лоб угодил, в кисель разлетелся, даже шишки нет. Наверное, другой сорт, - про себя отметил генерал.
Он взял картофелину с пульта, повертел его в руках.
- Блудов, вы чем тут бомбите?
Штурман только промычал чего-то в ответ.
- Да, тяжко ему тут приходится, - про себя посочувствовал генерал.
Внезапно страшная догадка обожгла мысли: Бомбы упали вне полигона!
- Машину! - вне себя заорал командующий.
Машина оказалась тут же за командным пунктом и в ней безмятежным сном спал солдат-водитель. Некоторое время пришлось его будить, а заодно объяснить, кто он такой и чего ему делать. Потому к месту падения добрались минут через десять. Перед глазами предстала фантастическая картина помеси огорода с лунным пейзажем. Но это была территория полигона и, главное, никого не убили. Камень с плеч упал у генерала. Ему стало легко на душе, что всё обошлось, что он жив и теперь точно узнает, кого родит дочка.
- Майор, а чей это огород?
Штурман только плечами пожал, мол, знать не знаю, впервые вижу.
- Да чей бы он ни был, но одно понятно, что здесь самая что ни на есть зона рискованного земледелия, - генерал пнул картофельную ботву носком ботинка, после сел на траву и захохотал.
- Нет, ты только представь, майор, - объяснил он ничего не понимающему штурману, - как будут хохотать в компаниях, где мы сегодняшнее наше приключение расскажем?
Штурман представил и начал хохотать тоже.
- Ну что, товарищи колхозники, подивили вы меня сегодня, подивили, - командующий медленно, заложив руки за спину, прохаживался перед строем полка. У него кстати, появилась новая привычка, поминутно почёсывать лоб.
- И не строй обиженное лицо, председатель, - это уже к подполковнику Перепрыжкину, - я точно знаю, колхозники. У меня же зять, - на этом слове генерал сделал ударение, - механизатор широкого профиля, под твоим началом ходит.
Подполковник Перепрыжкин побагровел. Как, у него в полку служит зять командующего, а он ни слухом, ни духом?
Совсем иначе отреагировали немногочисленные женщины из управления полка. Вмиг удлинились шеи, завертелись головы, забегали глаза в поисках вероятной кандидатуры. Зять командующего! Это же такой повод для сплетен. Больше всех старалась незамужняя секретарша Тая, эффектная блондинка лет тридцати,- это что же такое, люди добрые, в полку генеральский зять, а она ещё не затащила его в постель? Прямо удар по репутации.
- А как хорош мой зять в работе! - продолжал генерал, - сам лично видел, за секунду гектар картошки убрал. Стахановец, одним словом. Я верно говорю, лейтенант Крайнов?
После этих слов все присутствующие обернулись в сторону лейтенанта, и тот малость ошалел от такого обилия внимания.
- Так точно, товарищ генерал, только и о вас у меня была информация, что вы работаете воспитателем трудных подростков.
Генерал жестом унял взрыв хохота.
- А это ты верно заметил, воспитатель, у меня понимаешь, целый округ недорослей. Вот и воспитываю.
Вновь грянул хохот. Под этот шум генерал тихо сказал всё ещё пребывающему в ступоре командиру полка:
- Не ломай голову, подполковник, я про зятя сам только вчера узнал. Как и про то, что вскоре стану дедом, тоже...
На пороге штаба возник оперативный дежурный.
- Товарищ генерал-лейтенант, разрешите обратиться к товарищу подполковнику.
- Что там у тебя?
-Шифр телеграмма из штаба вэвээс!
- Давай сюда, - командующий взял бланк, пробежал глазами и зачитал сообщение вслух:
- Связи с выявленными конструктивно-производственными недостатками практическое бомбометание приостановить до выполнения доработок заводскими командами.
-Вот и всё, пострадавших нет, виновных нет, командир, люди в твоём распоряжении.

На стене у деда Миши много фотографий. На одной из них красуется Крайнов, уже старший лейтенант, к нему прижалась красивая молодая женщина, та самая Таня. В обоих в руках по свертку с младенцем. Зря гадал генерал, кто родится, внук, или внучка, дочка родила обоих сразу. Дед Миша часто смотрит на неё, говорит, помогает прогонять дурные мысли.
В гостях у деда опять был его друг Прохор. За окном апрель радовал землю первым теплом, ещё немного, и начнётся пора полевых работ.
- А что, Игнатьевич, будешь в этом году картошку на полигоне сажать? полюбопытствовал Прохор.
- Конечно, буду.
- А не боишься, что опять?
- Не, не боюсь, сейчас они что те снайперы. Сам видел.
Дед Прошка отхлебнул медовухи и задумчиво посмотрел в окно на пролетающий вертолёт.
- А вот скажи, Игнатьевич, техника-то у них сейчас первоклассная, но без нас они никуда.
- Факт, - согласился дед Миша.

Почти сибирские пельмени

Сто боевых вылетов. В дикую жару, от которой нигде не спрятаться, когда нет сил вдыхать разряженный раскаленный воздух, когда на боевом курсе горячий вязкий пот заливает едкими каплями глаза, когда прикосновение к металлу обшивки самолета может вызвать ожог, когда спишь рваными отрезками - пока сохнет на теле смоченная простыня. Летаешь без перерыва десять дней, и только одиннадцатый день твой - на постирушки. Попробуй, выполни! Но сто боевых вылетов - это возможность съездить в отпуск, в Союз, домой.

Тяжело добирался Мишка домой в заслуженный профилактический отпуск. Еще более тяжелая предстояла обратная дорога. Стояла пора летних отпусков. Побыв пару дней в родном селе, бездарно раздарил "бакшиши" кому надо и кому не надо, толком не помог по хозяйству сильно постаревшей матери и засобирался Михаил обратно - на Средний Восток.

На Ташкентской пересылке происходило столпотворение - все было забито многотерпимым военным народом. Мишкин ведущий майор Петрович (летчики между собой называли его папашей за суровый вид и незыблемые моральные принципы) приехал чуть раньше и был в курсе происходящего. Он и поведал Мишке, что из-за непрекращающихся гроз и пыльных бурь Кабульский аэродром не принимает военно-транспортные самолеты уже почти неделю, что мест на пересылке давно уже нет, и что он нашел какую-то "левую" гостиницу, где плату дерут по-божески.

Припасенные на дорогу деньги стремительно растворились, был задействован и неприкосновенный запас - три десятирублевки, с которыми разрешалось пересекать государственную границу. В конце недели злой от голода на весь белый свет "папаша" сообщил, что есть "окно" в погоде, летит один борт, но на этот транспортник берут офицеров только "особо достойных" - званием от майора и выше. Еще он добавил, уже без крепких выражений, чтобы ведомый держался, порылся в карманах и протянул на раскрытой лопатистой ладони семьдесят шесть копеек.

Проводив своего майора, Мишка занял койку в офицерской обшарпанной "общаге" и целыми днями смотрел в так называемом фойе старенький телевизор. Особенно смешно было смотреть с детства знакомые советские фильмы на узбекском языке. Хотя смех и может заменить некоторое количество пищи (видимо недаром почти все наши сатирики и юмористы определенной национальности), через трое суток молодая телесная оболочка настоятельно потребовала материальной пищи. Проведя инвентаризацию личного имущества, Мишка определил список вещей, пригодных к продаже. В наличии оказались: очки солнцезащитные, пластмассовые, почти не поцарапанные, с гордой надписью "Ferrari" (производства фабрики "Кабул-подвал"), часы наручные китайские, почти новые (в простонародье - "семь мелодий"), причем, все семь мелодий исправно играли. Итого - два наименования товара, стартовая цена неизвестна по причине незнания местного рынка.

Торговец подержанными вещами решил начать торг на контрольно-пропускном пункте. Поймав за рукав проходящую мимо "советскую военную угрозу" (затрапезного вида бойца местной комендатуры), Мишка сунул в руки продаваемый товар в руки с предложением купить. Покупатель был бесспорно опытнее продавца, начал искать несуществующие изъяны в предстоящей покупке и мялся, никак не называя цены. Голодный же "торгаш" был готов согласится с любой ценой, лишь бы факт продажи состоялся. При полном Мишкином неумении торговаться вконец обнаглевший солдат был уже готов назвать свою смехотворную цену, когда на погон оголодавшего офицера легла тяжелая ладонь. "Сворачивай базар, старлей, есть тенденция проследовать к месту приема пищи", - незнакомый пехотный капитан со свирепым выражением лица, не допускающим возражений со стороны участников торговли, отобрал у бойца Мишкины вещи и увлек летчика к выходу в город.

Потом был столик в местной харчевне, сытный жирный лагман, несчитанное количество порций сочного бараньего шашлыка, стакан тепловатой водки под прохладный крутобокий арбуз и неторопливая беседа двух донельзя загорелых молодых фронтовиков.

Спаситель от голодной погибели оказался земляком, звали его Саня, и фамилия у него оказалась "редкая" - Иванов.

Через двое суток бывалые вояки, обменявшись координатами, попрощались в невыносимой духоте Тузельского накопителя совершеннейшими друзьями с надеждой, что когда-нибудь военные дороги сведут их вновь.

Как-то месяца три спустя, прямо к эскадрильскому домику на аэродроме лихо подкатил бронетранспортер. С запыленной брони молодецки спрыгнули два рослых бойца. Методом опроса присутствовавших авиаторов, они быстро нашли Мишку. Сержант, поприветствовав офицера небрежным взмахом руки, доложил: "Товарищ старший лейтенант, приказано вас доставить на пост!"
- Какой пост? Кто приказал?
- Сам Иванов приказал!
- Какой Иванов? Сынки, вы ничего не путаете?
- Никак нет!
Тут Мишка понял, какой Иванов приглашает его в гости. Посмотрев в глаза решительному сержанту, Михаил подумал, что даже если он будет упираться и звать сослуживцев на подмогу, его сейчас спеленают и засунут в "бэтэр" безо всякого на то его согласия. Поэтому, отпросившись у командира (благо назавтра не был запланирован на полеты), и, прихватив заветную бутылку настоящей "Столичной" (не пакистанского разлива), через полчаса Мишка трясся на броне и глотал всепроницающую дорожную пыль.
Капитан, оголенный по пояс, в выцветшей до белизны солдатской панаме встречал гостя на подъезде к заставе.
- Привет, летун-сибирячок!
- Привет, пехота-землячок!
- Мишель, ты не поверишь, какой я приготовил тебе сюрприз.
- Ты уже преподнес сюрприз - твои бойчины напугали до полусмерти меня и еще полэскадрильи.
- Да "слоны" у меня знатные, головорезы - как на подбор!
Празднование намечалось по поводу присвоения капитану Иванову почетного воинского звания "капитан-коньяк". Саня пояснил Мишке, что "капитан-коньяк" это капитан, награжденный тремя орденами Красной звезды (надо полагать - по аналогии с выдержанным трехзвездным коньяком). По этому случаю ожидались настоящие сибирские пельмени в исполнении повара заставы ефрейтора Оразымбетова.
Друзья в ожидании обеда расположились под тентом из маскировочной сети, расспрашивали друг друга о доме, военном житье-бытье, рассматривали любительские фотографии.
Повар, одетый по случаю торжеств в почти белую куртку, на непонятном, но русском языке начал уже докладывать о готовности к проведению праздничного обеда, когда в расположении заставы звонко, с металлическим лязгом лопнули первые мины.
- К бою! - громогласно взревел Сашка и, пнув из под себя раскладной брезентовый стульчик, пригибаясь, рванул в сторону окопов. Мишка, лапая кобуру "Стечкина", метнулся следом. Невдалеке разорвался снаряд, забарабанил крупнокалиберный пулемет. Воздух заполнился посвистом трассеров, гарью и пылью разрывов. Застава организованно открыла ответный огонь. "Плотно садят "душары", даже безоткатку притащили, как бы бэтэр не сожгли", - бормотал Сашка, пытаясь засечь огневые точки нападавших через клубы поднявшейся пыли и дыма от разорвавшихся снарядов и мин.
- Денисов, связь давай! - обратился капитан к долговязому худому связисту, склонившемуся над радиостанцией:
- Авиацию буду вызывать.
- Чего ее вызывать, я уже здесь, - попытался пошутить оглохший от разрывов Мишка и попал в поле зрения распаленного боем Сашки. И затем выслушал длинную, приправленную отчаянным матом тираду, из которой он уловил, что он вояка по фамилии Рембохренов, и если сейчас не спрячется на самое дно окопа, то он, Сашка, самолично нанесет ему огнестрельное ранение, причем, в самое неподходящее тыловое место. От греха подальше Михаил переместился на фланг.
Обстрел прекратился внезапно, так же, как и начался. Оседала пыль, бойцы по команде потянулись из окопов. Сашка принимал доклады, на ходу незлобиво отчитывал кого-то, что-то записывал.
- Ну что, авиация, живой? Это тебе не в синем небе птичкой виться!
- Приезжай к тебе в гости, в воздухе не сбили, так на земле чуть не угробили.
- Ладно тебе бухтеть, так себе обстрельчик, можно сказать, обычный обстрельчик.
- Может обстрельчик и обычный, но страху я нешуточно натерпелся. В кабине самолета звуков боя не слышно, а на земле, оказывается, такой грохот - у меня теперь жуткая вата в ушах и в башке.
- Ничего, сейчас подлечим тебя под пельмешки, пройдет, только доложусь верхнему начальству, и прошу к праздничному столу отобедать. Бородатым все равно не испортить нашего праздника.
После всех перипетий насыщенного событиями дня Мишка почувствовал, что зверски проголодался.
Стол накрыли на воздухе под небольшим навесом. Тарелки были наполнены с горкой. Небольшие, искусно слепленные пельмени, сдобренные растаявшим маслом, исходили жаром. В нетерпении Мишка наколол вилкой первый пельмень и без промедления отправил в рот, раскусил его еще горяченный, потянулся за другим и застыл, вопросительно глядя на хозяина заставы. Саня, сделав пробу, скривился и завопил: "Оразымбетов! Оразымбетов, ко мне, Аллах тебе в дышло, я тебя, сволота, на Анаву пошлю сапером одноразовым, ты у меня..., я тебя...!" Глаза капитана наливались кипящей кровью. А пельмени оказались с начинкой из армейской тушенки. Бедный Оразымбетов, беспомощно хлопая по-девичьи длинными черными ресницами, с животным страхом смотрел на своего командира. Он ничего не понимал. Для гостей были приготовлены пельмени с начинкой из мясного фарша, для всех остальных обитателей заставы - с тушенкой (в целях экономии мяса). Итог немедленной проверки второй партии сваренных пельменей звучал для незадачливого поваренка как приговор - тушенка. На воина было больно смотреть. Чуть не плача, теряя остатки и без того небогатых знаний русского языка, Оразымбетов пытался оправдаться: "Командыр, товарыщ командыр, пэлмэн он з тщенкой, а он з мясой, он омманул, пока Оразымбет ходил стрелал он... вот...". Поняв, что страшного наказания не избежать, он вдруг успокоился, шумно вдохнул, выдохнул и замолчал. Мишка, отвернувшись в сторону, еле сдерживал душивший его хохот. "Да кто Он?", - не унимался опозоренный именинник. "Лычный состав", - горестно ответил повар. Тут Мишка не выдержал и захлебнулся в припадке смеха. Посмотрев на него, прыснул смехом и грозный начальник Саня. Хлопая себя по коленям, Сашка приговаривал: "Ай да личный состав, ай да умельцы-стервецы!". Как оказалось, пока шел бой и повар Оразымбетов в соответствии с боевым расчетом подразделения занимал стрелковую ячейку на правом фланге заставы, некие знатоки и ценители настоящих сибирских пельменей под огнем противника пробрались в хозяйство повара и смешали все карты. Таким образом тушенка в тесте оказалась на командирском столе, а "пэлмэн з мясой" в желудках "лычного состава".
Но праздник продолжался. Оразымбетов был реабилитирован отмякшим от водки отходчивым командиром и даже поощрен за качество приготовления остальных блюд. Много было сказано добрых тостов и спето негромких военных песен.
Снова немногословное прощание.
- Мишань, ты там аккуратней летай - потише и пониже, и сковородку под задницу подкладывай от пуль!
- Не пыли, пехота! Ты сам на рожон не лезь, у тебя замена скоро. Будешь дома - Сибири кланяйся.
- Пока, бача.
- Давай, бача.
Дороги военных людей порой выбирают причудливые траектории, не подвластные никакому анализу, даря разлуки и встречи с боевыми друзьями, пересекаясь многократно, а иногда идя параллельно или расходясь друг от друга на долгие годы.
Прошло почти десять лет. Настали другие времена. Если во все времена ноша военных людей была не из легких, то теперь эта ноша стала просто неподъемной.
Будучи слушателем академии, в звании подполковника неоднократный орденоносец Михаил Михайлович подрабатывал вышибалой в ночном варьете, дабы свести финансовые концы с концами проживания и пропитания семьи. К весеннему женскому празднику он в секрете от жены скопил небольшую заначку для покупки подарка, и теперь неспешно бродил по бывшей выставке достижений народного хозяйства, а теперь по безобразному палаточному рынку в поисках достойной покупки. Внимание офицера привлекли звуки самодеятельной военной песни, доносившиеся от ларька звукозаписи. Он подошел поближе. У точки толпилась небольшая очередь. Мишка обратил внимание на стоящего рядом с очередью полковника. Шинель сидит как влитая, папаха лихо заломлена набекрень, неуловимо знакомые черты лица. Полковник внимательно смотрел на Мишку. Они медленно приблизились друг к другу.
- Старший лейтенант Ефанов, - ткнул ладонь в Мишкину грудь полковник.
- Капитан Иванов, - ответно ткнул полковника Мишка. Они по-мужски неуклюже обнялись. Люди в очереди заулыбались, глядя на "капитана" в папахе. Полковник Иванов Александр Сергеевич, назначенный на новую должность, ехал принимать часть в свое подчинение. Имея в своем распоряжении пару часов до поезда, решил подыскать подарок к восьмому марта своей дражайшей половине, и ноги по старой памяти принесли его за покупкой на ВДНХ.
Заматеревшие старшие офицеры расположились в ближайшей забегаловке. Присев за столик, перебивая, торопливо забросали друг друга вопросами. Подошла крупногабаритная сонная официантка. На ленивый вопрос: "Чем будем закусывать?", - друзья хором заказали: "Пельменями", - и так же дружно добавили, улыбнувшись: "Сибирскими".

http://aviabvvaul.narod.ru/083/smolin_kulinar.htm

Прислал: Steel_major с разрешения автора

МАЛЯРЫ-2

- Товарищи! Несмотря на хорошие показатели в деле укрепления режима в зоне, нельзя останавливаться на достигнутом! Начальникам отделов! К семнадцати ноль-ноль разработать и доложить план мероприятий по выполнению пункта 2 распорядка дня «7.10-7.25 Зарядка осужденных»!
Зарядка!!! Ой, блин......
Всегда обожал начальство за конкретно-непонятные задачи. Нет, чего нужно было добиться, я уже понял, но вот как? Хорошо, поднимать зэков и выводить их в локальный участок мы уже научились. А вот дальше... Как говориться лошадь к реке и один человек отведет, а вот заставить ее пить и десятерых не хватит. К вечеру до нас довели ц/у руководства в части исполнения приказа хозяина. Тааак интересно.....
Пункт 1. Из числа осужденных состоящих в секции дисциплины и порядка (СДиП - общественники, «красные зэки») назначить ответственного за проведение зарядки - физрука. (Ага, тоже мне инструктор по шейпингу, и кто ж его из зэков слушать будет?)
Пункт 2. Провести воспитательную работу среди спецконтингента, направленную на разъяснение и популизацию ЗОЖ и утренней зарядки. (Щас! Шевчука им дать послушать что ли «Я завтра брошу пить, вот удивится свет!»)
Пункт 3. Осуществить выявление и изоляцию осужденных пользующихся авторитетом среди спецконтингента, проводящих антирежимные мероприятия в том числе саботирование зарядки.(проще говоря блатных закрыть в ШИЗО)
Пункт 4. Осуществить взаимодействие с отделом безопасности в целях повышения контроля за проведением зарядки. (короче бить будут)
Замечательный опус! Два первых пункта явно написано рукой замполитра, остальные два опера с безопасниками добавили.
Проще говоря, как обычно вся ответственность на нач.отряда, остальные службы типа на подхвате(((. Значить иметь и драть опять будут нашего брата. Весело нах!
Еще один сюрприз! Сашку отправляют на две недели на первоначальные курсы повышения квалификации в учебный центр, и я опять один. Сашка пытался возмущаться и бузить, но против приказа не попрешь. Устроив вечером прощание славянки, наутро похмельный и злой я приехал на работу в семь утра.
День первый.
Подъем без проблем. Зэки стоят в локалке, ждут пока их проверят и отпустят в отряд.
Семь десять.
По матюгальнику раздается шипение и громкий голос ОД объявляет на всю жилку:
- Граждане осужденные приступить к проведению зарядки!
Пауза, и .... Du hast!!! mich gefragt und ich hab nichts gesagt!!! Рамштайн начал свой хит над утренней зоной. Хрена себя там подборочка треков в дежурке. Пока зэки замерли в недоумении, начинаю командовать.
- Отряд! Начать зарядку!
Несколько зэков, из числа лояльных начинают какие то судорожные движения, но видя что остальная масса неподвижна, замирают. Я стою, курю, орать бесполезно, я своих зэков знаю, сговорились заранее. Ну что ж зоновский телеграф он всегда высокоскоростной был. Отряд стоит, вижу, как особо вумные начинают закуривать. Так это уже перебор, позволять себя так опускать нельзя!
- Куряги! Ганс! Мамон! Старый! Выйти из строя! Бегом в дежурку!
- Не ну начальник, а че такого? Ты же куришь!
- Мамон! Ты грядки попутал? Я тут поставлен ваше здоровье беречь, а за свое здоровье сам отвечу! А ну ушуршали!
Трое уходят, отряд напряженно молчит. В соседней локалке идет замес. Слышны глухие удары дубинок по мясу, всхлипы, мат, волочение тел по асфальту. Блин это же пятый отряд! Я ж там врио!
- Отряд! Зарядка заканчивается в семь-двадцать пять! Если кто уйдет с локалки раньше разбор будет короткий!
Ухожу в локалку пятого. Там полная ж... человек сорок «толкают» забор, часть лежит, остальные столпились в углу локалки.
- Лейтенант! Почему не контролируете зарядку? Ваша безалаберность повлекла массовое сопротивление осужденных, что повлекло применение спецсредств! - это замполитр... Даже в такой ситуации говорит только канцелярским языком. У меня сносит башню:
- Во, первых старший лейтненант! Во вторых - мне че, разорваться что ли? У меня три отряда! А вы сами Сашку на курсы отправили! Какого хера замес устроили? Могли меня вызвать, я рядом был!
- Да вы что себе позволяете! Чем это от вас пахнет? Вы что пьяны? - учуял перегар все таки..
- Да пошли вы все! За отряд я отвечаю! А вы его подняли!!! Дубинками махать много ума не надо!!!
- Старший лейтенант! Немедленно пройти в санчасть на освидетельствование!
- Ага, щас!
- Чтооооо???
- Слушаюсь! Товарищ! Пполковник!
Разворачиваюсь, ухожу. Замполитр бежит за мной, следя, что б я вместо санчасти не завернул куда-нибудь еще. Ну, это мне не страшно. Для таких случаев в нарукавном кармане всегда запас гвоздики и мускатный орешек валяется. Делаю вид, что закуриваю, и гвоздику в рот.
В санчасти майор с пьяной змеей на петлицах, недовольно отрываясь от избитого тела зэка, выслушивает спич замполитра, делает замер давления, протягивает стакан для выхлопа, проверяет носом, ухмыляется, и бодро докладывает:
- Товарищ пполковник! Заключение в письменной форме подготовлю позже! Сейчас занят, много поступивших с травмами!
- Хорошо! Попрошу к девяти утра на оперативке у начальника колонии предоставить акт освидетельствования. - поворачиваясь ко мне:
- А вам лейтенант немедленно покинуть зону, без десяти девять быть возле кабинета начальника колонии!
- Понял.
Через час замполитр на оперативке красочно рассказал, как своевременно, не щадя живота своего, установил и выявил подлеца и негодяя, который пьет, курит, безобразия нарушает, старших посылает и тем самым зарядку срывает - короче это все про меня.
Хозяин, выслушав замполитра, недовольно рассматривает меня (этих проблем ему еще не хватало), поворачивается к начальнику медсанчасти:
- Что там с освидетельствованием? - берет, протянутое ему заключение, вчитывается в текст, хмыкает и обращается к замполитру:
- Владимир Степанович! В заключении указано, что во время посещения медсанчасти двумя офицерами, запах перегара наличествовал, однако обследование старшего лейтенанта Х. показало, что он абсолютно трезв, спиртных напитков не употреблял, заместитель же начальника по воспитательной работе от обследования уклонился. Это как понимать?
Замполитр охренев от такого оборота, зависает как Винда у Б.Гейтса (а надо лучше личные дела читать своих офицеров! Там же указано - отец, хирург высшей категории, к.м.н., ну а то что батя в былые времена не один литр спирта на протирку медсестер с нынешним начальником медсанчасти потратил можно было догадаться))) ).
Хозяин, повернувшись ко мне:
- Что, скажешь старлей?
- Товарищ полковник! У меня три отряда, во время зарядки был в седьмом, в пятый чисто физически не успел. Применение спец средств, считаю неоправданным, блатных в пятом не осталось, я их еще за подъем в ШИЗО закрыл. Активистов там сорок человек, остальные мужики, если б напомнили о судьбе блатных, думаю зарядку бы начали делать.
- А сейчас?
- А сейчас отряд «подняли». Зэки злые. Скорее всего пойдут к положенцу. А там....
- Ясно! Начальникам отделов! Назначить на каждый отряд по два персонально ответственных за подъем и зарядку офицеров, Список мне на стол! Начальникам оперотдела и безопасности остаться после оперативки. Старлей свободен! И больше с похмелья на старших матом не орать!
- Слушаюсь товарищ полковник!
Весь день провел в пятом отряде, разбираясь с материалами по травмам, оформляя документы на ШИЗО, до своих так и не дошел, передав зэкам через старшину, что утром есть шанс повторить подвиг пятого.
День второй. Утро.
До отряда даже не дошел. Перехватили на продоле, в дежурке выдали бронник, резинку дубовую и в составе «гробов» сорвались в десятый отряд. Красавцы! Сто восемьдесят человек, у всех лепни болтаются на одном плече, левые руки оголены, в правых мойки! Понятно, зэки пошли на контрмеры - массовое вскрытие. Толку от этого немного, но в части огласки и поднятия шума ход беспроигрышный! Начнутся жалобы, письма родственников, визиты прокуратуры, депутатов и т.д.
Тишина... Зэки уставились на нас, мы замерли в ожидании приказа. Какой то шакаленок в задних рядах визгливым голосом накручивает зэков:
- Бедолаги! Менты беспредел творят! На положенное посягают! Лучше вором по жизни уйти, чем как сявки, на коленях жить!
Вперед выходит зам по БОР (Безопасность и Оперативная Работа)
- Осужденные! Немедленно прекратить противоправное поведение и приступить к зарядке!
- Начальник! Нас на зарядку не подпишешь! Убери ментов из локалки!!! Тогда и поговорим!
- Это кто тут такой говорливый решил, что я с вами говорить буду?
- Начальник! Зарядка - ментовской замут! Нам не по понятиям!
- Вот на мойку отряд сажать - не по понятиям! У вас блатных полтора человека! Остальные мужики! Смотрящий где?
Откуда то из строя:
- Здесь я гражданин начальник!
- Выводи блаткомитет из строя, коли по понятиям живете, пожалуйста вскрывайтесь!
- Начальник! Тут дураков нет! Хочешь черную масть гуртом повязать?
- А смысл? Вскроетесь сами, мне легче! Трупы сактируем, мне спокойнее будет!
- Убери ментов из локалки начальник!
Зам по БОР подносит рацию к уху, что то уточняет, и вдруг поворачивается к нам:
- Сводному отряду - покинуть локальный участок!
Мы в замешательстве начинаем выходить. Оказавшись на продоле, въезжаю в хитрость зама. Пока он им по ушам катал, к локалке подъехала наша пожарка и уже направила ствол водомета над забором в локальный участок.
- Ну так что будете зарядку делать?
- Нет!
- Тогда переходим к водным процедурам!
Зам выбегает и локалки, дизель пожарки взревел, и струя воды ударяет в по толпе зэков. На улице холодно, и через пять секунд зэки скрываются в помещении.
Уфф! Ну вроде отбой!
В дежурке сдаем снаряжение, слышу разговор хозяина с замом.
- То что без жертв - хорошо! Но поставленной цели не добились!
- Главное блатные сами себя скомпрометировали! Хотели устроить шум в зоне, подняли отряд, а ничего не вышло! Сегодня смотрящих с блатными закроем, остальные поломаются.
- Пока блатных не успокоим, у нас любое утро как в гостях у сказки будет! Чем дальше, тем страшней!
Уходя в отряд, обдумываю услышанное, и в голове начинает созревать какое то подобие плана.
После обеда завожу отряд в клуб. Зэки рассаживаются, я встаю за трибуну. Выжидаю паузу (усе по Станиславскому) и негромким голосом обращаюсь к отряду:
- Ну что мужики! Трахаться нравиться?
Зэки в ахере замолкли.
- Да, да мужики! Трахаться! Сношаться! Под хвост баловаться! Я смотрю вам в кайф, когда вас напрягают, то через зад, то в рот через голову!
- Начальник! Ты объясни нормально че надо?
- Мужики! Почему зарядку не делаем?
Шум, гвалт, отдельные выкрики! Терпеливо жду тишины.
- Ну что уважаемые? Все сказали? Вчера пятый отряд уработали, все в курсе? Сегодня десятый попытался попой ежика родить, тоже обломались! А вы что особенные? Думаете, Вас это обойдет? Думаете, завтра к вам на зарядку не зайдут? Обязательно зайдут! Так ведь?
- Ну...
- Гну! То есть весь отряд знает, что на днях всех жестоко поимеют, и никто, ни один не делает ничего, чтоб этого не произошло! Ведете себя как шалавы! Знаете что вечером трахнут, поэтому с утра лобок побрили, жопу подмыли, трусы поменяли, ракушкой кверху легли и ждем? Я все правильно понимаю? Зашибательский мне отряд достался, как я посмотрю!
- Начальник! Ты за языком то следи! Зачем отряд форшмачишь?
- Я? Я вам правду о вас же говорю! Вы почему зарядку не делаете?
- Не по понятиям!
- Блин, кто б мне хоть раз показал эти понятия Ваши! Что там прямо так и написано? С утра зарядка - западло?
- По режиму ментовскому жить западло!
- А какого хлора вы в столовку по режиму ходите? Западло ведь!
- Начальник ты не путай!
- Короче мне ваши понятия глубоко фиолетовы! С меня хозяин спрашивает, а я с вас спрошу! Но учитывая, мою доброту, я уговорил хозяина дать мне двое суток!
- Зачем?
- Официально объявляю! Завтра и послезавтра за зарядку вам ничего не будет! Можете даже в локалку не выходить! Но если все таки выйдете просьба зарядку сделать.
Смех в зале. Зэки шушукаются.
- Если завтра я приеду и не увижу зарядки, я как уже обещал, не буду ругаться и кого то закрывать, я закроюсь в кабинете и буду смотреть сразу шесть каналов по телевизору!
- Это как? Переключать что ли будете постоянно?
- Нет! Я просто все шесть отрядных телевизоров у себя в кабинете поставлю и смотреть буду!
- Начальник! Так ведь телики отрядные! Беспредел же!
- Уверены? Посмотрите внимательно, на каждом телевизоре сзади. Бирка, номер отряда, фамилия ответственного моя! Так что завтра я смотрю все телевизоры сразу! Далее! Послезавтра не будет зарядки - опять кипеш не поднимаю, но проведу общеотрядный шмон!
Зэки улыбаются. Смысл шмонать, если заранее предупредили.
- Все знают, у меня есть хорошая фомка. Так вот послезавтра я возьму свою фомку и проведу в одиночку обыск отряда. Мне тут один хороший человек нашептал, что вы по аквариумам водку прячете, вот и проверю!
- Начальник, да ты че в такой порожняк поверишь?
- Проверить обязан! Ну а если случайно, какое стеклышко повредю, так мужики без обид, это я не специально, а просто неуклюжий такой!
Тишина в зале.
- А вот через двое суток если зарядки не будет, то вы сильно не переживайте, я еще что- нибудь придумаю!
День третий. Утро.
Я опаздывал, и опаздывал неплохо... время было уже семь-пятнадцать когда я добежал до КПП. Инспектор на калитке, красавица Светка, увидев меня, округлила свои глаза и шепотом забормотала:
- Ты чего? Сегодня ж начальник ответственный по зоне, беги быстрей!
Проматерившись про себя забегаю в зону, и вижу, как на балконе дежурки хозяин распекает двоих отрядников, видимо тоже опоздавших на подъем. Смысла оттягивать конец я не видел, и махнув рукой начал подниматься к хозяину на расправу.
- Товарищ полковник! Прибыл с опозданием на пятнадцать ми...
- Вот товарищи офицеры! Полюбуйтесь! Раздолбай, на службу опаздывает, с замполитом только матом разговаривает! Но бляха-муха, это единственный у кого отряд самостоятельно на подъем вышел и зарядку делает! Молодец старлей! - энергично жмет руку - Действуйте по распорядку!
Очумелый, я посмотрел в локалку, где двести зэков размахивают руками и ногами, и пошел в отряд.
В кабинет забежал Тайсон со стаканом купца, и с улыбкой начал разглядывать меняю
- Тайсон! Блин! Доклад!
- Маратыч, после того как мужики узнали, что останутся без просмотра телевизоров (а че им еще делать в нерабочем отряде), а блатные без аквариумов (они стояли только у отрицал), вчера вечером собрали отрядный сходняк.
- И ????
- Сходняк порешал, что порядочный арестант, должен за своим здоровьем следить, и поэтому зарядка утренняя не замут ментовской, а благо воровское.
- И ???
- И будут теперь всегда зарядку по утрам делать!
Ндя.... Мы зону из черной в красную перекрашиваем, а блатные под режим воровской закон меняют. И кто кого нае..ал??? А какая в принципе разница......

Этот спорт настоящих мужчин...



«...прикладные двигательные навыки - это
доведенные до автоматизма практические
действия, выполняемые в
соответствии с поставленной задачей...»
( Наставление по физической подготовке военнослужащих.2000г.)

Есть на флоте одна такая забава. Называется она флотскими командно-штабными учениями. Для военных, манёвры, штука конечно нужная и важная, нет слов. Боевая подготовка, проверка готовности сил армии и флота к немедленному отражению, нападению и подавлению. Все понятно. Но вот только любили почему-то на «королевском» Черноморском флоте, сопровождать даже банальные командно-штабные учения напряжением всех сил флота, включая даже безобидные военно-морские училища. И если учесть, что такие вот военные игры если и начинали, то минимум дней на десять, то и кислород нам, в виде полной отмены увольнений в город, естественно вводили на этот же срок...
Совместные учения штабов КОДВО и Черноморского флота, начались как всегда неожиданно для всех, кто никакого отношения к штабам не имеет. Вообще, иногда казалось, что штабисты, просто из-за простой человеческой обиды сажали весь флота под замок вместе с собой. Мы бедные сидим тут неделю над картами, значит и вы сидеть должны. Так случилось и в этот раз, и как всегда не вовремя. В пятницу утром. Как раз тогда, когда все старшекурсники, начинают считать часы до 18.00. чтобы, отсидев свои три пары разбежаться по женам и подругам, кто до нолей, а кто и до утра понедельника. И, наверное, можно представить себе такой удар ниже пояса, если не сказать просто по мошонке, когда огромному количеству молодых организмов, в приказном порядке назначили воздержание еще на десять дней. Как-то само-собой мгновенно образовались гигантские очереди у всех телефонных аппаратов, в чепке началась массовая скупка песочного печенья и «Черного принца», а в кубрике по вечерам становилось до неприличия шумно и тесно. А если учесть, что мы были первыми старшекурсниками в нашем училище, которых не переселили в казарму гостиничного типа, а оставили жить, как и на первом курсе в общем кубрике, то нам было совсем невмоготу. Вот и шатались по кубрику взрослые женатые мужики, у которых уже здесь даже зубных щеток давно не осталось, маясь от скуки и занимаясь всякой фигней.
В ту пору, я был как раз в разряде «твердых женихов», то есть заявление еще не лежало в ЗАГСе, но мы как бы готовились к этому событию, которое сначала намечали на эту осень. Я даже увольнялся на сквозняк, благодаря хорошему отношению ко мне командира, но вот начальник факультета, прочитав мой рапорт с просьбой разрешить свадьбу, вспомнил все прошлые «заслуги» и категорически запретил мне совершать таинство бракосочетания в учебный период. Свадьбу пришлось отложить на зимний отпуск, но невесту-то отложить в сторону было нельзя. А тут учения... И я встал в очередь к городскому телефону...
И вот когда я отзвонившись своей будущей супруге и «обрадовав» ее тем, что ближайшую неделю, а то и все дней десять дома не покажусь, плелся через плац, меня откуда-то сзади одернул командный рык Сан Саныча Плитня.
- Белов!!! Белов!!!
Хотя я и был уже махровым пятикурсником, но первым моим действием при получении звукового сигнала от заместителя начальника факультета, стало резкое выдергивание рук из карманов с попутной сменой положения мицы на голове с затылка на лоб. Сан Саныч личностью был уникальной, авторитетов и заслуг не признававшей, и очень даже легко мог впаять мне пару неувольнений в худшем случае, и уж стопроцентно наградил бы сдачей в своем кабинете «Обязанностей солдата (матроса)» наизусть. И всё это я мог огрести по полной, невзирая на выпускной курс. Но видимо на настоящий момент он был загружен решением другой задачи, так как когда я, поднеся ладонь к козырьку, доложился, Сан Саныч махнул рукой, и даже не сделав мне никаких замечаний, с ходу неожиданно спросил:
- Белов, вы же у нас со срочной службы поступали?
Я не чувствуя никакого подвоха со стороны строго, но очень прямого и не способного на интриги начальника, простодушно ответил.
- Так точно, тащ капитан 1 ранга!
Плитень как-то задумчиво посмотрел на меня.
- Ну, вот и хорошо! Белов, завтра, на водном стадионе КЧФ проводится флотская спартакиада по военно-прикладным видам спорта!
Откровенно говоря, намека я не понял. Да собственно и не было никакого намека в словах прямого как палка каперанга.
- Ясно товарищ капитан первого ранга!
- Тогда внимание! Завтра Белов, вы в составе сборной училища по военно-прикладным видам спорта к 09.00. убываете в город, на стадион КЧФ, где примете участие в соревнованиях и будете защищать честь училища!
О такой сборной училища я за 4 года обучения никогда не слышал. Была сборная по боксу, и неплохая. Была сборная по легкой атлетике, альпинизму, гребле, но вот по военно-прикладным... Что это из себя представляло я и предполагать не мог, и поэтому сразу пошел на попятную.
- Товарищ, капитан 1 ранга, а я то тут при чем? Вы же знаете, какой из меня спортсмен! Каждый раз с этими подъем-переворотами в должниках хожу... А тут целые флотские соревнования. Куда мне? Только позориться...
Но видимо Плитень лучше меня знал, что это за такие соревнования, потому-то, сразу и без всякого осмысления моих возражений четко отчеканил.
- Белов! Это приказ. Поплещетесь там, на стадионе, в эстафету поиграете! А потом на сквозняк! До понедельника! Ты же вроде жениться задумал?
Вот тут меня проняло. Кодовая фраза «на сквозняк», говорила о том, что после соревнований, мне не надо будет возвращаться в училище, а наоборот, тайными тропами уходить домой, и вернуться в училище только в понедельник утром. При полной отмене увольнений в училище, это было актом неслыханной доброты со стороны «железного» Сан Саныча, и моментально отбросив всякие сомнения по поводу своей спортивной профпригодности, я набрал воздуха в легкие, и молодцевато гаркнул:
- Есть товарищ капитан 1 ранга!!!
- Хорошо Белов! Сбор команды в 08.00 перед нашим факультетом. С собой иметь робу! Чистую, и без боевого номера. Свободны!
Я козырнул, и изображая усердный строевой шаг, отмаршировал в сторону курилки, где, достав сигарету и пуская дым попытался проанализировать, во что-же я ввязался. Судя по месту проведения, выходило, что бегать в центре города не заставят. Это был плюсом. Бегун я был хреновый. Значит, оставались какие-то иные военно-физкультурные причуды, скорее всего связанные с плаванием. Вырос я в Феодосии, плавать умел и любил, воды не боялся, а оттого с легким сердцем отправился в казарму.
Вечером обнаружилось, что в эту странную сборную, из нашей роты вошло еще два человека, причем соответствующих спорту, примерно в той же степени, как и я сам. Вадик Пуговиченко, был ниже меня вполовину, да и комплекцией напоминал хомячка на выданьи, а от физической культуры и спорта был еще дальше, чем я, после каждой сессии застревая в «академии» с подачи кафедры физподготовки. Вася Чапаев был вполне нормальным курсантом, то есть бегал, подтягивался и делал на турнике требуемое, но исключительно в рамках программы, и на спортивные высоты не стремился. Так, что компания наша была, явно не чемпионская, а скорее подрывная и диверсионная, причем именно для своих.
Утром, у нашего факультета собралась довольно разношерстная компания, из нескольких «пятаков», а точнее нас, пятерых бойцов с третьего курса, почти перепуганных обрушившимся на них доверием десятка первокурсников, и одного грустного и меланхоличного четверокурсника. Причем, все были именно с нашего, первого факультета. Сан Саныч Плитень, лично проверивший по бумажке наличие личного состава, и на всякий случай пару раз пересчитав нас по головам, передал наш сводный отряд в руки преподавателя кафедры физподготовки майора Шмелько. К моему немалому удивлению, Шмелько совсем не удивил такой своеобразный набор «спортсменов», и он быстренько назначив Васю Чапаева капитаном сборной, построил нас в некое подобие строя и мы выдвинулись на причал бухты Голландия для посадки на рейсовый катер.
Через двадцать минут мы уже были на водном стадионе КЧФ, который к этому времени буквально кишел военнослужащими, среди которых в том числе, мы заприметили даже наших «заклятых» друзей из училища им. Нахимова, которые тоже выделялись из толпы таким же несколько удивленным видом. Шмелько, оставив нас на попечение «капитана» Васи, куда- то испарился, но не успели мы и перекурить, как следует, вернулся вновь обвешанный спортивными номерами с завязочками на груди и ворохом ведомостей в руке.
- Внимание!!! А ну, ё...бть...побросали бычки, спортсмены, вашу мать!!! Всем подойти ко мне!!!
Мы сгрудились вокруг майора, обступив его так, что он оказался в кругу.
- Так! Мы участвуем в заплыве 100 метров с оружием, еще в эстафете 4 по 50 метров с оружием, потом транспортировка раненого 100 метров, ну и пока кажется все. Кто хочет пойти первым? Сначала будет стометровка. Что молчите? Туда- обратно по пятьдесят метров с автоматом в руках...Все! Ну...?
Все молчали. Постепенно становилось понятным, что такое военно-прикладной спорт, и с чем его едят. Но желающих пока не находилось. «Капитан» сборной Вася, так вообще отвернулся и увлеченно рассматривал военных спортсменок, очень живописно разминающихся метрах в десяти от нас. Первокурсники стояли единой, немного угрюмой группой, прекрасно понимая, что почти вся тяжесть этого чемпионата ляжет на них, а потому просто ждавшие пока Шмелько им прикажет.
- Товарищ майор, а в чем хоть суть-то первого заплыва?- я спросил исключительно ради интереса, и чтобы поддержать разговор. Шмелько повернулся на мой голос.
- Белов...хочешь поучаствовать? Да все просто, как тещины блины, ё...тыть... Переодеваешься в робу, там тебе «гады» на ноги дадут и автомат деревянный, но весом с настоящий. Ну и по команде «старт», вольным стилем плывешь туда 50 метров и обратно. Рекордов от вас не жду, главное участие!!! Желающие?
Я был старшекурсником, и по статусу не должен был гореть желанием поучаствовать в этом веселейшем мероприятии. Так собственно оно и было. Но мне очень хотелось поскорее сбежать от всей это компании и оказаться в обществе будущей супруги, в гостеприимном доме с вкусными котлетами тещиного производства, с видом на пляж «Солнечный». И потому, презрев все условности, я с готовностью кивнул головой.
- Я готов... Чего ждать-то?...Куда идти товарищ майор?
Переодевались участники прямо на трибунах стадионы, в непосредственной близи от пирса с рейсовыми катерами. Жители с интересом наблюдали за массовым оголением военнослужащих на трибунах, видимо гадая, что за соревнования готовятся проводить моряки, если они не раздеваются до плавок, а просто переодеваются в другую форму. Я быстренько переоблачился в робу, аккуратно сложил первый срок, и найдя глазами нашего майора, направился к нему.
- Ага...ага...Белов, ты готов уже? Вижу, вижу...так, бл...пошли регистрироваться...
У стола расположенного среди трибун, толпилась кучка таких же, как и мы, страждущих совершить спортивные подвиги. Майор быстренько раздвинул погонами всех помладше званием, и уже через минуту вынырнул обратно, сжимая в руках номер.
- На, повязывай...твой номер «10»....пошли на старт...сейчас...а, ладно...главное не результат, а участие... А я тебя сразу домой отпущу, как самого сознательного...
На пирсе уже стоял строй участников. Шмелько, немного суетясь, помог мне повязать повязку, и подтолкнул вперед.
- Ну, Белов...дерзай!
Я, откровенно говоря, даже не знал, как правильно плыть с автоматом в руках. В моей практике, еще на срочной службе был такой эпизод, когда нас, еще в период курса молодого бойца, учили переходить реку вброд. Но там все было проще. Разделись, сложили одежду и амуницию в свернутый мешком ОЗК, повесили автомат за плечо и к реке. А через нее уже натянут канат. Толкаешь мешок перед собой, руками перебираешь канат и минут через десять на той стороне. И еще перед этим полчаса объясняли, как и что делать, чтобы не дай бог что-то не утопить. А сейчас...просто толкнули вперед, и всё...Я попытался было на ходу спросить совета у Шмелько, но он вдогонку выдал самый военный совет на этот случай:
- Белов, осторожнее...не утопи инвентарь!!!
На пирсе, участники этого первого заплыва выстроились в одну шеренгу по номерам, и заслушали инструктаж. Оказывается, стартовали мы, не прыгая с пирса, в уже довольно прохладную воду, а прямо из воды, куда нам надо было спуститься перед стартом. Стиль был вольным. Как хочешь и умеешь, так и плыви. 50 метров до соседнего пирса и 50 метров обратно. Главная задача- дойти до финиша и не утопить автомат. А потом раздали и автоматы. Конечно, боевые нам никто и не думал давать. Для этой цели у «олимпийского комитета» Черноморского флота существовали довольно занятные муляжи. Вырезанные из дерева вполне достоверные игрушки, были, для придания полной схожести по весу, утяжелены прибитыми с двух сторон толстыми металлическими пластинами. Ну, и естественно присутствовал ремень. Получив эту игрушку, я оглядел строй соперников. Показывать чудеса физической подготовки и ставить рекорды я естественно не собирался. Но и позориться тоже не очень хотелось. Я был «десяткой». Под номером девять, слева от меня стоял какой-то недоросль, мне по плечо, коротко стриженый, с ярким, бьющим в ноздри запахом свежей формы, новых «гадов» и минимальным сроком службы. Не соперник, решил я и скосил глаза на следующего. «Восьмеркой» был могучего телосложения морпех. Единственное, что он сделал перед заплывом, так снял гюйс и ремень, отстегнул погоны, и даже берет, снял с головы только перед стартом. И он даже остался в сапогах! При этом парень был безмятежен, как будто ему предстояла легкая прогулка по набережной с мороженым в руках. Его я определил как фаворита гонки, и продолжил осмотр, пока еще оставалось время. Дальше стояли такие же молодые заморыши, видимо даже не первого года, а первых месяцев службы, которых в приказном порядке выделили на это общефлотское мероприятие, как самый бесполезный контингент на кораблях. Еще где-то в самом начале маячил третьекурсник из Нахимовки, но по вальяжному и одновременно обиженному лицу, я понял, что здесь он присутствует в виде наказания и напрягаться не будет.
А потом дали команду спуститься к старту. Автомат я сразу закинул за спину. Как плыть, держа его в руке, я не знал, и не умел, а вот за спиной он казался просто небольшим дополнительным грузом, а руки оставались совершенно свободными. Вода была градусов восемнадцать, и чуть поеживаясь «спортсмены» заняли свои места по дорожкам. Глубина у пирса была мне где-то чуть выше плеч, поэтому малорослая соседняя «девятка», висела в воде, вцепившись в трос дорожки. Хлопнул выстрел, и оттолкнувшись от дна, я рванул вперед. Плыть с автоматом за спиной оказалось довольно легко. Так, как я был крайним, то при каждом гребке, ложась правым плечом на воду, я видел своих соседей. «Девятка» безнадежно отстала на первых же метрах. Рост не позволил молодому бойцу хорошо оттолкнуться от дна, да и вес «автомата», судя по всему, превысил его подъемную силу, так что его рядом видно не было, и только откуда-то сзади раздавались хрипы и всхлипы, напоминающие звуки воздуха вырывающегося из торпедированного парохода. Морпех был на высоте. Меня чуть не перевернула волна от его мускулистого тела, пронесшегося метрах в трех от меня. Видимо для бойцов их подразделения плавание с автоматом было элементом утренней физзарядки, причем из разряда разминочных упражнений, потому рассмотреть его где-то впереди не удавалось. Он подобно глиссеру, весь в бурунах и пене ушел куда-то вперед, быстрый и недосягаемый. Тех, кто шел слева от него, рассмотреть уже не удавалось, только видно было, что и я сам показываю совсем недурственный результат, явно обгоняя всех, кого мог заметить. Так, особо не напрягаясь, я помаленьку приближался к промежуточному пирсу. И вот когда его темная громада начала вырастать уже почти перед моими глазами, я совершил непростительную глупость. Сначала в грудь мне ударила встречная волна от мчащегося уже назад представителя доблестной морской пехоты, а потом я, забыв, что за спиной у меня «автомат», сделал вдох, и поднырнул, чтобы под водой оттолкнуться от пирса ногами. И вот тут, «автомат», не учтенный мной при выполнении этого эффектного поворота, съехал по спине, и врезал прямо по затылку прикрученной к нему стальной пластиной. Удар получился ошеломляющим. Пластина, въехала своим углом мне в голову так, что от боли и неожиданности я раскрыл рот и выпустил весь воздух, после чего увлекаемый «автоматом» повисшем на шее, топором пошел ко дну. Глубина у этого волнореза, была побольше, чем у стартового, и попытка просто встать на дно не удалась, и стоила мне пары мощных глотков соленой черноморской воды. Наконец, уже начиная биться и пытаясь непроизвольно стянуть «автомат» с шеи, я каким-то непонятным образом оттолкнулся от дна и вылетел на поверхность. В этот момент отставшая «девятка», напрягая свои маломощные ресурсы и не разбирая дорожек, рвалась вперед и проносилась, волоча за собой деревянное оружие, как раз над местом моего аварийного всплытия. В итоге, я на скорости врезался головой, правда уже темячком, в такую же пластину на его автомате и получив второй увесистый удар, вылетел на поверхность. Мои массогабаритные показатели были намного выше «девятки», а потому я плечом поддел матроса так, что он перевернулся на спину и выронил свой муляж, стремительно ушедший на дно. Матрос начал судорожно барахтаться и пускать пузыри, а я, найдя глазами, финишный волнорез попытался начать к нему движение. Но теперь это было чрезвычайно трудно сделать. Пол-литра соленой воды, бултыхавшиеся в желудке, дыхание, которое никак не хотело восстанавливаться, «гады» внезапно ставшие каждый минимум по полпуда веса, и болтавшийся уже под животом «автомат» тянули ко дну властно и неумолимо. В глазах потемнело, и я вдруг осознал, что так и утонуть можно ненароком. Мозги, до этого тупо молчавшие, подали сигнал тревоги, и начали выдавать рукам и всему телу массу рекомендаций по спасению. Секунд за пять, я каким-то образом умудрился сбросить без помощи рук «гады», и если бы «автомат» не был припеленут ко мне ремнем, то наверное, я бы сбросил и его, но не получилось. Утонувшая флотская обувь, облегчила меня, так, что я мало помалу начал приходить в себя и продвигаться вперед. Через несколько минут мои ноги коснулись дна, после чего я уже просто еле брел к волнорезу, периодически делая вид, что плыву, плюхаясь животом в воду и сразу же вставая на ноги. Не знаю, как это выглядело с берега, но скорее всего это было похоже на попытки пятилетнего карапуза залезшего в воду с игрушкой научиться плавать. Единственное, что меня рознило с таким ребенком, так только то, что я не плакал. До волнореза я тащился минут пять, не поднимая от стыда головы. Да и поднимать ее мне тоже было тяжело. Я чувствовал себя таким разбитым, что казалось, стоит мне остановиться, как я свалюсь и пущу прощальные пузыри на виду у всего «цвета флотского спорта». Наконец я коснулся рукой волнореза и остановился. Сил дойти до трапа и подняться, не было совсем. Я просто стоял, закрыв глаза и прислонившись щекой к сырому и скользкому камню. Мне было хорошо, не смотря на то, что я чувствовал, что практически все мышцы моего тела болели, в горле саднило, и дышал я все еще как в клочья порванный на разухабистой свадьбе баян.
- Что кадет замер там, как тюлень перед брачным танцем? Вылазь! Молодец!!!
Я поднял голову. Прямо надо мной улыбался двумя рядами белоснежных зубов пышущий здоровьем капитан 2 ранга, судя по довольному виду и багроватому лицу, как минимум один из флотских физкультурников.
- Давай, давай...поднимайся чемпион! Результат конечно хреновый, но...ну, что застыл?! Давай руку!
Я протянул руку и кое-как вскарабкался на волнорез. Босой, с висящей на груди пародией на оружие, весь в ручейках стекающей с одежды воды, с все еще перекошенным от пережитого напряжения лицом, я, наверное, чем-то напоминал все же переплывшего Урал Чапаева, правда утерявшего усы и весь кавалерийский лоск. Но самое интересное, что на волнорезе кроме меня и жизнерадостного кавторанга больше никого не было. Оказалось, что я пришел к финишу первым!!! Акулоподобный морпех, который по моим предположениям уже давно должен был курить на трибунах, увлеченно нырял на одном месте метрах в пяти от волнореза. Остальные участники ралли, еще находились на различных участках маршрута, кто, пытаясь кое-как передвигаться, причем не все в направлении финиша, а как-то хаотично. Другие просто стояли на месте, а моя соседняя «девятка», видимо так и не оправившись от моего подводного удара, просто висела, зацепившись за какую-то скобу на противоположном волнорезе. А нахимовец, так просто вылез на этот же волнорез и усиленно выбивал воду из ушей.
- Хорошо морпех шел...хорошо...только ремень у него развязался... автомат то и свалился.... А он, оказывается, плавает здорово, а вот нырять с открытыми глазами боится. Ой...умора...вот уже минут наверное пять хочет на ощупь его на дне найти... Ха-ха-ха...Одно слово...пехота... А ты не валяньем, так катаньем до финиша добрался, и то дело...
Так я стал чемпионом по военно-прикладному спорту, правда, до сих пор не знаю в какой номинации. Пока я переодевался, Шмелько прыгал вокруг и уверял меня, что был уверен в моей победе с самого начала. Я одевался, и думал, что вот именно он, три года подряд терзал меня подъем-переворотами перед каждым отпуском, совсем не принимая во внимание мою физическую и моральную нерасположенность к любым видам спорта кроме бильярда и нардов. Потом меня пригласили на награждение, где я взошел на пьедестал, получил грамоту, какую-то блестящую медальку и удостоился рукопожатия бодрого отставного адмирала. Медаль у меня сразу же после церемонии реквизировал Шмелько для стенда спортивных достижений училища, оставив грамоту мне. Грамота была красивая, в виде папки, с полноразмерным портретом Владимира Ильича на развороте и надписью «Победителю чемпионата Черноморского флота по военно-прикладным видам спорта, посвященного боевой вахте по встрече 70-ой годовщины Великой Октябрьской социалистической революции». Шмелько сдержал слово и сразу после награждения отпустил меня домой. Я переоделся, бросил мокрую робу в пакет и на негнущихся ногах вышел на площадь Нахимова. Сил двигаться к рынку на троллейбус просто не было, и не пожалев целого целкового, я плюхнулся в такси и уехал домой. Чемпионство даром не прошло. Все выходные я с трудом ворочал ногами и руками и даже в понедельник отдельные части тела, все еще напоминали мне о моем недавнем спортивном подвиге. Потом я удостоился рукопожатия Плитня, иронической улыбки командира роты и рассказа Васи Чапаева, о том, что увидев, каким я вернулся с водного ристалища, он сразу притворился крайне простуженным и в воду лезть категорически отказался. Вадик Пуговиченко отбиться от Шмелько не смог и чуть не утонул, изображая израненного бойца, которого героически спасали исполнительные и энергичные первокурсники....
Я всегда с огромным трепетом относился к настоящим спортсменам, тем, кто отдал свое здоровье, да и всю жизнь большому спорту. Они заслуживают уважения. Но мир их, весь направленный на достижение результата, со сбалансированными диетами и тренажерными залами, саунами после тренировок и услужливыми массажистами и врачами, с удобными спортивными костюмами и строгим режимом дня, с выверенным по минутам сном и заботой тренеров, бесконечно далек от того, что предполагает и создает простая, но затейливая воинская служба в своих спортивных устремлениях. И я уверен, что в таком флотском чемпионате, они вряд ли были бы первыми. Совсем он не легкий, этот флотский спорт настоящих мужчин...

http://golubentsev.livejournal.com/210364.html

Как-то давненько уже Юра Слюсарев, профессор кафедры зоологии беспозвоночных СПбГУ, рассказал мне чудесную историю. Она - про заведующего кафедрой энтомологии того же университета Бориса Николаевича Шванвича. Сегодня эта история как-то сама собой всплыла в голове и плотно там застряла. Пришлось произвести раскопки в сети. Биография Шванвича и прочее. Не всё там стыкуется с тем, что я услышал раньше, но, похоже, это моя спитая память сделала пару поправок. Буду опираться на то, что запомнил из рассказа, а не на то, что вычитал. Легенда такова.
1942-й год. Зима. Война в разгаре. Немцы прут вперёд. В ставке верховного главнокомандующего - плановое совещание. Напоследок обсуждаются противные и не очень понятные присутствующим маршалам и генералитету вопросы. Маскировка. Нет, генералы кое-что знают о маскировке: зимой - белые халаты, летом - хаки. Но у немцев всё как-то интереснее. Их аэродромы не слишком заметны с воздуха, а танки зачем-то пятнистые и полосатые, как и форма обмундирования в некоторых подразделениях и частях. Товарищ Сталин требует, чтобы маскировкой занялись срочно и вплотную, и не абы как, а строго научно, с серьёзным обоснованием. Мол, мысль о том, что зелёное на зелёном незаметно, не канает. Это и ежу ясно. Нужно что-то более универсальное. Сталин раздражён. Стучит трубкой по столу. Требует немедленных действий. Генералы чешут затылки. Предлагают копировать маскировку противника. Верховный в ярости. Ему нужен принцип и ясность. Как это работает и почему. И кто сможет этим заняться?
Осторожно пискнув горлом, слово берёт какой-то свежеиспечённый генералишко. Он из интеллигентов. Может, родители учёные, а, может, и сам в прошлой жизни науку успел подвигать. Генерал робко и путано докладывает, что в Ленинградском университете был такой профессор Шванвич. Так вот, он в своё время возглавлял кафедру энтомологии, пока её не разогнали в начале тридцатых, и занимался покровительственной окраской крыльев бабочек. Может, он на что сгодится? Сталин неопределённо хмыкает и требует срочно, сегодня же, привезти в Москву этого Шванвича и доставить прямо к нему.
Генералы облегчённо подрываются со стульев и бегут исполнять приказание. Козёл отпущения найден. Даже два. Потому что инициатива, сами понимаете...
Звонок в Саратов, куда эвакуирован университет. Никакого Шванвича там нет и не было. Кто-то говорит, что он остался в Ленинграде. А там сейчас, ясное дело, блокада.
Спецрейс готов через двадцать минут. Самолёт летит в блокадный город.
Шванвича находят дома, в постели. Он уже не встаёт.
Куриный бульон в энтомолога заливают прямо в самолёте.
Ночью он уже у Сталина. Главнокомандующий недоверчиво вглядывается в заросшее лицо доходяги-профессора и излагает суть задачи. Немного оклемавшийся Шванвич внимательно слушает и, похоже, даже что-то понимает.
- Ну что, профэссор, сможэте помочь армии и фронту?
- Смогу, - сипит в ответ Шванвич.
- Что вам для этого нужно, профэссор?
- Три дня и два художника...
Через три дня Борис Шванвич докладывает перед всей Ставкой. Он избегает таких мудрёных слов, как «мимикрия» и «принцип стереоморфизма».
Всё просто, элегантно и доступно. Основа концепции, если в двух словах - выступающее и высветленное красить в тёмное, затенённое и вогнутое - высветлять. Остальное - детали. Художники под руководством Шванвича уже всё проиллюстрировали. По сезонам и временам года. Для наглядности на столе стоят объёмные гипсовые модели, раскрашенные так, что их форма совершенно разваливается и уплощается.
Шванвич говорит про «расчленяющий эффект» и про общие закономерности маскировки.
Генералы и маршалы сидят с распахнутыми ртами.
Год спустя Шванвич снова на приёме у Сталина:
- Просите что хотите, профэссор... Хорошо поработали.
Шванвич задумывается буквально на секунду:
- Хочу кафедру энтомологии. Она была. Но теперь её нет.

С 1944-го по 1955-й, почти до самой смерти, Борис Шванвич заведовал своей любимой кафедрой. К вопросу о том, снится ли Чжоу, что он бабочка, или бабочке снится, что она - Чжоу, он, вполне сознательно, добавил некоторые нюансы.
Похоронен на Большеохтинском. На могиле - памятник с изображением плана строения рисунка крыльев дневных бабочек. И - ни одного танка. А он - танк, там есть. Просто - не виден: http://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/2/23/Schwanwitsch.B.N.tombstone.jpg